Темы дня с Сергеем Лесковым. Авторский комментарий к главным событиям последних суток. Ольга Арсланова: Добрый вечер! Петр Кузнецов: Добрый вечер! Программа о настоящей жизни продолжается, она называется «Отражение». Мы в прямом эфире – Ольга Арсланова и Петр Кузнецов. Впереди еще полтора часа. Спасибо, что вы с нами. Ольга Арсланова: Полтора часа самого настоящего прямого эфира, в котором вы можете принимать участие. Через полчаса приглашаем вас поговорить на нашу большую тему дня. 24 миллиона россиян получают «серые» зарплаты. Данные об их доходах не попадают в Пенсионный фонд – естественно, страдает бюджет. А страдают ли сами россияне, которые уклоняются от налогов? Какие у них есть плюсы и минусы вот этого выбора? Обсудим в 8 вечера. Присоединяйтесь, задавайте вопросы нашим гостям. Петр Кузнецов: Пишите, звоните. И входите ли вы это число, в эту армию? Ольга Арсланова: Да. Как получаете вы зарплату? У вас она «белая» или «в конверте»? Петр Кузнецов: Я бы даже сказал, что целое отдельное какое-то государство образовалось. Напомним про рубрику «Реальные цифры». Экономисты сообщили, что уровень потребительского доверия достиг исторического минимума, а еще у россиян почти нет свободных денег, и они берут новые необеспеченные кредиты. Так вот, на этой неделе мы предлагаем вспомнить, какая самая дорогая покупка была у вас за последний год. Ждем SMS – указывайте ваш регион, что купили и сколько это стоило. А прямо сейчас у нас «Итоги дня» с Сергеем Лесковым. Здравствуйте, Сергей. Ольга Арсланова: Здравствуйте, Сергей. О чем сегодня поговорим? Сергей Лесков: Пока вы делали анонс, я подумал, что есть самый приятный ответ на вопрос: «Какая у вас зарплата – «серая» или «белая»?» Ответ должен быть такой: «Большая». Ольга Арсланова: Большая. А уж в каком она виде – не так важно. Сергей Лесков: Да. Но чем светлее зарплата, тем, к сожалению, как часто бывает, она оказывается меньше. Ну, давайте мы сейчас поговорим о тех странах, где зарплаты больше, чем в России, а именно о Евросоюзе. В Евросоюзе вообще семь институтов. В одном из них – в Парламентской ассамблее Совета Европы – сейчас обсуждается вопрос о возвращении туда России. А есть там еще такой Европарламент, куда Россия не входит. И вот завтра начинаются выборы в этот Европарламент. Это законодательный орган Евросоюза. А поскольку Евросоюз участвует в санкционной войне с Россией, то законы, которые принимает Европарламент, важны для будущего наших отношений с Европой. А ситуация складывается очень любопытная. Всего в выборах… А это прямые, кстати, выборы, то есть в каждой стране люди, 380 миллионов избирателей… Вы можете себе представить? Петр Кузнецов: Всего? Сергей Лесков: Ну, во всех этих странах, которые объединяет Европарламент. То есть это… Ольга Арсланова: Для России смешные цифры. Сергей Лесков: Нет, почему же? У нас поменьше, по-моему. Это третий в мире по представительству парламент после Китая и Индии. 29 стран. Они выбирают, по-моему, 750 депутатов напрямую. Больше всего, конечно, Германия – но не потому, что они в футбол лучше всех играют, а потому, что там народа больше всего. Петр Кузнецов: Сейчас я поспорю, поспорю. Просто мы сейчас с вами уйдем в футбольную тему. Я поспорю. Лучше всех играют… Сергей Лесков: Ну хорошо. Вы будете в качестве примера приводить Францию? В Германии 99 депутатов, а во Франции – 97, в Италии – 96. Примерно одно и то же. Ольга Арсланова: А кто? Я думала… Сергей Лесков: Но есть страны, конечно, у которых смешное совершенно представительство в Европарламенте, и даже обидно за них. Девять человек, депутатов от Латвии, например. А самое маленькое число от Эстонии – шесть. Не знаю – почему. Между прочим, какие партии представляют депутатов в Европарламент? Больше всего там христианских демократов (ну, это, наверное, благодаря немцам) и социал-демократов. В связи с этим я вот что думаю. Если бы социал-демократ Ленин не перевернул Россию в семнадцатом году, то мы бы сейчас заседали в Европарламенте. А при том весе, которым пользовались большевики и меньшевики, мы бы могли просто составить в