Ольга Арсланова: Сергей Лесков с главными темами этого дня и своим видением, анализом этих главных тем. Здравствуйте, Сергей. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Сергей Лесков: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Вы знаете, что у вас в "Отражении" в Фейсбуке появилась специальная опция "Спросите Лескова". Сергей Лесков: Да вы что?! Ольга Арсланова: И мы объясняем зрителям, что речь о вас, а не о писателе. Сергей Лесков: Уже спросили? Петр Кузнецов: Нет. Два часа как просим. Ольга Арсланова: Но зато есть СМС-ки. Петр Кузнецов: Спросите Лескова, в комментариях напишите вопрос. Сергей Лесков: Если бы вы сказали чуть раньше, я бы сам себя о чем-нибудь спросил и сам себе ответил. Известно, что нет более интересного разговора, чем внутренний монолог. А если обратиться к событиям сегодняшнего дня, то есть одно событие, которое стоит вне конкурса. Его обсуждают все. И даже пресс-секретарь президента объявил, что он в курсе не только этого события, а после той полемики, которая вокруг этого события развернулась. Событие связано со свадьбой дочери судьи Краснодарского краевого суда. Эту судью зовут Елена Хахалева. Как зовут невесту, мы не знаем. Впрочем, это и неважно. На этой свадьбе побывали такие замечательные певцы, как Иосиф Кобзон, Валерий Меладзе, Вера Брежнева. Я узнал, что Брежнева – это, оказывается, теперь фамилия, имеющая отношение к шоу-бизнесу. Сосо Павлиашвили, Николай Басков. И, по подсчетам, эта свадьба обошлась в 2 млн долларов, а брачующимся был подарен Бентли. Правда, некоторые эти цифры и факты были опровергнуты. Ольга Арсланова: Но артисты были совершенно точно. Сергей Лесков: Да, артисты были совершенно точно. Правда, они дружно отрицают, что выступали за гонорары. Конечно, мы знаем, что гонорары звезд такого уровня – это порядка минимум 100 тысяч долларов. Ольга Арсланова: Иногда они действительно выступают. Может быть, это была благотворительность? Сергей Лесков: Ну, да. Как сказал Николай Басков, я был подарком от друзей. Петр Кузнецов: Помощь российскому правосудию. Сергей Лесков: А Иосиф Кобзон вообще разразился бранью в адрес журналистов, которые пытались… Петр Кузнецов: "Не лезьте в дела семьи". Ольга Арсланова: В чужие карманы. Сергей Лесков: В общем, свадьба пела и плясала. О ней даже в Кремле узнали. Песков сказал, что он слышал обо всем этом деле, знает какие-то подробности. Но не дело Кремля реагировать на это. Будем говорить без ложного ханжества и лицемерия, что возмутило наших людей. Дело в том, что заработок судьи – 200 тысяч рублей, чуть побольше. Неважно. Правда, она ссылается, что у нее есть бывший муж-предприниматель. Но эти ссылки российских чиновников на богатых родственников… В общем, знаем, из какой глины они сделаны. Сама Елена Хахалева – не просто судья, а она заместитель председателя краевого суда, и занимается такими пикантными вопросами, как земельное право. Я думаю, что вряд ли найдешь более плодородную ниву в прямом и переносном смысле. Если говорить про земли, то вспоминается в данном случае русская поговорка: "Лошадь любит овес, а судья - принос". Но это, конечно, неправда. Это не относится к данному судье. Это просто так народ считает. Мы помним, как фермеры (именно краснодарские) пытались добраться до Москвы и жаловались именно на неправедное решение всяких судов и сильных краснодарских олигархов по отъему у них земельных наделов. Имела к этому отношение или нет судья Хахалева – неведомо. Но муж ее, наверное, имел. Потому что, оказывается, он имеет отношение именно к земельным наделам, а также (у вас в предыдущем сюжете было) к микрофинансовым организациям. Петр Кузнецов: Ну, надо же! Сергей Лесков: А мы знаем, что такое микрофинансовые организации. Это такие структуры. Ольга Арсланова: Для кого-то это микрофинансы, а для кого-то макродоходы. Сергей Лесков: Мы не Макрона имеем в виду. Ольга Арсланова: Мы же в