Константин Чуриков: Сейчас с особой папкой в руках к нам идет Сергей Лесков. Мы не знаем, какие события у него в этой папке, но мы знаем, что они очень важны. Потому что это «Темы недели». Сергей, добрый вечер. Сергей Лесков: У нас у всех одинаковые папочки. Константин Чуриков: Но в вашей там особое досье. Рассказывайте. Нам скрывать нечего. А вот вы что скрываете? Сергей Лесков: Неделя заканчивается. Событий было много. Но, конечно, такое центральное событие – это протесты во Франции. Уже, по-моему, месяц они продолжаются. Если раньше Париж стоил мессы, то сейчас такое впечатление, что он стоит того огня, который вы видите у меня за спиной. На этой неделе президент Макрон выступил перед нацией, перед своим электоратом. Кому-то его речи понравились. Мне кажется, что они больше понравились парижанам. А вот протестующим, которые в значительной мере представляют французскую провинцию, они не понравились. С желтыми жакетами Макрон не договорился. Для нас во всей этой истории, конечно, интересно вот что. Почему многие французские министры говорят о некоем якобы русском следе в организации этих протестов. На самом деле вопрос очень интересный. Ведь и американцы считают, что результаты их выборов во многом определены зловредной деятельностью русских хакеров. Почему на Западе политическая элита считает, что к каким-то конфликтам и внутренним протестам приводят не внутренние причины, а действия каких-то внешних недоброжелателей? Такие цивилизации были в истории, и ничем хорошим они не закончились. Давайте попытаемся проанализировать, чем могут закончиться события во Франции и как долго там еще будут продолжаться эти протесты. Тем временем в Венесуэлу прилетели российские военные самолеты во главе с двумя стратегическими бомбардировщиками Ту-160. Из военно-дипломатических кругов известно, что речь идет о том, что в Венесуэле появится российская военная база на острове, который находится в 200 км от столицы Каракаса. Зачем нам сейчас военная база в Западном полушарии? Ведь Россия испытывает некоторые экономические трудности. Давайте попробуем порассуждать на эту тему и вспомним советское время, когда у нашей страны военных баз было очень много. И наконец третья тема связана с нашими замечательными депутатами, которые в преддверии Нового года стали на старую и проверенную тропу. Почему-то целая череда запретительных законов. Казалось бы, к Новому Году люди дарят друг другу подарки. Неужели они считают, что запретительный закон – это лучший подарок российским гражданам? Теперь предлагается (пока это законопроект) приравнять к экстремизму недостоверные публикации в газетах, а оскорбления власти приравнять к хулиганству. Речь идет о создании неких кибердружин, которые будут в интернете искать какую-то запрещенную информацию, и так далее. Самый главный вопрос – мы говорим о модернизации и трансформации. И это стратегическая линия, на которую должна стать наша страна. А вот эти запретительные законы – не лежат ли они неподъемным шлагбаумом на пути к модернизации нашей страны в век цифровой революции, о которой мы говорим уже больше, чем… Константин Чуриков: Вы имели в виду законопроект об уважении к власти или против неуважения к власти. Сергей Лесков: Там есть слово «уважение»? Там есть слово «оскорбление». Константин Чуриков: Оскорбление в какой-то явной неуважительной форме. Сергей Лесков: Ну, понятно. Это вилами на воде. Это как с оскорблением чувств верующих. Все зависит от трактовки. Константин Чуриков: Сергей, но это касается нашей российской власти. А сейчас вы можете говорить о Франции. Так что вперед. Сергей Лесков: Есть, конечно, некоторая связь между Францией и этими законопроектами. Я попытаюсь перекинуть мостик. Во Франции Макрон выступил. И мы же знаем, что там общество толерантное, и, в общем-то, власть слышит требования улицы. Макрон отчасти пошел на попятную. Этот самый топливный налог, с которого все формально началось, отложен. Не