Иван Князев: Ну а мы продолжаем. Сегодня всех коллег и, конечно же, вас, дорогие телезрители, мы поздравляем со Всемирным днем телевидения. Без вас у нас, наверное, не было бы даже работы. Ольга Арсланова: Ага. Иван Князев: Какую роль ТВ сегодня играет в нашей жизни? Отвечает ли оно нашим запросам и ожиданиям? Ольга Арсланова: Вашим вопросам и ожиданиям в первую очередь. Какое будущее телевидение ждет? Исчезнет ли оно когда-нибудь? Будет ли поглощено какими-то другими средствами массовой информации? Обо всем этом будем говорить прямо сейчас в рубрике «Личное мнение». И мы приветствуем нашего гостя, профессора Санкт-Петербургского государственного университета, доктора филологических наук Сергея Ильченко. Сергей Николаевич, здравствуйте. Сергей Ильченко: Здравствуйте, Ольга, здравствуйте, Иван. Ольга Арсланова: Поздравляем вас с нашим, с вашим, с общим праздником. Сергей Ильченко: Я тоже вас поздравляю с этим праздником, потому что Генеральная Ассамблея ООН совершенно правильно в 1996 году приняла это решение, чтобы 21 ноября весь мир отмечал этот праздник, потому что без телевидения мы никуда сегодня не денемся. И, собственно, тот самый прогноз, который прозвучал в фильме «Москва слезам не верит», он требует небольшой корректировки: ничего не исчезнет, но телевидение свое место в нище СМИ займет и занимает, я думаю, вы это прекрасно по собственному опыту работы знаете. Ольга Арсланова: Ну вот мы работаем на телевидении, поэтому немножко неправильно будет себя хвалить сегодня… Иван Князев: Ага. Ольга Арсланова: Я принципиально буду занимать позицию критика, выбрала несколько мифов или не совсем мифов… Сергей Ильченко: Ну давайте, давайте. Ольга Арсланова: …о телевидении, отрицательных каких-то фактов или прогнозов. Давайте начнем постепенно о них говорить. Молодые, молодежь, люди до 45 лет, это же все молодежь теперь? Сергей Ильченко: Ну да, теперь молодежь. Ольга Арсланова: Они не смотрят телевизор? Сергей Ильченко: Вы знаете, это такой миф, ровно такой же, как и то, что все исчезнет. Дело в том, что они смотрят телевидение, только канал распространения немножко другой. И если раньше мы собирались соседями, семьями, чтобы посмотреть Чемпионат мира по фигурному катанию, усаживались несколько человек у телевизора, то теперь каждый смотрит в свой маленький гаджет, ничего не видит, но зато он думает, что он смотрит какой-нибудь сериал или какой-нибудь прямой репортаж. Потому что изменился канал, вроде бы есть иллюзия доступа, но на самом деле, если говорить об Интернете, о сетевых каких-то ресурсах, это просто имитация просмотра. Вы же не можете говорить о том, что вы смотрели, например, фильм «Полет над гнездом кукушки», если ваш экран размером с вашу ладонь. Где там можно посмотреть мимику Джека Николсона, получившего «Оскара» за эту роль, и различить нюансы его отношений с остальными героями этой картины? Поэтому я думаю, что они смотрят, я сам своих студентов все время спрашиваю, я их заставляю смотреть фильмы. Я не говорю, где смотреть, но они приходят на зачет, и они посмотрели фильмы. Я вряд ли думаю, что они смотрели на своих Android каких-нибудь это кино, наверняка они воспользовались либо более широким, большим экраном, либо на экране телевизора. Ольга Арсланова: Следующий неприятный факт о телевидении: судя по многочисленным опросам, россияне все меньше доверяют информации по телевидению. Сергей Ильченко: Они вообще все меньше доверяют информации независимо, это телевидение, радио, Интернет, газеты и так далее. Просто сами СМИ в некотором смысле себя дискредитировали, и по большому счету каждый сам решает для себя, верить или нет. В свое время я высказал такую идею, что у нас сегодня шоу-цивилизация, доминирующий такой признак отношений с окружающей действительностью. Мы смотрим только то, что нам показывают, во-первых, и воспринимаем информацию исключительно визуально. Поэтому любую картинку можно показать, любую картинку можно прокомментировать и при этом создать иллюзию, что человек приобщился вот опять же к каким-то замечательным событиям, свидетелем