России. Сергей Лесков: То есть видите, как тут все сплетается в один клубок. И подарок от друзей, и какие-то такие странные переплетения профессиональной деятельности и интересов бывшего супруга, у которого почему-то в друзьях все эти звезды оказались. Непонятно, что они делают с человеком из микрофинансового мира. Но речь даже не об этом. Каждый может строить какие-то свои схемы или вообще отказаться от обсуждения этой темы. Меня то вот больше всего что поражает. Вот мы говорим о цифровой экономике. И цифровая экономика – это не только новая организация самой по себе экономики. Это новое общество. Это открытое общество. Это общество с какими-то горизонтальными связями, с объемом информации, который возрастает неимоверно, экспоненциально. Это другие отношения между людьми. А что мы видим здесь? Это, наверное, собиралась краснодарская элита. Краснодар, между прочим – один из самых преуспевающих регионов. Мы видим типичный колхоз в худшем понимании этого слова. Это какие-то полуфеодальные свадьбы. Собираются гуртом. Приглашаются свадебные генералы. Если они были там бесплатно, то они были свадебными генералами. Одно другого не лучше. Ольга Арсланова: Такое ощущение, что, во-первых, они не считают это стыдным. А, во-вторых, они считают, что об этом никто не узнает. И то, и другое забавно. Сергей Лесков: Да. Кстати, к вопросу о том, что они живут еще в феодальном обществе. Если у них есть деньги, пусть даже этот муж-предприниматель заработал их праведными трудами (хотя слабо верится, но предположим), но неужели он не мог найти своим деньгам лучшее применение? Кстати, муж – следователь Следственного комитета России. То есть это такая свадьба внутриклановая. Чему они учат этих детей, это подрастающее поколение? В прежние времена русские купцы строили больницы, какие-то мосты, собрали Третьяковскую галерею. Во всех городах Российской империи первые больницы были построены русскими купцами, в том числе и в Москве. До сих пор есть, предположим, известная Морозовская больница, Елизаветинская больница. Масса больниц. А что эти люди после себя оставят? Только эту свадьбу? Нету более глупого способа пустить людям пыль в глаза, чем устроить эту свадьбу, чтобы она пела и гремела вплоть до Кремля. Что, они хотят взять Бога за бороду, как говорится? Это масштаб этих людей. Ольга Арсланова: В кругу их общения так принято. Сергей Лесков: И это самое печальное. Это краевая элита. В их кругу принято именно так. Такая их модель поведения, это их смысл жизни – пускать пыль в глаза. Не делать что-то на самом деле достойное. Да отдайте деньги больным детям. Мало ли чего. Мы слышим все время какие-то рекламные объявления о том, что какой-нибудь экструдер за 200 000 рублей… Таких детей десятки тысяч в стране. Государство не может их обеспечить. Отдайте. Купите всем детям в Краснодарском крае эти нехитрые сердечные аппараты. Я не знаю. Просто когда смотришь на это, это какой-то пир во время чумы. И совершенно смещение каких-то моральных ценностей и приоритетов. Ольга Арсланова: Смотрите, наши зрители пишут: люди просто знают, что им за это ничего не будет. И ведь по закону действительно ничего не нарушили. Сергей Лесков: Да, может быть, этические правила судьи. Потому что в судейском корпусе есть какая-то этическая норма, что нельзя сорить деньгами перед глазами общества. Ольга Арсланова: Да, есть этот этический кодекс судьи. Мы знаем случаи, когда и за меньшие проступки судей снимали с должности. Например, за какие-то кому-то казавшиеся фривольными фотографии в социальных сетях. Эти случаи были. Как вам кажется, за этим что-то последует в ближайшее время? Сергей Лесков: Не знаю. Судья Хахалева, видимо, съела собаку на всякого рода конфликтах. И она уже сказала, что это искусная месть за ее принципиальную позицию по некоторым судебным решениям. И она знает, кто за этим стоит. За этим стоит, наверное, ее бывший