Рубрика "Профессии". Беседуем с тонкостях работы каскадера.  Марина Калинина: И сейчас наша постоянная рубрика "Профессии". Расскажем о необычном занятии – профессии каскадера. У нас в гостях Валерий Иванович Деркач, президент Ассоциации каскадеров. Здравствуйте. Валерий Деркач: Здравствуйте, Мария. Марина Калинина: Давайте посмотрим сюжет о нашем сегодняшнем госте. Корреспондент: Это кадры из фильма "На игре". Автомобильная погоня и лобовое столкновение автобуса с легковушкой. Авария действительно настоящая. Машины разбиваются вдребезги, но пострадавших нет. Каскадер Валерий Деркач занимался постановкой этого трюка. В кинематографической среде он человек широко известный. Хотя зрители и не подозревают, что именно его видели в трюковых сценах "Бригады", "Сибирского цирюльника", "Турецкого гамбита" и даже голливудского "Крепкого орешка-5". 300 фильмов – и в каждом он горел в огне, тонул в воде, падал с небоскреба или разбивал машины в лепешку. Валерий Деркач: У нас есть специальное устройство и не только у нас, позволяющее без водителя разгонять машину и бить ее, куда хотим. Потому что есть вещи, когда лучше не сидеть за рулем и не врезаться. Они прямо разгоняются – тут прямо все полетело. Вот так она подпрыгивает. Бывает, вот так переворачивается еще. Это как мы задумаем. Можно с ударом перевернуться, можно вот так сделать, можно вот так сделать. Корреспондент: Какой будет авария, Валерий Иванович рассчитывает заранее. Разные приспособления пробует на игрушечных машинах. Их снимает, показывает режиссеру и только потом воплощает в кино. Зрелищность трюка зависит от способностей и фантазии каскадера. Валерий Деркач: Обычно в сценарии написана фраза "И начался бой". И ты приходишь к режиссеру со сценарием, и он говорит: "Я бы хотел примерно вот это, вот это". Ты говоришь "Я могу вот это, вот это". Потом ты выходишь, на кураже наговорил, потом думаешь – а как же я это делать буду? У меня была картина, называлась она "День казни". Как раз из варианта того, что было написано "и начался бой". Бой закончился тем, что я уехал из города Баку на самолете скорой помощи, потому что я сгорел там очень сильно. Хотя это не было написано. Но я напридумывал, что забегает человек в горящий дом, дом горит, дверь закрывается, крыша рушится. Корреспондент: Поэтому смелость и физическая выносливость – не единственные качества, необходимые хорошему каскадеру. Нужна еще фантазия, а также здравомыслие. Тогда получается придумать такой трюк, чтобы у зрителя дух захватывало, а каскадер выходил без единой царапины. Валерий Деркач: Мы должны максимально свести риск даже не травмы, а риск запороть кадр как минимум. У нас главное – это мы должны сделать кадр тот, который нужно. И часто бывает, к сожалению, только один дубль, потому что, допустим, если машина бьется в кадре. А нам не покупают, как американцам, десять машин. Нам дают одну машину. И если мы сработали все плохо, вот такой чел там сел, не туда поехал, не вовремя меня обогнал, решил повытрепываться, то мы запороли кадр. Даже если при этом никто не пострадал, мы не профессионалы. Корреспондент: В кино каскадеры в основном приходят из спорта. Хоть профессия и существует в кинематографе с его основания, специально в России этому умению нигде не обучают. Сначала начинающий каскадер снимается в массовке и 3-4 года обучается у профессионалов в роли помощника. Только потом ему могут доверить самостоятельный трюк. Сейчас в российском кинематографе около 200 профессиональных каскадеров. Цифра почти не меняется годами. Больше и не требуется. Пока. Востребованы каскадеры, как на Западе, могут стать с развитием отечественного кино. Константин Чуриков: О развитии