Константин Чуриков: Далее о современном русском языке, так ли он велик и могуч в устах тех, кто нет да и ввернет иностранное словцо по поводу и без повода, и не то, которое прижилось, а которое популярно, т. е. в тренде, как сейчас говорят. Ну а поводов у нас несколько, в т. ч. и снижение показателя ЕГЭ по русскому языку. Вот сейчас перед вами будут предварительные данные Рособрнадзора. Если год назад русский наши одиннадцатиклассники знали в среднем на 72 балла, ну если округлить, то теперь – 68. Еще у нас поубавилось стобалльников по этому же предмету, это теперь не 3,5 тысячи, а 2 300 с небольшим. Еще за последние дни были инициативы Минпросвещения ввести экзамен по русскому при поступлении на госслужбу и предложение вице-спикера Госдумы Петра Толстого перевести таблички с названиями кафе и ресторанов, магазинов на русский язык, а то ощущение, что ты не в России, а где-то очень далеко, причем все это носит такой, я бы сказал, колониальный немножко характер. Ну, я думаю, каждый, кто ходит по улице, вот периодически встречает самые, ну просто самые-самые несуразные какие-то названия, мы сейчас вам их покажем. Ну вот «MODNO» зачем писать по-русски, если можно по-английски. «ЕвроShmot», причем с флагом ЕС, чтобы сразу было понятно. «Obuv», ну слушайте, по-русски ну как? По-русски же неинтересно, «obuv». Ну, «БлинStreet» вот еще... Еще, кстати, «babyland». И я хочу обратить внимание вот на самое последнее – «Shopaholic», т. е. «shop», самое главное, что они не ошиблись, именно «Shopaholic». Ну, вот такая вот получается, как это раньше Грибоедов говорил, смесь французского с нижегородским, у нас вот смесь английского получается. Сейчас мы приглашаем в наш эфир Владимира Пахомова, главный редактор портала «Грамота.ру». Владимир, здравствуйте. Владимир Пахомов: Добрый вечер. Константин Чуриков: Я знаю, вы, лингвисты, обычно говорите: да ничего, русский язык крепкий, все выдержит, как говорится, не мы первые, не мы последние. У вас есть ощущение деградации языка? Владимир Пахомов: У меня нет такого ощущения, и, наверное, я повторю то, что мы говорим всегда. Просто все дело в том, что во все эпохи люди высказывают опасения по поводу родного языка, и во все эпохи людям кажется, что сейчас с ним, с этим языком, происходит что-то страшное. Все бы ничего, если бы это не повторялось из года в год, из столетия в столетие. Точно так же, как нам кажется, что с современным русским языком беда, точно так же древним египтянам казалось, что с их языком беда, и древним грекам, и древним римлянам. И возьмите любую страну, любую эпоху: людям кажется, что с языком беда, а вот раньше было лучше. Константин Чуриков: Ну, желание его сделать чище, точнее, его как-то защитить – наверное, это правильное желание, как вы думаете? Владимир Пахомов: Это, конечно, правильное желание. Но мы не должны забывать, что язык всегда меняется, всегда развивается, мы не можем остановить его развитие. И вот влезать в язык с какими-то нашими пожеланиями, а иногда и требованиями, – это довольно опасная затея, потому что если мы там что-то поломаем, то уже потом починить будет сложно. Но, к счастью, язык не слушает наших жалоб, язык не слушает наши стенания и продолжает жить и развиваться своей жизнью: то, что нужно, оставляет, то, что не нужно, сам от этого избавляется, и, в общем-то, так было всегда. Важно помнить: пока язык меняется, он живой. Любой живой язык всегда меняется. А вот если в языке ничего не меняется, все, значит, язык умер. Я думаю, мы для русского языка такого не хотим. Константин Чуриков: А почему в языке появляются, извините, не германизмы, не какие-то, не знаю, португализмы, не французские слова, а вот именно английские? Почему вот, откуда такое засилье? Я понимаю, что вы сейчас скажете про интернет, про компьютер, но это какой-то, видите, носит сумасшедший характер. То есть когда... Ну слово «обувь» можно по-русски же написать, ну? Не хочу ругаться. Владимир Пахомов: Ну, мы говорим о нынешней эпохе. В истории русского языка было много эпох. Было, когда