Ксения Сакурова: Западные компании уходят. Их российские работники тоже уходят, но в отпуск. Пока многие из тех, кто приостанавливает деятельность в России заявляют о сохранении рабочих мест и готовы даже продолжать платить зарплату. Но вот надолго ли хватит такого благородства – посмотрим. Александр Денисов: Да, но вообще любой экономист, который возьмется уж так с полной уверенностью заявлять, как оно будет – хуже или лучше, конечно, безусловно, солжет. Это очевидно всем. Поэтому и комментарии осторожные. Будем надеяться на лучшее. Вот в Кремле пояснили, что «Число безработных вряд ли будет исчисляться миллионами. Все-таки предпринимают для этого все меры», - заявил пресс-секретарь Президента Дмитрий Песков. Кабинет министров занимается этим в ежедневном режиме. Ксения Сакурова: Пока ведущие онлайн-платформы для поиска персонала не фиксируют существенных изменений в стратегиях найма российских компаний. Как отметили в Высшей школе экономики, в дальнейшем изменения на российском рынке труда, скорее всего, пойдут уже по знакомому нам сценарию: работодатели будут стараться сокращать не занятость, а зарплаты. Работники же, увы, столкнутся в первую очередь с потерей дохода. Какие отрасли могут пострадать больше всего, все-таки какие сценарии развития нашего рынка труда могут быть, об этом будем говорить в ближайшие полчаса. Присоединяйтесь к нам: 8-800-222-00-14. 54-45 – короткий номер для ваших СМС-сообщений. Александр Денисов: На связи со студией Виктория Григорьевна Пятница, управляющий партнер профессионального сообщества «HR-эксперты». HR – это специалист по поиску… по найму сотрудников. Ксения Сакурова: Здравствуйте! Александр Денисов: Да. Виктория Пятница: Да, добрый день, коллеги! Ксения Сакурова: Виктория Григорьевна, у вас есть какой-то ваш собственный взгляд, ваш собственный сценарий развития событий на российском рынке труда сейчас? Виктория Пятница: Ну, вы знаете, как справедливо сказали, что, наверно, сейчас любые сценарии были бы, наверно, лукавством. Потому что, действительно, бизнес занял такую ожидающую позицию и, в принципе, все по-разному реагируют на текущую ситуацию, за исключением, конечно, тех компаний, которые совсем попали под санкционные истории, закрыли деятельность операционную в России. И они уже закрылись. То есть там люди уже столкнулись с тем, что они остались без работы, хотя многим из этих людей (не секрет, что это в основном, конечно, высокие информационные технологии), ребятам предлагают переехать в иные страны, оплачивают релокацию. Правда, тоже не сразу. Но пока, честно говоря, все это выглядит немножко странно на фоне того, что не понятно пока, где брать валюту на эту релокацию, если кто-то не запасся ею и в подушку не зашил. Не очень понятно, как в эти страны выезжать, вылетать или идти пешком вместе с семьями. Поэтому тоже такая ситуация, скажем, не очень понятная. Даже исходя из того, что людям предлагают вроде бы поменять географию. Плюс огромное количество людей, которые остаются без работы уже сейчас. Конечно, они выйдут на рынок. Сейчас советуют смотреть, рассматривать какие-то интересные предложения, если они есть и если в этом уже прямо назрела острая необходимость. Если говорить о компаниях в основе своей, то все-таки, согласитесь, все большее количество сейчас из них, как вы совершенно справедливо заметили, берет паузу. Берет паузу на месяц – на два – на три как минимум. До полугода некоторые. Либо же ищут какие-то варианты развития событий, говоря о том, что «Да, мы закрываемся, но закроемся через полгода, потому что, например, офис будет передаваться под управление российским менеджерам». То есть все равно компании, понимая, какой это огромный рынок сбыта, ищут какие-то возможности все-таки хоть как-то где-то остаться, закрепиться. Ну и потом, конечно, когда мы говорим о достаточно серьезных брендах (в одном Макдоналдсе, извините, там работает более 60 тысяч человек), ИКЕА, куча других компаний. Конечно, компании, ну скажем так… Александр Денисов: Виктория Григорьевна, а вот чтоб далеко не убегать от бургерных, которые вы упомянули. Давайте рассмотрим… Просто рассуждать логически, отталкиваясь от этого примера. Значит, вот эти рестораны, как они себя называют… Можно сравнить, вот помните, герой Папанова в фильме «Берегись автомобиля» говорил своему зятю: «Ты – голодранец. У тебя ничего нет. Ты живешь на доверии». У них тоже… что у них есть? Во-первых, это все франшизы. То есть это наши русские люди взяли, открыли эти рестораны. Заводы, которые производят начинку для этих якобы бургеров… все производится у нас здесь. Все здесь: и курица, и мясо, и прочее. Все исключительно русское. Оборудование тоже русское. Эти заводы принадлежат