Темы дня с Сергеем Лесковым. Прошлый год признали годом фейков. Как они создаются? У большинства регионов с губернаторами-технократами дела идут неважно. В чем дело? Арестован Руслан Горринг и мэр Нижнего Новгорода. А как такие люди попадают в госструктуры? Об этом и не только узнаем мнение нашего обозревателя. Сергей Лесков: Добрый вечер. Виталий Млечин: Давайте, как всегда, главные темы этого дня обсудим. Сергей Лесков: Да. Ну, давайте начнем с главного события ушедшего 2018 года – он был объявлен годом фейков. На самом деле, в общем, фейков было предостаточно. Я думаю, что это вообще свойство (фейк – это же информация) как бы информационной эпохи, безудержного, лавинообразного роста информации. Обратите внимание, что президент США Трамп вообще ввел это слово в такой политический лексикон. Ну и на самом деле ко многим фейкам причастны его оппоненты из политической элиты американской. Ну, было много и других фейков. И про Сирию было много фейков. Солсбери, Скрипали и наша реакция с этим Петровым и Башировым – тоже отчасти фейк, это понятно. Пранкеры все время куда-то звонили и выдавали себя за не тех людей. На днях были приняты в Государственной Думе законы с драконовыми штрафами по поводу фейковой информации. Собственно, это непосредственный повод, почему, мне кажется, важно про это поговорить. Штрафы очень большие – до 400 тысяч для рядовых граждан, а для юридических лиц еще в несколько раз больше. Виталий Млечин: Недешевое удовольствие. Сергей Лесков: Это очень много, да. Фейк – это непроверенная информация, неправдивая информация, ложная информация. Вы помните, как Жванецкий говорил: «История России – это борьба невежества с несправедливостью». Мне кажется, что этот законопроект может быть проиллюстрирован выражением Михаила Михайловича в полной мере. Для того чтобы бороться с фейками, надо понимать, вообще откуда возникает фейк, как он распространяется и кто его распространяет. Наши депутаты этим ни в малейшей степени не озаботились. Я даже не хочу сказать, что это борьба из пушек по воробьям. Нет, это борьба с природой человека. Я сейчас объясню, почему это так. Кстати, не только наши депутаты обратили внимание на это лавинообразное нарастание фейков. В одном из самых уважаемых университетов мира, в Массачусетском технологическом университете… институте (до рейтинга которого даже МГУ вообще, ну, не дорасти, я думаю, на нашей памяти никогда, он входит в тройку ведущих мировых научных центров), проведено исследование, которое продолжалось – внимание! – 11 лет. Были использованы фейковые новости от 3 миллионов пользователей. В общем-то, результаты какие-то ошеломляющие. Я выделил здесь три закономерности, которые можно сделать из этого исследования. Ну, во-первых, чтобы дойти до тысячи пользователей, то есть чтобы фейковую новость можно было назвать волной, чтобы она так распространилась, настоящей новости требуется в 6 раз больше времени, чем выдуманной, чем фейковой. Ольга Арсланова: То есть – она не столь стремительна. Сергей Лесков: Да. У фейковой новости шанс быть перепощенной (это слово все понимают?) на 70% выше, чем у настоящей. Ну и наконец – наибольшая скорость распространения или, как говорят социологи, проникающая способность именно у тех новостей, которые связаны с катастрофами и политическими сенсациями. Виталий Млечин: Наиболее резонансные. Сергей Лесков: Да. Три важных вывода. Кстати, чтобы бороться и исследовать проблему фейков, надо вообще понять, что такое фейки. Ну, например, Московский дистрикт, где я проживаю, там же тоже есть фейк, что в Битцевском лесу гулять опасно. Ольга Арсланова: Потому что когда-то там гулял маньяк. Сергей Лесков: Да. Ну что? Значит, если кто-то это говорит – надо человека хватать? Ну, в кутузку не посадишь, но тысяч на сто его можно оштрафовать. Но это явно совершенно городская легенда. Очень часто фейки – это городские легенды. В старой Москве была популярна легенда, что один из сподвижников Петра, Лефорт, именем которого назван район, создал искусственного человека по имени Голем, который по ночам бегает и хватает москвичей. Все верили в это дело, нормально. В Нью-Йорке есть легенда о том, что иногда из городской канализации вылезают людоеды-аллигаторы, и весь Нью-Йорк в это верит. В Древнем Риме, когда