Константин Чуриков: В нашей студии появляется Сергей Леонидович Лесков. И прямо сейчас Сергей расскажет нам (и оценит, я думаю, даже) главные темы недели. Сергей Леонидович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей. Сергей Лесков: Оксана, не исключено, что под санкции попадут и эти англоязычные термины. Поэтому надо готовиться к тому, чтобы найти им какие-то синонимы из русского вокабуляра. "Вокабуляр" тоже нельзя говорить. И "лексикон" тоже нельзя говорить. Трудная ситуация. Оксана Галькевич: Может быть, это все-таки не англо. Это ближе к латыни. Очень сложный вопрос. Сергей Лесков: Тут надо, конечно, раскинуть мозгами. Оксана Галькевич: Было бы чем, а там… Сергей Лесков: Мы всю неделю о санкциях говорили. И они того заслуживали. Мне кажется, что, конечно, у нашей замечательной аудитории наступает усталость от этой темы. Наверное, и у нас тоже. Давайте мы сделаем вот как. О санкциях все-таки мы скажем в конце. А сейчас поговорим о чем-нибудь свежем, радостном, солнечном. Я сегодня с утра зашел в парикмахерскую. Вы знаете, что самые главные новости человечество узнает от парикмахерш. Именно поэтому, кстати, женщины гораздо более осведомлены, чем мужчины. Они чаще ходят в парикмахерскую. Оксана Галькевич: Кстати, есть еще маникюр. Там можно быть дельным человеком. Вы же помните. О красе ногтей. Сергей Лесков: Это из области педагогики? Константин Чуриков: Что-то да. Сергей Лесков: К сожалению, у меня нет знакомых мастеров маникюра. И поэтому никаких умозаключений по этому поводу я сделать не могу. А вот женщины-парикмахеры – это, конечно, источник самых невероятных сведений. И добрая женщина мне сказала: "Вы сегодня собираетесь делать недельный отчет". Оксана Галькевич: Она из Одессы была, я так понимаю. Сергей Лесков: Да. "Вы о чем будете говорить?". Я говорю: "О чем-нибудь самом важном", - сказал я. Она говорит: "Тогда вы, наверное, будете говорить о свадьбе внука Пугачевой". Оксана Галькевич: Какой неожиданный… Сергей Лесков: Это поставило меня в тупик. Мне нечего сказать. Достойная семья. Счастья молодым. Оксана Галькевич: Счастья новобрачным, да. Сергей Лесков: Но потом я пошел на рынок. И продавец-узбек мне сказал… Это, собственно говоря, моя аудитория. Константин Чуриков: Во-первых, вас узнали. Начнем с этого, Сергей. Сергей Лесков: Но не сегодня. Чуть раньше. Говорит: "О чем?". Я говорю: "О самом важном". Он говорит: "Тогда вы будете говорить об аресте дочери президента Узбекистана Каримова, которую зовут Гюльнара". Кстати где-то почти год назад говорили. Когда он умер при загадочных обстоятельствах, мы говорили об этой удивительной экстравагантной женщине. Стоит, видимо, повторить. Потому что для постсоветского пространства, а особенно с учетом важности Узбекистана на этом постсоветском пространстве, это любопытная и, может быть, даже поучительная история. Константин Чуриков: Мне даже страшно представить, куда вы пошли после рынка. Сергей Лесков: После этого я пошел готовиться к эфиру, вооруженный этими народными наставлениями. А куда, вы думали, я еще мог пойти? Константин Чуриков: Не знаю. Сергей Лесков: Парикмахерская, рынок – это все, что остается. Так вот. Ей чуть больше 40 сейчас. Она рано начала свою бурную жизнь. Это старшая дочь президента Ислама Каримова. Она получила образование, что, впрочем-то и понятно, в Америке. По-моему, даже не одно образование. Она магистр искусств, дипломат, бизнесвумен, певица, дизайнер. В общем, все, о чем может мечтать девушка, родившаяся на постсоветском пространстве, сумела реализовать. Это Гюльнара Каримова. Например, она ведь даже выпустила диск с Максимом Фадеевым. Это имя много говорит, конечно, нашей аудитории. Мало того, она дослужилась до высокого поста посла Узбекистана в Испании. И она пела с Хулио Иглесиасом и Монтсеррат Кабалье. Оксана Галькевич: Даже с Монтсеррат! Сергей Лесков: Надо сказать, что весь тот уважаемый коллектив певцов… Константин Чуриков: И пела не песню "Ой, мами блю", а пела свою песню. Сергей Лесков: Да. Весь тот уважаемый коллектив певцов и сладкоголосых соловьев, который гулял на свадьбе Краснодарского судьи, не пел не то что с Хулио Иглесиасом, но даже и с Монтсеррат Кабалье. А вот она спела. Константин