Константин Чуриков: А сейчас об экологии жилища. Оксана Галькевич: Резиновые квартиры и черные риелторы: в Госдуме уже прошел первое чтение законопроект, уважаемые телезрители, который, как считают его авторы, должен защитить нас с вами от этих двух явлений. Документ предлагает запретить собственникам регистрировать жильцов, если на них приходится менее учетной нормы площади. Константин Чуриков: Сейчас эту норму устанавливают региональные власти, в Москве, например, это 10 квадратных метров на человека, в некоторых регионах 15-18 "квадратов". На практике это означает, что однажды в вашем доме может появиться совершенно чужой человек, причем на законных основаниях. Оксана Галькевич: Вот именно, что совершенно чужой, и тут часто начинаются, уважаемые друзья, конфликты. Константин Чуриков: На минувшей неделе на востоке Москвы квартирный конфликт привел как раз к трагедии: Александр Боровой захватил своих соседей по коммуналке в заложники и застрелил одного из них. Сегодня суд арестовал Борового, ему предъявлено обвинение по факту убийства. Ну а причина, которая подтолкнула его как раз на это злодеяние, бытовая, сугубо бытовая: его скромную комнату в коммуналке якобы пытались отобрать. Оксана Галькевич: О том, что ему уже угрожают черные риелторы и предлагают 500 тысяч рублей за жилье, Боровой сам писал в социальных сетях. По данным следствия, родной сын продал долю Александра в квартире, и новые владельцы пытались его выжить. 24 мая в ходе конфликта Боровой, будучи несколько нетрезвым, застрелил главу семейства Валерия Еремина, его супруга и ребенок не пострадали. Переговоры с полицейскими вести он не стал, спецназу пришлось квартиру штурмовать. Свою вину он признал и пояснил, что соседей удерживал именно на почве личной неприязни, которая возникла за время совместного проживания в одной квартире. Таким вот ужасом все закончилось. Константин Чуриков: В общем, дело уже доходит до края, скажем так. Сейчас будем обсуждать тему микродолей, черных риелторов вместе с вами, если не дай бог есть пострадавшие среди вас от этих вот полузаконных, на самом деле законных подселений. Позвоните, пожалуйста: 8-800-222-00-14. А в студии у нас Сергей Лобанов, комиссар Общественного комитета по защите от квартирного рейдерства. Сергей, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей. Сергей Лобанов: Добрый день, здравствуйте. Константин Чуриков: Маленький вопрос: я вот хочу понять, принятие этого законопроекта, сейчас первое чтение прошло, там скоро, говорят, в весеннюю сессию примут, прямо радикально изменит ландшафт квартирного рынка? Ведь черные риелторы, наверное, все равно останутся. Сергей Лобанов: Они безусловно останутся, и сейчас такая тенденция, что черные риелторы уже давным-давно отказались от этих микродолей, в большинстве случаев они как раз значительные доли выкупают, больше 10 квадратных метров, как положено. Оксана Галькевич: Поднакопили "черного" капитала. Сергей Лобанов: Они либо поднакопили, чтобы не было лишних вопросов у тех же правоохранительных органов, у судов, они именно норму вот эту соблюдают, долю выкупают больше. Оксана Галькевич: Хорошо, но вы законопроект видели в том виде, в котором он сейчас проходит чтение? Сергей Лобанов: Видели, да, он довольно-таки сырой… Оксана Галькевич: Насколько дельный? А, сырой? Сергей Лобанов: Он сырой, потому что тот же Крашенинников говорит, что заселение, что выше 10 квадратных метров, якобы законно, то есть к отдельной семье, которая не имеет отношения, допустим, член семьи, постороннее лицо будет заселяться на 10 квадратных метров, это будет уже законно, а все, что меньше, незаконно. Здесь нужно уже, раз подняли такой вопрос остро, конкретно определиться: либо мы боремся с черными риелторами, с этими квартирными рейдерами и запрещаем заселяться отдельным лицам, которые не имеют отношения к семье, либо мы продолжаем дальше, будем возвращаться к следующей какой-то сессии, еще этот вопрос будет подниматься лет через 5, а квартирное рейдерство так и будет продолжать существовать. Константин Чуриков: Вы имеете в виду некие нормы вне зависимости от того, большая доля выкуплена, средняя, больше, чем социальная норма по жилью – в любом случае, если это не родной человек, делать ему в этой квартире нечего, верно? Сергей Лобанов: Безусловно, делать ему нечего, полностью запрет продажи