которых он якобы был с помощью телевидения. Ольга Арсланова: Ну и самое распространенное и, наверное, самое обидное, часто звучащее: российское телевидение деградирует. Сергей Ильченко: Ну, вы знаете, мы сколько лет уже живем вместе с российским телевидением, сколько будет уже 28 лет у нас, и все-таки почему-то мы его смотрим, почему-то мы его включаем, почему-то нас интересуют новости. Вопрос деградации скорее относится к сегменту развлекательного телевидения, и это, конечно, большая печаль, потому что берется какой-то случай, кто кому дядя, кто кого, извините, зарезал, убил или еще что-нибудь похуже, как мы знаем, теперь это может происходить в академической среде. Но реально людей это не волнует так, как волнует то, что у них происходит рядом во дворе, в городе, в стране. И мне кажется, если прогнозировать жизнь телевидения дальше, то как раз те СМИ, те медиа, те компании, те каналы, которые, извините за выражение, оседлают внутреннюю повестку дня, сделают ее первоочередной, будут в выигрыше перед своей публикой. Иван Князев: Сергей Николаевич, смотрите, я где-то слышал цитату, не будем сейчас называть фамилий и имен, что успех любого телеканала, по мнению экспертов, заключается в умении слушать и слышать свою аудиторию, понимать, какая эмоция нужна телезрителю. Вот коли мы заговорили про то, деградирует либо не деградирует российское телевидение, вот наше телевидение слышит вот эту эмоцию, слышит этот… нерв? Сергей Ильченко: Я думаю, что слышит, но иногда боится себе признаться в том, что с этим делать, потому что услышать-то услышать, но как это преобразовать в телевизионную картинку, в контент, как это упаковать (телевидение – это картинка, это визуальное впечатление) так, чтобы это было интересно, ярко, привлекательно, ну и достойно и с точки зрения морали, и с точки зрения художественных средств, я бы так сказал. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о финансировании телевидения. Какие модели у нас сейчас существуют, наиболее востребованы? Может ли российское телевидение независимое сейчас зарабатывать? И отстаем ли мы сильно в этом плане от Запада? Сергей Ильченко: Я думаю, нас приучили к тому, что мы должны почему-то догонять Запад. Мы не должны никому ничего, и я думаю, что опыт вашего канала показывает, что может существовать независимое телевидение, независимый канал с точки зрения, скажем так, вынесения суждений. Экономически какая бы модель ни была, она всегда будет ориентироваться либо на хозяина, либо на грантодателя, либо на бюджет. Телевидение – это огромный механизм, огромная индустрия, и его могут делать только те, у кого есть средства. Вопрос, от кого средства, собственно, и определяет экономическую модель. И конечно, тут вспоминают все блаженные времена Гостелерадио, когда государство полностью финансировало телевидение, и, извините, это давало результаты художественные и идеологические, до сих пор существуют программы, которые родились тогда, как рассказывают некоторые либералы, был жуткий, так сказать, цензурный террор, но почему-то выходили и «Спокойной ночи, малыши!», и «КВН», и «Что? Где? Когда?»… Иван Князев: Да, хорошие программы были. Сергей Ильченко: И почему-то модели эти, которые тогда были опробованы, развлекательная и интеллектуальная, сейчас существуют, просветительские в том числе. Иван Князев: Да. Вот смотрите, если уж мы говорим про трансформацию, про современное положение дел, многие сейчас говорят, что телевидение должно развиваться и все телевизионные программы, которые есть, должны использовать фактически все платформы, которые существуют. Это и YouTube, TikTok какой-то, это соцсети. Некоторые телеканалы даже используют, когда они снимают сериалы, выпускают их на большой экран, потом… Сергей Ильченко: Ну да, типа «Netflix», условно говоря, да. Иван Князев: Да. Это оправдано? Все-таки мы уходим в сторону digital, в сторону цифровой платформы? Сергей Ильченко: Да мы уже ушли с 14 октября нынешнего года по всей Российской Федерации, согласно официальным данным. Другое дело, насколько это