провели водопровод, все древние римляне верили, что по водопроводу будут просачиваться гигантские осьминоги-людоеды. Ольга Арсланова: Ну, наверное, вопрос в том, где этот фейк появляется. Если он появляется просто в социальных сетях – это одно дело… Сергей Лесков: Тогда газет не было. Ольга Арсланова: А если в средствах массовой информации, которые обязаны проверять… Сергей Лесков: Нет, эти законы касаются не средств массовой информации, а именно социальных сетей. Иначе как бы граждан-то?.. Граждане – это социальные сети. Именно штрафы распространяются за перепощивание (извините, я второй раз употребляю это слово). Кстати, наши зрители должны иметь в виду, что если вы перепостили какой-нибудь пост… Ольга Арсланова: И не проверили, фейк ли это… Сергей Лесков: Условно говоря: «Максимальный репост! Это не фейк! В подъезде бультерьер съел пенсионера!!!» Вы можете быть оштрафованы на 200 тысяч рублей. Виталий Млечин: Сергей, а давайте попробуем разобраться, почему этот закон появился. Ведь у нас же уже действует закон о клевете… Сергей Лесков: Ну, появился он, конечно, после… Виталий Млечин: Можно подать в суд, получить компенсацию. Сергей Лесков: Да, конечно. Юристы говорят, что это избыточный закон, потому что все вот эти случаи уже имеются в существующем законодательстве. На самом деле каким-то спусковым механизмом явилась трагедия в Кемерове, где погибло 64 человека. Но там появились эти репосты (их происхождение спорное), какие-то опять же пранкеры звонили в морги, и появилась информация о том, что будто бы власти преуменьшают число жертв. Ну, поскольку это неправда, то я и повторять не буду. И вот после этого этот механизм законодатели запустили. Ну, будем прямо говорить, что этот пост, эта ложная, лживая и опасная информация получила такое распространение вовсе не из-за социальных сетей, не из-за этого пранкера отвратительного и злобного, а из-за того, что люди не доверяют властям, и они этому поверили. Виталий Млечин: Я вас об этом хотел спросить: почему она так распространяется? Сергей Лесков: Именно поэтому законодатели из Государственной Думы и запустили механизм этих законов, потому что фейки эти в первую очередь опасны для власти так называемой. Ну так вот… Виталий Млечин: Ну, властям от этого больше верить не станут. Сергей Лесков: Властям от этого верить больше не будут. Ну так вот, а вообще какова природа происхождения этих фейков? Понимаете, в этом же исследовании, на которое я ссылаюсь… Кстати, оно опубликовано в самом авторитетном научном журнале под названием Science. Никакой «Науке и жизни» рейтинги не снились, конечно, этого Science. Так вот, доказано, что ложная информация, фейковая информация получает зеленую улицу в нашем сознании по той причине, что ущерб, который может быть принесен ей (ну, ущерб может быть, конечно), несоизмеримо меньше, чем опасность от того, что ты не обратил на это внимания. Условно говоря, крик древнего человека, когда создавались эти эволюционные механизмы: «У нашей пещеры сидит лев!» – да, это может быть неправдой. Ну, если это неправда – не знаю, тебе миску щей не нальют, условно говоря. Но опасность от того, что ты не обратил внимания на льва, который точит свои когти, неизмеримо больше. Виталий Млечин: В этом случае лучше подстраховаться. Сергей Лесков: Да, это избыточное внимание к этому делу. Именно по этой причине тоже в этом исследовании обратили внимание на то, что чем более отвратительная информация, устрашающая, тем с большей скоростью… тем большая у нее проникающая способность. Ну, например, был такой эксперимент проведен на нескольких сотнях людей относительно того, что банка с кока-колой отравлена. Так вот, самая большая проникающая способность была у такого описания этой банки кока-колы: «Там сидела крыса, и крыса попала в рот человеку». Ну понятно, что этого не может быть, это какой-то бред, но именно это и пошло гулять по социальным сетям в силу каких-то эволюционных механизмов, которые заложены в нас природой. Таким образом, депутаты, которые сочиняют этот закон, они борются с самой природой человека, не обращая внимания на такую скрытую фундаментальную причину, почему появляются эти слухи. В истории России было немало трагедий, конечно, связанных так или иначе с фейковыми новостями. Я напряг свое