нам. О какой потере рабочих мест мы говорим? Даже если скроются эти менеджеры, которые снимали сливки на нашем оборудовании, на наших людях. Да пожалуйста, нам даже национализировать не нужно, мы просто остаемся при своих. Какая потеря, я не понимаю? Виктория Пятница: Предлагаете поменять название? Это не так-то легко сделать. Александр Денисов: Да, вы правильно сказали: за ними только торговый знак. Все. Ксения Сакурова: Я вот поддержу эту мысль. Я увидела фотографию, как выглядит бывшая закусочная – или как это правильно назвать – ресторан бренда KFC в Крыму. Там оно называется CFC (Крымская жареная курица). Все это выглядит абсолютно так же, как это выглядело бы в любой другой стране с точки зрения цветов бренда, организации самого процесса. То есть такое ощущение, что бренд как таковой ушел, все мощности остались, все площади остались, трудовые коллективы, видимо, тоже остались. И все продолжают делать то же самое, что они делали, но одну букву поменяли. Ну, в общем-то, и все. Виктория Пятница: Варианты есть. Это все зависит от тех, скажем так, юридических тонкостей, которые в каждом конкретном случае с этими организациями заключены. Та же франшиза - тоже неоднозначная история. Но, вы знаете, я хочу сказать, что ни в коем случае не стоит рассматривать текущую ситуацию как какой-то катаклизм, фатальную историю и так далее. Вот очень много нагнетается вокруг нее. Потому что очень многие… бизнес российский, в частности, с учетом того, что у нас идет сейчас четкая, - уже она не поменяется, я думаю, однозначно – четкий вектор на импортозамещение. Посмотрите как сейчас реагируют наши производственные компании, наши сервисные компании. Которые понимают, что в данной конкретной ситуации у них открываются новые возможности, скажем, для расширения. Не то, что даже для захвата какой-то доли рынка – для расширения собственного бизнеса. Конечно, в этот бизнес тоже нужны будут люди, и люди, которые придут, они придут из серьезных достаточно компаний с очень хорошим опытом. Я не в плане того, что, знаете, история действительно очень серьезная, очень тяжелая. Да, изменения пойдут, они будут. Но они в каком-то отношении сыграют в том числе и на нашу российскую экономику. Хотя, в принципе, конечно, лукавить и говорить о том, что у нас не будет повышаться безработица, что все трудовые ресурсы, которые будут высвобождены, они рассосутся по существующим компаниям, это тоже было бы лукавство. Александр Денисов: Да, абсолютно. Живем-то в эпоху неопределенности и непредсказуемости. Спасибо! Виктория Григорьевна Пятница, управляющий партнер профессионального сообщества «HR-эксперты» по поиску, по найму кадров. И наш следующий собеседник – Михаил Кимович Беляев, кандидат экономических наук. Михаил Кимович, добрый вечер! Ксения Сакурова: Здравствуйте! Михаил Беляев: Здравствуйте! Александр Денисов: Михаил Кимович, прежде чем приступить к разговору, могу вам показать фрагмент сегодняшнего заседания в Госдуме. Там зашла речь о законе против картельного сговора. Оказывается, пять лет уже на согласовании этот закон лежит. Мало того, этот закон… настаивал на нем Владимир Путин. Вот какие интересные у нас подробности Александр Хинштейн вспомнил. И вот давайте посмотрим, что сказал Вячеслав Володин, спикер нашего законодательного собрания. А потом - что ему ответил представитель ФАС. Давайте сначала Володина. Вячеслав Володин: При этом нам важно безотлагательно принять эти решения. Вот, посмотрите, даже за прошлый год – год, когда не было тех вызовов, с которыми мы столкнулись сегодня (правда, те же санкции были). Но все-таки, смотрите, по данным Росстата в торговле, оптовой и розничной, за январь-октябрь 2021 года прибыль отрасли выросла в 1,7 раза до 4,447 триллионов рублей к аналогичному периоду 2019 года. При этом крупнейшие риелторы в основном выводят прибыль в офшоры. Мы что, будем созерцать это? У людей деньги забирают, - причем рост, посмотрите, прибыли в 1,7 раза – и выводят за рубеж. Ответственность-то мы будем брать на себя? Кто за это будет отвечать? Правительство? Да. А Дума? А профильные комитеты Государственной Думы? Поэтому предложения, которые руководитель ФАС делает, давайте оценим. Если под ними, действительно, есть необходимость – вносите предложения по изменению завтра. Давайте сформируем законодательство, исходя из тех вызовов. Ситуация, как она сложилась – все. Александр Денисов: Ну и глава ФАС Максим Шаскольский, он тоже, когда его спросили про подорожание товаров, он прокомментировал это на примере с гречкой и сахаром. Давайте послушаем, что ответил, и как это увязал с тем законом, который пять лет уже согласовывается. Максим Шаскольский: Мы зафиксировали то, что идет скупка