Александр Денисов: В Нижегородской области закрывают «Черную дыру» – так называется крупнейшее в стране захоронение отходов химпроизводства. Марина Калинина: Вообще в регионе около двенадцати официальных свалок ядовитых веществ и еще около двадцати нелегальных, куда свозили бочки с отходами нефтепроизводства. Александр Денисов: Государство на ликвидацию трех захоронений в Нижегородской области – «Черной дыры», «Белого моря» (так называется свалка) и полигона «Игумново» – потратит 7 миллиардов рублей. Марина Калинина: Вообще в целом по России накоплено 40 миллиардов тонн промышленных и бытовых отходов. Ежегодно их объем увеличивается на 70 миллионов тонн. По данным экспертов Высшей школы экономики, промышленные отходы составляют 90% от общего объема. Александр Денисов: Ну и сегодня эту тему мы будем обсуждать вместе с вами, а также с нашим гостем – Сергеем Яковлевичем Черниным, компания которого как раз и занимается утилизацией химических отходов в Нижегородской области. Сергей Яковлевич, добрый день. Сергей Чернин: Добрый день. Александр Денисов: Давайте для начала посмотрим сюжет. Марина Калинина: Мы уже два раза обещали нашим зрителям. Александр Денисов: Да-да-да. Сергей Чернин: Конечно. Александр Денисов: Максим Волков, наш корреспондент, побывал в «Черной дыре» и вернулся оттуда с репортажем. Давайте посмотрим, что вообще там происходит у вас. Сергей Чернин: Давайте. СЮЖЕТ Максим Волков, корреспондент: Гектары европейских газонов вместо могильников химической промышленности. Так Дзержинск должен преобразиться к концу лета, – обещают руководители Нижегородской области и подрядчики, которые взялись за утилизацию отходов городских предприятий. Полигон «Игумново» только формально считается свалкой твердых бытовых отходов. На самом деле химпредприятия Дзержинска десятилетиями сваливали сюда ядовитые отходы своего производства, в том числе содержащие ртуть и мышьяк. На одном из крупнейших в Европе полигонов (площадь – 43 гектара, высота – 40 метров) сейчас подходит к концу процесс рекультивации. Рабочие засыпают мусор песком и накрывают его специальными геомембранами, чтобы уберечь от загрязнения почву и воду. Весной свалку сверху выстелют биоматами с семенами травы. Главная гордость инженеров – высокотехнологичная дренажная система, которая фильтрует все «соки» полигона до состояния питьевой воды. Такая же работа сейчас идет на соседнем химзахоронении, которое прозвали «Белое море». Это рукотворный пруд, куда химики до недавнего времени свозили ненужный шлам – белую пасту из карбонатов кальция и магния. Здесь таких отходов около 4 миллионов кубометров. После окончания рекультивации здесь можно будет разбить поле для гольфа площадью 50 гектаров. Максим Левин, директор ГБУ Нижегородской области «Экология региона»: «Работы заканчиваются по подсыпке песком. Еще необходимо будет уложить «пирог» так называемый из укрывного материала. На части объекта он уже уложен. Мы думаем, что к концу года, к концу, скажем так, теплого времени, летнего сезона работы будут завершены». А это пилотная партия загрязненного грунта с самого известного химического могильника Дзержинска – «Черной дыры». Этот водоем считается самым грязным в мире. В карстовый провал дзержинские заводчане десятки лет сливали едкие отходы, в основном от производства оргстекла. Берега «дыры» усеяны ржавыми бочками и трупами птиц, которые не смогли выбраться из черных и липких, как деготь, химикатов. Для утилизации «Черной дыры» в конце декабря здесь запустили уникальную высокотемпературную установку. Сейчас здесь идут пробы по очистке грунта. Как только химикаты в озере растают, завод заработает в полную силу – 7,5 тонны в час. Сергей Чернин, президент ГК Корпорация «ГазЭнергоСтрой»: «Идет процесс термолизной деструкции – разложения на молекулярном уровне – в абсолютно чистом, с точки зрения экологии, бескислородном процессе. Дальше парогазовая смесь идет в дожигатель – это уже 1 200 градусов, прямое дожигание, и в барабанной печи идет – оставшиеся отходы». На выходе получается безопасный рекультивант, который можно использовать, например, для укладки дорог. После очистки «Черной