воображение. Ну, например, восстание Пугачева – это же типичный фейк. Пугачев же выдавал себя за живого мужа Екатерины II, за Петра III, которого в темнице задушили гвардейцы. Ну, можно было попросить Пугачева поговорить по-немецки, потому что этот уважаемый человек был немец, как известно, но казакам такое в голову не пришло. И он, пользуясь этим фейком, тиранил полстраны довольно долго, полтора года. Были и другие фейки. При той же Екатерине был знаменитый такой чумной бунт, когда… Ну, в Москве погибло тогда, умерло от чумы 60 тысяч человек. Кстати, когда говорят о том, что медицина не продвинулась вперед, обратите внимание, это было недавно сравнительно. И жители Москвы растерзали, разорвали на части московского архимандрита и вообще все московское начальство по той причине, что они решили, что архимандрит спрятал от них животворящую икону, которая может спасти их от чумы. Это фейк? Это фейк. Виталий Млечин: Да. Но это все-таки было давно. Сергей Лесков: Это было давно. Сейчас тоже есть фейки. Вот вопрос, который, может быть, неприятен, я его просто задам. У нас есть такой министр… Это к вопросу о том, что фейки могут быть и полезны для власти. Надо уметь работать с информацией. Министр культуры Мединский говорит, что могут быть полезные мифы. Он же прямо это говорит, так? Миф – это фейк, ну, прямо скажем. Виталий Млечин: Он очень любит вот эту историю про 28 панфиловцев. Сергей Лесков: 28 панфиловцев. Он не отрицает того, что это миф, что это неправда. Но совершенно очевидно, что эта историческая неправда работала к исторической пользе. Как быть? Мединский еще и должностное лицо, он не отделается 200 тысячами. Мединский может вообще пойти по миру, если после принятия этого закона к нему применят эти административные меры. Виталий Млечин: Но что-то подсказывает, что… Сергей Лесков: Этот закон… Ага, Виталий! Вы хотите сказать, что это будет закон выборочного применения? Виталий Млечин: Что-то подсказывает. Может быть, я ошибаюсь, но что-то подсказывает. Ольга Арсланова: Нужно будет кому-нибудь доказать умышленность публикации этого фейка Сергей Лесков: Но он же умышленно это делает. Ольга Арсланова: Может, он не знал о том, что это фейк, был уверен, что правда. Сергей Лесков: Ольга, я понимаю. Ольга Арсланова: Тогда, возможно… Сергей Лесков: Он уверен, что это неправда, потому что есть масса источников, которые говорят о том, как эти события… Таких мифов во время всех войн возникает достаточное количество. Ну, например, есть миф о том, что в Советском Союзе была самая лучшая в мире система здравоохранения и образования. Ну, это тоже полезный миф. Мы, в общем-то, излучали оптимизм и жили счастливо под сенью этого мифа. Виталий Млечин: Но недолго. Сергей Лесков: И что, его надо было развенчивать? Я не понимаю. Поэтому мне кажется, что этот закон полон смутных формулировок и сам вообще приближается к понятию фейка. В общем-то, это говорит, конечно, о том, что это один из тех законов, которые можно называть благоглупостью, принятых в каком-то таком чиновничьем раже, и по существу они будут вредить, а не приносить пользу. Очередной запретительный закон нанесет, конечно, большой ущерб – по всем этим соображениям, которые я сейчас сказал. Ольга Арсланова: Давайте примем звонок от нашего зрителя – видимо, тоже вопросы есть. Сергей из Твери в прямом эфире. Добрый вечер. Виталий Млечин: Здравствуйте, Сергей. Слушаем вас. Зритель: Добрый вечер. Я хочу сказать, что это один из корявых приемов по наведению так называемой цензуры – пусть это даже и не касается СМИ, потому что в каждом фейке, мифе либо шутке есть доля правды. Давайте вспомним высокопоставленных губернаторов Белых, Хорошавина и Маркелова тем более, когда блогеры писали на протяжении многих лет об их незаконной, так называемой противоправной деятельности, а в администрациях данных губернаторов говорили, что это фейки. И многие блогеры и средства массовой информации вынуждены были из административных границ продолжать так называемую общественную полезную деятельность по разоблачению данных губернаторов – что и вылилось в уголовные дела в результате. Это во-первых. Во-вторых, я хочу сказать, что те же чиновники, которые, несмотря на свое нелестные эпитеты в отношении налогоплательщиков, наших граждан, которые