Марина Калинина: Здравствуйте. Я – Марина Калинина. И это рубрика "Промышленная политика". Мы рассказываем в ней о российских предприятиях, которые строят уникальную порой и очень даже конкурентоспособную продукцию в нашей стране. Сегодня о судостроительной отрасли будем говорить. Наши коллеги сняли репортаж о заводе в Санкт-Петербурге, о Балтийском судостроительном заводе. Я представляю своих сегодняшних гостей. Это Алексей Львович Рахманов, президент "Объединенной судостроительной корпорации". Здравствуйте. И Вячеслав Владимирович Рукша, генеральный директор "Атомфлота". Приветствую вас. Вячеслав Рукша: Здравствуйте. Марина Калинина: Давайте посмотрим сюжет, а потом побеседуем. СЮЖЕТ Марина Калинина: Вот такой сюжет получился. Действительно, наверное, очень волнительный момент для каждого человека, который приложил свою руку и свои усилия к строительству такого гиганта. Давайте начнем с того, что… Похвалитесь, чего в последнее время удалось добиться и "Атомфлоту", и в сотрудничестве с судостроительными предприятиями? Алексей Рахманов: Ну, знаете, на самом деле рабочие рассказали уже гораздо лучше, наверное, чем могу рассказать о том, что такое наши последние достижения. И действительно момент, когда корабль начинает плавно по наклонному стапелю съезжать в Неву, невозможно придумать и невозможно сделать специально. Люди приходят на этот праздник вместе с детьми, с родственниками. И это для завода действительно событие, которое знаменует завершение очень важного этапа, когда корабль, собственно говоря, уже идет в свою стихию. То есть это, в общем, сродни поэзии, наверное. Но при этом там действительно очень много огня и дыма, и медных труб, и всего остального, что остается за кадром вот этих красивых спусков. У нас уже за последние два года спуск второй. Мы уже спустили первый серийный ледокол. Головной находится на причальной стенке (вы видели, его на кадрах показали). Там уже практически сформирована надстройка. Работа кипит, количество людей на заказе увеличилось вдвое. Действительно, один из самых крупных, самый крупный ледокол атомный, который мы строим сейчас. Они пойдут на замену одноименным кораблям предыдущего поколения. И конечно, нам бы очень хотелось, чтобы это направление получило то развитие, ради которого, собственно говоря, Балтийский завод сформировал свои компетенции. Слава богу, не растерял. Потому что если посмотреть, что было и что стало, то за последние семь лет численность предприятия увеличилась втрое. Это все то, что как раз благодаря программе строительства ледоколов. И перед нами ставят очень ответственные задачи. В общем, мы, надеюсь, их будем выполнять так, как надо. Но при этом проблем, которые мы испытываем, конечно, невероятное количество. Марина Калинина: Вячеслав Владимирович, какие проблемы в основном сейчас со строительством этих судов новых? Ведь весь парк практически будет заменен, насколько я понимаю, да? Вячеслав Рукша: Ну да. Я обычно говорю, что для нас работа Балтийского завода… Специально не говорю, какая форма собственности на сегодня. Будем надеяться, что он, как обычно… Да, я только хотел сказать. Все равно это предприятие корпорации, "Объединенной судостроительной корпорации". И без этой работы нашему предприятию… А мы тоже… Кстати, хотелось бы обратить внимание, что 1 декабря 2007 года была создана также государственная корпорация "Росатом", в состав которой мы входим. Я почему это упоминаю? Потому что, конечно, без этой совместной работы и поддержки (спасибо правительству) по решению строительства трех новых универсальных ледоколов у нашего предприятия просто бы не было будущего. Потому что все действующие ледоколы где-то в районе 2022–2023 года, в зависимости от той активности, которая в эти годы у них будет, они будут остановлены уже чисто по параметрам техническим работы атомной паропроизводящей установки. Ну, я извиняюсь. Глядя на красивую женщину, я на себе скажу. Понятно, что у каждого механизма есть свой предельный ресурс. А для нас важнейшее – это, бесспорно, соблюдение всех стандартов безопасности (ядерных, радиационных, экологических). Поэтому этот флот остановится. И вот если "Объединенная судостроительная корпорация" во главе с Алексеем Львовичем Рахманиновым нам не построит этих три ледокола, мы даже подведем те проекты, которые идут сегодня в Арктическом бассейне. А я напомню, что… Часто, кстати, задают вопрос: зачем возникли