Константин Чуриков: Обозреватель ОТР уже в студии. Сергей Леонидович, добрый вечер. Сергей Лесков: Добрый день. Константин Чуриков: Во-первых, подшивка – это лишь малая толика того, что прислали наши зрители за последние несколько буквально минут вам. Оксана Галькевич: Мы не доверяем даже "Почте России". Вы же знаете, что с ней происходит. Константин Чуриков: Соцсети. Это вам лично на изучение. Сергей Лесков: Толика от Толика. Константин Чуриков: Очень много вопросов по поводу вот этого предложения Минтранса, вот этой идеи каким-то образом нормировать ручную кладь. И как раз по поводу реакции спикера Совета Федерации. Как прокомментируете сегодняшнее предложение взвешивать… Сергей Лесков: Как Костя сказал, пора сорвать маски. Я горячо поддерживаю это предложение. Потому что вообще вот этот пронос личного багажа в салон самолета – вещь совершенно зловредная, ненужная, и ее надо отменить в принципе. Вот телефон, например, многие с собой берут в салон самолета. Это же американская штука. И когда самолет летит над нашими лугами и нивами, а иногда даже и над секретными объектами, то американцы могут с помощью этого телефона отслеживать курс. Оксана Галькевич: А если это будет наш йотафон? Сергей Лесков: Пока же нашего нету. Оксана Галькевич: Почему? Он, кстати, есть. Сергей Лесков: Некоторые хотят там фильмы смотреть и берут с собой всякие ноутбуки и айпады. А не скачаны ли эти фильмы? Не пиратские ли это копии? Заплачен ли налог? Ведь никто из пассажиров, который смотрит там эти странные подозрительные фильмы, не предъявляет декларации по поводу того, что он хочет смотреть. Это тоже надо отменить. Насчет одежды Оксана говорит – я согласен. Наши люди стали слишком много на себя брать. Но в зимнее время, я думаю, достаточно майку и кожаное пальто. Константин Чуриков: У нас хороший климат. Сергей Лесков: Да, и, потом, кожа вообще зарекомендовала себя. А летом – ну что? Рубашечка. Если, конечно, человек чиновник, то можно и пиджачок еще взять. Оксана Галькевич: Подождите. Зачем? Нужно еще проще все сделать. В натуральную, как говорится, величину и в натуральном виде. Сергей Лесков: Потом, скажем, некоторые мамаши (я сам видел), которые с детьми летят, набирают детского питания в салон самолета, как будто собираются дракона кормить. Константин Чуриков: На весь самолет хватит. Сергей Лесков: Ребенок столько съесть не может. А потом она еще с этим детским питанием обратно выходит. Перегруз. Ну что это такое? Поэтому инициатива Минтранса, конечно, работает на пользу гражданам России. Это совершенно… Надо еще посмотреть. Потому что некоторые, например, берут с собой на борт самолета бумажник. А зачем брать бумажник, если уже все заплачено? Что он там собирается с этим бумажником делать? Пересчитывать свои купюры, что ли? Зачем? На земле пересчитает – и сдал в багаж. Или вообще дома оставил. В общем, вы понимаете, мне кажется, что мудрость чиновника состоит в том, чтобы предугадать ожидания российского гражданина, и даже когда он сам еще не понимает, что для него лучше, предложить ему этот вариант. В данном случае это и предложено – не надо личного багажа на борту самолета. Майка и дубленка. Все. Оксана Галькевич: Хорошо, что хоть срам прикрыть можно. Спасибо. Константин Чуриков: Нудистский рейс еще… Сергей Лесков: Это на гнилом Западе. Оксана Галькевич: Кстати, на гнилой Запад можно и с личной кладью будет долететь, потому как, я так понимаю, это коснется в основном внутренних перелетов. Это ведь Минтранс предложил. Вряд ли "Люфтганзу" убедишь, что можно и без бумажника. Они еще и попросят: "Несите, несите, что вы". Константин Чуриков: Челябинская область пишет: "Скоро клизму надо будет делать перед полетом". Я думаю, закрыли тему. Оксана Галькевич: Там действительно всем легче будет. Сергей Лесков: Давайте еще о чем-нибудь