Александр Денисов: «Темы недели» с Сергеем Лесковым, подведем итоги, что произошло в России и за рубежом самого важного, самого главного. Сергей, вам слово. Сергей Лесков: Да, добрый вечер. Ксения Сакурова: Добрый вечер. Сергей Лесков: Ну, мы вчера уже говорили, и нелишне повторить, что, конечно, для нас самым главным событием является объявленный президентом 9-дневный локдаун, вот. Мы вчера об этом говорили, но, поскольку это событие важное, то некоторые тезисы, видимо, нелишне повторить. Тем более что сегодня в Москве и вообще в стране опять новые антирекорды, и у меня такое впечатление, что вот этот вот символический рубеж в тысячу летальных исходов, который преодолен был несколько дней назад, эта планка будет еще повышаться и повышаться. Правда, мэр Собянин сказал, что, по его мнению, где-то вот этот пик близок. Ну посмотрим, вот. Я повторю свой тезис, который я говорил вчера. Конечно, в этой ситуации локдаун кажется мерой суровой, но вынужденной. Мы сами себе выкопали яму, какая-то пугачевщина вообще. Собственно, я не вижу особенной разницы между восстанием Пугачева и такими низкими темпами вакцинации, которая предлагается бесплатно и чуть ли не на каждом углу. В общем, мы помним, чем кончил Пугачев, но пропагандисты движения против вакцинации сегодня абсолютно ничем не рискует, для меня это более чем удивительно. Итак, вторым пунктом… Александр Денисов: Как, жизнью рискуют, Сергей, расплатятся, заболеют. Сергей Лесков: Своей, да, но могут… Ну это совсем, нет, не рискуют за свою деятельность, я вот что имею в виду. Ну и, наконец, мне кажется, что, хотя пока в Москве власти не вводят, а в некоторых регионах вводят, все-таки надо перейти на более массовое применение QR-кодов. Опять же мне непонятно, почему авиапассажиры могут сесть в самолет только с QR-кодом, а люди в маршрутном такси висят, особенно в метро, висят друг на друге, обогревают друг друга этим жарким дыханием непонятного происхождения, часто вообще без масок, и никаких QR-кодов у них нет. Здесь есть, совершенно очевидно, некоторая, мягко говоря, непоследовательность, которая сбивает с толку. На самом деле в аргументах так называемых антиваксеров есть много вопросов. COVID оказался такой болезнью, которая во многом пока не расшифрована, загадок и непонятного много. Мне в связи с этим вспоминается «Скучная история» Чехова. Там, помните, главный герой, светило медицины, по-моему, Николай Степанович его звали, его Катя, его воспитанница, спрашивает: «Ну как же, Николай Степанович, вы такой умный, образованный, все знаете, скажите, как жить-то?» А тот ей говорит: «Катя, если сказать честно, не знаю». В данном случае мы знаем, что надо делать, чтобы сбить эту волну… Александр Денисов: Ну кстати, Сергей, вот извините, про транспорт верное замечание, потому что пенсионерам социальные карты в Москве-то заблокировали… Сергей Лесков: В Подмосковье, я вот слышал… Александр Денисов: И про Москву тоже блокируют. Сергей Лесков: В Москве тоже, да? Александр Денисов: Поэтому, соответственно, раз тут все известно и по Госуслугам, и все привитые тоже известны… Сергей Лесков: Ну так вот… Александр Денисов: …остальным тоже можно блокировать их «Тройки» и прочее. Сергей Лесков: Ну так вот, науке даже если непонятно происхождение, корни феномена, это не означает, что нельзя предложить какой-то способ решения. Ну, например, причины гравитации нам неизвестны, но самолеты летают. Вот так же и с прививкой. Да, многое в COVID-19 науке сегодня непонятно, но это не означает, что нет решения. Решение предложено, это прививка. Это не идеальное решение, но оно значительно снижает риск не только для того человека, который сделал прививку, но и для его близких, сослуживцев и тех людей, к которым он прикасается в общественном транспорте. Ну, так что, в общем, мне кажется, что, в общем, нам еще, во-первых, предстоит много раз говорить про COVID. Судя по всему, как говорят знающие люди, эксперты, нам придется с COVID жить вечно. Александр Денисов: Если жить, то