Петр Кузнецов: Если кто-то из школьников в таком костюме придет, его, мне кажется, тем более по новым правилам, сразу же на тестирование отправят. Тестирование школьников на наркотики уже с 1 сентября, т. е. с нового учебного года, будет проводиться по новым правилам. Например, теперь, даже если у ребенка отрицательные анализы, вот он все сдал, врач (внимание!), заподозривший наркотическое опьянение, может назначить повторное обследование. Раньше такого не было. Дарья Шулик: Да. Результаты теста будут сообщаться родителям. Раньше, если ребенку уже исполнилось 15 лет, то данные оставались врачебной тайной даже для ближайших родственников. Тестируют на наркотики школьников, начиная с 13 лет. Для того, чтобы провести тест, родители должны подписать согласие, так как это добровольное обследование. Если же школьник старше 15 лет, то он соответственно дает согласие сам. Позвоните, расскажите, напишите нам, пожалуйста, как вы относитесь к тестированию школьников на наркотики. А мы задали этот вопрос горожанам на улицах наших городов. ОПРОС Петр Кузнецов: СМС-портал Челябинской области, только что написал телезритель оттуда: «Все правильно, и разрешения не надо спрашивать. Доверяй, но проверяй». Дарья Шулик: Но однако мы слышали и другое мнение: что не хотят, боятся, что усомнятся в воспитании родителей таким образом. Петр Кузнецов: А я в одном из ответов услышал, знаешь, некое такое перекладывание ответственности на школу. Дарья Шулик: Ну, да. Петр Кузнецов: Т. е. как будто бы – да, должны, а дальше пусть они там с ними разберутся. Дарья Шулик: Сами разбираются, да, что делать. Петр Кузнецов: Может быть, и школа-то сама там виновата. Что-то такое прозвучало. «Какая нужная тема. Столько проблем у этого вопроса, и у родителей, и прежде всего у ребят. Т. е. контроль постоянный должен быть, чтобы избежать уголовных проблем. Отношусь с согласием. Двойной контроль нужен». Это сообщение только что из Москвы. Дарья Шулик: А вот Челябинская область: «Доверяй, но проверяй. Все правильно. Разрешения не надо спрашивать». Петр Кузнецов: Сергей Полозов, член Совета по проблемам профилактики наркомании при Совете Федерации, председатель Всероссийского общественного движения «СТОПНАРКОТИК» с нами на связи. Здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Сергей, скажите, пожалуйста, ну вот так или иначе речь идет об ужесточении контроля. А с чем это связано? Что, у нас картина в целом ухудшается? Чем объяснить нововведение? Сергей Полозов: Картина действительно ухудшается. И ухудшается уже достаточно давно. Большой процент молодежи сейчас вовлечен в употребление наркотиков. И первое употребление фиксируется с 11-12 лет. А как уже правильно говорили в вашем комментарии жители, что достаточно легко подсадить ребенка. Есть различные и механизмы, и сами люди, которые заинтересованы в продаже наркотиков, это делают, и опять же молодежь в принципе интересуется тем, что запрещено. Поэтому процент достаточно высокий. И само по себе тестирование как раз и направлено на то, чтобы создать некий такой психологический иммунитет у ребят. Чтобы они понимали, что тестирование может быть. И тестирование, на мой взгляд, в перспективе будет обязательным. Я бы на самом деле за это выступал бы. Ровно потому, что для родителей это большое подспорье. Они могут действительно знать, заранее предпринять меры до того, как беда уже наступит, скажем так, подойдет к дверям дома и когда уже ни лечение, ничего не поможет. И, с другой стороны, выявлять непосредственно в раннем возрасте нужно в том числе для того, чтобы сохранить в принципе жизнь и здоровье ребенка. Потому что огромное количество смертей, помимо того что передозировка наркотиков, происходит именно из-за различных суицидов под действием психоактивных веществ, различные коллективные в том числе отравления. Поэтому без … все-таки гораздо слабее и податливей. Дарья Шулик: Сергей Андреевич, но вот вы говорите: обязательно. Но мы сейчас посмотрели опрос. На самом деле очень важно на ранней стадии выявить, что у человека, у ребенка есть зависимость, или то, что он пробует или употребляет наркотики. Но вот, как мы сейчас послушали, некоторые родители категорически против такого мероприятия. Как ваше отношение? Почему, по-вашему, так происходит? Сергей Полозов: На мой взгляд, это происходит потому, что родители, с одной стороны, с себя снимают эту ответственность и понимают, что если будет выявлен положительный тест на наркотики, то вопросы начнутся к ним. Т. е. какие-то могут быть санкции, они могут этого бояться. И плюс, я думаю, что они на самом