Тамара Шорникова: Итак, мы продолжаем. В школах хотят дополнить учебную программу трудовым воспитанием. Депутаты могут пересмотреть закон «Об образовании» уже весной – и тогда со следующего учебного года у школьников может появиться новая обязанность: не только учиться, но и заниматься общественно полезным трудом. Прежде всего речь идет о дежурствах по классу, о работах на пришкольных территориях. Нужно сказать, что изучать общественное мнение по этому вопросу депутаты начали еще в прошлом году. Спикер Госдумы Вячеслав Володин даже проводил опрос у себя в Telegram. Вопрос был сформулирован примерно следующим образом: «Считаете ли вы возможным, чтобы школьники участвовали в общественном полезном труде (уборка в классе, мытье доски и так далее)?» И 91% подписчиков тогда проголосовали за то, что детей нужно приучать к труду с детства. У вас какое мнение по этому поводу? Разрешите ли вы своим детям трудиться в школе? Как приучаете их к труду? Какие дела они у вас по дому выполняют? Звоните, пишите. 5445 – короткий номер для ваших SMS. Ну и телефон прямого эфира на вашем экране. Будем обсуждать вместе. Подключаем к разговору эксперта. Сергей Казарновский, директор школы «Класс-центр», заслуженный учитель России, выходит с нами на связь. Сергей Зиновьевич, здравствуйте. Сергей Казарновский: Здравствуйте, Тамара, здравствуйте. Тамара Шорникова: Сергей Зиновьевич, ну, в общем-то, и сейчас все это в школах не запрещается. Условно, нужно просто спросить письменное согласие родителей на то, что они готовы, чтобы их дети как-то приобщались к общественно полезному труду. Как с этим обстоит дело в школах? Идут на это учителя? Или слишком много мороки, ответственности, волокиты? Как родители к этому относятся? Как дети? Сергей Казарновский: Вы знаете, я вообще не понимаю, о чем речь, честно говоря. Я, наверное, очень долго живу и в школе долго работаю. Ну, этот вопрос всегда… Ну как? Это вопрос нормального воспитания. Что значит – дежурство по классу? Закончился урок. Перемена – 10 минут. Люди должны поменять все там и так далее. Идет следующий урок, и учитель говорит: «Помогите сделать», – и так далее. Что, это надо родителей спрашивать? Конечно, никто не спрашивает. Это такая условность. Ну как еще можно про это говорить? Понимаете, мне вообще кажется… Ну, вы же учились в школе. А что, учеба – это не труд, что ли? Что, не общественно полезный? Хорошо учиться, достигать каких-то результатов, получать какие-то призы на олимпиадах, прекрасно сдавать ОГЭ, ЕГЭ – это фантастический труд! Тамара Шорникова: Сергей Зиновьевич, но это все-таки умственный труд, а речь вот о чем. Когда я училась в школе, например, мы не только, конечно, помогали, не знаю, приводить в порядок класс, но и, например, готовили классы перед учебным годом, приходили, мыли окна, даже обои где-то подклеивали вместе с родителями и так далее. Ну, масштабные какие-то работы. Субботники были не раз в полгода на участке рядом со школой, а как-то почаще, и тоже там грабли и лопаты всем выдавали. Сейчас это все еще актуально? Сергей Казарновский: Подождите. Что, мы должны научить детей пользоваться граблями или лопатами? Или мыть окна? Или относиться с уважением к чужому труду и оценивать собственный, свой труд? Вот это же самая важная вещь, чтобы научить. Потому что я вам скажу тогда, что я умел на тридцатиградусном морозе поменять передние колодки на «Жигулях». Мой сын сейчас водит машину и понятия не имеет, как это делать, но делает совсем другие фантастические дела, в частности возглавляет крупнейшую выставку образования в России – «Московский международный салон образования». И что? Это разные вещи. Приучить к труду, вкалывать, уметь достигать результата усилиями своего труда – это одно дело. А научить мыть окна… Это совершенно разные задачи, понимаете? И я вот об этом хочу сказать… Тамара Шорникова: Сергей Зиновьевич, а уважение к чужому труду рождается как раз не из твоей опции «повкалывать»? Условно… Некоторые телезрители уже начали писать, что полно сейчас и на улицах детей, которые, не знаю, чуть ли не перед дворником