Ольга Арсланова: Здравствуйте, Сергей. Сергей Лесков: Добрый вечер. Я думаю, что в той дискуссии, которую вы объявили, надо поднять самый животрепещущий вопрос – как отразится судебная реформа на пышности судейских свадеб? Ольга Арсланова: Да. Продолжает весь интернет обсуждать. И наши зрители на СМС-портале. Петр Кузнецов: Если судебная реформа такие ситуации не будет разрешать, то что это за реформа такая? Сергей Лесков: Вы знаете, последние новости пришли. Но им, конечно, верить нельзя. Но эта новость о том, что Тбилисский государственный университет, который закончила судья Хахалева, говорит, что такой студентки там не было. Но этому верить нельзя. Ольга Арсланова: Может быть, не помнят просто. Сергей Лесков: Нет, они в архивах покопались. Такой студентки не было. Мало того, из Грузии же пришло сообщение, что ее супруг, грузин по национальности, он вор в законе. Но этому тоже верить нельзя. Но просто такие новости. Я думаю, что судебная реформа должна все-таки заняться прежде всего каким-то персональным отбором на стадии понимания того, кто может стать судьей, а кто не может. Петр Кузнецов: Нам даже интересно, что за люди становятся судьями. Сергей Лесков: Бывшие секретари судей. Петр Кузнецов: Сергей, а с чего вы хотите начать? Сейчас сверим с вопросами, которые уже пришли в рубрику "Спросите Лескова". Сергей Лесков: Я думаю, что здесь двух мнений быть не может. Провозглашено новое государство. Его, правда, никто еще не признал. Петр Кузнецов: Поздравляем Кирилла Елохина, который об этом спрашивает. Сергей Лесков: Да, поздравляем. Петр Кузнецов: "Как вы относитесь к провозглашению нового государства?". Сергей Лесков: История очень интересная. Но, тем не менее, сначала о фактической стороне дела. Глава Донецкой народной республики, которая никем не признана, кроме таких же непризнанных образований на территории бывшего СССР, объявил о создании Малороссии. В Донецке собрались представители ДНР, ЛНР и 19 регионов Украины. Причем, когда читаешь перечни этих регионов, то оказывается, что чуть ли не все области Украины там представлены, и даже Западная Украина, не говоря о Востоке и Юге. Впрочем, имена этих представителей не названы, что с одной стороны понятно, а, с другой стороны, оставляет в неизвестности просто их полномочия и вообще кто они такие. Захарченко сказал, что поскольку государство под названием Украина себя дискредитировало, нужна перезагрузка этого государства, которое надо назвать иначе – а именно Малороссия. И именно под этим названием удастся на мирной основе (а Украина не может обеспечить мир) объединить все достаточно разношерстные области, которые входят в состав современной Украины. Петр Кузнецов: Это Захарченко определил? Сергей Лесков: Это все говорит Захарченко, да. Чем это государство будет отличаться? В Конституции будет закреплен внеблоковый статус равноправия всех конфессий, а языком будет так называемый малороссийский язык, который многие называют суржиком, и русский язык. Петр Кузнецов: Почему сразу не объявил себя президентом Вселенной, например? Назвал бы это Многороссией, правил бы. Сергей Лесков: Потому что тогда бы к этому серьезно не отнеслись. Петр Кузнецов: А сейчас серьезно? Сергей Лесков: Да, поскольку это обсуждают все новостные каналы, в том числе и мы, и вы не найдете ни одной газеты и ни одного… Петр Кузнецов: Наравне со свадьбой Баскова и Лопыревой. Сергей Лесков: Нет, не наравне. Это, конечно, какой-то важный знак. Я бы не стал поднимать это на смех. Дело в том, что самостоятельность нынешнего руководства Донбасса не стоит преувеличивать. И хотя Кремль не высказал своего официального отношения к этой инициативе, тем не менее, с некоторой долей вероятности можно предположить, что этот знак, который подан Кремлем Западу и Украине. И если попытаться расшифровать этот знак, то на самом деле это было бы чрезвычайно важно. Это не свадьба Лопыревой. Хотя бы поэтому. Это чрезвычайно болезненный вопрос для России. Мы вчера, например, говорили о санкциях, из-за чего стратегически важная для нас