вводится. Повышена минимальная зарплата на 100 евро. Конечно, очень много шуток с нашей стороны по этому поводу. Потому что 100 евро – это 8000. Это не 100-200 рублей, на которые у нас повышаются зарплаты для неимущих слоев. Но во Франции значительно более дорогая жизнь. Некоторые группы пенсионеров не будут облагаться налогами, какие-то сверхурочные не будут облагаться налогами. В общем, Макрон что-то предложил. Но все-таки основная масса протестующих осталась недовольна его речью. Стоит напомнить, что 70% граждан Франции поддерживают эти желтые жилеты. Константин Чуриков: Можно просто краткое пояснение? Вы говорите, что некоторые пенсионеры не будут платить налог. Речь идет о пенсионерах, у которых пенсия меньше 2000 евро. Сергей Лесков: Да. Пусть французы сами считают свои сантимы. Дело там не в этих частностях. Мне кажется, что для нас интересно другое. Во-первых, надо сказать, что за то недолгое время, пока Макрон президентствует, под его началом, чтобы реализовать его экономическую программу, принято 77 законов. В основном они носят не запретительный, а ограничительный характер. Они ограничивают там социальные выплаты. Безумная активность. Французы не привыкли, что их парламент работает в стиле бешеного принтера. Они с этим столкнулись. И поскольку 77 (число такое библейское) не отменено, то эти мелкие поправки не успокоили жизнь. Для нас интересно другое. Российский след. Говорить об этом просто смешно. На самом деле, в общем-то, мы об этом говорили, когда комментировали деятельность российских хакеров применительно к американским выборам. Что это за государство, где какие-то посты в интернете могут вывести на улицы сотни тысяч протестующих людей, и больше половины (то есть десятки миллионов) их еще и поддерживают? Западная политическая элита еще в 1970-х годах сформулировала какой-то тезис о построении идеального государства. И самый крупный западный философ Фрэнсис Фукуяма написал, помните, о закате истории в том смысле, что прогрессировать и развиваться дальше некуда, построено общество, которое отвечает вековым чаяниям человечества: либеральные ценности, ограничение некоторых социальных обязательств государства. В общем, некоторое время на самом деле Запад развивался опережающими темпами, да еще и растоптал первое в мире социалистическое государство, выиграв у него экономическую гонку. Неужели такое идеальное государство могут разрушить внешние враги? Если есть какие-то хакеры, то почему они не пойманы? Все это ставит под сомнение тезис о сильном государстве. Все это можно сказать и в отношении Франции, и в отношении, конечно, выборов Трампа. Там своя история. У нас просто уже нету времени в очередной раз говорить про правду. Константин Чуриков: Сергей, а откуда пришла информация о том, что это мы постарались? Сергей Лесков: Министр иностранных дел сказал. Я не выучил его фамилию, но министр иностранных дел об этом говорит при каждом удобном случае. А выше трибуны не придумаешь, согласитесь. Я уже сказал, что в истории были такие государства, которые считали, что наступил золотой век. Первые – это, конечно, цари Шумера и Аккада. Фараоны Египта, до тех пор пока мы ездили еще туристами в Египет, мы помним все эти гробницы, лекции экскурсоводов. Там же золотой век. А этот золотой век длился не одно тысячелетие. Где сейчас Шумер? Никто на карте не найдет. Где Египет? Константин Чуриков: Ни на что не намекаю. Просто хочу процитировать близко к тексту Никколо Маккиавелли. Он в своем произведении «Государь» писал, что каждый раз, когда внутри государства возникает смута, к ней присоединяется неприятель. Сергей Лесков: Ну, в общем, да. Но это уже как бы второй шаг. Я думаю, что, кстати, относительно Франции Россия, уже напуганная войной с США, предельно дистанцировалась от каких-то там даже комментариев. Но, так или иначе, ощущение того, что развитие закончилось, было ведь и в нашей стране сравнительно недавно. Мы говорили на этой неделе о