Ольга Арсланова: Прямо сейчас наша постоянная рубрика "Личное мнение". И сегодня мы поговорим о том, что ждет Россию на международной арене, какие ожидаются в ближайшее время международные контакты президента. После инаугурации Владимира Путина некоторая информация уже стала известна. В общем, обо всем этом в ближайшие полчаса. А у нас в гостях зампредседателя Ассоциации российских дипломатов Андрей Бакланов. Андрей Глебович, здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Андрей Бакланов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: В Кремле немного рассказали о расписании Владимира Путина, о том, с кем он будет встречаться. Но давайте поговорим о тех встречах, которые уже произошли. Я так понимаю, это президент Сербии и премьер-министр Израиля. С чего начнем? Андрей Бакланов: По порядку, который вы сказали. Ольга Арсланова: Итак, встреча с Александром Вучичем. Главное заявление, которое он сделал - "Сербия в НАТО не пойдет". Я так понимаю, что это некий кивок в адрес России. В общем-то, эту встречу можно считать довольно дружелюбно прошедшей. Андрей Бакланов: Вучич практически подтвердил настрой и позицию большинства населения. Сербия, как и вся Европа, находится на определенном перепутье. И за наших друзей в Европе надо бороться. Ольга Арсланова: Тем более, что их там у нас не так уж и много. Андрей Бакланов: Мне кажется, что политический диалог, который сейчас у нас произошел в эти дни – это знаковая вещь. Это намерения двух сторон как-то плотнее друг с другом взаимодействовать в этот непростой период. Надо сказать, что с сербами у нас не всегда складывалась ситуация так просто. В послевоенное время преобладали периоды охлажденного состояния. Некоторые думают, что сербы – наши традиционные партнеры и мы вроде как возвращаемся к чему-то. У нас были довольно сложные отношения: и в период после 1948 года, и в после 1955 года. Они не в восточный блок вошли, а образовали вместе с Египтом, Индией и Индонезией блок неприсоединившихся государств и в этом блоке занимали зачастую такую специфическую позицию, не всегда нас устраивающую. Поэтому то, что мы сейчас начинаем – это и лучшие традиции прошлого, и, может быть, мы выйдем на качественно новый уровень более плотного партнерства, что было бы, конечно, очень здорово. Ольга Арсланова: Наши зрители интересуются: "О чем нам с Сербией дружить?". Аграрная страна. У нас товарооборот, насколько я понимаю, с Сербией небольшой. Зачем они нам? Андрей Бакланов: Конечно, мне импонирует позиция зрителей, которые подходят прагматично. Это правильно. Но, вы знаете,  как мы видим, сейчас торговля и экономика становятся зачастую заложниками отношений в сфере безопасности, в военной сфере, в сфере международной политики. И главным образом, конечно, Сербия – это должен быть наш внешнеполитический партнер. Это одна из тех стран, на которую мы потенциально могли бы рассчитывать в той обстановке, когда нас стремятся дисциплинировать целый ряд крупных государств, включая европейские. Юрий Коваленко: Рассчитывать в чем? В финансовой поддержке, в военной поддержке? Я сейчас утрирую, конечно. Андрей Бакланов: Я думаю, что самое важное, что мы бы могли получить от Сербии – это пример того, что не надо участвовать в военно-политической интеграции, которая родилась в совершенно другой обстановке в прошлом и продолжает жить и искать врагов в настоящее время. Это портит всю ситуацию в Европе и в мире в целом. Если сербы будут воздерживаться от этого, будет образовываться в какой-то мере клин государств, которые в эти игры не играют. Их пока очень мало. Большинство играют в эти игры или сознательно крупные государства, или стараясь как-то подражать другим государствам и надеясь на определенные дивиденды от американцев. Юрий Коваленко: Если мы про Сербию все понимаем, то Израиль и ракетные удары – здесь что? Каким образом это получилось у нас? Андрей Бакланов: Израиль – это государство, с которым мы плотные контакты держим в течение длительного периода времени на постоянной основе. То, что вы говорите, происходит на Ближнем Востоке. Я вообще арабист и арабские страны очень люблю. Но без обиды для арабских стран хочу сказать, что Израиль для нас – это не ближневосточный партнер, а партнер глобальный. Потому