Чуриков: Там же участвовал Николай Басков. Он пел с Монтсеррат Кабалье. Сергей Лесков: Пел? Ах… Константин Чуриков: Я вспомнил. Сергей Лесков: Я беру свои слова назад. Оксана Галькевич: Чувствую себя, как в вашей парикмахерской просто. Сергей Лесков: Да. Но все-таки, вы понимаете, слишком высоко взлетела птичка, наверное. Мне кажется, что ее обвинили в том, что она ведет образ жизни, не подобающий мусульманской женщине. Она была заключено под домашний арест еще при живом отце – при Каримове. Ее обвинили в каких-то фантасмагорических хищениях миллиардов долларов, в получении взяток. Хотя, кстати говоря, она ведь руководила всеми благотворительными культурными фондами в этом Узбекистане. И вот видите, какой бесславный конец. Возникает вопрос, естественно: а чего сейчас то ее вдруг решили арестовать? То есть вывести из-под статуса домашнего содержания, видимо, в какую-то тюрьму. Новый президент Мирзиеев. Мы все не можем договориться, как эту сложную фамилию произносить. Он хочет отречься от тоталитарного прошлого, которое ассоциируется с именем Каримова. Хотя, мне кажется, это сильное преувеличение – привлечь западных инвесторов и стать каким-то полноправным членом западного (или мирового) демократического общества. Для этого ему надо что-то делать с, как говорят политологи, кейсом Гюльнары Каримовой. Но она сидит под домашним арестом. Непонятный статус. Но вот он решил сделать такой подарок Западу – провести, видимо, суд над ней, перевести этот кейс в какую-то другую плоскость, которая соответствует западным демократическим традициям. Здесь возникает масса, конечно, вопросов. Мало ее арестовать. Кстати, когда она сидела под домашним арестом, она, пользуясь какими-то старыми связями, как Миледи в "Трех мушкетерах", заключенная в каком-то английском замке. Она там с помощью какого-то… В общем, она слала весточки наружу, как вы помните. Так и здесь она послала какие-то там тайные письма о том, что с ней обращаются хуже, чем с собакой. А в устах мусульманина это, конечно, самый страшный эпитет, который можно придумать. Ей нужна срочная медицинская помощь. И вообще она жутко страдает. Теперь возникают вопросы. Она что, одна воровала? Кого она потянет на дно? Еще серия вопросов. А будет ли процесс открытый? И будет ли на этом открытом процессе ей предоставлена возможность свободных показаний? Оксана Галькевич: Простите, Сергей, а вопрос "воровала ли?" вообще стоит? Сергей Лесков: Да. Это первый вопрос. Если предположить. Насколько будет беспристрастен этот процесс? Потому что, может быть, все и не так. Никто еще не доказал ее вину. Никакого суда не было. Это совершенно правильное замечание. Я совершенно с этим согласен. Константин Чуриков: Вообще насколько может быть беспристрастен процесс на пространстве бывшего союза? Сергей Лесков: Скажем даже больше – будет ли это суд шариата, или будет суд, который соответствует западному демократическому судопроизводству? Оксана Галькевич: Если вы сказали, что новый руководитель хочет отречься, привлечь западных инвесторов, соответственно, это не должен быть… Сергей Лесков: Восток – дело тонкое. Вопросы существуют. Пока есть только новость об аресте. Это была очень популярная женщина в Средней Азии. И, видите, какая-то узбекская диаспора в России живо этим делом интересуется. Есть еще один вопрос, который надо задать напрямую, не закрывать на него глаза. Помните хлопковое дело? А не станет ли процесс над Гюльнарой Каримовой вторым хлопковым делом, в результате которого симпатия населения вернуться к тем, кто преследуется, и приведет к разочарованию тех, кто преследует фигурантов этого нового хлопкового дела. Мы помним, что тогда было. Тогда это хлопковое дело по разоблачению коррупционеров привело к совершенно обратному эффекту. Западное судопроизводство в Средней Азии, очень необычном регионе, может дать совершенно обратный результат. Всего этого мы не знаем. Мы пока только задаем вопросы. А что касается свадеб, если уж люди хотят на эту тему говорить, то, конечно, маховик событий вокруг краснодарской свадьбы судьи Хахалевой раскручивается все быстрее. И если раньше я говорил, что это был апофеоз пошлости, то сейчас это уже какой-то театр абсурда. Причем, этот