Виталий Млечин: Мы продолжаем программу ОТРажение, еще целый час прямого эфира у нас впереди. По-прежнему, здесь Марианна Ожерельева и Виталий Млечин. Механизм госрегулирования цен применят только в крайнем случае, при необоснованном росте. Об этом заявил министр промышленности и торговли Денис Мантуров. По его словам, у правительства существует механизм госрегулирования по социально значимым товарам низкого ценового сегмента, но к нему еще ни разу не прибегали. Марианна Ожерельева: В Госдуме уже объявили, что подготовили поправки о регулировании цен на некоторые товары и услуги. Быстро, да? Вот так раз – и подготовили, да? Виталий Млечин: Ну, конечно. Марианна Ожерельева: Как раз вот по словам главы комитета по информационной политике Александра Хинштейна, в перечень таких товаров должны войти: продукты питания, детские товары, строительные материалы, сельхозудобрения, сельхозтехника и запчасти к ней, а также бытовая химия, зоотовары, лекарства, медикаменты. Виталий Млечин: Ну, звучит это все вполне логично. Марианна Ожерельева: Да. Виталий Млечин: Как понять, что уже пора вводить госрегулирование? И к чему это может привести? Поделитесь своим мнением по этому поводу: 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира, 5445 – бесплатный короткий номер для ваших СМС-сообщений. А сейчас с нами на прямой связи Сергей Илюха, консультант по работе с ритейлом, член правления Российской ассоциации экспертов рынка ритейла. Сергей Александрович по телефону с нами сейчас. Сергей Александрович, здравствуйте! Слышите нас? Марианна Ожерельева: Здравствуйте! Сергей Илюха: Да, добрый день. Слышу. Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, как все-таки понять, что вот момент настал, пора вводить госрегулирование? Ну, если вообще такой момент может настать. Сергей Илюха: Здесь совершенно правильно разделено. Товары, которые являются социально значимыми и влияют непосредственно на жизнь населения и товары, которые можно условно отнести к предметам второго уровня необходимости, предметам роскоши – это автомобили, та же бытовая техника и т.д. Госрегулирование на товары первой необходимости надо вводить, я считаю, в одном из двух случаев. Если, допустим, они выросли больше, чем на 20% в цене (не 30, а 20 даже, я считаю). Второе – они исчезли с полки. И третье – ну, они не исчезли с полки, но народ начинает их скупать, и появились сигналы о перепродаже... Виталий Млечин: Сергей Александрович, скажите, пожалуйста, понятно, что то, что вы говорите в теории, понятно. Но на практике как понять, что тот или иной товар там, скажем, вырос на 20%? Потому что, скажем, в одном магазине, в одной торговой сети он стоит одну сумму, в другой – другую. И цены бывают разные. Как вот вычленить и понять, что действительно очень сильно подорожал тот или иной товар? Сергей Илюха: Во-первых, надо определиться, что это должен быть, наверное, если мы говорим, допустим о сахаре, о масле, то это самый дешевый вариант. Потому что дальше идет уже маркетинг, идут добавки какие-то. Виталий Млечин: Так, ну, погодите, а какой вариант самый дешевый? Потому что вот зайдешь в какую-нибудь торговую сеть, да, там есть, условно говоря, марки, которые есть и в другом магазине, а есть еще вот свой собственный бренд, который обычно дешевле. Сергей Илюха: Ну, я считаю здесь, если мы говорим о вопросе социальной значимости, то это вот нашли вы в магазине самое дешевое масло за 90 рублей. Вот в этом магазине самое дешевое масло 90 рублей стоит. Все, мы говорим, что 90 рублей стоит масло. В другой зашли – 100. Значит, 90-100 – средняя цена 95 условно. То есть здесь неважен бренд, потому что этот товар, который ну, мы говорим о продуктах питания, которые влияют на жизнь, на выживание, условно. Марианна Ожерельева: Сергей Александрович, пишут нам из Москвы: «Госрегулирование приведет только к дефициту. Мы все это проходили в Советском Союзе». Есть ведь такое правило, что действительно, когда ты начинаешь эту регуляторику еще в пику тем, кто пишет, что надо все магазины сегодня тоже