питают их безбедную и сытую жизнь, несмотря на аудиозаписи и видеодоказательства, говорят, что то, что они сказали – это фейки, выдранные из контекста, ради того пиара, который выгодный их политических оппонентам. Поэтому все это будет делаться для наказания; не пряником, так кнутом; штрафовать до последней бабушки, которая скажет ту или иную вещь, которая непосредственно говорит о правде нашей жизни. Я напомню о пожаре в Забайкалье, в Бурятии, когда в 2016 году непосредственно благодаря Гринпису, космическим съемкам NASA и ЮНЕСКО… Мы только сейчас начинаем каждый год говорить, что эти пожары… Сергей Лесков: Вас Сергей зовут, да? Ольга Арсланова: Да. Спасибо, Сергей. Сергей Лесков: Сергей, я могу только солидаризироваться с вашим мнением. Вы исключительно осведомленный человек. Ну, кроме этих пожаров, можно вспомнить и Чернобыль, про который молчали едва ли не неделю, еще и первомайскую демонстрацию в центре Киева провели. И тоже только западный мониторинг обнаружил радиационное облако. Да, вы совершенно правы. Тут ни убавить, ни прибавить. Конечно, под благим предлогом власть заботится просто о том, чтобы вывести себя из-под критики. По поводу фейка есть старинная русская поговорка: «Сказка – ложь, да в ней намек». Конечно, да, слухи на пустом месте не рождаются. В условиях дефицита информации, да, может быть, какие-то детали неверны, но все равно это правда. Кстати, та же Екатерина запрещала говорить о чумном бунте в Москве и говорила, что это ложь. То есть, видите, века идут, а власть не меняется. Так что так и есть. Но тем не менее… Ольга Арсланова: Кстати, о власти. Сергей Лесков: Да, кстати, о власти. Ну, проблема качества российской политической элиты становится все более острой и все более острой. И я думаю, что в Кремле это ощущают, потому что используют, выдумывают все новые и новые методы, приемы и механизмы обновления этой власти. Ну, например, мы уже года два, наверное, говорим о механизме, который называется – назначение временных исполняющих обязанности губернатора, которые временно исполняют и на волне каких-то ожиданий и надежд должны добиться хороших результатов. Потом – выборы, и они на этих выборах побеждают. Как бы это такой… Как называется это удовольствие, когда люди на волнах катаются? Ольга Арсланова: Серфинг. Сергей Лесков: Серфинг. Вот такой серфинг губернаторов. Экспромт родился. Ну так вот, а получается у них этот серфинг или нет? Вот вопрос. Виталий Млечин: Не у всех, судя по всему. Сергей Лесков: Да, не у всех. Социологи провели исследование. Их сейчас – этих «серфингистов» – 37 человек. И только двенадцать из них добились положительных результатов, причем девять… Там есть такой индекс устойчивости – это насколько хорошо удалось решить социальные проблемы в регионах. Пожалуй, только три губернатора добились заметного прогресса – это в Пермском крае, в Карелии и в Рязанской области. Этих замечательных людей зовут Максим Решетников, Артур Парфенчиков и Николай Любимов. Еще в девяти субъектах чуть-чуть, на грани статистической погрешности, я думаю, вырос показатель. А есть регионы, где этот… А что значит «есть»? В 24 субъектах он снизился. То есть две трети «серфингистов» – лучше бы они ходили на лыжах, а не на этой доске скользили. Причем хуже всего эти баллы (а вот это, кстати, очень интересно) в Кемерове и на Алтае, где до смены руководства были такие… прежние губернаторы сидели там, ну не знаю… В Кемерове сколько он там лет сидел? Виталий Млечин: Очень много, чуть ли не с начала 90-х. Сергей Лесков: Сорок, наверное? Почти 40 лет, да. И на Алтае тоже губернатор очень долго сидел. И вот там, видимо, настолько крепкие были эти личностные связи, что их разрушение привело к падению, к снижению этой самой устойчивости. Но и не это самое интересное. Самое большое падение устойчивости в тех регионах, в тех трех регионах, где победила оппозиция на недавних выборах. Мы помним эти регионы: Владимирская область (ЛДПР), Хабаровский край (тоже ЛДПР) и Хакасия, где коммунист. Там на 2–3 балла снижение этой самой устойчивости, а это очень много. Виталий Млечин: Ну а можно доверять этим данным? Они объективные? Сергей Лесков: Поскольку социология – это наука, то доверять нельзя. Доверять можно только религии, которая неопровергаемая. Виталий