людям нужно. Представьте себе, где-нибудь в какой-нибудь деревне Владыкино, условно говоря, где-нибудь во Владимирской области, где Интернет туда не проведен, и что тогда бедным бабушкам делать? Они станут, дедовским способом общаются с миром, окно в мир телевидение, и никто это никогда не отменит. Другое дело, что, если мы говорим о монетизации контента, то есть о зарабатывании денег, конечно, было бы глупо отказываться от всех тех дигитальных возможностей, о которых вы сказали. Опять же возвращаемся к эстетике телевидения. Телевидение – это когда у нас картинка, когда нам рассказывают, когда с нами общаются. И если этот телевизионный принцип существует через Интернет, то почему ему не быть? Те же самые знаменитые наши нынче видеоблогеры, опять же не называю фамилий, все их прекрасно знают, используют ровно телевизионный принцип: я на экране, я общаюсь с теми людьми, которые сидят у экрана. Вопрос, какой ширины и высоты экран. Иван Князев: Интерактив на какой-то период, как мне кажется, потерял свою суть, его стало меньше. Сейчас это возрождается или нет? Сергей Ильченко: Сейчас это должно возродиться, и мне кажется, если говорить о перспективах, это как раз одно из тех направлений, где общение должно быть интенсифицировано, скажем так. Когда-то детишкам показывали кино по телевизору и спросили детей: «А в чем разница между кино и телевидением?» Ну дети такие умные, они же всегда у нас умные, они говорят: «Кино – это когда рассказывают историю для нас, а телевидение – это когда с нами разговаривают». Вот когда с нами разговаривают, понимаете, а не для нас, вот тогда, я думаю, те люди, которые это знают и чувствуют, они могут опять-таки оказаться на вершине популярности. И самое главное, у людей потребность человеческого общения никто никогда не отменит. Иван Князев: Ага. Ольга Арсланова: Нам вот несколько сообщений пришло, хочу прочитать. Пишут: «Очень боюсь, что все будет в Интернете, я повешусь, Интернет не хочу, невозможно…» Сергей Ильченко: Нет, не надо, суицид, ради бога, телевидение не должно быть поводом. Ольга Арсланова: Другая уже точка зрения: «Интернет на телевизоре имеется, подключаешь телефон к телевизору и смотришь». Что сейчас есть такого в Интернете, чего пока нет на телевидении, и наоборот? То есть чему мы можем друг у друга учиться, ведь цель же делать интересный контент для людей? Сергей Ильченко: Да, совершенно верно. Ольга Арсланова: Неважно, каким образом. Сергей Ильченко: Интернет – это большой аквариум, куда запускают все чего ни попадя, и из этого аквариума можно выловить сами понимаете, что. Ольга Арсланова: Можно что-то прекрасное. Сергей Ильченко: Может быть, но где эта гарантия в этом? А вот то, что пришли к вам сообщения, есть лишнее доказательство того, что телевидение все-таки смотрят, хотя канал коммуникации, как видите, не телевизионный, но интерактивный. Плюс ко всему надо понимать, что, опять-таки возвращаясь к адекватности восприятия, маленький экран и ощущение индивидуального просмотра лишает людей… Иван Князев: …чувства приобщенности? Сергей Ильченко: Совершенно верно. Вот когда мы говорим о том, чем для нас важно телевидение, и не совсем глупые люди в ЦК КПСС когда сидели, они понимали, что создать единую систему вещания на всю страну, и когда одновременно по местному 21:00 выходит везде программа «Время», что может быть эффективнее тех скреп визуально-информационных, которые существуют и которые дает телевидение? Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей. Самарская область выходит в прямой эфир на телевизоре, в телеэфире. Сергей Ильченко: Да, в телеэфире. Ольга Арсланова: На телеканале ОТР. Сергей, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Сергей. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Сергей Ильченко: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Слушаем вас. Зритель: Я бы хотел свое мнение высказать и еще задать вопрос ведущим, чтобы, как говорится, поставили передачу такую интересную, если можно провести. Сейчас многие люди, которые покупают технику, машины, комбайны, стиральные машины, они испытывают стресс. Стресс в плане того, что, когда покупают, они не знают, что это за продукция, как она будет работать, в каком плане и так далее. Ольга Арсланова: Так. Зритель: Что за производитель. И вот такой же альтернативный опрос можно сделать у вас на канале. Почему? Это говорит о том, что раньше, когда мы покупали технику зарубежную, если она приходила в Советский Союз, мы радовались ей, и эта радость продолжалась в течение 2–3 недель. Ольга Арсланова: Я не очень поняла вашу мысль. Иван Князев: Нет, я все понял. Зритель: Новые хорошие ботинки, сапожки импортные… Ольга Арсланова: То есть нам такую программу надо сделать? Иван Князев: Нет, я думаю, нам надо такую тему поднять. Зритель: Почему… это на телевидении? Что для этого… Ольга Арсланова: Понятно. Иван Князев: Сергей, вот смотрите, я уже взял на заметочку. Ольга Арсланова: То есть телевидение должно быть полезнее. Зритель: Главный информатор, который несет нам информацию. Чем больше высказываний, проходит негатива и несовпадений с жизнью, то люди разочаровываются. Ольга Арсланова: Отличное направление вы нам задали. Иван Князев: Да. Ольга Арсланова: Что нужно сейчас телезрителю массовому, телеканалу? Иван Князев: Какие запросы сейчас существуют? Сергей Ильченко: Во-первых, все-таки понимать, что происходит вокруг, то есть разъясняющую, просветительскую функцию телевидения никто не отменит. Во-вторых, я согласен со звонившим в том, что надо все-таки людей ориентировать с точки зрения потребления, потому что есть определенный крен в определенные направления, и с этим ничего не поделаешь. Сколько у нас рекламы финансовых организаций? Посмотрите, такое ощущение, что все у нас в долгах как в шелках и все берут кредиты, я уж не говорю про участие в этих рекламах известных наших российских актеров. А что надо? Я думаю, что опять-таки развлекательную функцию никто никогда не отменит, и это да, должно быть. Естественно, трансляционная функция, об этом еще писал знаменитый советский теоретик телевидения Владимир Саппак. Он говорил: «Телевидение – это как кинотеатр на дому», – и это правда. Другое дело, что в этом кинотеатре показывают, понимаете, сериалы такие, что просто, извините, как говорят нам школьники, уши в трубочку сворачиваются. Ольга Арсланова: А за хорошие надо платить. Сергей Ильченко: А за хорошие надо платить, да, вообще за все надо платить. И с точки зрения, кстати, экономики телевидение как канал коммуникации гораздо выгоднее, потому что вы покупаете один телевизор на долгое время и, извините, у вас 20 каналов совершенно бесплатно. Другое дело, что не все они вам нужны, это второй вопрос. А что касается Интернета, то за Интернет вы, извините, отчисляете, как правило, каждый месяц и немаленькие суммы. Поэтому с точки зрения экономики даже телевидение как транслятор определенных идей, определенных развлечений более, так сказать, приемлемая история, особенно учитывая ваши же рекомендации, когда вы считаете пенсии согласно вашему проекту, понимаете? Ольга Арсланова: Ну то есть телевидение дешевле в целом для пенсионеров? Сергей Ильченко: Телевидение дешевле, это однозначно, потому что у нас есть, извините, инфраструктура, которая была создана в… годы, и сейчас вопрос, как ее использовать. Был мудрый шаг с переходом на дигитализацию, но опять-таки дигитализация не единственное будущее телевидения. Единственное как раз заключается в том, как мы сможем установить контакт с аудиторией. И вот здесь, конечно, огромное поле для поисков. Иван Князев: Просто аудитория-то со временем меняется, понимаете, не всегда… Молодежь весьма справедливо сетует на то, что на многих особенно центральных телеканалах нечего для них посмотреть. Сергей Ильченко: Они просто об этом не знают, что можно посмотреть, и поэтому, скажем… Ольга Арсланова: Ну ладно, они же включают, и им не нравится. Сергей Ильченко: Ну не нравится, а закончится передача, и покажут хороший фильм, только надо этого дождаться, понимаете? А терпения у нынешних молодых, понимаете, нет. Ольга Арсланова: Понятно. Иван Князев: Так вот сейчас, кстати, многие медиаменеджеры говорят, что они уже перестали подстраивать свою жизнь под телевизионную программу передач. Сергей Ильченко: Правильно, потому что… Иван Князев: Мы хотим включить и видеть то, что мы хотим, и никто не будет ждать, что через какие-то несколько позиций какого-нибудь скучного контента придет то, что мне нравится, все хотят сразу и сейчас смотреть. Сергей Ильченко: Я думаю, что даже если такая тенденция существует, она наверняка существует для молодых, которым нужно все сейчас и тогда, когда им хочется, то вряд ли спортивные фанаты с вами согласятся: они захотят посмотреть матч Россия – Бельгия (правда, с другим результатом) в прямом эфире, чтобы они были свидетелями этого события. Ольга Арсланова: Это, знаете, из мира фантастики. Иван Князев: Да-да. Сергей Ильченко: Почему? Вы посмотрите рейтинги спортивных трансляций прямых. Иван Князев: Нет, она про другое. Ольга Арсланова: Нет-нет, я имею в виду другой результат. Сергей Ильченко: А, про Бельгию, про результат… А кто мешает нам? Мы в 1970 году на Чемпионате мира обыграли Бельгию 4:1, и ничего, нормально. Ольга Арсланова: Это риторический вопрос, это решают российские футболисты. Сергей Николаевич, давайте поговорим о новостях. Сергей Ильченко: Давайте. Ольга Арсланова: Это, мне кажется, наша такая боль… Сергей Ильченко: Это ваша стезя, да. Ольга Арсланова: Родная тема. И тоже разное предсказывают. Вот если сегодня можно узнать новости очень быстро в смартфоне, в Telegram-канале, в любой социальной сети, на сайте даже прочитать информационного агентства, зачем выпуски новостей? Неужели они не уйдут в небытие и не перестанут быть востребованными? Сергей Ильченко: Нет, новости никогда никуда не денутся, а с телеканалов тем более, потому что новостное вещание – это хребет, скелет всей структуры контента, который существует на канале, этому мы во всяком случае учим у нас в Высшей школе журналистики и массовых коммуникаций. Другое дело, что, узнав новость, хочется узнать подробности, и вот здесь все бросаются в Интернет как к панацее информационной, а там столько всего намешано, и одна и та же новость может быть перевернута с ног на голову. Телевидение в этом смысле дает четкую оценку произошедшему, дает картинку, оно дает отношение к этому. И любой ведущий вам скажет, что, конечно, когда он комментирует события, он уже четко знает, что там произошло, он не выйдет в эфир, если он в этом не разберется. Ольга Арсланова: То есть новости проходят определенную экспертизу, перед тем как идти в эфир. Сергей Ильченко: Естественно, естественно. ВВС принял однажды очень хорошую концепцию: точность важнее скорости. И мне кажется, что вот это очень важно для телевидения. Иван Князев: Но это, с другой стороны, профессионализм ведущих, редакторов, корреспондентов, его тоже никто не отменял. А тот контент, который ты можешь получить в том же YouTube, совершенно… Сергей Ильченко: Вот, поэтому вывод один: не доверяйте YouTube, а доверяйте себе и той команде корреспондентов, с которыми вы работаете. Ольга Арсланова: Хорошо, тогда расскажите, какие, с вашей точки зрения, сегодня самые острые проблемы, болезни у информационного вещания российского? Сергей Ильченко: Тяга к VIP-тематике, к «звездной» тематике; тяга к девиантным отклонениям в социуме… Ольга Арсланова: «Желтизна», в общем, определенная? Сергей Ильченко: Да. Аморализм совершенно очевидный, демонстрация способов уничтожения человека и психологически, и физически, ну я так осторожно, эвфемизмами говорю, потому что дети нас, наверное, еще смотрят. Ольга Арсланова: Ну то есть насилия много? Сергей Ильченко: Более чем. Можно создать специальный канал насилия, если хотите, в принципе теоретически это возможно, но надо понимать, к каким последствиям это приводит, потому что демонстрация насилия, это исследованиями всех профессоров и докторов наук подтверждено, как раз и культивирует культ насилия у аудитории. А второй момент, когда демонстрация только негативных сфер жизни убеждает человека, что он живет гораздо хуже, чем он живет