деле недостаточно информированы о тех преимуществах, собственно, которые появляются вот именно о том, что они будут это знать заранее. Они действительно не специалисты. Вот девушка из Биробиджана говорила о том, что они не имеют тех компетенций, чтобы определить по каким-то физиологическим или психологическим особенностям то, что ребенок находится, там, в употреблении. А если не сделать это вовремя, то они столкнутся с проблемами зависимости и на всю жизнь потом лечением от наркотиков, реабилитацией, либо другие нехорошие вещи. Скажем так: тюрьма – не самое плохое, да? Смерть – это гораздо хуже. Поэтому с родителями, мне кажется, нужно проводить просто информационную работу, чтобы подсказывать им, что это, во-первых, безопасно и анонимно, и что об этих результатах должны знать они в первую очередь, это для них делается. Дарья Шулик: С родителям понятно. А как вы считаете, нужно ли (я просто помню, что была такая достаточно громкая полемика тоже между родителями и учителями, и вообще общественность обсуждала), нужно ли в школах вводить некие лекции, разъяснительные работы с детьми по поводу употребления этого всего? Сергей Полозов: Да, я на самом деле считаю, что это очень нужная и правильная история. Почему: Дарья Шулик: Просто (извините, что перебью) высказывались мнения, родители переживали, что вот когда детям начнут это все рассказывать, их, наоборот, это заинтересует и они, наоборот, захотят быстрее это все попробовать. Вот какие они доводы приводили в подтверждение тому, что им не нравится такая инициатива, чтобы в школах вводили такие лекции. Сергей Полозов: На самом деле я это слышу регулярно. Родители в принципе делятся на 2 категории. Одни говорят: да, рассказывайте, и чем жестче эта информация, тем лучше, чтобы неповадно было. Другие говорят о том, что ни в коем случае, вы травмируете психику ребенка, и они действительно увлекутся и будут знать теперь, что им стоит попробовать. Ровно поэтому требуется государственная такая программа по первичной профилактике, которой сегодня, к сожалению, пока еще нет, в которых должны быть разработаны методологические материалы с учетом психофизиологических, возрастных особенностей ребенка. Что им можно говорить, что станет для него, скажем так, мотивацией отказаться от предложения, что не станет. Потому что у каждого возраста есть своя мотивация к первому употреблению. У переходного возраста она одна, а у ребенка в младшей школе она абсолютно другая. Т. е. понимаете, да? Что есть сепарация от родителей и желание показаться взрослым, а у младшего школьника это просто, скажем так: старшие взяли на слабо или что-то такое. Петр Кузнецов: Да. И, тут как тут, появляется еще такая штука, как Даркнет, с которым до сих пор не знают, что сделать, как туда попасть. При этом школьники туда совершенно свободно попадают. И пропаганда в Интернете наркотиков, с которой тоже пытаются что-то делать, но пока чисто юридически не могут обосновать, что считать пропагандой. Т. е. считать ее за сбыт, приравнивать к чему. Я к тому, что – с чего, по-вашему, все-таки нужно начинать борьбу с… Дарья Шулик: С дома, со школы? Петр Кузнецов: Потому что тестирование-то – оно уже выявит… Дарья Шулик: Последствия, да. Петр Кузнецов: …то, что уже случилось. Сергей Полозов: Да, как вы понимаете, конечно, комплекс мер только будет работать. В принципе вся антинаркотическая политика строится на трех китах. Это профилактика первичная еще до употребления: для тех людей, которые не употребляли наркотики. Это реабилитация для тех, кто находится в зависимости. И работа силовых ведомств по борьбе с трафиком. Поэтому то, что касается предотвращения, это на самом деле большая работа, которую нужно делать, колоссальная, потому что она сокращает в том числе и огромные бюджетные средства на последующую реабилитацию, которая требует больших денег и при этом не несет точного результата, гарантии выздоровления. И здесь, безусловно, перво-наперво, как бы мы ни говорили, что родители заняты, родители несут полную ответственность. Они должны быть осведомлены, информированы. И должны быть снабжены различными методическими материалами, раздаточными материалами, не знаю, каким-то сайтом, на котором они могут с этим познакомиться, и как правильно поговорить с ребенком. С точки зрения педагогической даже, чтобы не перегнуть палку. Что можно показать, что нельзя показать. Безусловно, школа и различные волонтерские организации должны проводить эту профилактику в том числе. Но поскольку они там все вместе собираются, это самый простой способ, где можно переговорить и эту тему правильно донести. Но здесь… Петр Кузнецов: Но, скажем так: школа должна нести ответственность? Сергей Полозов: Ну, школа несет ответственность за то, что происходит в школе. Т. е. если ребенок там употребляет наркотики, пострадает, не дай бог, будет летальный исход, то да. Но при этом за ребенка несут ответственность в первую очередь родители, вот и все. Т. е. на школу перекладывать ответственность воспитательную сейчас, наверное, было бы неправильно. Петр Кузнецов: У нас как раз родители на линии. Точнее, бабушка. Светлана из Пятигорска. Здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Петр Кузнецов: А то она ждет уже давно. Зритель: Здравствуйте. Добрый день. Петр Кузнецов: Добрый. Зритель: Я в принципе очень согласна с Сергеем Полозовым, что в школе обязательно нужно проводить разъяснительную работу. Обязательно. Но чтобы это все было, если вдруг выявлено, анонимно, конечно. Чтобы ребенок не пострадал. Потому что он только на первой стадии, допустим, чего-то. Но на родителей сейчас тоже возлагать эту всю ответственность очень тяжело. Потому что родители все работают 12-16 часов. Петр Кузнецов: Ну нет уж, извините. А как, если не на родителей? Зритель: Школа, учитель обязательно замечает, что у ребенка какие-то есть проблемы… Петр Кузнецов: Прежде всего учитель, а не родитель? Зритель: Родитель и преподаватель, как было ранее принято, всегда общались очень близко за детей. Если, не дай бог, раньше ребенок не пришел в школу, уже педагог стоит у порога. Поэтому снимать с педагога, потому что если он замечает какие-то отклонения или какое-то поведение… Дети же, они сейчас совершенно другие, я так думаю, и вижу, что они другие. Поэтому… Дарья Шулик: Т. е. вы считаете, это совместная работа и родителей, и учителей. Зритель: Конечно, конечно. Обязательно. Петр Кузнецов: А нагрузка на учителей, вы слышали… Зритель: Если вдруг преподаватель увидел какие-то отклонения, то, значит, обязательно нужно… Нет, даже не отклонение, а поведение. Дети, они же сейчас, действительно, правильно вы говорите, что они зависят друг от друга, все друг перед другом воображают (я таким простым языком скажу), все друг перед другом хотят что-то показать… Петр Кузнецов: Спасибо, да. Пятигорск, Светлана. Это бабушка школьников. Елену еще успеем послушать из Москвы. Дарья Шулик: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У меня сомнения по поводу этого тестирования. В связи с тем, что вот даже по телевидению было множество передач, когда рассказывалось о том, что даже съеденная булочка с маком может показать положительное тестирование. Или, там, может быть, невролог назначил какие-то лекарства, которые, не дай бог там… Петр Кузнецов: Что-то показать. Зритель: …какое-то в анализе может показать, да. И тогда что? Вот что потом? Петр Кузнецов: И какой стресс для ребенка, да, если он услышит? Зритель: Да, ну естественно, у ребенка в анализе это может быть показано положительным. Тестирование бывает разное, наверное, какие-то, я не специалист в тестах, конечно, но, во всяком случае, говорят, что… По телевидению я видела, это для автомобилистов были проверки, что тесты, которые применяются, они вот даже просто булочку с маком съели вчера, а завтра будет уже положительный результат. Петр Кузнецов: Понятно, да. Сейчас Сергей Полозов к нам возвращается с коротким комментарием. Сергей, если можно, да? У нас еще один эксперт впереди. Сергей Полозов: Ну вот, собственно, в этом и заключается вся история. Это вот в этих мифах о булочках с маком, которые ты съел, и показалось. Это, конечно, совершенно не так. Да, тестирование не идеальное, и оно дает ложноположительные результаты, и для этого, соответственно, лаборатория и перепроверяет. И для этого, собственно, и сделано, чтобы можно было по подозрительным, скажем так, каким-то критериям сказать родителям о том, чтобы они сделали проверку дополнительно. Вот школа, т. е. мы говорили: роль школы. Вот как раз роль школы – делать это тестирование. Чтобы сделать такой скрининг для родителей и показать им, что этой темой надо заниматься. Все. Родители дальше ею занимаются. Но родителей нельзя бросать. Им нужно, конечно, дать поддержку. Потому что для тех родителей, которые получили тест от своего ребенка положительный, нужно, чтобы с этими родителями дальше работали. Чтобы им объяснили, куда им идти, какие врачи должны принять, какие соответственно меры нужно принять, и т. д. Чтобы родители не остались один на один с этой проблемой. Петр Кузнецов: И сделать это аккуратно, мягко. Да. Спасибо. Дарья Шулик: Спасибо, Сергей Андреевич. Петр