Млечин: В религию верить приходится. Сергей Лесков: Только верить, да. Ну, научная парадигма – ее можно опровергнуть. И всегда одни научные данные могут быть скорректированы или дополнены какими-то другими, но тем не менее они все-таки какую-то общую картину создают. Виталий Млечин: А то просто мы же знаем, что важно не то, как на самом деле, а как считают. Сергей Лесков: Ну, я думаю, в данном случае социологи были… Кто их там – эти губернаторы, что ли, с руки кормили? Нет, конечно, это не так. Это было объективное исследование. Другое дело, что, конечно, могут быть какие-то коррекции. Ну, общая картина здесь, я думаю, достаточно объективна. Кстати, вы помните, мы несколько недель назад говорили, что Кремль придумал определение эффективности этих губернаторов. То есть, в общем, мысль кипит в этом направлении у многих людей. Там была создана сложная иерархическая система оценки их эффективности по многим-многим показателям. И тем, кто плохо работает, даже штрафы денежные полагалось выписывать. Такая идея тоже есть. Что еще говорят социологи по поводу этих губернаторов-технократов? Ну, очевидно, они меньше раздражают своих избирателей – по той самой причине, что они не имеют какой-то субъектности. Может быть, кто-то скажет, что они немного похожи на роботов – как технократы. Личностные как бы предпочтения у них слабее выражены. С одной стороны, они меньше раздражают. С другой стороны, у них нет эмпатии, они не сочувствуют своим сограждан. Да и большинство из них, в общем-то, приехали в эти регионы из других мест. И это приводит к тому, что за справедливостью люди чаще всего все равно обращаются в федеральный центр. Мы это видим по «прямым линиям» президента. Виталий Млечин: Ну и самое главное, что из федерального центра люди-то как раз и получают что-то, в отличие от других центров. Сергей Лесков: Да, конечно, Виталий, нельзя не согласиться. Объективно возможности у губернаторов не так велики. Большинство наших регионов являются дотационными, просто денег мало. Так или иначе, из всего этого исследования можно сделать вывод, что вот этот механизм назначения врио губернаторов позволяет каким-то образом купировать на короткое время недовольство, породить надежду, а потом прежние проблемы возвращаются. И, может быть, даже как у Салтыкова-Щедрина в знаменитом и бессмертном произведении, оказывается, что всякий новый губернатор оказывается хуже предыдущего, поскольку проблемы-то не уходят. Ну, в общем, все это вместе говорит, конечно, о дефиците квалифицированных кадров и управленцев такого высокого уровня. Да, к сожалению, я думаю, что в значительной мере это следствие провала в системе образования, чудовищного падения нашей образовательной системы, которая, я уверен (это миф), была лучшей в мире. Виталий Млечин: А вы считаете, что они просто не могут сделать жизнь лучше или не ставят себе цели такой? Сергей Лесков: Ставят цель. Перед ними цель поставлена. У них есть один избиратель, будем прямо говорить. Эту цель он поставил и может спросить. Он и спрашивает. Конечно, они стараются. Прежние губернаторы меньше зависели от президента – он же их не назначал, ну, до какого-то момента. Он ориентировался на избирателей региона. А здесь, в общем, избиратель локализован в другом месте. Нет, они стараются, но масса трудностей, перед которыми встала страна, конечно, затрудняют, лишают их степени свободы. Полномочий у губернаторов тоже ведь немного. Давайте поговорим об еще одном замечательном чиновнике, которого зовут Руслан Израилович Горринг. Я думаю, что женщины России получили прекрасный подарок: 8 марта он был арестован в аэропорту. Помните этого чудесного человека? Я давно не испытывал такого отвращения. По-моему, где-то в конце… Ольга Арсланова: При просмотре стримов. Сергей Лесков: Да. В конце января этот человек появился в социальных сетях. Я, в общем, не в состоянии все это повторить, даже описать. «Не надо обижать девочек», – как говорили в подростковых фильмах во времена СССР. Я думаю, что даже был троллинг какой-то со стороны правоохранительных органов, что арестовали именно 8 марта. Тоже про него масса фейковых новостей ходила, что он стал, например, родственником экс-президента ЮАР Зумы, у которого, в свою очередь, восемь жен, но только пять из них законных. Виталий