на самом деле. Если вы все время будете смотреть телевидение о том, что у нас потопы, наводнения, убийства и прочее, вы понимаете прекрасно, что человек будет думать, что такова и жизнь вокруг. Иван Князев: Дозвонившиеся у нас есть телезрители, Ольга из Ульяновской области. Ольга, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Сергей Ильченко: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Слушаем вас. Зритель: Я звоню из Ульяновска. Я считаю, что телевидение должно быть платным, хоть немного, но платным, как в других демократических странах. Ольга Арсланова: А что это даст? Зритель: Чтобы каждый имел свое мнение. А то получается, сейчас как? Телевидение все равно считается, что эти 20 каналов бесплатные, хотя это, конечно, все равно из наших налогов, но за ними все равно кто-то стоит, и идет сплошная пропаганда, они отстаивают свое мнение и навязывают нам свое мнение. Так вот я считаю, что когда будут все каналы платные, вот в Великобритании, еще в каких-то странах, я точно не знаю, то если человеку все равно, за что платить, он выберет канал, где, как он считает, говорят ему правду. А сейчас получается так: бесплатно пенсионеры, еще какие-то малоимущие, еще… То есть почему у нас плохо проходят голосования? Потому что с утра до ночи льют на уши одно, а на улицу мы выходим и видим другое в магазине, под ногами, сосульки и прочее. Вы понимаете, вот этим людям, замученным пропагандой, мы потом доверяем голосование. Я считаю, что это неправильно. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: Пусть немного, но телевидение будет платное. Вот такое мое мнение. Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Ну, скажем так, разнообразием наше телевидение не блещет. Сергей Ильченко: Почему? У нас 100 с лишним каналов, за которые вы можете заплатить, наша слушательница может выбрать. Ольга Арсланова: Разнообразием позиций, в том числе политических. Сергей Ильченко: А никто никогда… Ольга Арсланова: Мы не эталон в этом. Сергей Ильченко: …идеологическую функцию у телевидения, у средств массовой информации не отменял, иллюзия эта свобода слова, потому что мы не свободны, есть редакционная политика любого канала, есть редакционная политика хозяев канала, есть редакционная политика самого журналиста, выражающего ту или иную позицию. И мы должны понимать, что человек из телевизора, который с нами общается, не свободен в своих суждениях. Другое дело, что мы можем с ним соглашаться или не соглашаться, и это очень хорошо, что мы можем спорить, даже если он в телевизоре. Это говорит о том, что мы смотрим телевидение не просто так. А что касается пропаганды, ну мне хочется пожелать нашей слушательнице купить себе канал CNN или «Euronews» достаточно, который можно посмотреть, и так часок посмотреть просто, что так рассказывают. Я смею вас заверить… Иван Князев: В свободной Америке. Сергей Ильченко: В свободной там какой-нибудь Америке. Ольга Арсланова: «Euronews» очень нейтральный канал. Сергей Ильченко: «Euronews» нейтральный? Ну я бы с вами поспорил. Иван Князев: Уважаемые коллеги… Сергей Ильченко: Я бы не стал делать рекламу «Euronews»… Иван Князев: Да, мы сейчас не будем спорить… Ольга Арсланова: Нет, никакой рекламы, тяжело рекламировать канал, который даже в нашей стране не транслируется. Сергей Ильченко: Нет, просто мы реально говорим, что мы не знаем того, к чему стремимся, я имею в виду к западным каналам. Смотрите их, они в доступе есть, кстати, спасибо за это Интернету, и вы увидите и сравните с тем, что есть у нас, и с тем, что есть у них. Иван Князев: Прошу прощения, к чему стремимся мы? Просто сейчас трансляция нашей программы идет еще параллельно на нашем сайте, на сайте ОТР в Интернете, и вот нам пишет пользователь, который сейчас там зарегистрировался, Артур Сергеевич: «Что интересует? Реальная жизнь интересует в России!» Вот как раз мы всуе упомянули Америку и так далее – не все это, интересует реальная жизнь. Сергей Ильченко: Я согласен. Так у вас есть хороший девиз «все, что происходит в России», ваш выпуск новостей, вот, как говорится, рецепт, и рассказывайте об этом, и правильно делаете. Другое дело, что людям хочется думать, что жизнь чуточку лучше, понимаете, и они стремятся всегда к лучшему. Мы вряд ли найдем человека, который стремится к худшему. И телевидение в некотором смысле не за счет новостей, не за счет каких-то ток-шоу, а все-таки должно давать некоторую оптимистическую социальную такую перспективу жизни любому человеку от Калининграда до, что называется, Находки. Ольга Арсланова: Послушаем Александра, город Керчь с нами на связи. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, мои дорогие и любимые. Ольга Арсланова: Как приятно. Добрый вечер, спасибо. Иван Князев: Спасибо. Зритель: Поздравляю вас с праздником. Иван Князев: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: У меня вопрос следующий. Вот когда-то в свое время классик говорил, что важнейшим из искусств для нас является кино, но на данный момент я считаю, что теперь важнейшим из искусств для нас является телевидение. Но некоторые эксперты или люди, скажем так, считают, что важнейшим искусством является музыка, королевой искусств является музыка, так ее называют. И вот смотрите, отличительной чертой музыки является что? Это гармония звука. Что, по-вашему, хотелось бы спросить у Сергея, является именно отличительной чертой телевидения как искусства? Хотелось бы у вас, и даже если ведущие могут ответить на этот вопрос, было бы очень здорово услышать ваше общее мнение. Огромное вам спасибо, до свидания, большое вам спасибо за ваш труд. Ольга Арсланова: Это очень интересный вопрос, кстати. Сергей Ильченко: Это вопрос не на одну передачу. Ольга Арсланова: Непростой, да. Сергей Ильченко: Я бы ответил достаточно просто: главным в телевидении является человек. Вот какой он есть, не приукрашенный, может быть, не, так сказать, придуманный, как это часто бывает в ток-шоу, а то, что происходит с реальными людьми. И даже не в реалити-шоу, там тоже все немножко придумано, а вот те люди, которых находят корреспонденты, те люди, которые становятся героями передач, и те люди, которые действительно стремятся к лучшему, а не к худшему. А что касается музыки… Ну, музыка, да. Ленин, кстати, добавлял, что не только кино, но и цирк. Вот хочется, чтобы цирка в жизни в переносном смысле было поменьше, а было вот реального отношения к тому, что нас окружает. И я думаю, что телевидение с этой задачей вполне может справиться, тем более технологические возможности, творческие и креативные сегодня просто бесконечны. Ольга Арсланова: Пишут наши зрители: «Телевидению без малого век, и как источник информации и просвещения, досуга незаменимо и будет развиваться в этих направлениях в дальнейшем». Вашими бы устами! Сергей Ильченко: Ну, я еще хотел бы добавить. Во-первых, телевидение – это абсолютно российское изобретение, так что мы можем этим гордиться, потому что 9 мая 1911 года в Петербурге в Технологическом институте Борис Львович Розинг впервые провел публичную демонстрацию передачи изображения на расстояние. Потом это зафиксировал, так и называется «Русская привилегия №18076». Так что кто бы что ни говорил, телевидение – это наше. А поскольку наше, то оно опирается, естественно, на российскую культуру, на российскую традицию духовности, и я думаю, это тоже один из выигрышей нашего телевидения, потому что все-таки у нас телевидение с очень гуманистическим акцентом. Другое дело, что иногда он уходит в тень, но мне кажется, что, опять же о перспективах, те продюсеры, режиссеры, корреспонденты, журналисты, которые будут об этом помнить, привлекут к себе гораздо больше зрителей и аудитории, нежели кто-то другой, использующий не самые лучшие человеческие качества для повышения рейтинга. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Иван Князев: Спасибо большое. Ольга Арсланова: Это было «Личное мнение» Сергея Ильченко, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, доктор филологических наук. Еще раз с Днем телевидения. Сергей Ильченко: И вас также. Иван Князев: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо.