Оксана Галькевич: Сейчас рядом с нами появился наш обозреватель Общественного телевидения Сергей Лесков. Сергей, педагогическая тема. Надо как-то подхватить. У нас на какую тему будет разговор – по физике, по химии, по математике? По какой дисциплине? Сергей Лесков: Я думаю, что по всему кругу дисциплин надо сегодня говорить. Другого выхода нету. Ибо сегодня начала работу Государственная Дума. Оксана Галькевич: Обществоведение. Сергей Лесков: Вообще как законотворческий орган он в ответе за всю нашу жизнь, в том числе и за образование. И один из, кстати говоря, первых законопроектов, который она обсудит – это внесенный президентом на днях так называемый документ о приостановке утилизации оружейного плутония. Кстати, с большой степенью вероятности, о таком ультиматуме Америке (а это ультиматум Америке) ему подсказал назначенный сегодня же новый первый заместитель главы администрации Сергей Кириенко, который возглавлял "РосАтом". Это мое собственное предположение. Ни проверить, ни опровергнуть это невозможно. Но это родственная область деятельности. Возникает вопрос: а что такое утилизация плутония? Вы, Оксана, человек с грандиозным… Оксана Галькевич: Чувством юмора, да? Сергей Лесков: Нет, еще более грандиозный у вас горизонт эрудиции. Как вы себе представляете утилизацию плутония, да еще и оружейного? Оксана Галькевич: Зачем вы меня ставите в неловкое положение? Это ж было так давно, Сергей. Расскажите, как вы ее себе представляете. Константин Чуриков: Мы даже и про мельдоний плохо знаем. Сергей Лесков: Я ее представляю так, как оно есть. На самом деле, если уж мы заговорили о дне учителя, то это и закольцовывает. Я не исключаю, что когда-нибудь прогресс в образовании дойдет до того, что каждый цивилизованный человек будет знать, как сделать атомную бомбу и как утилизовать оружейный плутоний. А почему нет? Константин Чуриков: Аккуратнее. У нас прямой эфир. Смотрит вся страна. Сергей Лесков: Все больше и больше, конечно, стран знают, как сделать атомную бомбу. И это уже можно сделать даже в сарае. А вот утилизовать плутоний может только одна страна в мире. И, как вы любите говорить, с великодержавным шовинизмом надо признать, что только Россия обладает на сегодняшний момент технологиями по утилизации оружейного плутония. Это очень интересно. Мы не такие отсталые технологически, как говорят наши недруги. Оксана Галькевич: Никогда не думали. Мне просто интересно: мы этими технологиями обладаем единственные в мире потому что мы действительно знаем что-то такое, чего не знают другие, или просто есть страны, которые из каких-то других соображений не обзаводятся этими технологиями? Потому что, вы же сами понимаете, ничего невозможного нет сейчас. Сергей Лесков: Почему? Очень многие страны хотели бы делать айфоны, но не умеют. Так и здесь. Константин Чуриков: Многие страны хотели бы писать гениальные произведения или балет. Сергей Лесков: Да, конечно. Реакторы на быстрых нейтронах, где происходит утилизация оружейного плутония, делали, кроме СССР, Франция, Англия, США, Япония, и везде не получилось. Они дошли только до стадии экспериментальных образцов. И на сегодняшний момент два таких реактора работают только в России. Оба на Урале в городе Белоярске. Один из них, кстати говоря, запущен совсем недавно. Это БН-800. Мощность его около 1000 МВт. Этот промышленная мощность, как и на всех атомных станциях. То есть это не эксперимент. Константин Чуриков: Сергей, боюсь показаться дилетантом, но мы говорим про утилизацию плутония. А вот утилизация она полная? То есть все там потом… цветы растут и можно лежать на траве? Сергей Лесков: Вы правы, конечно. Один из самых главных упреков в сторону атомной энергетики – это экологическая опасность. Там есть отходы. Их приходиться захоранивать. Технология переработки оружейного плутония, которую предложила Россия, так называемое мокс-топливо, где смешиваются оружейный плутоний с другими компонентами – это впервые в атомной энергетике замкнутый цикл, то есть безотходный цикл. Радионуклиды и изотопы плутония, которые получаются в результате этого процесса, опять возвращаются в реактор. Говоря об этом соглашении с американцами, которое этот законопроект пока приостановил. Американцы тоже собирались сделать такой реактор, но не смогли. Константин Чуриков: Почему? Сергей Лесков: Это технологически очень сложно. Между прочим, без всякой иронии, ядерная область – единственная, наверное (про космонавтику уже так говорить невозможно), область, где технологические достижения России находятся, а часто и опережают мировой уровень. Например, грандиозная сделка ВОУ-НОУ, когда мы продавали американцам уран для использования