германизмы входили; было, когда очень много скандинавских слов, очень много греческих слов; очень много слов с Востока, очень много слов из французского языка. Все, кто знают историю русского языка, знают, понимают. Константин Чуриков: Про нынешнюю эпоху. Владимир Пахомов: Сейчас, да, засилье английского языка, но это же не только в русском языке такое. Это, конечно, связано и с информационными технологиями, и с мобильной связью, и с экономикой. Откуда все эти термины? Откуда идут слова, называющие все гаджеты, все смартфоны и пр.? Там, где их производят, там, где язык это обслуживает. В общем-то, это естественный процесс, не только в русский язык приходят такие слова. Константин Чуриков: И мы своим языком, получается, обслуживаем эти явления, эти изобретения? Владимир Пахомов: Ну, скорее я бы сказал, что язык обслуживает нашу потребность как-то говорить об этих явлениях, об этих изобретениях. Но смотрите, какая интересная вещь: ведь далеко не всегда у нас используются англицизмы. Вот вроде бы «гаджет» слово английское, да, по происхождению, «смартфон» и т. д., но те штуки, которые мы закачиваем на телефон, называются «приложения», вполне русское слово. Почему-то язык не выбрал слово «аппликация», как в других языках, а выбрал слово «приложение». Вот почему-то в данном случае оказалось важным исконное слово. Константин Чуриков: Потому что у нас еще до сих пор где-то говорят не «класть», а вот однокоренное с «приложением» слово. Владимир Пахомов: Вы думаете? Ну может быть. На самом деле это не единичный пример. То есть, когда языку нужно, он вполне охотно использует свои слова; когда ему нужно, берет чужие, комбинирует их, смешивает и т. д. Опять же, это тоже не навсегда, и многие слова, которые сейчас приходят активно из английского языка, какие-то из них, конечно, дань моде, конечно, в некоторых случаях это желание щегольнуть иностранным словом. Это желание привлечь внимание; кому-то изменяет вкус, конечно, в таких ситуациях... Константин Чуриков: Как вы красиво сказали «щегольнуть» вместо того, что вот многие привыкли говорить. «Щегольнуть»! Владимир Пахомов: Да. Это тоже пройдет, пройдет мода и на английские слова, потом появится еще какая-нибудь мода на слова из другого языка. И кстати... Константин Чуриков: Я надеюсь, на русские слова будет мода. Владимир Пахомов: Будем в это верить, да. Но ведь английский язык тоже на громадный процент состоит из заимствований в свою очередь из французского языка. А что такое французский язык? По происхождению – народная латынь. Константин Чуриков: Ну да. Владимир Пахомов: То есть в итоге все идет туда, в латынь, в греческий, в два главных языка античного мира, откуда вся европейская культура, литература, искусство и т. д. Константин Чуриков: У меня вопрос к нашим зрителям, которые сейчас нас смотрят, можно позвонить, написать: какие англицизмы, какие заимствования, какие вот эти слова вас раздражают? 8-800-222-00-14. Вас тоже об этом спрошу. Сейчас к нам присоединяется Алексей Владимирович Федоров, учитель литературы школы №1516 Москвы, член Совета по русскому языку при Президенте, доктор филологических наук. Алексей Владимирович, здравствуйте. Алексей Федоров: Здравствуйте. Константин Чуриков: Я так жестко специально спрошу, а вы меня скорректируйте: почему завалили одиннадцатиклассники ЕГЭ по русскому? Ну, не очень удачно сдали. Алексей Федоров: А это... «Завалили», т. е. сдали чуть хуже, чем в прошлом году. Ну, здесь, наверное, можно говорить, очень осторожно можно попробовать найти здесь какую-то тенденцию, хотя официальная позиция, насколько я знаю, такая, что это укладывается в некую статистическую погрешность колебаний процентных. Если был в 2021 году 71,5 успешно сданный, то в 2022 году 68,3. Это не катастрофа. Но опять-таки, если это начало определенной тенденции, которая будет подтверждаться дальнейшими результатами в следующие года, то действительно тут впору говорить о каких-то серьезных вещах, связанных не только с областью образования, преподавания русского