Рубрика "Реальные цифры". Средняя зарплата в России. Ощутили ли россияне рост зарплат? И какова средняя зарплата, по данным смс-сообщений от зрителей ОТР? Марина Калинина: У нас в студии два гостя. Сегодня будем говорить о средних зарплатах в стране. Давайте сначала представим наших гостей. Константин Точилин: Давайте. Наталья Тихонова, профессор-исследователь Высшей школы экономики, доктор социологических наук. Добрый вечер. Марина Калинина: Здравствуйте. Наталья Тихонова: Добрый день. Марина Калинина: И Иван Родионов, профессор департамента финансов Высшей школы экономики. Здравствуйте. Константин Точилин: Здравствуйте. Давайте все-таки начнем с фактуры. Наша традиция – каждую неделю мы вместе с вами что-нибудь считаем, и это что-нибудь сравниваем с официальной статистикой. На этой неделе считали размеры реальных зарплат. Не то, что выводится среднее арифметическое, а те зарплаты, которые получаете вы, наши зрители, о которых вы нам сказали. Вот что у нас получилось. Марина Калинина: Да. Как раз сегодня подводим свои итоги, и как раз сегодня же Росстат опубликовал свой отчет о социально-экономическом положении регионов в прошлом году. Константин Точилин: Мы с ними не договаривались. Марина Калинина: Мы с ними не договаривались, так получилось случайно, но, видите, какое-то чувство. По данным этого ведомства средняя зарплата в минувшем году составила 36 746 руб., и увеличилась она по сравнению с предыдущим годом больше, чем на 100 руб. Константин Точилин: Это данные Росстата. Марина Калинина: Это данные Росстата. То есть в целом, если считать, что зарплаты выросли, но реальные доходы немножечко просели, то есть плюс-минус 0,7% составил рост. Давайте пройдемся по регионам нашей страны. Красным цветом отмечены регионы, где меньше всего зарплата – 19 953 руб. Это самый неблагополучный регион. Опять же, это цифры Росстата. Это Дагестан – 19 953 руб., то есть даже до 20 тыс. руб. немножко не дотягивает. От 20 тыс. руб. до 30 тыс. руб. – это основная часть России, по данным Росстата. Отмечена она оранжевым цветом. Желтый – от 30 тыс. руб. до 40 тыс. руб. Таких тоже много. Дальше идут от 40 тыс. руб. до 50 тыс. руб. Отмечено светло-зеленым цветом. И зеленым – это свыше 50 тыс. руб.: это Москва, Якутия. Лидер – это Чукотка, там 85 878 руб. – почти 86 тыс. руб. Это был Росстат, это официальные данные, которые сегодня опубликованы. Но по данным нашего опроса, который мы проводили с вашей помощью, картина совсем другая. Средняя зарплата едва превышает 15 тыс. руб. Даже в самом благополучном в плане зарплат регионе Ямало-Ненецком автономном округе она не дотянула до 40 тыс. руб. Константин Точилин: Ничего себе. Марина Калинина: По данным Росстата в среднем по округу она превышает 80 тыс. руб. Хуже всего, судя по вашим сообщениям, ситуация в Саратовской, Курской, Тверской, Оренбургской, Псковской областях и Кабардино-Балкарии – это меньше 10 тыс. руб. Вы видите на ваших картах, что даже по цвету они различаются, потому что, опять же, красный цвет – это где все совсем нехорошо, и маленькие кусочки желтенького – это где есть какие-то более-менее приличные зарплаты. Но надо сказать, что есть зарплаты и меньше 10 тыс. руб., эти зоны отмечены фиолетовым цветом. Такого цвета на карте Росстата нет вообще, потому что они даже такие суммы и не рассматривали в своем отчете. Константин Точилин: Видимо, это уже статистическая погрешность получается, что ли. Марина Калинина: Да. То есть у них сумма начинается от 10 тыс. руб. и выше, а у нас с вашей помощью, по вашей информации, получилось даже меньше 10 тыс. руб. Константин Точилин: Всю неделю они поступали на наш СМС-портал. Марина Калинина: Их очень много. Мы обратили на некоторые внимание. Преподаватель вуза из Волгограда, который работает на четверть ставки, получает всего 3 250 руб. в месяц. Это, наверное, антирекорд, по вашим сообщениям. Юрист из Мордовии с 9-летним стажем получает чуть более 8 тыс. руб. Главврач Центра гигиены и эпидемиологии получает 26 тыс. руб. в месяц. Что говорить о простых санитарах и обычных врачах. Жалуются и чиновники, что интересно. Нам написал муниципальный служащий из города Абаза (это в Хакасии). У него два высших образования и стаж 12 лет работы, а зарплата со всеми добавками составляет 21 тыс. руб. Вот его слова, дословно: "Одни обязанности, а прав никаких. Престижа нет, и идти некуда". Еще грузчик нам написал из Башкирии, до 20 тыс. руб. он получает. Но после такой работы, как он пишет, руки отпадают. Вот такая информация. Константин Точилин: Много цифр, много географических названий. Давайте все-таки вычленим основное. Данные Росстата, на которые, по всей вероятности, ориентируются органы государственной власти при принятии решений, мы с вами получаем в среднем 36 тыс. руб. Марина Калинина: Почти 37 тыс. – 36 700 руб. Константин Точилин: 36 700 руб., да. По данным от вас, по данным опроса наших зрителей средняя зарплата в стране составляет 15 158 руб. Почувствуйте, что называется, разницу. Спрашиваем вас: как вы живете? Вы живете на одну зарплату, или еще вынуждены каким-то образом подрабатывать? Звоните, пишите. А мы пока с нашими учеными гостями обсудим эту ситуацию. Скажите, вас не удивляет такая разница между тем, что говорят и что чувствуют люди, и тем, что мы видим в цифрах официальной статистики? Иван Родионов: Нет, потому что данные Росстата, они объясняют, откуда это берется. Посудите сами. Росстат сообщил, что за год зарплата выросла на 1000 руб. У вас выросла зарплата? Марина Калинина: В среднем. Иван Родионов: У вас выросла зарплата? Марина Калинина: Нет. Иван Родионов: И у меня нет. Соответственно, примерно у 10-15% населения, которые работают в экспортно-ориентированных отраслях, зарплата выросла на 15-20. Отсюда эта 1000 руб., усредненная для всех. При этом, если взять приличную для региона зарплату, 20-25 тыс. руб. считается хорошей зарплатой, 40-50 тыс. руб. считается обалдеть. И с этой точки зрения очевидно, что эти цифры – это средняя температура по больнице. Все умерли, но у кого-то жар. Константин Точилин: Грубо говоря, мы берем условного Абрамовича