Виталий Млечин: Это программа «Отражение», мы снова в прямом эфире Общественного телевидения России. И по-прежнему здесь, в этой студии, Ольга Арсланова и Виталий Млечин. Ольга Арсланова: Мы продолжаем. Уже через полчаса возвращаемся к нашей теме дня, к большой теме. И вот о чем пойдет речь. Ларьки и автолавки, возможно, скоро вернутся в наши города – по крайней мере, такое заявление сделал Минпромторг. Ну и мы провели опрос, хватает ли нашим зрителям магазинов, гипермаркетов, ларьков, вот этого всего в шаговой доступности, рядом с домом. И выяснилось, что далеко не всем россиянам хватает. Будем подводить итоги рубрики «Реальные цифры» уже совсем скоро. И, как всегда, ждем ваших звонков, вашей реакции в прямом эфире. Виталий Млечин: И сообщений тоже ждем. Ольга Арсланова: Как всегда. Ну и сейчас мы подводим итоги, информационные итоги этого дня – это итоги недели, и дня, и недели – вместе с Сергеем Лесковым. Видите, у нас пятница – такой особенный день. Здравствуйте, Сергей. Сергей Лесков: Добрый день. Виталий Млечин: Здравствуйте, Сергей. Ольга Арсланова: Что на этой неделе вас больше всего взволновало, заинтересовало? Сергей Лесков: Ну, вы знаете, неделя была такая насыщенная, как питательный бульон. Мне вообще кажется, что сегодня не пятница, а понедельник, настолько все оказалось таким спрессованным. Виталий Млечин: Хорошо, что это не так. Сергей Лесков: Да, конечно! Пятница, вечер – это лучшее время всей недели. Это знает весь «офисный планктон». Ну так вот, конечно, мир движется достижениями науки. Я иногда задаю себе вопрос. Вот есть такая наука, о которой мы чаще всего говорим, называется «социология», одна из самых современных. А в чем состоит прогресс социологии? Я спрашиваю себя, но ответа не нахожу. Может быть, прогресс социологии в том, что на нее ссылаются все чаще и чаще? Если это так, то наиболее развивающаяся и прогрессирующая сейчас наука – это, конечно, социология, потому что такое обилие каких-то исследований, которые завораживают внимание и поражают воображение, просто даже представить трудно. Вот одно из таких исследований фонда «Общественное мнение» было на этой неделе. Мы неоднократно говорили в нашей студии о том, что чем дальше, тем больше создается впечатления, что российские граждане живут в двух параллельных мирах. Есть такой узкий слой элиты, которая живет своими высокими интересами и благородными думами, и простонародье, которое копается в бытовых проблемах и занимается почти исключительно вопросами выживания. Ни там, наверху, не интересуются особенно тем, что внизу. Ни те, что внизу, они вообще не понимают, что происходит сверху. Ольга Арсланова: Разные вселенные. Сергей Лесков: Да, ну да. Вы увеличиваете масштаб. Я сказал всего лишь «параллельные миры». Ольга Арсланова: А я, кстати, увеличиваю совершенно осознанно, потому что… Сергей Лесков: Параллельные миры не пересекаются, а вселенные могут проникать друг в друга. Ольга Арсланова: Сергей, но даже если у нас между средним классом и бедными, ну, то есть всеми остальными, разница в 15 раз в доходах, то что уж говорить об элитах? Сергей Лесков: Да. Ну так вот, что выяснили уважаемые социологи? Оказалось, что две трети наших граждан абсолютно не интересуются тем, что является, по мнению политической элиты, событиями первого ряда важности. Например, конфликт в Венесуэле занимает только 7% граждан. Бесконечная череда вот этих украинских коловращений – еще меньше (Украина в сознании граждан меньше, чем Венесуэла), 5%. Виталий Млечин: От Украины, наверное, все устали просто уже за эти годы. Сергей Лесков: Ну, еще бы. А на Венесуэлу накинулись, как на свежачок, да? Виталий Млечин: Да хоть что-то новенькое. Сергей Лесков: Да. Ну, что еще? Есть же и другие крупные политические события: триумф испытания российского оружия, курильский вопрос (хотя ведь нам звонят в студию по поводу Курил), речи многочисленные политиков. Но громадное большинство даже об этом не слышало. Хорошо это или плохо? Ну, вы знаете, в чем успех Трампа? В том, что он увел внимание своих избирателей от внешнеполитической повести, которая была любимым полем деятельности Обамы, на внутренние проблемы. «В общем-то, человек так устроен, что его больше интересует собственная зубная боль, чем