муж. Кстати говоря, забавным был бы случай, если бы все это дело получило раскрутку и судья Хахалева судила бы своего бывшего мужа. Ну, да. Она отбивается и говорит, что и денег не столько было потрачено. А я думаю, что если там деньги были в конвертах, это и сосчитать, наверное, невозможно. Это так называемый серый нал. И у этих самых артистов никогда правду не узнаешь. Но что-то я сильно сомневаюсь, что они такие закадычные друзья с председателем микрофинансовой организации, чтобы они поехали в этот Краснодар петь на свадьбе каких-то совершенно несостоявшихся людей. Это все говорит, конечно, о состоянии общества, о каких-то нравственных, интеллектуальных ориентирах и вообще о смысле жизни людей, от которых, в общем-то, зависит будущее страны. Если нету смысла в жизни, то ничего другого не находит человек, как пустить ближайшему своему окружению пыль в глаза. Это какие-то внешние признаки демонстрации своей состоятельности. Я, например, совершенно уверен, что Сергей Королев никогда бы не устроил свадьбу своей дочери Натальи Сергеевны в таком пошлом варианте. Сделали бы что-нибудь полезное для общества. У нас, к сожалению, я не вижу, чтобы современная плеяда русских миллионеров (а их уже, по-моему, больше сотни миллиардеров), чтобы у них были какие-то крупные благотворительные проекты. Может быть, я чего-то не знаю, но мне кажется, что я внимательно за этим слежу. Они отделываются мелкими благотворительными жестами. Ольга Арсланова: Честно говоря, я кроме Потанина, который поддерживает студентов и, по-моему, Вексельберг чем-то подобным занимался… Сергей Лесков: Мне кажется, что это они откупаются. Он покупает по всему миру яйца Фаберже. Да нет, ну постройте железную дорогу от Москвы до Самары. Вот два больших города. Поезд грохочет на перестыках чуть ли не сутки. Постройте железную дорогу. Ольга Арсланова: Огромная проблема у нас с высокими технологиями заключается в том, что люди, которые готовы затеять старт-ап, жалуются на то, что никто не хочет вкладываться. Все ждут прибыль здесь и сейчас. А понятно,  что такие венчурные инвестиции не факт, что окупятся. Сергей Лесков: В той же проклятой Америке есть Илон Маск, который правой рукой зарабатывает деньги,  а левой рукой вкладывает их в развитие высоких технологий. Кстати говоря, Билл Гейтс, тоже ведь заработав безумные деньги и став самым богатым человеком на свете, он другой рукой вкладывается их в развитие спутниковой связи, чтобы обеспечить прямой доступ интернета каждому пользователю в каждый дом. Ольга Арсланова: Может быть, слово "зарабатывает" тут важное? Когда зарабатываешь честно… Сергей Лесков: Да. Когда ты зарабатываешь своим умом, я думаю, что… Ольга Арсланова: А когда шальные деньги, в общем-то… Сергей Лесков: Наши люди, прямо скажем, такие же исследования проводились, считают, что основная часть крупных состояний, как было сказано в известном романе, нажита бесчестным путем. Между прочим, есть же какой-то индекс социального расслоения по доходам, и в России он, по-моему, на уровне 20. Это отношение состояния 10% самых богатых к 10% самых бедных. У нас эта цифра равняется, по-моему, 16-20. Ольга Арсланова: Мы занимаем 1 место в мире по расслоению? Сергей Лесков: Нет, это не 1 место в мире. Есть страны Латинской Америки. Мы на уровне Латинской Америки. В Африке больше. Предположим, в Нигерии больше 100. В той части Европы, которую принято называть развитой, типа Дания, Германия, эта цифра колеблется в районе 6-8. Правда, в США тоже большое расслоение. Но Америка вообще не похожа ни на какую другую страну. Это особая статья. Мы неоднократно в своей передаче приводили какие-то обескураживающие цифры. У нас 10% наиболее состоятельных людей тратят на медицину (самое святое) в 60 раз больше, чем 10% самых бедных. У нас 40% граждан уже не находят денег, чтобы обращаться к врачам и покупать медикаменты. И в то же самое время судья, человек