специально бумажку выбрасывают – мол, есть специально обученные люди, которые подберут. Если бы ты, например, убирал класс, не было бы, наверное, в голове такого мотива. Сергей Казарновский: Это разные вещи. А я вам скажу, что просто технология другая, век другой, дети другие, все другое. И эта история должна быть абсолютно другой. Ну, например, например, я скажу, вот была прежде такая очень популярная тема – везде, в каждом кафе было написано: «Чисто не там, где метут, а там, где не сорят». Помните, так было написано? Тамара Шорникова: Было. Сергей Казарновский: Чушь собачья! Чисто там, где метут с утра и до вечера. И, может, потом не сорят. Что я делаю в этом смысле? Я делаю уже лет двадцать… У меня есть дежурная уборщица. Как только звонок на урок, она обходит все туалеты, смывает все, что кто-то недосмыл, что-то там убирает и так далее. И они приходят во все чистое. И так далее. И вдруг оказывается, что никто потом не бросает бумажки, никто потом не пишет никаких гадостей. Это и есть некое отношение к чужому труду. Они видят, что все время чисто. Это их приучает, понимаете, а не какие-то другие вещи. И это очень важный момент. Я вам хочу сказать, что… Вот вы говорите, что это умственный, не умственный труд. Это труд, фантастический труд – сидеть, добиваться результата в учебе и так далее, и так далее. Это тоже труд. Просто не надо путать эти разные вещи. Что говорят о пришкольном участке? Пришкольные участки – замечательная вещь! Есть замечательный дворник. И когда вместо дворника мы выводим детей, они говорят: «А что, он не может это делать? Он не умеет делать?» Он прекрасно, круто все сделает. Но возникают ситуации, когда я могу попросить их это сделать. И они это прекрасно делают! И я вам сказать, как это делается. Я вам прочитаю сейчас текст, который в прошлом году я написал своим детям, когда были жуткие снегопады, а потом морозы, и все там застыло. Я написал такой текст, это было 3 марта прошлого года: «Всем жителям «Класс-центра»! – так называется школа. – В наших широтах весна – самое долгожданное время года. И как бы ни сопротивлялся этот термометр, день все длиннее – стало быть, есть возможность разглядеть то, что почти полгода скрывали сумерки, нагромождение зимних одежд и никак не тающие сугробы. С таким нетерпением ждут лишь любви. Оттого «весна» и «любовь» рифмуются гораздо понятнее, чем «любовь» и «морковь». И еще: воздух пропитан запахом весны, внутри все трепещет при каждом вдохе. И, как при каждом старом фотопечатании, медленно проявляется ощущение надежды. О как хочется, чтобы быстрее! Вот возникла идея собраться всем вместе на школьном дворе и раскидать огромные сугробы, чтобы быстрее, быстрее и быстрее таял снег и ручьи справедливо уносили весь холод в канализационные люки. Так, наверное, и мы начнем оттаивать, обнаружив в себе и в других гораздо больше близкого, чем различного. И пусть нарастающее тепло согревает многих вокруг и дарит им надежду. Итак, 5 марта, в субботу, приходите, пожалуйста, в школу из дома со своими лопатами и лопатками, а в 13:30 выходите на школьный двор и, не дожидаясь никаких команд, выбирайте себе свой сугроб. Разумеется, и мы вместе с нашей управой собираем отряд лопат». Мы собрали сотню лопат, которые нам управа после этого письма прислала. И мы прекрасно с ними все это делали. Но это не есть некий субботник, не есть некое обязательство. Это разговор, который можно вести с людьми, если есть элемент воспитания, а не элемент какой-то трудовой повинности. Понимаете? Тамара Шорникова: Да, понятна ваша позиция. Давайте подключим к разговору телезрителей. У нас уже огромное количество сообщений и звонков прорывается. Сначала – несколько сообщений. Москва: «Знать и понимать – разные вещи. Воспитанием трудом не даст школьникам осознания цели обучения. Только реальное участие на производстве, в торговле, в науке даст понимание обучения». Саратовская область: «Детей нельзя приучать к труду такими способами. Нельзя работать с лакокрасочными материалами в закрытом помещении. Нельзя использовать тряпки и так далее». Вопрос: помогают ли в уборке дети у вас дам, с чем работают, с какими средствами? Ставропольский край: «Уроки труда нужны, чтобы ребята могли молоток в руках держать (это образно), а девочки – кухарить и рукоделить. Иначе кого мы воспитаем?» Ленинградская область: «Дети много учатся, дома тоже помогают убирать и с младшими заниматься. Какая еще работа в школе? Вам вымученные ребята нужны?» В общем, полярные мнения. Послушаем еще телефонный звонок. У нас на связи Светлана из Сахалина. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем, Светлана, ваше мнение. Как вы считаете? Зритель: Ну, я полностью согласна с Сергеем Казарновским. Очень красиво и очень грамотно сказал, с уважением к детям. Я категорически против возврата к этому общественному труду, потому что школы, во-первых, экономически не готовы к этому труду: применять перчатки, применять респираторы, применять правильные трудовые приборы, которые необходимо. То есть это надо подстраиваться под детей, а не давать грязную тряпку уборщицы, чтобы они занимались этими делами. Плюс очень многие дети – аллергики. Дети в целом находятся в экологической ситуации совершенно другой, нежели в советское время. Эпидобстановка неблагоприятная для этих рабочих моментов. Необходимо применение совершенно других средств. Тамара Шорникова: Светлана, знаете, хочу минутку с вами буквально порассуждать, и вот о чем. Очень часто… Я не знаю, разделяете ли вы эту точку зрения или нет. Очень часто такие упреки нынешнему поколению от разных экспертов в инфантилизме, мол: «Вот какие-то они нерешительные, ничего сделать не могут и так далее». Начинаем немного отматывать назад, к началу нашего разговора: «Вот дети – аллергики. И что же, они там грязную тряпку возьмут и так далее?» Ну понятно, мы в советское время этим занимались, а сейчас вроде как нельзя. Получается, что как-то мы прямо носимся, как будто это какие-то совершенно другие люди на другой планете вырастает – им того нельзя, этого нельзя, нужно как-то уберечь. А потом получается: а откуда у нас такие инфантильные ребята вырастают? Не кажется, что есть какая-то связь с этим? Светлана, слышите нас? Задумалась Светлана. Тогда вам переадресую, Сергей Зиновьевич, этот вопрос. Не видите ли вы какой-то связив этом? Сергей Казарновский: Вы понимаете, в чем дело? Это, конечно, все ерунда – тряпки, вот это все. Когда нужно что-то делать… Ну смотрите. Сейчас в каждой школе, как сказал президент (и этим сейчас занимается практически вся страна), должны появиться театральные студии и так далее. У нас в школе и так театр есть как часть образовательного процесса. В процессе постановки, в процессе работы все что угодно делают: красят, шьют, моют и так далее. И это совершенно понятный труд, который ведет к результату, за который они потом получают фантастическое внимание от зрителя и так далее. И вкалывают прекрасно. Это невероятно сложные вещи. Понимаете, вот эти разговоры все о том, что инфантилизм… Это совсем не связано с этим. Это то, что мы лишаем их всякой ответственности, и не только в разговорах… вернее, не только в делании каком-то, но и в разговорах, в частности, в мысли, в умении говорить. Говорят: «Нет, это не так, это так, это так». И они перестают этим заниматься. Это очень важная история. Это же разговор не только про труд как таковой. Но давайте вернемся к труду. Вы знаете о том, что существует такое понятие «волонтерство»? Наверняка знаете. Тамара Шорникова: Безусловно. Сергей Казарновский: Есть организация «Мосволонтер». И детей я часто встречаю, будучи на каких-то постановках, еще где-то, работают именно волонтерами на мероприятиях. Я вдруг вижу: наши дети работают волонтерами. Прекрасно! Они же не работают, не получают за это деньги. А уж как-то я с восьмым классом сидел и говорил перед каникулами летними: «Что вы собираетесь летом делать?» И вдруг выяснилось, что половина из них собирается идти работать, то есть заниматься тем, другим, третьим. Да, они зарабатывают при этом деньги, но они не чураются труда как такового вообще и так далее. Вопрос в том, что происходит в школе. Вот одна мама (я