гибель миллионов людей, миллионов детей от голода в Африке». Я цитирую детского писателя Льва Кассиля. Да, так устроен человек. В общем, личные его проблемы всегда ближе. Но дело, конечно, в степени. В общем, мы знаем, что советский человек собирался на многочисленны демонстрации в поддержку таких сомнительных персонажей, как Анджела Дэвис (никто уже, наверное, и не помнит), и был достаточно искренен в этом. Ольга Арсланова: Ну почему? У нее была прическа запоминающаяся. Сергей Лесков: Да. Вот вы помните только прическу. Настоящая женщина! Ольга Арсланова: Нет, не только. Но, согласитесь, это яркий образ. Сергей Лесков: Яркий, да. Нет, правда. Ну, масса было других каких-то событий. И советского человека, так мне кажется, больше увлекало то, что происходит в других странах, чем то, что в собственном доме происходит. Сейчас совершенно противоположная картина. И, в общем-то, хорошо это или плохо, я не берусь сказать. Так в большинстве стран мира происходит. Другое дело, что этот маятник наш в интернационализм, может быть, качнулся на самом деле чересчур сильно в другую сторону. Но власти же должны на это реагировать и учитывать это. Нет, такое впечатление, что абсолютно плоскость, горизонты не пересекаются – даже там, где стоят атланты. Но, в общем-то, вы знаете, это ситуация опасная по нескольким причинам. И самая, может быть, главная причина вот какая. Если народ только выживает и ничем не интересуется, таким абстрактным и высоким, то это плохой признак. Ну, со временем Древней Греции мы знаем, что философы появились – из-за чего? – из-за того, что государство стало богатое. Если люди не размышляют, не витают в эмпиреях, не размышляют о чем-то высоком, то в этом государстве люди учатся выживать прекрасно, может быть, они еще и хорошо воюют, но это государство не прогрессирует. А мы же говорим, что необходим рывок, необходима модернизация. Ученый… ученые – это новая производительная сила, чего не было даже при Карле Марксе. Если ученый голодает, как у нас, то прогресса быть не может. И, в общем-то, это на самом деле печальная тенденция. Кстати, если мы заговорили о Древней Греции, мне пришла в голову еще одна аналогия с нашей действительностью многообразной. Среди пантеона древнегреческих богов был только один, который занимался делом. Все остальные… Его звали Гефест, он там ковал какие-то кандалы, перуны для Зевса, еще чем-то занимался. Ну, человек работал. Ольга Арсланова: А остальные управляли. Сергей Лесков: Да, остальные управляли, занимались… Ольга Арсланова: Или управляли, или веселились. Сергей Лесков: У них оргии были. Может быть, они песни пели, производили незаконных детей в каком-то диком количестве. В общем, у них, у всех богов была совершенно гламурная жизнь. Она еще и летали, видимо, на личных каких-то этих самых… самолетах, у каждого была возможность передвигаться, независимо от других. И был только один Гефест, который работал, но он был предметом постоянных насмешек. Мало того, что он был, по-моему, единственный бог-рогоносец, служил постоянным источником анекдотов для других олимпийцев. Не так ли у нас сейчас? Где у нас культ человека, который работает? Если человек работает, трудится, то он получает какое-то грошовое содержание. Это касается и профессоров, и учителей, и врачей, ну и просто высококвалифицированных рабочих. А класс управленцев – это боги-олимпийцы, которые пьют нектар, амброзию… Что там еще входило в рацион богов-олимпийцев? Это, мне кажется, несправедливо. И вот одним из таких проявлений этого непонимания того, что на самом деле занимает людей, является такой вопрос – может быть, самая болезненная реформа, которая была в прошлом году, – это закон о новом пенсионном обеспечении и возрасте выхода на пенсию. У нас ведь многие пенсионеры работают. Работающих пенсионеров больше 15 миллионов. В прошлом году был принят закон о том, что им пенсию индексировать не будут – под сурдинку разговоров о том, что индексаций пенсий будет опережать инфляцию. Несмотря на эти разговоры, работающие пенсионеры индексацию не получили. Так вот, почему-то буквально за считаные месяцы (там было 15,3 миллиона работающих пенсионеров) это число упало – внимание! – до 9,7 миллиона. То есть больше чем на 5,5 миллиона сократилось в нашей России число работающих пенсионеров. Ольга Арсланова: А вместе с ними, вероятно, сократились и налоговые поступления в бюджет. Сергей Лесков: Совершенно верно. Ольга Арсланова: Очень интересная логика! Хотели сэкономить на индексации, но…. Сергей Лесков: Да. Максим Топилин говорил, что не хватает для того, чтобы индексировать пенсии, 250 миллиардов рублей. Он считает, он же министр, бог-олимпиец. Как ему можно не верить? 