исключительных моральных качеств… Как она может судить? И она спокойно смотрит, как ее любимая дочь и, видимо, любимый зять в такой ситуации тратят деньги неизвестно на что, пускают на ветер. Печальная история. Даже если она выйдет сухой из воды (а мне кажется, что она поднаторела и сумеет пройти под дождем между струями), спокойно пройдет между струями, и никаких там следов не осталось. Может быть, председатель суда пожурит ее, но ничего не случится. И будет она вершить суд и правое дело и дальше. Ольга Арсланова: Сейчас это событие претендует на звание "свадьба года" уже. Сергей Лесков: Год-то не закончился. Ольга Арсланова: Посмотрим. Петр Кузнецов: А все-таки мы пристали к этой истории, потому что это судья. Я сейчас сразу вспомнил, что хоккеист Овечкин наконец-то женился. Сергей Лесков: Он заработал своими трудами. Петр Кузнецов: Мы видим, как он их зарабатывает. Сергей Лесков: Он даже лишился части зубов, по-моему. Петр Кузнецов: И не спешит их восстанавливать. То есть к свадьбе Овечкина нет же претензий. Сергей Лесков: Нету абсолютно. Ольга Арсланова: А нам тут напоминают, когда какой-то член богатейшей сотни выбросил 1 млрд на свадьбу сына. Какая-то история из Дагестана. Честно говоря, я не в курсе этой новости. Вот Виктор на нашем СМС-портале напоминает, что таких свадеб очень много, но мы почему-то на такие мелочи обращаем внимание. Вероятно, не самая дорогая… Сергей Лесков: Я обращаю внимание на эту свадьбу вот по какой причине. Вовсе не потому, что она была дорогая. Нет, отчасти и поэтому. Конечно, судья не могла заработать трудами праведными на такую свадьбу. Это совершенно очевидно. Меня печалит в этом деле вот что. Еще раз. Судья по своему статусу, по своему социальному положению принадлежит к сливкам общества. С этим поспорить невозможно. Петр Кузнецов: А хоккеист? Сергей Лесков: Нет, не принадлежит. Это трагедия государства, если хоккеист принадлежит к сливкам общества. Петр Кузнецов: Сейчас в Канаде все перекрестились. Сергей Лесков: И в данном случае судья, конечно, служит в некотором смысле даже ориентиром. И если для краевой региональной элиты образцом поведения является этот колхоз, эта шумная свадьба, а не какие-то другие способы применения этих денег, то будущее этого региона, да и всего нашего общества, заставляет… какие-то сомнения зарождаются. Это не те ориентиры, которые нужны нам в будущем. Это феодальное устройство. Вот эти шумные свадьбы, пускание денег в глаза. Кстати, и помимо свадьбы можно что-то другое найти. Так современные люди не живут. Мы знаем, что Билл Гейтс, Стив Джобс, Ричард Брэнсон и многие другие американские миллионеры, в том числе Илон Маск, живут лично чрезвычайно скромно. Они так не живут. И в этом одно из условий и залогов успешного развития общества. До тех пор, пока мы устраиваем такие свадьбы, у нас не будет инноваций, у нас не будет цифровой экономики, мы будем оставаться феодальным обществом с огромным социальным расслоением. Петр Кузнецов: Поэтому мы имеем право, уважаемый господин Кобзон, осуждать все то, что произошло там. Сергей Лесков: Потому что тот человек, который говорит, что это не наше дело, он проявляет безразличие к будущему страны. Вот именно так я смотрю на эту историю, вовсе не ковыряясь в десятках тысячах долларах, которые дали или недодали Сосо Павлиашвили. Петр Кузнецов: Кстати, он же действующий депутат. Получается, что он выступал… Сергей Лесков: Не согласен с этой позицией. Мне кажется, что она чрезвычайно ошибочна. До тех пор, пока наши люди будут равнодушно взирать на подобного рода проявления, мы будем пребывать в этом анабиозе. Ольга Арсланова: Потом, мы, например, выбираем парламентариев. Мы имеем полное право спросить их о том, как они работают и предъявить им претензии, если они работают плохо, правильно? А здесь нам говорят: "Холопы, не ваше дело, что у барина творится". Сергей Лесков: Это и есть то