компания Siemens может уйти из России. Так вот, на последней встрече G20 в Гамбурге в неполном формате собиралась так называемая "Нормандская четверка". Так был Макрон, Меркель и Путин. Они обсуждали возможности исполнения этих Минских соглашений и выхода из кризиса на Донбассе (и шире – на Украине). По непроверенным, но заслуживающим доверия источникам, Меркель, Путин и Макрон ни о чем не договорились и расстались чрезвычайно недовольными друг другом. Были недовольны друг другом гораздо больше, чем, скажем, Трамп и Путин, которые тоже встречались. Можно, опять же, с некоторой степенью вероятности, предположить, что демарш, который сейчас объявил Александр Захарченко о создании этой самой Малороссии – это в зависимости от твоих политических пристрастий и позиции кто-то может это назвать блефом, кто-то – угрозой, кто-то – пробным шаром. Но в любом случае это некая перезагрузка этой ситуации. Или, как говорят игроки, передернуть карты, передернуть ситуацию. И посмотреть на реакцию других сторон. Не замедлило, конечно, себя показать украинское руководство. Порошенко сказал, что Малороссия будет разгромлена, как была разгромлена Новороссия. К этому моменту еще можно вернуться. Была такая идея Новороссии в 2014 году. А небезызвестный Турчинов, который возглавлял Украину до пришествия Порошенко, он же пастор непонятной церкви, сказал, что это не Малороссия, это Дебилороссия. Но бог судья этому религиозному человеку. Он уже неоднократно проявлял себя на ниве таких словообразований и не слишком литературных выражений. Но, так или иначе, то, что молчит сейчас Кремль в связи с тем, что я сказал только что, достаточно понятно. Надо посмотреть на реакцию. Немецкая сторона уже сказала, что ни в коем случае этот проект не может даже вообще рассматриваться. Надо выполнять Минские соглашения. Но если это каким-то образом инициировано Москвой, то смысл Малороссии понятен. Они не договорились, потому что никто не хочет выполнять Минские соглашения. Москва настаивает на одной схеме выполнения. Киев и его присные настаивают на другой. Мы знаем эти расхождения. И в данном случае провозглашение этой Малороссии можно считать знаком: если не хотите с нами договариваться, будет еще хуже. Донбасс может стать, условно говоря, Абхазией и Южной Осетией. Совсем отойдет от своих бывших территорий. Кстати говоря, я думаю, что на момент распада СССР в 1991 году какой-нибудь там мудрый человек (но такого мудрого человека не нашлось) мог бы предсказать и распад союзных республик по такой же самой схеме, по которой распадался СССР, опять же, по границам каких-то там этнических размежеваний. Абхазы никогда не хотели подчиняться грузинам. И это достаточно очевиден был конфликт. Точно так же и с Осетией это связано. Но "отпущенные на волю" бывшие союзные республики не захотели проявить такое же благородство в отношении своих автономий или своих каких-то этнических анклавов, какое проявило руководство большого СССР. Отсюда едва ли не во всех регионах большой страны под названием СССР возникли такого рода конфликты. Закончится ли конфликт на Донбассе – не знаю. Забудем ли мы вот эту инициативу о Малороссии – тоже не знаю. Петр считает, что она выглядит достаточно анекдотично. Петр Кузнецов: Смотрите, и ЛНР, насколько я понимаю, открестилась от идеи создания… Сергей Лесков: Не надо принимать это все на уровне перочинного ножика. Я думаю, что эта ситуация все-таки лежит на большей глубине – скажем, штыковой лопаты. ЛНР открещивается, для того чтобы… Петр Кузнецов: Мне просто непонятно, как… Сергей Лесков: ЛНР может открещиваться по той причине, чтобы сохранить свободу маневра. Это будет еще один ход. Потом Луганск присоединится к Малороссии. Ситуация должна все время меняться, все время передергиваться. И это будет ставить перед оппонентом, которого мы называем в данном случае чаще партнером, новые вопросы. Я, кстати говоря, не утверждаю, что все это было инициировано Кремлем, потому что степень независимости нынешнего руководства этих донбасских республик… В какой-то степени