Ирина Волынец: Огромное количество молодых семей распадается из-за финансовой безграмотности супругов, а вовсе не от того, что они не нашли подход друг к другу

Гости
Ирина Волынец
председатель Всероссийского общественного движения «Национальный родительский комитет»

Ольга Арсланова: Ну что, теперь к нашим темам. Предлагаем обсудить возможную новую дисциплину, которая, вероятно, появится в российских школах. Дело в том, что Министерство образования поддерживает идею создания образовательного курса "Семьеведение". Об этом рассказала сегодня Уполномоченный по правам ребенка при Президенте России Анна Кузнецова. По словам детского омбудсмена, созданием новой дисциплины занимается некая Академия развития образования. Вообще об этом курсе говорится уже довольно давно.

Юрий Коваленко: Давно, и вопросов к нему больше, чем ответов, потому что прежде всего непонятно, каким образом это будет реализовываться. Ранее сообщалось, что в обязательную школьную программу могут включить разработанный представителями РПЦ курс под названием "Нравственные основы семейной жизни". После консультации с родительской общественностью в Минобрнауке решили поддерживать инициативу. По задумке авторов курса, екатеринбургского священника Дмитрия Моисеева и монахини Среднеуральского женского монастыря, старшеклассникам будут внушать "систему базовых семейных ценностей, свойственных отечественной культуре", что подготовит их "к созданию крепкой многодетной счастливой семьи". Можно ли научить семье, можно ли научить правильному восприятию семейных ценностей, либо этим должна заниматься сама семья? Будем сейчас выяснять.

Ольга Арсланова: В первую очередь вопрос нашим зрителям. Вот у вас, например, дети-школьники, вводят эту дисциплину. Какое у вас сейчас к ней отношение, нужна она или нет? Звоните, пожалуйста, и пишите.

А у нас в гостях Ирина Волынец, председатель Всероссийского общественного движения "Национальный родительский комитет". Здравствуйте.

Юрий Коваленко: Добрый вечер.

Ирина Волынец: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: Давайте все-таки разберемся с этим курсом, который уже поддержали на таком высоком министерском уровне. Что конкретно поддержали, какую конкретно программу? То есть сама идея пока нам ни о чем не говорит. Что это будет? Что там будет прописано?

Ирина Волынец: Пока конкретно программа не прописана, потому что в том виде, в котором она была предложена изначально, вряд ли они соответствует чаяниям большинства нашего населения. Да, конечно, нужно изучать семью, нужно изучать традиции; нужно, наверное, шире вообще смотреть на этот момент и изучать психологию межличностных отношений, то есть это гораздо шире, чем семья.

Ольга Арсланова: Вот университетский курс я знаю "Психология семейной жизни", он у психологов, социологов.

Ирина Волынец: Да, но в университет идут не все, а общаются друг с другом все начиная с раннего детства. И я, например, знаю, что огромное количество родителей нашей страны не поддерживают присутствие религии в школе. То есть да, у нас очень много верующих людей разных конфессий, но почему именно православие? То есть я сама являюсь православной, но я знаю, что многие не хотели бы, чтобы именно на этих основах обучали их детей. Поэтому мы должны здесь соблюсти все интересы.

Юрий Коваленко: То есть получается, что какая-то часть урока будет вестись с православными моралями, потом вы, православные, заткните уши, мы поговорим с мусульманами либо с католиками, или как? Я не представляю, как можно это сложить, учитывая, что программу разработали исключительно православные священнослужители. И опять же вопрос: у нас же светское государство…

Ирина Волынец: Да, у нас светское государство. Конечно, несмотря на то, какая религия, догмы, основы везде едины. Понятно, что если говорить о каких-то конкретных обычаях, традициях, ритуалах, то православие отличается от мусульманства, от буддизма и других религий. Все же, что связано с общечеловеческими ценностями, конечно, входит в том числе и в православие. Поэтому я считаю, что если мы говорим о курсе изучения религий, это одно; если мы говорим о психологии межличностных отношений, это другое; если мы говорим об отношениях между мужчиной и женщиной, это третье. Я, например, категорически против того, чтобы выносить этот предмет в отдельную дисциплину, потому что школьники перегружены, родители жалуются, что они проводят в школе все больше времени, это еще дополнительный час в неделю или как часто это вообще будет, непонятно, поэтому у нас достаточно других школьных предметов, куда мы могли бы включить те основы, которые нужно проходить на этом уроке.