самое социальное расслоение. Жалко, что мы судей не выбираем, кстати. В некоторых странах судей тоже выбирают. Не мешало бы, в общем, может быть, ввести… Это конституционное, наверное, дело. Вот такие дела невеселые. Некоторые еще события, о которых стоит, конечно, сказать. Разгорается скандал вокруг фирмы "Siemens". Это крупнейшая электротехническая фирма Европы. Слово "Siemens", конечно, всем известно. Они строят или строили раньше атомные электростанции. Их одна из самых главных специализаций – это разного  рода турбины. Сейчас они, например, участвуют в тендере на строительство высокоскоростных железных дорог в России. Скандал разгорелся в связи с поставками газовых турбин на крымские ТЭЦ. Мы знаем, что Крым находится под санкциями и туда не может поставляться энергетическое западное оборудование. У концерта "Siemens" есть совместное предприятие с российскими "Силовыми машинами". У "Siemens" там большая часть, чем у "Силовых машин". У "Siemens" 65%, а у нас 35%. Был заключен контракт на поставку газовых турбин в Краснодарский край. Это не специально мы подбираем новости из этого региона. Но просочились сведения, что эти турбины переплыли море и оказались в Симферополе. Это не доказано. Российская сторона утверждает, что это турбины, приобретенные на вторичном рынке. На самом деле мы делали такие попытки, в том числе и в Иране, купить… Ольга Арсланова: То есть "Siemens" вроде бы как и ни при чем. Сергей Лесков: Да. То есть это не "Siemens" их делал, а где-то на вторичном рынке мы купили. Ольга Арсланова: "Siemens" уже подала в суд. Сергей Лесков: Пусть суд установит, правда это или неправда. Но сама по себе история, конечно, плохая. Плохая она, во-первых, потому, что Крыму никак не удается выйти из-под санкций. А таких мощных турбин, которые делает "Siemens", больше в мире не найти. Газовые турбины делают еще в Рыбинске на каком-то тоже турбинном предприятии, но они хуже по параметрам. В принципе можно было бы обойтись без риска и без греха – сразу ориентироваться на Рыбинск, а не искать где-то в Иране или еще где-то сименсовские турбины. Но мы хотели, чтобы в Крыму было все самое лучшее. Почему же все случилось так, что Россия, страна, которая претендует на звание энергетической столицы мира (а устами наших лидеров мы помним, что это было провозглашено неоднократно), не может себя обеспечить энергетическими установками? Между прочим, в 1950-1960-е годы мы сами делали турбины, которые находились на мировом уровне. А если говорить о сименсовской технологии, то был такой академик Христианович, который еще, по-моему, в 1960-е годы занимался газовой динамикой, доказал в одной из фундаментальных работ, что парогазовый цикл является самым эффективным и лучшим циклом для выработки на турбинах электричества. К сожалению, у нас была построена по методологии академика Христановича только одна небольшая ТЭЦ в Невинномысске. Тоже, кстати говоря, в тех же краях. А Запад, услышав и оценив эту идею, стал строить у себя десятки подобных ТЭЦ, и теперь мы вынуждены покупать у немцев то, что могли бы сами продавать во всем мире. Кстати говоря, за последние, наверное, лет 15 после того, как мы создали СП с "Siemens", уже сделано порядка 30 этих газовых и парогазовых силовых установок, которые разбросаны по всей стране. Но, видите, Крым оказался под санкциями. И у нас, из-за того что немцам принадлежит часть прав на эти газовые турбины, они могут диктовать свои условия и ставить нас в такое неловкое положение. Это очередное доказательство технологического отставания России и того тяжелого положения, которое может привести страну не к высоким технологиям, науке, образованию. Казалось бы, это вещи абстрактные. Смотрите, теперь мы получаем совершенно явные политические последствия. "Siemens" же грозит вообще уйти из России, бросить это совместное предприятие и вообще отказаться от всех российских проектов. В