атомные ледоколы даже в Советском Союзе? Был мощный Норильский комбинат… Марина Калинина: Но ведь одно время вообще хотели от них отказаться. Вячеслав Рукша: Ну, не совсем так. России отказаться, которая, как писал адмирал Макаров, "повернута фасадом к Ледовитому океану", невозможно. Россия просто обязана иметь свои мощные ледоколы. Другой разговор – какой будет двигатель? На каком топливе будет работать – ядерном, органическом, не знаю, сжиженный газ, который сейчас пришел? Марина Калинина: А что… Вячеслав Рукша: Извиняюсь, Мариночка, что чуть перебил вас (что со мной редко бывает). Сегодня уже два проекта мощных в Арктике к работе Норильского комбината добавились. Компания "Газпром нефть" практически завершила реализацию своего проекта по вывозу сырой нефти Новопортовского месторождения. В районе мыса Каменного на Обской губе стоит терминал. И конечно, на мой взгляд, просто величайший проект – это "Ямал Сжиженный природный газ", о котором, наверное, все слышали. И я надеюсь, в ближайшее время уже первый вывоз газа будет произведен. Это просто мегапроект. И там же есть и наш элемент стабильной работы ледокольного флота, потому что пойти в такие проекты, в такие серьезные компании, в эту работу без уверенности не могли бы. Я почему так долго говорю? У нас главная задача – это стабильная работа "Объединенной судостроительной корпорации" в целом и ее предприятия Балтийский завод. Марина Калинина: Алексей Львович, скажите, а в чем в основном трудности со строительством? Вот вы сказали, что вы сталкиваетесь с трудностями. Я так понимаю, что сроки никак… Алексей Рахманов: Значит, смотрите, проблема на самом деле очень простая. Когда мы делали этот проект, в нем предполагалось, если память не изменяет, около процентов, наверное, сорока импортных комплектующих. Вячеслав Рукша: Извини, я поправлю. Да, в проекте было электродвижение французской фирмы Converteam. Алексей Рахманов: Она же Siemens. Вячеслав Рукша: Да. Возможно, было турбин несколько вариантов, ну, паротурбинная установка. И ряд больших других элементов. Алексей Рахманов: То есть мы, по сути, совершаем, как всегда, одни и те же ошибки. То есть мы бежим впереди паровоза – начинаем строить пароход до того момента, пока по нему закончен технический проект и есть вся документация, когда мы определяемся с поставщиками. В этом смысле законы, регулирующие госзакупки для компаний с госучастием, нам как раз совсем не помогают, а вовсе наоборот – они удлиняют любые процедуры. Марина Калинина: А почему так происходит? Алексей Рахманов: А потому что… Марина Калинина: Много согласований? Вячеслав Рукша: Так закон требует. Алексей Рахманов: Да. Вот смотрите, в этом конкретном случае, когда проектант "Айсберг" делал технический проект этого ледокола, они предусматривали определенные виды оборудования. После того как они сделали этот проект, отгрузили его на Балтийский завод, принесли, ребята по закону взяли под козырек и начали снова проводить конкурсы. И оказалось, что не тот производитель, который был заложен в проекте, в конечном итоге стал победителем этого конкурса. Там были суды. Марина Калинина: Как интересно… Алексей Рахманов: Там на восемь месяцев была задержка в споре между Калужским турбинным заводом и предприятием "Киров – Энергомаш", который в конечном итоге, собственно говоря, и устраивает нам "веселый праздник жизни" по сей день. Поэтому мы, конечно (я вынужден об этом говорить), силами коллег Балтийского завода пытаемся каждый раз преодолевать те проблемы, которые создаются не нами самими. Но при этом нужно отдать должное – мы впервые делаем российскую систему электродвижения с 20-мегаваттными электрическими машинами, с системами, которые позволяют обеспечить уникальные свойства этого ледокола. Поэтому своего рода это, может быть, ожидаемые проблемы, как они бывают на каждом головном заказе. Ну, это как опытный образец, если хотите. То есть, конечно, хотелось бы, чтобы любые наши научно-исследовательские работы каждый раз заканчивались блестящим результатом, но каждый раз так не бывает. Это если, так сказать, пытаться искать оправдание себе. Но нам сейчас на сегодняшний день не до оправданий, потому что нас действительно с этим заказом "Атомфлот" поставил в очень четкую и понятную линейку добавочной стоимости. Вот он – наш главный заказчик, которому требуются ледоколы. Вот должен быть ледокол. А за ледоколом должен идти караван судов. И