поговорим. Мы практически каждый день говорим о цифровой экономике, поскольку мы же хотим верить в светлое будущее. Правда, наши разговоры все время как-то обрываются на каких-то полутонах, потому что мы все время видим препятствия в реализации этих цифровых начинаний в России. Но есть страна, которая по части цифровой экономики продвинулась дальше всех – это Китай. Хочется немножко рассказать об этом опыте, потому что не исключено, что это ждет через некоторое время и другие страны. Что они сделали? Кстати, тут мне вспомнилось замечательное изречение Наполеона, который, как известно, со своими армиями даже в Китай не собирался ходить. Он дальше Египта не продвинулся. Он говорил: "Счастье Европы, что Китай еще спит. Когда Китай проснется, весь мир перевернется". Что-то подобное мы видим уже сейчас. Помните, лет 15-20 назад, когда в Китае начинался экономический бум, в Америке и Европе начали исчезать чугунные крышки канализационных люков. Китаю не хватало металла, и они скупали по всему миру чугун, вторичное сырье. И появились всякие мошенники – контейнеровозы шли в Китай. Там какие-т цифры были – в Чикаго за месяц исчезло 150 канализационных люков. Константин Чуриков: Там, наверное, еще своя китайская диаспора помогла. Сергей Лесков: Да, может быть. Это все дела давно минувших дней. Сейчас Китай работает в области высоких технологий впереди планеты всей. Собственно, там уже ведь переехали туда многие фабрики Intelи других американских гигантов. Так вот что они делают с цифровой экономикой. Конечно, это некий китайский вариант. Они не могут отойти от своих коммунистических заповедей. Помните, председатель Мао говорил, что самое главное слово в Китае – это "коллектив". Так и с цифровой экономикой вышло. Кстати говоря, эта программа, про которую я рассказываю, возглавляет лично товарищ Си Цзиньпин, глава Китайской компартии и госсовета. Так вот. Эта программа называется "Система социального доверия". Практически в данном случае одно и то же. В 30 регионах и городах Китая она уже реализуется, внедряется. Каждый гражданин (а там города большие, не такие, как у нас, там в среднем по 700 000, миллионники) Китая получает условные тысячу баллов, а потом в зависимости от его поведения у него баллы либо возрастают, либо уменьшаются. Например, перевел пенсионера в поликлинику – плюс 5 баллов. Не убрал за собачкой на газоне – минус 5 баллов. Сходил на партсобрание – плюс 10 баллов. Какой-нибудь там подал сигнал автомобильного клаксона, где нельзя этого делать – минус 10 баллов. Причем, поощряется система доносов. Если ты донес на своего соседа – плюс 5 баллов. Это вообще в рамках китайской традиции. Там древние императоры, в том числе и Конфуций, говорили, что китаец должен следить за какими-то своими соседями, но тогда там были маленькие группы в Средние века – по 5-10 человек. Сейчас эти китайцы в рамках этого эксперимента объединены в группы по 400 человек. Они друг за другом следят. И в зависимости от того, сколько ты баллов заработал, у тебя появляется доступ к тем или иным социальным благам, к образованию, к кредитам. Это очень важно. Вообще многие китайские экономисты говорят, что этот эксперимент был неизбежен, потому что в условиях бурно растущей китайской экономики там очень развиты, гораздо больше, чем у нас, системы кредитования. И китайские банки хотят знать, кому они дают кредит. Где-то я тут даже выписал цифры. Кстати, похожи на батарейки. Самый большой рейтинг, самый благонадежный товарищ получает рейтинг, как батарейка: "ААА". Чуть пониже - "АА". И так далее. Самый низкий, такая черная метка "D", когда вообще не берут на работу. Константин Чуриков: То есть когда и бабушек не переводишь через китайский МКАД, и не стучишь. Сергей Лесков: Да. Совершенно опустившийся человек. Покупаешь какие-то психотропные