хорошо, Сергей. Сергей Лесков: Да. Не похоже на то, что этот вирус, который обладает такой повышенной способностью в мутации, собирается исчезнуть. Кстати, антиваксерам надо иметь в виду еще вот что. Ведь эта кампания распространяется не только на COVID, есть «заботливые» мамы, которые не хотят прививать детей и от обязательных, вот Путин часто говорит, это вот детский набор из 10 прививок: дифтерит, корь, полиомиелит, еще что-то… Ну, вы знаете, до того, как были введены эти прививки обязательные, корь была вторым инфекционным заболеванием после гриппа. В нашей стране умирали сотни тысяч детей. Сейчас корь фактически побеждена, это достаточно редкое заболевание… Александр Денисов: В Европе нередкое, там как раз… Сергей Лесков: Да, в Европе, правильно Саша говорит… Александр Денисов: Черногория… Сергей Лесков: Вот это, то, что мы говорили, неиссякаемы глубины Сашиного интеллекта и осведомленности. В Голландии был всплеск, там антиваксеры какое-то время назад победили прививку от кори, и там был очень сильный всплеск и громадная, средневековая смертность. И в каком-то американском штате что-то подобное было, в Индиане, тоже всплеск. Эта легковерная публика, вообще скатывание на средневековые позиции чрезвычайно опасно. Ну я не знаю, в Нигерии был случай, когда радикальные деятели ислама запретили прививку от дифтерита, и тысячи детей умерли сразу, в первые же месяцы. Ну почему вот эти вот, вне всякого сомнения, убедительные примеры ни о чем не говорят? В Пакистане был случай, когда исламисты убили врачей, которые делали прививку против полиомиелита. Вот, кстати, президент США, передовой в медицинском отношении страны мира, у него были последствия детского полиомиелита, он поэтому и ездил в коляске. Судя по всему, полиомиелит будет второй болезнью после черной оспы, которая будет навсегда побеждена. Не надо отрицать достижения науки. Путь науки извилист, медицина никогда не дает 100%-й гарантии излечения, не говоря уже об ошибках, человеческий организм слишком сложен… Ну я не знаю, великий Сергей Павлович Королев умер на хирургическом столе под ножом лучшего хирурга Петровского. Всякое бывает, но это не означает, что сама по себе прививка заслуживает отрицания. Вообще я думаю, что, ха-ха, медицина многое может, единственное, перед чем она бессильна, – это невежество. Вот как излечить невежество? Вот это медицина не может. Александр Денисов: А кстати, история повторяется. (Раз уж вы меня хвалите, я тоже буду умничать, Сергей.) В английском парламенте обсуждали, вот когда делали прививку от оспы на основе коровьей оспы… Сергей Лесков: Да, Дженнер. Александр Денисов: Да, придумал, да-да, то в английском парламенте всерьез обсуждали, что люди будут превращаться в коров, в обществе это в газете перепечатывали все эти теории. Это было совсем недавно, ну относительно, если сравнивать… Сергей Лесков: Ага. Александр Денисов: Сейчас это повторяется. Сергей Лесков: А первым представителем царской фамилии, императорской фамилии, который сделал прививку, была кто? – Екатерина II, которая подавила бунт Пугачева. Вот такие ассоциации. А первым царствующим ребенком, который получил прививку, был кто? – ее сын Павел, которого, впрочем, это не спасло. Александр Денисов: Второй день мы его упоминаем, как вы сказали, не курил, но табакерка… Сергей Лесков: Да-да, вчера говорили про табакерку. Ну вот. Ну, таким образом, в общем… Видимо, кстати, надо еще сказать одну вещь. Один из вице-спикеров нашей многоуважаемой Думы сказал, что мы проиграли информационную войну. Ну да, проиграли, не смогли убедить. Русская душа – потемки, вечные загадки русской души неоднократно обсуждались великими поэтами и прозаиками. Но мне этого опять же уважаемого вице-спикера хочется спросить: ни в одной программе думской партии во время недавней предвыборной борьбы не было темы борьбы с COVID. Что, он оказался растоптанным? Нет. Это не мы проиграли, это проиграли на самом деле политики, которые из каких-то непонятных соображений предпочитали в этот момент