отечественного кино мы постоянно говорим. Было интересно в подробностях, в некоторых деталях (хотя, конечно, многие детали остались за кадром) все это узнать, увидеть. Мне стало интересно… Марина Калинина: А мне стало страшно. Константин Чуриков: И страшно. А мне стало интересно. Давайте с примитивного научну. Что сложнее: в реальности драться, или, как мы видели фрагмент, понарошку, чтобы человека не повредить. Наверное, сложнее? Валерий Деркач: Требуется больше умений и навыков. Сложнее, наверное, драться в реальности. Я так для себя понимаю. Чтобы подраться на улице, нужно быть либо крепким духом или иметь навыки бокса, еще чего-то, и ты подрался на улице – победил или не победил, это не от тебя может зависеть. А драться в кино – опять же, повторяю, нам нужно сделать то, что надо, и там больше навыков должно быть. Мы должны действительно попадать, куда надо, за камерой смотреть, не тушеваться перед камерой, расслабленными быть. Обычно часто люди выходят такие зажатые. Константин Чуриков: И без позерства в то же время, чтобы все было естественно. Валерий Деркач: Да. Драку надо играть. Нельзя просто прийти, встать в стойку. По телевизору можно бокс посмотреть, даже интереснее будет. А драку надо сыграть. Тогда она получится, будет интересной. Марина Калинина: Валерий, но это же огромный риск для здоровья, для жизни, травмы. У вас как с этим? Я тут Джеки Чана вспоминала. Он бедный и голову пробивал, и горел, и позвоночник ломал, и я не знаю, сколько у него обычных переломов. И на глаза у него была операция, потому что глаз он повредил. Вообще с такими травмами не живут. Я смотрю, вы хорошо выглядите. Как так у вас получается? Валерий Деркач: Марина, не огромный риск. Риск, конечно, есть. Это профессиональный риск. Я не прихожу на съемочную площадку, для того чтобы покалечиться или сделать что-то такое… Марина Калинина: Всякое же бывает. Валерий Деркач: Бывает. И у меня бывает. Я вам только что рассказывал. И на скорой помощи уезжал, и до ампутации руки тогда чуть практически не дошло, у меня была большая проблема. И позвоночник я лома, и колени у меня сломаны. Марина Калинина: Боже. Валерий Деркач: Одна рука гнется, вторая не гнется. Так бывает. Согласен. И у Джеки Чана много. Согласен. Он из этого сделал некий бизнес. Он показывает это всегда. Конечно, очень травмоопасная профессия. Но выбрал я ее. Константин Чуриков: Ничего не попишешь. Марина Калинина: А много актеров сами соглашаются на трюки? Валерий Деркач: Опять же, трюк трюку рознь. Опять же, та же драка, то, что спрашивал Константин – этому всех актеров обучают в их учебных заведениях. Это называется сценическое движение. Актер обязан уметь драться минимально, упасть, еще что-то. Автомобильный трюк – там не будет сидеть актер, это бессмысленно, потому что там все равно либо в шлеме человек, либо… Все равно не видно. Там дуги, все остальное. Какое-то высотное падение – есть актеры, которые ставят себе задачу и делают, а есть которые говорят: "Нет, ребята, моя задача – лицом все это раз, а там есть дублер". Реально говорю. Я сталкивался со многими. Никита Сергеевич Михалков сам трюки делал у меня на "Предсказании". На "Статском советнике" он сам. Это не супертрюк, но это трюк. Дмитрий Певцов делает, Рома Курцын. Марина Калинина: А женщин-актрис приходилось вам дублировать? Валерий Деркач: Да. Марина Калинина: А кого? Валерий Деркач: Дублируя Вику Товстоганову, я ногу себе сломал, к сожалению. Если говорить о травмах. Меня выкидывали с поезда. И выкинули не очень удачно для меня. Поэтому так случилось. Но дело в том, что когда мы дублировали девушек-актрис, женщин-актрис, у нас не было девушек-каскадеров. Сейчас к нам приходят