вещества в аптеке, которые говорят, что ты неуравновешенный человек. Это очень интересно с точки зрения понимания уровня жизни в Китае. Кстати, Оксана, а вы знаете курс рубля к юаню? Оксана Галькевич: Нет. Сергей Лесков: Как же это так? Оксана Галькевич: Вы думаете, что я должна интересоваться курсом… Сергей Лесков: Вы же наверняка знаете курс доллара к рублю. Константин Чуриков: Предлагаете нам уйти в юань? Сергей Лесков: Весь мир говорит о том, что будущее за Китаем, и вы не знаете курса юаня. Константин Чуриков: 8,84 рубля. Сейчас мне подсказывает сайт. Сергей Лесков: В 8 раз меньше, чем доллар. Это просто надо вбить себе в сознание. Курс юаня. О долларе и проклятом евро можно забыть. Все это исчезнет из обихода, останутся одни юани, и Мерседесы будут делать в Китае. Вот этот максимальный рейтинг, как в батарейке, "ААА", открывает доступ к кредиту без залога и поручителей в 200 000 юаней. 2 000 000 это более или менее солидные деньги. Но есть там вообще какие-то интересные вещи. Человек с этим максимальным общественным рейтингом имеет право на то, что, когда он приходит в поликлинику, его встречает средний медперсонал и ведет в кабинет. А женщины, например, имеют право на маммографию без предварительной записи. Там есть какие-то огромные компьютеры BigData, которые обрабатывают, по-моему, 160 параметров, которые касаются каждого китайского гражданина, который участвует, кстати, не добровольно, а совершенно в обязательном порядке в этом эксперименте. Какие-то огромные компьютеры к этому делу подключены. И никаких протестов не слышно. Хотя, конечно, вопросов чрезвычайно много. Кстати, велосипед, например, дают под залог в 2000 рублей по-нашему. Константин Чуриков: Сергей, вы хотите сказать, что там создается такое мотивированное этими баллами гражданское общество. Сергей Лесков: В наших вопросах тут это было. Вопросы коррупции чрезвычайно болезненны и в России, и в Китае. Си Цзиньпин объявил программу борьбы с коррупционерами. Кое-чего он достиг. Но на самом деле только по его убеждению, только вот это всевидящее око, где каждый твой шаг оценивается вот этими компьютерными системами, (хотя это, конечно, как кошмар Оруэлла, потому что это Большой брат в чистом виде), может избежать коррупции. Потому что видны все твои заработки, видны все твои расходы. Ты ничего не можешь скрыть. Мы все знаем эту систему интернет-торговли Alibaba. Многие наши люди покупают в Alibaba товары. Это дешевле, чем в любом другом магазине. Эта самая большая мобильная система в Китае тоже подключена туда. И оказывается, что по твоим покупкам, по поиску товаров, по тем людям, с которыми ты советуешься, когда ты делаешь покупку, можно о тебе узнать чуть ли не все. Между прочим, в этом рейтинге учитывается даже то, с кем ты общаешься. Если ты общаешься с людьми с невысоким рейтингом, то твой рейтинг тоже понижается. Константин Чуриков: Сергей, вы говорите о некоем точечном эксперименте. Сергей Лесков: Это не точечный. 30 городов и регионов-миллионников. Конечно, китайцев много. Константин Чуриков: Сколько это уже действует? Сергей Лесков: Это полгода уже действует. Никаких протестов нету. У китайцев главное слово - "коллектив", как учил товарищ Мао, и они включились в этот эксперимент, и, в общем-то, внутри Китая протестов не слышно. Хотя некоторые западные наблюдатели осторожно говорят, что это нарушение прав человека. А что, если этот компьютер ошибется? Судьба человека будет сломана. Об этом Оруэлл еще писал многократно. Константин Чуриков: Сергей, вы говорите о том, как это помогает бороться с коррупцией, о том, как они все видят, как все прозрачно. Но не кажется ли вам, что у нас тоже для некоторых служб, для некоторых органов все довольно прозрачно? Вопрос не в этом, а в реакции на эти коррупционные преступления. То есть