Европарламенте большинство. Петр Кузнецов: Эх! Сергей Лесков: Я понимаю. Я сейчас рассказываю… Петр Кузнецов: Ну спасибо! Ольга Арсланова: Ну что же теперь? Сергей Лесков: Я о какой-то структуре рассказываю, которая где-то далеко, в Страсбурге, где никто никогда не бывал, сидит. И вообще непонятно, какой стране он принадлежит – Франции или Германии. А если бы Владимир Ильич остался на конституционных, эволюционных путях развития России, то мы бы сейчас заказывали музыку в Европарламенте, без всякого сомнения. Петр Кузнецов: Но история, как известно, Сергей, сослагательного наклонения не имеет. Сергей Лесков: Что-то вы сейчас хотите сказать синтаксически-орфографическое, подозреваю. Петр Кузнецов: Нет, история не любит «если бы да кабы». Ольга Арсланова: Не имеет… Петр Кузнецов: Это в «Игре престолов» можно переписывать историю. Сергей Лесков: Вы знаете, если эту частицу выбросить из исторических измышлений, то мы с этим артиклем выбросим, выплеснем вообще всю суть исторических исследований. Все исторические исследования строятся на частице «бы», конечно. Различные пути. Но так или иначе, если говорить о сегодняшнем дне, то эти выборы в Европарламент, которые могут повлиять и, конечно, повлияют на отношения Запада и России, проходят опять под проекцией «русского следа». Вы знаете, конечно, об этом идиотическом скандале, который случился в Австрии. Вице-канцлер и лидер австрийской партии «Свобода» не вчера, не позавчера, а два года назад поговорил с какой-то барышней, которая оказалась гражданкой Латвии, к слову говоря. Но она выдавала себя за племянницу русского миллиардера, у которого нет не что племянниц, но даже братьев и сестер, как выяснилось. В общем, это какая-то авантюристка была. И она закидывала какие-то «коррупционные удочки», почти очевидно… Петр Кузнецов: Пранк зашел слишком далеко. Сергей Лесков: Да. Но тот поддерживал, впрочем, разговоры на эти коррупционные темы. Я думаю, что все политики поддерживают такие разговоры. Но почему-то через два года эта запись всплыла на божий свет, он ушел в отставку. В общем-то, если учесть, что эта австрийская партия «Свобода» не то чтобы занимает пророссийскую позицию, а занимает разумную позицию, в общем, сейчас аналитики (а случилось это накануне выборов в Европарламент) оценивают этот удар, как удар по условным таким пророссийским силам, по евроскептикам, антиглобалистам, которые набирают все больший и больший вес. Однако, если говорить о прогнозах, то аналитики считают, что на этих выборах эти евроскептики, которые считают, что глобализация зашла слишком далеко, наберут, быть может, даже 150 депутатских мест, а на следующих выборах в Европарламент могут вообще даже оказаться в большинстве. И это совершенно перевернет европейскую политику. Для нас важно понимать вот что. Есть такая группа стран, которые занимают полностью, скажем так, атлантическую позицию, то есть смотрят в рот США. А есть группа стран Старой Европы, которые все больше и больше склоняются к союзу с Россией. Эти санкции приводят к большим экономическим потерям. Во многих из этих стран именно евроскептики приходят к власти – Италия, например. Во Франции они подбираются к власти. Там на последних выборах Марин Ле Пен и Жан-Люк Меланшон могли бы стать президентами вполне, если бы немножко иначе сложилось. В Испании евроскептиков все больше и все больше симпатий к России. Но есть группа стран во главе с Польшей и странами Прибалтики, которые занимают такую проамериканскую позицию. И многие эксперты говорят, что не произойдет ли разлом в Европе, не расколется ли нынче единый Евросоюз на два таких достаточно оппонирующих друг другу лагеря – Старая Европа и Новая Европа? В связи с этим опять же я вспоминаю какие-то исторические аналогии. В 39-м году Гитлер предлагал Сталину что сделать с Польшей? Стереть ее с исторической карты вообще. Конечно, он ошибался и заблуждался, но он считал, что Польша как государство не имеет права на существование. Сталин на это не согласился. Мало того, последовавшие события привели к тому, что Польша не только сохранилась, но и