Сергей Лесков: Именно высокий уровень человеческих достоинств Калашникова и позволил ему создать такое великое творение, каким является автомат АК

Гости
Сергей Лесков
ведущий программы «Академики»

Константин Чуриков: Итак, ждем ваших ответов, номер для SMS прежний, 5445. Уже приходят, кстати, первые национальные идеи.

Оксана Галькевич: Не рассказывай.

Константин Чуриков: «Цивилизация и православие», подожди, «родовые поместья», «лечение, обучение бесплатно», «экономическое могущество России», «меньше работать – больше отдыхать», это вот как-то с предыдущим тоже интересно сочетается.

Оксана Галькевич: А родовые поместья вернуть или раздать?

Константин Чуриков: Вернуть, женщина пишет, да.

Сергей Лесков:

Оксана Галькевич: Слышим голос, друзья…

Константин Чуриков: А это голос известный, да.

Оксана Галькевич: Это голос Сергея Лескова, обозревателя Общественного телевидения. Видимо, тоже хотите высказаться, прежде чем…

Сергей Лесков: По поводу чего?

Оксана Галькевич: Ну, по поводу национальной идеи. Сергей, как бы вы ее сформулировали?

Сергей Лесков: Некоторые неглупые люди говорят, что эта идея вообще от лукавого, но подумать на эту тему полезно. Уже же высказана одна национальная идея, например, сбережение народа, это сказал не я, это сказал…

Оксана Галькевич: …Ломоносов.

Сергей Лесков: …сначала Ломоносов, потом это повторил Солженицын. Хорошая идея. В конечном итоге это каким-то образом интегрирует все, что вы сейчас успели прочитать в том или ином виде… А вообще зачем нужно государство? Зачем нужны какие-то властные структуры? Для пользы людей. Ну вот пусть они и оберегают народ, сберегают народ.

Константин Чуриков: Защищают.

Сергей Лесков: И защищают народ, все сюда входит в это такое старое русское слово. Но можно, впрочем, и еще что-нибудь придумать, потому что в традициях…

Оксана Галькевич: Пугаете.

Сергей Лесков: Да, в традициях русского государства, тут уже прозвучало, сильное государство, которое доминирует над интересами личности. Такой подход тоже возможен.

Оксана Галькевич: Это, как говорят, Бисмарк в свое время высказался по поводу идей Карла Маркса и Фридриха Энгельса: «Здорово придумано, осталось найти страну, где это будет применено», – да?

Сергей Лесков: М-да. Вы сейчас уводите нашу повестку, перпендикулярную направлению…

Оксана Галькевич: В соблазн я вас ввожу. Хорошо, давайте подведем итоги событий дня главных.

Сергей Лесков: Сто лет исполнилось великому конструктору Михаилу Тимофеевичу Калашникову, имя которого известно всему миру без преувеличения. Это создатель легендарного автомата, который так и называется автоматом Калашникова, с бесчисленным количеством этих модификаций. Собственно говоря, возможность его модифицировать – это тоже признак гениальности конструкции, она проста, надежна, эффективна. Я, в общем-то, не буду петь очередную осанну этому автомату, мне хотелось бы поговорить о другом.

Итак, несомненно, конечно, Калашников – это национальный бренд. Не так много у нас таких именных брендов. Ну что, Гагарин, Калашников, Сталин…

Константин Чуриков: Достоевский, Толстой.

Сергей Лесков: Нет, Достоевский русский, а вот за последние 100 лет, такие советские бренды.

Константин Чуриков: А, уже советские, да.

Сергей Лесков: Невелик будет этот ряд, скажем прямо. И, в общем-то, для государства, о котором мы только что сказали, конечно, значение Калашникова в том, что это начало оружейного экспорта России, что составляет значительную часть нашего бюджета. Еще при Хрущеве, мне кажется, что это тоже его какая-то внешнеполитическая ошибка, он фактически бесплатно передал 18 дружественным, как он считал тогда, странам лицензию на производство автомата Калашникова, еще в 12 странах он производился бесплатно. Сейчас эта лицензия кончилась, но в Польше и в Болгарии продолжают клепать модификации автомата Калашникова, по-моему, даже открыли уже филиал в Америке.