Конституции, принятой в 1993 году. А до этого же была Конституция брежневская 1977-1978 годов. И там-то было четко сформулировано, что развитие СССР уже прекратилось: построен так называемый развитый социализм. Все. Коммунизма не будет. А развитый социализм уже есть. И вот это ощущение вечности, то, что текущий момент расползается по шкале времени бесконечно и уже развития нет – это самая опасная ситуация в общественном развитии. Если Запад посчитал, что он построил идеальное общество, а, судя по этим комментариям, так оно и есть. Если они не ищут причину протеста в себе самом, в этих мигрантах, в сокращении социальных расходов, в том, что происходит очень сильное расслоение общества. Неслучайно такие грандиозные люди, как Депардье, бегут… Константин Чуриков: В наши российские регионы. Сергей Лесков: Там массовое явление уже. Оксана Галькевич: Он от бедности бежит? Сергей Лесков: Нет, он от налогов убежал. Константин Чуриков: Сюда приезжаешь – тебе сразу квартиру дают. Сергей Лесков: Да. Но Макрон, кстати говоря, снизил налог на роскошь. Но уже не помогло. В общем, это, конечно, тревожный поиск внешних врагов, поиск русского следа. Это может быть еще более тревожный сигнал, чем сами по себе эти уличные протесты. Константин Чуриков: Сергей, но ведь Франция исторически законодательница мод. Сергей Лесков: По части революций? Константин Чуриков: В том числе. Оксана Галькевич: Французы – революционеры. Константин Чуриков: Какой это сигнал вообще в целом для мира? Сергей Лесков: Надо сказать, что когда в 1948 году в Париже началась революция, то революции прокатились по нескольким европейским столицам. Но Россия ведь чем тогда занималась? Она участвовала в подавлении этих революций. Оксана Галькевич: 1848-го имеется в виду, да? Сергей Лесков: По-моему, до Парижа мы не дошли. А в некоторых других странах (Австро-Венгрия) мы поучаствовали, в Германии мы поучаствовали. Это были наши обязательства в рамках этого Священного союза, подписанного в 1815 году. Сейчас у нас перед Францией нет обязательств по поводу подавления уличных волнений. Константин Чуриков: Хотя тут бы российский след бы им не помешал. Сергей Лесков: Да. Тяжелая пята такая. В общем, вы знаете, если вы говорите о французском каком-то влиянии на события внутри России, то каждый раз, когда во Франции случалась революция, в России наступало ужесточение политических нравов. Это совершенно точно, потому что Великая французская революция положила конец некоторым реформам, которые задумывал Александр I. Он Сперанского в отставку отправил. Николай I был напуган французскими революциями 1830 и особенно 1848 годов. Потому он и стал таким консерватором и даже мракобесом. В 1870 году Парижская коммуна совершенно жутко напугала Россию. И многие, конечно, какие-то такие завинчивания гаек в России происходили после волнений во Франции. Оксана Галькевич: И чем эти завинчивания гаек в итоге закончились? Тем, что к французам как революционной нации присоединилась в Европе другая нация, ставшая революционной. Сергей Лесков: Это правда. Может быть, мы закончим говорить про Францию. Я сделаю небольшой прогноз. Может быть, он и будет ошибочным. Но если Франция стала на путь поиска внешних врагов, то почти наверняка будет именно завинчивание гаек и какая-то тенденция к некой авторитарности власти и ограничению гражданских свобод, которыми сейчас так гордятся либеральные правительства западной Европы. Константин Чуриков: Демократура начнется? Сергей Лесков: Да. Как это отразится на отношениях с Россией, сказать я не берусь. Но весь исторический опыт говорит, что, как правильно Оксана заметила, Франция протестует, а в России… трещат. Константин Чуриков: Тема №2. Сергей Лесков: Тема №2. Мы отвыкли уже от того, что в нашей стране есть военные базы за границей. Но, в общем-то, это не так. Военные базы у нас остались в Казахстане, Киргизии на озере Иссык-Куль. Причем, на озере Иссык-Куль испытываются некоторые системы для