Юрий Коваленко: В обществознание.

Ирина Волынец: Да.

Ольга Арсланова: А вот смотрите, у нас как раз уже зрители подозревают: "Сократят часы на русский и математику! И так уже одной физкультурой расписание забито!"

Ирина Волынец: Ну вот о чем как раз я и говорю.

Ольга Арсланова: При этом не очень понятно, каким образом и кто будет определять, о какой конкретно семье идет речь. То есть мы понимаем, что в современном обществе семья трансформируется. К этому можно по-разному относиться, но это происходит. Вот что значит "традиционная русская семья"? Мы какой период берем, какие семьи, какой социальный слой? Может быть, мы вспомним художественную литературу, где были очень разные семьи? – семьи у Достоевского, семья Анны Карениной. То есть везде же были разные принципы.

Юрий Коваленко: Или "Домострой".

Ольга Арсланова: Точка пересечения где?

Ирина Волынец: С одной стороны "Домострой", с другой стороны у нас сейчас есть пример толерантного западного общества, где есть однополые браки – это тоже семья.

Ольга Арсланова: Или люди, которые предпочитают жить в одиночестве, индивидуалисты.

Ирина Волынец: Это тоже семья. Но по законодательству домохозяйство – это даже один человек, и в принципе он вполне может считать себя семьей. Поэтому как раз именно что будут проходить на этих уроках – это огромный вопрос. И опять-таки, можно изучать историю семьи в рамках российской традиции, в рамках традиций других стран. Нужно понимать, что далеко не все дети растут в полных семьях, и показать, что такое традиционная семья, иногда для этого нужно вводить отдельный предмет, и наверное, для этого нужно объяснить маленькому человеку, что если у него нет мамы или папы, что есть еще и такая форма.

Юрий Коваленко: Это психологическая травма.

Ольга Арсланова: Но он себя не должен чувствовать при этом неполноценным.

Ирина Волынец: Да. Но вот опять-таки, как сделать так, чтобы он при этом не чувствовал себя ущемленным? То есть показать ему, как это может быть, но объяснить ему, что тот мир, в котором он живет, ненормален – это тоже очень тонкие материи. Поэтому здесь нам нужно семь раз отмерить и один раз отрезать. Был такой предмет в советское время, который назывался "Этика и психология семейной жизни". Его изучали в старших классах, это был отдельный предмет, по нему тоже были достаточно противоречивые отзывы, но там была совсем другая система, и мы должны понимать, что назад вернуться невозможно, то есть это должно быть сегодня что-то принципиально новое, и это новое должно устроить большинство наших родителей.

Юрий Коваленко: Хорошо. Кто вел этот предмет "Этика и психология семейной жизни" в советское время и кто будет вести сегодня семьеведение? Кто этот человек? Это отдельный преподаватель, учившийся на факультете семьеведения в каком-то государственном университете…

Ольга Арсланова: …или это будет представитель РПЦ в том или ином виде, который некий эталон семьи знает?

Ирина Волынец: В прошлом вели этот предмет, как правило, классные руководители, потому что не было такой профессии, как школьный психолог. Вот кто будет сегодня вести этот предмет, пока от нас не скрывают, скажем так, но пока, я думаю, это еще не определено. И если это будут вести представители РПЦ, то почему это не представители мусульманства или не буддисты?

Ольга Арсланова: Тоже часть российского общества.

Ирина Волынец: Да, и почему это будут не представители других конфессий, потому что у нас Россия многонациональное и многоконфессиональное государство. Поэтому здесь для того чтобы не было камня преткновения в этом вопросе, я думаю, что должны вести специально подготовленные педагоги, которые, опять-таки, пока еще не подготовлены. То есть сначала разрабатывается программа, потом по этой программе готовятся специалисты. Опять же, насколько интересно детям это будет слушать. Если это будет преподаваться в рамках нравоучений, то, наверное, это вызовет только отторжение.

Ольга Арсланова: Отторжение от семьи.

Ирина Волынец: Да. Сегодня дети очень сложные, у них есть дефицит внимания. То есть как это вообще будет представлено? – в виде каких-то клипов, в виде комиксов, в виде чего? Если это будет скучно…

Юрий Коваленко: Зная современное поколение, этот урок станет посмешищем для повзрослевших детей, которые в принципе…

Ирина Волынец: …уже все знают и сами могут рассказать много интересного.