что он вместе с нами оказывается по одну сторону баррикад в таких принципиальных вопросах, как итоги Второй мировой войны, историческая правда и так далее. Поэтому в общеглобальном плане мы сходимся. Но есть определенные шероховатости в ближневосточных делах. Ольга Арсланова: Мы просто должны зрителям пояснить истоки вопроса. Встретился президент Владимир Путин с премьер-министром Израиля Беньямином Нетаньяху 9 мая. Они обсуждали ситуацию в Сирии и усиление присутствия Ирана в Сирии, которое, как считает Израиль, направлено против их государства. И после этого сегодня приходят новости о том, что сбита ракета. Многие считают, что премьер Израиля приехал – и сразу ракетные удары по Сирии ему наши одобрили. Андрей Бакланов: Нет, это не такие интерпретации. В контактах израильтяне ставят вопрос о том, что в публичных выступлениях лидеры Ирана и уж тем более все эти шиитские группировки на территории Сирии неоднократно призывали к очень жестким мерам в отношении Израиля. Некоторые даже говорили слово "уничтожить" и так далее. Они это дело отфиксировали. Я, например, был в Иране. Я не верю, что иранцы хотят уничтожения Израиля или хотят напасть. Не хотят они, да и не могут. Помимо всего прочего, это просто безумие с военной точки зрения. Но иногда в идеологическом запале для внутреннего потребления нечто подобное высказывалось. Израиль – маленькое государство. Они говорят, что "мы не можем, как во Второй мировой войны, как у вас было, отступать до Москвы, а пока отступали, накопили сил". Там вопросы на километры идут. "Поэтому мы должны быть надежно защищены". А надежная защита для Израиля означает профилактику любых недружественных, опасных, тем более военных действий. Поэтому то, что сейчас они делают, может быть, это, конечно, уже некоторый избыток, но это превентивный удар. Они бьют не по Сирии. Они бьют по территории Сирии, где, по их мнению, находится скопление боевиков, боевых элементов из шиитских формирований, которые, по их мнению, находятся в прямой связи и зависят от Ирана, что не всегда так. Иран – это все-таки одно, а те формирования, которые там есть, они получают подпитку от Ирана, но это не одно и то же. Ольга Арсланова: То есть, отвечая на вопрос зрителей, с нашими ракетные удары были согласованы? Андрей Бакланов: Я думаю, что ракетные удары не были согласованы. Мы выступаем против этого. Но мы знаем об озабоченностях Израиля. И я думаю, что нам выгодно было бы эти озабоченности снять в контактах и с иранцами, и с "Хезболлой". Нам новый разлом, конфликт, тем более с участием Израиля, совершенно не нужен. Поэтому будем вести дело к тому, чтобы вот эти негативные военные вещи не разрастались. Ольга Арсланова: Как вообще можете сейчас оценить отношения между нашей страной и Израилем? Была информация, уж не знаю, насколько можно ей верить, что мы советовались в том числе с Беньямином Нетаньяху о том, как обеспечивать контртеррористическую безопасность во время проведения Чемпионата мира по футболу. Потому что Израиль – очень опытная страна в этой сфере. Якобы и об этом тоже шла речь. Андрей Бакланов: Я как человек, который много лет участвовал в переговорах различного формата антитеррористической направленности… было бы удивительно, если бы мы этого не проговорили. Было бы просто какое-то упущение. Конечно, у них очень большой опыт. А у нас большой опыт взаимодействия с ними. Я думаю, что все это, конечно, логично, если мы это дело будем обсуждать с ними, советоваться и обмениваться информацией. Ольга Арсланова: Андрей Глебович, вопрос вам как дипломату: как вообще выстраивается график таких встреч? Мы видим, что после инаугурации прошло две встречи, и они прошли успешно, дружелюбно, в таком позитивном ключе. Так специально планируют, или это какой-то обычный график, который выстраивается в соответствии с какими-то другими представлениями? Андрей Бакланов: График выстраивается по получению информации совершенно разного рода из разных источников. В данном случае это ситуативные встречи. Люди прибыли, откликнулись на зов души, потому что мы уже некоторое время такие торжественные приглашения не отправляем, мы делаем это только по юбилеям. Но кто считает целесообразным прибыть и побыть в стране, которая победила фашизм в этот период, мы