маховик раскручивает сама судья, которая, по ряду сообщений, теперь пытается удалить из интернета и социальных сетей негативную информацию о себе. Сами по себе эти действия вызывают некоторые сомнения в том, что она хорошо знает жизнь и вообще обладает необходимой для судьи степенью умудренностью. Такого рода действия всегда приводят с полной гарантией к обратному результату. При этом ведь удаление информации из интернета требует некоторых (и немалых) средств. Дороже, думаю, чем сама свадьба. Если опять платит ее экс-супруг, то ведь тут в процессе этого маховика выяснилось, что он почти банкрот. Где он взял деньги на свадьбу? Оксана Галькевич: Какая тяжелая судьба. Это сериал. Нужно фильм снимать. Сергей Лесков: В общем, я повторю свою позицию. Я никогда не заострял свое внимание на финансовой стороне этой свадьбы. Мы знаем, что тут со штыковой лопатой не докопаешься до происхождения многих российских капиталов. Речь, на мой взгляд, о другом. Дело в том, что сама по себе свадьба и ее псевдоразмах говорят о том, что эти люди исповедуют феодальные ценности ("колхозные") и с этими людьми не построишь общество будущего, не решишь тех стратегических проблем, которые стоят перед Россией, хотя кого, как не их, мы вынуждены считать политической элитой. Вот, что самое печальное. Оксана Галькевич: Так и вот эти попытки все закрыть, всю информацию – это тоже… Сергей Лесков: Да, это тоже говорит, что это люди из далекого прошлого. Константин Чуриков: Сергей, тогда конкретизируйте, пожалуйста, какого формата элита нужна. Сергей Лесков: Давайте тогда перейдем к следующей теме. Я уже несколько дней пытаюсь об этом сказать, но события вытесняют это. Но все-таки это произошло на этой неделе. Я совершенно уверен, что элита может быть многообразная, конечно. У нас исчезло, конечно, из нашего мироощущения понимание научной элиты. И, кстати говоря, мы сейчас страдаем из-за этого. Ворох этих проклятых санкций – это именно из-за того, что мы по части науки оказались в арьергарде лидеров. На ту же свадьбу можно было пригласить русского Стива Джобса и Билла Гейтса, но их нету. Их просто нету. Константин Чуриков: Я хотел как раз спросить. А как правильно элита должна организовывать свадьбу? Сергей Лесков: Не какие-то сомнительные соловьи должны петь… Кстати, они бы и не пошли на свадьбу. Потому что это тоже люди не понимают. Илон Маск не может быть свадебным генералом, а Николай Басков может. Это принципиальная разница между ними. Итак, на этой неделе сформирован список из 7 кандидатов, которые будут претендовать на скорые выборы на пост президента Российской академии наук. Мы помним достаточно скандальное событие, связанное с отменой предыдущих выборов, с добровольной отставкой Владимира Фортова, на мой взгляд, наиболее видного ученого сейчас в этом ареопаге научного мира. Кстати, прямо скажем. Если сейчас спросить обывателей, и в парикмахерской, и на рынке, а, может быть, даже и в каком-нибудь более богоугодном заведении… Константин Чуриков: Фортова и не вспомнят. Сергей Лесков: Не то что Фортова. А вообще ни одно имя российского ученого на память не придет. Константин Чуриков: Современного. Сергей Лесков: Конечно, абсолютно. Я в этом совершенно уверен. Никто ученых не знает. Константин Чуриков: Капицу вспомнят. Сергей Лесков: Вспомнят ученых из прошлого. И, конечно, это большая беда нашей Академии наук, что раньше во главе стояли такие крупные ученые, как Келдыш и Александров. Это была эпоха расцвета советской науки, ее золотой период. Сейчас, кого ни изберешь, то, конечно, таких имен не будет. Итак, кто же? Все-таки мы должны представить этих людей. Академик Евгений Каблов. К вопросу о санкциях. Он возглавляет Институт авиационных материалов. А мы говорили, что именно авиационные материалы (титан, рений) – на них живет американский авиапром. Это очень крупный ученый. Кстати, на территории этого института находится домик, в котором были свидания Анны Монс и Петра I, который и основал Российскую академию наук. За забором стоит на улице Радио. Над было бы там музей, конечно, организовать. Не исключено, что бюджет этого музея был бы больше, чем у самого ВИАМа. Я думаю, публика бы просто валом валила. У нас тут недалеко от