Юрий Коваленко: Все знают, рано ведут половую жизнь, уже могут заявить о том, кем они будут в будущем, и отстоять свою позицию. То есть они в нашем технократическом обществе уже в принципе к этому моменту созрели. Ведь у нас же возраст брачного согласия 16 лет, то есть до окончания уже…

Ирина Волынец: Вы абсолютно правы, что религиозные догмы, к сожалению, сегодня морально устарели, и это нужно признать. И если предмет будет отличаться от того, что дети привыкли видеть в реальной жизни, конечно, он будет вызывать отторжение причем не только у детей, но и у родителей, которые будут считать, что дети напрасно тратят это время, что в это время лучше погулять, поиграть, подготовиться к ЕГЭ, заняться чем-то более полезным. Поэтому изначально благая идея о введении этого предмета грозит обернуться таким массовым недовольством, это действительно может превратиться в посмешище. Я думаю, что здесь нужно аккумулировать знания и опыт огромного количества специалистов, в том числе и детских психологов, которые смогут эту программу составить таким образом, чтобы это было доступно для детского понимания. Опять-таки, с какого класса будет вводиться этот предмет? Но в то же время чтобы это было еще и интересно, потому что "доступно для понимания" и "интересно" – это не одно и то же, но каждая составляющая необходима, для того чтобы от этого был какой-то результат.

То есть что мы хотим в результате получить? Не просто освоить бюджетные средства, не просто написать новые учебники (я понимаю, что это так), но что? Более духовных людей, более продвинутых людей, более добрых людей? Наверное, изначально авторы этой инициативы все-таки это имели в виду – людей, которые имеют выстраивать отношения с противоположным полом. Но опять-таки, подчеркиваю: я считаю, что этого недостаточно, а нужно вводить именно межличностную психологию.

Ольга Арсланова: То есть сначала, может быть, с собой разобраться, разобраться со своими ощущениями…

Ирина Волынец: Разобраться с собой, конечно.

Ольга Арсланова: …со своими, кстати говоря, правами. У нас тут некоторые зрители говорят…

Ирина Волынец: Отношения – это не только любовь, это еще и дружба, и сотрудничество, и огромная гамма вообще отношений.

Ольга Арсланова: Давайте, кстати, опрос проанонсируем для наших зрителей. Мы вас спрашиваем, кто должен прививать семейные ценности – школа или родители? Что бы вы ни подразумевали под семейными ценностями…

Ирина Волынец: Да, очень интересно, кстати, посмотреть.

Ольга Арсланова: Да, это мы ждем звонков от наших зрителей. А вопрос простой: "Вы "за" или "против" предмета "Семьеведение" в школах?" – можно ответить "да" и "нет" на короткий номер, а развернутый ответ, пожалуйста, в прямом эфире. Давайте послушаем зрителей и почитаем SMS.

Юрий Коваленко: Сначала две SMS: "Домоводство для девочек и навыки труда для мальчиков – лучшее семьеведение". В общем-то, в этом есть какое-то здравомыслие и зерно…

Ольга Арсланова: А почему именно так? Почему не наоборот?

Юрий Коваленко: Навыки труда для девочек?

Ольга Арсланова: Это зависит от ценностных установок.

Ирина Волынец: Для мальчиков домоводство, для девочек столярное дело?

Ольга Арсланова: Ну а что же, у нас равноправное общество.

Ирина Волынец: А почему бы нам не дать возможность детям выбрать?

Юрий Коваленко: Прекрасная идея.

Ольга Арсланова: Послушаем Игоря из Волгограда -  здравствуйте, Игорь.

Зритель: Здравствуйте.

Юрий Коваленко: Добрый вечер.

Зритель: …учебник обществознания. Он показывает, как нужно вести себя в обществе, как общаться с людьми другими, а это… Это лишнее. Учебник… многие не поймут.

Юрий Коваленко: А как вы представляете, что это можно модернизировать, сделать правильно? Потому что, в общем-то, инициатива уже есть, она развивается, и вполне возможно, что она будет введена.

Зритель: Старые… не переделаешь. Может, новые слова добавят да и все.

Юрий Коваленко: Исключительно лаконично.

Ирина Волынец: Очень такое строгое суждение, но оно имеет право на существование.

