Оксана Галькевич: Сейчас к нам присоединяется обозреватель Общественного телевидения России Сергей Лесков. Сергей, не дали мы вам досмотреть матч Россия – Уругвай. Сергей Лесков: Что-то мне подсказывает, что все уже решено. Оксана Галькевич: Вы фаталист. Бороться. Немцы вырвали победу практически на последних минутах. Мы так можем? Сергей Лесков: Не та ситуация, мягко говоря. Мы часто говорим, что Чемпионат мира по футболу хорош не только тем, что это интереснейшее шоу, представление, борьба характеров и футбольная красота. Это еще и крупнейший инфраструктурный проект. Но одним этим инфраструктурным проектом страна жить не может. И вот на днях стало известно, что, судя по всему, скоро начнет реализовываться еще один крупный инфраструктурный проект, даже больше, чем Чемпионат Мира – это строительство высокоскоростной магистрали Москва – Казань. Таких магистралей в нашей стране еще нет. А вот, например, в Китае, который будет частично инвестировать этот проект, таких магистралей, вы не поверите, уже 25 000 км. Это очень интересно и важно для страны. В эти выходные было любопытное событие в Европе. Прошел так называемый экстренный саммит Евросоюза. Собрались главы 16 ведущих европейских государств. Они обсуждали очень актуальную проблему – проблему мигрантов. Ни до чего не договорились, никакого коммюнике не подписали. Но почему-то все чрезвычайно довольны тем, что они собрались. У меня есть собственная версия на сей счет. И наконец в конце мы не можем не поговорить на самом деле о главном событии, которым живет и дышит планета – это Чемпионат мира по футболу. Очень много интересных событий вокруг этого чемпионата, которые не оставляют равнодушными даже тех, кто к самому футболу безразличен. Виталий Млечин: Начнем с инфраструктурных проектов. Сергей Лесков: Да. В общем-то, если мы вспомним историю России, то во второй половине XIX века таким крупным простом был Транссиб. Извините за каламбур, но Транссиб оказался локомотивом для российской экономики. Сейчас бы сказали "драйвером". На самом деле это одно и то же. Во многом. Не только, конечно, но во многом благодаря Транссибу Россия сумела выйти в мировые лидеры. Там по всем показателям, конечно, в пятерке мировых лидеров Россия тогда была. И мы не знаем, кто стоял поименно за тем проектом. Фамилия Фон Мекк говорит же много всем, даже любителям музыки. Надежда Фон Мекк была главным спонсором гения российской музыки Петра Ильича Чайковского. А откуда у него деньги такие были? Фон Мекк – это был железнодорожный король России. Спекулянт, конечно, не без этого. Но Петру Ильичу перепало. И мы до сих пор радуемся. И сейчас, конечно, встает вопрос: а может ли сейчас строительство железных дорог… Кстати, ведь их не стало особенно много в России по сравнению с царскими временами. Несмотря на какой-то бурный промышленный рост в России, во времена проклятого царского режима было построено столько железных дорог, что их хватает до сих пор. Оксана Галькевич: Но строило ведь не государство, как мы сейчас это понимаем. Строил это все частный бизнес, частный капитал. Сергей Лесков: Но не без участия государства, которое обеспечивало льготные экономические условия, кредитование, выделяло земли под строительство. Не надо думать, что государство было в стороне. Кстати, если уж вы, Оксана, затрагиваете макроэкономическую сторону строительства железных дорог в царской России, то тот же Транссиб (железная дорога от Москвы до Владивостока) был построен без участия иностранных спонсоров. Целиком на российские деньги. Виталий Млечин: А вот сейчас как раз спрашивают наши зрители: "Почему мы не можем без Китая построить дорогу?". Сергей Лесков: Денег нету. Денег не хватает. Только для строительства дороги… Во-первых, что такое высокоскоростная магистраль? Это поезда, которые идут со скоростью 350 км/ч и выше. Сейчас в Китае строится железная дорога со скоростью 1500 км/ч. Люди, которые еще не забыли школьный курс физики, как Виталий и Оксана, помнят, что скорость звука – это 330 м/с или 1100 км/ч. То есть этот поезд на магнитной подушке будет идти быстрее, чем звук. Виталий Млечин: Еще к тому же в 1.5 раза быстрее самолета. Сергей Лесков: Пассажирский самолет летит со скоростью 800 км/ч. Поезд будет идти со скоростью 1500 