дыры» блочно-модульную станцию можно разобрать и использовать для уничтожения отходов Байкальского целлюлозно-бумажного комбината или ядовитого полигона «Красный бор» в Ленинградской области. Максим Волков, Леонид Куликов и Сергей Мазур, Дзержинск, ОТР. Александр Денисов: Сергей Яковлевич, я сказал, что это крупнейшее в стране, а оказывается – и в мире. Жуткий повод гордиться у нас, да? Сергей Чернин: Ну да. С точки зрения ядовитости, «Черная дыра», действительно, самый загрязненный, наверное, водоем в мире, как окрестили ее журналисты, но и химики тоже. Значит, с точки зрения «Игумново», то это полигон твердых коммунальных отходов, как сейчас принято говорить, то есть как бы мусор. Но совершенно верно подметил Максим – он расположен в Дзержинске. А Дзержинск – это столица советской, а потом и российской химии. И всю жизнь туда свозили и тяжелую химию, и всю таблицу Менделеева, которая только есть. Поэтому когда мы посмотрели фильтрат от этого полигона – ну, он тоже самый жесткий в мире. Потому что обычно на свалках… на полигонах твердых коммунальных отходов, конечно, находятся твердые коммунальные отходы. У нас и коммунальные отходы, и промышленные отходы. Марина Калинина: Все в одном месте. Сергей Чернин: К сожалению, да. Это всю жизнь так было. И то, что наш президент сейчас начал работу в этом направлении – это фактически разбор вот тех авгиевых конюшен, которые накопились более чем за полвека, а то и 70–80 лет, которые накопились за это время. И спасибо ему за это большое, что наконец… Марина Калинина: А почему все эти 70–80 лет как-то ничего не происходило? Сергей Чернин: Вы знаете… Марина Калинина: Рано или поздно должно были люди понять, что, в общем, будет какая-то точка невозврата уже с этими отходами? Сергей Чернин: Должны были понять, как в известном фильме, но не поняли. Александр Денисов: Сейчас поняли. Сергей Чернин: Сейчас поняли, да, потому что уже действительно это угрожает здоровью гигантского количества населения. Я подчеркиваю, что если брать Дзержинск, то он находится всего лишь за 40 километров от стрелки Оки и Волги, Волжский бассейн. Александр Денисов: Ну, наверняка же попадает. Сергей Чернин: Ну, не наверняка, а попадает, сто процентов, абсолютно. Просто концентрация, естественно, уменьшается. Но горожанам в Дзержинске я не завидую в этом плане, в Нижнем тоже ничего хорошего нет. Поэтому то, что произошло… Так получилось, что эти три объема действительно самые крупные и флагманские объекты, как сказал недавно губернатор на Сочинском форуме, Глеб Никитин, и министр Кобылкин. Рекультивация началась в этом году, уже мы на финишной прямой, и она закончится. Это очень большое и серьезное дело. И огромное спасибо властям – и губернатору, и, безусловно, министру. Вообще в министерстве, в правительстве, я хочу сказать, произошли колоссальные изменения в лучшую сторону. То есть новая команда действительно сейчас заботится об экологии. И нацпроект «Экология», я уверен, пойдет с такой командой семимильными шагами. Александр Денисов: Сергей Яковлевич, вопрос. Это же не первый, так сказать, подход к тяжелому весу, к этим свалкам? До этого тоже предпринимались попытки – правда, закончились они уголовными делами. Там, по-моему, зам. администрации Дзержинска (уже не буду фамилию смотреть, не имеет значения) обвинялся в хищении, по-моему, 65 миллионов, то есть ничего не сделали. И у меня сразу вопрос возник: почему тогда не сделали? И почему такие цифры маленькие? Потому что, извините, 65 миллионов и 7 миллиардов – просто разница невероятная! Почему? Я знаю, вы даже проводили экспертизу сметы. То есть пришлось доказывать, что именно столько денег нужно на утилизацию вот этих свалок. Почему раньше толком не рассчитали, сколько нужно? Сергей Чернин: Нет, во-первых, раньше толком рассчитали, условно говоря. Просто ни одна… К сожалению предыдущие подрядчики были… Ну, я не хочу… Теперь уже даже можно ставить диагнозы… Александр Денисов: Вы спокойно можете, они все осуждены. Сергей Чернин: Да, они осуждены. Криминально настроенные, совершенно не были настроенные на реальную утилизацию. Александр Денисов: То есть ничего не