национализировать, убрать вот этот рыночный механизм, чтобы все было одинаково. Не это ли приведет к тому самому дефициту, который действительно уже наблюдали и еще и к ряду спекуляций? Сергей Илюха: Бесспорно, госрегулирование – это инструмент такой хирургический. Марианна Ожерельева: Вынужденный, да? Сергей Илюха: И, как я уже сказал, да, его вводить надо тогда, когда дефицит уже наступил, скажем так. Потому что госрегулирование позволит каким-то образом, в общем-то, из этой плохой, скажем так, негативной ситуации, убрать рыночную составляющую, которая и привела к дефициту. Потому что очень часто дефицит возникает из-за того, что владельцы изначального ресурса или производители сырья, или производители непосредственно масла, сахара, начинают или придерживать товар в надежде на рост цен, или задирают цены, переставая выпускать дешевые, недорогие товары. И вот в этом случае для того, чтобы с ними работать уже в ситуации дефицита или квотирования, или администрирования. Марианна Ожерельева: Вот давайте дальше. Смотрите, с дефицитом мы разобрались. Очень много сообщений про свое и чужое. Как уже ранее мы выяснили, сахар свой, гречка своя, мука своя, макароны есть свои и наводнили уже отечественный рынок. Очень важное сообщение из Краснодарского края: «Свои сахар по 80-100 рублей, это обоснованный рост?» Ведь, правда же, можно понять, когда оно шло, например, там из Польши опять же, да, из других стран через Белоруссию, ту же Украину. А когда сейчас это идет из Алтайского края? Да, выросла стоимость бензина, условно заложили. Но это же не 40, не 50 или 60%. А мы сегодня наблюдаем стоимость значительно выше на тот же отечественный сахар и т.д. Сергей Илюха: Это в чистом виде спекуляция. И, как я уже сказал, при спекулятивном росте необходимо подключаться государству. Марианна Ожерельева: Федеральной антимонопольной службе? Или государству, государству? Вот как бы кому конкретно-то? Сергей Илюха: Для начала ФАС. Потому что она инструмент государственного, скажем так, контроля. Потому что здесь что происходит? Смотрят: сахар начинают выметать. Если раньше, допустим, производители стояли в очередь вели конкурентную борьбу, для того чтоб попасть на полки торговых сетей, то сейчас они являются владельцами дефицитного ресурса, и они говорят: хорошо; у меня у самого мало; у меня альтернатива или придержать, или продать дороже, поэтому берите по 60 или я придержу. Или берите по 70, и я придержу. Вот идет спекулятивное настроение. Конечно, должны пресекаться на уровне правительства, ФАС и т.д. Марианна Ожерельева: А вот дальше про эти настроения? Значит, очень много сообщений: А вот как здорово! Все они ушли, а мы теперь свое-то все сделаем. Возникает вопрос, даже по тем заводам, которые производят этот сахар. Вот что они, прям сейчас взяли рубильник подняли и сказали: мы вам в 10 раз больше? Это же тоже такая непростая история. Ну, сколько понадобится еще времени? Понятно, что у нас уже давно не госпланы. Спасибо за это как бы. И, соответственно, каждый смотрит на потребление. А здесь получается, как? То есть есть надежда на то, что вот теперь свое теперь выпустим и будем радоваться и научимся и самолеты свои делать в один момент и сахара больше выпускать. Такое вообще реалистично? А потом все это кончится, и куда этот сахар деть? Возникает вопрос не только тем, кто купили по 15 пачек, а производителю. Сергей Илюха: Ну, да. Начнем с того, что вы правильно сказали, что дефицит возник не потому, что у нас сахар в стране кончился, а потому, что он с полок магазина перекочевал, ну, скажем так, в закрома частных хозяйств. И, соответственно, даже если сахара не будет на полках, а на самом деле его критически не будет там... Я сегодня был в магазине, там за 150 за 200 рублей есть сахар. И в принципе уж можно и на этом пережить. Марианна Ожерельева: Но это дорого! Сергей Александрович. Это дорого. Сергей Илюха: Нет, сейчас каждая семья создала себе такой запас сахара, что даже если промышленность быстро не перестроится, еще, наверное, месяца три-четыре каждая семья