только приветствуем. Поэтому это ситуативно. Но одновременно, конечно, и у той, и у другой страны, думаю, было еще дополнительное желание в этот момент посоветоваться, в особенности у израильтян, потому что момент такой напряженный. Юрий Коваленко: То есть пункт визита к 9 мая был не единственный в их повестке? Андрей Бакланов: Я думаю, да. Все-таки по совокупности решаются такие вещи. И сейчас дальше будет… Как обычно комплектуется? Я был послом. Мы докладываем, например, об инициативах визита разного уровня, включая первых лиц. Это обобщается в Москве, вот эти заявки рассматриваются, делается какой-то промежуточный ответ или уже официальный ответ, когда мы готовы принять, и постепенно из этих запросов, ответов рождается взаимосогласованный график поездок за рубеж нашего руководства и приема в Москве. Ольга Арсланова: Давайте тогда поговорим о следующих поездках. Тем более, что состоятся они уже совсем скоро, 14 мая, Сочи, саммит ЕврАзЭС, где Владимир Путин должен встретиться с канцлером Германии Ангелой Меркель. Насколько эта встреча пройдет успешно, как вам кажется? Какое настроение будет там? Андрей Бакланов: Мне кажется, что какого-то прорыва вряд ли можно ожидать от этой встречи, потому что накопилось довольно много вопросов. И, кроме того, вы знаете, у наших партнеров (не только у американцев) линия не достаточно взвешена и отработана. Поэтому с ними довольно сложно в настоящее время иметь дело. Они не до конца сами представляют, что они должны предпринимать по ключевым международным проблемам, каковы возможности их маневрирования и так далее. И поэтому ситуация осложняется тем, что лидеры, которые приезжают иногда на встречу, они не до конца (не так, как это иногда бывало в прошлые времена) готовы и знают свою позицию и могут на месте принимать крупные решения. Они вынуждены в настоящее время еще очень считаться с какими-то другими центрами силы внутри страны, как они среагируют, не будет ли какой-то критики и так далее. Это, конечно, осложняет переговорный процесс и мешает динамичному развитию отношений. Юрий Коваленко: О крупных центрах силы. Вот буквально новость этого часа. Канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что Европе необходимо перестать полагаться на США и держать судьбу Европы все-таки в своих руках. Значит ли это то, что Запад разделился и что Европа сейчас будет избирать другую политику общения с Россией и вообще в целом между европейскими странами? Андрей Бакланов: Это заявление сегодня такое, завтра оно может быть иное. Это процессы не однодневные. В целом мир в настоящее время находится в движении. И конечная остановка, так, как мы видели, послевоенная Европа сложилась и потом это было закреплено в акте 1975 года, вот до такого состояния более понятного дело пока не дошло. Я думаю, впереди еще много маневров, много переговоров, много сложностей. И, я думаю, в нашей дипломатии будет очень интенсивный и тяжелый период. Но, я думаю, мы обретаем постоянно второе, третье, четвертое дыхание, и мы сможем решать большие задачи. Ольга Арсланова: Сахалин нам пишет: "Меркель заинтересована только в наших углеводородах". Давайте посмотрим официальную сводку. Центральными темами, сообщается в официальных заявлениях, станут двусторонние отношения, конфликт на Украине, ситуация в Сирии, а также сотрудничество России и Украины по поставкам газа. Но ожидаем мы, наверное, что газовый вопрос будет центральным. Это к вопросу о заинтересованности в углеводородах. Андрей Бакланов: Вы знаете, газовый вопрос особо долго обсуждать не надо. Потому что он очень хорошо изучен. За столько лет существования газовой проблемы все нюансы, все цифры подобраны, они известны лидерам. Поэтому он может быть обсужден точечно. Другие вопросы, о которых вы говорили, например, кризис в Украине и так далее, они более безразмерной сложности, и, наверное, если брать по времени обсуждения, больше времени уйдет на обсуждение тех вопросов, которые требуют действительно согласования такого, иногда достаточно мучительного, нашей позиции. Ольга Арсланова: Но при этом Меркель встречается с Владимиром Путиным позже, чем с украинским лидером. Вообще такие вещи имеют значение в международных контактах, или это просто… Андрей Бакланов: Это, наверное, даже и неплохо. Потому что она привезет с собой, может быть, свое собственное понимание, что происходит в головах нынешних лидеров на Украине, куда они стремятся, о чем они говорят. Наверное, она об этом расскажет. Это очень важно. Поэтому, может быть, даже интереснее просто ее общение с украинским руководством, узнать и обдумать, что можно делать дальше, каковы реальные возможности. Юрий Коваленко: И накануне этих встреч Украина заявляет о том, что она разрабатывает план о деоккупации Донбасса. На этом фоне как-то очень громко звучит это заявление. Андрей Бакланов: Поставьте себя на место нынешнего националистического руководства Украины. Оно чувствует свою униженность: Крыма нет, Донбасса нет. И они, конечно, дергаются и пытаются показать, что они удерживают политическую инициативу или хотят ее удерживать, что у них есть какие-то предложения. Потом это все оказывается пшиком… Юрий Коваленко: То есть только сотрясание воздуха, ничего более? Андрей Бакланов: Я думаю, они разрабатывают планы. Но если они такие же нереалистичные и имеют такой чисто местячковый замес, то в реальности они никак не повлияют на развязку. Юрий Коваленко: На развязку политическую или реальную? Андрей Бакланов: Развязку общую. Потому что и политический, и военный компонент просматривается в развитии ситуации. Я думаю, что нельзя исключать и попыток военного решения. Может быть, сперва будет какая-то разведка боем, проверка сил, состояния. И этот вопрос не снимается. Они наращивают вооруженные силы, они из последних сил закупают вооружения. Перевооружение происходит. Качество изменяется. Это может породить у них определенные иллюзии, что можно попробовать еще раз помериться силами. Это очень опасно. Как раз против этого мы и стараемся, подключая западноевропейские страны и США, как-то воспрепятствовать. Ольга Арсланова: Далее встреча в Санкт-Петербурге на экономическом форуме с Эмманюэлем Макроном. Вообще взаимоотношения с Францией, с Германией, с Евросоюзом в целом могут пережить какую-то перезагрузку, что ли, в новый срок президентства Владимира Путина? Андрей Бакланов: Я думаю, могут. Вы знаете, здесь как раз больше заинтересованы сами европейцы. Я как-то сравниваю то, что было 10-15 лет назад и последние годы. Скажем, иногда приходится иметь дело с Азиатско-Тихоокеанским регионом. И, вы знаете, удивительно: при крупных международных сходках, которые там происходят, слово "Европа" все реже звучит. Больше 50% хозяйственной жизни планеты переместилось в Азиатско-Тихоокеанский регион. И там старушка Европа далеко не очень волнует. Они должны о себе побеспокоиться, чтобы нарастить какие-то дополнительные усилия, чтобы через 5-10 лет выглядеть достаточно солидно в мировом плане. Ольга Арсланова: Чтобы конкурировать как-то с растущей Азией, Европе нужна Россия? Андрей Бакланов: Я думаю, да. Эта идея, которую высказывали лучшие умы России… То есть общее евразийское пространство – это в интересах Европы. Тут и просматриваются очень важные транспортные коридоры и строительство общих объектов. Надо вернуться к этой тенденции, которая была 30-35 лет назад. Это в интересах Европы. Пока этого мы не видим. Я думаю, что в интересах Европы преодолеть скатывание в негатив в наших отношениях и уменьшение своей роли в мире. Они должны это осознать с нашей помощью. Юрий Коваленко: То есть получается, что будущее – это Европа, которая первая протягивает руку. Она прекрасно понимает, что Евразия должна быть целостной и должна быть монолитной дипломатически и геополитически. Или все это популизм и на самом деле подготовка к чему-то более серьезному? Может, нам готовят какой-то удар исподтишка? Андрей Бакланов: Европа разная. Одни традиционно (и от этой линии отходят) считают нас геополитическими врагами. И от этой позиции они никогда не отойдут, и они с удовольствием сейчас вместе с некоторыми американцами разрабатывают планы раздробления Российской Федерации, еще какие-то вещи. Другие считают, что вместо того, чтобы дробить Россию, лучше с ней дружить и вместе использовать преимущество разделения международного труда. Третьи вообще с симпатией к нам относятся. Европа едина как географическое понятие, а вот как геополитическая и экономическая общность – там очень много разных