автономией они обладают. И можно было предположить, что Донбасс не может висеть вечно между небом и землей. Они попробуют каким-то образом перейти в контрнаступление. Ясно, что это контрнаступление. Пока они все время были в такой субъектной, пассивной позиции. Вот они предложили политическую инициативу. Пусть их оппоненты ищут какие-то адекватные ответы. Мне кажется, что если этот ход не назовешь мудрым, то по крайней мере и нельзя его назвать анекдотичным, как считает Петр. Петр Кузнецов: Я не считаю его анекдотичным. Нам наоборот пишут: "Я приветствую создание Малороссии. Пора покончить с войной. А не приведет ли это заявление и попытка создания Малороссии наоборот к активизации военных действий?". Сергей Лесков: Не знаю. Петр Кузнецов: Сейчас Киев будет реагировать. Сергей Лесков: На каком основании? Петр Кузнецов: Киев не будет реагировать? Сергей Лесков: Я не знаю. Здесь ситуация неопределенности сохраняется. Киев и так подвергает постоянным обстрелам Донбасс, кстати говоря, жилые кварталы. И мы видели в прежние годы душераздирающие сцены, когда та же самая авиация там убивала мирных жителей. И при полном молчании (если не сказать – поддержке) западных сюзеренов, которые поддерживают Киев и считают его достойным вхождения в братскую европейскую семью. Я думаю, что некая доля рационализма в том, чтобы изменить политический расклад. Донбасс висит, как гроб Магомета, между небом и землей. Надо что-то делать. Они предложили какую-то такую модель. Может быть, она и не состоится. Но в любом случае это ставит какие-то новые вопросы и говорит о том, что Минские соглашения не выполняются. Ольга Арсланова: Как раз о них и хотела вас, Сергей, спросить. Не превращаются ли постоянные обсуждения Минских соглашений в какую-то такую абсолютно декларативную форму, которую уже и всерьез не воспринимают, в том числе на международном уровне. Да, надо соблюдать. И повторяют, как мантру. Результата, судя по всему, мы не видим. Сергей Лесков: Надо, видимо, напомнить, в чем расхождение Москвы и Киева в подходе к Минским соглашениям. Там через запятую перечислены пункты этих Минских соглашений. В первых строках этого соглашения написано, что надо предоставить какие-то похожие на автономию права республикам Донбасса и провести там выборы, отвести войска. Потом контроль над границей, еще что-то. Киев говорит, что сначала надо, чтобы контроль над границей был передан украинской стороне. Ясно, к чему это приведет. Они тут же задушат всех этих… И там еще сказано, что тому же Захарченко,  ему окружению и прочим лидерам должна быть объявлена амнистия. Они тоже должны быть допущены к выборам. Но Киев на это никогда не может пойти. Я не знаю, зачем Порошенко подписывал эти самые Минские соглашения, если он не может выполнить вообще ни один пункт. Кстати говоря, Захарченко в своем декларативном заявлении о Малороссии сказал, что они хотят возобновить участие этого новообразования в структурах СНГ и ввести трехсторонний формат: Малороссия, Россия, Евросоюз. Такая декларация. Кстати говоря, там есть еще одна такая фантастическая строка, которая говорит о том, что, может быть, он хотя бы отчасти сам сочинял сей документ. Заканчивается этой декларацией о независимости. Я апеллирую к знаменитым историческим документам. "Если нас не услышат мирным путем, мы пойдем военным путем". Ольга Арсланова: Звучит угрожающе. Сергей Лесков: Звучит угрожающе. Но понятно, что и корейцы примерно то же самое говорят. В общем, ситуация любопытная. И чем она завершится, пока сказать нельзя. Еще раз повторю: Кремль взял паузу, и это понятно, и присматривается к реакции европейских участников этого Нормандского процесса. Я все-таки перекину мостик в историю. Конечно, эти территории, которые сейчас объявили себя Малороссией, они никогда не входили в состав каких-то украинских губерний и волостей. Они были переданы Украине ненавистными коммунистами, а именно лично Лениным, которому сейчас там все памятники посносили, еще в 1919-1921 годах. Артем Сергеев и Клим Ворошилов, которые возглавляли там