Останкино стоит памятник "Рабочий и колхозница". Его же недавно реставрировали, возвращали ему первозданный облик, в котором его увидел Париж в каком-то 1935 году. Реставрацию проводил именно этот институт, потому что там очень хорошие материалы. Кроме того, есть еще Геннадий Красников. Это специалист в области микроэлектроники. За этим будущее. Может быть, цифровая экономика. Кстати, он руководит предприятием "Микрон", где выпускаются наши пластиковые карты, которые у каждого из нас в кармане. Там всякие проездные билеты, социальная карта москвича и многое-многое другое. Константин Чуриков: Все-таки, наверное, человек из прикладной науки скорее. Сергей Лесков: Как, кстати говоря, и Каблов. Из таких известных фигур… Многие из нас заканчивали МГУ. Алексей Хохлов, сын самого популярного ректора МГУ Рема Хохлова, который трагически погиб в горах. Он, кстати, проректор МГУ сейчас. Роберт Нигматуллин, который является директором Института океанологии и одновременно руководителем Башкирского научного центра. Он специализируется в области экономики, хотя возглавляет Институт океанологии. Некоторый парадокс. Владислав Панченко, директором одного из институтов Курчатовского центра. Он возглавлял очень много лет Российский фонд фундаментальных исследований. У него очень высокий авторитет. Наверное, кого-то еще пропустил. Но особо я бы, конечно, акцентировал внимание на Александре Сергееве из Нижнего Новгорода. Он физик, Институт прикладной физики. И вот почему. Из всех имен, которые я назвал, его имя меньше всего говорит тем, кто еще интересуется наукой. Во-первых, он провинциал, в отличие от всех этих людей. Они все москвичи. Во-вторых, он самый молодой. Хотя это звучит несколько странно. Ему 62 года. Но все равно он самый молодой. Всем им больше лет. На 2 месте с конца по молодости Каблов. Так вот. Почему я думаю, у Александра Сергеева больше шансов? Во-первых, в той ситуации противостояния и столкновения разных академических элит… А вы знаете, выбрать Папу Римского легче, чем президента Российской академии наук. Уверяю вас. Константин Чуриков: Дым из этой трубы все время идет не тот, который должен идти. Сергей Лесков: Поскольку он из провинции, он может быть некой фигурой компромиссной. Он не замешан в этих склоках (а они, конечно есть), противостоянии каком-то, в играх под столом. Оксана Галькевич: Сложных личных отношениях наверняка. Сергей Лесков: Сложных личных отношениях. Да он академиком стал недавно. Едва ли не в прошлом году. Хотя это не ставит под сомнение его научную репутацию. Сам по себе путь в Академию – это посложнее горнолыжного слалома. Но, кроме того, он еще выдвинут отделением физики. Прямо скажем, в Академии наук это самое авторитетное отделение. Практически все наши нобелевские премии и прочие высшие награды – это физики. И вообще это самая, по моему убеждению, важная естественнонаучная дисциплина. Вы знаете, как физики делят науки вообще все? Константин Чуриков: Как? Сергей Лесков: Все науки делятся на две: физика и ботаника. Константин Чуриков: Не будем обижать биологов, математиков. Сергей Лесков: Обратите внимание, что никаких представителей гуманитарных наук сами академики не выдвигают. И это является некоторым поводом для размышления. Впрочем, эти размышления нас могут увести далеко. Можем как-нибудь потом на эту тему поговорить. Ну, и, кроме того, относительная молодость и непогруженность Александра Сергеева в эти какие-то академические сложные взаимоотношения может содействовать тому, что он взглянет на проблемы Академии свежим взглядом (это самое важное) и поможет ей выйти на необходимые и обществу, и государству позиции. Константин Чуриков: Извините, но так ли значима в нынешней системе координат, когда есть эта армия чиновников под названием ФАНО, которая управляет хозяйственными делами, роль президента РАН? Статус президента РАН до этой реформы и после этой реформы… Сергей Лесков: Конечно, он снизился. Конечно. Константин Чуриков: Является ли сегодня президент РАН просто неким уполномоченным по правам ученых? Сергей Лесков: Я надеюсь, что это изменится. Нет, все-таки некоторые доминанты и приоритеты в тех или иных научных направлениях во многом зависят от позиции президента