просто поддонами ряда востребованных товаров. И сахар, и гречки. В этой ситуации мы проверяем всех производителей и поставщиков. Но, как я уже говорил, у нас высококонкурентный рынок. Там большое количество участников. И меры антимонопольного законодательства в настоящее время нельзя применить. Вот когда выйдут те изменения, о которых мы сегодня неоднократно говорили, тогда можно будет сразу же дать предупреждение производителю или поставщику о том, что у него монопольно высокая цена, и дальше за этим последует, возможно, и оборотный штраф. Александр Денисов: Да, Михаил Кимович, это мы к тому… вот с иностранцами-то мы разбираемся, которые собираются «посвинячить», тут всех побросать. Со своими тоже надо разобраться. Но, с другой стороны, может быть, есть и попроще объяснение. Вот МЧС России (это сегодня, новость этого часа) доставило 220 тонн гуманитарной помощи жителям ДНР и ЛНР. Возможно, это отчасти объясняет, почему поддонами скупается и сахар, и гречка, и другие продукты. Но не всегда, безусловно, это является объяснением. Мы периодически наблюдаем необъяснимый рост (в 2 бывает даже раза). Потом их заставляют открутить. Михаил Кимович, вот что касается этого закона о надзоре за картелями. Почему пять лет согласовывается, в чем тут сложность? Хотя даже Президент просил. У вас есть объяснение? Михаил Беляев: Сложность тут заключается в том, что монополии… Я их не хочу называть картелями, потому что картели – это обязательно несколько компаний, и не надо ограничивать понятие монополии только картелями. Монополия многолика. Это и олигополия, и моно-, действительно, в прямом смысле слова. Когда один производитель. Ну и есть такие как картельный сговор, которые не… на самом деле там сговора нет, есть понятие лидерства в ценах. То есть группа компаний, объединенных единым интересом – то есть повышением прибыли через отпускные цены – собственно, им не надо ни о чем договариваться. Потому что они действуют синхронно. Я не хочу Шаскольского обижать, но есть такое слово как «концертированные действия». То есть от слова «концерт», то есть согласованные. Есть такое, в книжках это все написано давным-давно. Значит, есть передергивание, вот о чем идет речь. И вот этот вот… как раз прибыль в 1,7 раза – она указывает на то, что есть определенное вот такое целенаправленное воздействие на рынок в плане повышения цен. Вот это индикатор. В экономике все связано, надо только уметь пользоваться этими индикаторами. Хотя ими и умеют пользоваться, но только иногда в другую сторону. Теперь о чем речь. Значит, Володин говорит об одном – о том, кто продает. Тот, кто ставит цены на полках – производитель. У них конечная цена. Шаскольский это сдвигает все на одну фазу вниз и говорит о производителях и о оптовых торговцах. Вот, понимаете, а вот этот вот как раз момент… он говорит об одном, Володин говорит о другом. И поэтому получается такой вот… загогулинка такая логическая получается. Но мы должны работать… даже у нас не совсем важно, какие цены производителя, какие цены оптовиков. Потому что они заведомо ниже, чем цены розничные. А именно работать с теми, кто ставит цены на полке. У нас, если он говорит, что рынок высококонкурентный… У производителей, может быть, и да. А вот у… (я о продовольственных товарах говорю), а вот у тех, кто продает уже конечную продукцию, то там… Я читал, что 10 производителей наших – не производителей, а торговцев, извините – занимают 38% рынка. Это ли не монополизация рынка? Это в чистом виде монополизация. А 100 производителей помельче – продавцов, извините, опять у меня язык соскочил – там уже где-то чуть не под 80, а то и под 90% продукции. Вот считать, что какие-то фермеры составляют конкуренцию… Фермеры никакую конкуренцию не составляют, потому что фермеры, они просто, наоборот, подтягивают свои цены под цены вот этих вот крупных торговых сетей. А то их завышают против них, ссылаясь на то, что у них это все органическое, что у них это все «зеленое», что у них это все исключительно полезное и так далее и так далее. Так что никакой там ценовой конкуренции совершенно нет, а есть в чистом виде монополистический сговор. Не сговор, а концертированные действия. Ксения Сакурова: А нельзя нам принять какой-то такой закон, который бы обязывал торговые сети выделять какое-то количество площадей под конкретных местных производителей? Тех, кому не нужно издалека везти продукцию. Тех, кто готов обеспечивать своих людей. Ну пусть это будут небольшие объемы. Михаил Беляев: А цены-то какие они будут ставить? Выделить можно и площади. Хоть не какие-то, а хоть полмагазина. Весь вопрос о том, с какими они ценами выступят. А они выступят, как я говорил, с ценами с теми, что они привезли