читал) пишет о том, что: «Ее дома ничего не заставишь делать. Пусть хоть школа ее научит работать». Знаете, это как любят родители на школу переваливать. Да как это так? Я же вам говорю не просто потому, что я 42 года в школе, куча детей прошло. У меня своих детей и уже внуков – почти восемь человек. Ну конечно, весь разговор… Но это не должна быть повинность, это не должна быть такая какая-то штука. Да, была обязанность, у меня в доме была обязанность абсолютно точно: я должен был каждую субботу или когда мыть ванну, отец – туалет, а сестра моя помогала матери что-то еще делать. У меня обязанность была такая. И что? Нормально все. При чем тут школа? Мы выходили… Надо было – выходили на субботник, что-то там убирали. Сейчас ситуация немножко другая. Тамара Шорникова: Сергей Зиновьевич, вот есть какое-то, как мне кажется, небольшое противоречие в ваших словах. Вот вы говорите: «Была обязанность – и что? Нормально было». А сейчас почему это воспринимается ненормально? Почему дети не могут понять в школе, что есть и такие обязанности? Например: приготовь свое место обучения, в порядок приведи его. Сергей Казарновский: Послушайте, есть обязанность в школе, например, у детей, которые отвечают за радиотрансляцию по всей школе. Я вообще не влезаю в это дело. Они готовят материал, готовят каждый день новости какие-то, у них есть дежурные. Я вообще не влезаю. Это их обязанность, у одних. У других – телевизионная компания. У третьих – еще что-то. У них есть обязанности. Кроме всего прочего, в частности у нас в школе есть в шестых-седьмых классах настоящие проекты, их учат предпринимательству, их учат делать какие-то конкретные шаги. Они делают проекты, и делают фантастические вещи! Кто-то стал выращивать цветы, которые специально для школы. Кто-то делал комиксы для того, чтобы все правила внутреннего распорядка сделать веселыми и смешными. И школа находит средства, покупает какие-то вещи у них. А это труд. Просто мы говорим, что есть труд почему-то какой-то – как это? – общественно полезный. Я считаю, что учеба в школе, если человек круто учится, – это общественно полезный труд. И мы его за это, когда он в рейтинге выигрывает, награждаем поездкой куда-то и так далее, и так далее. Тамара Шорникова: Понятно. Это единственный труд, который должен быть у ребенка в школе, обязательный, скажем так. Спасибо. Сергей Казарновский, директор школы «Класс-центр», заслуженный учитель России. Вот такое мнение выслушали. Ваши мнения тоже слушаем. Расскажите, как вы считаете: нужно, чтобы у детей было больше не только учебы, но и труда в школе? Какой это должен быть труд? Как вы приучаете своих детей к труду? И приучаются ли? Делитесь, рассказывайте и в SMS, и в звонках. А вот эсэмэски. Башкортостан: «В труде познается товарищество и дисциплина». Дагестан: «Мы пилили дрова и топили печку в классе, убирали школу – живы и воспитанные. Мне семьдесят», – пишет телезритель. Челябинская область: «Не приученный к труду ребенок никогда не будет уважать чужой труд». Москва: «Школьники, – как бы так отредактировать это слово, – засоряют туалеты после идеальной уборки». Это к тому, что уважительно относятся к чистоте. А теперь еще телефонный звонок успеем послушать – Наиль, Уфа. Здравствуйте. Наиль? Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем вас, в эфире. Зритель: Я двумя руками за то, чтобы детей приучали в школе к труду. В четвертых-пятых классах, когда я учился (мне сегодня 75 лет), у нас был урок труда. Мы делали молотки и прочее. Когда я закончил эту школу и перешел в другую, с девятого класса у нас была производственная практика – один день мы ходили на Уфимский авторемонтный завод, где ремонтировали автомашины ГАЗ-51. Вы, наверное, помните, был раньше. Нам за это даже оплачивали. Мы работали по четыре часа там. И когда мы закончили, были экзамены. И мне был присвоен II разряд автослесаря по ремонту автомашин. Это мне очень помогло. В жизни случается всякое. У меня заболела мама, мне пришлось дневную школу и перейти в вечернюю школу. А в вечернюю школу раньше без работы не принимали, нужно было