прошлом году (а это очень большие деньги для России) "Siemens" инвестировал в нашу страну 1.2 млрд евро. Трудно найти другого инвестора, который принес бы в Россию, да еще в условиях санкций, такие деньги. И вообще участие "Siemens" очень много значит для российской энергетики. Я где-то нашел, кстати говоря, на немецких сайтах: 30% объемов транспортировки нефти в России осуществляется газовыми и парогазовыми турбинами "Siemens". Ими оборудованы 48 российских электростанций. Это 17% от общей российской мощности ТЭЦ. То есть наша зависимость от западных технологий нашими собственными усилиями оказалась весьма критической. Это печально. Ольга Арсланова: Но стратегически важный рынок для "Siemens". Вряд ли он его все-таки покинет. Это раз. Во-вторых, я так понимаю, что к самой компании вряд ли будут какие-то претензии после суда. А там, по-моему, даже по сертификатам эти турбины российские. Поэтому насколько это выгодно… Сергей Лесков: Можно я с вами не соглашусь? Почему вы назвали российский рынок критическим… Ольга Арсланова: Стратегически важным. Сергей Лесков: Есть другие рынки, которые неизмеримо более стратегические для компании "Siemens". И первый такой рынок – это американский рынок, куда они тоже поставляют свои силовые установки и турбины. 2% зарубежных поставок "Siemens" – это Россия. США они поставляют, по-моему, в 40 раз больше, чем в Россию. Они пожертвуют, может быть, скрепя зубами и плача внутренними слезами, могут пожертвовать российским рынком ради хороших отношений с американским рынком. Плюс не надо забывать, что если они нарушили санкции, то могут быть арестованы их счета. Какие санкции могут придумать американские сенаторы и конгрессмены, одному богу известно. Но мы на нашем собственном опыте знаем, что эти люди горазды на выдумки. Ольга Арсланова: А не будут ли ужесточены санкции против России после этой истории? Сергей Лесков: Да уж куда дальше-то? Ольга Арсланова: Вы же говорите – фантазия безгранична. Сергей Лесков: Что-то мне кажется, что последнее время они уперлись в некоторый тупик. Они просто уже, по-моему, взяли в Росстате перепись российского населения и ищут очередных граждан, кого можно наказать. Самое плохое, конечно – если они найдут способ перекрыть кислород "Северному потоку 2", к которому они подбираются, чтобы продавать свой сжиженный американский газ Европе. Под ударом, конечно, "Северный поток 2". А если какие-то еще российские чины, назовем их "celebrities", окажутся под санкциями, то я думаю, что их жизнь качественно не изменится. Есть еще две темы. Давайте поговорим о детском отдыхе. Сейчас же разгар лета. "Пройдя жизненный путь до середины, я оказался в сумрачном лесу", - говорил один поэт. Сейчас пионерское лето на середине. И подведены некоторые итоги. И, в общем-то, они не совсем веселые. Выяснилось, что цена путевок в детские лагеря, которые мы раньше называли пионерскими, а теперь они стали какими-то там оздоровительными, выросли в этом году на 20%. А число лагерей продолжает сокращаться. Причем, уже около 60% родителей не могут найти там средства или какие-то другие возможности, чтобы отправить своих детей в пионерские лагеря. Отчасти это является следствием ужесточения требований к лагерям после прошлогодней трагедии на Сямозере в Карелии. Но все-таки не надо, извините за такой каламбур, в данном случае выплескивать вместе с водой и ребеночка. Конечно, дети должны ездить в загородные лагеря. Между прочим, государство прекратило финансировать. Была такая программа финансирования детей с так называемыми трудными жизненными условиями. Их летний отдых государство полностью брало на себя. А в этом году эта статья из бюджета вычеркнута. Кстати, тратилось на это 4.5 млрд рублей. Теперь – 0. Вы сколько раз были в пионерских лагерях? Ольга Арсланова: Ни одного. Мое детство пришлось на 1990-е годы. Сергей Лесков: А, на "лихие"? Ольга Арсланова: Да. Поэтому