языка, не только и не столько, может быть, с формой ЕГЭ по русскому языку, с теми заданиями, с которыми они то справляются, то не справляются. Здесь нужно говорить о состоянии русского языка в целом в обществе, потому что подростки – это те, кто, скажем так, являются, на мой взгляд, очень точной, химики бы сказали, лакмусовой бумажкой, неким показателем того, что с языком происходит, потому что они откровеннее, честнее, последовательнее и более как максималисты, что ли, эти тенденции в своем языке, в своем знании языка, в своей лексике отражают. И в этом смысле здесь повод, как мне кажется, будет очень серьезных размышлений и выводов. Константин Чуриков: При подготовке, сейчас у нас все сводится к натаскиванию на ЕГЭ... При подготовке к экзамену лучше ли все-таки выпускнику заранее отказаться от использования часто мобильного телефона, чатов, какой-то переписки в WhatsApp? Это помогает лучше подготовиться или нет? То есть больше читать книг и меньше с этой трубкой возиться? Алексей Федоров: Вы знаете, книги-то можно читать и в трубке, многие так и делают. У многих вообще дома библиотеки-то нет бумажной, для меня как учителя последние годы это было одно из открытий. Все дело в том, как относиться к гаджету – как к средству для тех же целей, для которых мы используем и традиционные книги, или как к некой самоценности, которая захватывает сознание юное и подчиняет его своим уже законам, в т. ч. и языковым законам, по которым этот виртуальный мир существует. И это тоже видно в т. ч. и в сочинениях школьников, как они нечувствительно для себя вот этот язык, язык интернета, язык общения, в котором действительно особая концентрация англицизмов, они его воспринимают и чувствуют себя в нем как среди стихии родного языка, а нас это ужасает. Константин Чуриков: К сожалению, да. Спасибо большое, Алексей Владимирович! Надеюсь, ваши ученики написали ЕГЭ в среднем лучше, чем по стране, согласно данным Рособрнадзора. Алексей Федоров, учитель литературы школы №1516 города Москвы, член Совета по русскому языку при Президенте, доктор филологических наук. Вот нам уже пишут, Владимир, пишут, что раздражает: раздражает «вау» вместо «ух ты»; «лайфхак», Ленинградская область, «похоже на какое-то ругательство»; раздражают, Чувашия, «лайфхак», «каршеринг» и «фейк» (по поводу «фейка» тоже присоединяюсь). Вас что ранит? Владимир Пахомов: Вы знаете, по поводу «лайфхака», например, раздражает, видимо, может быть, из-за некоторой неблагозвучности. Но чем заменить? «Полезный совет»? – немножко не то. «Мудрость»? – тоже не подходит. Вот иностранное слово обычно... Константин Чуриков: «Хозяйке на заметку», как раньше писали. Владимир Пахомов: Да, это вот рубрика «Хозяйке на заметку», но говорить «Рубрика «Хозяйке на заметку»» – это длинно. Иностранное слово обычно именно тогда в языке закрепляется, когда в нем есть какая-то потребность, когда ту же мысль невозможно сказать с помощью исконных, невозможно выразить с помощью исконных слов или старых заимствований. Вы знаете, в 1959 году в журнале «Русская речь» была статья, в которой автор возмущался по поводу использования слова «шорты». Он писал: «Почему бы не сказать по-русски «спортивные теннисные трусы»?» Но «спортивные теннисные трусы», все три слова не исконно русские, и, кроме того, говорить тремя словами там, где можно сказать одним, – это затея, обреченная на провал. Прошло полвека, даже больше, мы сейчас используем слово «шорты» и не видим в этом никакого надругательства над русским языком, правда? То есть тут дело в исторической дистанции, и мы посмотрим через 20, 30, 50, 100 лет, какие слова (ну, уже не мы посмотрим) останутся, какие исчезнут. Очень многие «лайфхаки», «каршеринги» и прочие «трендсеттеры», может быть, исчезнут уже через несколько лет, а может быть, останутся, если языку понадобятся они. Константин Чуриков: Как вы считаете, как характеризует человека вот тот факт, что он вместо того, чтобы сказать «вранье», «ложь», «неправда», говорит «фейк»? Вместо, так сказать, «я общался, мы