подводных лодок. В Таджикистане стоит российская военная база на границе. Самая, наверное, важная военная база находится… Кстати, космодром «Байконур» выполняет оборонные функции в Казахстане. Самая важная для нас база – это радиолокационная база в Белоруссии. Есть база в Армении, есть база в Южной Осетии и в Абхазии. И есть Приднестровье, миротворческий контингент. В прежние времена, конечно, было значительно больше. В Советском Союзе даже трудно тут все перечислить. Вся Восточная Европа была нашей военной базой. В общем-то, один из крупнейших контингентов была группа советских войск в Германии, где служило огромное количество советских мужчин. Просто огромное количество. Вся Африка была в российских военных базах. Может быть, даже стоит вспомнить, что когда сомалийские пираты уже в новейшее время похищали крупные суда, то потом лучшие разведки мира с помощью космических радиолокационных средств пытались найти, куда же эти корабли исчезли. Не могли найти. А сомалийские пираты уводили их в укрытия, которые были построены СССР для атомных субмарин, чтобы они там прятались, какие-то такие доки. Вот так по периметру вся Африка была в российских базах. Была очень крупная база на Кубе. Была, наверное, самая крупная в Камрани (Вьетнам). Порт-Артур, от него еще Хрущев отказался, неизвестно зачем. Постепенно Россия от всего этого отказалась в припадке миролюбия 1990-х годов. Сейчас, я думаю, громадное большинство российских политиков считают, что это была ошибка. Но восстановить былое уже невозможно. Не так уж дорого это содержать. Но военное присутствие дает возможность поддерживать какие-то геополитические интересы, которые у страны, конечно, есть. Константин Чуриков: Сергей, вы пока можете лучше заварить чай, который у вас в чашечке. Вот нам звонит Леонид из Московской области. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Леонид. Зритель: Здравствуйте. У меня вопрос к Лескову. Ваше мнение. Почему в течение многих лет и даже веков Россия все время с кем-то хочет воевать? Это что, генетический код россиян, или же это неудобство ума некоторых руководителей? Сергей Лесков: Леонид, человечество так устроено, что чем сильнее страна, тем больше она хочет воевать. Тем не менее, ваш тезис можно и опровергнуть. Вот у нас, например, считается, что Сталин кровожадный тиран и лидер, который помыкал всем миром и очень хотел воевать. Тем не менее, когда разразился Корейский кризис (еще до войны), для того чтобы там не было войны, Сталин вывез оттуда советских военных советников. Война началась значительно позже. Сталин не напал на Турцию после окончания Второй мировой войны. Была ведь такая возможность. А ведь это был авторитарный тиран. Мир устроен так, и многие историки считают, что история – это история войн. Есть даже такое мнение, что войны часто ускоряют историю, двигают ее вперед. Не знаю, в какой степени это справедливо, и уж тем более это мнение может оказаться самоубийственным в эпоху ядерного оружия, но, тем не менее, ваш тезис нельзя считать неоспоримым, мягко говоря. Например, США воюют значительно чаще, чем наша страна. Просто об этом говорит статистика. Великобритания в эпоху расцвета при королеве Виктории тоже воевала чаще. Да, Россия, СССР повоевывает. Но это говорит о том месте на каком-то мировом олимпе, который занимает страна. А кто не воюет? Даже Франция, о которой мы говорили в первой серии нашего повествования, постоянно проводит какие-то военные акции в Центральной Африке. Константин Чуриков: Очень хорошо сказали – «повоевывает». Оксана Галькевич: Кстати, наш телезрители тут вспоминают, что, по их сведениям, от Камрани и базы на Кубе мы отказались уже в нулевые годы, не в 1990-ые. Нет? Сергей Лесков: Это правда, да. Формально отказались уже в первые годы президентства Путина. Это правильно. Но тут была некоторая инерция. Потому что оттуда вывозились военные специалисты, вывозилась техника. Но мы же не договорили. Судя по всему, это