Юрий Коваленко: Мы продолжаем нашу программу "ОТРажение". Вместе с вами мы сейчас будем смотреть на цифры. По данным исследования "Росиндекс" россияне предпочитают отечественную продукцию. Необязательно продукты, кстати. Это, казалось бы, очевидно. На прилавках магазина количество отечественных продуктов постоянно растет, а импортных снижается. То есть наше родное действительно начинает завоевывать доверие потребителей. Но так ли удачно обстоят дела с импортозамещением в легкой промышленности, или с продажей бытовой техники? Здесь как раз таки вопрос. Вся техника на прилавках, вы сами видели, с названиями не на русском языке, она в документах изготовлена за пределами нашей страны. И иногда россияне покупают наше, даже не подозревая, что бренд на самом деле отечественный, просто производится там, где дешевле. Но, думаю, Ольга знает, что цифры не обманешь. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим по крайней мере на те данные, которые приводит "Росиндекс". Больше половины россиян, живущих в крупных городах, предпочитают покупать отечественные продукты. Доверие в первую очередь, если верить опросу, вызывают мясо и колбаса. При этом количество отечественных продуктов на прилавках растет, импортных действительно снижается. Доля продовольственных товаров зарубежного производства составляет 21%. По данным Росстата, это рекордно низкая доля за всю историю измерения показателя, то есть с 2005 года. Вероятно, сыграло свою роль импортозамещение, которое идет и в легкой промышленности, хотя и более медленными темпами. Давайте посмотрим на эти данные. Количество отечественной одежды и обуви на прилавках также растет, однако россияне продолжают покупать продукцию иностранных компаний и заказывать товары из-за рубежа. Кризис довольно сильно ударил по отрасли. Спад производства пришелся на 2015 год. Текстильное и швейное производства восстанавливалось неоднородно. Производство мужских костюмов, пальто и других видов одежды выросло в среднем на 7%. Выпуск женских юбок сократился на 3%, в прошлом году значительно выросло производство кожи, изделий из кожи и обуви, хотя в предыдущие два года ощущался значительный спад этих производств. Мы хотим с вами поговорить о том, доверяете ли вы российским товарам. И если с продуктами все более-менее понятно, то легкая промышленность, электроника, любые несъедобные вещи, которые производятся на территории нашей страны, пока вызывают и недоверие, и некие сомнения у россиян. Позвоните, расскажите, покупаете ли вы российское, сколько это стоит, и почему вы выбираете той или иной товар. В гостях у нас Юрий Савелов, член Президиума Объединения предпринимателей "Опоры России". Юрий, здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Юрий Савелов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Давайте для начала быстро пройдемся по продуктам, хотя с ними более-менее все понятно. Что произошло? Мы научились производить или мы были вынуждены научиться? Юрий Савелов: Вынуждены. Сложилось два фактора. Первый фактор – это санкции, которые очень хорошо нам помогли. Те страны, которые нам их объявили, даже не поняли. Мы в этом уже разобрались. И второй фактор – отношение рубля к доллару. Тоже огромный фактор, где без поддержки государства, без всего наши продукты стали соответствовать цене и качеству. Юрий Коваленко: А соответствуют ли они качеству? Просто говорят, что смогли. А получилось ли? Все-таки российские сыры – не французские, и много чего не то. Ольга Арсланова: Не всему научились, совершенно верно. Юрий Савелов: Сколько даю интервью, все про сыры. Не то, что в нашей стране изготавливают огромное количество рокфора. Нет, конечно. Это тема для отдельных людей. Наши люди едят стандартный сыр пошехонский, российский. Думаю, что наши производители неплохо их делают. Да, было, когда спрос превышал предложение. Мы даже об этом говорили, по-моему, в вашей студии, что сыр должен делаться 10 часов, а его делали за 2 часа. Тогда он таким был на прилавках. Но это было года 1,5-2 назад. Сейчас растет конкуренция, и уже так нашего покупателя не обмануть. Поэтому приходится делать качественные сыры, чтобы конкурировать с этими небольшими заводами, которых уже много. Сыр, на самом деле, не так сложно делать. Есть свой технологический опыт, есть какие-то свои тайны в этом деле, но все равно. И создается небольшая конкуренция. А чтобы выиграть в этой конкуренции, нужно дать хорошую цену и хороший товар. Поэтому сыры сейчас начинают появляться очень хорошие. Ольга Арсланова: Вот что пишут наши зрители: "Если российских товаров стало больше, это не значит, что они стали лучше и дешевле". Юрий Савелов: Я сейчас говорил о продуктах. Ольга Арсланова: "Просто зарубежные дороже, и торговые сети стали меньше закупать их из-за низкого спроса, из-за цены". По торговым сетям. Юрий Савелов: Это мнение гражданина, покупателя. Мы сейчас говорим о качестве нашего продукта, который за три года изменился. Мы говорим о соответствии цены. Наверное, если качество изменилось, то цена чуть подросла. Это закономерность, никуда от этого не уйти. Мы к чему стремимся: к цене, к качеству или к золотой середине качества и цены? Давайте определимся. Чтобы сыр стоил 100 руб. или 50 руб.? Тогда получишь такое качество. В Китае когда торговались раньше. Помните мультфильм? "Сколько ты шапок хочешь?" – "7 шапок" – "Если 7, то я тебе 7 нашью". Также и здесь: вы какой сыр хотите иметь? Если вы хотите низкого качества – за 50 руб. Пожалуйста. А если вы хотите иметь более качественный – пожалуйста, заплатите 120 руб. Не надо сравнивать с зарубежными. А как по-другому? По-другому не бывает. Ольга Арсланова: С кем сейчас хотят работать торговые сети? Есть ли у них какое-то право выбора? Не давят ли на них квотированием каким-то? То есть "берите российское, иностранное не берите". Базово