девушки-каскадеры. И они становятся действительно хорошего уровня. И нет смысла уже мне залезать в это платье, прятать свои волосатые руки. Там выходит девушка, ее одевают, видно по формам, что это женщина, девушка. Она делает трюки. И это хорошо на самом деле, здорово. Константин Чуриков: Смотрите, мне стало интересно, а какими качествами должен обладать каскадер, нынешний или потенциально желающий стать каскадером, помимо физической подготовки? Что еще от этого парня или от этой девчонки требуется? Валерий Деркач: Мы говорим, что практически всегда это бывшие спортсмены.  Из спорта пришел. Практически все мои товарищи. Раньше вообще было жестко: мастер спорта, и никуда больше. Сейчас чуть попроще. Тем не менее, кино стало сложнее. Я для себя давно решил, что любое физическое качество можно приобрести. Не любые, но какие-то: накачаться, наприседаться, наотжиматься, накувыркаться, на батут походить. Но если ты ущербен мозгом или умом (или не ущербен, но не дано тебе), то это самое главное. Я так шучу, конечно, но если так говорить, то главное – это голова. Объем бицепса не влияет на художественную ценность кадра. Марина Калинина: То есть пока ты летишь, ты должен понять, как тебе сгруппироваться, чтобы упасть вот так… Валерий Деркач: Это как раз относится к физическим данным человека, который должен быть каскадером. Он должен, не думая, автоматически прыгать откуда угодно и не думать, как он упадет. Марина Калинина: "Сейчас я упаду". Валерий Деркач: Даже не думает. Я всегда своих учу. Не надо падать… и начинается: "Я побегу, тут споткнусь". Я говорю: "Ты просто забудь. Не надо ни о чем думать. Просто скажи – надо упасть. И упадешь. И будет гораздо красивее в кадре, чем ты напридумаешь что-то…". Марина Калинина: Как вы попали в Голливуд? Валерий Деркач: Я в Голливуд не попал, к сожалению или к счастью. Я работал с голливудскими студиями. Марина Калинина: В голливудские фильмы. Валерий Деркач: "Превосходство Борна" они приезжали сюда снимать. Был большой тендер. Я его выиграл. И там был, естественно, постановщик-американец, была американская команда. Но так как они снимали в России, нужны были российские каскадеры и нужен был руководитель этих каскадеров. Я тендер выиграл. И я им стал. "Крепкий орешек 5" они уже пошли по стопам предыдущих американских товарищей. Они просто обратились сразу ко мне. И сняли большой кусок здесь проездом по Москве, потому что они снимали не в Москве, а в Бухаресте, по-моему. А здесь мы просто сняли… 4 дня мы снимали мотоциклы… Марина Калинина: А большая разница – работать с российскими режиссерами и с зарубежными режиссерами? И каков вообще подход к работе над фильмом? Валерий Деркач: В принципе сейчас в данное время уже подход к работе более универсально усредненный что там, что у нас. Это так называемое продюсерское кино. И схема работы в принципе практически одна и та же. С какими режиссерами? Мне, конечно, удобнее с российскими. Я говорю по-английски, но не очень хорошо. Через переводчика всегда труднее общаться. На том же "Превосходстве Борна" я поругался с режиссером один раз. Не потому что он был не прав, а мне просто немножко неправильно объяснил переводчик. … проехать от камеры очень близко на машине. В моем понимании очень близко – это очень близко. И когда я пронесся мимо камеры прямо близко, я только в зеркало смотрю, а там на этом кране все хватаются за голову, привязывают кран, куда-то прыгают. Мне по рации говорят: "Все, давай мы тебя обменяем на другого человека. Потому что ты типа не выполнил задание". Я пришел обиженный, говорю, поругался. Немножко резко поговорил с режиссером на моем плохом английском, к сожалению. Выяснилось, что