еще предлагал президенту Медведеву Уго Чавес, когда был президентом, в 2008 году на этот остров, который называется Арчила, в 200 км от берега, уже прилетали наши стратегические бомбардировщики. И, судя по всему, размещение там военной базы… А туда ведь приехали очень высокие российские военные чины во главе с начальником штаба дальней стратегической авиации. То есть это не просто какой-то ознакомительный полет. С большой степенью вероятности, конечно, все это хранится в тайне, там будет российская военная база. И, конечно, все это напоминает то, что случилось в 1961 году на Кубе, когда Хрущев завез туда ядерное оружие – несколько десятков ядерных ракет, оснащенных боеголовками. Константин Чуриков: Сергей, но размещение военной базы, тем более в наши дни, между такими далекими друг от друга странами (мы знаем, в каком положении находится Венесуэла) – это все-таки, наверное, еще и предмет определенного торга. Если они нас пускают на свою территорию, чтобы там стояла наша военная техника, какое-то вооружение, которого мы даже еще не знаем сейчас, то что они просят взамен? Сергей Лесков: Они все время получают кредиты. Кроме того, у «Роснефти» есть экономические интересы. «Роснефть» участвует в разработке нефтегазовых месторождений Венесуэлы. Кстати, тоже пример такой. Это же одна из самых богатых стран по части нефтяных запасов. Но живут они гораздо беднее, чем Колумбия, где нефти нет вообще. Какое-то время назад, наоборот, Колумбия была нищей строительной, а Венесуэла очень богатой. Но с приходом к власти социалистов во главе с Уго Чавесом почему-то начался период экономического упадка. Вот уж не знаю. Пусть анализируют это экономисты. Но, видите, нефть не всегда идет на пользу. Она, наверное, подогревает какие-то амбиции, но без мудрого руководства экономикой, а только упором на нефтяной сектор страна не может держаться. На самом деле, надо сказать откровенно, при том обострении отношений с США, которое сейчас наблюдается, и с тем, что США выходит из ряда договоров о ядерном разоружении… Кстати, в 2008 году Медведев же подписал с Обамой СНВ-3. Я думаю, и поэтому он не разместил там российские военные самолеты. Константин Чуриков: Обама же и Нобелевку получил сразу. Сергей Лесков: Еще не став президентом, я так понимаю. Теперь-то США хотят выйти из договора РМСД, и из договора СНВ-3. Поэтому это какой-то символический знак Трампу, что и Россия может чем-то ответить. Не надо все время утираться рукавом и посыпать голову пеплом. Я не могу сказать, конечно, что совершенно, мне кажется, трагическая история Марины Бутиной, которая была арестована в преддверие встречи в Хельсинки Путина и Трампа. Ей вменяется в вину то, что по меркам российской политической жизни ни в малейшей степени не является виной. И мы не видим инструментов, каким образом можно защитить эту несчастную девушку. Ее запугали, она пошла на какую-то сделку со следствием. Ей грозило чуть ли не 30 лет. Теперь ей грозит 5 лет. Обращает на себя внимание, что когда что-то подобное случилось с Китаем и где Канада по требованию США какую-то китайскую барышню только что арестовала, китайцы стали хватать на улицах всех канадцев. Уже трех арестовали по обвинению в угрозе национальной безопасности. Константин Чуриков: Это не просто китайская барышня. Это одна из глав компании «Huawei». Чуть ли не дочка… Сергей Лесков: Мне кажется, не стоило нам отвечать в том же духе американцам. Но, в общем-то, ответ стратегическими бомбардировщиками может быть даже и более весом. Оксана Галькевич: У нас звонок из Белгородской области. Николай хочет высказаться или о чем-то спросить вас. Николай, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы меня слышите? Оксана Галькевич: Слышим. Зритель: У меня такой вопрос. Сейчас я слышу, как говорит уважаемый человек, что у нас было баз столько… Я знал только на Кубе, например, и здесь, в Европе. А у нас, оказывается, на полмира, а то и больше было баз. Один вопрос