сил. И наше искусство должно заключаться в том, чтобы отбирать среди этих сил наиболее перспективные, устанавливать с ними связи, чтобы дружить с теми, кто завтра будет преобладать. Юрий Коваленко: А мы сейчас четко видим, мы четко различаем вероятных противников и возможных союзников? Или есть какие-то моменты такого неожиданного колебания? Андрей Бакланов: Я уверен, что мы, конечно, очень хорошо… Все-таки у нас дипломатия традиционно имеет хорошую школу. В страноведческом плане ни одна дипломатия мира не имеет специалистов, которые готовятся по 60 языкам (МГИМО). Поэтому, я думаю, в осмыслении того, что происходит, подбора партнеров, знания ситуации мы достаточно основательно выглядим. Другое дело, что не всегда наши предложения проходят. Потому что наши партнеры такие, как есть, а не такие, как нам бы хотелось. Ольга Арсланова: В расписании президента значится Китай. Что известно вообще об этой возможной встрече? Когда она состоится? Какие цели? Что будут обсуждать? Андрей Бакланов: Ясны составные части интереса. Мы очень заинтересованы в сопряжении все более таком понятном, переложенном уже от идеи на бумагу и на реалии. Наша интеграция, формирующаяся вокруг России и Шелкового пути – это проблема номер 1. Второе – это все-таки умиротворение в мире, использование возможностей торговли, экономики, совместное освоение новых пространств, в том числе океанов. То есть здесь у нас очень много есть совместных вещей. Но есть много и созданных у нас механизмов. У нас есть целый ряд хорошо действующих по общественной линии советов. Вот я могу сказать, что у нас очень хорошо отлаженные парламентские связи с Китаем. У нас по линии женского движения очень интересные ездят представители от регионов, и не только приграничных регионов, молодежь. И через несколько дней мы принимаем в Москве… во время Советского Союза у нас была такая Организация афро-азиатской солидарности. Тогда с Китаем мы не очень дружили на этом пространстве. И вот сейчас знаковое событие произойдет 15-16 числа – приезжает в мае делегация, на которой будут улаживать связи по линии наших общественных организаций на этом пространстве. Я только что вернулся из Каира, где мы занимались вместе с нашими коллегами из арабских стран и региона в целом вопросами ближневосточного урегулирования, помощи палестинскому народу и другим. Я могу сказать, что, конечно, от нас и от Китая ожидают мощной стабилизирующей роли, в том числе и в различных регионах. И считают, что эта роль очень положительная, очень перспективная и должна быть все больше и больше. Будем к этому готовиться. Ольга Арсланова: Еще одна встреча – Япония, Синдзо Абэ. Состоится в скором времени. Насколько я помню, с Синдзо Абэ Владимир Путин относительно недавно встречался. Андрей Бакланов: С Японией, слава богу, у нас постоянный контакт. Превалирует на перспективу, я думаю, у нас экономическая составляющая. Когда я был в Японии, меня поразила их такая тяга к техническим знаниям, к совершенствованию, подтягивание молодежи к новаторской работе в сфере науки, технологий и так далее. Вот на этом направлении это очень интересный для нас партнер. Мы исходим из того, что на фоне улучшения наших отношений в целом мы сможем как-то мудро подобраться и к решению застарелых проблем, связанных с мирным договором. Я думаю, не за счет только Российской Федерации. Потому что итоги Второй мировой войны не должны ни при каких обстоятельствах изменяться. Юрий Коваленко: То есть Япония нам прежде всего геополитический партнер, чем торговый, или торговля будет тоже затронута? У нас очень небольшая доля торговли между нашими двумя странами в глобальном мировом масштабе. Будет ли вопрос торговли подниматься? Андрей Бакланов: Вы знаете, когда характеризуют отношения между странами, всегда начинают почему-то с торговли. Мне кажется, в XXI веке не надо начинать с торговли, потому что торговля иногда не выражает главного. Сейчас надо начинать с того, как обмениваются в сфере высоких технологий, на интеллектуальном уровне – вот это главное. Сейчас прорыв будет не в сфере торговли делаться, а сфере высоких технологий. И тут как раз такая страна, как Япония, для нас очень перспективна и интересна. Не только она, но и некоторые другие страны. Я был послом в