сделали? Сергей Чернин: Ничего. Александр Денисов: Даже лопату не воткнули? Сергей Чернин: Ничего не сделали, по крайней мере насколько мне известно. Там пытались они делать какие-то анализы химические и так далее. Сразу были хищения, мощнейшие хищения. И насколько я знаю и проинформирован, и не было цели – утилизировать, а была цель… Марина Калинина: Освоить бюджет. Сергей Чернин: Освоить бюджет, да. Ну, это очень плохо, мягко говоря. Более того, это высокотехнологичные процессы, это архивысокотехнологичные процессы. Например, то, что мы видим по «Черной дыре» – такого нет в мире. Я своим коллегам – немцам, швейцарцам и другим европейцам, американцам – просто показываю, и они говорят: «Даже у нас такого нет по качеству». И посмотрите, как быстро мы сделали. То есть когда пошли… как раз пришел новый и губернатор, и министр… Александр Денисов: Никитин и Кобылкин. Сергей Чернин: Да, Никитин, он много помогал. И Кобылкин Дмитрий Николаевич, он приехал и действительно оценил ход строительства, исключительно конструктивно был настроен, чтобы эту проблему решить. Дмитрий Николаевич как раз был у нас в декабре и четко сказал: «Если власти региона, подрядчик и власти федеральные будут нацелены в одну сторону, чтобы быстро все сделать и закончить, то мы добьемся успеха». И сейчас это наблюдется. И спасибо им за поддержку. Марина Калинина: Что еще предстоит сделать вам до конца процесса? Сергей Чернин: Был построен очень быстро… Вот я не закончил. Этот завод был построен фактически с августа месяца, когда пошло финансирование. Александр Денисов: А это российские технологии или зарубежные? Сергей Чернин: Значит, смотрит. Технологии-то наши, «ГазЭнергоСтроя», они запатентованы. К сожалению, уровень машиностроения в России во многом оставляет желать лучшего. И для того, чтобы быстро и качественно сделать, пришлось некоторые вещи, в том числе и термолизные реакторы, изготавливать в Европе. И 26 декабря (это третий, кого я хочу похвалить) 2017 года у нас было выездное заседание аппарата Совета Безопасности, который постоянно следит за этим процессом, потому что они понимают, что без экологической безопасности у государства безопасности тоже нет, то есть это одна… Марина Калинина: А сейчас тема экологии вообще стала трендом таким, это модно. Сергей Чернин: Да, это тренд. И люди, которые государевы, в хорошем смысле озабочены и хотят что-то сделать для Родины хорошее, безусловно, они сейчас смотрят на экологию. И сознание изменилось. Вы же правильный вопрос задали вначале: почему? Я сам не могу… Ведь много в советские времена было и хорошего, но на экологию, честно говоря, мы не обращали никакого внимания. Александр Денисов: Вот к слову «почему». Ведь там, по официальным оценкам, власти региона говорят, что у них двенадцать таких захоронений. Ну, что-то покрупнее, где-то поменьше. И еще экологи говорят… Марина Калинина: Еще двадцать. Александр Денисов: Примерно на одну официальную приходится две неофициальных. То есть там есть места… Сергей Чернин: Я думаю, намного больше. Александр Денисов: Намного больше. Где свалены бочки с отходами нефтепроизводства. Многие компании брали подряды у нефтяников на утилизацию, потом юрлицо исчезало, а бочки просто вываливались где упало. У меня вопрос: куда смотрели власти? Это же не с неба упало разом. Куда смотрела прокуратура, Росприроднадзор? Почему мы сейчас должны вот это все расхлебывать, эту жижу, как Максим сказал, «соки полигона», шлам, вот всю эту жуть? Сергей Чернин: Вы знаете, вы подняли очень правильную тему, в том числе по нефтянке, которая является одним из крупнейших загрязнителей. Я говорю, что не только в Нижегородской области, а я имею в виду – по России. Это и ХМАО, и Ямал, и Сахалин. Ну, понятно. Везде, где нефтедобывающие регионы. Александр Денисов: Бочки с логотипами валяются. Сергей Чернин: Конечно. И беда в том, что у нас было слишком просто получить лицензию какое-то время… Александр Денисов: На утилизацию? Сергей Чернин: На утилизацию. Ну, на обезвреживание, на утилизацию, на транспортировку. И было роздано более 15 тысяч лицензий по стране – вроде бы все легально – мелким компаниям, которые