250 миллиардов не хватало. А теперь эксперты считают, сколько недосчитался бюджет от того, что 5,5 миллионов пенсионеров (ну, мы же понимаем, что они фиктивно покинули рабочие места) не платят отчисления налоговые с зарплаты, не платят деньги во всякие внебюджетные фонды, а их довольно много – это и Пенсионный фонд, и Фонд обязательного медстрахования, у каждого же карточка-то есть, Фонд социального страхования. Только по налогам 300 миллиардов, по внебюджетным фондам – 400 миллиардов. Итак, в сумме более 700 миллиардов. Хотели сэкономить 250, недосчитались 700. А? Какая экономия? Вот так работает экономия по-русски. Ольга Арсланова: Сэкономили! Сергей Лесков: Да. Я не знаю, о чем это говорить. Но на первый взгляд это – как бы это сказать помягче? – неэффективное администрирование. Очень часто в нашей стране (и это нельзя не приветствовать) подвергаются судебному преследованию всякие мошенники. Вот сейчас судят семейство Арашуковых, которые утянули из казны 30 миллиардов рублей за счет газовых махинацией. Я склонен верить, что так оно и есть. А здесь не 30 миллиардов, а казна потеряла 350, 400 миллиардов фактически. Ольга Арсланова: Сотни. Сергей Лесков: Ну? Ольга Арсланова: Давайте примем звонок от нашего зрителя как раз по этой теме, Александр у нас из Пензенской области на связи. Здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Александр. Зритель: Здравствуйте, многоуважаемая студия. Вы единственная программа, которая осталась как голос народа. Ольга Арсланова: Спасибо вам, Александр, за эти слова. Виталий Млечин: Да, мы слушаем вас внимательнейшим образом. Ольга Арсланова: Давайте, да, как раз этот голос сейчас мы услышим. Зритель: Вы рассуждаете о наших нуждах с хорошим настроением. Это тоже нам поднимает хорошее настроение. Спасибо вам за это. Мне кажется, то, что пенсионеры ушли в тень – это последствие программ, которые проводит наше правительство. И мы на своих шеях и шкурах до того уже понимаем, что они не облегчают, а каждая программа утяжеляет наши проблемы. Вот вы до этого говорили, почему наш народ перестал отзываться на те проблемы, нас не интересует ни Венесуэла, ни Сирия, ничего. Вы смотрите, что нам показывает ваша Москва. Ваша Москва показывает что нам? Погоду в Испании, в Англии. Но никто не вспоминает ни про Пензенскую область, ни про сельское хозяйство… Виталий Млечин: Мы как раз и занимаемся этим. Александр, спасибо, спасибо вам большое, что вы позвонили. Сергей Лесков: Ну да. Ольга Арсланова: И кстати, о пенсионерах мы тоже регулярно говорим. Сергей Лесков: Нет, мы часто об этом говорим, но, к сожалению… В своем выступлении сейчас я обозначил тенденцию. Ну, я так понял, вы солидарны. И кстати, рейтинг-то Правительства упал до рекордно низкого уровня, и это тоже социологи посчитали. Количество негативных отзывов о деятельности Правительства превосходит положительные отзывы (а такие тоже есть) в 2,5 раза. А рейтинг «Единой России», наиболее структурированной партии, которую принято называть правящей (так оно и есть), снизился до 32% – ниже одной трети. Это несмотря на многие (а они есть), какие-то позитивные предложения, которые генерирует эта партия. Видите, общее несоприкосновение власти и народа приводит к таким результатам. Долго ли можно существовать в таком положении? Виталий Млечин: Ну, негативное отношение к власти – в общем, вещь не новая. Важно, что за этим последует. Ведь все-таки власти как-то должны реагировать на претензии, которые им предъявляют жители. Сергей Лесков: Ну конечно, должна быть обратная связь. А то, что нет обратной связи налаженной – мы тоже об этом часто говорим. Очень много претензий к выборной системе. Практически невозможно отозвать депутата. Сенатор может потерять свое место только в том случае, если его арестовали прямо в