В общем-то, Советский Союз получил, наверное, что-то и получил, но очень небольшие деньги за распространение автомата Калашникова. Единственное, что нам надо было, – это пообещать, что он будет направлен против империалистов. Впрочем, он был направлен не только против империалистов, мы знаем, что это оружие стало любимым для террористов, для Аль-Каиды, помним трагедию Олимпиады в Мюнхене в 1972 году, когда террористы из палестинской организации расстреляли команду Израиля именно из автомата Калашникова.

Так вот после вот этой вот преамбулы, 105 сейчас миллионов этих автоматов находится на руках, он на флаге нескольких государств находится, по-моему, Мозамбик, Острова Кука, на гербе Зимбабве…

Константин Чуриков: Мы сейчас можем герб Мозамбика показать, кстати, с моего компьютера.

Сергей Лесков: Мозамбик, да, самое такое… Зимбабве национальный герб, это бывшая Родезия.

Константин Чуриков: А там, знаете, на гербе Мозамбика, значит, автомат Калашникова, а вот второе, я читал, что-то вроде, так сказать, мотыги, то есть орудие в принципе.

Сергей Лесков: Ну да, вот.

Оксана Галькевич: Они просто еще не перековали…

Сергей Лесков: Кстати, надо сказать, что сам Михаил Калашников никогда не выражал никакого восторга по поводу вот этого широкого распространения его автомата, созданного в 1947 году сразу после самой кровопролитной в истории человечества войны.

Я перехожу к тому, о чем, мне кажется, важно поговорить применительно к Калашникову, к этому русскому инженеру-самоучке, гению, и о чем говорят, мне кажется, непростительно редко. Сразу после его смерти, ему было 93 года, это 5 лет назад произошло, стало известно его покаянное письмо, направленное патриарху Кириллу. Оно короткое, я его прочитаю: «Моя душевная боль нестерпима. Один и тот же неразрешимый вопрос: коль мой автомат лишал людей жизни, стало быть, и я, Михайло Калашников, 93 лет отроду, сын крестьянки, христианин и православный по вере своей, повинен в смерти людей, пусть даже врага? Добро и зло живут, соседствуют, борются и, что самое страшное, смиряются друг с другом в душах людей, вот к чему я пришел на закате своей земной жизни. Получается какой-то вечный двигатель, который я так хотел изобрести в молодые годы». Можно назвать это покаянным письмом? Да.

Легче легкого, конечно, для ученого сказать, что он просто решал какую-то красивую техническую задачу, а в применении этой конструкции, этого механизма виноваты бессердечные политики, как случилось, предположим, с атомной бомбой, со многими другими, с тем же динамитом. Калашников был не такой человек, он не снимал с себя ответственность за то, что, не будем называть это число, он сам не называет числа, много людей погибло от этого автомата. Он чувствовал свою ответственность.

Между прочим, многие великие ученые, которые создали то или иное оружие, тоже чувствовали такую ответственность, их имена известны. Например, создатель атомной бомбы Роберт Оппенгеймер, по некоторым сведениям, способствовал передаче атомных секретов СССР, чтобы уравновесить шансы мировых лидеров. По крайней мере он вышел добровольно из атомного проекта. Андрей Сахаров после создания самой мощной бомбы в мире, водородной, тоже стал борцом за мир. Упомянутый нами Альфред Нобель, ведь почему он учредил премию своего имени, в том числе, кстати, и за мир? Потому что он устрашился последствий своего оружия.

Это очень важный момент. Великие ученые, создав какое-то оружие разрушения, несущее смерть, не снимают с себя ответственность за последствия его применения. Не снимал и Калашников. Сегодня мы можем задаться вопросом: а почему за последние десятилетия последователям великих советских инженеров не удалось создать ничего столь же значительного, как плеяде вот этих современников Калашникова, среди которых на самом деле много выдающихся инженеров: Королев, Челомей, Туполев, Микоян, Илюшин? Много, этот ряд очень долог. Почему?

Вот мне кажется, что именно причина в том, что падение какого-то там морального начала, снижение нравственных требований приводит к тому, что и вот этот вот творческий дух тоже снижает свой потенциал. Мы же знаем, мы нередко говорим в нашей передаче о том, что безответственность стала как бы признаком нашего времени, сейчас никто не чувствует ответственности за то, что он сделал: министры, руководители, предприниматели – все выходят сухими из воды, даже если попали под какую-то грозу.