Саудовской Аравии. У нас торговля не очень большая. Она растет. Но не это главное. Главное то, что сейчас при нынешнем министре наконец было сделано. Мы решили вопрос о таком тесном согласовании ценовой планки на нефть. Видите, ценовая планка выправилась. А когда не было этого согласования, она не давала нам возможности хорошей подпитки в бюджет. Поэтому с каждой страной надо выбирать не механическую символику (торговлю, объем и так далее), а надо смотреть, в чем специфика взаимодействия и в чем значение этой страны для нас. Экономика, политика, наука, технологии. Наука и технологии, конечно, я бы поставил для XXI века на первый план. Это главное. За этим будущее. Кто технологически вырвется в дамки, тот в XXI веке будет себя чувствовать уверенно. Вы видите, мы в военной технологии сделал прорыв. Об этом рассказал президент. Вы знаете, если бы на Западе были умные люди, они бы отказались от политики санкций. Почему? Потому что санкции в отношении нас могли по-настоящему быть опасны, если бы они не дали нам возможности наш щит шлифовать дальше, если бы мы были зависимы от технологий. А раз мы не зависим, остальное как-нибудь перетерпим. Поэтому, я думаю, если бы Запад умел лучше анализировать, то они бы от попытки поддавливания нас санкциями отошли, потому что она не очень перспективна. Юрий Коваленко: Запад делает хорошую мину при плохой игре. Это такие реваншистские настроения. Они посмотрели новинки нашей оборонки, и следующие санкции коснулись именно предприятий оборонки. Андрей Бакланов: Нам очень повезло. Лет 20-25 назад американцы и Запад в целом, вместо того чтобы шлифовать технологии, они очень много денег потратили на военные авантюры. А это расходные материалы (пушки, заряды и так далее). А мы в это время, наоборот, шлифовали наши военные технологии. Поэтому сейчас мы по этому направлению на 5-10 лет опережаем США к огромному удовлетворению нашего народа. Ольга Арсланова: Давайте вернемся к нашим ближайшим соседям. Нужно будет как-то укреплять, наверное, отношения с приграничными странами, с бывшими союзными республиками. И для многих было бальзамом на душу то, что первым Владимир Путин встречается из наших ближайших соседей с главой Беларуси. Какие у нас сейчас отношения с Лукашенко, насколько их можно считать стабильными, насколько этот партнер надежен и как наши отношения будут развиваться в ближайший президентский срок Владимира Путина? Андрей Бакланов: Это философский вопрос. Я скажу как историк. Ольга Арсланова: Лукашенко – человек довольно прагматичный. Поэтому отношения с ним могут как угодно развиваться. Андрей Бакланов: Понимаете, страны на территории бывшего СССР, объективно говоря, раз уж они образовались и стали независимы, они как-то должны показывать, что они могут быть самостоятельными. Поэтому иногда такой форсаж в плане исторических некоторых моментов есть. Это нужно с пониманием подойти. Но главное искусство заключается в том, чтоб попортить отношения. Для этого большого ума не надо. А вот как с разными странами, с разными подходами (в особенности с нашими соседями, друзьями) как строить отношения. Для Беларуси очень важно, чтобы различные хозяйственные неизбежные разночтения не портили общий климат наших стран. Я думаю, что опыт накоплен большой. И мы научимся и здесь тоже справляться с этими нагрузками, ведения переговоров между хозяйствующими субъектами, так чтобы это не отражалось на атмосфере в целом и не заставлять первых лиц государства разруливать то, что должны были бы сделать сами хозяйственники. Ольга Арсланова: Несколько вопросов от наших зрителей под занавес. "Правда ли, что ситуация с Ираном – это уникальный шанс наладить сотрудничество с Евросоюзом?", - Волгоградская область. Андрей Бакланов: Тут определенное сопряжение есть. Это хороший вопрос. У нас не так много сейчас точек соприкосновения с Европой. И зритель правильно определил, что одна из точек соприкосновения может быть общая заинтересованность в том, чтоб окончательно все не испортить на иранском направлении. Тут за нас еще это соглашение, из которого вышли американцы. Все-таки оно было одобрено Советом безопасности. Поэтому мы и европейцы будем выполнять решение Совета безопасности. И это хорошее поле для сотрудничества. Из этого могут