км/ч. Самый быстрый поезд в нашей стране "Сапсан" (Москва – Санкт-Петербург), по-моему, разгоняется до 230 км/ч. Невероятные скорости. Правда, здесь возникает вопрос, нужно ли это пассажирам и обеспечивает ли это экономическую эффективность, отвечает ли это потребностям трудового рынка, есть ли у граждан деньги, чтобы покупать билеты на этот поезд. Вопросов очень много. Казань – бурно развивающийся город. Татарстан – бурно развивающийся регион. О Москве мы говорить не будем. Это столица мирового уровня. И я думаю, что Москва-Казань – это оправданный проект. Его стоимость больше 1.5 трлн рублей. Если перевести в доллары, то это порядка 30 млрд долларов. Опять же, много это или мало? Это дешевле, чем Сочинская олимпиада. Сопоставимо. Но в 3 раза дороже, чем Чемпионат мира по футболу. Это может обеспечить 40 000 новых рабочих мест. Зачем нужны китайцы? Китайцы нужны не только для того, чтобы они проинвестировали 400 млрд рублей с надеждой купить потом этот проект. Его рентабельность порядка 3-4% в год. Нужны технологии. Мы загубили не только фундаментальную науку. Есть такое понятие – железнодорожная наука. У нас железнодорожная наука, несмотря на то, что есть такой специальный у нас институт МИИТ (Московский институт инженеров транспорта имени Образцова). Но не того, который кукольник, а другого Образцова. Наша железнодорожная наука была передовой в мире. Если мы говорим о Китае, помните, была такая дорога – КВЖД (Китайская восточная железная дорога), которая вообще была построена русскими. Это была первая железная дорога на Дальнем Востоке, которая проходила через Харбин (русский город в Китае), доходила до города Далянь. Сейчас уже совершенно забыто. Это русский город Дальний на полуострове Порт-Артур, который тоже был русским. Мы все это отдали бесплатно. Тогда, 100 лет назад, русские учили китайских инженеров. Сейчас мы вынуждены просить их поделиться этими технологиями, предоставлять какое-то количество акций в этом проекте. Почему еще китайцы идут? Я отвечаю на вопрос. Самый большой инфраструктурный проект китайцев – это "Шелковый путь". Это товары из Китая широким потоком должны идти на Запад. У них там много путей. Они не вкладываются в одно направление. Но один из этих путей – это железнодорожное сообщение через Россию. И, конечно, Москва-Казань – это первый кусочек в этом пути. Они в этом заинтересованы. Китайцы не думают, что это сразу окупится. Но они протянут, как они думают, через Екатеринбург, Новосибирск и дальше в свой Китай. Конечно, это может ущемлять национальное самолюбие. Между прочим, могила строителя Транссиба и КВЖД инженера Свиягина совершенно забыта и находится в Харбине в совершенно запущенном состоянии, никто за ней не ухаживает. Но проект на самом деле очень интересный. Мне кажется, что у нас в стране огромный дефицит крупных инфраструктурных проектов. Причин тому, конечно, немало. Какие у нас проекты были? Был большой саммит во Владивостоке с возведением нового комплекса на острове Русский и хороших мостов. Ну, Сочинская олимпиада. Правда, лично мое отношение к Сочинской Олимпиаде несколько настороженное. Мне кажется, что это потребление класса "лакшери" для тех, кто ездит на Красную Поляну, а, в общем-то, народу зимняя олимпиада с непонятными и надуманными видами спорта не слишком нужна. Оксана Галькевич: Сергей, но у нас ведь уже был проект высокоскоростных магистралей. И была даже яма под ВСМ. Она располагалась рядом с Московским вокзалом. Сейчас на этом месте возвели уже торговый центр. Насколько велики шансы у высокоскоростных магистралей Москва-Казань быть реализованными? Сергей Лесков: Строительство должно начаться в IV квартале этого года и продолжаться до 2024 года. Китайцы строят раз в 100 быстрее и собираются строить. У нас проект на самом деле давний. Ему уже лет 10. Вы совершенно правы. Кстати, в чем отличие китайских высокоскоростных магистралей от псевдовысокоскоростной магистрали Москва-Санкт-Петербург, по которой носится "Сапсан"? Оксана Галькевич: Они более высокоскоростные? Сергей Лесков: Нет. Дело не только в скорости. Дело в том, что китайские высокоскоростные магистрали (а такие есть, конечно, и в Японии, где они появились, и во Франции, и в Германии) – это специально выделенные дороги. Оксана, которая