приросла территориями, которые СССР подарил Польше. Польша сейчас находится в таких границах, в которых никогда вообще в своей истории не была. И вот вам благодарность. Нет сейчас в мире более антироссийского государства, чем Польша. Петр Кузнецов: Сергей, короткий вопрос. Мы уже, в принципе, на него ответили, тем не менее. Зритель из Пензенской области только что: «А что нам сейчас мешает войти в ЕС?» Ольга Арсланова: Хороший вопрос, кстати. Одним словом… Сергей Лесков: Не примут, не примут. Ольга Арсланова: Уважаемый зритель, войти в ЕС нам мешает ЕС. Сергей Лесков: ЕС, конечно. Петр Кузнецов: Нет, а нам это надо? Ольга Арсланова: Ну какая разница? Нас никто не спрашивает. Сергей Лесков: Вот мы вошли в одну… Вообще в Евросоюзе семь институтов. И Европарламент, про который мы сегодня говорим, – у него, кстати, меньше компетенций, чем у национальных парламентов. Но есть мечта – поглотить все национальные парламенты в будущем. Никто не знает, произойдет это или нет. Но мы вошли в один из институтов. В другие институты мы пока не можем войти. Это целая история такая юридическая. В принципе, я думаю, Россия не против этого была бы, но, как прозорливо говорит Оля, они нас не принимают. Мы бы и в НАТО, может, вступили. В 90-х годах хотели же. Ну, пока, в общем-то, проблемы России лежат в самой России, и дело не в Европе. Вот Украина же заключила с Европой какое-то странное соглашение, а стало еще хуже. Про Украину… Ольга Арсланова: …которую в ЕС принять не торопятся, но у них шансов побольше. Петр Кузнецов: Вот это как раз то самое… Сергей Лесков: Об этом и речь. Ну да, вот они получили безвизовый режим – и в итоге все, кто может, сделали из Украины ноги. Работать некому на Украине и негде, жизненный уровень фантастически низкий. Мы часто сетуем на то, как непросто живется в России. Но стоит оказаться на Украине, самой богатой из советских республик, чтобы понять, что, в общем-то, в России почти рай. Новоизбранный президент Зеленский высказал одну из своих первых идей о том, что необходимо как можно скорее провести референдум и в ходе этого референдума выяснить, надо ли восстанавливать отношения с Россией. Давайте поговорим на эту тему. Это на самом деле небезразлично ни для России, ни для Украины, конечно. Хотя тут же Верховная Рада сегодня… Правительство-то ушло в отставку, а Рада не ушла в отставку, хотя он ее и распустил. Уже Рада торпедирует его какие-то первые законопроекты. И, видимо, предстоит длительная борьба, в том числе и в Конституционном суде Украины, за то, чтобы распустить или сохранить эту Раду. Ситуация сложная, это пусть украинские юристы сами решают. Вот что касается этого референдума. Предположим, референдум одобрили. Конечно, это для Зеленского… А он большой мастер шоу, внешних эффектов. Этого, конечно, у него в силу его профессии не отнять. И для него это большой выигрыш. И для него это возможность заткнуть рот националистическому меньшинству и каким-то образом защитить себя в случае сближения с Россией, сославшись на результаты референдума. Почти наверняка (и опросы это показывают) большинство граждан Украины за такие переговоры. Но какой вопрос будет вынесен на этот референдум? Вот здесь я теряюсь в догадках. Вообще, если проводить референдум по какому-нибудь внутреннему поводу… Ну, например: ставить храм в сквере или не ставить? Вопрос простой, буквальный, «да» – «нет», все понятно. А какой вопрос можно поставить в данном случае, когда речь касается международной политики? Которая, кстати, и является результатом… Как говорил пьяный электрик в «Двенадцати стульях»? Это результат согласия двух сторон. Тут есть еще вторая сторона – называется Россия. Они там какой-то референдум проведут. А согласна ли будет Россия с результатами этого референдума? Это зависит от того вопроса, который будет поставлен. Петр Кузнецов: Кстати, в этом опросе по скверу (вы сравнили) есть одна хитрость. Там спрашивают: «Ставить ли храм на месте сквера?» Большинство ответили «нет». Но это же не значит, что он не может появиться рядом со сквером. Сергей Лесков: Ну понятно. Я не про