Ольга Арсланова: Давайте послушаем еще одну нашу зрительницу – Жанна из Ярославской области.

Зритель: Здравствуйте. Я против введения этого предмета, потому что это дополнительная нагрузка на детей. И очень непонятный предмет, так как у нас в школах и в классах разные национальности учатся, это сложно подобрать педагогов, чтобы семьеведение было для всех понятно. В разных семьях воспитывают по-разному, доход в семьях разный. Очень сложно это все и не нужно загружать детей.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Скажите, пожалуйста, а вот вы как бы ответили на этот вопрос – кто должен заниматься формированием неких ценностей, семья или школа? Здесь получается, что школа все-таки себя семье немножко противопоставляет. Условно говоря: "Малыш, если у тебя в семье какие-то более вольные взгляды, западные – неправильно, правильно вот так, как мы говорим", или наоборот. Некие догмы все-таки будут внушаться и зачастую не совпадать с тем, что принято в семье. Это не опасно?

Ирина Волынец: Вообще вопрос достаточно сложный, учитывая, что сегодня со школы воспитательная функция снята. Как можно учить нравственности, духовности институту, который в принципе теперь за это не отвечает?

Ольга Арсланова: В обязанностях у них не прописано.

Ирина Волынец: Да. Для того чтобы не противопоставлять себя семье, наверное, школа, если это справедливо будет преподнесено, должна рассказывать обо всех формах брака, в старших классах рассказать, что вот есть еще пример однополых браков – это же правда.

Ольга Арсланова: Но давая оценку или не давая этому явлению?

Ирина Волынец: Да, во-первых, насколько безоценочно это может быть, во-вторых, насколько это правильно, вмешиваться в психику ребенка, который, например, может об этом не знать и дома ему об этом не рассказывают.

Ольга Арсланова: И не хотят, чтобы ему об этом рассказывали.

Ирина Волынец: Предположим, что он не смотрит телевизор, не сидит в Интернете, и они не хотят, чтобы он об этом узнал. При этом, если предмет претендует на некую объективность, он об этом рассказывать должен, потому что это тоже утвержденная законом форма семьи. Пусть мы считаем, что для нас это недопустимо, но такой пример есть, и не открываем ли мы тем самым окно Овертона, рассказывая об этом нашим детям? Вопрос очень сложный действительно.

Юрий Коваленко: Пока вы обсуждали, я зашел и почитал просто про авторов этого учебника. У меня некий такой парадокс в сознании.

Ольга Арсланова: А уже это из вариантов.

Юрий Коваленко: Нина Крыгина – это монахиня этого монастыря. Дело в том, что она была в браке, брак распался из-за того, что супруг не принял православие, сын ушел в монастырь вместе с ней…

Ирина Волынец: Получается, что она не смогла наладить свою семейную жизнь, по этой причине произошел развод, и этот человек будет объяснять другим, как вообще правильно выстраивать семейные отношения.

Юрий Коваленко: Да. Без критики, просто логически давайте.

Ирина Волынец: Да, здесь без критики, без злорадства, просто объективно – насколько этот человек может научить других, как правильно строить семью? Вопрос, согласитесь, очень открытый.

Ольга Арсланова: А вопрос также от наших зрителей, является ли вообще это неким научным знанием (все-таки в школу дети идут за научным знанием, за здравым смыслом, за чем-то верифицированным, скажем так)? Здесь явно нет готовых ответов, как хорошо, как плохо…

Ирина Волынец: …как правильно, как неправильно.

Ольга Арсланова: То есть хотя бы какая-то крупица научного знания, судя по тому, что пишут наши зрители, отсутствует в этом предмете.

Ирина Волынец: Отсутствует.

Ольга Арсланова: Может быть, он имеет право как факультатив…

Ирина Волынец: Действительно, нет науки семьеведения. Есть наука психология – ну тоже, скажем так, наука такая достойно условная по сравнению с точными науками, но все-таки есть психология, это признанная дисциплина. И в рамках обществознания, то есть не отдельным предметом, а в рамках тех предметов, которые есть сегодня, детям нужно преподавать психологию. И в эту психологию входит все абсолютно.

Юрий Коваленко: Прежде всего, наверное, как не допустить каких-то явных ошибок, которые допускает молодежь в этом возрасте.

Ирина Волынец: Не то что не допустить ошибок, а понять вообще мотивацию других людей, разобраться в себе, понять, как объяснить вообще то, что ты чувствуешь, то, что ты хочешь, уйти от конфликта в случае, когда есть возможность.