Вы представляете, значит, Калашников, человек, который мог бы купаться в славе, вообще снимать жирные пенки с того, что он сделал, жил на третьем этаже в маленькой скромной квартире, ничего не просил, получал самую небольшую пенсию, даже отказывался от каких-то регалий. Я совершенно уверен, что именно высокий уровень каких-то его человеческих достоинств и позволил ему создать такое великое, гениальное творение, каким является вот этот вот автомат. Семьдесят лет прошло, он по-прежнему в строю. Такими же качествами обладали и Королев, и многие другие советские инженеры. Бесплодность следующей эпохи, на мой взгляд, связана именно с какими-то моральными критериями.

Есть разные ученые, помните бессмертный роман Курта Воннегута «Колыбель для кошки»? Там выведен… Там, кстати говоря, описана, по-моему, бомбардировка Дрездена, вот эта «Бойня номер пять». Он создал вот эту самую какую-то чудо-бомбу, и в тот момент, когда она разрушала города, этот ученый думал о проблеме, которая казалась ему самой важной на тот момент. Проблема была такая: когда черепаха втягивает свою голову под панцирь, у нее сокращаются позвонки, или позвоночник изгибается? Ученый гениальный, видимо, который создал чудо-оружие, думал о такой никчемной проблеме.

Ни Калашников, ни Сергей Королев, ни Андрей Сахаров об этом думать не могли, они были ответственны за то, что они создали. Вообще я думаю, что вот непонятно, многие удивлялись, почему Калашников жил скромно и отказывался от всяких президентских регалий и сладких пирогов. Я уверен, что совестливый человек живет скромно, совестливость и скромность – это какие-то две сестры, а вот какая-то там бессовестность и бесплодность – это родственные понятия. Бессовестность стала как бы знаком нашего времени, отсюда и такая, мне представляется, бесплодность.

Константин Чуриков: Сергей, а где бы совесть раздобыть?

Сергей Лесков: Риторический вопрос.

Константин Чуриков: Ну почему? Вот тогда она, вот вы говорите, была, а сейчас ее что-то нет. Куда она подевалась?

Сергей Лесков: Ну, что же, я думаю, что при всей надуманности идеалов, которые тогда были у советского общества, надуманными они кажутся сейчас. В общем-то, это было поколение, которое искренне верило в какие-то высокие цели, к которым они шли…

Константин Чуриков: Снова национальная идея у нас возникает, да?

Сергей Лесков: Это была не национальная идея, это была идея для всего человечества. Все-таки идея перманентной революции хотя и была развенчана, но все-таки Советский Союз выполнял мессианскую роль, не для своей страны он строил социализм и коммунизм, он строил коммунизм для счастья всего человека, а вовсе не для того, чтобы создать рай на земле в отдельно взятой стране, это принципиальный момент.

Да, на самом деле перед советским человеком стояли высокие задачи. Были такие люди, и достойные люди, которые не верили, даже смеялись и рассказывали анекдоты про это дело. Слава богу, что такие люди были, потому что чем больше мнений, тем быстрее развивается общество. Но в массе своей… Кстати, он же был коммунистом, вступил в Коммунистическую партию именно тогда, в молодые годы, и никогда, уже став православным христианином, он не выражал разочарования в идеях коммунизма, я про Калашникова говорю. Мне кажется, что это родственные понятия. Впрочем, конечно, все люди разные, потому человек и стал царем природы, я думаю.

Есть еще темы, которые мне представляются очень важными. Стали известны… По поводу Калашникова нет звонков?

Константин Чуриков: Много соображений по поводу совести, по поводу Калашникова тоже пишут. Звонки всегда есть, но давайте сейчас уже следующую тему.

Сергей Лесков: Ну давайте. Кстати говоря, ведь в школах в курсе начальной военной подготовки и в курсе, как он сейчас называется, ОБЖ, как это расшифровывается…

Константин Чуриков: Основы безопасности жизнедеятельности, что-то там такое странное название.

Оксана Галькевич: Жизнедеятельности.

Сергей Лесков: У меня дитя еще в школу не ходит, не знаю. Там же есть нормы по сборке-разборке автомата Калашникова. По-моему, на отметку «отлично» надо его… Что там быстрее, разбирать или собирать? По-моему, разбирать быстрее.