частности говорю, а про смысл какой-то. Ну, например, какие могут быть вопросы в референдуме? «Проводить ли переговоры с Россией?» – первый вариант. «Проводить ли переговоры с Россией с участием Запада?» – а особенно Америки, которая патронирует, как считают на Украине, Украину. «Не проводить переговоры с Россией?» Предположим, граждане Украины (я сильно подозреваю) проголосуют за второй вариант. А Россия хочет, чтобы Украина участвовала в этих переговорах? А где гарантия, что украинские делегаты, когда обе стороны или три стороны соберутся за круглым столом, не скажут: «Итак, отдавайте Крым, иначе мы уходим». А зачем такие переговоры? Поэтому тут возникает очень много вопросов. И конечно, российские официальные лица, которых спрашивали о реакции, прежде всего говорили, что проблемы на Украине – это проблемы самой Украины. Кстати, это касается Донецка и Луганска, естественно. Мы же помним, как там завязался этот конфликт. В общем-то, первые заявления президента Зеленского, его просьба ужесточить санкции против России и какие-то другие поступки говорят, что по-прежнему Украина не слишком воспринимает себя как субъект собственной истории, а все время пытается привлечь каких-то других игроков – то Америку, то Россию. Может быть, пора самим разобраться со своими проблемами? Но так или иначе… Да, кстати, есть же еще одно обстоятельство. О каких переговорах с Россией может говорить президент Зеленский, когда он прямо заявил, что президент Путин – его враг? А как они встретятся за столом-то? Они рукопожатиями обменяются или придут в доспехах, не знаю, как Пересвет и Челубей? Что они будут делать-то, столкнувшись нос с носом? Правда, судьба этого столкновения, я думаю, предрешена, но тем не менее. А как можно с врагом вести переговоры? Я понимаю, что Путин не граф Монте-Кристо, но все-таки как-то не по себе от такого сравнения. Очень много вопросов, очень много каких-то недоговоренностей. Но сама по себе заявка о референдуме говорит, конечно, о том, что работать на личный рейтинг президент Зеленский, конечно, умеет. Это, конечно, повышает его рейтинг. Опять же, как мы говорили вчера, замах широкий, ну а получится или нет… Петр Кузнецов: Да-да-да. Это работает в первые сто наполеоновских дней, а дальше-то все равно когда-то с него результаты потребуют, все то, что он наговорили. Правда же? Ну, продержится он на этом популизме… Сергей Лесков: Да. В общем, тут совсем… Ольга Арсланова: Наши зрители некоторые пишут: «Зеленский будет очень умным и хитрым президентом, Украину на самотек не пустит». Петр Кузнецов: Запомните это сообщение. Давайте через полгода вернемся к нему. Каким он станет? Сергей Лесков: Ну, Украину не пустит на самотек… Петр Кузнецов: Через год, через год, ладно. Полгода – это мало. Сергей Лесков: Я не знаю, что это такое. Самотекой называется в Москве часть Садового кольца. Что имеется в виду? Я не знаю. Ну, посмотрим. Вообще, конечно, хорошо бы восстановить отношения. Они зашли в какой-то тупик, зашли слишком далеко. Об Украине часто приходится говорить, хотя не хочется об этом говорить, потому что эта тема очень болезненная. Я думаю, что всплывет, конечно, тема еще и паспортизации, которую Россия объявила для граждан Донбасса и Луганска. Зеленский тоже сказал: «Все люди украинского происхождения, возвращайтесь к нам, мы сделаем вас своими гражданами». Это тоже, конечно, красивый ход. Я сомневаюсь, что кто-то будет возвращаться. Вот в Донецкой и Луганской областях многие берут российские паспорта. А почему надо Россию в этом обвинять? Все государства, которые имеют границы с Украиной, кроме Белоруссии, уже давно выдают свои паспорта гражданам Украины. 