Ольга Арсланова: Психология.

Ирина Волынец: Конечно. Психология – это очень интересный предмет, ее можно давать детям так, что это будет им интересно и в 7 лет, и в 17. Вот для этого есть программа, для этого есть понимание, как это сделать. Есть специалисты, которые могут профессионально и грамотно это все объяснить и разложить по полочкам.

Ольга Арсланова: У нас на связи Владимир из Ростовской области. Как нам подсказывают редакторы, Владимир "за" введение такого курса. Все верно?

Зритель: Да-да, я "за".

Юрий Коваленко: А как вы это представляете?

Зритель: Меня зовут Владимир, я уже дедушка. На своем горьком опыте скажу – только "за". Потому что вот у меня внук сейчас пошел в 1 класс, никто с ним толком не занимался: чтобы он не кричал, дадут ему компьютер и смартфон, там он занимался-занимался, вырос, как бурьян в поле. Сейчас в школу пошел – он неуправляемый: он хочет, пишет, хочет, не пишет. Вот завтра дочка с ним целый день сидит на уроках. Мне некогда с ним было заниматься абсолютно. Я не знаю вообще, что уже делать в таких ситуациях, это караул какой-то.

Ирина Волынец: Да, Владимир, вы думаете, что в школе на предмете семьеведения его заставят делать уроки? Или как вы себе представляете, что этот предмет поможет ему лучше учиться?

Зритель: Ну как-то надо! Ну что-то нужно делать.

Ирина Волынец: А как именно?

Зритель: Учитель говорит, что не пишет.

Ирина Волынец: А как именно этот предмет поможет ему хорошо учиться по другим предметам, делать уроки, слушаться старших, не быть бурьяном в поле, как вы выразились?

Зритель: Слушаться старших хотя бы, уважать старших. Ведь у него понятия даже этого нет. Сейчас на многих первоклассников смотрю, они как бурьян в поле выросли.

Ольга Арсланова: В общем, человеку нужно воспитание.

Юрий Коваленко: А в семье это не должно ли прививаться? То есть должен наверняка кто-то авторитетный в семье быть, и если не справляется, то существуют детские психологи, существуют конфликтологи даже, которые помогают помирить детей с родителями, случись какая ситуация. Вы не пробовали обращаться к специалистам напрямую, чтобы не весь класс слушал о том, каким надо быть правильным, а чтобы конкретный человек, который испытывает определенную сложность, получил эту информацию?

Зритель: Ну вот сейчас думаю заняться вплотную, потому что мне некогда было, не было меня здесь, сейчас смотрю, вообще что-то творится непонятное.

Ольга Арсланова: Спасибо. То есть есть проблема…

Ирина Волынец: То есть получается, что родственники, папа не успевают заниматься ребенком, и есть желание сбагрить этого ребенка на кого-то (на психолога, на школьного учителя), кто научит его, как правильно себя вести, как вообще правильно жить. Но мне кажется, что это неправильно, потому что ребенок действует по примеру своих родителей. То есть могут быть прекрасные учителя, пользоваться авторитетом, и ребенок будет подражать тому, что они делают.

Юрий Коваленко: Позвольте, а можно крамольную мысль? А, может быть, все-таки в школе ввести официальный предмет с обязательностью посещения…

Ирина Волынец: Еще один?

Юрий Коваленко: …родителей семьеведению, чтобы родителей учили?

Ольга Арсланова: Кто родителей будет учить? – учитель в школе?

Ирина Волынец: Так мы можем очень далеко зайти. Мы можем так, знаете, прийти к системе, при которой у нас для того, чтобы стать родителями, нужно сдать экзамен и получать право на рождение и воспитание ребенка.

Юрий Коваленко: Я уверен, сейчас очень большое количество телезрителей напишут "да".

Ирина Волынец: Да, но просто трудно представить, как все это реализовать.

Ольга Арсланова: Вот давайте взглянем беспристрастно на педагогические кадры сегодняшние.

Ирина Волынец: Давайте.

Ольга Арсланова: Вот этот вот предмет, если его вести, вероятно, нужно делать это очень объективно, очень тонко и интересно, чтобы не отбить желание вообще этим заниматься. Есть сейчас взаимопонимание у современных старшеклассников с педагогическими кадрами? Вот насколько эти люди друг другу доверяют и насколько они вообще… У них что-то общее есть, чтобы говорить на такие темы?