не замечать этой чрезвычайно актуальной темы. Александр Денисов: Даже разыгрывали эту карту, что не нужна обязательная вакцинация, что это перебор, подыгрывали. Сергей Лесков: Да, а теперь что же, поздно посыпать голову пеплом. На самом деле убедить людей сделать вакцинацию при особенностях жизни в России – это, объективно говоря, очень непросто, потому что у нас здоровье не является фактором экономики, как в той же Америке, где все ходят белозубые и все время говорят fine-fine, даже когда на душе скребут черные кошки. У нас безразлично, для многих людей безразлично, здоров ты или болеешь, потому что это никак не сказывается на твоем благосостоянии. Ну, есть, конечно, много еще и других причин, одну из которых я не могу не назвать. Вот в эфире, я слышал, днем говорили о том, что огурцы и помидоры становятся предметом роскоши, тем не менее статистика же утверждает, что у нас очень низкие темпы инфляции, значит, этим цифрам верить нельзя. И человек, естественно, думает: а может быть, и статистика по COVID не такая? Может быть, она похожа на статистику по помидорам и огурцам? Очень сложная проблема, но, в общем, я надеюсь, что удастся справиться, потому что первый локдаун все-таки сбил эту волну. Второе событие, которое на этой неделе было важным, – это Валдайский клуб. Это клуб интеллектуалов, в который приезжают из многих стран мира уже, по-моему, с 2004 года, то есть это 17-й или 18-й форум. Хотя он и называется «Валдайский клуб» по названию местности, где любил отдыхать первый президент России… Александр Денисов: …но проходил в Сочи, да-да-да. Сергей Лесков: …но теперь он перенесся в Сочи, где любит отдыхать второй президент России. И заседание нынешнего Валдайского клуба можно, как говорил Ленин, разделить на две неравные половины: до доклада Путина и после доклада Путина. Надо сказать, что его выступление, конечно, дало пищу для размышлений высоколобых интеллектуалов, и я не могу назвать ни одного другого мирового лидера, который бы мог подготовить, очевидно, самостоятельно подготовить доклад на философские и такие мировоззренческие проблемы развития современной цивилизации. Поневоле вспоминается выражение Путина, которое относится к 2007 году, о том, что Махатма Ганди умер и поговорить теперь не с кем. Александр Денисов: Не с кем. Ну, почитать Ильина, президент сказал. Сергей Лесков: Да, но Ильин тоже умер. Александр Денисов: Ха-ха-ха! Бердяев, впрочем, тоже, Сергей, но тоже читать… Сергей Лесков: Впрочем, да-да. Немножко позже, чем Ганди… Ну, на самом деле, в общем, надо сказать, что я за последние несколько десятков лет не могу назвать ни одного руководителя нашей страны, который бы сам водил пером по бумаге и писал бы свои доклады, в основном это делали референты. Александр Денисов: Мало того, слушая, когда другие рассказывают, чего бы ни было, прямая линия тоже записывается. Сергей Лесков: Да. Ну, в общем, да, собственно, поэтому Путин и пользуется такой популярностью во всех странах мира. Можно не соглашаться с тем, что он говорит, вне всякого сомнения, но нельзя не отдавать должное тому, что он говорит на такие сложные темы на одном языке с этими высоколобыми интеллектуалами. Ну так вот, что бы я отметил в этом докладе? Ну, прежде всего, конечно, Путин подчеркнул то, что существующая модель капитализма исчерпала себя, мир стоит уже не на пороге, а погрузился (о том, что он стоит на пороге, он раньше говорил на Валдайском клубе) в клубок противоречий и не видит пока способа выпутаться из этого клубка. Он вспомнил восточную поговорку «не дай бог жить в эпоху перемен»… Александр Денисов: Мы уже живем. Сергей Лесков: Вот мы и живем в эту самую эпоху, вот. Ну, какие признаки этого кризиса? Ну, это, конечно, расслоение доходов. И даже вот эти вот последние события, связанные с пандемией, привели к тому, мы тоже об этом говорили, что богатые обогатились еще больше на общей беде, а бедные обнищали еще больше на общей беде. Это, кстати, свойство всех кризисов. Путин признал, что и в России это явление