для них очень близко – это метра два. Просто мне плохо объяснил переводчик. Потом мы помирились, я доработал картину. Константин Чуриков: Жизнь каскадера бывает застрахована. Я имею в виду, что есть специальные приспособления, чтобы не очень сильно в случае чего ушибиться. А вот в плане именно страхования, я уже говорю о страховых компаниях, вообще что за страховки? Примерно понять порядок цифр вообще хочется. Валерий Деркач: Как говорилось раньше, колхоз – дело добровольное. Страхование у нас раньше тоже было добровольное, а сейчас есть профсоюз каскадеров, где обязательно, если ты член профсоюза, тебя страхуют, хочешь ты этого или не хочешь. На какую-то минимальную сумму. Раньше страховые компании не шли на это, потому что правда, вот, Марина говорила, это очень травмоопасная профессия. И травмы бывают разные. Не обязательно же сломать себе шею и остаться калекой. И такие люди есть у нас. Можно сломать ногу, сломать палец. Это все деньги для компании. Очень долго компании не шли на страховку. Нас страховали как спортсменов, как еще чего-то. Это была большая проблема. На сегодняшний день есть компания, которая нас страхует как каскадеров. Она, по-моему, может быть, не единственная сейчас, но когда мы начинали с ней работать, она была единственной, которая согласилась страховать нас именно как каскадеров. И мне не надо бегать и прятаться, бежать к какому-то знакомому тренеру, брать справку, что я у него на соревнованиях где-то там сломал себе ногу, хотя я сломал ее на съемках. Сейчас это делается проще и очень здорово. Называть, наверное, нельзя в эфире. Но есть такая компания, которая это делает. Суммы любые могут быть. Минималка – 200 000. Это платит профсоюз. Дальше от вашего желания хоть до миллиона. Марина Калинина: Давайте вернемся к истокам вашего начала каскадерской карьеры. Почему вы вообще решили этим заниматься? Что вас сподвигло на такую непростую профессию. Валерий Деркач: Да на самом деле случайно. Есть в жизни случайности, которые определяют вашу жизнь. Одна такая случилась со мной. Я занимался спортом, борьбой самбо, тренировался у очень известного человека, он тогда уже не тренировал – Анатолий Аркадьевич Харлампиев. И когда он умер, о нем решили снять кино. Пришли к нам в спортзал и сказали: где-то надо сзади побросать, для фона массовку. Я сказал: "Я хочу". Вот и все. Попал в кино. Познакомился с каскадерами на тот момент, которые меня начали потом приглашать. Я просто загорелся этой профессией. Начал дальше учиться уже сам – верхом ездить, ходил к раллистам на машине. То есть самообучение было всему. Ходил на батуты прыгать. То есть я научился, дошел до какого-то уровня, стал постановщиком трюков. И вот сегодня до сегодняшнего дня. Константин Чуриков: По-моему, мало выполнить трюк. Его еще надо грамотно снять. Не каждый оператор же способен снять хороший трюк. Притом, вы же свою работу выполнили. Но кино, телевидение – это командная работа. Как быть с профессиональной подготовкой операторов, которые все это снимают? Валерий Деркач: На самом деле не соглашусь. Каждый оператор может снять трюк. Только при одном условии: что если его либо научат до того, либо ему на площадке подскажет грамотно постановщик трюков. Это была наша головная боль. Она и осталась. Сейчас такая же проблема с монтажом, к сожалению, что можно наснимать красиво, а потом в монтаже все… А монтаж – штука такая, она может выкинуть кино, может его… Я говорю только про трюки. Это вопрос такой правильный. Потому что в том же Голливуде матерый постановщик трюков обязательно имеет какое-то кинообразование. Чаще всего – операторское. Соответственно, я как последователь наших западных партнеров в свое