Кузнецов: Сергей Полозов, член Совета по проблемам профилактики наркомании при Совете Федерации. Дарья Шулик: Мы подключаем нашего следующего эксперта. Это Вероника Готлиб, психиатр-нарколог, руководитель Центра детско-юношеской аддиктологии. Вероника Яковлевна, здравствуйте. Вероника Готлиб: Добрый день. Дарья Шулик: Вероника Яковлевна, ну вот вы слышали, да, что совершенно полярные мнения родителей по поводу вот этого тестирования. От «да, мы только за» до того, что ребенка прямо психологически покалечат и будет потом очень тяжело ребенку дальше и учиться, и вообще общаться – и с родителями, и коммуницировать с учителями. Как, по-вашему, действительно существует такая проблема и стоит этого опасаться? Вероника Готлиб: Мне кажется, проблема не в самом тестировании, а проблема, во-первых, в том, чтобы это проводилось правильно, чтобы оно было достоверно. Потому что есть очень много случаев фальсификации, которые превращают это все в какую-то профанацию. Поэтому все это очень важно соблюсти. А что касается стигматизации ребенка: есть определенный маршрут, который предусмотрен как следующие шаги. Но вот для меня, например, всегда большой вопрос: ну, хорошо, ну, выявили, а дальше что? Потому что сейчас, действительно, некоторые внесены изменения в процесс тестирования, и вообще изменилось и в отношении врачебной тайны по отношению к детям до 18 лет. Т. е. – ну, что-то меняется, но принципиально какого-то такого четкого представления: выявили и? И вот это «и» для меня и является как-то самым важным. Потому что, действительно, бывают разные. Кто-то употребляет. Но такие, как правило, редко попадаются. Они избегают возможности попасться. У кого-то первые пробы. И вот тут важно, чтобы правильно помочь как раз избежать этой стигмы, что действительно ребенок какой-то правонарушитель, а скорее помочь. Но тут работа и с ребенком, и с семьей должна быть. Петр Кузнецов: Вот, может быть, поэтому сюда (извините, пожалуйста) и хотят к этому физическому тестированию, еще и предлагается, я слышал, социально-психологическое тестирование школьников и студентов? Вероника Готлиб: Оно всегда существовало. Т. е. это так и называется. Сначала идет этап социально-психологического тестирования, а потом уже этап тестирования на вещества. И поэтому оно является, я бы сказала, может быть, даже более важным. Но при этом нужно еще понимать, какие ресурсы есть. Ну, ладно, там, что-то есть в Москве, что-то есть в Санкт-Петербурге, в больших городах. А дальше? А в каких-то других местах? И потом, знаете, я вот хотела два слова буквально сказать: мне кажется, вот это перекладывание ответственности с семьи на школу – это какой-то такой порочный круг. Потому что школы скрывают: у них там рейтинги. Родители тоже не хотят. И в результате проблема как-то замалчивается. И, я бы сказала, подменяется. Ну вот прошли тестирование, а как прошли, кто прошел, что там, какую мочу сдали, – это, в общем… Дарья Шулик: Никто не хочет выносить сор из избы. Петр Кузнецов: Так или иначе, все-таки сначала это должен распознать родитель. А давайте вот к практике: родитель школьников в самом трудном таком, уязвимом в этом плане возрасте. На что обратить внимание, чтобы успеть предупредить, остановить? Вероника Готлиб: Обратить внимание прежде всего на изменения какие-то в поведении ребенка. Знаете, всегда родители говорят: «Сын какой-то не такой». Вот если родитель замечает, если у него есть возможность увидеть, что ребенок «какой-то не такой», это уже очень хорошо. Потому что, как было сказано, по 16-18 часов на работе, а потом… И, в общем, все это проходит незамеченным. Т. е. изменения в поведении, изменения круга общения, изменения – какие-то там зашифрованные разговоры. В общем, то, что как-то заметно, что ребенок меняется. Потом уже начинаются всякие вещдоки, типа, не знаю, таблетки, шприцы, пакетики. Но на первом этапе это, конечно, изменения в поведении. И вот это важно не пропустить. Поэтому нужно, сохраняя контакт с ребенком, разговаривать, глядя в глаза, а не через телефон, и понимать, что проблемы ребенка – важные, их надо выслушивать и с ним надо говорить. Петр Кузнецов: Ну уж важнее, там, третьей работы, да, это точно. Спасибо вам огромное. Дарья Шулик: Спасибо. Петр Кузнецов: Вероника Готлиб. Пишет Краснодарский край: «Чем занимается наш доблестный наркоконтроль?» СМС из Волгоградской области: «Тестировать всех подряд: совсем окабанели». Это, видимо, про школьников. «До чего же докатилась страна, – Олег через сайт. – В мое время проблема была только курение, и то с 8-го класса, и то отдельных учеников».