обязательно работать. Поэтому я устроился на завод и… Тамара Шорникова: Наиль, большой у вас жизненный и творческий путь. Спасибо, что нам его подробно рассказываете. Коротко: в школе вот сейчас… Говорят, что другой век, другой труд. Каким трудом дети должны заниматься в школе, по-вашему? Зритель: Сегодня каким трудом? Ближайшее производственное предприятие. Раньше у нас были… Тамара Шорникова: Понятно, практика, какая-то такая производственная практика нужна. Спасибо за ваше мнение. Давайте посмотрим сейчас видеоматериал: «Что делают ваши дети по дому (если вообще что-то делают)?» Посмотрим на воспитание трудом в домашних условиях, а после обсудим возможности такого же в школе. ОПРОС Тамара Шорникова: Подключаем к разговору еще одного эксперта – Алексей Гусев, ответственный секретарь координационного совета Национальной родительской ассоциации. Алексей Владимирович, здравствуйте. Алексей Гусев: Здравствуйте. Тамара Шорникова: В начале эфира приводили опрос, который провел спикер Госдумы Вячеслав Володин у себя в Telegram, мол: «Нужно ли, чтобы возобновились какие-то в обязательном порядке дежурства по классу, работа на пришкольных территориях?» И там 91% подписчиков высказались: «Да, нужно. Так приучим детей к труду». Это соответствует настроениям в родительских советах? Действительно поголовно все хотят, чтобы этого было больше в школе, или нет? Алексей Гусев: Да, в родительских советах абсолютно адекватно, вот именно так ожидают, что детей школа будет больше приучать к труду. И вот это ожидание родительское, ожидание того, с чем мы не всегда сами справляемся как родители, оно как-то родительским мнением пытается переложиться на школу. Тамара Шорникова: «Ну, хоть школа научит». Да? Алексей Гусев: Да. «Ну, хоть школа научит». Понимаете? «Раз он дома ничего не делает…» Вот какие-то удивительные дети сейчас были в репортаже, что они моют, помогают и так далее. Ну, массово, массово, конечно, родители очень хотят, чтобы хоть школа чему-то научила. Вот о чем идет речь. А дальше начинается… Как говорится, гладко было на бумаге. Потому что на самом деле все, что тут приводилось – и по поводу аллергии, и по поводу химических элементов, которые нельзя применять в труде, и по поводу пыли, и по поводу других самых разных аспектов – это все правда. И поэтому когда мы говорим о том, чтобы создавать общественно полезный труд, мне кажется, как в прошлом директору школы и как отцу троих детей, что нужно понимание того, что здесь две плоскости. Одна плоскость – это действительно такой воспитательный труд, самообслуживание. И вот здесь мы говорим про молоток, мы здесь говорим про кулинарию, мы здесь говорим о том, чтобы действительно что-то уметь помыть и не чураться подмести и так далее. То есть это один пласт – воспитательный. Но другой, совершенно параллельный, в плюс к нему – в соответствии с современными требованиями экономики, современными особенностями вообще взаимоотношений на рынке труда, в том числе с заработком определенным, в том числе и не с заработком, как волонтерство, – это огромный пласт, который я бы назвал такой производственной практикой. Сегодня многие вспоминали свое светлое советское прошлое. Я хочу вспомнить такое прошлое, как учебно-производственные комбинаты – вот там, где есть реальный объем какой-то деятельности, когда ребенок к ней прикасается, в том числе и может что-то заработать, в том числе может получить профориентационную основу, потому что огромной потребностью у родителей является сейчас профориентация. И тогда у нас с вами встанет все на свои места, потому что такого объема покраски, протирки и вскопки этих самых газонов не может быть. Опять же, в советское время были… Вот у меня здесь по соседству Школа памяти Владимира Ильича Ленина: так там 16 гектар земли, и при них было такое сельхозпредприятие фактически, на котором работали все дети, растили себе там морковку, капусту, яблони и груши. Но этого сейчас тоже нет. Поэтому вот эти два пласта: научить элементарному самообслуживанию и уважению к труду соседа; и второе – научить труду вообще, в том числе в