и условного сантехника, складываем их, и получаем, что оба в шоколаде? Средняя температура. Иван Родионов: Я бы не говорил об Абрамовиче. Константин Точилин: Я так уж, довожу до абсурда. Иван Родионов: На самом деле, речь идет о том, что, по сути дела, для страны зарабатывают деньги и формируют бюджет всего лишь 15% трудоспособных. Остальные – это просто те, кто живет на пособие. Это пособие небольшое, оно не индексируется. Да, вот сейчас трудная ситуация, бюджет недополучает. Но все должны отдавать себе отчет, что это деньги не заработанные, это деньги, данные как подарок. Наталья Тихонова: Если можно, я все-таки поспорю. Иван Родионов: Конечно. Константин Точилин: Для этого мы здесь и собрались. Марина Калинина: Как это не заработанные? Наталья Тихонова: Мне не кажется, что только наши экспортно-ориентированные отрасли производят что-то действительно для страны. Если мы говорим об элитах, о формировании доходной части бюджета и так далее, там еще возможны какие-то дискуссии. Но если мы говорим о стране, обществе и народе, то для них трудится вся наша большая страна. И люди работают очень много, очень тяжело. И в среднем рабочая неделя сейчас выросла по сравнению с тем, что было до кризиса. Например, в Москве средняя рабочая неделя составляет 48 часов. Кстати говоря, и в селах тоже. Эти два полярных типа поселения дают нам максимальную продолжительность нагрузок. Но это отнюдь не отразилось на их зарплатах, потому что зарплаты как раз в Москве и в селях не выросли, хотя в целом по стране, по нашим данным, они тоже выросли за последний год примерно на 1000 руб., только данные у нас в абсолютных величинах совсем другие. Марина Калинина: А вы как эти данные собираете? Наталья Тихонова: Я сейчас расскажу. Мы проводим опросы по общероссийским репрезентативным выборкам, и мы смотрим среднюю зарплату и медианную зарплату. Медианная – это серединка между низшими 50% и верхними 50% по доходам. И если у нас в 2015 году было 15 тыс. руб. медианная зарплата, то сейчас она у нас 16 тыс. руб. Марина Калинина: Но это все-таки ближе к нашим данным, которые нам зрители присылают. Это не совсем данные Росстата. Наталья Тихонова: Конечно, это ближе к вашим данным, потому что речь идет о том, какие доходы получают, что называется, массовые слои населения, потому что в опросы попадают массовые слои населения. Верхние 3-5% в социологические опросы не попадают, и они-то нам и дают подскок зарплат в 2 с лишним раза. Причем, подчеркну, это не верхние 20% и это не верхние 10%, речь идет про верхние 3%, которые нам дают такое колоссальное повышение. Марина Калинина: Может быть, стоит как-то пересмотреть расчет этой средней цифры? Может быть, как-то делать градацию? Иван Родионов: А может быть, просто лучше жить и больше платить? Марина Калинина: Это безусловно, но… Иван Родионов: Пересчитать можно все. Константин Точилин: Лучше быть богатым и здоровым, как известно, чем бедным и больным. Марина Калинина: Да понятно, но сейчас о реальных вещах говорим. Наталья Тихонова: Росстат считает и медианные доходы тоже. И медианные доходы намного ниже, чем средние, что уже само по себе говорит о неравномерности распределения доходов, совершенно запредельной неравномерности, потому что медианные доходы по Росстату примерно 22 тыс. руб. в месяц. Но все равно 22 тыс. руб. и 16 тыс. руб. – это очень большая разница. А сейчас Росстат пересчитал методику. 22 тыс. руб. – это если ориентироваться на старую. Там у него еще и медианные стали выше. Поэтому, конечно, картинка по данным Росстата получается сильно приукрашенной, ориентироваться на нее нельзя. Константин Точилин: Давайте, прежде чем мы перейдем уже к ориентирам, кто на них ориентируется, давайте сначала послушаем нашего зрителя. Нам дозвонился Юрий из Красноярска. Юрий, здравствуйте. Марина Калинина: Здравствуйте. - Добрый вечер. Константин Точилин: Ваше ощущение жизни: зарплата на что больше похожа – на росстатовскую или на данные нашего опроса? - Нет, зарплата, мне кажется, больше всего в каждом регионе зависит от роста цен. Допустим, зарплаты большие, как в Якутии, но там и цены такие, что булка хлеба под 200 руб., а то и более стоит. Поэтому соотношение зарплаты и ценовой иногда просто не совпадает. Константин Точилин: Красноярск, кстати, тоже город недешевый. - Я вам звоню с Норильска Красноярского края. У нас булка хлеба минимально стоит от 50 руб. и выше, в зависимости от того, серый или какой-то другой, свежий или несвежий. Овощи и фрукты – от 400 руб. и выше. Посчитайте, сколько можно купить на такие деньги. Константин Точилин: Вам хватает зарплаты, я не скажу, что на хорошую жизнь, но вообще на существование, или вы подрабатываете где-то еще, или есть какие-то еще источники? - Не голодать, то есть проедать хватает. Но и живя здесь в таких условиях на северах, надо подкопить и детям, и на будущее, на пятое, десятое. То есть уже очень сложно. Точно также люди кредиты берут. Как сами можете понять, когда люди, работая в шахте шахтерами, выходят еще таксовать на такси. О чем можно еще говорить, хватает или не хватает? Константин Точилин: Понятно. Спасибо, Юрий из Норильска. Мы с вами начали разговор об ориентирах. Может быть, вы знаете. Люди, которые принимают решения, люди, которые нами управляют, они ориентируются на какие цифры? Они ориентируются на Росстат, они знают про ваши медианные исследования, они, может быть, смотрят наши исследования? Просто наш проект "Реальные цифры", ему уже скоро полгода, и каждый раз мы убеждаемся в том, что реальные цифры не бьются с официальной статистикой. Марина Калинина: Причем не бьются в 2-2,5 раза. Константин Точилин: Я очень боюсь, что решения принимаются именно на основании тех цифр, которые официальные. Марина Калинина: И вообще какие решения принимаются на основании этих цифр? Иван Родионов: Об этом и речь. Какое решение управленческое можно принять? Как бы вы опять ни получили исходные данные 37 тыс. руб. или 15 тыс. руб., что у вас в руках? Менять ничего не хочется, это очевидно, мы видим это. Плюс к тому, это не только позиция федеральная и высших органов власти, это