красное движение, практически добились включения этих районов в состав РСФСР. Но Ленин посчитал, что сельскохозяйственная аграрная Украина должна быть усилена рабочим классом. И передал эти пролетарские районы в аграрную Украину. Ольга Арсланова: Вообще, как мы знаем, Ленин поспособствовал разрастанию, обогащению Украины, по большому счету, и сейчас там… Сергей Лесков: Он ее создал из нуля вообще. Ольга Арсланова: И сейчас там сносят ему памятники. Сергей Лесков: Да. Украина – это некое этнографическое образование. Собственно, никогда в составе губерний Российской империи не было названия "Украина". Но такова благодарность. Ольга Арсланова: Должны наоборот возводить. Сергей Лесков: Плюнуть в руку дающего – это же известный библейский образ. Кстати, когда Порошенко комментировал это образование Малороссии, сказал тоже очень любопытную фразу, что Украина победила Новороссию и состоялась за это время на скрепах украинского патриотизма и духовности. Мне кажется, что он где-то заимствовал эти образы. Ольга Арсланова: Да, знакомые. Сергей Лесков: Знакомые образы. Не знаю, какая там духовность. Если патриотизм сводится к тому, чтобы убивать своих собственных граждан – бог ему судья, опять же. Кстати, если продолжить украинскую тему, есть совсем последние свежие социологические результаты об отношении украинцев к России. Причем, эти исследования проводил Киевский международный институт социологии. И результаты я бы назвал совершенно сенсационными. Там эти опросы проводятся регулярно. За последние полгода наметилось совершенно очевидное изменение отношения украинского населения к российским гражданам в лучшую сторону. Значительно улучшилось это отношение. Я не знаю. Тут цифр очень много как всегда у социологов. О положительном отношении к России говорило 39% украинцев, а сейчас – 44%. Даже на Западе Украины было 20% положительно настроенных, а сейчас – 25%. О юге вообще говорить не приходится (55%, сейчас – 70%). О чем это может говорить? Очевидно, это, во-первых, усталость от войны, бесперспективность евроинтеграционного курса, который приводит к все большему и большему погружению в экономическую яму. Это разочарование в политической грызне. Вы знаете, что на Украине уже всерьез поднимается вопрос об импичменте президента Порошенко. И, в общем-то, я уже говорил, но я совершенно уверен, что русский и украинский народы – это по существу один народ, и искусственное его разделение в интересах политической элиты Украины, которая хочет из каких-то меркантильных соображений сблизиться с Западом, хотя лучше бы им сблизиться с Монголией – все равно это разбившаяся ртуть, которая просто по каким-то законам природы все равно собирается воедино. Конечно, обманываться насчет возвращения, реанимации этих симпатий невозможно. Все равно, конечно, пока есть какое-то отчуждение. Мы просто говорим о какой-то тенденции. Почему именно сейчас? Я думаю, что во многом это связано с тем, что украинское руководство объявило курс не только на политическое, экономическое размежевание с Россией, но и на разрыв личных связей. Вы знаете, что с 1 января следующего года будет изменен въезд на территорию Украины, там будут только биопаспорта, отпечатки пальцев, предварительные уведомления, чтобы туда въехать. При этом 51% украинцев имеют родственников и друзей в России. На Востоке – вообще 75%. А в центре Украины и на юге – половина населения. То есть понятно, что попытки украинского правительства разорвать личные связи приводят уже к изменению и личных ориентиров по отношению к российским гражданам. Ольга Арсланова: Но прагматизма в этом решении абсолютно точно нет. Сергей Лесков: Прагматизма нет вообще ни в каком решении. Ольга Арсланова: Это национальное решение по отношению к какому-то врагу (как воспринимают Россию на Украине), и при этом не просчитываются ни экономические последствия. Сергей Лесков: Если говорить об экономике, то до Майдана… Между прочим, мы сейчас все время проклинаем Великую октябрьскую социалистическую революцию и считаем, что она является источником