с ним (или с ней) говорили» – «я коммуницировал»? Вот что это говорит о человеке? Владимир Пахомов: Вы знаете, в некоторых случаях это говорит о том, что он подбирает слово, соответствующее контексту. Ну вот смотрите, «фейковые новости» и «вранье» – согласитесь, это немножко разные вещи. Вы вряд ли так вот напрямую скажете о работе коллег: «Да это вранье!» Константин Чуриков: «Неправда», «ложь», «вымысел». Владимир Пахомов: Вы скажете, да, «неправда», «ложь». А может быть, где-то это будет не очень корректно, а может быть, где-то вы захотите выразить эту мысль, но так, чтобы все-таки вам не прилетело, и вы скажете «это фейк», ну то есть это не соответствует действительности. И если вам ребенок наврал, то вы, конечно, скажете, что врать нехорошо, что ложь – это плохо, вы здесь не скажете слово «фейк». То есть, видите, разные слова в разных ситуациях общения. У нас слово «фейк» не вытесняет исконные «ложь», «вранье», «обман», «неправда» и т. д., а встает в один ряд с ними, и это уже вопрос культуры речи, в какой ситуации общения какое слово нужно выбрать. Конечно, если человек использует только «фейк» во всех случаях, это, наверное, не очень хорошо... Константин Чуриков: Чаще так и бывает. Владимир Пахомов: Но если он понимает, где можно сказать «фейк», где уместно слово «ложь», где вот из этой «кассы» букв и слогов взять слово «неправда», где пригодится «обман», то это уже говорит о его высоком уровне культуры речи. Само по себе слово «фейк» здесь ни при чем. Константин Чуриков: Нам звонит Виктор из Московской области. Виктор, здравствуйте, добрый вечер. Зритель: Добрый день. Константин Чуриков: Добрый. Что раздражает вас, Виктор, в современном русском языке, если его русским можно назвать? Владимир Пахомов: Можно. Зритель: В современном да, я с вами согласен, если его можно назвать русским. Меня раздражает то количество слов непонятных иностранных, которые по телевидению идут, в рекламах и во всех передачах, во всем прочем. И вот ваш собеседник тут затронул эту тему, заговорил, что на протяжении многих, несколько раз Россия, значит, была такая волна, французские слова, немецкие слова, польские слова. Но он не говорит о том, что эти слова употреблялись в высшем обществе, а обычные люди, простые, они как оставались русскими и по-русски говорили. Именно вот эти простые русские люди вынесли на себе все, скажем так, тяготы и лишения во все, наполеоновские войны, войны с поляками, войны с немцами. И мы к этому пришли. А то, что сейчас, скажем так, молодежь, как вы правильно писали в строчке, «oh», «how», «carsharing» и т. д. и т. п., забивают головы, люди теряют вообще, я считаю, они теряют свою русскость, понимаете, со всем этим. Не нужно быть какими-то попугаями, следить за тем, что творится там. Мы нормальная нация, и всегда русский язык очень богатый язык, об этом говорили и классики наши... Константин Чуриков: Русский язык очень богатый, а мы либо вот эти «фейки» используем, либо вот эти там, сколько, некоторые 3–5 слов и их производных и вполне друг друга понимают. Давайте еще послушаем Людмилу, Ставропольский край. Людмила, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я очень рада, что дозвонилась до вашей передачи. Что я хочу сказать? В прошлом году мы закончили 11-й класс. И когда... Просто я за учебники хочу сказать. Те учебники, которые начиная с 5-го класса учатся наши дети, они просто запутывают, начиная как бы с правил. Потому что правила не могут быть на полторы страницы: пока ребенок дочитает... Константин Чуриков: О да. Зритель: ...