ничего из себя не представляют и так далее. В результате они подписывают контракты формально. Может быть, из 200 гектар, если брать какой-нибудь Ханты-Мансийский автономный округ, делают, может быть, 2–3 показательно, а все остальное – приписки. Может быть, только засыпали песочком в лучшем случае… Александр Денисов: И исчезли через год. Сергей Чернин: И исчезли через год. Марина Калинина: А кто контролирует вообще эти организации? Сергей Чернин: Вы знаете, контролирует Росприроднадзор эти организации. И сейчас туда тоже пришло… да и было нормальное руководство. Просто нельзя сразу, к сожалению, освоить все. Имеется в виду – навести порядок везде. Но потихонечку Росприроднадзор, безусловно, стал и пользоваться услугами Роскосмоса. Ну, техника растет. Если раньше инспектора пошлешь – ну, он, скорее, закроет глаза и никуда не будет… А куда? Ему в тундру за 200 километров ехать по бездорожью. А сейчас из Роскосмоса приходят соответствующие снимки и так далее. Стало все сложнее и сложнее вот этим (я не побоюсь сказать), в общем-то, экологическим негодяям, этим фирмам, потому что они даже не понимают, какой они урон наносят собственной природе, вот так брать подряды и исчезать. Марина Калинина: Ну, это еще и деньги плюс ко всему. Сергей Чернин: Они еще и берут деньги, да. Александр Денисов: Сергей Яковлевич, а у меня вот вопрос родился. Допустим, 7 миллиардов на три объекта вам дают. Допустим, если вы вдруг – раз! – и исчезаете, не выполнив работу, то что с вами будет? Сергей Чернин: Ну, я думаю… я даже об этом не хочу думать. Александр Денисов: Сколько лет, как вы думаете? Сергей Чернин: Сколько лет дадут? Александр Денисов: Да. Сергей Чернин: Ну, давайте… Во-первых, мы никуда не исчезаем. И я хочу… Александр Денисов: А почему те люди исчезли? Вот у меня вопрос. Сергей Чернин: Я думаю, что правосудие правильно совершенно их осудило. Там, может быть, не большие сроки… Александр Денисов: Но не всех же. Сергей Чернин: Не всех, да. Соответственно, вот этих экологических экстремистов намного больше, которые берут подряды. И проблема намного глубже, особенно в нефтянке. Это надо просто наводить сейчас порядок. И главное, что руководители нефтяных компаний прекрасно понимают, что эта экономия до добра не доведет, и надо полагаться только на мощные компании, которые имеют свои ресурсы, свои силы, свои технологии, а это немаловажно. Потому что даже трактора, бульдозера, экскаваторы можно нанять, их полным-полно, а вот свои технологии, которые реально могут это все делать, чтобы не рисковать с надзорными органами… Александр Денисов: Ну, скорее всего, они знали, сотрудничая с такими компаниями, что он ненадежные. Ведь это же несложно понять. Ну, кому ты отдаешь в руки вот эти отходы на утилизацию. Сергей Чернин: Не хотел бы говорить о прошлом. Наверное, знали. Я с вами, конечно, согласен. Потому что всем было проще заниматься приписками… Александр Денисов: И дешевле. Сергей Чернин: И дешевле. И вроде бы на себестоимость добычи не сильно влияет, если говорить о нефтянке. Конечно, знали. И мы все лукавили, и государство лукавило. Но то, что сейчас пришло мощное руководство и в Минприроды, и в Росприроднадзор – я считаю, что наведут порядок элементарно. Марина Калинина: Давайте дадим высказаться нашим телезрителям. Александр нам дозвонился из Оренбургской области. Александр, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Марина Калинина: Слушаем вас. Зритель: Я из Оренбургской области звоню. Часто бываю за пределами нашего города, живу в центре. Обстановка, наверное, не отличается от той, которая когда я бываю в других городах. За город выезжаешь – свалки, кучи, все навалено, все свалено в кучу. И что интересно? Вот самое интересное! Неужели мы все, живущие на этой планете, глупы? Неужели большой начальник… Я прекрасно понимаю, что фирмы, которые выигрывают тендеры на вот эту утилизацию мусора, все аффилированы, это все свои. Чужие у нас здесь не ходят. Александр Денисов: Александр, абсолютно с вами согласен. Вот у меня тоже вызывает это недоумение. Почему мы относимся, как к чужой земле, к своей собственной? Зритель: Они дышат другим