Константин Чуриков: Одна женщина-депутат сказала: «Что это вообще за поколение мужчин, не могут АК взять в руки?»

Оксана Галькевич: Женщина-депутат сама в школе собирала, руки-то помнят.

Сергей Лесков: Двадцать секунд сборка, тридцать секунд разборка, это отличная отметка для российского школьника сегодня. В армии для российского солдата нормативы 15 и 25 секунд. Представляете, до сих пор это оружие является признаком твоей подготовки к защите страны.

Ну вот. Итак, «наркомовские 100 граммов».

Оксана Галькевич: …не в счет просто, я так подумала, что с тех пор просто жизнь несколько изменилась.

Константин Чуриков: Сергей сделал подводку, «наркомовские 100 граммов».

Оксана Галькевич: Сто граммов, да?

Сергей Лесков: До сих пор, несмотря на век космических этих самых войск, тем не менее автомат Калашникова…

Ну так вот, следующая тема, «наркомовские 100 граммов», как я сказал. Мы считаем, что Россия самая пьющая страна в мире, но это, конечно, миф, который развенчивают исследования международных организаций. Читающей страной Россия остается, а пьющей уже не является. Так вот только 7-е место, а если считать по-спортивному, там, по-моему, 9-е получается по употреблению алкоголя на душу населения.

Между прочим, сейчас же резко снижение произошло, наверное, Геннадий Онищенко просто ликует, где-то на изломе СССР и российского государства было 18 литров, сейчас официальная цифра 11 литров чистого алкоголя потребление на душу населения. Хотя, по данным Всемирной организации здравоохранения, 8 литров на душу населения в год является границей, за которой происходит неизбежное уничтожение генофонда нации. Но здесь, конечно, Всемирная организация заблуждается, потому что самые передовые страны пьют неизмеримо больше.

Итак, кто же во главе? На первом месте Литва, советские же люди, там 12,3 литра алкоголя, чистого алкоголя.

Константин Чуриков: Это, может, за счет наших, которые туда…?

Сергей Лесков: Да там, кстати говоря, довольно мало русских, это в Латвии много. Австрия на 2-м месте, 11,8, Франция…

Константин Чуриков: Ну понятно…

Сергей Лесков: Это и понятно, там тоже много наших.

Оксана Галькевич: Подождите, это же другой алкоголь. Чем меряемся, простите?

Сергей Лесков: Оксана…

Оксана Галькевич: Какими градусами?

Константин Чуриков: Литрами спирта.

Сергей Лесков: Можно я оглашу весь список?

Оксана Галькевич: Можно, можно.

Константин Чуриков: Пожалуйста.

Сергей Лесков: А потом мы выскажем соображения, глубокие, чистые и незамутненные.

Итак, Литва, Австрия, Франция, дальше идет Чехия, 11,6, прямо дышит в спину Франции…

Оксана Галькевич: …перегаром.

Сергей Лесков: …Люксембург, потом Латвия (вот, кстати, в Латвии много наших), Ирландия (11,2), а вот Россия делит с Венгрией с этими 11 литрами какое-то там место, они говорят, что 7-е, мне кажется, что 9-е. И здесь, конечно, Оксана права, она зрит в корень. Конечно, там-то что пьют? Вино да пиво…

Константин Чуриков: Божоле, понимаете ли.

Сергей Лесков: Да, божоле, может быть, даже и шампанское иногда. Проблема, конечно, России в употреблении крепких напитков, а также некачественного алкоголя и всяких суррогатов. Там же, уже в хвост нам дышит Германия, Португалия, Польша. Самые непьющие страны – это Индонезия, Турция, ясное дело, это как бы их религиозные каноны. Там же почему-то фигурирует Израиль, мне совсем непонятно, вот уж где много наших сограждан, это в Израиле. Я там был, люди ни в чем себе не отказывают, непонятно. Я что-то думаю, что это какая-то…

Оксана Галькевич: Они скрывают, они просто, как наши люди, по-прежнему наливают…

Сергей Лесков: Да, мы знаем, что самые лучшие бухгалтеры уехали в Израиль, и там они теперь наводят эту туманную статистику, все неправда.

Оксана Галькевич: Вот.