является патриотом города на Неве, знает прекрасно, что этот поезд идет по обычной железной дороге. Это не выделенная магистраль. Современная высокоскоростная магистраль – это монопуть, по которому товарняк не пойдет и электричка не пойдет. Это специальная магистраль. Поэтому от Москвы до Казани в этом проекте это будет специальная дорога. А вот от Москвы до Санкт-Петербурга китайцы бы не назвали ее высокоскоростной. Так ее называем мы. И вице-премьер Большаков, о котором вы сейчас вспомнили и который это строил… Тогда мы думали, что будут наши собственные вагоны. Теперь мне кажется, что и вагоны мы собираемся приобретать, потому что вагоностроительные заводы в Тверской области находятся не в слишком хорошем состоянии. Но в любом случае я совершенно уверен, что это очень важный проект. А насчет того, что наши крупные проекты всегда приводят к расцвету коррупции, как космодром "Восточный", где, по-моему, посадили больше людей, чем там было руководителей. Смотрите, а Крымский мост без воровства построили. Может быть, все-таки, если поднапрячься, поднатужиться… Оксана Галькевич: По-моему, прошла аудиторская проверка, Сергей. Вы в курсе? Сергей Лесков: Вы знаете, когда воруют, сразу почему-то известно, без аудиторской проверки. Мне кажется, что если поднапрячься, поднатужиться, то, может быть, и без воровства можно обойтись. Оксана Галькевич: Зрители обижаются, что у наших предпринимателей в XXI веке, в отличие от XIX, денег хватает только на покупку яхты и всевозможных поместий на Западе. Я предлагаю перейти к следующему пункту нашей повестки. Сергей Лесков: А следующий пункт, конечно, очень странный. Я внимательно читал документы этого экстренного саммита в Брюсселе, который прошел в выходные дни, собрал весь европейский политический бомонд. Я так и не понимаю, зачем они собрались. Если почитать то, что сказали Макрон, канцлер Меркель... Вы знаете, есть такой бюрократический казенный стиль письма. Когда человек читает, то он ничего понять не может. Есть еще инструкции для электротоваров. Когда инструкции читаешь, тоже невозможно понять, как этот утюг включить в сеть. А есть еще заявления политиков. Примерно как инструкция по эксплуатации техники: читаешь – и непонятно вообще, что вы обсуждали два дня, зачем все это было. Я даже цитировать не могу. И все (и грек, и бельгиец, и немка, и француз) что-то наговорили, ничего не подписали, ни о чем не договорились, но все довольны. Это все говорит о том, что раздражение, которое вызывает евробюрократия, на самом деле небезосновательна. Кстати, впервые в этом синклите побывал новый премьер Италии Джузеппе Конте. Мне кажется, что приличный человек, а говорит то же самое. Но в принципе событие интересное. Вы слышали, что сегодня правительство Италии приняло решение не спасать те суда с беженцами, которые идут из Ливии и подают сигнал SOS? Виталий Млечин: Они запретили. Сергей Лесков: Даже запретили. Потому что это не наше дело. Мы их не звали. Они тут идут, тонут. "На какие деньги мы их должны спасать? Пусть их спасает та страна, откуда они выплыли". Страна называется Ливия. Впрочем, благодаря западу такой страны нет. То есть люди собрались, сели на кораблик, а спасать их некому, потому что с одной стороны нет государства, а с другой стороны государство на них плюнуло. Оксана Галькевич: Сергей, представляете, сейчас поднимется волна народного возмущения в Евросоюзе. После первого случая гибели какого-нибудь суденышка, которое подавало сигналы SOS и их никто в итоге не спас, это очень такие опасные ситуации. Сергей Лесков: Мне кажется, что где-то в Сицилии, мимо которой проплывают эти суда, в Мессине в начале века было крупнейшее землетрясение, вообще невиданное какое-то, и вся Европа отвернулась. Оксана Галькевич: Там до сих пор помнят русских моряков. Сергей Лесков: Да. И русские моряки участвовали в спасении этих пострадавших от землетрясения. Может быть, и сейчас какой-нибудь Черноморский флот войдет в Средиземное море и начнет там спасательные операции. Почему нет? Кстати говоря, на Сицилии стоит, по-моему, единственный в мире памятник русскому императору Николаю II в честь этого. Мы не можем не поговорить о Чемпионате Мира. Оксана Галькевич: Не можем. Сергей Лесков: Какой там счет? Я думаю, что ничего