в ядерной энергетике. Кстати говоря, половина американских электрических лампочек горят на российском уране после переработки. Они тоже не обладали этой технологией. У них нет технологии центрифужного обогащения урана. Самая эффективная технология. У нас целые города и заводы построены, которые могут это делать. Поэтому с формальной точки зрения то, что мы вышли из этого соглашения… Они же что со своим оружейным плутонием собираются делать? Просто хоронить в скальных породах. А это предполагает расконсервацию. То есть если когда сжигается плутоний, его нельзя вернуть. Он уже не оружейный, то из могилы ты этот плутоний можешь вернуть опять в оружейное производство. Это вообще странная история получается. Мы сжигаем свои "Томагавки", а американцы свои "Томагавки" закапывают. Ни один индеец не согласился бы на такое мирное соглашение. Поэтому вот этот законопроект, который Путин внес в Думу, он понятен. Кстати говоря, это соглашение было подписано в 2000 году еще при Касьянове. И те соглашения, которые мы тогда подписывали с Западом, часто критикуются с той точки зрения, что они проникнуты наивностью и прекраснодушием. Мы, дескать, смотрели на Запад и верили в их добрые намерения. Оксана Галькевич: Забывая о своих интересах. Сергей Лесков: Но не в данном случае. Оружейного плутония в годы Холодной войны было накоплено дикое количество. Примерно по 110 тонн Россия и США накопили. Вы знаете, сколько надо (опять же, к вам, Оксана, обращаюсь) плутония, чтобы сделать среднюю атомную бомбу? Всего 8 кг. Константин Чуриков: Это можно в двух руках… Сергей Лесков: По 34 тонны надо было уничтожить. Не надо быть профессором математики, чтобы посчитать, чтобы примерно по 4.5 тысячи атомных бомб можно было изготовить из этого количества, которое мы хотели уничтожить. Причем, это бомбы не такие, как были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Сейчас средняя мощность атомной бомбы – 170 килотонн. На Хиросиму была сброшена 20 килотонн. То есть сейчас средняя бомба примерно в 20 раз сильнее, чем те, которые совершили такое самое страшное злодеяние в истории человечества. И таких бомб почти 5000. Константин Чуриков: То есть бомба, которая способна уничтожить вообще все на очень большой территории, практически целую страну. Сергей Лесков: Я думаю, что Россия и Америка хотели уничтожить, переработать то количество плутония, которое бы с запасом угробило бы жизнь на нашей планете. Но американцы, как выяснилось, у которых денег куры не клюют, не смогли создать такую технологию или не захотели. Неизвестно. И, видимо, они, уповая на наше прекраснодушие, не стали делать такой реактор, а где-то там в подземных хранилищах это собирались до лучших времен сохранить. Логика такая. И я могу это понять. Кстати говоря, мы по наработке оружейного плутония выполняли еще важнейшую конверсионную задачу, которой тоже на Западе не было. Знаете, есть такие города – Железногорск и Северск? Это большие города в Сибири. Они обогревались за счет реакторов по наработке оружейного плутония. То есть это была конверсия в чистом виде, до которой не дошла ни одна западная страна. Впрочем, таких северных территорий нигде нету. И здесь вы могли сказать, что просто им это было не нужно. Это очень интересная история. Она интересна технологически. И, конечно, политически. Константин Чуриков: Кстати, о политических аспектах всей этой истории, об отношениях России и США, которые, можно сказать, подошли к красной черте, будем говорить сегодня. В 18:30 по Москве к нам в студию придет Павел Подлесный, руководитель Центра российско-американских отношений Института США и Канады Российской академии наук. И, конечно, будет интересно узнать, что думаете вы по поводу всего того, что творится в отношениях между нашими странами, к чему все идет. И, конечно, о законопроекте о плутонии тоже будем говорить. Потому что там есть весьма интересные детали и нюансы. Оксана Галькевич: Спасибо. Сергей Лесков. У нас получилось и обществоведение, и физики немножко, и географии. Константин Чуриков: В следующий раз с таблицей Менделеева, пожалуйста. Сергей Лесков: В следующий раз с атомной бомбой. Константин Чуриков: Нет, не надо. Сергей Лесков: Хорошо. С макетом. Константин Чуриков: Не собирайте атомную бомбу в домашних условиях. Оксана Галькевич: Кстати говоря, в пятницу мы ведь будем с вами еще подводить итоги этой недели. Сергей Лесков выберет основные события последних 5 дней и подробно их разберет в прямом эфире. Константин Чуриков: И даже интересно, с чем придет Сергей. Оксана Галькевич: В 18:30 присоединяйтесь, уважаемые друзья. Константин Чуриков: Спасибо. Это был обозреватель ОТР Сергей Лесков.