парламенте. Фактически… Но сейчас же все-таки тоже меняются, потому что чиновники, которые не следят за своим языком, в общем-то, в массовом порядке лишаются своих насиженных мест. Виталий Млечин: И получают, обретают какие-то другие насиженные места. Сергей Лесков: Ну да, обретают. Они, как самолет, как дельтаплан, садятся на новое гнездо без особенных потерь. Здесь я согласен. Да, это проблема нашего общества – вертикальные социальные лифты работают слишком слабо, и власть оторвана от народа. А я совершенно, кстати, уверен, что должен быть симбиоз, как в хорошем таком, я не знаю, зоопарке на открытом воздухе, там должен же быть симбиоз разных видов. Так и условная власть и условный народ должны друг друга подпитывать. Было ли такое когда-нибудь в русской истории? Ну, наверное, были такие моменты. Можно даже как-нибудь поговорить о том, когда вот эта симбиотическая связь была ближе всего к идеалу. Сейчас, к сожалению, конечно, не так. Не так было и до революции. В некоторые моменты при Советском Союзе удавалось добиться лучших каких-то показателей в этом отношении. Виталий Млечин: Ну, самые честные выборы, говорят, были в семнадцатом году, в 1917-м. Просто Февральская революция… Сергей Лесков: Но выборы – это не только подсчеты. Но власть-то, которая была… Учредительное собрание не смогло работать. Виталий Млечин: Большевики разогнали. Сергей Лесков: Да. В общем, давайте поговорим все-таки о делах наших скромных – то, что происходит сейчас. Все-таки не надо посыпать голову пеплом. Мне показался очень позитивным Госсовет по жилью и городской среде, который прошел в Казани на этой неделе, там председательствовал Путин. Очень много было сказано правильных вещей. Много было жалоб, как всегда, в присутствии президента. Но тем не менее эта программа работает. И мне кажется, что вот именно создание новой городской среды для России, для русского человека – это огромный культурный и цивилизационный сдвиг. Одна, по моему убеждению, из главных бед России состоит в том, что наша страна (кстати, вы заговорили про революцию, сейчас я коснусь), в общем, в тот момент, когда надо было заниматься индустриализацией, была сельской страной. Мы обогнали паровоз. От этого, кстати, предостерегали Маркс и Энгельс, а мы решили строить социализм в стране, которая была не подготовлена к этому. И многие трагедии и перегибы, которые были в СССР, с этим и связаны. В стране было мало городов (мало городов и сейчас), очень плохая логистика, очень далеко расположены города и центры друг от друга. Ольга Арсланова: Ну, все несколько морально устарело, скажем прямо. Сергей Лесков: Да. И в общем, отчасти поэтому наши города такие некрасивые. Отчасти поэтому именно в нашей стране родилась печальная поговорка… По-моему, это какой-то поэт сказал (я подозреваю какой, но боюсь ошибиться): «Любовная лодка разбилась о быт». Сколько у нас семей разрушилось, вообще какой урон это нанесло демографии! Русский человек… Россия – это вообще единственная страна в мире, где гадят в лифте, где пьют в подъезде, где, в общем, можно разбить, раскуролесить свой дворик. «Общее – значит не мое. Можно делать все что угодно». Сейчас, по-моему, есть даже не просто сдвиги, а есть колоссальный рывок. Вы знаете, я сегодня видел в Москве – вы не поверите, но я это видел своими глазами – дворники мыли шваброй улицу. Их было довольно много. Это были дворники не из братской Средней Азии. Приличного славянского вида, несколько мужчин и несколько женщин, как в Германии, мыли мостовую швабрами. А еще там стояла на подходе группа, которая собиралась что-то там веничками подчищать. До сих пор многие (и справедливо) критикуют Москву, но Москва-то была до недавних пор большая деревня, ее так и называли. Несмотря на то, что это наиболее благоустроенный город, и все равно это большая деревня. С точки зрения европейских культурных центров, Москва не могла считаться городом. Сейчас, конечно, это один из самых красивых городов мира. Ну, если бы еще не пробки, то совсем было бы хорошо. Ну что? Как говорили в XIX веке: «Сегодня в Париже, а завтра в Санкт-Петербурге». Друзья мои, сегодня в Москве, завтра будут мыть мостовую в Новосибирске, Ростове-на-Дону и в Краснодаре. Ольга Арсланова: А что будет-то? Сергей Лесков: И