Млечин: Там это мало кого останавливает. Сергей Лесков: Будто Горринг этот, которого раньше звали не Горрингом, а Русланом Магомедовичем Ганижевым, получил в приданое два алмазных месторождения. Безумный какой-то человек! Все это подталкивает к одному вопросу, и этот вопрос самый важный. Ну, то, что его арестовали – это понятно. Сколько ниточке ни виться, всегда конец будет. А как такой человек стал заместителем руководителя Росгеологии – стратегически важного объекта, института, который входит в 100 стратегических объектов Российской Федерации? Кто-нибудь проверял его биографию? Виталий Млечин: Еще один вопрос к этому можно добавить? Он тоже сразу возникает. А сколько еще таких людей у нас находится на таких должностях? Сергей Лесков: Напрашивается. Арашуков, например, сенатор арестованный. Сегодня 10 лет строгого режима получил экс-мэр Нижнего Новгорода (по-моему, в пятерку самых крупных городов в нашей стране входит) Олег Сорокин. 10 лет строгого режима. Сейчас он вице-спикер Законодательного собрания и член Политсовета «Единой России». Ну, вообще лихой человек: 1 миллион долларов взятки, похищение человека и угроза отрубить этому человеку ногу топором. Все это судом доказано. Кстати, своего предшественника в Законодательном собрании он посадил на 12 лет. Это что-то невероятное просто! Понятно, что некоторые нравы Нижнего Новгорода были описаны великим пролетарским писателем Горьким. Ну, казалось бы, с тех пор можно как-то более цивилизованно управлять этим замечательным городом. Как эти люди попадают на высокие места? Есть у нас какая-то система отбора? Ну да, есть. Их там заставляют прыгать, я слышал, со скалы с парашютом, в танке ездить. Может быть, не эти качества надо проверять, а что-то другое? Виталий резонный вопрос задает: а сколько еще таких людей, предположим, в Совете Федерации? Валентина Матвиенко сказала, что больше таких, как Арашуков нет. Можем ли мы доверять этому? Виталий Млечин: Очень хотелось бы. Ну очень хотелось бы! Сергей Лесков: Можем ли мы доверять тому, что в федеральных ведомствах, типа Росгеологии, нет таких, как Руслан Горринг? Просто животное! Его в вольере надо держать, а не в руководящем кресле на уровне министра. Можем ли мы считать, что среди мэров крупных российских мегаполисов нет людей, которые грозят отрубить ногу топором человеку, который пришелся ему поперек горла? Не знаю. Уверенности нет. Деградация российской политической элиты, конечно, является, наверное… ну, я уверен, одним из самых главных препятствий на пути модернизации и того рывка, о котором говорит президент. Как вот это удалось сделать Петру? Я не знаю. Может быть, немцев позвать? Виталий Млечин: Немцы уже приходили – ничем хорошим не кончилось. Сергей Лесков: Ну нет, других немцев, которые, согласно Чацкому, ловить чины и что-то еще приехали сюда. Ну, на самом деле, в общем-то, призыв голландцев и немцев в Петровскую эпоху многое дал для рывка России вперед. Достаточно вспомнить состав Российской академии наук, который состоял сплошь из немцев в течение полувека. Там был только Ломоносов русский, да и тот учился в немецком университете. Надо что-то делать, потому что… Виталий Млечин: Ну, учитывая то, что мы сейчас воспринимаем весь Запад как врага одного большого, сложно на это надеяться. Сергей Лесков: Нет, мы не воспринимаем. Нет, ну как? Президент все время говорит, что на Западе наши партнеры, и постоянно призывает западных инвесторов вкладываться в Россию. И многие вкладываются, таких проектов очень много. Здесь работают и преподаватели многие. Я не думаю, что российская политическая элита (условно говоря – Кремль) воспринимает Запад враждебно. Нет, это на самом деле не так. Какие-то проблемы есть. В Италии сейчас рассматривают механизмы выхода из этой санкционной системы. Есть, конечно, политики на Западе, которые создают вот эту иллюзию России как врага, но это, я думаю, имеет под собой какую-то материальную выгоду. Всегда на войну выделяется денег больше, чем на мир. Это со времен появления человека. Виталий Млечин: Ну да, сейчас на войну выделяется уж очень много денег. Хотелось бы, чтобы поменьше. Спасибо вам большое. Будем верить в лучшее. Это был обозреватель Общественного телевидения Сергей Лесков и темы этого дня. Большое спасибо.