происходит. Впрочем, он сказал, что его мечта – построить в России социальное государство, где все бы ресурсы государства и общества направлялись на нужды людей. Пока, признаем, до этого, в общем-то, далеко. Он, конечно, говорил о пандемии, с сожалением отметил, что вместо того, чтобы пытаться вместе решить эти проблемы, мир, политические лидеры каждый преследует собственные какие-то цели, пусть даже национальные цели, и объединиться не удается. А когда мир-то объединялся перед едиными проблемами? Энергетический кризис, что ли, кого-то объединил? Продовольственный кризис кого-то объединил? Нет. Может быть, это природа человека со времен Вавилонской башни? Каждый думает о своем кармане, а вот думать об общем благе как-то пока по крайней мере не получается. Александр Денисов: Даже во время Второй мировой войны если бы не боялись, что мы распространим влияние на весь мир, тоже не помогли бы… Сергей Лесков: Да. Эти все союзники, будем прямо говорить, напоминали пауков в банке, что сразу после капитуляции гитлеровской Германии и произошло. Кстати, Путин в очередной раз сказал, что не поддерживает идею обязательной вакцинации, хотя, в общем, это противоречит тому, что я говорил, но я не могу об этом не сказать. Ну, значит, это его мнение. Александр Денисов: Ну, он сказал «без радикальных решений, несмотря на все трудности». Сергей Лесков: Да. Ну, здесь могут быть разные формулировки, но тем не менее он еще раз подчеркнул, что необходимо убеждать. Да, конечно, необходимо убеждать, потому что мы же знаем очень много ловких людей по советской эпохе, которые находили обходные пути. Да и я знаю людей, которые, в общем, предпочитают купить какой-то фальшивый документ. Это тоже наша жизнь. Говорил он про ООН… Ну, мне кажется, что это, в общем-то, не слишком интересная тема для широкой публики, а только для политиков. Хотя он сказал, что если ООН подвергнуть непродуманным реформам… Александр Денисов: Право вето отобрать, это будет «Валдайский клуб 2». Сергей Лесков: Да, право вето отобрать, это будет «Валдайский клуб 2». Вот это… Конечно, в умении сказать острое словцо ему не откажешь. Александр Денисов: Ха-ха. А про Нью-Йорк, Сергей, что провести Валдайский клуб, тут в Сочи, в Нью-Йорке провести? Сергей Лесков: Да-да-да. Ну это да, ну вот даже такую скучную тему, навязшую в зубах тему, как ООН, он сумел как-то преподнести… Если уж мы об этом говорим, я прямо скажу. Вот иногда приходится слушать интервью каких-то очень высоких чиновников, вплоть до уровня вице-премьера (а их много, поэтому угадать, кого я имею в виду, невозможно), такое впечатление, что ты проваливаешься в какую-то бездонную пропасть, заполненную ватой, ну невозможно понять, о чем говорит человек, но и зацепиться за что-то тоже невозможно. Александр Денисов: Почему? За Байдена можно зацепиться, Сергей, каждое выступление. Сергей Лесков: Я про наших говорю. Александр Денисов: А, про наших. Сергей Лесков: Невозможно. Вот их много, но кого ни слушаешь, ну удивительное умение строить вот эти блеклые, ничего не говорящие бюрократические формулировки. Каким образом президент, который, в общем-то, значительную часть жизни провел в этой же среде, умеет говорить на языке, понятном человеку, для меня загадка. Александр Денисов: Сергей, хорошо, тогда ответ нобелевскому лауреату как вас, порадовал? Сергей Лесков: Да, ответ нобелевскому лауреату тоже… Я же не думаю, что его подготовили к этому ответу… Александр Денисов: Нет, конечно. Сергей Лесков: Надо отдать должное Дмитрию Муратову, который нашел достаточно выразительные формулировки, вспомнил «Трех мушкетеров», миледи… Александр Денисов: …отрубленную голову миледи… Сергей Лесков: Да, которая была заклеймена, но тем не менее ей все-таки прочитали приговор. А тут вот этим иностранным агентам даже без всякого приговора выносят этот самый вердикт. Александр Денисов: Не очень хорошее сравнение, потому что миледи все-таки была, торговала, так сказать, честью, честью. Сергей Лесков: Да, вне всякого сомнения. Александр