радостного нету. Виталий Млечин: По-прежнему 2-0. Оксана Галькевич: Желтые карточки я вижу. Сергей Лесков: А вы говорили в начале нашего разговора, что надо верить в лучшее. На самом деле мне кажется, что наша команда достигла своего пика в первых двух матчах, играла на пределе возможностей. И вряд ли дальнейшее ее будущее будет окрашено в столь оптимистические тона. Но дело не в этом. Футбол – это значительно больше, чем собственно игра, при всей ее завораживающей красоте. Очень хорошо, что у нас проходит этот Чемпионат Мира. И обратите внимание, что многие западные специалисты по России отговаривали болельщиков ехать в нашу страну: дескать, русские хмурые, недоброжелательные, негостеприимные, вас ожидает сплошной террор. Ничего это не оправдалось. Москва, по моему убеждению, вообще самый чистый город в Европе, а, может быть, один из самых… Оксана Галькевич: И полиция у нас очень найс, правда? Сергей Лесков: По крайней мере, в эти дни. Но по красоте и чистоте, я думаю, трудно в Европе отыскать такой город. Но ведь и другие города. Про Самару, в которой сегодня этот исторический матч проходит, про Казань, про многие другие города такие же отзывы. И, в общем-то, может быть, это изменение навязанного западному человеку, гражданину, болельщику представлений о России и есть главный итог. Никаких побоищ у нас не происходит. Обратите внимание, помните, в Марселе было массовое побоище? Наши, правда, тоже участвовали, но вроде бы на вторых ролях. Вы помните, что было в Польше во время Чемпионата Европы, когда там нацисты нападали на наших болельщиков? Я думаю, что это было спровоцировано. И то, что вчера Польша вылетела с Чемпионата Мира, я думаю, что это какое-то возмездие судьбы. Виталий Млечин: Божественная кара. Оксана Галькевич: Я видела польских болельщиков. Они очень стремительно пытаются передвигаться по Москве. Такими мелкими перебежечками. Сергей Лесков: А болельщики – что? Хорошие люди. Я ничего не имею против поляков. Я думаю, что то совершенно отвратительное происшествие говорит просто о непрофессионализме польских спецслужб, как и французских спецслужб, по поводу того, что было в Париже. И мы часто критикуем наши силовые структуры, критикуем их не без оснований. Но то, что этот Чемпионат Мира проходит спокойно и дай бог так и будет проходить, в общем-то, говорит о том, что и они хорошо подготовились. Самый лучший полицейский тот, которого не видно. Вот их сейчас не видно. И это говорит об их профессионализме. На самом деле я в этом уверен. Виталий Млечин: Пограничников очень много на въездах. Вот их видно. Сергей Лесков: Это государство в государстве. Оксана Галькевич: Сергей, говорят, что этот Чемпионат Мира может в некотором смысле изменить отношение к нашей стране во всем остальном мире. А вот еще такой вопрос. Как вы думаете, ситуация, обстановка, атмосфера в самой стране как-то поменяется? Отношение нас к самим себе. Да, опять же, та же полиция. Мы смотрим… Сергей Лесков: Оксана, если уж вы знаете о таких вещах, как землетрясение в Сицилии, то вы, конечно, знаете, что… Оксана Галькевич: Я тоже достигла своего потолка, как наша сборная, этим аргументом? Сергей Лесков: Вы прекрасно знаете, что такая хмурость и неулыбчивость является неким имиджем русского человека в глазах западного обывателя. Отчасти нашу хмурость можно понять. Когда 9 месяцев в году ты сидишь в закрытой комнате в берлоге (зима, улыбаться некому абсолютно) – это понятно. Оксана Галькевич: Сергей, а поляки тоже не очень улыбчивы. Чехи тоже не очень улыбчивы. Вы же были наверняка и в Праге, и в Варшаве. Виталий Млечин: А финны. Оксана Галькевич: Хорошие все люди. Финны тоже не очень улыбчивы. И такого имиджа неотъемлемого, сидящего в берлоге рядом с медведями, у них почему-то нет. Сергей Лесков: Поляки не отличаются от русских, я думаю. Даже по генотипу, вы знаете, отличить русского от поляка невозможно. Эти исследования проводились. Я думаю, что да, какой-то сдвиг произойдет. И вот этот навязанный образ империи зла может быть и изменен. Это будет самым главным достижением. Виталий Млечин: Хорошо бы, чтобы так и произошло. Спасибо большое. Это был Сергей Лесков, обозреватель Общественного телевидения России. А мы скоро вернемся. Оксана Галькевич: Через несколько минут.