позиция регионалов. Все губернаторы на всех совещаниях всегда говорят: "Не надо ничего менять". В этих условиях какие могут быть приняты разумные решения? Очевидно, что та система, которая сейчас сложилась, она неработоспособна, она ведет к ухудшению. Но мы видим, что в Латинской Америке страны в таком состоянии живут десятилетиями. Да, это наша судьба, и с этой точки зрения абсолютно безразлично, сколько, например, большому начальству приходит данных. Да, они получают данные по многим каналам, эти каналы говорят о том, что народ бедствует. Но если менять ничего не хочется, а все, что есть, устраивает опять руководство, значит, это так и будет. Марина Калинина: Но вы как-то фатально говорите, что ничего менять не хотят и не будут, и, значит, такова наша судьба. Может быть, есть какие-то рычаги воздействия все-таки? Иван Родионов: Нам три года назад пообещали, что нефть восстановится. Она чуть-чуть восстановилась. Мы чуть-чуть стали лучше жить. Позавчера на 5% упала – да, на 5% опять стали хуже жить. Но разве вы здесь видите какие-то действия со стороны нашего руководства? И какие действия можно придумать? Константин Точилин: Хорошо, Иван Иоаннович, тогда я вас попрошу уточнить. Вроде бы нефть подросла, должно стать получше. А какая все-таки связь между зарплатой человека, не занятого в нефтянке, и не связанного с госбюджетом, и ценой на нефть? Иван Родионов: А я об этом говорю, что большая часть бюджета формируется за счет экспортно-ориентированных отраслей, и все остальное – просто дотации со стороны государства, а не зарплата. И с этой точки зрения, сколько государство может платить, столько оно платит. При этом обратите внимание, что доля государства у нас в стране вернулась к тому, что было в Советском Союзе фактически – это порядка 70% с лишним. Константин Точилин: То есть остальное – малый бизнес, получается? Иван Родионов: Остальное – малый бизнес, а в СССР это было приусадебное хозяйство, то есть та самая петрушка, помидоры, огурцы и прочая картошка. И с этой точки зрения что еще можно здесь придумать? Сколько они получают, столько они и раздают. При этом опять очевидно, что есть, и он сформировался, слой людей, которые привыкли получать больше. Привыкли, и они считаются для страны важными с точки зрения идеологии или с точки зрения воздействия на массы, или с точки зрения правоохранения или защиты от внешней среды. Да, их поддерживают. Ведь никто, например, сейчас не возмущается, что у военных пенсия больше, чем у других пенсионеров, хотя вроде бы все работают. Константин Точилин: Уж если возмущаться, то не то, что у военных больше, а то, что не у военных меньше. Иван Родионов: Понятно. Константин Точилин: Потому что военные тоже, я не думаю, что они прямо с жиру бесятся, военные пенсионеры. Иван Родионов: Я не говорю, что они с жиру бесятся. Я просто хочу сказать, что в этой ситуации опять трудно ждать каких-то решений. Решения сейчас простые. Вы обратите внимание, все, что говорится со стороны правительства – это как больше собрать. Не как сделать страну богаче, а как больше собрать. А на самом деле эту традицию заложил Кудрин. Он ей постоянно следовал, потому что государство превратилось в своего рода не бухгалтерию даже, а счетоводство. Никто, на самом деле, не ставит задачу ни перед Минэкономравзития, ни перед Министерством финансов, в том, что нужно создать условия для того, чтобы бизнес расцвел, и тогда можно будет собирать с него налоги. Но если 70% государства из правого кармана переложить в левый – бессмысленно. Марина Калинина: Но тогда и рабочие места появятся. Иван Родионов: Государство само себя поддерживать не может. Но оно поддерживает, оно гладит себя, оно себя хвалит. Но в этих условиях опять, которые сложились, кардинальных путей нет. Константин Точилин: Наталья Евгеньевна, про ориентиры. Марина Калинина: Вы согласны? Что вы думаете? Наталья Тихонова: Я согласна с тем, что у нас действительно не уделяется должное внимание проблемам развития, и очень много уделяется проблеме наполнения бюджета. Это вещи хоть и связанные, но далеко не одно и то же. Но я не согласна с тем, что мы живем на дотации, потому что я думаю, что если вы спросите немецкого врача, согласен ли он с тем, что он живет на дотации, и ничего не производит, или немецкого преподавателя, то он сильно удивится такой постановке вопроса. Государство не является для них благодетелем. Они производят главное, что есть в современной экономике – человека и его знания. И то же самое касается и нас. Константин Точилин: Послушайте, у нас очень много говорят о том, что это, безусловно, главное, но это ничем не подкрепляется. Наталья Тихонова: А это потому что у нас неконкурентная экономика, потому что у нас до сих пор борются в первую очередь за распределение денег из бюджета, а не за производство новой добавленной стоимости, которую надо производить, будучи конкурентоспособным на соответствующем рынке. И в этом отношении я с Иваном Ивановичем полностью согласна. Марина Калинина: А чем меньше собираемость налогов, чем меньше производство, тем меньше денег в бюджете, тем меньше сумма, которую распределяют дальше. Наталья Тихонова: Нет. Давайте разделим два вопроса. Во-первых, какая у нас есть сумма, грубо говоря, какой у нас величины пирог? Константин Точилин: У кого у нас? Наталья Тихонова: В данном случае в стране. Второе. Как мы этот пирог режем? Это два совершенно разных вопроса. И для того, чтобы страна успешно развивалась, очень может быть, что и не надо увеличивать размер пирога. Может быть, достаточно его по-другому порезать, потому что должны получить свой кусок пирога кормильцы этой страны. Не те, кто паразитирует на нефтегазовой ренте, а те, кто создает реальные национальные богатства. Иван Родионов: И, наверное, еще отдельный вопрос, может быть, с какого конца начинать резать этот пирог, потому что когда мы говорим, например, о пенсиях или о зарплатах бюджетников, мы говорим: "Нам столько-то нужно на обороноспособность, нам столько-то нужно на государственный аппарат, нам столько-то нужно на это, а вот оставшееся давайте… А может быть начать с