Денисов: Иноагенты, тут тоже параллель яркая, торгуют… Сергей Лесков: Но Дима, может быть, и не продумывал это до конца. Александр Денисов: Не продумал, потому что параллель с проституцией, конечно… Сергей Лесков: Проституция, да… А если еще учесть, что это две древнейшие профессии, ха-ха… Александр Денисов: Совершенно верно, они рядом, рядом. Сергей Лесков: Мы сейчас запутаемся в этих параллелях и придем к геометрии Лобачевского, где параллельные прямые пересекаются. Ну да, Путин ему сказал, что все-таки иноагентам голову не рубят и они могут работать, ну это правда. Но есть, конечно, правда и в словах Димы Муратова, поскольку очень часто объявление без каких-то объяснений иноагентом похоже на какую-то расправу. Мы же не знаем, исходя из каких причин… Александр Денисов: Какая расправа? Просто объявили, берут деньги у Запада, все, точка, пожалуйста. Сергей Лесков: Ну и хорошо. Берут деньги у Запада, например, многие государственные организации, им можно, а закон для всех един, как известно, в нашей Конституции. Здесь очень много вопросов, и непроработанность закона об иноагентах признал и сам Путин, поэтому тут, в общем, мне кажется совершенно очевидным то, что Муратов не просто поднял важную тему, но что он получил согласие президента на некоторый пересмотр этих положений. Наконец, невозможно не сказать о том, что, может быть, самой яркой темой этого выступления было размышление Путина о нравственной какой-то деградации западной цивилизации. Ну, мы знаем, что там во многих странах, прежде всего в США, уже нельзя в документах употреблять слова «папа» и «мама», там «родитель №1», «родитель №2». Путин назвал чудовищной ситуацию, когда, значит, мальчик может легко превращаться в девочку, и эти решения навязываются, и наоборот… Александр Денисов: Да мы вчера путались, Сергей, трансгендер-мужчина – это кто, бывшая женщина или… Сергей Лесков: Ну, в общем, на самом деле человеку ведь важно, для того чтобы двигаться вперед, ощущать твердую почву под ногами. Но опять, я не знаю, космическая аналогия: если человек пребывает в невесомости, он не может двигаться вперед, ну нет, если у него нет какого-то… Ксения Сакурова: Там вопрос, где «вперед» находится, в невесомости. Сергей Лесков: Он вообще не может двигаться, он и назад не может двигаться, ну только если отплевываться будет, например. Ну, мы знаем это все. Такое радикальное отторжение традиционных ценностей приводит, конечно, к тому, что человек полностью дезориентируется и теряет возможность двигаться вверх, вниз, вперед, назад, куда угодно. В общем, эта такая трансформация общества грозит совершеннейшей катастрофой, что случилось, кстати говоря, с Древним Римом. И в своем выступлении Путин предложил ненавязчиво новый термин, который, мне кажется, войдет в политический лексикон, – это «умеренный консерватизм». Он заменит потерявшие актуальность термины, какие там были, «суверенная демократия», «глубинное государство», совершенно непонятно… Александр Денисов: «Позитивный консерватизм», Сергей, вот это интересный термин. Сергей Лесков: По-моему, он сказал «умеренный консерватизм». Ксения Сакурова: Умеренный и позитивный. Александр Денисов: Да-да, и Бердяев был приведен, что это как раз не назад. Сергей Лесков: Да. Вот Бердяева как Ильина, между прочим, не перевезли его останки в Россию, хотя, конечно, Николай Бердяев величайший философ XX века. Мне кажется, это совершенно справедливое суждение и опасение. Он процитировал Мартина Лютера Кинга, который мечтал о том, чтобы цвет кожи вообще не играл никакой роли в решении судеб какого-то отдельного человека, а сейчас, конечно, на Западе процветает расизм наоборот, это, в общем, мы неоднократно об этом говорили, вот. Кстати, если уж мы заговорили с вами об умеренном консерватизме, то надо вспомнить, что в этом году Путин открыл памятник Александру III в Гатчине, по-моему. Именно Александр III, который, мне кажется, является его любимым деятелем русской истории, отличался именно консерватизмом, позитивным