Ирина Волынец: Я думаю, что можно с сожалением констатировать, что учитель все дальше от авторитета. Мы даже не говорим о престиже профессии учителя, а просто о том, насколько учитель является примером для сегодняшних школьников. У нас все достаточно просто: в педагогические ВУЗы идут не по призванию, а по остаточному принципу, когда не могут поступить в другие ВУЗы. Эта профессия на задворках, потому что зарплата учителя оставляет желать лучшего. Приходят не те, кто любят детей и хочет посвятить свою жизнь им, а те, кто хоть как-то получил высшее образование и не нашел себя (за редким исключением, я подчеркиваю) в каких-то более престижных направлениях. И эти люди, которые приходят сегодня к нашим детям, должны их чему-то учить. И если по математике и русскому языку есть программа, то такие предметы, как семьеведение, если он будет выделен в отдельный предмет, вообще непонятно.

То есть человек, который, например, не состоит в браке, не имеет какого-то собственного положительного опыта в этом направлении – каким образом он будет учить детей? То есть, наверное, для этих специалистов должно быть введено требование, чтобы он состоял в браке, желательно чтобы он имел детей и чтобы можно было пообщаться с этими детьми и сделать вывод, что они правильно воспитаны. То есть на самом деле то, что я описываю, я сейчас утрирую – это сделать невозможно. И здесь по аналогии с создательницей учебника, которая не смогла построить свою семейную жизнь, тоже те преподаватели, которые будут этому обучать – кто эти люди? Имеют ли они право учить наших детей?

Юрий Коваленко: Тут опять же, если обратиться к психологии: если человек будет достаточно в возрасте, обладать опытом, положительным опытом, иметь большое количество внуков, детей, которые благоустроены и социализированы в обществе, то ученик на него будет смотреть как на нравоучителя и читателя…

Ольга Арсланова: Если ему нравится эта модель.

Юрий Коваленко: Да, если ему нравится.

Ольга Арсланова: А если он индивидуалист и ему не нравится эта модель?

Юрий Коваленко: В таком случае нужен молодой специалист, который близок по возрасту к этому ребенку, но тогда он не обладает опытом. Тут парадокс.

Ирина Волынец: Он не обладает опытом, он не обладает тем положительным статусом, о котором мы говорим.

Ольга Арсланова: У нас на связи учитель Вячеслав из Саратовской области. Здравствуйте, Вячеслав.

Зритель: Добрый вечер, алло.

Юрий Коваленко: Добрый вечер. Вы в эфире.

Ольга Арсланова: Слушаем вас. Ваше отношение к такой дисциплине, которая, возможно, появится?

Зритель: Да. Я вот посмотрел, вы очень интересную сегодня тематику поднимаете – предмет семьеведение в школах. Однозначно, конечно, не нужно такой предмет вводить. Почему? Дело в том, что с 5 по 11 классы в предмете обществознания – я его веду почти 30 лет – эта тема рассматривается: рассматривается, что такое семья, рассматривается, какие функции семья выполняет, какие виды семьи. Вообще тема очень интересная, дети с удовольствием слушают начиная с 5 класса и по 11 класс, в 11 классе вообще отдельная тема "Семейное право". Поэтому вводить отдельно смысла вообще никакого нет.

Ну а второе… Бюджетные деньги тратятся. Собственно говоря, если они лишние, пустите на зарплаты учителям, на повышение, мы люди бедные. Спасибо, до свидания.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Кстати, известно что-то о подобных курсах в западных странах, как они преподаются…

Юрий Коваленко: …и как к ним относятся родители?

Ольга Арсланова: Да. Есть ли от них какая-то практическая польза?

Ирина Волынец: В Штатах появились уроки целомудрия. Мы так много говорим о том, как там все плохо…

Ольга Арсланова: В некоторых штатах.

Ирина Волынец: …разврат, растление. Да, в некоторых. Но тем не менее после вот этого бурного периода сексуальной революции, которая дошла до нас, там достаточно быстро опомнились и ввели вот эти предметы, дети их посещают. Допустим, в Европе есть уроки "секспросвета", причем это все начинается достаточно рано, и родители очень часто выступают против.

Ольга Арсланова: Это ближе к биологии все-таки, физиология.