Академии наук. Это факт. И ФАНО, конечно, является важным, хотя и сомнительного значения, таким государственным образованием. Не знаю, сколько оно еще продержится. Но преуменьшать из-за того, что ФАНО распоряжается этими деньгами, роль мозгового центра не надо. Кстати, вы знаете, кто был первым президентом Российской академии наук? Человек по фамилии Блюментрост. Он был личным врачом Петра I. Лучшего ученого тогда во всей России не нашлось. К тому же это был самый приближенный к особе императора человек. Кто может быть ближе, чем личный врач. Даже ближе, чем парикмахер. Константин Чуриков: Это было по-нашему. Личного врача в президенты Академии. Оксана Галькевич: Вы к чему ведете? К тому, что, возможно, кандидатура должна утверждаться президентом… Сергей Лесков: Мы можем бесконечно шутить по поводу Блюментроста. Историей науки мы ведь тоже перестали интересоваться. Но эта семья прочно связала свои интересы с Россией. Это было целое поколение Блюментростов – выдающихся врачей, которые работали в России. Они не были евреями. Вы не подумайте. Это были немцы. Константин Чуриков: Даже как-то и не задумывался. Нам сейчас немецкие врачи бы тоже не помешали. Сергей Лесков: Тоже бы не помешали, да. В общем, это славная фамилия. Но первый родоначальник этой династии Блюментростов был первым президентом Российской академии наук. Но все-таки давайте я скажу несколько слов по поводу отсутствия гуманитариев. Да и никогда практически. Я уже несколько десятилетий смотрю за выборами в Российскую академию наук. Из всех кандидатов я помню только одного, который баллотировался, но он близко не приблизился. Был такой Некипелов. Но он был экономист, вице-президент Российской академии наук. Всегда на всех этапах развития и становления Академии наук были представители естественных наук президентами. Несколько слов я скажу на этом фоне по поводу продолжающейся истории с "Матильдой". Теперь к ней подключились футбольные болельщики. И уже подан иск в суд по поводу того, что они на каком-то матче сидели и размахивали лозунгами. Оксана Галькевич: Баннерами, да, ручными, расписными. Сергей Лесков: Да, эти баннеры носят, естественно, политический характер, что противоречит статусу этих футбольных болельщиков. Все это чрезвычайно печально. Мы знаем фамилию депутата, который раскручивает эту карусель вокруг "Матильды". Уже и президенту на прямой линии этот вопрос задавали. Мне кажется, что здесь есть чрезвычайно важный аспект, который пока выпадает из поля зрения. Депутаты Государственной Думы – это политическая элита нашей страны. И они должны быть в ответе за то, чем живет и дышит молодое поколение нашей страны. Особенно в той критической ситуации, в которой сейчас оказалась страна. Депутаты да и вообще высшие чиновники должны заботиться о том, чтобы эта энергия молодого поколения была направлена в деятельное русло, в укрепление страны, в какое-то созидание чего-то. Тех же авиационных материалов. И когда депутат Поклонская занимается тем, что провоцирует этих несчастных футбольных болельщиков на какие-то, мягко говоря, сомнительные акции, она их, как Сусанин, ведет в какое-то болото просто, уводит от того, что на самом деле необходимо стране. Я нахожу, что это безответственность и это какой-то инфантилизм. Я могу даже депутата Поклонскую (кто-то может со мной не согласиться) сравнить с другим депутатом – с Савченко. Про Савченко говорят, что когда она побывала в России (она долго здесь томилась), она прониклась какими-то российскими интересами. И теперь она в своей Верховной Раде говорит что-то такое, что на самом деле является какой-то пророссийской позицией. Мы знаем биографию депутата Поклонской. То, куда она ведет российскую молодежь, выгодно противникам России объективно. Вот эти все разговоры насчет "Матильды" – это антироссийская позиция. Оксана Галькевич: Сергей, понимаете, просто быть политической элитой, к сожалению, не всегда означает быть интеллектуальной элитой. Простите, пожалуйста, когда вы говорили о гуманитарных науках. Но даже речевая активность отдельных представителей политической элиты выдает в них некоторую скудость. Не только познания, а речевая активность. Сергей Лесков: У нас осталось несколько