к нему можно, к уважаемому человеку, который соображает в этом деле. Я представляю так. С нашими богатствами, даже имея восточные страны, можно было такой экономический прорыв сделать, что Америке и не снилось бы. А еще имея страны Латинской Америки, Африки, Вьетнам и дальше… Почему у нас не получилось это? Странно это получается. Константин Чуриков: Ваш вопрос понятен, Николай. Спасибо. Сергей Лесков: Ну что тут ответишь на этот вопрос? Над этим вопросом бьются лучшие умы человечества. Капиталистическая модель оказалась более эффективной, чем социалистическая. Не получилось. Тем не менее, вы знаете, я думаю, что СССР, великая страна, занимала передовые позиции в мире. Я сейчас назову период, когда мне кажется, что это было так. С момента Сталинградской битвы до старта Гагарина. 20 лет это продолжалось. Потом слабеющая политическая элита и руководство страны не смогло почувствовать тренды развития общества и проиграло конкуренцию Западу. Но 20 лет именно СССР был ориентиром для всего человечества. И тогда у нас, кстати говоря, не было ядерного оружия больше, чем у США. Тогда был значительный перевес. Не было речи еще о военном превосходстве. Вы знаете, на эту тему написаны целые библиотеки. Сейчас так сразу мне ответить… Но то, что вас этот вопрос тревожит – это хорошо. И, кстати говоря, если переходить к третьей теме, она связана и с первой, и со второй. Почему-то наш парламент накануне Нового Года впал опять в этот запретительный раж. Это было свойственно предыдущему созыву. И нам казалось, что этому это несвойственно. И вдруг… почему именно сейчас? Придуманы следующие законопроекты. Приравнять оскорбление власти в интернете и в печати к мелкому хулиганству с соответствующими наказаниями (до 15 суток). Недостоверные общественно значимые публикации считать экстремизмом с соответствующими наказаниями. Сегодня новая идея о той же группе сенаторов блокировать российский сегмент интернета от мирового интернета. Уже рассматривается законопроект о каких-то кибердружинах, которые будут рыскать по пространству глобальной сети и изыскивать там запрещенную информацию. Зачем все это? Напрашивается идея: «Может быть, эти люди напуганы тем, что во Франции происходит?» Оксана спрашивала о чем-то подобном. Вот пожалуйста. Во Франции протестуют. Там никого, кстати, еще не наказали. Законодательно я имею в виду. А гайки завинчивают у нас. Причем, все это случилось. И в этом есть какой-то особенный цинизм. В тот день, когда мы отмечали 25-летие либеральной конституции. Когда страна прощалась с выдающейся правозащитницей Алексеевой, когда был открыт памятник Солженицыну в честь его 100-летия. И вот подсуетились. Они что, думают, что они сделают приятно верховной власти? Я сильно сомневаюсь. А сам по себе этот тренд запретительства чрезвычайно опасен. Потому что страна должна развиваться. Какие законы принимает наша Дума для того, чтобы соответствовать стратегическим задачам развития страны. А развитие самое главное. Не охрана, не запрет самое главное, а развитие. Каждый второй из них считает себя учителем. Все учителя знают, что важно поощрять, а не запрещать. Константин Чуриков: Сергей, сейчас у нас перед глазами нет этих законопроектов, пояснительных записок. Мы вчера их подробно изучали. Вот сейчас перед глазами нет. У вас они есть. Смотрите, там ведь написано не просто об оскорблении власти. Мы понимаем, что такое оскорбление. Секундочку, есть оскорбление, а там еще формулировка «демонстрирующих явное неуважение». Сергей Лесков: Боже мой, я наговорил на явное неуважение сейчас? Константин Чуриков: Вот тут важно все-таки… Сергей Лесков: Да, важна трактовка. Большинство российских законов, конечно, написаны так, что допускают двоякое и троякое толкование в зависимости от желания суда. Оксана Галькевич: Знаете, у вас такая обидчивая власть и самые разные слои населения, что здесь очень сложно будет жить с таким законом. Сергей Лесков: Да. У меня возникает… Оксана