200 тысяч этнических венгров получили паспорта Венгрии и уже участвовали в выборах в Венгрии. Почему же власти Украины не обвиняют Венгрию в расколе? В Словакии то же самое происходит. Поэтому, в общем, тут, может быть, даже стоило раньше начать выдачу паспортов вообще всем гражданам Украины. Петр Кузнецов: Да. И не забываем еще про пленных украинских моряков. Это тоже одна из главных задач. Сергей Лесков: Ну, это может быть первая тема… Петр Кузнецов: У него как ни задача, так одна из главных. Сергей Лесков: Ну да. Он же сказал, что обменять было бы хорошо. Тоже, наверное, здесь немало юридических тонкостей, но мне кажется, что их можно было бы решить. И хорошо было бы вернуть людей домой. Петр Кузнецов: Сергей, подводя итог: вы пока не видите оснований даже для начала диалога? Сергей Лесков: Не вижу. А как можно с врагом разговаривать? Петр Кузнецов: С дураком? Сергей Лесков: С врагом нельзя разговаривать. Петр Кузнецов: А, с врагом, не с дураком. Хорошо, что я уточнил. Сергей Лесков: Да. Враг? Все. Или надо взять свои слова обратно и сказать, что микрофон сломался… Петр Кузнецов: Только так. Сергей Лесков: «Микрофон сломался, я сказал какое-то другое слово». Такое же бывает на концертах? Бывает. Петр Кузнецов: А мы можем сосуществовать, причем долгое время, без начала диалога? Сергей Лесков: Да. Сейчас же существуем. Сейчас даже самолеты не летают, хотя это, конечно, вообще нонсенс абсолютнейший. Ну, ведь бывало в истории отношений Запорожской Сечи и России так, что один гетман занимал пророссийскую позицию, следующий гетман занимал пропольскую позицию, следующий – протурецкую, потом – опять пророссийскую. Вот Украина так и металась. Правда, в других границах она металась. Никакой там Одессы, Донецка, Днепропетровска и Харькова не было. Их вообще тогда не было. Давайте поговорим еще на одну тему, которая, конечно, для мировой политики и экономики является важной. Петр Кузнецов: Давайте. Сергей Лесков: Мы вчера говорили о торговой войне США и Китая, о санкциях на китайскую компанию Huawei, которая является вторым в мире после Samsung производителем смартфоном. У нас многие люди имеют эти самые Huawei. Ну, довольно много пришло писем и вопросов. Мы вчера не смогли обсудить все аспекты этой истории, а мне кажется это чрезвычайно интересным. Тут, между прочим, в ходе нашего обсуждения десять минут назад Петя сказал имя Наполеон. Я подумал, что, может быть, это как бы какой-то рояль в кустах под именем Наполеон. Вы помните, из-за чего началось вторжение Наполеона в Россию в 1812 году? Это же была торговая война. Тогда Франция и Англия наложили друг друга всяческой морской блокадой. И к этой морской блокаде присоединился Александр I, но стал обманывать Наполеона и торговать с Англией. Ну, Наполеон решил на него напасть, наказав его за непослушание и несоблюдение каких-то конвенций. В данном случае торговая война между Америкой и Китаем… Ну, я не могу себе представить, чтобы Россия каким-то образом могла бы поучаствовать. И не потому, что у нас нет Александра I, а потому, что с тех пор влияние, экономическое влияние России в мире сильно ослабло. Ну, я не знаю, мы очень гордимся ростом товарооборота с Китаем – он 100 миллиардов долларов (ну, экспорт и импорт – наполовину). У Китая экспорт в Америку – 540 миллиардов, то есть в 10 раз больше, чем в Россию. Ну, несопоставимые вещи. Как бы они ни закрывали друг для друга свои рынки, американцы и китайцы, Россия не может заполнить эту брешь. Но могли бы. Об этом, кстати, мы вчера говорили. Так вот, новость состоит в том… Как же китайцы собираются воевать с американцами? Товарищ Си – Си Цзиньпин, лидер Китая – посетил уже китайское высокотехнологичное предприятие, причем выбрал тот город, откуда в середине 30-х годов началась партизанская война коммунистов Китая с Гоминьданом. СССР, кстати говоря, дружил сначала с Гоминьданом, а Чан Кайши вообще жил в СССР. Петр Кузнецов: Вы думаете, именно поэтому он выбрал этот город? Сергей Лесков: Да, конечно. Он там объявил… Как тогда они объявили поход против Гоминьдана и против японцев. Он прямо сказал: «Это пример. Мы должны брать пример с бесстрашных китайских коммунистов. И отсюда мы начинаем поход, новый поход за свободу Китая». Ну что вы? Китайцы такие люди, что у них все окрашено коммунистической пропагандой, сомнений просто нет. Какие есть (он там же это сказал) три чудодейственных оружия, которые Китай собирается применить против Америки? Перечислим эти оружия. Первое – это продажа американских ценных