знают о нем в определенных кабинетах – ну, пускай. А другим нельзя. Сергей Лесков: Ну, правильно. Конечно, в России закон имеет множество уровней. Он не един для разных социальных стран. Еще со времен Культурной революции в Китае… Помните, что там каждый министр в течение года месяц должен был отработать в колхозе для исправления и возвращения как бы к своим корням. Вот такая практика. Над ней можно смеяться, но тем не менее. И, в общем-то, в Китае нет никакого послабления для высших должностных лиц. Хотя многие говорят, что эта система как бы не учитывает высшее руководство, этот всевидящий глаз закрывает свой глаз, когда речь касается высшего партийного руководства. Но особенно строго там, конечно, происходит вот это слежение за чиновниками низшего какого-то и среднего уровня, очень жестоко. Можем где-то там почитать, кому интересно. У нас (вспомним краснодарскую свадьбу) даже чиновник весьма невысокого уровня позволяет себе такие закидоны, о которых говорит страна уже вторую неделю. Оксана Галькевич: И, потом, у нас тоже своего рода эксперимент. У нас ведь засекретили, разрешили скрывать информацию. У нас тоже всевидящее око прикрывает… Сергей Лесков: Тут на самом деле встает вопрос: а может ли такая практика быть применена в России, коль скоро мы говорим, что законы цифровой экономики как законы марксизма-ленинизма едины для всех стран и народов, то может ли что-то подобное быть у нас? С сомнением я смотрю на такие возможности. Все-таки у нас какие-то совершенно другие традиции. О некоторых вещах мы говорим. На самом деле Дума принимает все новые и новые законы, которые закрывают те или иные информационные окна. Да и еще вообще чисто метафизически мы же гордимся тем, что умом Россию не понять, аршином не измерить. Как же тут чипом мы хотим Россию измерить этим? Не чихом, а чипом. Что-то, мне кажется, это вызовет какое-то внутреннее несогласие. Оксана Галькевич: Слушайте, а закон Яровой, с другой стороны – это не то же самое? Сергей Лесков: Это наоборот. Константин Чуриков: То, о чем вы говорите, об этом эксперименте, цель – мотивировать человека становиться лучше, продвигаться и так далее. А здесь цель по сути – сбор информации. Сергей Лесков: Да, это сбор информации ради государственных служб, которые за этого человека решат, что ему брать в салон самолета, а что ему не брать. Как жить, как не жить. В Китае делается упор на совершенно другое. Если он приносит обществу благо… Кстати, туда входит и консьюмеризм. Чем больше он покупает, тем больше у него баллов. Совершенно другие задачи, другой вектор. В этом отношении, конечно, приходится с грустью признать, что российские законодательные инициативы противоречат какой-то общей логике развития цифровой в данном случае экономики и вообще постиндустриального общества. Константин Чуриков: Как мы с Оксаной говорили в эфире, какая экономика нам нужна – цифровая или яровая, если пожонглировать словами. Оксана Галькевич: Тут уже начинаешь сомневаться, как вы вообще в принципе относитесь к этой истории в Китае. Вам это нравится? Наверное, вряд ли. Сергей Лесков: Я не возьму на себя смелость говорить, нравится или не нравится. Оксана Галькевич: Ну как? Человека ведь лишают выбора. У человека есть выбор быть плохим или хорошим. А здесь у него выбора нет. Сергей Лесков: Кстати говоря, у нас тоже это происходит. Но это не оцифровано. Мы же к плохому человеку относимся плохо. Но у нас это происходит на каком-то эмпирическом уровне. Согласитесь. Вы знаете, был такой великий философ по фамилии Кант, про которого мы знаем только то, что он Иммануил, но тем не менее он говорил, что истина там, где начинаются цифры. Все остальное – эмоции, - учил Иммануил Кант. Так вот, здесь они сделали попытку перевести наши добрые или плохие отношения между человеком и обществом в цифровой