воздухом? Хорошо, они уезжают во Францию, детей в Париж. У нас планета маленькая, ребята! Вы же сами прекрасно понимаете, что завтра ваши дети… Да не заработаете вы всех денег! А когда мы смотрим по телевизору, что в Подмосковье приезжают самосвалы и высыпают гадость всякую? Приезжает полиция, и она не самосвалы шерстит, а она палками бьет людей, которые не хотят, чтобы у них под окном были кучи мусора. Ребята, мы в какой стране живем? Мы идиоты? Может быть, нас уничтожить всех, стереть с лица земли, как водил 40 лет по пустыне кого-то, чтобы мы проснулись? Не деньги. Здоровья не купишь. Ни один господин депутат, который имеет прекрасный доход, он не сделает своим детям… Александр Денисов: Спасибо, Александр. Действительно, свежий воздух уже не купишь, если он исчезнет. Марина Калинина: Спасибо, Александр. Такой крик души. Сергей Чернин: Это крик души, да, очень эмоционально и искренне мужчина сейчас говорил. Это действительно огромная проблема. Те же свалки как промотходов, так и свалки ТКО… Вы знаете, что когда это стало уже на уровень, например, по Московской области реальной угрозой, вплоть до властей… Александр Денисов: Мы уже к пределу подошли. Сергей Чернин: Да, мы уже подошли к пределу. И этого ни в коем случае нельзя допускать. В том числе заниматься самообманом или таким самолечением тут нельзя. Тут надо брать уже кардинальные меры. Если выводятся полигоны, то надо, как у нас, например, на «Игумново», в обязательном порядке, не можно делать/можно не делать, а отвести биогаз, сделать очистку биогаза, сделать, соответственно, либо активная, либо пассивная дегазация, обязательно перехватить фильтрат весь, который уходит. Делают соответствующие фильтрационные модели, ничего в этом очень сложного нет. Александр Денисов: А можно ли вычистить до нуля? Потому что вы же пережигаете вот эту всю дрянь, которую из «Черной дыры» поднимаете? Сергей Чернин: Именно из «Черной дыры»… Александр Денисов: А «хвосты» так называемые появляются там? Все вот эти газы вредные, которые онкологию вызывают и так далее. Сергей Чернин: Смотрите, смотрите. Во-первых, выжигаем мы только «Черную дыру», а остальное мы рекультивируем, потому что это слишком огромные деньги для бюджета, это невозможно. Вы правы, что мы прошли по оценке сметной стоимости и Главгосэкспертизу, и Нижегородсмету, и так далее, и так далее. То есть там целый ряд экспертиз. С точки зрения «Черной дыры», там абсолютно безопасная технология. Получается зольный остаток, который, естественно, исследован, и он уже является сам рекультивантом, то есть это V класс опасности. Обезвреживание, безусловно, происходит. И этот же рекультивант идет в засыпку потом «Черной дыры». Александр Денисов: То есть туда же, обратно? Сергей Чернин: Да, туда же, обратно. И это уже безвредный рекультивант, полностью обезвреженный, утилизированный на этих установках. Марина Калинина: У нас есть еще один звонок из Псковской области. Валентина, здравствуйте. Зритель: Да-да. Вы меня слушаете? Я с вами разговариваю, уже говорю вам. Алло! Марина Калинина: Да, мы вас слушаем, говорите. Зритель: Я из Пыталова, Псковская область. У нас полтора месяца назад проводилось собрание, приезжал бизнесмен какой-то, который будет заниматься мусором, из Новгорода. Пыталово на границе с Латвией, а он из Новгорода. Больше у нас нет клиентов, вот из Новгорода выиграл и будет вывозить мусор. Но ничего не делается. Мусор как ссыпали в ящики, как вывозил трактор, ходили за ним три-четыре рабочих с лопатами, так и вывозят на свалку. А квартплата по квитанциям пришла… Было за однокомнатную квартиру за вывоз мусора – 46 рублей, а сейчас пришла квитанция – 94 рубля 94 копейки. Хорошо, мы будем платить. Но ведь ничего не делается! Никто мусор этот не сортирует, не вывозит. Сколько мы будем дяде Ване какому-то платить? Платим за капремонт… Александр Денисов: Спасибо, Валентина, спасибо. Марина Калинина: Спасибо. Кстати, о тарифах. Когда мы сравнивали тарифы на вывоз мусора, оказалось, что лидер – это Сочи, с человека там самая большая цифра, а на втором месте Дзержинск, между прочим. Сергей Чернин: Ну, мы там к мусору, к твердым коммунальным