он уже дочитывает, что читал в начале. Это не так, как мы учили, «-жи-/-ши- пиши с буквы «и»»... Константин Чуриков: Ну, извините, Людмила, а с другой стороны, а Лев Николаевич Толстой? Вот ты открываешь одну страницу, и ты эту мысль как бы дочитываешь на другой, понимаете. Зритель: Нет, это мысль, а то правило, это чуть-чуть разные вещи. Оно должно быть кратко, понятно, без воды, как оно сейчас пишется. И еще насчет ЕГЭ. ЕГЭ не показатель знаний. Вот для нас, для мам, которые закончили наши дети, ЕГЭ правда не показатель знаний. Потому что знания, уметь писать, уметь записать свою мысль, грамотно писать – это многие дети пишут, даже не стобалльники. А вот некоторые пишут без ошибок, но не имеют выразить то, что они хотят. Дети не могут выражаться, может, мало читают... Константин Чуриков: Вот, вот это очень важная проблема. Да, спасибо большое. Первое – требуется наличие какой-то мысли в голове, а второе – желание ее хорошо, грамотно выразить. Как привить, наверное, все-таки мы говорим о молодежи в большей степени, молодым людям какую-то, не знаю, любовь, что ли, к языку? Как их отучить от этого словесного мусора или, если хотите, словесного поноса? Владимир Пахомов: Мне хочется сначала прокомментировать, буквально несколько слов сказать по поводу того, о чем говорили зрители. По поводу русских людей и ситуации прежде – я бы не сравнивал те эпохи и нынешнюю, потому что ведь мы не будем забывать, что безграмотность была ликвидирована в начале XX века после Октябрьской революции, чему во многом способствовала орфографическая реформа 1917–1918-х гг. И раньше далеко не такое количество людей, как сейчас, умели читать и писать, поэтому нынешняя эпоха, XX век и XIX, XVIII и т. д. в глубь веков – это все-таки несравнимые категории. Что касается школьных учебников, действительно, у лингвистов тоже большие вопросы к школьным учебникам. Но это очень сложно, написать хороший учебник русского языка, очень сложно выбрать, что именно дать. И к сожалению, далеко не все правила русской орфографии мы можем уместить вот в такие коротенькие рамочки. «-жи-/-ши- с буквы «и»», безусловно, да, а если мы говорим, например, о правилах написания наречий, там не получится простого, единого правила, потому что там очень много тенденций, многое обусловлено историей слов, и здесь правило будет большое, к сожалению. Константин Чуриков: Тогда объясните мне, пожалуйста, почему вот было время, когда действительно официально по многим показателям народ был менее грамотным, но почему как раз в те времена, как кажется сейчас, может быть, это я неправ, язык был богаче? Мы открываем словарь Даля – господи, ну это просто... Это праздник духа, понимаете, пир. То есть ты видишь там какие-то слова: «стрекулист», «шлында» – ну куча всего. Понимаете, мы эти слова генерировали. Да, они из народа, откуда-то из глубин выходили, но они жили, они продолжали жить. Владимир Пахомов: Миф о том, что язык был богаче, – это миф. Современные словари русского языка не уступают ни в чем словарям прошлых лет, а в чем-то и превосходят. Константин Чуриков: Странно. Только словари ударений, вот я специально принес, это Розенталь и под редакцией Агеенко, Зарвы... Владимир Пахомов: Да-да, знаю. Константин Чуриков: Современные словари ударений почему-то меньше. Владимир Пахомов: Ну так у словарей разная задача. Если вы сравниваете словарь Даля со словарем ударений... Константин Чуриков: Нет-нет-нет. Владимир Пахомов: Это все равно, что сравнивать зеленое с большим. Константин Чуриков: Я про словари ударений нынешние. Словарь Даля я с собой не взял. Владимир Пахомов: Сейчас словарь ударений, конечно, тоже... Если вы возьмете «Большой орфоэпический словарь русского языка», который вышел в 2012 году, он примерно раза в 3 больше, чем вот этот вот словарь. А если сравнивать словарь Даля с чем-то, то можно сравнить со словарем русских народных говоров, который начал выходить еще в 1960-е гг., и там уже вышло больше 50 томов, и он продолжает выходить. И многие из этих говоров живут, и многие из этих слов живут. Так что русский язык не беднеет, русский язык не становится каким-то менее богатым, менее образным, менее красивым. И давайте подумаем, в чем еще богатство языка и его величие. Константин Чуриков: Да. Владимир Пахомов: Русский язык – язык международного общения, межнационального общения. Константин Чуриков: А почему мы слово «обувь» по-английски пишем? Владимир Пахомов: Ну ведь не все всегда пишут слово «обувь» по-английски. Константин Чуриков: Ну на