консерватизмом, и именно при нем Россия рванула вперед в своем экономическом развитии. Стоит, видимо, напомнить, что зицпредседатель Фунт в «Золотом теленке» называл Александра III миротворцем: «И при Александре Миротворце я тоже сидел», – помните? Александр Денисов: Ха-ха. Ксения Сакурова: Причем хорошо. Сергей Лесков: Хорошо сидел. Ксения Сакурова: Да, ему нравилось. Сергей Лесков: Да. Ну вот. Ну, еще раз: да, богатая пища для размышлений, можно было бы еще много о чем говорить, но вот мне представляется, что вот это вот опасение о переписывании традиционного культурного кода является какой-то доминантой, контрапунктом вот этих вот размышлений. Надо сказать, что ведь и в нашей русской истории 100 лет назад после революции нечто подобное происходило, разрушение церкви, семьи, школы, но только в 1930-х гг. спохватилось наше общество, что отчасти стало причиной репрессий, отчасти, одна из причин, это не единственная, были устранены вот эти вот слишком рьяные адепты вот этого разрушения и новых псевдокультурных ценностей. Я не могу не сказать еще об одном событии. Событием это не назовешь, в общем, это какие-то трагические такие вещи. Почему-то в России произошел всплеск отравлений так называемым суррогатным алкоголем. В Свердловской области сегодня предъявлены обвинения, в Оренбургской области десятки жертв. Надо сказать, что вообще от отравления алкоголем у нас в стране умирает ежегодно 10 тысяч человек, вот. Здесь… Ну, в основном, конечно, это отравления из-за того, что перепил, скажем так, это тоже ведет к отравлению, но в данном случае речь идет о паленой водке, изготовленной из метилового спирта, из технического спирта. Даже, по-моему, в Оренбургской области изъято какое-то астрономическое число этих бутылей. Что это за люди, которые травят своих сограждан ядом? Ну известно, что это яд, потому что там смертельная доза может быть 20 миллиграммов, а если стакан выпил, то это просто уже спасения никакого нет, а понятно, что пьют стаканами. Значит, мне приходилось слышать мнение о том, что в основном употребление подобного рода напитков – это беда депрессивных регионов, маленьких поселков. Вымирают эти поселки, вымирают деревни, вместе с ними спивается и умирает население этих поселков. В общем-то, так звезды сошлись, так на роду, в общем, у них и написано. Сегодня я увидел новость: в Москве несколько человек отравились суррогатным алкоголем. Москва, тут вот недавно было, какое-то международное рейтинговое агентство, оказалось, что Москва входит в пятерку самых благоустроенных городов мира, я горжусь своей столицей, да, это так, но видите, какие вещи. В Париже, который плетется в хвосте за Москвой, есть отравления суррогатным алкоголем? Я что-то об этом не слышал. По моему глубокому убеждению, паленая водка и рост этих отравлений являются свидетельством экономического кризиса. Статистика Росстата: в этом году на 3 700 больше отравлений суррогатным алкоголем, чем годом раньше. Вообще же у нас несколько лет было отмечено на радость Онищенко снижение употребления алкоголя, да, на самом деле люди стали пить меньше… Александр Денисов: Даже во время пандемии, кстати говоря. Сергей Лесков: Но травятся-то суррогатом больше. Вот… Ну, что тут надо сказать? К сожалению, да, метиловый спирт не отличается ни по запаху, ни по цвету, ни по вкусу, никак не отличается. Поэтому, в общем, я хочу сказать следующее. У нас неделя впереди, все-таки, мои друзья, давайте… Без этого зеленого змия не обойтись, но скупой платит дважды. Известно, что если бутылка стоит меньше 300 рублей, то чрезвычайно велика опасность того, что это какая-то паленая водка. Будьте осторожны, будьте осторожны. Ксения Сакурова: Спасибо большое. Сергей Лесков: И, как говорила Фаина Раневская, если после 50 вам не хочется жить, налейте себе еще 50 граммов. Александр Денисов: Ха-ха-ха! Ксения Сакурова: Ха-ха. Спасибо большое. Обозреватель ОТР Сергей Лесков, это были «Темы недели». Благодарим его и прощаемся уже до следующей недели. До новых встреч.