им выгодно что? Юрий Савелов: Сети как любая организация не могут позволить себе, чтобы полки пустовали. У сети есть 10 тыс. кв. м полок. Представьте, из них 3 тыс. будут пустовать, и они не будут приносить прибыль. Поэтому они должны их заставить. А чем заставить? Из-за границы возить нельзя. Из Турции все, что можно, привезли. Конечно, восполняем российским, потому что предложения от российских производителей идут каждый день. Делаем какое-то печенье, понимаем, что оно уже приелось – классика остается, – надо что-то новое. Что-то новое выпустили, откатали его, считаем, что оно пойдет – предлагаем в сеть. Юрий Коваленко: Такая ситуация с продуктами. А если мы коснемся нашей болезненной и легкой промышленности, и высокотехнологичной, техники и так далее? Юрий Савелов: Давайте про легкую промышленность, она просто мне ближе и я про нее много знаю. Это самая отсталая отрасль, и она государством никак не была поддержана с нулевых годов. Ее отдали на откуп. Были задачи более серьезные. Те же продукты питания, которыми надо было накормить страну, машиностроение, армию поддерживать и так далее. Поэтому подумали, что легкую промышленность особо нам сейчас не хватает ни сил, ни времени. Юрий Коваленко: Получается, ни ткани мы не производим в должных объемах, ни дизайнерские вещи? Юрий Савелов: Конечно. Есть цифры, допустим, мы приобрели приличное количество – 5 млрд кв. м ткани, в основном они технические, которые используются на строках, в каких-то технологиях. На дорогу кладут, там какая-то ткань нужна синтетическая. А чтобы такие вещи, которые люди носили бы массово… Мы не можем с Китаем конкурировать. Ольга Арсланова: У нас рабочая сила сейчас дороже, насколько я понимаю? Юрий Савелов: У нас дешевле рабочая сила. Ольга Арсланова: В чем проблема? Это то, на чем китаец мог подняться в легкой промышленности. Юрий Савелов: Там много факторов. Я вам расскажу про Китай в конце 1990-х — начале нулевых. Лично я участвовал в переговорах. Мы приезжали у них покупать куртки "аляски". "Аляска" стоила у них 15 долларов. Название модное, сама крутка модная, с этим воротником. Ольга Арсланова: В 1990-х самый ходовой продукт. Юрий Савелов: Да. И мы разговариваем с предпринимателем через переводчика. Стали говорить про налоги. Мы сами еще не особо понимали про налоги, как и что. А у него 1000 швей. Он говорит: "Какие налоги? Я ничего не плачу. У меня швейное производство социально направленное". А это 2000-й год. Я говорю: "Как ничего не платите?" – "А так. Моя задача – заплатить людям заработную плату. Если я не заплатил людям заработную плату, меня могут привлечь и со мной разобраться. Заплатить за электроэнергию, потому что энергоемкое предприятие, сами машинки много потребляют электроэнергии. Три года мне муниципалитет (по-нашему муниципалитет) оплачивает 50%. А машинки у меня чуть ли не на 20 лет в лизинг, и я плачу немножко". Мы тогда не особо понимали, как все это выглядит. Вот вам Китай. Мы должны тоже у Китая как-то учиться. И суть заключается в чем? Они людей отпускают. Он говорит: "У меня есть заказ, я собираю людей, они шьют, я им плачу деньги. У меня нет заказа – они идут домой, ничего не получают". А у нас как? Пришла на работу швея в 9 утра, она ничего не делает. Вы ее не обеспечили заказом. Минималочку ей заплатите. А она все растет и растет. Такие моменты, от которых никуда не деться. И руководителю, владельцу надо оплачивать, или постоянно обеспечивать заказами, которые выгодны. Юрий Коваленко: К нашей беседе подключается Олег Вячеславович Кащеев, проректор по научной работе РГУ им. Косыгина. Олег Кащеев: Добрый день. Юрий Коваленко: Мы только начали беседовать и обсуждать о том, почему же россияне все-таки предпочитают наше российское, в каких отраслях мы преуспели, в каких отраслях мы отстаем. И не потому что россияне не хотят покупать, а потому что у нас этого чего-то нет. Может быть, вы нам подскажете еще дополнительно, каким образом прорекламировать российское, чтобы его покупать стали лучше, доказать, что оно хорошее? Олег Кащеев: Тут немного спорное утверждение. У нас очень четко сформировались предпочтения у россиян к российским продуктовым товарам, и продукты питания российского производства наши потребители с большим удовольствием покупают. Даже сейчас идет уже явно выраженная тенденция, когда иностранные производители, в том числе, о чем говорил Юрий Михайлович, и любимые его китайцы, подделываются под Россию. Допустим, замечательный бренд соленых огурцов "Дядя Ваня" сделан не в России, но специально брендируется под русского бородатого мужика для того, чтобы придать псевдороссийскость. С прошлого века, еще со времен социалистического производства старшее поколение, да и я к ним отношусь уже, к сожалению, предпочитали покупать изделия легкой промышленности импортного производства, а не российского, когда качество было несколько хуже, дизайн был несколько хуже, чем у импортного производителя. На сегодняшний день ситуация изменилась, и те опросы общественного мнения, которые производит и Министерство промышленности и торговли, и ряд социологических агентств – ситуация изменилась, и отечественный потребитель стал предпочитать отечественные товары и отечественные марки. И это преломление ситуации происходит достаточно явно, хотя более медленными темпами, чем нам бы хотелось. Тут другая беда, что и у производителя, и у продавца немножечко опаздывает его менталитет и расторопность за вкусами потребителя. К сожалению, мы не найдем практически нигде российские торговые марки, написанные на кириллице, а они все на латинице. Это создает иллюзию о том, что у нас очень мало отечественных товаров на полках магазинов, хотя на самом деле это далеко не так. Если мы возьмем такой пример, как мужские костюмы, то порядка 60% продающихся товаров – это отечественное