вывесках этих. Вот зачем это нужно? На кого рассчитано? Владимир Пахомов: Это где-то языковая игра, где-то это хулиганство, где-то это просто дурной вкус. Но слово «обувь» продолжает существовать в русском языке. Я думаю, не стоит сводить все использование русского языка к некоторым, прямо скажем, неудачным вывескам. Константин Чуриков: Ну да. Ну не знаю, у меня дома, вот, пожалуйста, на доме вывески, там какие-то flow-пространства, барбершоп Dandy... Понимаете, ну ты родного слова вообще никакого не увидишь, кроме названия улицы. Владимир Пахомов: Ну, креатив, вы знаете, бывает разный, есть и хорошие вывески. Например, в Екатеринбурге была (надеюсь, что еще есть) кофейня, которая называется «Не торты́, а то́рты». Константин Чуриков: Прекрасно! Владимир Пахомов: Прекрасно же. И если есть хороший вкус и на выдумку хитры люди, то могут и такие вывески сделать, что позавидуешь. Константин Чуриков: Я в Петербурге как-то раз увидел банкетный зал «Алеша» – просто и красиво. Владимир Пахомов: Да. Или, например, знаете, еще вывеска классная была, по-моему, во Владимире, «Испеклось», «Испек лось», и лось нарисован, это пекарня. Константин Чуриков: А, отлично. Владимир Пахомов: То есть такого тоже очень много. Люди играют с языком, это здорово. Константин Чуриков: А что в Воронеже у Юлии, у нашей зрительницы? Юлия, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Да, я из Воронежа. Вы знаете, здесь поднимался вопрос, что молодежь очень мало читает у нас. А я вот поспорю – нет, читают, и читают достаточно много. Но при этом вот, кстати, русский язык они сдают на небольшие баллы, вот у меня сын, допустим, сдал на 65 баллов, я считаю, что это низкий балл. Но однако ж он очень читающий, читает больше, чем я, допустим, читала в свои года. Константин Чуриков: Юлия, а что он читает? Ну примерно хотя бы жанры какие-то. Зритель: Он читает все, Чехов – это любимый писатель, он просто прочитал всего Чехова. Рей Брэдбери, Хемингуэй, Ремарк, Беляева он все прочитал, хотя я смотрела просто фильмы, я просто не стала это читать, потому что ну я посмотрела, зачем мне надо... Константин Чуриков: Юлия, может, разволновался просто, бывает же такое на экзамене? Зритель: Нет-нет-нет. Ну, может быть, разволновался. Но дело в том, что читающий ребенок, знающий правила и умеющий ответить на вопрос ЕГЭ – это совсем разное. Потому что в ЕГЭ задаются так вопросы каверзно, что иногда ребенок... То, что он читал, и то, что вдруг нужно ответить, – это совсем другое, это вот с этим не связано. Поэтому читают дети, да. Может быть, читают они не таких писателей, как мы читали, Лермонтова, Толстого, читают более современных, но здесь все-таки нужно немножко различать, читать и учить правила. Константин Чуриков: Да, спасибо, спасибо за ваш звонок. Значит, смотрите, что у нас на портале. Нижегородская область, это уже из области нашего традиционного русского языка: «Когда уже перестанут «ло́жить»?» Это из какого языка? Это, видимо, из нашего такого устного в некоторых местах языка, да? Владимир Пахомов: Это слово как было просторечием, так и остается. Это довольно странно, что у нас есть все приставочные и даже суффиксальное «ложится», но при этом сам вот этот глагол мы не пускаем в литературный язык. Он был просторечным, остается просторечным, видимо, и будет просторечным. Здесь норма не менялась. Константин Чуриков: Так. Слово «ма́ркетинг» раздражает... Ну, хорошо, что «ма́ркетинг», потому что сейчас «марке́тинг» говорят. Подождите, тут вот что-то было прямо... Да, вот слова вот эти, знаете, как будто вот... Вроде бы корень русский, но понятно, что это все равно на английский манер: «читабельный», «смотрибельный», «операбельный». Откуда это? Владимир Пахомов: Ну, это на самом деле продуктивная модель. И кстати, слово «читабельный» – это не какая-то придумка современная, это слово можно найти в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова, который выходил в 1935–1940-х гг., т. е. еще до Великой Отечественной войны, в словаре русского языка можно было