Сергей Лесков: В Израиле, я думаю, пьют еще больше, чем в Литве. Но, в общем-то, так или иначе… Еще, конечно, есть тема самогона, но я думаю, что самогоноварение есть в любой стране, и не всякий производитель вина где-нибудь во Франции говорит всю правду о том, сколько он там выпивает в своих подвалах. Я сам видел эти подвалы, дело темное.

Константин Чуриков: «И я там был…», как говорится.

Сергей Лесков: Да, дело темное, так что эти…

Оксана Галькевич: Очень, кстати, темные коридоры, да.

Сергей Лесков: Да, все эти самогонщики появились раньше, чем Адам пристыдил Еву, может быть, кстати, связанные события.

Ну так вот, в общем-то, мы не можем задаться вопросом, притом что, конечно, алкоголь вошел в русскую бытовую культуру и стал частью русского национального мифа…

Константин Чуриков: Мифа или кода?

Сергей Лесков: Кода, национального кода, и все мифы, мы там знаем, «по усам текло, а в рот не попадало», про что сказано? В общем, конечно, христианская культура, особенно северная христианская культура, предполагает употребление алкоголя. «Я бы с ним в разведку не пошел» про кого говорят? – про трезвенника. Русский человек, конечно, не доверяет трезвеннику. Между прочим, я совершенно убежден в том, что когда мы прочитали эти цифры, то значительная часть наших зрителей стала прикидывать на себя, сколько это, 11 литров чистого алкоголя в день, не превышает ли он эту норму.

Оксана Галькевич: В день?

Сергей Лесков: Нет, в год.

Оксана Галькевич: Господи.

Константин Чуриков: Многовато в день, Сергей, аккуратнее.

Сергей Лесков: Нет, в день ты переводишь, конечно.

Есть, кстати, там во времена антиалкогольной кампании Михаила Сергеевича Горбачева приводились цифры, сколько бутылок приходится на человека в день, это больше, конечно, действовало на воображение. Между прочим, я совершенно уверен, что вот эта вот антиалкогольная кампания Горбачева стала одним из важных факторов того, что власть потеряла свой авторитет в глазах советского человека, и, в общем-то, совершенно неадекватные политические решения в ходе этой антиалкогольной кампании привели посредством других решений к распаду великого государства. Я помню, как первый секретарь МГК КПСС Гришин радостно рапортовал в ЦК о том, что работа по отрезвлению Москвы завершена. Ну как можно после этих победных реляций вверять свою судьбу коммунистическому руководству?

Люди вообще ничего не понимали. Тогда была знаменитая присказка «в 6 утра поет петух, в 8 Пугачева, магазин закрыт до 2, ключ у Горбачева». Народ настолько измывался, а когда власть становится смешна, то эта власть, конечно, недолговечна. Алкоголь – это очень тонкое поле, такая чувствительная струна не только для нашей страны, не будем… Вот эти бутлегеры американские, американская мафия, которая поднялась и до сих пор не истреблена, тоже связаны с сухим законом. Тема, конечно, чрезвычайно серьезная…

Константин Чуриков: Именно поэтому нам звонит Сергей из Ростовской области, давайте сейчас его выведем в эфир. Сергей, здравствуйте.

Сергей Лесков: Ростовская область – это Ростов-папа.

Константин Чуриков: Сергей, добрый вечер, говорите, вы в эфире.

Зритель: Здравствуйте! Я слушаю. Вы слышите меня?

Константин Чуриков: Да.

Оксана Галькевич: А то.

Зритель: К Сергею Леонидовичу хочу обратиться. Мне вот, когда вы называете эти цифры, 11 литров, немножко смешно становится.

Сергей Лесков: Это вместе с детьми.

Зритель: С детьми, да. Ну, выпиваю иногда, но я ни разу или давным-давно уже не был в магазинах, весь этот учет ведется с учетом того, что покупается в магазинах. И я, и многие мои знакомые, близкие занимаются самогоноварением. Сейчас в каждом магазине можно купить аппарат от 3 до 20 и выше тысяч…

Константин Чуриков: Так.

Оксана Галькевич: Ох ты.

Зритель: Многие дома гонят самогон. Еще в нашей местности завозится алкоголь то ли из Осетии, то ли еще откуда-то, интенсивно продается, берут по 5–10 литров, а дома, естественно, делают свои напитки, это тоже нигде не учтено.

Константин Чуриков: Конечно.