Ирина Волынец: Там с наглядными пособиями, вообще с очень такими не для слабонервных. И вот мы все знаем об этой семье, в которой 9 детей (семья Мартенсов), которая сейчас иммигрировала в Россию…

Ольга Арсланова: Религиозная семья. Они вернулись, насколько я помню.

Ирина Волынец: Дело даже связано не с религией, они сейчас опять вернулись в Россию, у них вот эти мытарства продолжаются. Но в общем и целом там это воспринимается гораздо мягче, чем у нас, я имею в виду "секспросвет", у нас родители категорически выступают против этого.

Юрий Коваленко: Ну в некоторых вопросах все-таки лучше не стоит смотреть на Запад, потому что определенная разница в менталитете, разница в социальном образе жизни, региональности.

Ирина Волынец: Да, нужно смотреть вообще на программу, потому что можно назвать предмет нейтрально, а он будет не соответствовать тому уровню, к которому готовы дети. Ведь не зря во всех народах мира существует такое понятие, как табу. Это же не дремучесть, это же не какая-то условность – это веками проверенная мудрость, что ребенку до определенного возраста не стоит открывать некоторые подробности, потому что это может очень негативно повлиять на его психику.

Ольга Арсланова: Смотрите. Когда вводили "секспросвет" в некоторых европейских странах, там были понятные цели и задачи, по крайней мере они декларировались: снизить количество подростковых беременностей, абортов, заболеваний, передающихся половым путем. И во многих странах это удалось сделать (в частности, в Скандинавии). Когда у нас говорят о том, что нужно ввести курс неких традиционных семейных ценностей, как вам кажется, какую цель перед собой ставят даже не разработчики, наверное, а государство в целом, которое поддерживает?

Ирина Волынец: Ну конечно, это усилие роли семьи, усилие престижа семьи, потому что семья – это основа государства. И сегодня в период демографического кризиса… Вообще мы стоим на пороге демографической катастрофы.

Ольга Арсланова: То есть по сути пополнение населения.

Ирина Волынец: Да. Семья, дети, многодетность может послужить, и не может послужить, а только это будет тем спасительным мостиком, который нас спасет от вымирания.

Юрий Коваленко: Но ребенок – это все-таки человек, который прежде всего визуализирует, он познает все, всю информацию впитывает. Если ему школа…

Ирина Волынец: На примере, да. Можно ему тысячу раз сказать, но он сделает то, что делают дома родители.

Юрий Коваленко: Да. Каким образом? Поэтому упускается из этого момента родительский нюанс, что у ребенка в голове будет каша, и каша эта с перевесом явно в сторону семьи, и как бы… Есть какая-то гарантия защиты?

Ирина Волынец: Но если ребенок растет в неполной семье, в неблагополучной семье, то каким-то образом нужно ему дать информацию о том, что есть еще и другая жизнь.

Юрий Коваленко: То есть одному ему на ушко шепнуть отдельно от всех остальных учеников?

Ирина Волынец: Опять-таки, вопрос очень сложный. Если дети растут в полных семьях и они будут изучать, что полная семья – это здорово, что семья является основой, защитой, что это домашний очаг, от этого тоже никому не хуже. А дискриминировать детей, отбирая из неблагополучных семей, объясняя им одно (по группам), и детей из благополучных семей, давая им другую, может быть, более продвинутую информацию – это ведь тоже неправильно. Это очень сильно может ударить по детской психике. Поэтому мы должны прийти к единой форме, которая не будет ущемлять одних и в то же время не будет скучной и бесполезной для других, а это очень сложно. То есть мы с одной стороны критикуем, и мы во многом правы, наши телезрители нам подтверждают, что наши опасения имеют основания. Но с другой стороны, как это сделать, чтобы это устроило всех и пошло на пользу детям и нашей стране в целом (и семьям, конечно, тоже) – это вопрос сложный и открытый. Поэтому мне кажется, что пока еще не готова эта система к внедрению в школах. Наверное, должно пройти широкое общественное обсуждение, после которого должно быть принято решение о внедрении этой дисциплины.

Юрий Коваленко: Вот мы спросили у родителей, кто должен прививать семейные ценности – все-таки школа или они сами, семья? Спрашивали наши корреспонденты в Самаре и в Симферополе. Давайте послушаем ответы.