вот как раз из местного недалеко то, что не успело потерять товарный вид в пути. И все это зелененькое, все это красненькое такое. Вот редиску я имею в виду. Все это такое вчера еще бегало и кудахтало. Поэтому должно быть сильно выше, чем это все замороженное на прилавках в какой-нибудь «Пятерочке», «Магните». Ксения Сакурова: Ну и условие им поставить: если вы хотите такого простого доступа к покупателю, соответственно, есть определенные условия по цене. Михаил Беляев: А вот это и есть действия антимонопольные. Вот это и есть вот это вот самое, о чем мы говорим. И вот не им ставить условия, а сначала вот этим вот ребятам, которые держат большие магазины и ограничивать не цену – еще раз я повторю. Цена складывается из чего? Что вы купили что-то у оптовика или производителя. А потом вы видите, какую цену можно поставить. То есть какую у вас рынок воспримет эту цену. И вы ее повышаете и повышаете. У вас становится количество покупателей, может быть, даже меньше. Удовольствия у них на лице написано меньше. Покупают они меньше. Но за счет того, что количество проданного уменьшается, а цена увеличивается, собственно, масса прибыли увеличивается или остается той же самой. Только хлопот меньше, потому что вам меньше везти товаров, меньше их раскладывать на полку, меньше кассы, меньше собственных сотрудников. То есть одно сплошное удовольствие для тех, кто имеет право диктовать этому самому рынку свои цены. И получать прибыль в 1,7 раза больше, чем… И вот ФАС ограничивает не цены, а ФАС обращает внимание на то, что вот этот вот… уловленная прибыль содержит в себе компонент сверхприбыли. Сверх рыночно обусловленной прибыли. Никто не говорит, что они должны действовать себе в убыток. Это коммерческие предприятия, это рыночные предприятия. Они работают из-за прибыли и ради получения прибыли. Но прибыль, если они хотят получить сверхприбыль, значит, они должны ввести новые формы торговли, какие-то еще развлекательные мероприятия. Повысить эффективность, заставить поставить новые кассовые аппараты, более продуктивные и так далее и так далее. Вот за счет этого, пожалуйста, получай прибыль повышенную, какую ты хочешь. Но не за счет того, что ты повышаешь цены. Александр Денисов: Михаил Кимович, простите, что прервал вас. А вот в этом законе картельном (ну так назовем его, как назвал Вячеслав Володин)… Михаил Беляев: Давайте так назовем. Александр Денисов: Да, что должно содержаться? Вот это – сверхприбыль, это – не сверхприбыль. Так должно быть расписано? Михаил Беляев: Да, это должно… Да, сверхприбыль, которая не имеет, скажем так, в вольной трактовке, не имеет рыночного обоснования. То есть она выходит за пределы и получена за счет именно такого ценового повышения, а не улучшения эффективности собственного производства. И в чем преимущество рыночной экономики, если оно есть, и преимущество частноуправляемой компании по сравнению с государственной? Это вот такие безудержные либералы от экономики, они любят все время вот этот тезис применять. Так в чем заключается эффективность-то управления?.. Александр Денисов: Михаил Кимович, простите, что вас прерываю. Потому что мало времени, хочется все-таки разобраться с вами. Хорошо, он принесет, скажет: «А вот у меня на бумажках… у меня не сверхприбыль. Вы с чего решили?» И что мы будем… Михаил Беляев: Ну, вы знаете, ну не надо не из кого делать дураков. Потому что есть определенные документы. И если правильно анализировать эти документы – а их целая куча, этих документов – сколько куплено, сколько продано, какая площадь, какие, в принципе, цены. Все это сопоставляется, выявляется абсолютно нормально для любого аналитика, который занимается этой отраслью. И вообще для аналитика общего экономического, а уж тот, который занимается определенной отраслью: торговлей, строительством, металлургией – чем угодно. Он знает специфику этой отрасли и совершенно запросто разберется, что там сверх-, а что не сверх-. Александр Денисов: То есть вопрос решаемый, ничего тут такого? Михаил Беляев: Абсолютно. Но он во всех странах-то он решился. В странах с развитой экономикой. Особенно в Соединенных Штатах. Правда, там сейчас санкции, туда поучиться съездить, наверное, будет сложновато. Но, в принципе, документы можно оттуда получить, хотя бы с помощью IT technology – электронных технологий. И почитать. Александр Денисов: Михаил Кимович, а еще можно, как говорится, «издаля» поучиться. Что происходит в Америке? Байден сообщил (вот новость) – рекордная за 40 лет инфляция в США. Последствия антироссийских санкций. Ну нечего было минировать в темноте и самим подрываться на этих минах санкционных. Спасибо! Михаил Кимович Беляев был у нас на связи. После новостей вернемся.