минут. Константин Чуриков: У нас минуты есть. Оксана Галькевич: По поводу этой истории. Это добрачная связь императора. Что вы привязались к этой истории? Сергей Лесков: Вся эта история известна. Что-то министерство культуры странные вещи говорит. Самое печальное в том, что случилось и на краснодарской свадьбе, и в этих постоянных дискуссиях вокруг "Матильды", мне самым опасным кажется то, что этот флюгер или вектор указывает не в ту сторону. Константин Чуриков: Мы заговорили об элите политической, элите интеллектуальной. Вы знаете, просто, мне кажется, и те, и те должны… Если есть кто-то, у кого совпадает одно с другим, мне кажется, должны задуматься над тем, что хватит уже эту грызню вести. Ну, правда. Уже так надоело. Я не знаю. Вот да, депутат. Люди теперь, понимаете, делятся пополам: ты за или ты против. Сергей Лесков: Когда в Академии наук видят, какого уровня исторические диспуты ведутся у нас наверху, то они поневоле отказывают представителям гуманитарного блока в праве возглавлять Академию наук. Кстати, я думаю, что это одно из следствий. Давайте, еще одна тема, которая на самом деле занимала нас всю неделю – это санкции. Я все-таки разговор о санкциях начну с цитаты из истории, может быть, свадебной, хотя там свадьбы не было, но по крайней мере это символ любви. Помните, в "Ромео и Джульетте" один персонаж говорил: "Лишь в чувстве меры истинное благо". Правда, его там никто не слушал. Как его звали? Монах Лоренцо, по-моему. Лишь в чувстве меры истинное благо. У меня такое впечатление, что в санкциях против России американский Конгресс и Сенат это чувство меры просто нарушили. Мы много говорили о санкциях и рассматривали их со многих-многих сторон. Еще есть одна сторона, которая, мне кажется, заслуживает рассмотрения. Кто бенефициар? Оксана Галькевич: Кто? Сергей Лесков: Давайте к этому вернемся. Хотя из сводки новостей слово не выкинешь. Оправдались наши вчерашние прогнозы об ответных мерах России. Мы вчера об этом говорили. И вот сегодня это стало известно. Выселяют американских дипломатов с дачи в Серебряном Бору, со склада на Дорожной улице и, по-моему, около 700 дипломатов из дипмиссии отсылаются в Вашингтон, чтобы уравнять численное представительство. Кстати, вы знаете, где Дорожная улица? Константин Чуриков: Дорожная улица? Так и называется? Сергей Лесков: Да, Дорожная. Константин Чуриков: Понятия не имею. Сергей Лесков: Она находится на юге Москвы в Южном административном округе. И очень символично, что рядом с Дорожной улице находится другая улица – Газопровод. Константин Чуриков: Пересекает, как это обычно бывает. Сергей Лесков: Поскольку санкции направлены против газопроводов, то тут американцы со своим складом на Дорожной улице как раз попали в этот самый газопровод. Оксана Галькевич: Совпадение? Не думаю. Сергей Лесков: Я когда объезжаю пробки, я иногда проезжаю по улице Газопровод. Поэтому я это знаю доподлинно. Так вот, кто может быть бенефициаром от этих санкций? По порядку давайте. Российская оппозиция. Они часто радуются, не будем называть поименно этих людей, но даже какие-то были и консультации в Вашингтоне. Там некоторые российские оппозиционеры готовили какие-то проскрипционные списки. Я думаю, что, конечно, санкции против России направлены и против оппозиции. Константин Чуриков: Я вас перебью, Сергей Леонидович. Мне кажется, не только оппозиция радуется. У нас есть люди, которые говорят. Сергей Лесков: Да они не радуются. Я не сказал, что они радуются. Константин Чуриков: "Господи, нас бьют, а мы крепчаем". Сергей Лесков: Нет, я не слышал, что они радуются. Надо отдать им должное. Я думаю, что если ты радуешься неприятностям своей страны, то ты уже не оппозиционер, а ты просто враг этой страны. Я не слышал, чтобы кто-либо из тех, кого причисляют к оппозиции, выражал радость. Я сейчас говорю про другое. Я говорю про то, что санкции против Российского государства объективно ослабляют позиции и тех оппозиционеров. Ибо есть у нас сторонники радикальных жестких мер против оппозиции. И их сторонникам либерального крыла удавалось сдерживать под, видимо, предлогом того, что давайте посмотрим на реакцию наших западных партнеров. Теперь уже совершенно очевидно, что что бы мы ни