вот эта программа об облагораживании культурной среды на самом деле… А там уже выбрано 48 городов. По-моему, в 16 городах она развернулась едва ли не на полную мощь. Снижается ипотека. Дома строятся не так, как в хрущевские времена, на выселках, в пустом поле, а с уже готовой инфраструктурой. Очень много, очень много происходит именно здесь. И не исключено, что русский человек будет… наши дети будут иначе относиться к своему городу, к своему жилью. А это же… Виталий Млечин: Это было бы неплохо. Сергей Лесков: Да это не то что неплохо, а это по-другому… Вы знаете, а что такое патриотизм? Вот с чего начинается Родина? Родина начинается не с Венесуэлы, не с Мадуро, не с Сирии, не с Афганистана. Что там еще есть? Родина начинается со своего двора – как поется в одной песне, не буду ее цитировать. В общем-то, и очень хорошо, что… Часто мы же критикуем правительство, и первая часть нашей передачи была этому посвящена. Но смотрите, здесь же большие сдвиги. Я помню, был такой (по-моему, он жив) замечательный певец Юрий Антонов, который пел: «Мы все спешим за чудесами, но нет чудесней ничего, чем та земля под небесами, где крыша дома твоего». Чудеса-то делаются там, где твой дом. Вот давайте мы все вместе сделаем это чудо. Но, конечно, самым, может быть, важным вопросом для этого все равно является политический вопрос, потому что облагородить городскую среду невозможно без реформы самоуправления. А самоуправления у нас нет. Даже выборы на низовом уровне в муниципальные советы часто оборачиваются фикцией. А без самоуправления, конечно, ничего сделать не удастся. Я уже на этой неделе говорил о том, что даже сейчас некоторые города в России по обеспеченности жильем превосходят европейские показатели. Это говорит о том, что, в общем-то, не самое гиблое здесь у нас положение. А вообще-то, конечно, по состоянию городской среды и обеспеченности жильем (мне кажется, что это самый точный индикатор состояния экономики и вообще всей социальной сферы в стране) у России здесь далеко не самое худшее положение. Но те рубежи, которые намечены – довести в год до 120 миллионов квадратных метров сдачи жилья, – это колоссально много! При Хрущеве было 60, во времена хрущевок, когда вся страна строилась и была счастлива от этого. А сейчас – в два раза больше, и более качественное жилье. Так что давайте все-таки с некоторым оптимизмом смотреть вперед, не забывая о том, что есть многое, за что надо критиковать. Хотя я вот слышал, что школьных учителей скоро нельзя будет критиковать. Виталий Млечин: Обсуждать, не то что критиковать. Сергей Лесков: Обсуждать, да. Ну да, можно запретить все обсуждать, запретить все критиковать и заниматься только тем, что подчеркиваешь достоинства и приобретения. Виталий Млечин: Мне кажется, найдется немало людей, которые будут этому очень рады, такой ситуации. Сергей Лесков: Но хорошо ли это будет для власти? Я очень сильно сомневаюсь. Виталий Млечин: Тогда почему же так много людей к этому стремится? Сергей Лесков: Ну, есть очень много конформистов, конечно. Ну, есть люди такие, со сладеньким взглядом на жизнь, которые просто в силу каких-то неведомых сил в черепной коробке любят сказочные повествования, видят только патоку и проливают елей. Ну, есть такие люди, да. Наверное, их совсем немало, я встречал таких. И в чем-то эти люди могут быть достойными и даже полезными для общества. Но если власть лишена критики, что и предлагает уважаемая министр образования… Может быть, она считает, что и министра образования нельзя критиковать? Тогда я беру все свои слова обратно! Виталий Млечин: Ну, никто же, никто же не любит, когда его критикуют! «Кого-то другого – ладно. А меня-то когда критикуют – это мне уже не нравится». Сергей Лесков: Да почему? Многие люди нормально относятся к критике. Виталий Млечин: Ну, нормально, но не любят все равно. Сергей Лесков: Ну, посмотрим. Ну и наконец – третья новость. Вы знаете, мы года полтора назад едва ли не в каждой передаче говорили о деле министра Улюкаева, а потом (ну, тоже свойство человека) мы о нем забыли. Ольга Арсланова: Его отправили – куда? – в Тверскую область. Сергей Лесков: Да, в Тверскую область. Ольга Арсланова: И, собственно, говорить стало не о чем. Он заплатил огромный