бумаг. Это, конечно, может обрушить американский фондовый рынок. Китайцы там столько всего накупили! Кстати, Россия заблаговременно избавилась от американских ценных бумаг, иначе бы после Китая их продать было бы тяжело. Уже фондовый рынок США стал проседать. Второе чудодейственное оружие – это закрыть для американских товаров (а они продают на 120 миллиардов в Китай) китайский рынок. Американцам это очень невыгодно. Но европейцы уже встали в стартовую позицию. Примерно все, что продают американцы, могут начать продавать европейцы. Одно «но»: если им американцы разрешат. Вы же знаете, что Европа – это то образование, которое смотрит в рот Америке, единственное на планете. И есть третье чудодейственное оружие, оно самое интересное – это редкоземельные металлы. И вот здесь надо поговорить интереснее, подольше. Дело в том, что мир находится сейчас на пороге (а может, она уже началась) какой-то Пятой промышленной революции. Вот мы все живем в цифровом мире, все живем со смартфонами и планшетами. Там есть кобальт-кадмиевые, никель-кадмиевые батареи и аккумуляторы. Мир к тому же переходит на электрические автомобили – там тоже аккумуляторы. Везде есть редкоземельные элементы, металлы. В США их очень мало. Их очень много в Африке, особенно кобальта. В Демократической Республике Конго 60% мировой добычи кобальта. А кто контролирует Африку? Китай. Китай купил все месторождения в Демократической Республике Конго. Остается только сожалеть, что это не сделал СССР. Вы знаете, мне иногда кажется, что даже у нас на канале есть люди, которые закончили Институт дружбы народов… Ольга Арсланова: Это я. Сергей Лесков: Это вы, да. Я это и имел в виду. А чье имя носит это замечательное учреждение? Ольга Арсланова: Раньше это был университет имени Патриса Лумумбы. А сейчас уже… Сергей Лесков: А кто такой Патрис Лумумба? Как писал поэт Ярослав Смеляков: «Средь кладбищенских голых ветвей нету, Лумумба, могилы твоей». Это премьер-министр Республики Конго, который в 60-е годы возглавлял там правительство, боролся… Ольга Арсланова: Ну, скорее в 50-е. Сергей Лесков: Нет, он был убит… Ольга Арсланова: В 61-м он умер. Сергей Лесков: Он был убит в 61-м году, в январе. Ольга Арсланова: Ну, он леваком был. Сергей Лесков: Все советские люди это знали, потому что он был как бы символом. Он поэтом был, борцом за национальное освобождение. И его убили бельгийцы и англичане совершенно зверски – сожгли, растворили в соляной кислоте, неизвестно где закопали. В общем, зверское было убийство. Это сделали западные спецслужбы. Кстати, про Бельгию и Конго можно рассказывать отдельно. Там зверства были такие, которые никаким коммунистам и не снились. Но это было 100 лет назад. Ольга Арсланова: Ну, это символ африканской борьбы за независимость Сергей Лесков: Конго? В общем, да. Конго – да. Ольга Арсланова: И Лумумба тоже. Сергей Лесков: Ну вот. Тем не менее позиции СССР там были очень сильны – и не потому, что мы назвали университет именем Патриса Лумумбы, а потому, что там было сильное влияние СССР. Мы все это растеряли. Туда пришел Китай и сейчас там добывает этот кобальт, без которого не могут работать смартфоны, не могут ездить электромобили. Еще раз: 60% мировой добычи кобальта именно в Республике Конго. Причем там работает 120 тысяч горняков, и из них 40 тысяч – дети. Это страна, где эксплуатируется детский труд. Китайцам на это наплевать совершенно, они покупают все это по бросовым ценам. То есть, в общем, одна трагедия на другой трагедии. И это можно перестать продавать Америке. И что они будут делать? Дело в том, что в США кобальта нет. Есть немного в Канаде. В Канаде 5% мировой добычи, но и то месторождения заканчиваются. 