третьим лицам. Это надо решать как-то концептуально. То есть да, посягательство на собственность не нужно делать, но нужно какие-то другие пути решения находить. Квартирное рейдерство это не победит, это уже такое явление для города Москвы, для крупного мегаполиса… Константин Чуриков: …с очень дорогим жильем. Сергей Лобанов: Да, с очень другим жильем, правильно вы подчеркнули. Мы уже выявили, что когда носит уже массовый систематический характер квартирное рейдерство, оно является особо опасной формой социального терроризма, оно провоцирует рост отрицательных настроений в городе как таковое, протестных настроений – пожалуйста, случай с Боровым. То есть человек, как и писал в соцсетях, вы сказали, остался один на один без помощи государства с этой проблемой. Та семья, которая выкупила, была именно семья рейдеров квартирных, то есть все признаки там имеются. Это не простой бытовой конфликт, мы взяли его под особый общественный контроль в данной ситуации, мы просто проанализируем и предоставим полный отчет по данному происшествию. И в отношении Борового как раз вот эта семья совершила преступление по факту 179-й УК РФ, принуждение к сделке, принуждение насильственными методами (шантажа, вымогательства). Оксана Галькевич: Ну не его, а его сына, который продал эту… Сергей Лобанов: Нет, не его сына, сын уже продал долю. А вот они выкупили долю, я понял, за 1 миллион 850 тысяч, и уже заселились туда, хотя ни одна нормальная семья, здравомыслящая, не купит такую проблему, такую комнату. Оксана Галькевич: Понимаете, и в семьях бывает, которые даже прописаны в одной квартире, среди родных людей довольно сложные отношения. Вообще эта норма по микродолям, по возможности их покупать и продавать – это какое-то новое явление относительно в нашем законодательстве, или это пережиток того периода, когда у нас появлялись, множились коммунальные квартиры? Откуда это взялось? Сергей Лобанов: Это все взялось у нас, когда появилась частная собственность, то есть все квартиры перешли в частную собственность. И вот начиная с 1990-х гг. люди стали собственниками квартир. И вот эта дележка тянется еще с тех годов, и вопрос этот до сих пор не решен. Оксана Галькевич: Но квартира коммунальная и квартира, где микродоли принадлежат не родным, разным людям, – это два разных юридических понятия? Сергей Лобанов: Абсолютно. Сейчас коммуналки уже не делают и не плодят, то есть коммунальные квартиры – это пережиток, их уже скоро вообще не будет. Но появилась другая проблема… Константин Чуриков: Новые коммунальные квартиры. Сергей Лобанов: Новые коммунальные квартиры. Вот это уплотнение, как в свое время было у нас послереволюционное, уплотняли квартиры, примерно происходит то же самое. Люди не готовы к тому, чтобы посторонние лица какие-то вселялись, и вселяются квартирные рейдеры, неважно, кто это, семья либо еще кто-то. Константин Чуриков: А может быть, тут еще бороться не со следствием, а с причиной? Ведь почему возникает вся эта дележка, вообще вся эта проблема? – просто потому, что, наверное, метр квадратный жилья слишком дорогой? Если бы это были какие-то человеческие, доступные при наших зарплатах, по нашим зарплатам квадратные метры, наверное, такого бы даже не возникало: либо ты покупаешь всю квартиру, либо ты не покупаешь ничего. Или я многого требую? Сергей Лобанов: Все правильно. Смотрите, давайте разберем, немножко еще коснемся этого случая с Боровым. Люди приобрели за 1 миллион 850 тысяч, молодая семья с ребенком. Это первоначальный взнос, очень хороший первоначальный взнос для ипотеки, плюс пониженный процент – пожалуйста, эту программу государство предоставляет, они могли бы отдельную квартиру 55 квадратных метров с ремонтом купить, застройщик предлагает с ремонтом, и пониженный процент, 7%, пожалуйста, ипотеку такую сам застройщик предлагает, они его в течение 5 лет, я думаю, уже бы жили спокойно в своей собственной квартире. Они же ее выкупили, опять же повторяю, две третьих доли, с целью заработать на таких условиях, создать такие условия, чтобы потом целиком ее продать либо у него выкупить и потом тоже продать эту квартиру, заработать там порядка 3 миллионов рублей. Они убрали… Как для проживания? Константин Чуриков: Инвестиция. Сергей Лобанов: Это инвестиция, они все называют себя инвесторами, вот эти долевые рейдеры, они называют себя