производство, хотя, к сожалению, из-за того, что они написаны на латинице, создается впечатление, что это полностью импортный товар. Ольга Арсланова: На латинице пишут, потому что есть базовое недоверие у россиян? Юрий Савелов: Да. Олег Кащеев: В какой-то степени немножко за прошедшие перестроечные годы так сложилось – ребрендинг, вывод на рынок новой торговой марки является, к сожалению, затратным механизмом, и компании с учетом достаточно сложных финансовых условий и отсутствия свободных денежных средств не могут себе позволить осуществить такой ребрендинг. Юрий Савелов: Вы затронули изделие, как костюм, которое производится у нас, поэтому мы об этом не знаем. А что самое дорогое в костюме? Олег Кащеев: Ткань. Юрий Савелов: Откуда мы ее берем? Олег Кащеев: К сожалению, на сегодняшний день чисто шерстяные ткани – это… Юрий Савелов: А хлопковые, которые мы тоже не производим? Олег Кащеев: Был задан вопрос. Чисто шерстяные ткани – это зарубежные ткани на 90% с лишним. Точной статистики нет. Полушерстяные ткани – во многом это ткани российского производства, наверное, 2/3. Вы не знаете, я-то знаю как специалист. Юрий Савелов: Почему я не знаю? Я в этом всем тоже работал. Олег Кащеев: А хлопковые ткани – это во многом российские ткани. И если мы говорим о таком изделии, как комплекты постельного белья – это почти на ¾, если не больше, отечественные ткани и отечественные швейные фабрики. Юрий Савелов: А где мы берем хлопок? Почему они отечественные? Ткань делается из хлопка. Почему они отечественные? Я это вам хочу сказать. Олег Кащеев: Нет. Вы хотите сказать, что сырье импортное. В данном случае здесь вы абсолютно правы. Но ткани-то делаются у нас. Юрий Савелов: А мы берем не сырье. Мы берем или ткань некрашеную, можем здесь красить, или пряжу – можем здесь ткани делать, – но результат все равно… Ольга Арсланова: Таджикистан? Откуда? Юрий Савелов: Конечно. Хлопок, допустим, мы не можем производить, а покупаем его за валюту. Там целая цепочка производств, чтобы дойти до костюма. Ольга Арсланова: У нас несколько зрителей очень просят проанализировать костюмы всех присутствующих в студии, и признаться, российское ли на вас сейчас. Олег Кащеев: Давайте сделаем легкий стриптиз. Если начать с этого, то на мне сегодня не российский костюм. Юрий Савелов: Это не определяет. Я сам не знаю. То, что у меня написано, можно пришить где угодно. Ольга Арсланова: В любом случае у вас не "MadeinRussia" написано, а написано "Италия". Юрий Савелов: Да. Ольга Арсланова: Возможно, это Китай, но не российское совершенно точно. Юрий Савелов: 100% Китай. Или Россия. Почему не Россия? Олег Кащеев: У меня на сегодняшний день в носке находится четыре костюма – это не для того, чтобы похвастаться, – из них три российских. Ольга Арсланова: 50% уже как минимум не в российском. Юрий Коваленко: Прошу прощения, у меня Египет. Ольга Арсланова: Самая патриотичная здесь я, потому что на мне платье российского дизайнера, но оно не самое дешевое. Юрий Савелов: Да, оно не из дешевого сегмента, и даже не из среднего. Ольга Арсланова: Вопрос: в каких сегментах сегодня нам удается прогрессировать – это чуть выше среднего, это массмаркет, это средний сегмент? Где по крайней мере что-то у нас получается? Олег Кащеев: Во-первых, это наукоемкая и высокомодная продукция. Вы сами подтвердили, что на вас изделие индивидуального производителя или российского дизайнера, что, в принципе, практически одно и то же. Это высокомодное изделие. Также высокотехнологичное изделие, но это не касается одежды, это касается такого сегмента товаров текстильной и легкой промышленности, как технический текстиль, включая целый блок и фильтровальных тканей, и защитных тканей, и так далее. Если мы говорим о сегменте под названием "Одежда", то, естественно, это сегмент средний и ниже среднего. В премиум-классе мы неконкурентоспособны, и в совсем дешевом сегменте мы тоже неконкурентоспособны, мы проигрываем по себестоимости странам Юго-Восточной Азии, причем уже даже не столько Китаю. Это стало именем нарицательным. На самом деле Китай – это уже не самый дешевый производитель на сегодняшний день. Юрий Савелов: Вьетнам неплохо производит, та же Турция производит очень дешевый трикотаж. Про дешевый вы правильно назвали, но я с вами поспорю. Средний массовый сегмент мы тоже не особо захватываем. Может быть, чуть выше среднего – да. Все сверху, среднее и низкое – мы там не можем конкурировать никак. А почему мы не можем конкурировать? Причин не очень много. Во-первых, у нас нет шерсти, баранов не так много. Во-вторых, мы хлопок не выращиваем, все это покупается за валюту. Ольга Арсланова: А синтетика отечественная у нас имеется? Юрий Савелов: Да. Но зато у нас огромное преимущество – мы можем делать с вами синтетику и заваливать ею весь мир. Почему этого не делаем, почему нет этих проектов? Ольга Арсланова: XXI век, это очень удобно. Юрий Савелов: Это очень удобно. Во Франции объясняют. Год назад, я удивился, у них в медицине отменили хлопок. Я спрашиваю: "Почему?". Как-то они доказали, что на хлопковых тканях остаются ворсинки, и лучше применять синтетику, которая 100% чистая и гладкая. А синтетика бывает дороже хлопковых тканей в разы, потому что такого качества. Юрий Коваленко: Вот бы нашу синтетику туда продавать. Юрий Савелов: Конечно, у нас есть основное сырье самое главное, потому что составляющая – нефть, газ. Все эти гранулы – это цикл – делаются из нефти. Почему у нас нет этого проекта? Хорошо, давайте менять синтетические ткани на хлопковые, в конце концов. Синтетику-то мы легко можем сделать, не такие сложные процессы. Но этого не делают. Ольга Арсланова: Наши зрители присоединяются к нам. Тюменская область, Валентин. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Я бы хотел задать вопрос. Все время вы говорите про качество. Если качественно, то очень дорого. А почему нельзя делать качественно и дешево? Тем более стратегия государства – патриотизм. Что мешало десятилетним, пятнадцатилетним пацанам делать хорошие истребители во время войны? Сутками работали дети, и выиграли такую войну. А что сейчас мешает людям? Люди стали другие. Понять этого не могу. Что мешает в Германии сделать хорошие дороги? Там люди другие живут. Ольга Арсланова: Вопрос абсолютно понятный и точный. Если у нас выбрана линия импортозамещения, вероятно, это в интересах государства. Юрий Савелов: Вы знаете, что такое импортозамещение? Сразу хочу уточнить, чтобы наши телезрители это поняли. Самый главный критерий – это когда ваша продукция, которую вы производите, уходит на экспорт. Хочу, чтобы понимали, о чем идет разговор. Ольга Арсланова: Давайте сосредоточимся для начала на внутреннем рынке. Мы хотим "было ваше, стало наше", мы хотим на внутреннем рынке больше российских товаров. Это значит, что мы даем предприятиям льготные кредиты, даем им налоговые послабления, всячески им помогаем. Юрий Савелов: Помогаем… Кредиты получить невозможно. Ольга Арсланова: Происходят ли эти вещи, о которых говорил наш зритель? Вроде на словах заинтересованы, а по факту что получают предприятия? Олег Кащеев: Было бы хорошо, если бы здесь представитель Министерства промышленности или Правительства Российской Федерации, он бы более объективно сказал. Я могу сказать те цифры, которые читаю в общеизвестной прессе. Объем помощи именно для предприятий текстильной и легкой промышленности составляет сейчас порядка 2 млрд руб., причем он существенно вырос за последние несколько лет, и здесь заслуга Министерства промышленности и торговли. Юрий Савелов: Извините, другая цифра. А привезли мы текстиля легкой промышленности из-за рубежа, из Китая на 11 млрд долл. Юрий Коваленко: Может быть, 2 млрд руб. – это досталось одному предприятию в России? Юрий Савелов: Легко. Юрий Коваленко: Сколько у нас предприятий текстильной промышленности, которым достались эти 2 млрд? Может быть, это размазалось на 200 предприятий. Олег Кащеев: Из той информации, которой обладаю я, на сегодняшний день эту помощь получило более 100 предприятий текстильной и легкой промышленности. Более точную цифру сейчас назвать не могу, поскольку по памяти и не готовился досконально на эту тему. Здесь лучше пригласить представителя профильного министерства. Юрий Коваленко: То есть каждое предприятие получило по 20 млн руб. Олег Кащеев: Нет. Юрий Коваленко: Если 2 млрд руб. разделить на 100. Олег Кащеев: Это вы делите прямолинейно. Юрий Савелов: Есть Фонд поддержки промышленности при Министерстве промышленности и торговли. Допустим, одна обувная фабрика получила 500 млн. Юрий Коваленко: Где продукция? Это инерционно, также вложили, получим через 10 лет? Олег Кащеев: Во-первых, всегда существует определенная отдача. Совсем недавно в августе этого года было совещание под руководством президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина на лидере по производству кожевенных товаров – предприятии "Русская кожа" в городе Рязани. Они тоже через ФРП получили достаточно приличный объем помощи, и за ее счет освоили выпуск кож из овцы, барана и так далее. До этого они освоили выпуск кож для автомобильных сидений и самолетных кресел. И на сегодняшний день практически вся локализация производства по автомобилям имеет сидения из российской кожи. То же самое – бизнес-класс самолета, российская кожа. Чисто визуально об этом никто не знает, но на сегодняшний день мы натуральной кожей закрываем практически полностью весь отечественный и обувной, и кожгалантерейный рынок. Юрий Савелов: Стоп. Вы не вводите телезрителей в заблуждение. Во всем мире синтетические кожи уже присутствуют, это мы почему-то делаем натуральные. Олег Кащеев: Мы и синтетические кожи тоже производим. Юрий Савелов: Ничего мы не производим. И обувь мы везем из Китая. Ольга Арсланова: Сейчас будем набирать гендиректора RalfRinger, российской компании. Юрий Савелов: Что RalfRinger производит? Ольга Арсланова: Обувь российского производства. Олег Кащеев: Причем очень неплохую обувь. Ольга Арсланова: Как раз мы все вопросы о коже и эко-коже зададим. А пока несколько сообщений от наших телезрителей. "В России умеют делать только военную технику. Ничего не делается, чтобы насытить рынок товарами широкого потребления отечественного производства". Юрий Савелов: Военную обувь еще умеют делать. Ольга Арсланова: "Отечественная детская обувь отличная, но цены с ума сойти", – жалуется Санкт-Петербург. "Рабочие рукавицы из Реутова на удивление хороши, и носки из Ногинска". Видите, получается. Юрий Коваленко: Еще холодильники получаются, кстати. Ольга Арсланова: "Появилось много одежды российских производителей. Хороший пошив и дизайн. Ткани отвратительные. Как в советское время, покупаю хорошие ткани, шью сама". "Прекрасное демисезонное пальто российской фирмы", – кто-то у нас купил из Ханты-Мансийского округа. И пишут, что из российских товаров знают только шины и автомобили. Вопрос. У нас – как проверка качества – есть что-то, что мы успешно экспортируем кроме автомобилей, которые экспортируем? Юрий Савелов: Я вам об этом и говорю. Когда мы начнем с вами экспортировать ткани и сможем конкурировать на международных рынках, тогда это будет импортозамещение, тогда мы сможем легко шить для своих граждан качественное. Юрий Коваленко: Шины мы экспортируем. Юрий Савелов: Да. Мы про ткани сейчас, про легкую промышленность. А пока мы варимся внутри – это очень тяжело определить, импортозамещение это или не импортозамещение. Пошили – покупают. Цена устраивает и качество – значит, берут. Это импортное. Сегодня берут, завтра брать не могут. К примеру, доллар ослабнет, рубль укрепится, и импорт хлынет к нам опять. Я был в Турции, трикотаж 12 долларов. Главному