Галькевич: У журналиста есть право… Оскорблять нельзя. Сергей Лесков: Оксана, у меня возникает следующий вопрос. А почему бы власти и этим самым уважаемым депутатам не задаться другим вопросом: «А не оскорбляет ли сама власть народ?» И какие-то наказания… Оксана Галькевич: За такого рода идеями? Сергей Лесков: Нет, не такого рода идеями. Мы сейчас вспомним. Мы же помним, что говорят представители власти. Они в последний месяц такого наговорили… За оскорбление своих граждан какие-то наказания могут последовать? Я думаю, что начинать надо было бы с себя, по всем библейским нормам. Они тут советуют людям перейти на макарошки и гречку. Говорят, что ничем государство молодежи не обязано. Чего они там только ни говорят. Константин Чуриков: Что голод просветляет. Сергей Лесков: Да. «В блокаду люди научились жить долго и правильно думать». Я думаю, что это унижение достоинства российских граждан. Нет, ничего подобного. Как с гуся вода. Никаких последствий нету. Законодатель может оскорблять граждан, но сами граждане должны сидеть, набравши в рот воды. Потому что законы будут написаны так, что, в общем, закон – как дышло, повернешь – и вышло. В этом, мне кажется, какая-то несправедливость. И если уж в силу своего генетического кода они любят хлестать кнутом людей, то хотя бы ради разнообразия иногда придумывали бы законы, которые поощряли какую-то инициативу. Я не знаю таких законов. Просто череда частоколов ограничивает жизненное пространство для возможности одного и последнего вздоха. Зачем это надо? Как можно в таком случае поощрять людей на предприимчивость, на какую-то инновацию, на активность? Оксана Галькевич: На действие какое-то, на деловой подход. Сергей Лесков: На действия. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: А еще ведь знаете такой вопрос? У нас в последнее время все чаще муссируется тема (и наверху тоже) о том, что многие руководители, многие чиновники просто не знают, как люди живут. Как они узнают, как люди живут, если люди будут бояться писать. Нам Алтайский край пишет: «В вашу программу точно писать будет небезопасно». Сергей Лесков: Например, во Франции почему там протесты? На самом деле совершаются действия общественно опасные. Они уничтожают государственное добро, и личное имущество уничтожают. Но почему французские законодатели в ус не дуют и не делают ничего, чтобы принять запретительные законы? Я могу сказать, почему. Потому что они считают, что главное богатство Пятой республики – это свобода французского гражданина, который позволяет ему создавать прибавочный продукт. У нас же не уважают частную собственность. Нет ничего проще, чем отобрать собственность у российского человека. Может быть, поэтому во Франции и могут прибавить 100 евро к минимальной зарплате. Может быть, поэтому минимальная пенсия 2000 евро. Может быть, поэтому французская экономика и более эффективна, чем российская. Может быть, нам мешают запреты? Может быть, часть наших силовиков, которых больше, чем где бы то ни было в мире, надо отправить в экономику не охранять, а зарабатывать? Оксана Галькевич: А у них и так зарплаты больше, чем в среднем по экономике. Зачем им еще куда-то в экономику идти? На зарплату ниже? Сергей Лесков: Если посчитать всех людей, которые у нас охраняют, то непонятно вообще, за счет чего страна получает прибавочный продукт. Константин Чуриков: У меня есть две новости для зрителей. Одна плохая. Потому что Сергей Лесков с «Темами недели» уже выступил. Но хорошая новость: Сергей Лесков с нами останется. В следующем часе мы будем говорить о том, как живет село. И Сергей Леонидович был среди наших коллег, которые съездили, отправились в экспедицию во Владимирскую область. Сергей Лесков: И вернулись. Константин Чуриков: Об этом через пару минут. Как ваша деревня, ваше село себя чувствуют, позвоните нам и расскажите. Оксана Галькевич: Лескова будет в 3 раза больше сегодня по времени. Константин Чуриков: По вашим просьбам.