вид, что вполне соответствует духу времени. Да, это необычно. Здесь возможны ошибки. Но ошибки возможны всегда. Константин Чуриков: Слушайте, но кто сказал, что эти великие азиатские страны, эти гиганты – это вообще обычные люди, люди с обычным менталитетом? Все для нас, европейцев, шиворот-навыворот. Сергей Лесков: Китай изобрел бумагу, порох, фейерверки. Но в данном случае мне кажется, что это изобретение даже будет поважнее фарфора и пороха. Константин Чуриков: Я тут читал об их условных соседях – японцах. Что делает японец, семейный человек, глава семьи, когда лишается работы? Он часто не может об этом сказать. Сергей Лесков: Харакири. Константин Чуриков: Либо он даже не может об этом сказать своей супруге. И он каждый божий день выходит в пиджачке, якобы идет на работу, где-то сидит в парке и возвращается домой. Сергей Лесков: Этот момент обыгран в пьесе Александра Вампилова "Старший сын", где, помните, отец в исполнении Евгения Леонова, потеряв работу, каждый день ходил будто бы в оркестр, где он работал. Давайте еще о чем-нибудь поговорим. Нельзя же обойтись без нефти. Константин Чуриков: Каждый день живем только нефтью. Сергей Лесков: Наша жизнь проходит, как говорил Виктор Степанович, в атмосфере нефти и газа. В Санкт-Петербурге закончилась встреча стран ОПЕК и России, на которой обсуждались проблемы снижения добычи, взаимодействия с США, которые не подключились как всегда ни к какому соглашению и к этому соглашению о снижении добычи нефти. Эти проблемы для нас чрезвычайно важны, потому что в значительной мере бюджет России формируется за счет продажи нефти и газа, порядка 100 млрд долларов мы получаем от экспорта нефти. Сейчас мы как-то снизили добычу. Но экспорт, тем не менее, растет. Конъюнктура рынка чрезвычайно благодатна. И, кстати, вы знаете, почему Саудовская Аравия так хочет снижения добычи и почему им выгоден подъем цены на нефть? Потому что в 2018 году они хотят продать, по-моему, какой-то огромный пакет (то ли 5, то ли 10 процентов акций) своей фактически единственной государственной компании. Поэтому им надо, чтобы цена на нефть была побольше. Оксана Галькевич: А потом хоть трава не расти? Сергей Лесков: Им нужны инвестиции. Может быть, наша "Роснефть" купит акции саудовской… "Роснефть" же купила "Башнефть". Вот купить еще "SaudiAramco" – вот был бы номер, конечно. Тогда бы мы, как говорил Никита Сергеевич Хрущев, такого ежа в штаны Дяде Сэму положили, что мало бы не показалось. Но эта встреча в Санкт-Петербурге прошла в достаточно миролюбивой обстановке. Министры энергетики России, Саудовской Аравии и других стран говорили на одном языке, понимали друг друга. И, в общем-то, они пришли к предварительному соглашению о том, что соглашение о снижении добычи нефти будет пролонгировано. Хотя вряд ли нефть поднимется до столь желанного уровня – 60 долларов за баррель. Главная опасность, которую представляет США, которые бурно развивают свои проекты сланцевой нефти и хотят поднять добычу сланцевой нефти в 4 раза и направить ее на экспорт в Европу. Мы только вчера говорили о том, что они хотят вытеснить Россию с европейского рынка, или хотя бы потеснить. Константин Чуриков: И в будущем санкциями они могут нас дожать. Сергей Лесков: Да. Кстати говоря, тот же самый "Siemens" участвует и в этих трубопроводных проектах, и может, конечно, в связи с этим крымским скандалом несколько изменить свою позицию. Американцам тоже хотелось бы, чтобы цена на нефть несколько подскочила, потому что добыча сланцевой нефти дороже, и там таким рубежом рентабельности является 50 долларов за баррель. Кстати, вы слышали последние новости из США? Там появился еще один сюжет, где Путин фигурирует в качестве демона и вредителя американской экономики. Сама технология добычи сланцевой нефти экологически опасна, в общем-то, и во многих европейских странах (например, во Франции) это запрещено. Там какой-то гидроразрыв подземных пластов. Константин Чуриков: Все слишком близко к поверхности земли находится. Показывали сюжеты, где люди открывают кран – газированная вода. Не тем газом. Сергей Лесков: Ну вот. И зеленые в США протестуют против роста добычи в 4 раза сланцевой нефти. Там появились некоторые особенно бдительные граждане, которые считают, что это агенты Путина, что он их договаривает. Между прочим, сейчас зеленые и в России протестуют против проекта строительства плавучей атомной электростанции, по-моему, в Санкт-Петербурге. Но мы можем сказать, что это агенты Трампа. Чего мы молчим-то? То есть эпидемия шизофрении, конечно, охватывает все больше и больше областей. А в принципе, тем не менее, Россия и Саудовская Аравия остаются, конечно, самыми крупными игроками на нефтяном рынке, и очень хорошо, что при всей несхожести наших политических моделей удается говорить по крайней мере в отношении проблем этого самого нефтяного рынка с шейхами на одном языке. Ключевые цифры: Россия добывает 11 млн баррелей нефти в сутки, Саудовская Аравия – 10. Константин Чуриков: Ноздря в ноздрю. Сергей Лесков: США, кстати, поменьше. Там примерно 8 млн. То есть из этих цифр следует, чтобы сланцевая нефть была примерно четверть или треть в лучшем случае их общей добычи. А вместе ОПЕК и Россия контролируют половину нефтяного рынка. То есть то, что было в Санкт-Петербурге – это встреча теневого правительства мира. Значение нефти становится все больше и больше. Феликс Дзержинский, еще в то время, когда нефть ничего не значила, говорил, что вся политика пахнет нефтью, а нефть пахнет политикой. Но это было начало века. Что бы он сказал сейчас, железный человек… Константин Чуриков: Скажем так. Это была встреча, наверное, представителей в большинстве своем нецифровых экономик мира. Сергей Лесков: Да. Это нецифровая экономика. И хотя там, конечно, присутствуют высокие технологии, но значение какого-то человеческого фактора в энергетическом секторе неизмеримо меньше, чем, скажем, в авиастроении или тем более в микроэлектронике, где значительная доля прибавочной стоимости формируется из головы. Кстати, я сказал слово "авиастроение". Одна из сегодняшних новостей – на Украине объявлено о закрытии авиаконцерна "Антонов", где делали самые большие самолеты в мире. Оксана Галькевич: Закрытии? Сергей Лесков: Да. "Антонов" закрыт. Ну, естественно. Потому что российский рынок они потеряли по одной причине, а на европейский рынок не выйдут по другой причине. Хотя именно там был сделан и спроектирован самый большой в мире самолет, на спине которого сидел космический самолет "Буран". Константин Чуриков: И собственных мощностей, конечно, наверняка недостаточно. Сергей Лесков: На внутренний рынок они уже работать не могут. Среднемагистральный самолет, по-моему, "Ан-38", они так и не сделали. Кооперация с Россией исчезла. Еще одна тема, о которой я хотел бы поговорить – это принятие в Польше закона о сносе так называемых памятников эпохи тоталитаризма, под который могут попасть мемориальные комплексы в память о советских солдатах, которые погибли при освобождении Польши. Ситуация, конечно, очень спорная. Сейчас польские официальные лица в ответ на протесты Совета Федерации и других российских официальных лиц говорят, что исторические памятники не будут тронуты, которые представляют культурную ценность, и мемориалы на кладбищах тоже не будут затронуты. А всего там такое количество памятников эпохи тоталитаризма, что просто глаз… Константин Чуриков: В каждом городе. Сергей Лесков: Да. Там очень большие цифры на самом деле называются. Возник спор. Ситуация неоднозначная. По этому поводу… Это же их страна, это их памятники. Мы не можем это диктовать. С другой стороны, конечно, некое