бухгалтеру хвалюсь, говорю: "Посмотрите, какая кофта на мне. Стоит 12 долларов на рынке. Просили 15, я сторговался за 12". Я не шучу, серьезно. Мне дали две кофты. Я говорю: "Посмотрите, какой роскошный трикотаж". Турки тоже плачут, что нет туристов. Но по 12 долларов по 700 руб. – роскошная кофта, роскошный пуловер, даже можно назвать, трикотажный. Юрий Коваленко: Хорошо. Давайте посмотрим, как у нас дело обстоит с кожевенным, обувным рынком. На связи Андрей Бережной, гендиректор RalfRinger, московская обувная компания. Здравствуйте, Андрей. Андрей Бережной: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Первый вопрос: почему вы решили закосить под иностранную компанию? Андрей Бережной: Потому что мы начинали тогда, когда отечественное не продавалось – 1996 год. Вы можете это вспомнить? Юрий Коваленко: Я помню. Но сейчас что мешает сменить название, или это уже торговая марка, которая очень хорошо покупается? Андрей Бережной: Конечно, это хорошо известный зарегистрированный товарный знак. Юрий Савелов: Вот видите, проблема. Андрей Бережной: Но в этом нет никакой проблемы, потому что на каждой коробке в каждом месте написано, что это сделано в России, в каких-то фабриках и так далее. То есть сказать, что мы намеренно вводим в заблуждение – пожалуй, нет. А другое дело, что название действительно написано латинскими буквами, но так сложилось исторически, не мы в этом виноваты. Ольга Арсланова: Совершенно понятно, что трудно в процентном соотношении вычислить степень российскости, но основная претензия ко многим нашим производствам в том, что российского там не так уж и много. По сути, руки. Все остальное приходится покупать за рубежом. Как у вас? Откуда сырье? Андрей Бережной: Категорически не так. На 80% мы обеспечены отечественной кожей. Это и кожа верха, и подкладка. То есть страна на сегодняшний день обладает очень серьезно организованной и хорошо оснащенной кожевенной промышленностью. Нам немножко недостает сырья, потому что страна потребляет не так много говядины, поэтому шкур не достает, и экспорт полуфабриката низких уровней переработки достаточно серьезно мешает дальнейшему развитию этой отрасли. То, что говорили в программе о том, что мы поставляем практически всю кожу для внутреннего рынка для автомобильных сидений – безусловно, это очень хорошо. Мы могли бы делать больше, это могли экспортировать, если бы нам доставалось сырье. А сырье перекупают и вывозят, там есть свои сложности. Юрий Савелов: Андрей, скажите, пожалуйста, какое количество пар вы производите? Андрей Бережной: Мы производим на сегодняшний день 2 млн пар в год. Юрий Савелов: Это очень приличный объем. Юрий Коваленко: Андрей, а у вас много конкурентов, которых вы можете назвать равновесными вам? Сколько вас на рынке? Российских конкурентов. Андрей Бережной: Российский рынок производства обуви фактически четко структурирован на сегодняшний день, и внутри один с другим производители практически не конкурируют. То есть все наши конкуренты живут заграницей. Это довольно старые, в смысле хорошо и давно основанные, и выдающимся образом финансируемые компании. То есть те международные компании, с которыми нам приходится конкурировать на внутреннем рынке, в разы больше нас, поскольку они давно продают обувь не только в России, но и по всему миру. Ольга Арсланова: И потому что, вероятно, Андрей, у вас обувь, скажем прямо, недешевая. Юрий Савелов: В каком сегменте обувь в магазине? Ольга Арсланова: В среднем пара от 6 до 8 тыс. руб. Юрий Савелов: Сколько?! Андрей Бережной: В 2016 году средняя цена продажи – 4040 руб. На сегодняшний день мы не дотянули до 4 тыс. руб. Юрий Савелов: Значит, у вас есть обувь и по 2 тыс. руб. А сколько средний покупатель сегодня готов потратить? Андрей Бережной: Вы хотите на какую тему со мной дискутировать? Юрий Савелов: Я просто интересуюсь. Вы производитель, 2 млн производите. Это очень интересная, серьезная цифра. Нашей стране надо в 100 раз больше, а то и в 200. Олег Кащеев: Давайте задавать профессиональные вопросы Андрею Бережному. Одно дело – тапочки, другое дело – полуботинки, другое дело – зимние ботинки. Юрий Савелов: Я профессионально и задаю. В каком сегменте? Мы же говорим о дешевом сегменте, о массовом. Андрей Бережной: Мы не говорим о дешевом сегменте, это вы говорите о дешевом сегменте. Олег Кащеев: У Бережного обувь среднего ценового сегмента. Ольга Арсланова: Вот нам пишет Красноярск: "Покупаю вашу продукцию. Очень красивая, качественная, удобная обувь. Покупаю по 3 тыс. руб.". География какая у вас? Олег Кащеев: По всей стране? Андрей Бережной: Даже в Южно-Курильске, на который претендуют японцы, и там есть. Юрий Савелов: Хороший сектор. Конкурентов у вас нет в стране. Свой экономический сектор вы занимаете. Андрей Бережной: У нас есть в стране огромное количество конкурентов. Юрий Савелов: Вы сами сказали, они заграницей. Ольга Арсланова: Но они же у нас продают. Андрей Бережной: Но все эти конкуренты – это огромные зарубежные компании. Подчеркиваю, огромные. Юрий Савелов: Производство за рубежом или у нас? Андрей Бережной: Производят десятки миллионов пар. Послушайте, десятки миллионов. У нас 2 млн. Да, это серьезная цифра. Да, у нас есть собственный ритейл, который позволяет перекрестно финансировать и производство. Но конкуренты в разы больше, и живут в разы в более приемлемых финансовых условиях. Ольга Арсланова: Об этих условиях хотелось бы поговорить. Андрей Бережной: И это тоже. Ольга Арсланова: Андрей, чего вам не хватает? С сырьем понятно. Кроме этого что вам не дает развиваться так быстро, как бы хотелось? Андрей Бережной: Если мы говорим сейчас, то что в стране, что за ее пределами рынок падает. То есть экономика мировая находится в стагнации. Для того, чтобы продать одну дополнительную пару где угодно – у нас, в Германии, в Италии, в