всех наших бед. Я думаю, пройден несколько десятилетий – и украинцы так же будут проклинать свой Майдан, который сейчас считают великим. Мы тоже октябрь считали великим. Но потом пришло запоздалое пробуждение. Так вот, экспорт Украины упал с 80 млрд долларов до 30 млрд долларов. Интеграция, торговля с Россией, важнейшим экономическим партнером, упала в 4 раза. Крупные предприятия, на которых и стояла промышленная мощь Украины, закрыты или близки к закрытию. Ну, что тут? Мы много раз об этом говорили. За короткое время курс гривны к доллару упал в 4 раза, а пенсия в переводе на русские рубли в 2000 рублей считается пределом мечтаний. Тут можно о многом говорить. К чему я говорю? Но в России стали хуже относиться к украинцам. Я тоже, думаю, именно по этой причине… Это ответная реакция на введение визового режима, на совершенно фантасмагорические и абсурдные инициативы. Я не знаю, какую цифру взять. Тоже за последние полгода. К Украине положительно относилось 34% российских граждан, а сейчас только 26%. То есть довольно значительное расхождение. Еще раз. Украинцы стали лучше относиться к России, а российские граждане к Украине – хуже. Еще одна любопытная для сравнения цифра. Только 2% украинцев верят в возможность образования единого государства. А в России таких 9%. Что, в общем-то, понятно. У нас все-таки разные масштабы. Петр Кузнецов: Что значит образование единого государства? Сергей Лесков: Нельзя же исключить в исторической перспективе, что Россия и Украина в той или иной форме опять объединятся? Ольга Арсланова: Это уже из стиля фэнтези. Сергей Лесков: Нет, почему стиль фэнтези? Почему вы так думаете? Во времена Богдана Хмельницкого Россия и Украина (она называлась как-то иначе) объединились в одно государство, а через 50 лет украинцы вместе с поляками захватили Москву. То есть они воевали. Всякое бывало. И в той Великой Смуте, которая была в начале XVII века, роль запорожских казаков чрезвычайно велика. Видите, тут… Ольга Арсланова: В общем, верующих в это на Украине больше, чем в России. Правильно? Сергей Лесков: Меньше. Там 2% верят. Ольга Арсланова: У нас 9%. Сергей Лесков: А у нас 9%. Ольга Арсланова: Вопрос от зрителя: "Есть ли у вас знакомые или родственники на Украине? Что они говорят…". Сергей Лесков: Да, есть. Они стонут. Они боятся выйти из дома, потому что наиболее активная часть населения совершенно нацистски настроена. И, в общем, приходится держать язык за зубами. Весьма достойные люди. Да, родственники есть. Петр Кузнецов: Они в Киеве живут? Сергей Лесков: Они живут… Я даже боюсь говорить, где в данной ситуации. Я могу сказать, что у меня дедушка похоронен на Украине то ли в Днепропетровской, то ли в Запорожской области. Никополь в какой области? Ольга Арсланова: Сейчас она Днепровская, наверное, называется. Сергей Лесков: Днепровская, да. Есть родственники, есть много друзей. Поэтому я с какой-то личной болью воспринимаю то, что там происходит. Кстати, Украина же все-таки чем-то хорошим отличается от России. Там нету роуминга. Ольга Арсланова: Да. У нас тоже предлагают отменить. Сергей Лесков: Я хотел бы сказать о том, что Федеральная антимонопольная служба обязала в двухнедельный срок российских операторов уравнять тарифы. И фактически это означает (там какие-то более изысканные формулировки) отказаться от роуминга внутри страны. Это одна из тех немногих инициатив депутатов (это же придумали "Справедливая Россия" и ЛДПР) и правительства, которые, как мне кажется, имеют прогрессивный характер. Я думаю, что в одной стране должен быть один тариф. Потому что в наше время обмен информацией является важным экономическим, политическим, геополитическим фактором, так же как и просто мобильность населения, транспортная инфраструктура. Нельзя разделять страну этими самыми тарифами. Это какие-то позапрошлогодние правила, когда только появилась мобильная связь. Не только на Украине нету роуминга. В Евросоюзе нет роуминга. Петр Кузнецов: У них зато 3G нет практически. Сергей Лесков: Мне кажется, что Евросоюз, в отличие от Украины – это большая территория. Но там нет роуминга, и можно без роуминга позвонить, предположим, из Финляндии в Португалию. Мне кажется, что и в Америке (это большая страна) нету роуминга. Другое дело, что Федеральная антимонопольная служба вряд ли сможет проверить то, что предложат наши операторы, потому что сейчас у каждого оператора существует 30-40 тарифов, и там в эти пакеты запрятаны разные достаточно хитроумные схемы. Уезжаешь, предположим, из родного города, ты меняешь тариф, потом вроде бы тогда у тебя и роуминга нету. И вообще в другой регион у нас звонит только 5% пользователей мобильных телефонов, то есть это нагрузка не такая уж и большая. Как говорят знатоки, для дорогих и нормальных тарифов ничего не изменится. Может только немного повыситься плата для дешевых тарифов. Ольга Арсланова: Я хотела отметить, что, скорее всего, раз дешевые тарифы в основном выбирает тот, кто платить больше не может по каким-то причинам, как всегда больше всего пострадают самые бедные. Сергей Лесков: Да, конечно. При любой реформе. Ольга Арсланова: Какой-то принцип универсальный для любой ситуации. Сергей Лесков: У нас такое государство. Оно называется социальным в конституции. Которое считает, что человек, который стал бедным, он и виноват. Поэтому он должен нести на своих плечах. Ольга Арсланова: Что хочется мне кушать. Сергей, вопрос о Москве от наших зрителей. Давайте с макроуровня, международного, общероссийского перейдем на локальный. Спрашивают: "Как вы относитесь к тому, что происходит в Москве после каждого сильного ливня?". Затапливает Москву. Действительно, очень много критики. Сергей Лесков: Мы еще в прошлом году говорили о том, что… Ольга Арсланова: Ливневки нет. Сергей Лесков: Ливневка есть. Она плохая. Дело в том, что московское руководство (я думаю, что это и касается вообще любого чиновничества) любит большие проекты. Потому что именно на больших проектах можно не только осчастливить горожан, но и, скажем так, нагреть руки. Ольга Арсланова: Заработать. Назовем это так. Сергей Лесков: Заработать, получить одобрение начальства. Если же заниматься какими-то мелкими, но необходимыми вещами, то как-то это пройдет совершенно незаметно. Поэтому у нас такого рода жалкие проблемы, как состояние канализации (ливневая канализация – это тоже канализация)… Да что ходить далеко? Вы знаете, у меня прорвало канализацию во дворе. Ольга Арсланова: В Москве? Сергей Лесков: Да, в Москве. Причем, вы знаете, там образовался какой-то свищ. И наш управдом недели 3 писал жалобы в какие-то вышестоящие ЖКХ, ЖЭКи, управы (я не знаю, как они называются), которые перевернули весь наш район, все уложили какими-то плитками, деревьями. Это же огромные деньги. Сколько раз бордюры у нас меняли? А тут из-под земли шла струйка пара. Писали еще, что прорвет все. Ольга Арсланова: "Ничего, мы еще положим новую плитку. У нас ее много". Сергей Лесков: Ну и вот. Когда это было? Не последней ночью, а предыдущей, после нашего предыдущего эфира. Я приезжаю… Я не видел такого количества строительной техники во дворе просто никогда. Там приехали какие-то огромные краны, какие-то урчащие машины. Они вскрыли всю землю во дворе, сломали плитку, убрали бордюр. Там просто образовалось какое-то огнедышащее море, кратер… Вот этот маленький свищ преобразовался в какое-то вулканическое жерло. И мое дитя просто сначала с 9 этажа этим любовалось, потом потребовало туда выйти. Впечатлений было на всю ночь. Всего то что надо было сделать? Надо было немножко позаботиться. А вот теперь, когда случилась авария, когда пришлось эвакуировать машины, опять же, можно сделать… Это же большой проект. Ольга Арсланова: Сергей, но, с другой стороны, затапливает не только Москву. Когда природные аномалии происходят, в европейских городах, в американских городах, мы тоже такие видео регулярно смотрим в интернете, это считает сложной природной аномалией, с которой, наверное, действительно тяжело справиться. Я не о вашей канализации. А о ливневках скорее. Сергей Лесков: Да, вы правы. Ольга Арсланова: Или