3% мировой добычи кобальта в СССР… в России. В СССР было больше, но от нас ушел Азербайджан, где тоже были месторождения. Где добывается у нас кобальт? «Норильский никель», потому что кобальт обычно выделяется из никелевых руд. Кстати, кобальт есть в танковой броне, он у нас туда и идет. До того, чтобы использовать никель, как и полагается сейчас, в технологической революции пятого поколения, в аккумуляторах, в смартфонах, мы не дошли, потому что мы просто не делаем смартфоны. Хотя, по некоторым свидетельствам, первый мобильный телефон был в СССР изобретен, но хода ему не дали. Кстати, есть еще одно применение кобальта – это грязная кобальтовая бомба. Ну, вы знаете, об этом много говорили. Там нет как бы радиационного распада и продуктов деления, но она просто будет загрязнять пространство. Вообще идею кобальтовой бомбы высказал американский физик Лео Силард. Мне кажется, что он польского происхождения. Это к вопросу… Он участвовал в Манхэттенском проекте. А потом эту же идею высказывал Андрей Дмитриевич Сахаров, лауреат Нобелевской премии мира впоследствии. Ну, вот так или иначе. А где же наш-то кобальт? В середине нулевых годов «Норильский никель», для которого кобальт был нагрузкой, потому что всю прибыль они получают за счет никеля, продал американцам на много-много лет вперед… Какая-то там была промышленная группа, по-моему. И весь кобальт, который добывают у нас на «Норильском никеле», достался американцам. Мало того, был даже продан американцам и стратегический запас, потому что он… Кстати, весь стратегический запас у нас контролировался 12-м Главным управлением Министерства обороны, которое занимается ядерным оружием. Ну и что? Зачем мы это сделали? Вот сейчас совершенно непонятно. Мы это сделали, потому что Россия не Китай, потому что Россия думает о быстрых деньгах и трехэтажных пентхаусах, которые можно приобрести за счет того, что ты быстро что-нибудь продал. Ну и еще яхта – другой вариант. А китайцы думают о будущем своей страны, о каком-то стратегическом развитии. Пусть они берут пример с коммунистов 30-х годов, это выглядит смешно и наивно, но тем не менее современное поколение руководителей Китая думает о будущем страны. А мы фактически лишились нашего кобальта. И те запасы, которые сейчас есть, не предполагают какого-то нашего участия в этой торговой войне, которая сейчас разворачивается. Конечно, это очень печально. И единственное последствие, которое может быть для России… Вторгнуться на освобождающиеся рынки мы не можем. Редкоземельных металлов у нас нет, сами зачем-то отдали. Только единственная угроза – это падение цен на нефть просто из-за проседания мировой экономики. И очень жалко, что в этой ситуации, в отличие от войны 1812 года, Россия не может быть субъектом, а может только сидеть у моря и ждать погоды. Это печально. Будут ли сделаны выводы? Ну, посмотрим. Петр Кузнецов: У нас заканчивается время, поэтому, если можно, коротко. Все-таки мне не понятно, как Америка не могла просчитать возможные варианты контрмер Китая. Вы сейчас нарисовали три, минимум три варианта. Сергей Лесков: Ну, они же еще не приняты. Пока трудно сказать. Петр Кузнецов: Рынок уже проседает. Сергей Лесков: Вы знаете, что смартфоны бывают какие? Дорогие и дешевые. Вот этот смартфон Huawei – это самый дешевый смартфон, это смартфон для бедных людей. То есть американцы ударили по бедным слоям. А богатые американцы покупают Apple. Петр Кузнецов: Хотя вроде как дорожают сейчас Huawei. Сергей Лесков: Дорожает сейчас кобальт. Кобальт за два последних года, когда ведется эта война, он подорожал в три раза. Петр Кузнецов: Эх, а я только хотел его купить! Не судьба! Сергей Лесков: Ну, видимо, будет и дальше дорожать. Что же, я не знаю, есть ли в Америке какие-то экономисты и вообще существуют ли во Вселенной такие экономисты, которые могут просчитать все последствия войны. Это невозможно. Разве в 1812 году можно было просчитать то, что в России будет жесткая зима? Нет. Слишком много факторов, которые не просчитываются. И я думаю, что политики руководствуются очень часто эмоциями, руководствуются часто какими-то личными мотивами. А такие далекие стратегические расчеты – нет, я не думаю, что они когда-нибудь учитываются политиками. Верить в это невозможно. Петр Кузнецов: Спасибо большое, спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Это был Сергей Лесков, его итоги дня и ваши комментарии к обозначенным темам. Спасибо. Ждем вас в пятницу с итогами недели. Спасибо.