Америке, – эту одну пару нужно у кого-то отнять, ее нужно отковырнуть. Рынок падает. И отковыривать нужно у компании, которая в разы больше, в разы сильнее. То есть нам нужно быть в десятки раз умнее, хитрее и предприимчивее для того выковырять пару у компании, которая в разы больше, продать эту пару. Это ключевая проблема. Ольга Арсланова: Вопрос конкуренции. Андрей Бережной: Да. И в тех случаях, когда любая страна, любое государство пытается защитить внутреннего производителя, оно начинает ему оказывать всевозможные меры поддержки как для экспорта, так и внутри страны. Вспомните, что у нас происходило, когда мы давали за утилизацию автомобилей, сколько способов поддержки в Европе было европейского автопрома. По-другому на падающем рынке нельзя. Расти можно только победив кого-то. Ольга Арсланова: А нам сейчас этой помощи не хватает? Вы ее вообще видите? Андрей Бережной: Для предприятий легкой промышленности у нас есть на сегодняшний день одна-единственная помощь – это компенсация процентной ставки по кредитам. То, что вы обсуждали, реально сотни предприятий это получают, но это всего лишь 2 млрд руб. Цифры несоизмеримые. В стране продается в год, по разным оценкам, от 300 до 400 млн пар, и на всю легкую промышленность 2 млрд. Это капля воды в море. Юрий Коваленко: Андрей, вы планируете расширять свой бизнес, или вы достигли той самой точки, в которой вы понимаете, что вы охватываете все? Андрей Бережной: Ровно настолько, насколько мы можем отковырнуть, настолько мы и расширяемся. Ковыряем серьезно, боремся по-взрослому. Юрий Коваленко: Чем боретесь? Ценой, качеством? Будущие ваши перспективы, откройте хотя бы маленькую тайну. Андрей Бережной: Боремся, прежде всего, технологическими аспектами. Мы компания вертикально интегрированная, мы от бренда живем до собственного ритейла, причем многоканального. Система, когда ты можешь в интернете заказать, забрать в магазине. Это очень технологично сложно, туда нужно вкладывать очень много денег, чтобы этим заниматься. Но мы люди упертые, мы все равно будем это делать. Нет сейчас ключика, что ты дашь низкую цену, и завтра ты победил. Невозможно, потому что если у тебя низкая цена, то у тебя низкая маржа. Низкая маржа – у тебя низкие инвестиционные возможности. Поэтому бороться нужно везде, и, прежде всего, технологиями и еще раз технологиями. Например, в нашей компании не только внутреннее производство обуви, то есть конечного продукта, но и части компонентов мы производим внутри страны, чтобы не покупать заграницей, чтобы добавленная стоимость оставалась у нас. Это и есть импортозамещение. А мысль о том, что импортозамещение лишь тогда импортозамещение, когда оно становится экспортоориентированным – чушь собачья, простите за выражение. Ольга Арсланова: Спасибо. Андрей Бережной, гендиректор RalfRinger. Юрий Савелов: Это говорит по конкуренции вашей обуви с импортной, если вашу обувь будут воспринимать… Юрий Коваленко: С обувью мы разобрались. Обуви у нас, оказывается, пруд пруди, море прямо. Ольга Арсланова: Да прямо море – 2 млн пар. Очень многие жалуются, что дорого. То есть кому как повезет. Видимо, разная обувь. Кто-то говорит: "Куплю у вас 4-5 пар, но не за 6500 руб.". "4 тыс. руб. "детская зима". Дорого". То есть детская обувь. Юрий Савелов: Хочу к этому добавить комментарий. Вы говорите про кожу, что президент совещание проводил. А человек 2 млн пар делает, и ему не хватает. Если ему не хватает, значит, вообще никому не хватает больше. Юрий Коваленко: Вы зайдите в торговый центр, посмотрите. Олег Кащеев: Он же сказал, что он получает, просто он не участвует в других программах. Юрий Савелов: Он сказал, что ее просто не хватает, ему приходится завозить из-за рубежа. Я просто знаю, о чем говорю. В мире производится 25 млрд пар обуви в год. Юрий Коваленко: У нас людей столько нет. Получается, где-то что-то лежит и ждет своего часа, и уходит в утиль? Юрий Савелов: Нет, просто это необходимость, это такой спрос. Китай делает из них чуть ли не половину – 15 млрд. Ольга Арсланова: Александр из Москвы. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Что российского вы покупаете? Зритель: Тут вопрос не то, что из российского я покупаю. Покупаю не только я, покупает масса предпринимателей. Это складское оборудование. Но что самое смешное, все оно производится не в России. Самый дорогой домкрат-двухтонник, который лежит в основе обычной складской тележки, стоит 1200 руб. в магазине в розницу. А тележка стоит в опте почему-то для предпринимателей 8 тыс. руб. У нас что, не хватает металла? Это самая элементарная вещь, которая нужна для любого склада. Но доходит до смешного. У нас в России теперь начали торговать китайскими гвоздями. Юрий Савелов: Как огурцами "Дядя Ваня". Зритель: "Дядя Ваня" – это ладно. Но металл покупают у нас, электричество берут у нас, производят там, штампуют, и у нас продают. Юрий Савелов: И создают еще конкуренцию нашим производителям. Зритель: Нет конкуренции. Они продают, а мы не продаем. Юрий Коваленко: Спасибо большое. Как же у нас так получается, что у нас все это?.. Юрий Савелов: Расскажу вам небольшую историю. В 2010 году американцы собрали и были лидирующими по сбору хлопка. Знаете, что они сделали? Я знаю примерно зачем, но суть не в этом. Они взяли, и всем своим, кто производит хлопок, выдали компенсацию в 2010 году, и сказали, что биржевая цена хлопка будет на 20% дешевле, соответственно, ткани и всего остального. Хлопок упал, синтетика поднялась. Знаете, что сделали в Китае? Они запретили всем своим, кто перерабатывает хлопок, привозить его из-за рубежа. И в тот момент какие-то хлопковые вещи из Китая было не очень выгодно везти. Это продержалось недолго, эта компенсация, потому что многие предприятия Египта, наших бывших республик Советского Союза, они все проели, потому что у них основной доход в бюджете был на хлопке, это была политика. Но китайцы просто взяли и запретили покупать хлопок заграницей, пока используют свой. Так они защищают свою экономику. А у нас гвозди везут, которые делают там. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим, как в регионах обстоят дела с российскими вещами. Мы просили наших корреспондентов одеться, купить что-то российское. Давайте посмотрим, что у них получилось. (СЮЖЕТ.) Ольга Арсланова: И, конечно же, наши зрители вспоминают о китайской интернет-торговле. "Почта России" бесплатно для покупателя доставляет товар из Китая, даже без таможенных пошлин. За пересылку отечественных товаров дерет три шкуры. Все почтовые отделения забиты посылками из Китая. Мы понимаем, что с такими посылками по цене конкурировать мы точно сегодня не можем. Как сделать так, чтобы то, что производится в России, стало чуть дешевле? Какие механизмы нужны? Олег Кащеев: Во-первых, здесь нужна соответствующая реформа налогообложения, для того, чтобы тот, кто производит товар, имел какие-то определенные льготы. Это очень сложный кропотливый путь, но прецеденты есть, и такие примеры существуют. И в недалеком прошлом нашей страны, и в других странах мира, где существует льготное налогообложение для производителей промышленных товаров. Второе. То, чем сейчас достаточно активно занимаются в нашей стране – это импортозамещение и защита рынка от контрабандной и контрафактной продукции, а точнее от нелегально произведенной и нелегально ввезенной продукции. И, наконец, третье – это должно быть изменение психологии о том, чтобы тезис "Покупайте российское" стал действительно и в сердцах, и в головах наших людей. Что бы мне еще хотелось добавить? Есть косвенный фактор, как занятость на этом рынке. Наш университет готовит специалистов для всей текстильной промышленности Российской Федерации. И на сегодняшний день где-то примерно уже на третьем курсе технологи, конструктора швейных, обувных изделий у нас – используем сленг – раскуплены все. Это говорит о том, что предприятия работают, спрос на данных специалистов есть – а мы готовим хороших специалистов, поэтому у нас и есть на наших специалистов спрос, не воспринимайте как рекламу, это констатация факта, – и это подтверждает то, что отечественный производитель развивается. И ваши корреспонденты это подтвердили, и я вначале сказал о том, что, к сожалению, очень часто, поскольку используется латиница, мы не можем понять, что эти изделия произведены в нашей стране. Можно углубиться до самого низа, что сырье, хлопок, у нас импортный. Так получается, что он пока не растет. Шерсти у нас тоже не хватает. Юрий Савелов: И кожи. Олег Кащеев: Мало того, здесь целый набор глубинных проблем. Недозагруженность кожевенных предприятий порядка 70%, но данное направление решается, и для защиты отечественного рынка введены ряд заградительных мер. На том же совещании в августе был запрещен вывоз сырых шкур и кожевенного полуфабриката. Юрий Савелов: Запретили сырье продавать. Олег Кащеев: Да. Правильно сделали. Юрий Савелов: Я рассказывал вам про хлопок. Такие вещи надо применять. Олег Кащеев: Хлопок, кстати, исторически в Российской Федерации рос, и в Астрахани, и в Краснодарском крае. Юрий Савелов: Пятый класс какой-то. Мы не можем как уважающая себя страна быть без хлопка. Конечно, мы его выращиваем, такие дотации туда вкладываем. Олег Кащеев: Туда, во-первых, никто не вкладывается. Юрий Савелов: Так же, как поддерживаем сельское хозяйство. Олег Кащеев: Сельское хозяйство – да, но не хлопок. По хлопку у нас сейчас только экспериментальные хозяйства, которые выращивают хлопок в Астраханской области. Там всего-то 100 га засеяно, это чисто экспериментальное производство. Но подтверждается то, что хлопок вырастает достаточного качества и подлежит нормальной переработке в текстильной отрасли. А буквально до 1930-х годов хлопок в Астраханской области и Краснодарском крае, в том же Буденовске была семенная станция по производству хлопчатника. Он произрастал, и в России были достаточные объемы своего хлопка. Конечно, это было не полностью 100%-е обеспечение хлопка, но достаточно большая доля хлопка произрастала. На сегодняшний день хлопок по многим показателям, особенно в технических изделиях, защитной, спортивной одежде, он заменяется на синтетические волокна и ткани, сделанные из этих синтетических волокон. У них принципиально увеличилось качество. То, что вы рассказали, синтетические кожи во многом уже приближаются по своему качеству к натуральным кожам, абсолютно верно, но у них все равно остается одна большая проблема – это гигиенические свойства. Пока они до конца не решены, хотя многие ткани из синтетических волокон к этому приближаются по своим свойствам. И тепло они прекрасно держат. Если вспомнить те же мембранные ткани, они вообще обладают уникальными свойствами. И в спортивной защитной одежде без них на сегодняшний день уже никуда. Но все равно сегмент тканей из натуральных волокон будет оставаться. Пусть он будет все время меньше и меньше. Юрий Савелов: Все дороже и дороже. Олег Кащеев: Да, это общемировая тенденция. В среднем в мире это порядка 20-25% в зависимости от страны. Мы к этому тоже уже приблизились, и у нас уже где-то порядка 30% сейчас изделий из натуральных волокон. Все остальное – это уже либо смесовые, либо чисто синтетические ткани. Юрий Коваленко: Позвольте вопрос, раз уж мы заговорили про проценты. Если мы вкладываем в легкую промышленность, поддерживаем, вы говорите, что у вас нарасхват уже на несколько лет вперед все специалисты, обучающиеся… Юрий Савелов: Я об этом и хотел сказать. Юрий Коваленко: Да. Где наш потолок? Сколько мы сможем заменить? Хотя бы еще эту сторону вопроса. Юрий Савелов: Я знаю, о чем говорю. Швея в Новгородской области, и даже технолог, муж не пускает на работу на швейной