никаких лагерей у нас не было. Сергей Лесков: А мое детство пришлось на счастливую пионерскую пору. Я был в пионерских лагерях 11 раз. Я не скажу, что всякий раз мне нравилось. Но, впрочем, была такая тенденция. Чем старше я становился, тем больше мне нравилось в пионерском лагере. Ольга Арсланова: Мне родители, которые регулярно ездили в пионерские лагеря, рассказывали, что хорошо кормили… То, на что многие сейчас жалуются – с этим не было проблем. И обеспечивали безопасность. Потому что все контролировалось государством и были определенные гарантии. А у вас какие воспоминания? Сергей Лесков: Вопрос о безопасности вообще не вставал. Этой проблемы не было. Питание. Ну, вся страна ела примерно одно и то же, за исключением тех, кто отоваривался в 40 гастрономе. Ольга Арсланова: Но не травились, по крайней мере. Сергей Лесков: Не травились. Наверное, качественное было питание. Врачей было очень много в пионерских лагерях. Нормально все было. Сейчас, конечно, видите, хотя государство и декларирует свое внимание к вопросам детства и юношества, но на деле финансирование снижается. И на самом деле я своими глазами видел множество заброшенных пионерских лагерей с упавшими скульптурами Ленина, пионерки с веслом и всякое такое. Это печально на самом деле. И как тут выйти из положения – непонятно. Я где-то видел цифру, что обустройство строительства нового детского лагеря – это 1.5 млрд рублей. Это очень большие деньги. Даже для тех, кто организует свадьбы для своих дочерей. Но если бы все эти краснодарские деятели скинулись, то вместо свадьбы, наверное, могли бы в Краснодарском крае организовать новый лагерь. В общем, это наша действительность. Хотя и министр здравоохранения, и вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец говорят, что в этом году отдохнет от 5 до 7 млн детей в лагерях. А сколько у нас вообще детей в стране такого возраста? Почти 20 млн. То есть в лучшем случае треть только побывают в этих пионерских (бывших оздоровительных) лагерях. На мой взгляд, это очень мало. Должно быть больше. Хотя наши чиновники довольны этими цифрами. Им кажется, что это много. А мне почему-то кажется, что это мало. Петр Кузнецов: Вопросы. Давайте зададим один вопрос. Преимущество здесь у Сергея Чудькова, который сделал это через Фейсбук под опцией "Спросите Лескова". Сергей Чудьков вас приветствует и интересуется: "Можем ли ожидать чего-нибудь необычного от предвыборной кампании президента Российской Федерации? Поведайте секреты". Сергей Лесков: Вы знаете, наш президент отличается удивительным качеством: никому еще не удавалось угадать его действия. Ольга Арсланова: То есть вы только о нем говорите? Сергей Лесков: А какие могут быть еще неожиданности? Ольга Арсланова: Хороший ответ на вопрос. Петр Кузнецов: Пойдет – не пойдет. Сергей Лесков: Если он сейчас не говорит, я не вижу других вариантов. Пойдет. Но мне бы хотелось, чтобы этот театр теней, который его окружает в виде Жириновского, Зюганова и Миронова, все-таки отошел бы в прошлое и у президента появились бы какие-то реальные оппоненты и конкуренты, ибо самая большая опасность, которая может быть у власти – отсутствие конкуренции и оппозиции. Это весь мировой опыт учит, что это приводит к самым плачевным последствиям. И печальный пример великой страны под названием СССР – результат отсутствия конкуренции и сменяемости поколений. Ольга Арсланова: И в политике, и в экономике, видимо, одни и те же принципы. Конкуренция – это хорошо. Она помогает развиваться. Сергей Лесков: Да. Ольга Арсланова: У нас еще очень много вопросов. Мы их на завтра отложим. Сергей Лесков: Один давайте еще какой-нибудь. Ольга Арсланова: Нам говорят, что пора заканчиваться. Петр Кузнецов: Давайте завтра уделим больше времени на вопросы телезрителей, и не только в Фейсбуке. Сергей Лесков: Хорошо. Петр Кузнецов: Спасибо, Сергей. До завтра. Сергей Лесков: До завтра.