если этот караван в назначенный "день Ч" не пошел – значит, это убытки всем: нам, "Атомфлоту", соответственно, и самому заказчику. В конечном итоге каждый день и каждый пароход расписан по часам, когда он везет это топливо нашим заказчикам. Эту ответственность мы не принимать не можем, поэтому сейчас прикладываются все усилия, кратно увеличено количество людей на заказе, как я уже говорил. И я думаю, что мы будем бороться со всеми негодяями, которые мешают нам реализовывать этот замечательный заказ. Марина Калинина: Это правильно. Вячеслав Владимирович, я хотела спросить. Сейчас в последнее время кто только ни говорит об освоении Арктики. То есть это приоритетное направление, которое мы должны осваивать и так далее. Какие там подвижки в этом плане? Вячеслав Рукша: Нет, там главные подвижки… Еще раз я повторюсь, что все же нашлись люди, которые приняли решение серьезнейшее – деньги инвестировать в арктические проекты. Но я считаю, что это для нас… Марина Калинина: Ну, это частично частные инвесторы или это все-таки государство? Вячеслав Рукша: Ну, это спросите господина Михельсона, господина Дюкова. Я не могу сказать, откуда они взяли такие большие деньги. Но то, что знаю. Скажем, "Ямал СПГ" – это почти такое, как теперь модно говорить (я не большой финансист), проектное финансирование. Деньги привлекались полностью. Вы знаете, меня что поразило в этом проекте? В пике работало до 36 тысяч человек на площадке. Это, наверное, такой (Алексей Львович подтвердит) самый крупный проект, который был реализован в ближайшие годы нашей истории. Но опять хочу подчеркнуть нашу задачу: мы не имеем права… Мы точно их не подведем, конечно. Но я бы сказал другое. Понимаете, если вспомнить Советский Союз и песни Высоцкого про балет, про космос и так далее… Марина Калинина: Про Енисей? Вячеслав Рукша: Рядом почти дата – 3 декабря 1959 года был поднят флаг на атомном ледоколе "Ленин", и он официально был принят в эксплуатацию тогда Мурманским морским пароходством. Я почему это говорю? Сегодня Россия, на мой взгляд, пришла на побережье Ледовитого океана, особенно это полуостров Ямал, Обская губа, Гыданский полуостров, уже и Таймырский полуостров. А здесь, конечно, без работы таких мощных ледоколов, без создания мощных специализированных судов… И дай бог, чтобы та же судостроительная… комплекс "Звезда" на Дальнем Востоке активнее заработал. Потому что, если вспомнить, при визите нашего председателя Правительства Дмитрия Анатольевича Медведева в Китай подписан контракт по второму проекту – "Арктик СПГ 2". Мы, стоя здесь у вас, уже обсуждали с Алексеем Львовичем. Как мы теперь говорим, в основе этих проектов… В зимний период все это вывозится (извиняюсь, дорогие зрители) налево. Мы, ледокольщики, хотим только направо, поэтому общайтесь с нами, дорогие женщины. Но опять, если немножко снять эту шутку, то это режим, когда шесть месяцев работаем через Карское море при тяжелых ледовых условиях и шесть месяцев возможна работа и доставка напрямую Северным морским путем, в первую очередь на Тихоокеанский или, скажем так, Азиатско-Тихоокеанский рынок. Конечно, стоит задача… И поэтому даже мощности с таким приходом второго проекта "Арктик СПГ". Я слышу, что возможен и третий, и еще какие-то. Тогда задача (о чем и говорит Алексей Львович), что мы должны иметь такие мощные и серьезнейшие объекты. А на мой взгляд, это всегда показывает уже возможности страны. Мы много слов говорим… Марина Калинина: Серьезный проект… Вячеслав Рукша: Построить такой объект – это, поверьте, самая высшая точка пирамиды. Марина Калинина: Мой следующий вопрос к Алексею Львовичу. Как вообще с кадрами дела обстоят? Ведь это основная задача, чтобы они были квалифицированными, чтобы молодежь шла. И руки нужны рабочие, и головы. Вот как вы с этим? Нет дефицита? Алексей Рахманов: Кадры, действительно, всегда решали и решают все. Это абсолютно очевидный постулат, и спорить с ним не нужно. Если раньше мы полагали, что нашей главной точкой приложения силы по привлечению специалистов являются институты, такие как Корабелка всем известная в Петербурге, то сейчас мы приходим к выводу, что, наверное, на самом деле начинать привлекать людей в профессию нам нужно со школы. И для этого у нас есть несколько инструментов… Марина Калинина: А они в школе-то еще знают, кем они хотят работать? В голове ветер… Алексей Рахманов: Вы знаете, практика показывает, что жили и живут династии судостроителей, кораблестроителей. И люди заражаются этим вирусом (в хорошем смысле этого слова). И каждый раз, когда кто-то помогает молодому человеку или девушке сориентироваться, что же она хочет делать в жизни, от чего она будет, извините, испытывать кайф – от того, чтобы ходить на работу… Понимаете, нет более высокого удовольствия, чем ходить на работу и еще за это получать деньги. Поэтому в этом смысле мы, конечно, хотим понят, а кто же все-таки, ну, ментально, с точки зрения характера, с точки зрения образования больше всего приспособлен к этому инженерному труду. Потому что идут на самом деле в институты мальчики для того, чтобы от армии, условно говоря, "откосить", а девочки для того, чтобы там удачно выйти замуж. И когда начинаем смотреть, сухой остаток в профессии – 10% от всех тех, кто реально поступил и получал такое профильное образование. Школа позволяет на самом деле некоторым образом выделить тот сегмент ребят, которые, собственно говоря, хотят этим заниматься, начиная от судомоделизма, конкурса "Царь-плотник", который мы профинансировали в этом году. В общем, молодые ребята и девчата, победители, поедут на плавпрактику на три месяца под реальными парусами ходить. Ну, это ли не счастье? Но при этом важно понимать, что эти ребята потом действительно захотят заниматься корабельным делом и стать если уж не судостроителями, то хотя бы судоводителями. Будут Вячеславу Владимировичу помогать в этом деле. Вячеслав Рукша: Подожди-подожди! Ты не забывай, что, по статистике Минтруда, самый высокооплачиваемый – это капитан корабля. Так что будь аккуратен. Алексей Рахманов: У нас, конечно, таких зарплат, как у них у капитана корабля, нет. Хотя наши "капитаны" – директора заводов, в общем, я так надеюсь, не сильно обделены с точки зрения их заработка. Но здесь тот самый случай, когда "по грехам и муки". То есть все те, кто делают самые тяжелые проекты, самую тяжелую работу, собственно те и в почете, что называется, и при деньгах. Марина Калинина: Ну, понятно. Алексей Рахманов: Но при этом не надо забывать, что все-таки "ОСК" собирали из активов, которые на тот момент времени находились, что называется, в ближайшем положении. И поэтому нам сейчас приходится включать все инструменты. Вы же видите, что кратно… Например, во время кризиса Балтзавод практически подошел к грани своего существования, а сейчас увеличил кратно, увеличил и численность. Но она, по-моему, ровно в три раза меньше, чем то, что был Балтзавод в советские годы. Это для того, чтобы понимать диапазоны того, как нам с кадрами приходилось… Марина Калинина: А как остальные сейчас заводы, которые входят в корпорацию, себя чувствуют? Алексей Рахманов: Ну, в целом температура по больнице положительная, то есть пациент скорее жив, чем мертв. Хотя при этом, конечно, у нас есть доля убыточных предприятий, часть из которых – это ничто иное как основная часть, где самые большие убытки. Это следствие так называемого хозяйствования некоторых частных собственников. Речь идет и про Амурский завод, и про Северную верфь, и про Балтийский завод, которые ну буквально просто из банкротства вытаскивали как раз созданием этого прообраза судостроителя, "Балтзавод – Судостроение", который сейчас, кстати, будет сливаться уже с одноименным Балтийским заводом и уже формировать единый производственный комплекс. Амурский завод – та же история. Нахозяйствовали на минус 14 миллиардов рублей убытков, украденных кредитов. Марина Калинина: Кошмар… Алексей Рахманов: Пришлось, собственно говоря, все это с самого начала ставить, что называется… Марина Калинина: В общем, задача, которую нужно решить, на ближайшие лет тридцать точно хватит. Алексей Рахманов: Лишь бы нам дали возможность это сделать. Марина Калинина: Ну, удачи! Вячеслав Рукша: Нет-нет-нет, Марина, не тридцать. Им надо задачу решить. Марина Калинина: Хорошо, я поняла. Вячеслав Рукша: 2019 год – один ледокол. 2020 год и 2021-й. Поэтому не на тридцать. Марина Калинина: Хорошо. Ну, тема такая обширная, так что приходите к нам обязательно еще, потому что нам нужно еще и про пассажирское судостроение поговорить, и еще про много-много-много всего. Спасибо большое. Алексей Львович Рахманов – президент "Объединенной судостроительной корпорации". Вячеслав Владимирович Рукша – генеральный директор "Атомфлота". Ну а мы, по традиции, посмотрим производственные портреты с завода в Санкт-Петербурге.