оскорбление нашей исторической памяти здесь присутствует. Константин Чуриков: Такая неблагодарность. Сергей Лесков: Неблагодарность. Нельзя же навязывать другому человеку благодарное чувство по отношению к себе. Ты их сам формируешь. Если у кого-то пропало чувство благодарности к тебе, то, наверное, отчасти ты и сам в этом виноват. Я скажу несколько слов по этому поводу. Конечно, Польша сейчас ориентируется на США. Никаких памятников американским солдатам там нету. Кстати, при освобождении Польши погибло 600 000 советских солдат. А всего во Второй мировой войне погибло сколько американцев? 400 000. То есть в 1.5 раза меньше. Президент Трамп, когда приезжал в Варшаву и читал там лекцию, кидал комья грязи в сторону СССР и советских войск, что, дескать, во время восстания в Варшаве советские войска стояли не так уж далеко от Варшавы и не кинулись на помощь этому восстанию, которое немцы подавили. Странный упрек. Германия-то напала на СССР в 1941 году, а Второй ­фронт был открыт в 1944 году. Может быть, президенту США обратить подобного рода упреки к себе. Через 3 года после нападения Германии на СССР американцы только вступили в войну. Чего же они сидели там у себя за океаном? И только в июне 1944 года была эта операция "Нормандия" по высадке. Это все говорит о том, что упреки вообще в истории может высказывать только сильная страна. Мы сейчас можем жаловаться на какую-то историческую несправедливость, на переписывание истории, как нам кажется. Но если смотреть правде в глаза, мы сами во многом этом виноваты. И несколько десятилетий никому не приходило в голову в Восточной Европе сносить памятники советским солдатам. А сейчас это в порядке вещей. В какой-то мере я могу сказать, что наше поколение, в общем-то, даже и как-то нарушило, предало те какие-то достижения предыдущих поколений наших отцов и дедов. Вот они сумели создать сильную страну, к которой прислушивались, и подобного рода демарши были невозможны. А вот наше поколение потеряло эту великую страну. И как бы сейчас Совет Федерации там ни протестовал, на обиженных воду возят. Я не думаю, что Польша услышит эти самые стенания. Единственный способ сделать так, чтобы не переписывали историю – стать снова сильными. Тогда наши памятники не будут сноситься, вернутся на место. Тогда руководители России будут приезжать в другую страну, их будут слушать, открыв рот, как сегодня слушают президента США. Оксана Галькевич: Кстати говоря, еще в Праге произошло что-то подобное. Там убрали с городской ратуши доску, посвященную маршалу Коневу, под предлогом реставрации, и сказали, что она не вернется на свое место, потому что там обнаружили некие исторические несоответствия. Сергей Лесков: Хорошо, что в Киеве все-таки не стали переименовывать проспект генерала Ватутина, который освободил Киев. Его же хотели по инициативе мэра и боксера Кличко переименовать в проспект Шухевича, что вообще точно надругательство, конечно. Константин Чуриков: Мне понравилась ваша последняя такая хлесткая фраза: "Чтобы нас уважали, чтобы к нам прислушивались, нам надо стать снова сильными". Я думаю, что завтра какие-то рецепты, какие-то мнения, свои мысли по этому поводу вы выскажете в эфире. Это был обозреватель ОТР Сергей Лесков. И через несколько минут… Оксана Галькевич: Пока мы говорили о люках и китайцах, несколько разных регионов России обнаружили, что там пропадают люки, несмотря на то, что китайцы – редкие гости в тех краях. Константин Чуриков: Разве у нас есть регионы, где китайцы – редкие гости? И, кстати, о силе. Как нам стать сильными? Через несколько минут в этой студии будем говорить о среднем классе в России. Много ли таких в нашей стране? Конечно, немного. И как вырасти, как нам стать сильными в плане наличия обеспеченных самодостаточных людей? Оставайтесь с нами.