инвесторами. То есть у нас, я еще могу сказать, очень плохо работает институт именно медиаторства, у нас вообще его практически нет. Когда это досудебное разбирательство, на Западе оно очень хорошо практикуется, там даже сериалы целые снимают, когда, допустим, возникла какая-то внутрисемейная конфликтная ситуация, тут в бой вступает вот эта команда медиаторов, досудебное разбирательство, чтобы до суда не дошло. Они уже ищут точки соприкосновения, достигают какого-то определенного консенсуса, и вот эта дележка квартиры… Если бы у нас хорошо работала эта функция медиаторства до суда, люди бы не продавали эти доли, улаживали. Оксана Галькевич: А каким образом медиаторы, группа людей, которые занимаются этой профессиональной деятельностью, узнают о том, что конфликт возник? Это при обращении в суд? Константин Чуриков: А на чьей они стороне в этом конфликте, что немаловажно? Сергей Лобанов: Здесь, понимаете, вопрос уже репутационного характера. Если это уважающая себя юридическая в основном компания, которая занимается этим и предоставляет услугу медиаторства, то они же будут, наверное, работать на репутацию, скорее всего. Оксана Галькевич: Подождите, я просто хочу понять. Возник какой-то конфликт в такой квартире, медиаторы откуда возникают вдруг в твоей жизни, прилетают к тебе на помощь? – это нужно прийти к юристам за консультацией, обратиться уже в суд с иском, и тебе говорят… Константин Чуриков: Или это те же черные риелторы, которые мимикрировали? Сергей Лобанов: Вот как раз вы правильно подметили, сейчас они мимикрировали, они интегрируются якобы в бизнес, но это более будет контролируемый, хоть как-то деятельность будет контролируема. Константин Чуриков: Слушайте, это как с коллекторами. Оксана Галькевич: Да. Но это просто означает, что люди-то не доходят ни до консультантов, ни до суда, люди это решают напрямую, понимаете, все эти конфликты, вот он и решил, к сожалению, к большому несчастью. Сергей Лобанов: Ну смотрите, у них происходит, как правило, допустим, дочь какая-то поругалась с мамой, пошла и подарила либо продала долю, ушла к молодому человеку. Она не подумавши это сделала. Через 2-3 месяца она понимает, осознает, что она совершила большую ошибку и хочет назад вернуть, но этого бы не было, если бы она обратилась в какую-то либо юридическую контору, которая бы ей разъяснила, что если вы… Они же сразу бегут к риелторам. Оксана Галькевич: Да, Сергей, это понятно. Тогда это просто говорит о том, что не только институт медиаторов плохо работает, неразвит в нашей стране, а о том, что в принципе люди не знают о том, что есть такой институт. Мы знаем о том, что у нас есть суд, у нас есть полиция, а о том, что у нас есть медиаторы… Константин Чуриков: Слушайте, если дочка куда-то идет и продает долю в квартире, не спросив у мамы, у нас еще не работает, мне кажется, институт семьи и человеческих взаимоотношений. Давайте послушаем Василия из Подмосковья. Добрый вечер, Василий. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Я хотел сказать. С этими риелторами уже сколько нервов потратили и жизни унесли наших жителей. Почему при СССР не было такого? Константин Чуриков: А потому что не было частной собственности. Зритель: Потому что не имели права… Если двое проживают, они поругались, один мог свою часть продать, этого не было, пока не дадут согласия эти жители. Или, например, родители не дали согласия, то сын, дочь не имели права продать свою долю. Константин Чуриков: Василий, но разве в СССР кто-то что-то продавал? Разве была у нас частная собственность? Зритель: И никакого криминала не было в то время, а сейчас это постоянно, даже убивают на этой почве и все такое. Почему не вернуться к этому закону? Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок. Вот хотят люди в СССР вернуться. Оксана Галькевич: Ну, Костя, пусть. Есть интересное предложение, или, может быть, неинтересное, как прокомментируете, от нашего телезрителя из Санкт-Петербурга, Ленобласть: "А что если ввести такую опцию, как доля без права проживания?" Сергей Лобанов: К чему это, доля без права проживания? То есть человек имеет… Оксана Галькевич: По крайней мере никто у тебя не будет неприятный маячить перед глазами, не будет портить нервы, вступать с тобой в какие-то неприятные разговоры. Сергей Лобанов: Были пояснения, как ряд организаций, общественных деятелей также вносили свою инициативу, что чтобы доля не гуляла третьим лицам по рукам, оставалась внутри семьи. То есть что здесь предполагается? В принудительном порядке либо государство выкупает эту долю, оно держит у себя на балансе и сдает тем лицам, которые остались в квартире, таким образом, государство как бы страхует от проникновения в эту квартиру третьих лиц, вот этих черных риелторов. Вот такая концепция, мне кажется, была бы замечательна, пускай она так работает. Константин Чуриков: Я обратил внимание, с каким пафосом, пиететом в СМИ вообще преподносится факт принятия этого законопроекта, что вот депутаты положат конец всему этому беспределу. Мне кажется, многие забывают, что кто-то же принимал законопроект, по которому можно было покупать микродоли в квартирах, кто-то принимал, это тоже были депутаты, да? Сергей Лобанов: Нет, это у нас такой вакуум правовой был, к этой проблеме просто внимания не было абсолютно очень много лет. Оксана Галькевич: А, то есть это по принципу "что не запрещено, то разрешено", да? Сергей Лобанов: Да. Оксана Галькевич: Запрета на это в законе не было до сих пор, стало быть, все и покупали, кто мог? Сергей Лобанов: Мы, к сожалению, сталкиваемся с этой проблемой практически ежедневно, ежечасно. Даже когда я к вам добирался, ко мне несколько звонков поступало о захвате квартиры. И вот те лица, которые незаконно проникают на жилплощадь, не понимают, что нарушают норму уголовного права: у нас есть статья 330 УК РФ, статья "Самоуправство", она у нас не работает абсолютно. То есть как только эта статья будет работать в отношении лиц, которые незаконно вламываются, ломают замки на дверях, люди… Это остановит черных риелторов. То есть здесь надо уже… Константин Чуриков: Незаконное проникновение в жилище. Сергей Лобанов: Незаконное проникновение в жилище. Так же у Борового, я вот уверен почему-то. Потому что когда приобрела долю вот эта семья, они же не пошли определять порядок пользования, скорее всего, они не сделали иска вселения, чтобы этим правом пользоваться, они же не определили даже, они сразу пришли и обозначились: вот твоя 11-метровая комнатка, а наша большая, потому что у нас доля больше. А может быть, суд их не вселил вовсе в эту квартиру, сейчас такая есть тенденция, когда рейдеров не вселяют в квартиры. То есть уже практически я могу так сказать, что 80% судов у нас в Москве не вселяют. Есть, конечно, как мы считаем, недобропорядочные судьи, которые невзирая на доводы граждан, невзирая на то, что есть уголовные дела, возбужденные в отношении рейдеров, все равно их вселяют. Это полный абсурд… Константин Чуриков: …заставляет задуматься. Сергей Лобанов: Заставляет задуматься, что система сама как бы провоцирует граждан на такие вот бои без правил. Оксана Галькевич: Василий из Удмуртии, давайте с ним тоже побеседуем. Василий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Василий, город Глазов, Удмуртия. Вот у меня такой вопрос как раз в свете данной темы. Я сам являюсь юристом, работаю в жилищном агентстве. Неоднократно я сталкивался с долями, то есть на сегодняшний день у меня есть ситуация, там 1/16 у девушки. Девушка просто не может продать собственность, потому что, допустим, у нас в маленьких городах, как правило, эти доли не скупают, соответственно, посторонним людям они не нужны. Собственница, которая проживает с большей долей, просто неинтересно покупать, она просто всячески ей снижает цену. Соответственно, она посторонним уже не может продать. В случае того, что если нельзя будет продать маленькую долю, соответственно, эта собственника никогда, имея 1/16, просто эту долю не продаст. Оксана Галькевич: Да, Василий, но мы-то говорим о том, что законодатели несколько в другой части хотят поработать, они как раз хотят, чтобы не было в собственности долей у людей, не имеющих, скажем так, родственных отношений между собой, а не в том смысле, что кому-то будет сложно или наоборот просто купить или продать. Сергей Лобанов: Можно считать это, как мы говорим квартирным рейдерам, это у вас застывший актив. Если они говорят, что они инвесторы, мы говорим, что это у них, значит, застывший актив: вы проинвестировали, вот будете ждать тогда у моря погоды. Константин Чуриков: Ну потому что вы так проинвестировали, можно было купить всю квартиру, если вы инвесторы. Сергей Лобанов: Безусловно. У нас даже до смешного доходит, когда приходят такие респектабельные бизнесмены, жена известная певица, он бизнесмен, приходит в квартиру и говорит: "Я вот купил в центре города Москвы в престижном районе на Патриарших прудах долю (1/4) и хочу ею пользоваться. А как пользоваться хочу? Я хочу заселить туда своих работников, сотрудников, которые будут охранять мое имущество". Константин Чуриков: Владение на Рублевке или где-то. Сергей Лобанов: "А именно зарядка вот недавно пропала, я хочу, чтобы она у меня не пропадала, мой шкафчик и мой стул", – и заселяет туда 8 человек, такие полукриминальные личности. Константин Чуриков: Ну а как вы думали, богатые люди становятся богатыми? Вот вам, пожалуйста. Сергей Лобанов: Да. То есть доходит, я говорю, до такого абсурда. Даже они в суде это не стесняются говорить: "Вот мы зашли, приобрели эту долю только лишь для того, чтобы я мог пользоваться и заселить туда своих сотрудников". Оксана Галькевич: Но с другой стороны, та схема, которую мы с вами обсуждаем, с финансовой точки зрения купить за 1 миллион 850 тысяч, опять же возвращаясь к первой истории, где-нибудь на окраине, взяв в ипотеку даже под низкий процент – это все равно не так выгодно, как получить уже готовую 10 или 11-метровую комнату и там проживать. Понятно, что это, конечно, уже здесь и сейчас, а это тоже такая инвестиция-то непонятная, с неясными перспективами, с финансовыми издержками. Кто тянул ипотеку, тот знает. Сергей Лобанов: Может быть, согласен, но сейчас государство лояльно в этом направлении, оно делает все, чтобы идти на поддержку молодой семьи в том числе даже. Константин Чуриков: С нами на связи сейчас Павел, Алтайский край. Добрый вечер, Павел, какая у вас история или вопрос? Зритель: Добрый вечер. Я в эфире? Константин Чуриков: Да-да. Зритель: У меня вопрос такой. Мы с супругой поженились, у нее была двухкомнатная. Я добавил на трехкомнатную, улучшили планировку, получилась трехкомнатная. Сейчас по истечению времени мы с ней развелись, и два сына плюс супруга выселяют из квартиры. Наш городской суд, краевой суд выселили меня из квартиры, мне негде жить. Что вы посоветуете в этом вопросе? Как мне быть, что, куда? Константин Чуриков: Вы пока на линии оставайтесь на всякий случай. Оксана Галькевич: Сергей, вы можете побеседовать со зрителем, задать какие-то вопросы уточняющие. Сергей Лобанов: Здесь, я думаю, в принудительном порядке нужно, чтобы вашу долю выкупали. Так же в концепции тот же Крашенинников, депутаты, говорил, что именно в принудительном порядке те собственники, которые остались в квартире, выкупали такие доли. А здесь действительно такая проблема существует, когда люди в принципе добросовестные, у них это единственное жилье, семья распалась… Константин Чуриков: Разве можно человека лишать единственного жилья по нашим законам? Сергей Лобанов: Семья распалась, они уже вместе не могут находиться, он уходит, но вот с таким будем говорить застывшим активом, он не может его реализовать, ему нужно его реализовать, чтобы приобрести хоть какое-то жилье. Здесь должно действительно прийти на помощь государство, этот вопрос нужно решить. Тут вот этим как раз черные риелторы и пользуются, которые внутрисемейные проблемы, люди вынуждены продать свою недвижимость, часть, чтобы высвободить хоть какие-то для себя денежные средства. Соответственно, черные риелторы уже приходят, они покупают в полцены эту долю и заселяются. Оксана Галькевич: Со скидочкой. Сергей Лобанов: Да, и той семье делают жизнь невыносимой. И тут должны подключиться люди, которые должны грамотно объяснить, что не делайте: либо продайте целиком квартиру сейчас, найдите какие-то компромиссы, точки соприкосновения, консенсус достигните, чтобы не было такого, как вот… Оксана Галькевич: Вы знаете, часто так бывает, что консенсус не нужен, нужно нервы потрепать. Константин Чуриков: Буквально несколько сообщений. Алтайский край: "Какая разница, кто человека будет со свету сживать, родственники или чужие люди?" Еще Кабардино-Балкария пишет: "Попробуйте купить долю в Грозном". Вот на этом, наверное, наша тема завершена. Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Сергей Лобанов, комиссар Общественного комитета по защите от квартирного рейдерства, был у нас сейчас в студии. Константин Чуриков: Мы через пару минут к вам обязательно вернемся.