ОПРОС

Юрий Коваленко: М-да. То есть получается, что школа все-таки здесь… Даже сами школьники признаются, что в школе они "стих выучили и забыли".

Ольга Арсланова: Нам пишет учитель сельской школы Ярославской области: "Дети занимаются чем угодно, только не учебой – сплошные олимпиады, балы, теперь еще и вот это". "Против, это ответственность семьи. Не пора ли перевести школы в церковно-приходские? Похоже, к этому все и идет". Ну и некоторые наши зрители указывают на то, что морально-нравственные ценности или какие-то представления о функционировании общества дают все остальные предметы: в частности, изучаешь русскую литературу и становишься лучше.

Ирина Волынец: Да, изучаешь традиции. Изучаешь семейное право – понимаешь, как, что и кому достанется, если что-то пойдет не так.

Ольга Арсланова: И опять же, еще раз повторю чудесное предложение наших зрителей изучать законы и Конституцию – становишься полноправным осознанным гражданином, а дальше можно уже и о семье подумать.

Ирина Волынец: Ну да, у нашей организации еще была инициатива, кстати, опять-таки, для тех детей, чьи родители согласны и чьи семьи желают, превратить получение паспорта в такую торжественную процедуру, где дети будут приносить присягу (опять-таки, если они этого хотят), и им будут не просто выдавать паспорт под роспись, а вручать торжественно, в торжественной обстановке.

Юрий Коваленко: Достаточно красивая акция.

Ирина Волынец: Да. И вот мы считаем, что вот эта традиция позволила бы детям, нашим подросткам гордиться своей страной, но понимать, что они являются гражданами великой страны, чтобы они ценили свое гражданство.

Юрий Коваленко: Просто мне вот кажется… Вот из того, что я сейчас получаю, из всей этой информации, и люди, которые присылают нам SMS, говорят, почему семью отрывают от общества и от государства в целом, почему учат, как жить в семье, но не дают экономического просвещения? То есть люди выходят, они в принципе могут уже создать ячейку общества, могут создать семью. Как не влезть в кредиты, как не вляпаться в какие-то неприятные экономические истории, каким образом вести семейное хозяйство в плане денег…

Ирина Волынец: Да, это обеспечение финансовой грамотности, это очень важно, потому что…

Юрий Коваленко: Почему этого не ввели?

Ирина Волынец: …как раз из-за кредитов, из-за финансовой неустроенности огромное количество молодых семей распадается, а не потому, что они там, допустим, плохо нашли подход друг к другу. Конечно, все это очень важно, и есть такие предложения. И мне кажется, что как раз вот на этом курсе, который есть сейчас, на этом школьном предмете, который называется обществознание, нужно все это преподавать, причем без перекосов, в соответствии с возрастом детей, то есть согласно их пониманию, ненавязчиво давать эти полезные советы, которые помогут им на протяжении всей жизни. Более того, у нас безграмотность и среди взрослого населения, я имею в виду финансовую безграмотность, когда берут кредиты под 720% годовых, подписывают не глядя, а потом получается, что семьи, в том числе и дети, которые ни в чем не виноваты, живут в кабале. Вот это делать необходимо.

Ольга Арсланова: Ну что же, подведем итоги нашего опроса, "за" вы или "против" предмета семьеведение в школах – это вопрос, который мы задавали нашим зрителям. "За" 12%, соответственно, 88% наших зрителей проголосовали "против" этого предмета.  

Ирина Волынец: Получается, эта выборка, в общем-то, наверное, подтвердится в случае, если у нас будет всенародное голосование, потому что по законам социологии, вне зависимости от того, тысяча человек голосует или миллион, процентное соотношение примерно то же самое.

Ольга Арсланова: Скажите, а вообще у нас принято родителей в таких случаях спрашивать?

Ирина Волынец: Вообще я считаю, что согласие родителей письменное получать нужно обязательно в случае, если этот предмет будет введен отдельной дисциплиной.

Ольга Арсланова: Спасибо вам большое. Ирина Волынец, председатель Всероссийского общественного движения "Национальности родительский комитет" была у нас в гостях. Говорили о том, что у нас, возможно, в школе скоро появится новый предмет. По крайней мере он одобрен уже сейчас Министерством образования, посмотрим, что будет дальше.

Ирина Волынец: Да. Ну и хочется пожелать нашим телезрителям мира в доме в соответствии с нашей темой.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо.

 

 

О предмете "Семьеведение"