штраф, компенсацию… Сергей Лесков: Да. Но на этой неделе вдруг пошла информация, что он живет в каких-то сказочных… Что значит «живет»? Сидит в сказочных условиях. Федеральная служба исполнения наказаний резко это опровергла. Там даже побывали телекамеры. Он сам, кстати, отказался сниматься, это его право. Ну, в общем, он разделяет судьбу всех узников этого места. Но, по-моему, место достаточно такое… комфортным его не назовешь, но, в общем, это и не те рудники, на которых коротали свои годы декабристы. Ольга Арсланова: Но это же особый узник, это самый высокопоставленный взяточник в современной истории России. Сергей Лесков: Это правда, да. Но там сидят люди, которые… Как это? Извините, я другого термина не знаю. С первой ходкой. То есть там нет ревизионистов… Виталий Млечин: Рецидивистов. Сергей Лесков: Рецидивистов нет. Ревизионистов тоже, естественно, нет. Может быть, реформаторы есть? Он же собирался заниматься реформацией экономики. Ну вот. Ну и что? Работает в библиотеке. Получает, по-моему, 11 тысяч рублей в месяц. Может ходить в магазин, покупать печенье и карамель на эти деньги. Что касается денег, то на этой неделе относительно экс-министра была новость, которая подтвердилась. Суд снял с его имущества так называемый обеспечительный арест, потому что он должен был, оказавшись взяточником, заплатить некий штраф. Штраф был в 130 миллионов рублей. Об источниках таких денег мы не знаем. Может быть, мы и не вправе спрашивать. Ну вот. Ну, из каких-то личных запасов он это дело заплатил, все это поступило на счет приставов. И они разморозили его счета. У него осталось достаточно много денег, еще 70 миллионов рублей и почти 1,5 миллиона долларов, 250 польских злотых… Кстати, Виталий, а поляки же перешли на евро? Виталий Млечин: Нет, не перешли, там злотые до сих пор. Сергей Лесков: Не перешли, да? Ну вот. Ольга Арсланова: А может быть, это какие-то нумизматические запасы. Сергей Лесков: Да, у него были и старинные монеты. В общем, все ему ввернули. Ольга Арсланова: Ну, размер имущества впечатляет. Сергей Лесков: Естественно, под арестом был и дом в Москве, и недвижимость в Смоленской области, и еще что-то, автомобиль. Ну, все это вернули. Ну, четно рассчитался. Поступали, конечно, еще новости на этой неделе о том, в каких условиях содержится сенатор Арашуков, вот это страшное семейство из Краснодарского края, Цеповяз и Цапко. Вы знаете, на какой мысли я себя поймал? Что министр Улюкаев вызывает сочувствие. А вот вся эта публика сочувствия не вызывает. Нам надо разобраться в себе. А почему за те или иные правонарушения (это под сомнение ведь не ставится) кто-то из осужденных вызывает наше осуждение еще до приговора суда, как в случае с сенатором, а кто-то уже после приговора суда и даже резолюции Верховного Суда, который занимался Улюкаевым, все равно человек нам кажется симпатичным? Виталий Млечин: Ну, убийство и воровство – это все-таки разные преступления. И тот, и другой – преступник, но степень тяжести и степень ответственности разная. Может быть, поэтому? Сергей Лесков: Может быть, поэтому, да. Но все равно фигура Улюкаева… что-то есть симпатичное в этом человеке: и его работа в библиотеке, и то, что он читает (это же было там сказано) Толстого, Сартра, Камю. Выйдет совершенно таким начитанным. Советует что-то другим заключенным почитать. Ругается, когда они вырывают страницы из этих замечательных книжек. Кстати говоря, эксперты предрекают, что в этом году будет еще немало громких посадок. И, возвращаясь к первой теме, это едва ли не самый действенный способ для власти успокоить смятения умов, которые иногда посещают сильно обедневшее население. Может быть, как бы это «жертвоприношение» из министров, сенаторов и высоких чиновников успокаивающе действует на бурления в желудке. Виталий Млечин: Успокаивающе, но до поры до времени. Главное – не переборщить с этим тоже. Сергей Лесков: Ведь на красное крыльцо в Кремле всегда выбрасывали бояр – и народ просто ликовал, когда это случалось. Виталий Млечин: Спасибо большое. Это был Сергей Лесков и итоги этой недели. Большое спасибо. Ольга Арсланова: Хороших вам выходных, Сергей. Сергей Лесков: Спасибо. Ольга Арсланова: Поменьше пусть будет новостей, чтобы вы отдохнули от насыщенной недели.