все-таки не так? Сергей Лесков: До сих пор совершенно очевидно, что человек бессилен без стихией природы. Это сказывается и на всяких потеплениях, похолоданиях. Это связано и во время этих стихийных бедствий. До сих пор человек не может предсказать цунами, не может предсказать землетрясение. А уж про извержение вулкана и говорить не приходится. Казалось бы, все мы вооружены всякими мобильными телефонами, сейсмографическими станциями, какой-то квантовый компьютер вот-вот появится. Вся планета находится под присмотром спутников. Чего только мы ни придумали. А все равно сила стихий, всякие посейдоны и гефесты могут управлять судьбами отдельного человека, как ему заблагорассудится. Ольга Арсланова: Ливень в Москве длился всего 2 или 3 часа. И, наверное, с извержением вулкана мы его сравнивать не будем. Для Москвы и этого достаточно оказалось. Сергей Лесков: Нет, без всякого сомнения. Я с вами совершенно согласен. Конечно, Москва находится в благоприятной климатической зоне. Кто еще помнит уроки географии, это называется умеренный климат. Страшно даже предположить, что было бы с нашим городским хозяйством, если бы у нас были такие опасности, как в каких-нибудь горных районах, где бывают землетрясения. Но все-таки Москва значительно чище, чем европейские столицы. Надо отдать должное. Если побывать в каких-нибудь пригородах Парижа или Брюсселя, то эти города гораздо более грязные, чем Москва. Но все-таки мне пришлось поездить по нашей стране. Контрастов очень много. Есть города чистые, ухоженные. А есть какие-то совершенно разбитые, брошенные, как будто бы после нашествия татаро-монголов никто не думал, чтобы их отстроить. Ну, что же? Это наша жизнь. Я не успел рассказать еще об одной теме. Может быть, мы ее перенесем на завтра. Но она касается каждого российского гражданина. Это уход из Ассоциации российских банков крупнейших банковских игроков. Я не думаю, что многие наши зрители имеют банковские вклады. Но если мы вспомним, что делает правительство в момент экономического кризиса… Помните? Первым делом спасает банки. Поэтому даже если человек никогда не подходил близко к банку, то все равно эта проблема его касается. Петр Кузнецов: Спрашивают про авиасалон "МАКС", который торжественно открылся сегодня. Путин был, купил мороженое. Сергей Лесков: На 6000 рублей съели мороженого люди, которые окружали Путина. Петр Кузнецов: На, на 6000. Потому что пятитысячную купюру протянул кто-то из них. Сергей Лесков: И сдачи не было. Петр Кузнецов: Или мы все-таки подведем итоги по завершению авиасалона. Сергей Лесков: Он же закрыт сейчас для посещения. Сейчас авиасалон в Жуковском открыт для Путина. Завтра он будет открыт для тех, кто на иерархической лестнице стоит ниже Путина. Петр Кузнецов: Может быть, есть какая-то информация, что в этом году появится нового? Есть ли чем похвастаться нам в 2017? Сергей Лесков: Насколько я знаю, самый главный проект в российской авиации – это самолет МС-21 – новый гражданский среднемагистральный самолет, который не будет летать в Жуковском, потому что он еще не готов. Но там будут летать какие-то военные самолеты. Наш прогресс в области военной авиации неоспоримый. Но, к сожалению, мы потеряли позиции в гражданской авиации. В советское время, по-моему, 40% гражданского авиапарка в мире были советские самолеты. Потом мы что-то пошли на поводу заокеанских советчиков и зачем-то свернули эту стратегическую отрасль. Авиасалон в Жуковском, без всякого сомнения, чрезвычайно важен для России. Я много раз бывал в самом Жуковском и в летно-испытательном институте имени Громова. Я хорошо знаю эти места и могу что-то рассказать. Петр Кузнецов: Спасибо, Сергей. Уважаемые телезрители, вы можете задавать вопросы нашему обозревателю еще до начала рубрики. Можете с завтрашнего дня делать это в рубрике "Спросите Лескова". Почему завтра? Потому что завтра все-таки будут новые темы, и о них уже завтра в 19:30 поговорим. "Спросите Лескова" – специальная опция в нашей группе в Фейсбуке. Спасибо, Сергей. До завтра. Сергей Лесков: До завтра.