Зритель: Я неоднократно бываю на свадьбах, на похоронах, перед этими мероприятиями всегда ездят по известным адресам, по домам, набирают ящиками водку, вино, шаманское, все это безакцизно, то есть все это идет мимо вашего учета. И 11 литров, я полагаю, просто как смех для России.

Сергей Лесков: Ну что…

Зритель: Тем более еще виноград созревает в наших…, много вина люди пьют, самогон, спирт…

Оксана Галькевич: Сергей, скажите, а вот напитки, которые вы с вашими соседями, друзьями употребляете, насколько это интересные, так скажем, напитки?

Константин Чуриков: Оксана просто не пробовала, вы расскажите Оксане, пожалуйста.

Оксана Галькевич: Да.

Зритель: Ну, если это самогон гонится, то туда что угодно добавляется: и клюква, и малина…

Оксана Галькевич: Понятно.

Зритель: То есть тут на все случаи жизни, и он лучше того, что в магазинах, там не факт, что это акцизное…

Оксана Галькевич: Понятно. А зачем вам вот это вот крепкое? У вас же жара летом, зачем вам вот это все? Вы же можете вино делать.

Сергей Лесков: Оксана, чтобы «забрало» поскорее.

Оксана Галькевич: Подождите, я хочу Сергея не вас, а Сергея из Ростовской области послушать.

Зритель: Нет, ну его в меру можно выпить, необязательно, чтобы напиться.

Константин Чуриков: Вот.

Оксана Галькевич: Вот.

Зритель: И еще я слышал такой факт, у нас в Ростове есть завод по выпуску алкогольной продукции, и они официально заявили еще несколько лет назад, что юг области у них вообще не берет продукцию, то есть юг области пьет что сам произвел, что сам добыл.

Константин Чуриков: Свое. Все-таки это северное такое явление, на севере всегда больше алкоголя. Спасибо.

Оксана Галькевич: Даже в Ростовской области. Я так понимаю, что и завод шампанских вин в Цимлянске тоже не востребован.

Сергей Лесков: Ну нет, конечно, я не могу не согласиться со своим тезкой, что, в общем, эта область такая латентного бизнеса очень часто, скажем так мягко, и она криминализована. Была у нас целая автономная республика, через которую гнали целые поезда левого спирта, там даже футбольная команда стала чемпионом России, не будем называть это, говорят, что это там побеждено. Ну да, это на самом деле проблема, но эта проблема есть и в других странах. Те же самые виноградники, которые занимают половину площади цивилизованной Франции – вы что, думаете, там все эти виноградари прямо все там сдают государству? Это всегда, в общем-то, такая латентная область деятельности. Но есть же все-таки цифры, с которыми не поспоришь.

До революции, и здесь, кстати, Сергей согласится, по статистике, а эти опросы проводились, потому что в дореволюционной России была очень сильная борьба за трезвый образ жизни, было даже Всероссийское общество трезвенников. Сорок три процента мужского населения, официальная статистика, были непьющими, сорок три! Крестьяне, многие крестьяне не пили. Сейчас по официальной статистике, тут Сергей может обрадоваться, у нас не пьет среди мужчин только 0,5%, я думаю, это язвенники, согласно одной известной комедии, 0,5%. До революции не пило 43% мужчин.

Да, на самом деле на определенном этапе я думаю, что это связано с индустриализацией, с созданием этих мегаполисов, в городах все пьют, конечно. Да и, в общем-то, сама деградация села, к чему привело мудрое ленинское руководство во главе с Гришиным, который отрезвил Москву, да, тоже привела к деградации и пьянству, повальному пьянству на селе, мы это видим. Проблема очень серьезная. Тем не менее, Сергей, самогоноварение было всегда, с ним начали бороться еще при Ленине, это известно, декреты были… Кстати, боролись с самогоноварением, потому что хлеба не хватало, с хлебом это удобнее было делать.

Так что, в общем, проблема есть, но объективно потребление алкоголя снижается, этому нельзя не радоваться. И конечно, я думаю, что в основе этого лежат социальные факторы, а все остальное второстепенно.

Константин Чуриков: В основе этого, Сергей, еще лежит государственная статистика, потому что нам вот Минздрав сообщает, что вот это все снижается, хотя, в общем-то, с наркоучетом у нас не все в порядке.