фабрике, он говорит: "Мне стыдно, ты ходишь на работу, по 8 часов работаешь, получаешь 8 тыс. руб. Я тебя не пускаю". Мне эту историю рассказали ровно три месяца назад. Швейное производство у нас получает ниже прожиточного минимума, ниже минимальной заработной платы. Какие специалисты, на каком уровне? Только на дорогом. Все, что показали в ролике, шьют из других тканей. Конечно, мы шьем в небольших объемах, небольшие фабрики. А как же? Куда от этого деваться? Хорошие качественные вещи. Юрий Коваленко: Это дизайнерская одежда. Юрий Савелов: Конечно. Только ткани все из-за рубежа, как корреспонденты говорили, 90% (мы что-то делаем, конечно). Но когда берем массово, для людей – 8 тыс. руб. заработная плата. Ольга Арсланова: Сейчас вернемся к этой теме. Давайте послушаем Ирину из Московской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я звоню из Московской области, и хочу сказать, что и я, и многие мои знакомые, мы принципиально вещи покупаем – не только вещи, но и продукты – российского производства. Во-первых, я считаю, что особенно продукты, они более натуральные, что молочные продукты, что мясные, что колбасные изделия. Купишь что-то импортное – сейчас уже нет, но раньше это было, – это же сплошная химия, это невозможно есть. А наши продукты очень вкусные и натуральные. И также очень много из легкой промышленности, все покупаем наше отечественное Ростовская область, тамбовчанка, женская одежда, рекомендую всем, и детская обувь замечательная, особенно "Котофей". Но на детскую обувь особенно цены очень высокие. Юрий Савелов: Кусаются. Ольга Арсланова: Спасибо. Юрий Савелов: В изделии пусть ткани не наши, в себестоимости изделия шитье составляет 10%. Представьте, мы у себя в нашей экономике от изделий легкой промышленности имеем 10%, потому что только шьем, а 90% нам приходится покупать за рубежом. Олег Кащеев: К сожалению, должен вас поправить. Доля заработной платы сейчас порядка 25% в швейной промышленности, энергоносители – это еще 10%. Юрий Савелов: Давайте уточнять: массовая или дизайн? Олег Кащеев: Я говорю только о массовом производстве, изделиях массмаркета. Дизайн – это отдельный разговор, это совсем незначительная доля рынка. Юрий Савелов: Если кто-то сейчас из швейной отрасли, позвоните нам из швей, скажите, сколько заработная плата. Олег Кащеев: Заработная плата в каждом регионе по-разному. В себестоимости изделия доля заработной платы составляет порядка 25% в зависимости от подотрасли, от того, какие изделия выпускаются. Целый ряд факторов. А сырье в швейной промышленности – примерно 50%. Ольга Арсланова: Пока нам шлют СМС швеи из российских регионов, вопрос в следующем. Но легкая промышленность развивается далеко не везде. Если мы возьмем Европу, точно также она живет в основном на покупном кроме определенных сегментов. Вопрос: может быть, нам нет смысла в это вкладывать огромные деньги, если это не окупится, не будет должного качества, и мы можем эти же усилия потратить, например, на какие-то высокие технологии или что-то еще? Будем покупать. Что в этом такого страшного? Олег Кащеев: Гайдар в свое время сказал, что мы купим все заграницей, и это не совсем правильно. Каждая страна должна производить определенный набор товаров, иначе не будет обеспечена обороноспособность и стратегическая безопасность страны. На сегодняшний день, слава богу, уже несколько лет как приняты на законодательном уровне, что все, что производится для силовых структур – это должно быть отечественного производителя, из отечественного сырья. И на сегодняшний день это дало очень сильный толчок и импульс к развитию отечественной текстильной и легкой промышленности. Точно также это высокотехнологичные изделия. Та же Германия – лидер по производству технического текстиля в мире. При этом весь массмаркет у них тоже импортного производства. Но поскольку туда относятся и спортивные изделия, и для активного отдыха, у них тоже все это достаточно активно развивается. Юрий Савелов: Но шьют они в Китае, я так понимаю? Олег Кащеев: Не только в Китае, но и у себя шьют. А текстильные фабрики находятся в Германии в достаточно большом количестве. Высокомодные изделия производятся по-прежнему на территории Италии, Франции. Доля экспорта у них порядка 10%. Если быть безапелляционным, то от 6% до 8% обуви мы экспортируем (есть различия по разным годам). Пусть это в основном страны СНГ, но из объема произведенной обуви в Российской Федерации 6-8% мы отправляем на экспорт. Юрий Савелов: А сколько мы производим обуви в Российской Федерации? Олег Кащеев: Меньше, чем хотелось бы. Юрий Савелов: Назовите, пожалуйста. Вы просто апеллируете процентами. Олег Кащеев: Мне бы не хотелось называть те цифры, которые… Юрий Савелов: Потому что цифра очень мала. Олег Кащеев: Я сейчас просто говорю по памяти, и там есть разные сегменты: обувь из натуральной кожи, обувь синтетическая, обувь из текстильных изделий. Это абсолютно разные. Юрий Коваленко: Хорошо, что мы хоть что-то из этого умудряемся экспортировать . У нас осталось 20 секунд. Подводим итоги. Юрий Савелов: Не позвонили по заработной плате? Ольга Арсланова: Пока нет. Юрий Коваленко: Сейчас мы понимаем, что наша текстильная и легкая промышленность развивается инерционно, и в нее надо вкладывать деньги, и хранить ее не стоит. Юрий Савелов: Обязательно. Это социально направленная отрасль. Юрий Коваленко: Таким образом мы будем заниматься этим делом и дальше – поднимать этот вопрос и понимать, каким же образом нам выходить из этой ситуации. У нас в гостях был Юрий Михайлович Савелов, член Президиума Объединения предпринимателей "Опоры России". Ольга Арсланова: СМС из Барнаула: "Заработная плата швеи сдельная – от 8 до 10 тыс. руб.". Юрий Савелов: Спасибо. Юрий Коваленко: Это вдогонку. И Олег Вячеславович Кащеев, проректор по научной работе РГУ им. Косыгина.