найти слово «читабельный». Вы знаете, что еще интересно? Многие слова, варианты, которые нам кажутся приметой времени, современными словами, недавними заимствованиями, на самом деле в русском языке давно, а какие-то заходили, уходили, возвращались. Вот мои коллеги, в частности Ирина Борисовна Левонтина, сделали поразительную находку, что в мемуарах XIX века встречается пример, что государь-император подарил князю Жуковскому «ноутбук» – «ноутбук»! Имеется в виду блокнот для записей. Константин Чуриков: Блокнот, да. Владимир Пахомов: Да. Это слово из английского стучалось в русский язык, не прижилось, прижилось французское «блокнот». Спустя почти 200 лет «ноутбук» вернулось с другим значением. Константин Чуриков: То есть это мог бы быть вполне себе «блокнот», да, «электронный блокнот»? Владимир Пахомов: Да-да. Константин Чуриков: Красиво. Владимир Пахомов: Видите, как интересно. И как мы можем это заранее предсказать, какие слова останутся, какие уйдут? Вот здесь как-то язык сам распоряжается. Константин Чуриков: А нет у вас ощущения, что все-таки, ну как сказать, судьбу языка, уж извините меня, определяет не тот, у кого хорошее, высшее образование, а тот, кто в лучшем случае прочел «Колобка», понимаете, а сейчас просто там сидит в чатах, в соцсетях и все? Владимир Пахомов: Вы знаете, вот для того, чтобы какие-то варианты становились нормой, недостаточно просто их соответствие языковым законам, – нужно еще, чтобы варианты принимались грамотными, образованными людьми. Вот сколько лет, десятилетий уже ударение «зво́нит» тоже стучится в ворота литературного языка, и оно всем языковым законам соответствует. Но на беду свою оно попало в тот очень узкий круг самых «страшных» слов, которые являются такой приметой безграмотной речи. И не пускают его люди в литературный язык, и так уже много десятилетий. Константин Чуриков: То есть есть как, например, вот встречают по одежке, провожают по уму, есть как вот дресс-код, тоже, кстати, заимствованное слово... Владимир Пахомов: В общем-то да. Константин Чуриков: ...так есть, наверное, какой-то культурный словарный код? То есть о нем как о человеке судят по тому, что и как он говорит? Владимир Пахомов: Именно так, не только по одежке, но и по устной и письменной речи. И в какой бы области человек ни был специалистом, если он о своей работе, о своей профессии, о том, чем он занимается, говорит коряво и допускает ошибки, он не будет авторитетом, к нему не будут прислушиваться. Константин Чуриков: С чиновников надо спросить за, скажем так, некое засорение тоже излишними заимствованиями нашего языка? Владимир Пахомов: Вы знаете, я бы все-таки не использовал слово «засорение». Но по поводу того, что культура речи у всех носителей языка, которые выступают публично, в т. ч., конечно, у чиновников, должна быть на высоком уровне, в этом нет сомнений. И, если человек на такой должности говорит с ошибками, это, конечно, недопустимо. То есть здесь учить нужно, просвещать нужно, рассказывать нужно. Константин Чуриков: Мне понравилось, как вот как раз Петр Толстой не так давно сказал, что «чиновники используют заимствованные слова, маскируя отсутствие содержательных мыслей, а молодежь уже и не знает русских синонимов, русская речь давно заместилась исковерканным английским». С этим не надо бороться, но за этим надо наблюдать, считаете вы? Владимир Пахомов: Конечно. И следить за своей речью, за культурой своей речи, стараясь грамотно использовать все слова, и русские исконно, и старые заимствования, и новые заимствования. Я бы так сказал. Константин Чуриков: А если какое слово не понравилось, которое мы в эфире «ОТРажения» употребили, тоже всегда позвоните и напишите. Спасибо большое! Владимир Пахомов: Спасибо. Константин Чуриков: Владимир Пахомов, главный редактор портала «Грамота.ру», был у нас в студии. Ну что, продолжим завтра также в 19:00 после выпуска новостей по Москве. Ну а также «ОТРажение» ждет вас и днем, и утром, так что смотрите ОТР. А впереди новости, «Итоги дня» и мой коллега Денис Чижов.