вырасти какие-то новые формы нашего более спокойного, положительного диалога. Ольга Арсланова: Еще один вопрос. Скажите, пожалуйста, в чем смысл нашего союза с Беларусью? Имеется в виду, наверное, единое экономическое пространство, я так догадываюсь. Андрей Бакланов: Очень простая идея, которая заключается в том, чтобы люди, которые раньше были в одной стране, а сейчас живут в разных странах, чтобы они на бытовом, микроэкономическом уровне не ощущали, что они в разных государствах, чтобы они могли спокойно перемещаться, чтоб они чувствовали себя уверенно, чтоб они чувствовали себя не только когда говорят "чувствуйте себя, как дома", а чтобы они приезжали и чувствовали себя, как дома. Но это надо отрегулировать очень многие вещи, связанные с социальными вопросами, с оплатой всех этих вещей, связанных с комфортным пребыванием. Тут много над чем работать. Мы работаем. Но это в один день решить сложно. Ольга Арсланова: И, наверное, последний вопрос, ответ на который ждут многие наши зрители: "Когда же произойдет встреча Владимира Путина с Дональдом Трампом?". Как вам кажется? Андрей Бакланов: Я думаю, имеется в виду не просто на полях очередных… Ольга Арсланова: Нормальная беседа двух лидеров. Андрей Бакланов: Я просто по опыту могу сказать, что такие встречи готовятся тогда, когда по важнейшим направлениям экономического, финансового, политического блока очень высокая степень подготовленности документов какого-то нового плана… Ольга Арсланова: Когда есть, что сказать друг другу. Андрей Бакланов: Когда не только есть, что сказать. Ольга Арсланова: Когда не только есть, что сказать, но и о чем-то договориться. При нынешней взвинченности отношений и той достаточно странной дипломатической практике (захват наших представительств и так далее) на какую-то результативную встречу трудно… Юрий Коваленко: То есть не дозрели еще пока наши страны? Андрей Бакланов: Я думаю, да. Но изредка бывает, что встречи проводятся как раз для того, чтобы инициировать начало процесса. Но специфика момента заключается в том, что наши партнеры (прежде всего американский президент) насколько полноценные, что все время оглядываются за спину? Президент должен чувствовать, что его избрал народ, он должен себя чувствовать уверенно. Ольга Арсланова: А на кого Трамп оглядывается? Андрей Бакланов: Он оглядывается и на Сенат, и просто даже на каких-то влиятельных политиков. Они его все время щиплют, заставляют оправдываться. Вообще, конечно, американская демократия сейчас не в лучшем виде, удручающе показывает себя. Ольга Арсланова: А есть ли вообще смысл сейчас встречаться двум странам (России и Соединенным Штатам Америки)? Придаст ли это каких-то политических дивидендов и баллов той или иной стране? Ведь сейчас это довольно удобная позиция: антироссийские настроения, на которых всегда можно сыграть, поиск внешнего врага, антиамериканские довольно сильные настроения в России. И это, наверное, удобно и всех устраивает? Андрей Бакланов: Вы знаете, я думаю, что наша отчужденность дошла до очень опасного уровня, в особенности в Сирии. Ведь мы не до конца отдаем себе отчет. Хорошо, что военные как-то научились отслеживать, чтобы не было каких-то столкновений. Но все до поры до времени. Это же может быть очень серьезный какой-то инцидент. Тем более, что американцы начинают какие-то удары делать и так далее. Это надо, конечно, все предотвратить. И нужно восстановить хотя бы нормальный уровень отношений. Поэтому можно поступиться теми закономерностями подготовки встречи, о которой я говорю, и если будет сигнал, пойти даже не при полной готовности, а просто для того, чтобы как-то подстраховаться и избежать дальнейшего очень опасного военно-политического конфликта или негатива. Юрий Коваленко: В дипломатии так и говорится, что если люди жмут друг другу руки, значит впереди должно быть какое-то соглашение, которое на бумаге. Андрей Бакланов: Это уже начало чего-то хорошего. Ольга Арсланова: Ну, ладно. Они пока только одну руку пожимают, вторая-то спрятана. Спасибо большое. Андрей Бакланов: Поэтому лучше двумя руками жать. Ольга Арсланова: У нас в гостях был Андрей Бакланов, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов. Это была рубрик "Личное мнение". Юрий Коваленко: Спасибо.