делали, реакция одна: только хуже и хуже. Сделаем так – мы виноваты. Сделаем этак – мы виноваты. То есть некоего прикрытия там и защиты для российской оппозиции эти санкции уже не оставляют. И я думаю, что это удар по российской оппозиции, пусть даже и косвенной. Кто еще мог бы быть бенефициаром? Вся промышленность и экономика в шоке. Мы говорили, что бенефициары могут стать те американские газовые компании, которые хотят свой сжиженный газ поставлять в Европу. Но сегодня я читал американские газеты – не факт. Дело в том, что никакой Конгресс не сможет этим компаниям заставить продавать СПГ на другие рынки. Они ориентированы сейчас на азиатско-тихоокеанские рынки, где цена на СПГ объективно выше, чем она может быть в Европе. Никто не прикажет американскому бизнесмену отказываться от одного рынка ради другого. Есть страна, которая может этому радоваться. Она называется Катар, которая сейчас находится под санкциями всего арабского мира. Катар – очень крупный поставщик газа. Там чуть ли не 4-е место в мире. И как раз они, конечно, продают сжиженный природный газ. Главный враг Катара, как мы знаем, Саудовская Аравия. Саудовская Аравия – это та самая страна, где совсем недавно президент Трамп танцевал с саблями с арабскими шейхами. Что же, он теперь предал не только дружбу с Россией, которую он обещал наладить, но и арабских шейхов. Константин Чуриков: Вот вы говорили, помните, про такое феодального склада времяпрепровождение. Сергей Лесков: Итак, пока мы насчитали только Катар. Кто еще? Украина. Не хотелось говорить, но не будем прятать, как страус, шею в песок. В объяснении этих санкций написано прямо, что препятствие строительству "Северного потока 2", нового российского газопровода  (это не улица, это газопровод по дну Балтийского моря) – это вопрос энергетической безопасности Украины, чтобы Россия по-прежнему качала свой газ и платила транзитные деньги. Вроде бы да. В первом приближении да. Но есть и второе приближение, которое может оказаться гораздо важнее. И здесь логика такая же, как и с российской оппозицией. Россия нередко шла на компромисс в этом украинском конфликте, который дорос до военных действий. Компромиссы были. Мы знаем, Дебальцево, Мариуполь, которые могли взять эти сепаратисты, как их называют на Украине. Если теперь развязаны руки… Если, что ты ни делаешь, ты всегда виноват, то Россия может перестать сдерживать вооруженные формирования милиции ДНР и ЛНР, и они расширят новое государство Малороссию. Я думаю, что они воюют откровенно лучше, чем украинские АТО, и вернут себе те территории, которые исторически и культурно больше хотят входить туда, чем в Украину. Эти санкции подставляют Украину фактически. Константин Чуриков: Сергей Леонидович, когда эта санкционная гонка началась, когда появились первые санкции, звучали, я уже не помню, из чьих уст, эти фразы о том, что теперь-то это нас заставит уж точно не жить в атмосфере нефти и газа, теперь точно внешние силы нас принудят, что называется. Смотрите, что нам пишет зритель. Нижегородская область. Я не знаю, к какой категории вы его отнесете – оппозиция, не оппозиция. Он пишет: "Направьте "Силу Сибири" в русские деревни". Я не знаю, что ответить этому человеку. Сергей Лесков: Да, проблемы есть. Степень газификации Украины выше, чем стеень газификации России. Это беда на самом деле и несправедливость. Оксана Галькевич: Сергей, нам пора расставаться, но ненадолго, только до понедельника. В понедельник в 19:30 зрители снова с вами встретятся. Людмила из Москвы спрашивает: "Сергей, вы были на этом рынке. Что вы там купили у вашего телезрителя-узбека?". Сергей Лесков: Если бы я сказал, что купил у узбека бананы, это было бы самое смешное. Нет, я купил у него то, что растет в Узбекистане. Оксана Галькевич: Отлично. Спасибо. Это был обозреватель Общественного телевидения Сергей Лесков. Мы подводили итоги этой недели. Константин Чуриков: И, кстати, о рынке. Через несколько минут будем говорить о неурожайном лете в личных подсобных хозяйствах и о том, что придумала наконец-то Дума для садоводов, огородников, дачников. Вопрос на 60 млн. Ровно столько у нас этих огородов и садоводов. Не переключайтесь. Оксана Галькевич: Так что не уходите.