Сергей Лесков: Важен социальный фактор: достойная работа, повышение культурного уровня, образование. Это связанные вещи.

Оксана Галькевич: Константин со знанием дела просто вставил пять копеек.

Константин Чуриков: Я готовлю каждую неделю итоговую программу, каждые две недели.

Оксана Галькевич: Делаю вклад в пополнение этой статистики, а она не отображает.

Сергей Лесков: Ну, мы говорили, на самом деле статистика вызывает все больше и больше скепсиса, но не до такой же все-таки степени. Потребление алкоголя связано с культурным и образовательным уровнем, очевидно совершенно.

Константин Чуриков: Вообще образованные люди у нас в стране эталон.

Сергей Лесков: Итак, теперь про образованных людей. Конечно, так очень часто говорят, такой есть штамп, взорвало Интернет, взорвало социальные сети, мне это безумно не нравится, особенно применительно к этому чудовищному происшествию…

Константин Чуриков: Сейчас еще говорят, что тема зашла куда-то, вот она зашла куда-то.

Сергей Лесков: Это чудовищное убийство в Санкт-Петербурге, как раз культурный, образованный человек, доцент университета Олег Соколов убил, расчленил свою аспирантку, она же сожительница, пытался выбросить части тело в Мойку, сам свалился в реку… В общем, какая-то безумная совершенно история. Все еще, конечно… Нельзя не сказать, что он был один из создателей вот этой вот идеи исторической реконструкции в нашей стране, которая приобрела такую популярность и, на мой взгляд, является избыточной. Он считал себя живым воплощением Наполеона, а может быть, не Наполеона, а хотя бы Бонапарта, заставлял себя называть «сир».

На самом деле об этом сейчас говорят очень много, из ряда вон выходящий случай. Единичный ли это случай подобного рода, который просто говорит о том, что мы мало знаем о человеческой натуре, она способна на какие-то совершенно невероятные изгибы, которые невозможно было спрогнозировать, потому что он же человек был востребованный, его многие знали, никто не может поверить в это. Он, кстати говоря, был членом научного совета при Министерстве культуры.

Константин Чуриков: Подождите, Сергей, но может ли вменяемый человек совершить такое?

Сергей Лесков: Человек может стать невменяемым. Оказывается, есть документированные факты, что он и прежнюю свою сожительницу тоже из числа студенток запугивал, связывал, угрожал ей раскаленным утюгом…

Константин Чуриков: Привязывал к стулу…

Сергей Лесков: Да, привязывал к стулу… Есть свидетельство того, что он проявлял садистские наклонности по отношению к животным, будучи Наполеоном, он же был кавалеристом, он мучил животных. Чудовищная история. Вы понимаете, когда случается какое-то преступление… Это он, да?

Константин Чуриков: Да, это он. Мы сейчас можем его в образе Наполеона показать, правда, с моего компьютера только. А, не могут пока, говорят.

Сергей Лесков: Да, вот лучше в треуголке. Многие начинают говорить: «Ну да, я подозревал, что-то такое было». Не знаю, это очень трудно сказать, задним умом, конечно…

Константин Чуриков: Сергей, ну подождите, получается, что все-таки ближнее окружение как-то знало, что человек не совсем вменяемый. Вот вопрос: в этой ситуации как себя вести?

Сергей Лесков: Здесь он дошел до крайности.

Значит, на самом деле если мы будем какие-то аналогии вспоминать, то он совершил то, о чем мечтал Раскольников в том же городе, который тоже сравнивал себя с Наполеоном, тоже совершил убийство. Именно Раскольников задавал этот знаменитый вопрос: «Тварь ли я дрожащая или права имею?» Вот он на него и ответил. Известно, что у Раскольникова была раскаяние.

Мне, кстати, в связи со всей этой историей кажется важным вот что сказать. Да, за этим человеком числились грехи, но ему все сходило с рук, потому что он считался патриотом. Родоначальник этой исторической реконструкции… Мне не совсем понятно, почему он патриот, если он был живым воплощением Наполеона. В общем-то, для меня Наполеон – это почти то же самое, что Гитлер, но для своей эпохи. Он уничтожил тысячи, сотни тысяч ни в чем не повинных людей, залил кровью мою страну. Почему этот человек, который считает себя реинкарнацией Наполеона, считается патриотом?