проживет на том, что она скупила вот сейчас в ажиотаж. Поэтому... Марианна Ожерельева: Я не купила. Виталий Млечин: Мы с Марианной не купили. Марианна Ожерельева: Мы не купили! Виталий Млечин: Да, что-то мы. Марианна Ожерельева: Мы не смогли. Будете с нами делиться! Вы же сходили, вот купили за 150-200. Сергей Илюха: Купили-купили. Я с кем ни разговаривал, все говорят, что купили. Марианна Ожерельева: Ну, вот пишут из Архангельской области: «Это будет еще один кошмар». Вот у нас есть зрители, которые все-таки, видимо, как владеют экономической наукой, теорией и практикой. То есть они, видимо, жили в то время дефицита и говорят, что снова будет дефицит и карточки. Давайте про карточки. Из Оренбургской области пишут: «Пора вводить карточки». Ну, например, возьмем ту же Францию, социально-ориентированное государство и для них карточки – это совершенная норма. У нас, сколько вот мы обсуждали подобные вопросы еще до переговоров России – НАТО расширенных, да, в январе, как-то, знаете, с такой брезгливостью: ну вот, карточки – это что-то такое маргинальное. Зачем это надо? Это надо? Нет. Давайте первое – это нормально? А второе – это надо? Сергей Илюха: Я считаю, что у нас уже есть система карточек. Марианна Ожерельева: Это какая? Сергей Илюха: То есть карточка «Забота» та же самая – это вот элемент введения, скажем так, целевого дотирования населения с помощью карточек. То есть в первую очередь карточки вводятся для чего? Для того чтобы распределить между определенными группами населения какие-то ресурсы. Карточки на все – это неправильно. Карточки на социально-значимые товары – возможно. Карточки на социально-значимые товары для малозащищенных слоев населения – это очень хороший инструмент, потому что, а как иначе сделать так, чтобы целевая помощь дошла по адресу? ... Виталий Млечин: Ну, а как убедиться, что эта целевая помощь дойдет по адресу? Марианна Ожерельева: Кому надо, да. Виталий Млечин: Потому что в истории нашей страны было очень немало примеров, когда карточки доставались тем, кому надо было, чтобы они достались, а вовсе не тем, кто в этом действительно нуждался. Сергей Илюха: Это знаете, это: с таким настроением вы слона не продадите! Виталий Млечин: Но у нас немножко другая работа, да. Сергей Илюха: Да, конечно, надо контролировать, кому выдаются карточки, как они используются и т.д. Ну и будем исходить из того, что все-таки на перепродаже сахара, наверное, если он не совсем будет в дефиците все-таки, спекулируя через карточки, наверное, много не заработаешь. Марианна Ожерельева: Вот про спекуляцию, последнее из Челябинской области. Вот тоже это наблюдала. Смотрите, детское питание, баночное, неважно, бренд там, ... все из России питание; срок изготовления – дата стоит 2021 год. Наш телезритель пишет: «А почему же цены в два-три раза подняли-то сейчас?» И ведь правда, любопытно. Но это что? Вот действительно, та самая спекуляция, о которой вы говорите? Баночка кабачка 27 рублей, а сейчас 63; а год изготовления 2021. Сергей Илюха: Да, это спекуляция. Марианна Ожерельева: Наказывать надо таких. Сергей Александрович? Сергей Илюха: Да. И вот ФАС этим планирует заняться. Потому что это в чистом виде, ну вот тот, у кого на складе лежало это питание. Если бы был короткий срок годности, они бы не подняли так цену. Если там остался еще от остаточного срока годности, у них есть альтернатива возникла коммерческая, т.е. продать это сейчас по более высокой цене или дождаться, пока все поднимут цены, и тогда вместе со всеми продать по более высокой цене. И если ему сейчас запретить поднять цену, то он может заморозить это на своем складе. Поэтому здесь регулирование должно быть с двух сторон. С одной стороны, обязать его в какой-то части продавать это все. С другой стороны, ограничить цену. Потому что, ну, коммерция, она не всегда имеет социальное такое лицо. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое! Виталий Млечин: Спасибо! Сергей Илюха, консультант по работе с ритейлом, член правления Российской ассоциации экспертов рынка ритейла.