другого конца? Если уж мы говорим о распределении. Наталья Тихонова: А может быть начать с золотых парашютов, ежегодных бонусов, зарплат руководства членов совета директоров и так далее в госкорпорациях и всего остального, а не с подоходного налога тех, кто получает по 15 тыс. руб. Да, безусловно, это напрашивается само собой, но если вам докладывают, что у вас средняя зарплата в стране 37 тыс., то вам кажется, что подоходный налог будет вполне уместен, если его поднять, например, до 15% или 18%. Константин Точилин: Что все нормально. Марина Калинина: Да, не все так плохо в королевстве. Давайте еще несколько звонков возьмем. Юлия нам дозвонилась из Волгоградской области. Юлия, здравствуйте. Вы в эфире. - Здравствуйте. Я по поводу зарплаты, и того, что вы говорите про 15 тыс. руб. в среднем. У нас даже такого нет. У нас в Волгоградской области город Новоаннинский официальная зарплата у меня 7 700 руб. Марина Калинина: Кем вы работаете, Юлия? - Я в гимназии буфетчица. То есть мы кормим детишек, и у меня зарплата составляет 7 700 руб. по документам. А когда я пришла оформлять детские, мне было отказано, так как муж у меня не работает. То есть я не получаю ни детскую, ни адресную помощь, во всем мне отказали. Муж не мог устроиться на работу, потому что работы нет. Иван Родионов: А как вы существуете в таких условиях? Наталья Тихонова: Как вы выживаете? - Вот именно, что мы существуем. Берешь кредит небольшой, на него живешь. Константин Точилин: Но его же отдавать надо. - А потом его же и отдаешь со своих копеек. Марина Калинина: Но это получается как бесконечный снежный ком. - Это все бесконечно. То есть зарплата у нас не повышается. Я уже почти 5 лет работаю, и ни разу за 5 лет она не поднялась. Как я пришла туда работать, она была 7 700 руб., так по сей день она и есть, то есть она даже не индексируется у нас. Константин Точилин: Понятно. Даже не знаешь, чего и сказать. - Давайте еще Ирину из Коми послушаем. Здравствуйте, Ирина. Вы в эфире. Константин Точилин: Добрый вечер. - Здравствуйте. Вы говорите о зарплате в 15 тыс. руб. У нас нет этого. 3 475 руб. у нас оклад, и плюс на это идут северные накрутки 50% и районные 20%. В общей сложности начисление получается 5 тыс. руб. с лишним. Если минус 13%, то и того меньше. Хотя МРОТ 7500 был с 1 июля 2016 года, и мы подавали в суд. Нам суд насчитал, все правильно выплатили. Но дальше перестали платить, опять по 3 475 руб. оклад. Сейчас 8 100 руб. МРОТ, а нам говорят, что и северные, и районные входят в этот МРОТ, в эти 8 100 руб. И как опять? Опять судиться? Мы даже не знаем, что делать. И зарплата выходит по 4-5 тыс. с лишним. Премии нет, называется стимулирующая выплата. Марина Калинина: Спасибо за ваш звонок. Вот такая картина. Даже побили наши антирекорды, которые нам присылали зрители, такими цифрами. Константин Точилин: Вопрос: как долго это может продолжаться? Иван Родионов: Опыт Латинской Америки говорит, что это может продолжаться десятилетиями. Несколько тысяч семей счастливы в шоко… Константин Точилин: Но мы не вымрем ли элементарно от голода? Иван Родионов: Нет. Опыт целых стран, которые живут в таком состоянии десятилетиями, говорит, что не вымрем. Наталья Тихонова: И для этих стран состояние, в котором они живут, лучше, чем то, которое было у них 20 лет назад, а для нас это состояние хуже, чем то, которое было у нас 20 лет назад, и это принципиальная разница, потому что если мы посмотрим, к чему население, во-первых, все-таки привыкло, то это какие-то минимальные социальные гарантии. А сейчас у нас и образование, и здравоохранение с точки зрения их финансирования все больше перекладывается на плечи населения, и можно, в общем, в конечном счете, питаться картошкой и макаронами, но невозможно жить, когда ты не можешь собрать ребенка в школу или купить лекарства пожилой матери. Это принципиально разные вещи. Константин Точилин: Конечно. Наталья Тихонова: И такого в условиях относительного благополучия в стране в целом – а она сейчас в целом не бедствует, – конечно, население не может воспринимать как норму. И в этом наше принципиальное отличие от Латинской Америки. Кстати говоря, если смотреть по всему, что относится к моделям социума, в том числе и могли доходной стратификации, то мы все-таки тяготеем, безусловно, к европейской культуре. Это совершенно другой цивилизационный пласт – Латинская Америка или Южная Азия, или тем более Африка, это не Россия. У нас образованное население, у нас давно прошла индустриализация, у нас давно завершилась урбанизация, у нас уже где-то 40 с лишним лет доля городского населения составляет ¾ населения. Это принципиально другой этап развития общества, то, что мы наблюдаем в Индии, где до сих пор большинство живут в деревнях и ведут натуральное хозяйство, это совсем не то, что в Китае, где только в 2009 году сравнялась численность городских и сельских жителей, это совсем не то, что в Латинской Америке, где массовое выдавливание жителей из сел пошло в города, и образовались эти фавелы, городские трущобы, из полуграмотных сельских жителей, функционально не адаптированных к жизни в городах. Константин Точилин: Слушать о том, как голодают трудящиеся в Сомали или в Индии, наверное, не очень интересно. Вы сказали, у нас такая модель, здесь такая модель. Я вот что давно хотел у кого-нибудь спросить. У нас очень любят наши экономисты, в том числе и вами упомянутые, рассуждать о моделях, смотреть абстрактные цифры, как они, бьются или не бьются. Получается: "Да, исходя из такой, тут вводим формулу в Excel, и получаем, что зарплата может быть такая". Но мы за моделями не забываем, что у нас люди-то не модели, люди, они живые, и они жрать хотят, извините? А на это жрать нельзя. Наталья Тихонова: Экономисты наши забывают, да. Константин Точилин: А мы говорим о моделях, о каких-то путях. Наталья Тихонова: Здесь тоже два вопроса. Константин Точилин: Просто чтобы нам за моделями людей не поменять. Наталья Тихонова: Во-первых, экономисты, конечно, про людей забывают, потому что у экономистов так построено образование, что люди для них объекты. Это не самостоятельно действующие субъекты со своей волей, желаниями, стремлениями, практиками выживания, а это объекты действий. А второе – насчет того, что выжить невозможно. Константин Точилин: Я понимаю, что, наверное, биологи изучают микробов, выстраивают закономерности, но микробам при этом не сочувствуют, и в их шкуру просто физически не могут поместиться. Но у нас что, эти люди живут на разных планетах, получается? Они выстраивают в кабинетах модели, считая, что люди могут жить на 6 тыс. руб. в месяц и не жужжать, что называется. Марина Калинина: Мне кажется, наша страна вообще разделена на три лагеря. Константин Точилин: Минимум. Марина Калинина: Есть лагерь чиновников, которые считают, что у нас кризис миновал, и все хорошо. Наталья Тихонова: Чиновники некоторые тоже очень скромно живут. Константин Точилин: Да, чиновник чиновнику рознь. Иван Родионов: Правильное слово – сословие. Это не лагерь. Марина Калинина: Да, наверное, сословие чиновников, сословие экономистов-ученых, которые строят модели, как сказал Костя, и есть просто люди, которые живут. Константин Точилин: Как сделать, чтобы эти сословия у нас немножечко пересекались в этих диаграммах? У меня давняя идея людей, которые пишут пенсионную реформу: пока вы ее пишете, живите на пенсию, и тогда вы, наверное, напишете немного другую реформу, а не смотреть на формулу в замечательной таблице Excel. Иван Родионов: На протяжении 20 лет нас спасало то, что у нас модель потребления была совершенно не европейская и не американская. Я имею в виду американскую развитую: США, Канада. Дело в чем? В том, что мы тратили все, что получали, и это фактически позволяло даже небольшой доход реализовывать примерно на 30% более эффективно, чем, например, аналогичный товарищ в той же самой Канаде. Почему? Потому что, действительно, любой в США, родивший ребенка, начинает откладывать по сколько-то – 700-800 долларов – на образование, на университет этому ребенку. Нам это было не надо. И сейчас проблема как раз в том, что та принятая у нас модель меняется. Приходится откладывать на образование, и платить за него, приходится откладывать на здравоохранение. Константин Точилин: Не то, чтобы приходится. Хотелось бы отложить, я бы так сформулировал. Иван Родионов: Не хотелось бы, а придется, потому что иначе не будет. А вы все равно никогда своего ребенка не пустите. Наталья Тихонова: Вы не отложите с 6 или 7 тыс. руб. ничего. Иван Родионов: В этом как раз и ужас. Наталья Тихонова: С 15 тыс. руб. не отложишь. Константин Точилин: Отложить никак. Иван Родионов: И понятно, что собрать в школу, например, с тем пакетом, о котором рассказывают по телевизору каждое 1 сентября, смешно. Эти деньги никто не может себе позволить нигде кроме как в Москве реально потратить. То же самое – новогодний подарок и все остальное. Но еще проблема в том, что лекарства действительно дорогие. И с этой точки зрения медицина не то, что не востребована, она востребована, но ты узнаешь, что ты заболел, а вот лечиться – это тебе не гарантируется. Поэтому сейчас ситуация, когда последние 3-4 года мы столкнулись с этим достаточно остро, она существенно ухудшилась, потому что одновременно меняется и модель потребления, одновременно не растет доход. На мой взгляд, еще есть резервы ухудшения жизненного уровня – процентов на 30 люди еще будут терпеть. Марина Калинина: Мы уже поняли, что вы пессимистично настроены. Иван Родионов: Да. Но что будет дальше, я не знаю. С другой стороны, я не очень понимаю, как государство это будет решать. Почему? Потому что, действительно, при таких зарплатах, как мы слышали сейчас от телезрителей, небольшая в 6-7 тыс. руб. пенсия имеет значимость, потому что она платится более-менее регулярно, и семьи на нее могут жить, а не пенсионеры. Но ведь это ненормальная ситуация. С другой стороны, те зарплаты, о которых мы сегодня слышали, кто их платит, если 70% экономики – это государство? Константин Точилин: Тогда вот что я у вас спрошу. Вы говорите, что у нас модель сдвинулась в ту сторону, что у нас 70% всего – это государство. Тогда вопрос: что мешает государству, как мы знаем от государства, в тяжелые кризисные годы не перераспределять эти государственные деньги, более-менее хотя бы видимость справедливости создать? Потому что когда мы видим миллиарды, угроханные в новогоднее освещение Москвы, и когда мы видим то, что происходит, отъехав 100-200-300 км – это тоже, получается, разные ситуации. Иван Родионов: 100 лет с революции. Неправильный тезис, что не должно быть богатых. Правильный тезис – не должно быть бедных. И с этой точки зрения опять перераспределять – не метод. Метод – сделать так, чтобы доходы государства были больше. Марина Калинина: А как это сделать? Иван Родионов: Пусть оно владеет 70% этой экономики. А как – это вопрос. И здесь получается, что даже наши опять топ-менеджеры, которые получают десятки миллионов долларов, не рублей, они же работают неэффективно. Посмотрите, что с капитализацией российских госкомпаний. Она рухнула. Да, "Газпром" хотели довести до триллиона. Сейчас 40 млрд. Извините, маловато. Константин Точилин: Facebook обгоняет "Газпром" по капитализации, что вообще в голове не укладывается. Иван Родионов: Если бы Facebook. Мы вообще как страна на уровне 15-й компании мира по величине, страна в целом! Я уже не говорю о том, что мы меньше Калифорнии. Сейчас мы меньше 14-й компании. И с этой точки зрения опять получается, что та система управления и экономики, которую мы сформировали за 25 лет, требует изменений. Константин Точилин: Значит, не система управления, если она не управляет, а это система какого-то поддержания статус-кво, условно говоря. Иван Родионов: Да. Марина Калинина: Это, опять же, человеческий фактор. Системой-то управляют люди. Константин Точилин: Наталья Евгеньевна, вы что-то как-то так затаились. Видимо, какая-то глубокая мысль вас постигла. Наталья Тихонова: Я не затаилась. Мыслей постигло несколько. Константин Точилин: Так, делитесь. Наталья Тихонова: Во-первых, я все-таки хочу внести уточнение, что экономики-то у нас государственной 70%, но работают в государственном секторе у нас меньше 40%, поэтому те, кому повезло работать в государственном секторе, еще на фоне остальных находятся в относительно благополучном положении, потому что остальные находятся в более бесправном положении, доходы их относительно ниже. Хотя еще недавно лет 15 назад было наоборот. И во-вторых, я хочу сказать, я абсолютно согласна с Иваном Ивановичем в его исходных посылках, но мне не нравятся безличные обороты. У нас не то, что эта модель меняется. Знаете, светало, вечерело. У нас ее пытаются изменить так, чтобы еще и то, за что раньше платило государство – образование, здравоохранение, культура, – тоже переложить на плечи населения. Марина Калинина: Все переложить на плечи тех, кто получает такие мизерные зарплаты. Наталья Тихонова: И при этом зарплаты действительно мизерные. Я посмотрела на правительственном сайте, который призывают смотреть для того, чтобы обнаружить рабочее место, куда есть смысл переехать в другой регион, например, зарплаты социологов. Мне было просто любопытно. Оказалось, что диапазон зарплат социологов – это люди с высшим образованием… Марина Калинина: А, кстати, нам задавали зрители вопрос: "Сколько получает ваша гостья?" Наталья Тихонова: Я сейчас отвечу. Находится в диапазоне от 7,5 до 15 тыс. руб. в разных регионах. Как вы понимаете, в основном это ниже прожиточного минимума. Что касается гостьи, то гостье повезло, потому что гостья работает в Высшей школе экономики, которая высокоресурсная организация, поэтому моя зарплата складывается из тех 13 тыс. руб., которые я как профессор получаю от государства, 7 тыс. руб. надбавки за степень доктора социологических наук, которую я тоже получаю от государства, и значительно большей суммы, которую я получаю как персональную надбавку от своей организации, формирующуюся за счет ее хозяйственной деятельности. Марина Калинина: Но тоже, в общем-то, от государства-то не очень много получилось. Наталья Тихонова: Да. Марина Калинина: У нас есть еще два звонка. Евгений, Хабаровский край. Здравствуйте, Евгений. Константин Точилин: Доброй ночи. - Здравствуйте. У меня вопрос. Владимир Владимирович Путин недавно в прямом эфире сказал, что на Дальнем Востоке средняя зарплата 50 тыс. руб. Я могу вам конкретно сказать то, что я работал в течение 5 лет на очень крупном энергетическом предприятии, и мне платили в среднем зарплату 12-13 тыс. руб. Константин Точилин: У вас есть знакомые в Приморье, которые получали бы 50 тыс. руб.? Вы такого человека видели? Марина Калинина: Живым. - Нет. Я не встречал таких людей, которые официально получали 50 тыс. руб. У всех зарплата была 12-13 тыс. руб. Константин Точилин: На это можно прожить в Хабаровске? - Конечно, нет. Я бы, если бы не огород и не дача, вообще бы не смог. Я только за квартиру плачу около 12 тыс. руб. зимой. Константин Точилин: А, ну, отопление, да. - Летом чуть меньше. Как мне прожить с женой и с двумя детьми? Марина Калинина: Евгений, вы говорили про энергетическую компанию. А как обстоят дела в других компаниях, которые не связаны с энергетикой, в регионе? - Да еще хуже. У нас люди, даже пенсионеры с ума сходят. У меня есть мама и два дяди, они получают пенсию в районе 15 тыс. руб., за квартиру они платят 12 тыс. руб. Как им прожить на 3 тыс. руб. в месяц? Марина Калинина: В общем, вопрос остается открытым. Спасибо. Константин Точилин: Еще у нас куча СМС на нашем портале. Просто не успеваем их выхватывать. Жуткие цифры: 7 тыс. руб., 8 тыс. руб., 12 тыс. руб., 10 тыс. руб., 7 тыс. руб., 5 тыс. руб. Катастрофа какая-то. Марина Калинина: Еще мы спрашивали, живете ли вы только на зарплату. Пишут в основном "да", потому что и хотели бы подработать, да и негде. Просто нет возможности найти какой-то дополнительный заработок. Давайте сразу еще послушаем Александра из Курской области. Здравствуйте, Александр. Вы в эфире. - Здравствуйте. У меня два высших образования, я учусь в аспирантуре, работаю преподавателем в техникуме. При этом за последние годы, то есть с 2012 года, у нас зарплата упала в 1,5 раза. То есть если раньше получали 12 тыс. руб., то сейчас я лично получаю от 5 до 8 тыс. руб., притом, что у меня нагрузка больше ставки. Дополнительно я еще веду тренировки, дополнительно я еще веду кружок правовая клиника, дополнительно я еще веду сайт, и все вместе это дает 5-8 тыс. руб. Марина Калинина: Вам не доплачивают за дополнительную нагрузку, которую вы сейчас перечислили? - Нет, абсолютно не доплачивают, потому что если раньше стимулирующие распределяясь очень четко – сколько выделялось денег, так и менялся оклад, – то сейчас очень четко количество денег увеличивается, но при этом зарплаты у преподавателей падают, растут только у руководства. Такая парадоксальная ситуация. Марина Калинина: Как вы выживаете на эти деньги? - С трудом. Домашнее ходатайство, пчелы, козы. Марина Калинина: Вы как-то подрабатываете еще помимо основного места работы? - Нет. К сожалению, это невозможно. У меня домашнее ходатайство: несколько коз, поросята, пчелы. Только этим и выживаем. Марина Калинина: Спасибо большое за ваш звонок. Константин Точилин: Второй человек подряд говорит, что "Если бы не подсобное хозяйство". Мы идем сильно исторически назад. Наталья Тихонова: Мы идем назад. Константин Точилин: Дальше будет натуральное хозяйство, уже не нужны деньги, и так далее. Наталья Тихонова: Как только у людей появляется возможность немножко выйти из подсобного хозяйства, они выходят. Просто у нас за время кризиса число тех, для кого подсобное хозяйство выступает значимым источником дохода в семье, пусть в натуральной форме в виде продуктов, выросло в 1,5 раза. Но переоценивать возможности населения здесь тоже было бы неправильно. Даже в сельской местности у нас только у около 40% жителей есть участки земли, а вообще-то большинство сельских жителей – это такой сельский пролетариат, который уже землей не владеет даже в виде подсобного хозяйства. Константин Точилин: Да, потому что вместо колхоза теперь большая агрофирма в лучшем случае, а в худшем случае просто заброшенная. Наталья Тихонова: Да. И даже подсобные участки у них порезали. На самом деле, им подсобное хозяйство разводить негде. Если говорить о горожанах, то между городом и селом в этом отношении мы почти выровняли различия. То есть у горожан под 30% владеют землей, а в сельской местности за 30% владеют землей. И те, и другие с равной активностью на этих участках пытаются добыть себе пропитание, что, может быть, для Латинской Америки было бы даже хорошо, но для нашей страны в XXI веке воспринимается как нечто противоестественное. Константин Точилин: Да. Следующий шаг – это уже даже не приусадебный участок, а охота и собирательство, как нас учит школьный учебник истории. Иван Родионов: Ну, как? Сбор грибов и ягод будет ограничен. Можете собирать хворост, листья. Марина Калинина: Нам и пишут, что "Продаю грибы, ягоды, огурцы". Иван Родионов: Нет. Этот путь недобросовестного обогащения будет закрыт. Наталья Тихонова: Введут патент на сбор грибов. Константин Точилин: Вот какой вопрос задает один из наших жителей, и он, наверное, имеет право на существование. Цитирую: "Странно получается. Зарплата 15-20 тыс. руб., а у многих машина, и не одна". Наталья Тихонова: А машины сейчас вы можете купить, начиная с 300 долларов, потому что старый наш отечественный автопром – это в основном проблема не купить, а содержать. И, действительно, машины есть в половине домохозяйств. И даже в домохозяйствах бедных, то есть нижнего дециля по доходам, у нас тоже встречаются машины. Но здесь надо помнить, что машину могут не только купить, ее вам могут отдать, она вам может достаться по наследству. Без машины вы, например, не можете ездить из своего села в райцентр, где вы работаете. И тогда у вас получается, что в вашем селе вы будете сидеть просто без работы, потому что работы там нет, а автобус ходит два раза в сутки. Константин Точилин: У нас в новостях был материал, что в селе людям пенсии и пособия стали зачислять на карточки при отсутствии банкомата. И они все вместе ходят на поклон по очереди к людям, у которых есть машины, их несколько, и они посылают гонца в город к банкомату. Наталья Тихонова: Да. Поэтому в нашей стране само по себе наличие машины еще абсолютно ни о чем не говорит. Константин Точилин: Думаю, тут дело, строго говоря, не в машине, а в том, что люди как-то все равно живут, притом, что официальные их поступления несовместимы с жизнью. Наталья Тихонова: Они совместимы с жизнью, потому что я говорю, что вопрос в том, чем вы питаетесь. Мы задавали вопрос: "Сколько раз в неделю вы едите продукты из мяса, рыбы, включая колбасу, сосиски и так далее?" Марина Калинина: Слушайте, но это же ненормально. Человек должен питаться нормально, нормальной едой, потому что дальше проблемы со здоровьем… Наталья Тихонова: Возможно, но 40% нашего населения не может себе… Марина Калинина: … и дальше, опять же, медицина и так далее. Наталья Тихонова: У нас есть проблемы со здоровьем. Но 40% нашего населения не может себе хотя бы два раза в неделю позволить есть продукты из мяса, рыбы, птицы. Марина Калинина: Молока, муки? Наталья Тихонова: Нет, молоко, хлеб – это другая категория. Мы задавали вопрос на животные белки. Животные белки у нас 40% населения не могут потреблять хотя бы два раза в неделю. Так и живут – на макаронах, на картошке, на кашах. Константин Точилин: Мы слушали, мы читали СМС наших зрителей. Давайте посмотрим, как жизнь на эти средние зарплаты происходит. Мы наших корреспондентов попросили в Самаре, в Омске и Ярославле посмотреть, как люди живут на эти деньги. (СЮЖЕТ.) Константин Точилин: Это, мне кажется, фраза такая часто, что дворник должен быть с мясом. Да и не только дворник. Смотрите, мы обсуждаем уже, есть мясо или не есть. Это уже крайняя стадия, мне кажется. Или еще вы считаете, что есть куда падать? Иван Родионов: Есть, и упадем. Константин Точилин: Хорошие новости. Наталья Тихонова: Нет, я все-таки с этим не соглашусь, потому что если мы готовы принять на себя роль страны, в которой не ставят задач стратегического развития, которая согласна остаться просто, как у нас выражаются, сырьевой сверхдержавой, но у нас все равно не получится ей остаться, потому что мы вступаем в новый технологический уклад – "мы" я имею в виду мир, – где уже не будут так востребованы углеводороды. И поэтому, я думаю, что наше население это все терпит до определенного предела. Потом, надо учитывать, что население очень разное. Есть население, которому легче сократить свои потребности, и такой позиции, действительно, у нас придерживаются чуть больше половины. Но у нас есть достаточно активная часть населения, которая пытается что-то изменить и заработать, но если это не получается, а уже становится понятно, что проблема не во внешних каких-то ограничениях – санкции, антисанкции, низкие цены на нефть, – то они не будут терпеть это до бесконечности. Мы зажимаем, конечно, с точки зрения законодательства всю протестную активность населения. У нас изменилось законодательство по забастовкам, и люди начали выходить на голодовки. Почему у нас теперь голодовки? Потому что у нас практически нереально провести забастовки. Мы зажимаем любую уличную протестную активность. Сейчас еще действуют в качестве такого клапана внутренняя миграция. У нас она очень большая, вопреки распространенным заблуждениям. Но этот клапан тоже скоро захлопнется, потому что уже становится понятно, что некуда ехать. Строго говоря, уже везде… Константин Точилин: В общем, дно как-то прощупывается. Наталья Тихонова: Да. Знаете, меня регулярно за это критикуют со стороны некоторых властных структур, но я все-таки скажу, что терпение населения не безгранично. Да, его на 1-1,5 года, может быть, еще хватит, тем более, что сейчас предвыборный год, и вряд ли будут какие-то резкие шаги предприниматься. Но если после выборов президента будут пытаться реализовать те реформы, о которых сейчас говорят, то притом, как растет межличностная агрессивность в стране, а это отражает определенное психологическое состояние населения, протестные всплески будут обязательно. Марина Калинина: Мне кажется, у нас такой терпеливый народ… Наталья Тихонова: Он и терпит. Но сколько же можно? Марина Калинина: …что это можно бесконечно, мне кажется, терпеть. Наталья Тихонова: Бесконечно кто-то будет, а кто-то нет. Константин Точилин: Вопрос: а толку? Марина Калинина: И где это дно? Наталья Тихонова: Когда у нас попытались провести монетизацию льгот – 2003-2004 годы, – все уверяли, как уверяют сейчас, что у нас народ будет терпеть и дальше. Константин Точилин: Тогда как раз возмущались, и довольно сильно. Наталья Тихонова: И это было неожиданностью для власти, когда стали выходить на улицы. И, главное, кто начал выходить на улицы? В первую очередь пенсионеры начали выходить на улицы. С пенсионерами ничего нельзя делать, это не молодежь на Болотной. Нельзя бить бабушек, везти их в кутузку, судить там за нарушение общественного порядка. Константин Точилин: Вспомните, какие были в 1990-е митинги тех же пенсионеров. Все эти кастрюли… Иван Родионов: И поняли, что бессмысленно. В этом дело. Константин Точилин: Толку – ноль целых, хрен десятых. Иван Родионов: Притом, опять, в Латинской Америке ты ушел в горы, сделал отряд, приехал Че Гевара. У нас холодно. Куда ты денешься? Константин Точилин: Но в Латинской Америке плюнул – у тебя пальма банановая выросла. Наталья Тихонова: Нет. У нас ты выходишь на улицы и перекрываешь движение. У нас другие формы протестной активности, и никакие статьи законодательства с этим бороться не могут. Но я хочу напомнить, что в 1990-е годы у нас нефть была все-таки в разы ниже, чем сейчас. И это все тоже понимали, потому что все помнили, как у нас Советский Союз рухнул, потому что у нас нефть была в районе 10 долларов. Если бы у нас нефть была в конце 1980-х годов хотя бы 50 долларов, очень может быть, что мы жили бы еще при социализме. Иван Родионов: И при 25 долларах было бы нормально. Наталья Тихонова: А мы живем при нефти в 50 долларов, а население живет на том же уровне, что оно жило тогда, когда было 10 долларов. Вот это ненормально, и это, конечно, не может длиться бесконечно. Марина Калинина: То есть система перераспределения должна быть, в сущности, другая. Наталья Тихонова: Я все-таки считаю, что необязательно даже сейчас эти деньги бросать на потребление, но бросить их не на то, чтобы люди получали из этих 3% немыслимые суммы, а бросить их на то, чтобы развивалась экономика… Марина Калинина: Производство, экономика, да. Наталья Тихонова: … которая бы принесла нормальные оплачиваемые рабочие места уже массовым слоям населения – это было бы целесообразно. Константин Точилин: Наталья Евгеньевна говорит, 1,5 года еще хоть как-то. А у вас по срокам какие мысли? Иван Родионов: Да примерно то же самое, я об этом и говорю, потому что любой прогноз на срок больше 2 лет, он смешон. Никогда нельзя прогнозировать на больший период. Но у меня впечатление такое, что еще резервы есть ухудшения, ухудшение непременно будет, и непременно все равно страна-то останется и выживет, здесь нет сомнений. Как это будет происходить, совершенно неясно, но точно, что не так, как предлагается сейчас. Ни за счет увеличения налогов, ни за счет опять передачи образования и здравоохранения на собственный счет людей. Точно, что пути есть. Страна все-таки богатейшая. Точно, что можно в ней что-то сделать. Точно опять, что государство как субъект управления этой страной работает плохо в части экономики. Марина Калинина: И вот возвращаемся к началу нашей беседы, когда вы сказали, что просто никто ничего не хочет менять, вот и все. Иван Родионов: Да. Константин Точилин: Но вопрос. Честно говоря, почему-то мне не очень верится, что не хотят менять. Иван Родионов: А зачем? Ведь все хорошо. Константин Точилин: Во-первых, зачем? Во-вторых, по бумажкам все бьется, на эти деньги жить можно. То есть люди, принимающие решения, не то, что даже не жили на 5 или 7 тыс. руб., они даже не знают, что так живут. Иван Родионов: Президент опозорился, когда он не знал своей зарплаты. Ему это было вообще как бы… Это же позор, когда президент не знает, сколько он зарабатывает. Это только у нас может быть. Но здесь видно, как они относятся к населению. Я все время говорю о том, что население рассматривается элитой не как насекомые. Насекомых жалко. Как микробы. Вы их вообще не видите и не ощущаете. И с этой точки зрения, какие бы вы ни получили данные о них – какая разница? Константин Точилин: Тогда получается, что, в общем-то, меняя модель, не модель, меняя управление, пока не будет понимания того, как реально живут биологические единицы на подведомственной территории, и пока не будет какой-то хотя бы виртуальной попытки побыть в шкуре этого человека, все эти решения насколько ценны? Иван Родионов: Это тоже наивно, как 9 января, когда шли царю рассказать. "Царь не знает". Это чепуха, это философия, которая говорит о том, что надо держаться до последнего, потому что потом все равно это кончится. Чем дальше это последнее, тем лучше. Марина Калинина: Что ж, спасибо. Константин Точилин: Как-то ты так неуверенно это произнесла. Марина Калинина: Уверенности нет. Подведем итоги. Мы спрашивали вас: "Живете ли вы только на зарплату?". "Да" ответили 73% зрителей, "нет" – 27%, то есть есть еще какие-то приработки, заработки помимо основной работы. Константин Точилин: Я думаю, что те 73%, может быть, и хотели бы подработать, да нет такой возможности. Марина Калинина: Нет возможности. Константин Точилин: Закрываем на этом рубрику "Реальные цифры" до следующей недели. На следующей неделе будем считать что-нибудь другое. Но я думаю, что к теме зарплаты мы где-нибудь раз в три месяца, раз в полгода будем возвращаться, чтобы дальше мы могли уже с вами смотреть динамику, и понимать, нам вешают лапшу на уши, когда говорят, что зарплата неуклонно растет, или… Марина Калинина: Ну, и ждем вашей активной помощи, активного участия в этом процессе. У нас в гостях была Наталья Тихонова, профессор-исследователь Высшей школы экономики, доктор социологических наук. И Иван Родионов, профессор департамента финансов Высшей школы экономики. Спасибо. Константин Точилин: Спасибо. Приходите к нам еще. Иван Родионов: Пенсионер. Константин Точилин: Пенсионер. Иван Родионов: Который как раз ничего не боится.