Нет, он не патриот, патриоты другие люди, которые боролись с Наполеоном. Это мне кажется странным, и здесь есть какая-то близорукость тех людей, которые его поощряли и в итоге привели к осознанию его какой-то вседозволенности, исключительности, скажем. Как только человек осознает свою исключительность, он пускается во все тяжкие.

Многие, кстати, рассуждая об этой трагедии, отмечают большую разницу в возрасте между ним и его аспиранткой…

Константин Чуриков: Это первое, что приходит на ум.

Сергей Лесков: Да, первое, что приходит в голову. Друзья мои, такие случаи бывали. Если уж мы говорим об исторических реконструкциях, я позволю себе вспомнить о современнике Наполеона Иоганне Вольфганге Гете, который в 73 года полюбил… как же ее звали… Ульрику фон Леветцов. Ей было 19 лет, он просил ее руки…

Константин Чуриков: То есть это вполне естественно?

Сергей Лесков: Нормально, да. Гете и Наполеон…

Константин Чуриков: Ну, с Гете же спорить не будем.

Сергей Лесков: …были современниками.

Оксана Галькевич: Мы не знаем, как там все обстояло.

Сергей Лесков: Ну да. Он, по-моему, написал Мариенбадскую балладу по следам этого романа. Есть и еще более близкий нам пример – это небезызвестный предатель Мазепа, который женился на Мотре Кочубей. А сколько было лет Мотре? Мазепе было 65 лет, а Мотре было 16 лет, тоже ничем хорошим роман не закончился, но по другой причине.

Константин Чуриков: Спрашивает Брянская область: «Как молодые девушки соглашаются жить с такими престарелыми дедами?»

Сергей Лесков: Это вопрос, на который ответить очень легко: он мог быть интересным человеком, мог поразить ее воображение, мог поговорить… Ну что вы, не надо упрощать людей, всякие возможны коллизии в отношениях между людьми. Это только в животном мире животные находят себе сверстников, у людей все значительно сложнее, что вы в самом деле.

Но в данном случае здесь принципиальным является вопрос не разницы в возрасте, а вот этой вот вседозволенности, которая произросла из того, что его поддерживали люди, которые были его покровителями в Минкульте, в университете, в этом Военно-историческом обществе. Они не замечали его, как сейчас понятно, очевидных отключений по той причине, что он рядился в тогу патриота.

Константин Чуриков: Татарстан пишет: «Так сказать, мысли вслух. Возможно, если бы Соколов ушел на пенсию в 60 лет, этого маразма бы и не случилось».

Сергей Лесков: Преподаватели могут и не уходить.

Здесь в чем… Опять, еще раз, даже не в возрасте, вы отвлекаетесь, друзья мои, на какие-то второстепенные вещи. Самое главное, что то, что он громко декларировал свою патриотичность, служило для него индульгенцией. Он, кстати говоря, был совершенно антиподом тех людей, о которых я говорил в первой части нашей программы. Никто не обращал внимания на его нравственные, человеческие качества. Если он рядился в тогу патриота, не будучи патриотом, но он рядился в эту тогу, то ему прощали все: его жесткость, склонность к садизму, бесчеловечность, агрессивность. Все это можно было простить, хотя все это на грани смертных грехов. Самая главная ценность этого человека в том, что он выдавал себя за патриота. Именно об этом нам надо подумать, так мне кажется, на уроке этой истории, а вовсе не о том, что молодая девушка влюбилась в старика Козлодоева.

Константин Чуриков: Подождите, вы нас пугаете, потому что за патриотов сегодня себя выдают многие.

Сергей Лесков: Есть квасные патриоты. Патриотизм – это совершенно интимное чувство, о котором невозможно кричать, да еще обрядившись в треуголку. Это лицемерие, ханжество, обман. Слишком часто этот карьеризм оказывается очень удобным для власти.

Оксана Галькевич: Сергей, ну что же, спасибо! Это только понедельник, первые итоги новой недели. В среду снова с вами встретимся, подведем промежуточные итоги. Сергей Лесков.

Константин Чуриков: Обозреватель ОТР Сергей Лесков был у нас в студии.

Через несколько минут поговорим о том, сколько же нас осталось. Счетная палата со ссылкой на данные Росстата фиксирует ускорение так называемой естественной убыли населения. Что нам делать, подумаем через пару минут.

Темы дня от обозревателя