время задался этой целью и получил операторское образование. Я закончил ВГИК, мастерскую Юсова Владимира Ивановича, великого оператора. Я сейчас сам снимаю эти трюки. Вот то, что вы увидели "На игре" – это я сам снимал. То есть все, что там снято… Марина Калинина: Возникает вопрос: а чего вы не умеете делать? Валерий Деркач: В кино или вообще? Марина Калинина: Вообще. По-моему, в кино вы умеете все. Валерий Деркач: К сожалению или к счастью, кино – такая профессия, где нужно учиться всю жизнь. Я сейчас хочу пойти, может, на монтаж, потому что… Константин Чуриков: Повышение квалификации. Валерий Деркач: Да. И монтажом трюки губят, к сожалению. Бывает и так. Не потому что люди плохие. Но просто нету этого… Нет такой профессии – режиссер монтажа по трюкам. Марина Калинина: А вам никогда не становилось немножечко обидно, что вы дублируете в качестве каскадера известных артистов, а лица вашего никто не знает в основном? Если только не в узком кругу. А знают тех знаменитых актеров, за которых вы рискуете своим здоровьем. Валерий Деркач: Есть люди, которым, наверное, обидно. Мне лично не обидно. Это моя профессия. Я даже в эту сторону почему-то никогда не думал. Не знаю, почему. Константин Чуриков: Кстати, деликатный вопрос родился. Можете не отвечать. Бывает же такое, вы же тоже зритель, вы же тоже смотрите фильмы, у вас есть тоже отношение к тем или иным персонажам. Внутренний голос говорит: "Не хочу я его дублировать, терпеть его не могу. Зачем он мне нужен? Жизнью из-за него рисковать не буду". Бывает такое? Валерий Деркач: Жизнью рисковать не буду, но это профессия. Еще раз говорю. Очень часто люди воспринимают… Марина сначала сказала, что это такое занятие. Это не занятие. Это профессия. Если я профессиональный каскадер, я не могу отказываться… От работы. Это как в футболе. Они друг друга не любят в одной команде, могут даже не здороваться. Но выходят и играют, и хорошо играют. Конечно, у меня были случаи, когда я отказывался работать с режиссерами. Я не буду называть, но я отказывался, потому что… Константин Чуриков: Не сошлись характерами. Валерий Деркач: Естественно, я не говорил "да я с ним никогда". Я просто отказывался под каким-то предлогом, я не шел на эту работу. Константин Чуриков: Нам пишут зрители: "У каскадеров пониженное чувство страха? Приходится преодолевать себя перед трюком, или есть только азарт и никакого инстинкта самосохранения?". Валерий Деркач: Я для себя называю – есть такие градации. Это из того варианта, что когда ты наговорил режиссеру на кураже, что ты чего-то можешь. Потом ты выходишь, начинаешь думать, как я буду это делать. За какое-то время… Марина Калинина: "Зачем мне это надо все?". Валерий Деркач: Естественно. Зачем ты начинаешь за какое-то время трюка говорить: "Слушай, ведь неплохо жил. Чего мне не хватало?". Начинается тот мандраж. То есть есть градации… Я про себя сейчас говорю. Наверное, у всех по-разному. У меня начинается какой-то мандраж. Я начинаю переживать. Но этот мандраж помогает мне собраться и начинать уже… Я могу начать интенсивно тренироваться, могу начать какие-то вещи делать более целенаправленно. За день до трюка или в день трюка у меня как отрезает все – я спокоен, как стальная рельса. Я спокойно прихожу, у меня прямо все, как машина работает. А что касается пониженного чувства страха, я думаю, что наоборот повышенное чувство опасности. У нас оно есть. И понимание, где можно споткнуться и разбить себе голову, у нас оно развито гораздо сильнее, чем у обычного человека. Константин Чуриков: У меня чисто мужской вопрос. А стресс как снимаете после съемочного дня? Вряд ли приходите домой, включаете боевик? Марина Калинина: Вы, кстати, боевики любите? Валерий Деркач: Хорошие люблю. Потому что очень много даже и у американцев, которые здорово снимают, есть много такого барахла, которое смотреть… Конечно, хорошо сделанное люблю. Чисто восхититься могу… Даже просто когда я смотрю, я восхищаюсь людьми, которые это что-то придумали, а это… Марина Калинина: А нет такого: "Ой, какая фигня. Это некрасиво сделано. Я бы лучше сделал". Валерий Деркач: Да есть, конечно. Иногда это профессиональная зависть, а иногда это правда. Иногда смотришь и понимаешь, что можешь сделать лучше, и сделаешь. Константин Чуриков: "И это вы называете Голливуд?". Валерий Деркач: К вопросу про стресс. Трюковой стресс – это не тот стресс, который надо как-то… Трюковой стресс – это наоборот выплеск такой энергии хорошей радостной, что ее не надо ничем снимать. Константин Чуриков: Вопрос Андрея из Жиганска (это республика Саха-Якутия): "А это правда, что в некоторых фильмах каскадеры используют спецэффекты или еще там в кино драка идет как понарошку, а на самом деле…". В общем, тут длинный вопрос. Давайте здесь поставим знак вопроса. Валерий Деркач: Дорисовывают много. Есть графика, которая нам помогает: действительно тросы могут стереть, те же дуги в машине могут замазать. Мы же дуги ставим в машину. Константин Чуриков: Иногда из-за этого возникают киноляпы. Помните, в "Берегись автомобиля" там… Валерий Деркач: Да. Иногда руль с правой стороны у КАМАЗа бывает. Там много чего бывает. Да. То есть графика в моем понимании для нашей профессии – пока друг, чем враг. Действительно дорисовывают. Бывает, что дорисовывают действительно серьезные вещи. Но это в тех местах, где нельзя это сделать реально. Я же не буду прыгать с 20 метров головой в асфальт. Там дорисовывают. Там цифровой человечек это бы сделал лучше, чем я. Это 100%. Если про драку, бывает, что деремся по-настоящему между собой. С актерами – нету. Между собой. Но мы не вкладываемся в удары в лицо, но в корпус, да и в лицо иногда в касание работаем, чтобы было поправильнее, поинтереснее. Марина Калинина: Сейчас, кстати, очень много боевиков, кстати, и не очень хороших, но с большими бюджетами. Я имею в виду голливудских. Снимают как раз на 80% с помощью вот этой компьютерной графики. И смотришь и думаешь: "А где же люди вообще? Что происходит на экране?". Нет такого риска, что заменят людей вообще вот этими компьютерными… Валерий Деркач: Есть риск. Но я этого не боюсь и всегда при этом говорю… Марина Калинина: Конечно. Вы же будете и монтажером, и оператором. Валерий Деркач: Я с точки зрения каскадера говорю. Риск есть, но я не боюсь, потому что все равно… Если это и будет, то просто вот это направление рисованного полностью станет каким-то отделом видом искусства. Мое мнение. Как раньше была фотография – пришло кино. Было кино – пришло телевидение. А театр – все говорили, что он всегда умрет. А он не умирает. И потом все эти новые искусства становятся… И это тоже будет, наверное… Если кино будет без живого человека, это будет уже не кино. Это, может, будет что-то крутое, это, может, прям здоровское, будет какой-то шлем, ты его одел на голову, набрал программу и хочешь сам в интерактиве придумывать всех героев. Это будет что-то другое. Это будет не кино. В том смысле, в каком я понимаю кино. Кино – это человек в первую очередь. Константин Чуриков: Надо было час закладывать на нашу беседу. Вам пишут: "Так держать!". В общем, ждем новых интересных трюков. Марина Калинина: И берегите себя. Валерий Деркач: Спасибо. Стараюсь. Константин Чуриков: У нас в студии был Валерий Деркач, президент Ассоциации каскадеров. Это была рубрика "Профессия". Программа "Отражение" через 2 минуты продолжится.