отходам не имеем никакого отношения. Марина Калинина: Ну, тем не менее. Сергей Чернин: Мы в других регионах региональные операторы, в Нижегородской области мы не являемся региональным оператором. Но что говорит женщина? Это очень важно понять. Или бабушка, судя по голосу. Я уже, когда здесь был в эфирах, я говорил о том, что очень важно, чтобы общий тариф не повысился, то есть общая платежка. А внутри от того, что, например, не повысится или чуть уменьшится тарифы на тепловую или электрическую энергию, но увеличивается на мусор, люди воспримут только положительно, если четко объяснить, что суммарный тариф не повысится. Но важно, что за этим повышением тарифа должны стоять реальные дела. Марина Калинина: Ну, люди должны же видеть, что происходит. Сергей Чернин: Люди должны видеть, что строятся мусороперерабатывающие заводы, что те, условно говоря, полигоны, которые рекультивируют или которые новые строят, отводят, – они уже не свалки, а нормальные полигоны, где отводится фильтрат, очищается обратноосмотическими установками, где идет процесс дегазации с самого начала, где нормально все спроектировано, где геосинтетические все материалы уже закрываются и, самое главное, не попадают в подпочвенные воды и в воды, которые мы потом пьем. Александр Денисов: Сергей Яковлевич… Сергей Чернин: И тогда люди начинают на это нормально смотреть. Может быть, это и наша беда. Вместе с министерством… А оно сейчас старается донести это до населения, очень старается. И министр этим живет. Я просто вижу, что еженедельные постоянные совещания и по тарифам, и так далее. Каким образом уменьшить? Новый замминистра пришел, господин Логинов. Он совершенно новым взглядом смотрит на это все. Каким образом не допустить увеличения тарифов и при этом сохранить нормальное качество… не сохранить качество, а улучшить экологическую ситуацию в стране? Марина Калинина: Вот смотрите. Вы сейчас там улучшите экологическую ситуацию, все очистите и так далее. А куда дальше будут заводы сливать и вывозить свой непрекращающийся мусор и отходы? Сергей Чернин: Ну, смотрите. Во-первых, это так называемые объекты накопленного вреда. Что это такое? Это то, что копилось по разным причинам много десятилетий, то есть это копилось с Советского Союза. И вообще по закону образователи отходов должны их устранять, ликвидировать… Александр Денисов: Сами решать вопрос. Сергей Чернин: Сами решать эти проблемы. Это не должны быть, по идее, бюджетные деньги. Но мы живем с вами в нашей стране, и уже получилось, что за 50–70 лет невозможно ни установить образователей отходов, или они давным-давно обанкрочены, или каким-то образом это перешло в собственность Российской Федерации, то есть сами земельные участки. И тогда существует эта программа, нацпроект «Экология» и федеральная программа «Чистая страна», когда область дает какие-то свои деньги, федеральный бюджет существенно софинансирует обычно – и ликвидируется тогда аналогичные объекты. Это просто три самые крупные и самые первые объекты, которые есть. Марина Калинина: А их дальше не завалят опять? Сергей Чернин: Нет-нет. О чем вы? Это уже будет… Самое главное – это не травку вырастить красиво, чтобы там люди ходили, а чтобы быть уверенными, что ни фильтрат больше не поступает в воду и, соответственно, в Оку и Волгу, не поступают атмосферные осадки внутрь, например, полигона и нарушаются биохимические процессы, которые там есть. А для этого как раз закрывается вот этим «пирогом» из геосинтетических материалов. И поэтому он ликвидируется, рекультивируется, и полностью уже не допускается негативное воздействие на окружающую среду. Александр Денисов: Сергей Яковлевич, спасибо большое. Желаем вам успехов в закрытии «черных дыр» таких по всей стране, не только в Нижегородской области. Сергей Чернин: Спасибо. Александр Денисов: Тему ликвидации промышленных отходов, ядовитых захоронений мы обсуждали с Сергеем Яковлевичем Черниным из компании «ГазЭнергоСтрой». Спасибо большое, Сергей Яковлевич. Сергей Чернин: Спасибо и вам. Марина Калинина: И с первым зампредом Комитета по экологии Торгово-промышленной палаты России. Спасибо. Сергей Чернин: Спасибо.