современной экономике труду интеллектуальному. Тамара Шорникова: Алексей Владимирович, я ни в коем случае не за то, чтобы ввести в школах восьмичасовой рабочий день, чтобы школьники с утра до вечера вместо учебы отмывали окна, полы и так далее. Мне просто, вот правда, не очень понятен этот уклон в то, что сейчас другое время, другая экономика, другое все и так далее. Как-то прицепились все к этой грязной тряпке, почему-то обязательно она должна быть грязная, и, не дай бог, ребенок к ней прикоснется и так далее. Условно, ну помыл ты этой тряпкой, я не знаю, парты какие-то или еще что-то. Ну, мы же это как-то делали, и потом не было отека Квинке у всего класса. Почему сейчас родители как-то так с испугом на это все смотрят, а потом жалуются: «У нас вот ребенок ничего не делает по дому»? Ну, может быть, из-за такого страха родителей, что, не дай бог, ребенок соприкоснется с трудом, с тряпкой, я не знаю, с моющим средством? Может, поэтому ничего не делают? Алексей Гусев: Нет-нет. Вы знаете, я не хотел бы, чтобы… Вы меня превратно немножко поняли. Я-то как раз за то, чтобы протирать тряпкой, и вытереть доску, и поставить на место стулья, и подмести, и так далее. Сам я это в детстве очень любил делать, в школьные годы. И, будучи руководителем образовательной организации, я очень даже активно привлекал к труду по обслуживанию здания, особенно старшеклассников, под собственным руководством. Все это нормально. Я считаю, что этого мало, что это достаточно бессистемно и может… Ну что такое дежурство по классу? Вот сегодня он остался на 15 минут, подмел бумажки. И? И это произошло раз в две недели. Тамара Шорникова: Все, теперь понятно, теперь понятно. Алексей Гусев: Этого, я считаю, мало для воспитания. Вот что. Тамара Шорникова: Все, поняла вас. Давайте послушаем вместе телефонный звонок – Владимир, Волгоград. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да. Слушаем ваше мнение или вопрос. Зритель: Мое мнение по поводу труда школьников: однозначно должны трудиться. И вообще я категорически не согласен с тем человеком… Не помню уже, как у заслуженного учителя фамилия. Человек, который учится, потом начинает… В советское время, когда я сам учился, я тоже изготавливал и табуреты, и крепления, всякие ушки для мебели. Это все востребовано было. Тамара Шорникова: Владимир, мне кажется, что мы как-то путаем горячее и холодное с соленым и так далее. Условно, мы говорим про уроки труда, где раньше мальчиков учили делать табуретки, а девочки пришивали карманы к фартукам. Ну, наверное, сейчас в каком-то виде они тоже есть в школе. Какой труд нужен в школе? Условно, пусть все убирают классы и высаживают, я не знаю, помидоры на пришкольной территории? Или что-то такое профильное? Какой труд вы бы хотели видеть в школе? Каким было бы полезно заниматься вашим детям в школе? Зритель: Ну, естественно, мальчикам было бы полезно заниматься более мужским трудом, который потом в жизни пригодится, а девочкам – более женским. А так, если общее что-то, посадить, вырастить, то должны участвовать все – как девочки, так и мальчики. Те же, как вы говорите, помидоры… Тамара Шорникова: Владимир, у вас дети есть? Зритель: Да, трое. Тамара Шорникова: Какого возраста? Зритель: Ну, старшая уже закончила школу, а две младшие дочери еще учатся. Тамара Шорникова: А дома у них какие-то обязанности домашние есть у них? Зритель: Однозначно, однозначно. Во-первых, мытье полов, уборка. В субботу большая уборка, ну, как в армии. А так по графику они моют посуду, помогают во дворе, пропалывают. Тамара Шорникова: Здорово! Из-под палки или как-то получилось договориться по-мирному? Зритель: Нет, поначалу, конечно, из-под палки, но потом, когда это входит в систему, то это воспринимается как должное. Вот и все. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо за ваш ответ. Владимир из Волгограда был с нами на связи. Поприветствуем нового эксперта, поблагодарим Алексея Гусева, ответственного секретаря координационного совета Национальной родительской ассоциации, за комментарий. А сейчас у нас на связи Виктория Вавилова, детский клинический психолог. Здравствуйте, Виктория Викторовна. Виктория Вавилова: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Скажите, почему все родители, которые раньше, в свое время трудились в школе, трудились дома, ездили на картошку и так далее, сейчас поголовно в SMS рассказывают, что детей никак не приучить к труду? Почему с нами все было в этом смысле… как-то приучались, а собственных детей обучить трудно? И много жалоб. В связи с чем? Виктория Вавилова: Ну, я соглашусь со многими спикерами, что дети сегодня гиперопекаемые. И с вами соглашусь в этом плане. Детям очень многое не разрешается до того возраста, когда они идут в школу. И в начальных классах тоже очень многое не разрешается, от всего дети оберегаются. Опять же, вот эта опека не дает ребенку самому принимать решения. Даже если ребенок очень хочет сам делать уборку, участвовать в каких-то мероприятиях, то на все нужно разрешение родителей. Тамара Шорникова: Понятно. «Сейчас уроки технологии – чистая теория, часы сокращены», – это еще одна жалоба от телезрителя из Свердловской области. А какие «уроки» дома нужно с детьми проводить, чтобы к труду те относились легче, проще? К каким обязанностям и с какого возраста приучать? Виктория Вавилова: Ну, на самом деле это такой вопрос, про который я хотела сказать. Привитие трудолюбия ребенку происходит с трех до пяти лет. И если вводить законы подобного смысла, о привитии любви ребенка к труду, то их нужно вводить в детском саду, потому что после пяти лет, когда уже развитие приходит в норму, ребенок готов. И с чем он приходит? Он приходит с этим в школу. Если родители не воспитали… Здесь я опять согласна с предыдущими спикерами, что опекаемые дети не готовы работать. В первом классе это уже сформировано, и они этого не будут делать. Дети с установками, что «работа – это плохо». Это тоже идет от родителей, которые ходят на нелюбимую работу, работают там с восьми до восьми, очень устают и транслируют это своим детям. Они тоже не будут любить работать. Про мотивацию детей. Сейчас все дети изучают финансовую грамотность в начальных классах – ну, это пятые-четвертые классы. И заставить их просто так работать теперь уже очень сложно. Образование дает детям информацию о том, что нужно зарабатывать. А уроки труда и любые другие уроки, работа вот эта, какая предлагается, введение обязательное, – это же все зависит от учителя. Если учитель мотивирует детей, если учитель дает им ответ на вопрос «Зачем?», когда ребенок на свой вопрос «Зачем?» понимает, что это будут эмоции, что это будет большая ценность, что это будет его вклад в школу, в окружающий мир, он будет то делать. Тамара Шорникова: Спасибо. Виктория Вавилова: Я по своему опыту вспоминаю, что в одиннадцатом классе уже сложно заставить что-то делать. Наша учительница пришла с лопатами и сказала: «Сейчас мы идем высаживать деревья по периметру школы. Это будет аллея выпускников». И пошли все, потому что было понятно, зачем мы будем это делать и что мы от этого получим, какую эмоциональную связь. Тамара Шорникова: И захотелось присоединиться к этому. Спасибо. Виктория Вавилова, детский клинический психолог. Буквально несколько SMS перед финалом. Вот что вы писали нам в течение эфира. Москва: «У нас в школе дети перед летними каникулами делают генеральную уборку класса. Я считаю, что этого более чем достаточно». Ленинградская область: «В детском саду лет десять назад было дежурство. Потом его отменили с формулировкой «эксплуатация детского труда». Вырастили поколение лентяев, которые говорят, что их нельзя заставлять работать по дому, это незаконно», – пишет нам Ольга. «Сейчас такие нагрузки у школьников. Наверное, во время учебы не нужно привлекать к уборкам. А вот летом – да. Как раньше было: практика в швейном ателье или на шелковом комбинате», – тоже сообщение из Москвы. Если какие-то не прочитали, вечером Константин Чуриков, мой коллега, обязательно к этим эсэмэскам обратиться. Ну и вы, если не дозвонились, будет второй шанс у вас в 20:30, не пропустите продолжение этой темы. Ну а мы переходим к следующей.