Ольга Арсланова: Мы продолжаем, говорим о новостях, которые на нашу с вами жизнь влияют. Вот в правительстве, в частности, предложили отказаться от частных камер на дорогах. Вице-премьер Максим Акимов заявил: система фиксации нарушений на дорогах надо передать государству, потому что сегодня камеры превратились по сути в способ заработка для частников, добавил чиновник. Петр Кузнецов: Сейчас правительство инициирует пересмотр существующих схем концессий. Акимов пообещал «придушивать» «серые» схемы… Ольга Арсланова: «Придушивать», так и сказал. Петр Кузнецов: …которые позволяли частным компаниям выигрывать концессию и устанавливать камеры. Ольга Арсланова: Все мы знаем о том, что камеры сегодня являются источником дохода в бюджет регионов. Москва, например, только в 2017 году получила почти 17 миллиардов рублей, Татарстан – 3 миллиарда, Подмосковье – 2.5 миллиарда рублей, и это штрафы автомобилистов, которых эти камеры и поймали. Ну а частным компаниям, естественно, отчисляется процент с каждого поступившего штрафа. Петр Кузнецов: Сейчас в России почти 15 тысяч камер на дорогах, большая часть из них стационарные. В прошлом году более 80% всех штрафов выписали благодаря камерам видеофиксации. Ольга Арсланова: Давайте узнаем, за что же нам с вами может прийти штраф с камеры. Вообще практически за любое нарушение. В первую очередь если вы превысили скорость: первые камеры в нашей стране умели фиксировать только это нарушение. Их устанавливали на границах населенных пунктов, сегодня же такие комплексы ставят и в черте города, и на загородных трассах. Автомобилисты прекрасно об этом знают. Петр Кузнецов: Сегодня камера также сфотографирует, если вы выехали на выделенную полосу для общественного транспорта или если нарушите разметку, например, пересечете двойную сплошную или заедете на так называемую «вафлю». Ольга Арсланова: Штраф может прийти за езду по обочине, причем неважно, какая она, грунтовая или асфальтовая. Также камеры сегодня могут фиксировать нарушения на пешеходных переходах, если вы пешехода не пропустите, камера может это снять. И еще есть нарушения. Петр Кузнецов: Относительно недавно камеры начали фиксировать еще и проезд на запрещенный сигнал светофора (не знаю, сталкивались вы с таким видом штрафа или нет). Проездом на «красный», кстати, считается и выезд автомобиля за вот эту самую священную теперь уже стоп-линию. Запрещающим является и желтый сигнал светофора, между прочим, помните. Ольга Арсланова: Если вдруг действительно будет принято решение передать камеры из частных рук в государственные, что для нас с вами, для автомобилистов, изменится? Будем выяснять прямо сейчас. Выясним, как функционируют камеры сегодня. Поговорим об этом с нашим гостем: приветствуем в студии адвоката, эксперта партии «Автомобильная Россия» Сергея Радько. Здравствуйте. Сергей Радько: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Сергей. Сергей Радько: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Сергей, скажите, пожалуйста, а кто эти люди, концессионеры, частные компании, которые сейчас могут выйти на рынок и установить камеры, которые потом нас всех штрафуют? Кто это? Сергей Радько: Это компании, которые выигрывают некий тендер на поставку этих услуг, на установку камер, на их обслуживание и так далее. Они выигрывают тендер, с ними заключается контракт, камера начинает работать, и какие-то деньги фирма получает. Но есть информация, что, например, в Московской области компания, которая занимается этими камерами, получает чуть ли не 200 с чем-то рублей за каждый штраф независимо от того, оплачен он реально или нет, но факт того, что он был зафиксирован камерой, был выписан, фирма за это получает свои деньги. То есть тут как раз самая главная идея профилактики нарушений немножко дискредитируется, потому что получает, что фирма, которая по закону, юридическое лицо, коммерческое имеет цель извлечения прибыли, поэтому она заинтересована в том, чтобы как можно больше штрафов собрать, а для этого нужно как можно больше нарушений выявить. Соответственно, камеры нужно ставить не там, где это может быть необходимо с точки зрения безопасности движения, а там, где можно превысить скорость или поймать того, кто повернул в неположенном месте и так далее, то есть там, где можно штрафов больше собрать. Ольга Арсланова: А как сегодня эти места определяются? Кто определяет нужность камеры на том или ином перекрестке, на той или иной трассе? Петр Кузнецов: Но здесь стоит разделить, Оля, кто определяет, где будет стоять государственная камера, а кто будет определять, где частная. Ольга Арсланова: Ну вот сейчас… Сергей Радько: Определяет само государство. Петр Кузнецов: Частники вообще советуются? Они должны получить какие-то рекомендации? Ольга Арсланова: Или они выбирают как раз самые популярные для нарушений трассы и естественно… Сергей Радько: Нет, частники сами ничего не выбирают, решения принимаются госорганами. Ольга Арсланова: Так. Сергей Радько: Но возможно, что, конечно, они совещаются с частниками, например, в плане установки камер в том варианте, чтобы они, например, фиксировали нарушения более корректно, потому что камер, например, на закруглении дороги, на продольном переломе невозможно, потому что камера должна обеспечивать правильность измерений, а для этого есть некоторые технические требования, то есть должна быть достаточно прямая дорога, должна быть машина хорошо видна, должна быть издалека зафиксирована, при подъезде камерой сфотографирована и так далее, то есть есть… Петр Кузнецов: Те же самые требования, требования одинаковые? Сергей Радько: Да. Петр Кузнецов: А мы правильно понимаем, что частные камеры – это, как правило, вот те мобильные камеры так называемые, то есть такая «Газель» на обочине с устройством? Это скорее всего частник, да? Сергей Радько: Нет, к ним относятся те камеры, которые стационарно висят на столбах, на штангах и так далее. Просто передвижные комплексы несколько дешевле, поэтому частные компании могут позволить себе в это дело, как говорится, вложиться, потому что ставить камеру стационарно есть очень дорогое удовольствие, это не всегда может себе позволить частная компания. Ольга Арсланова: Но сейчас все камеры, которые установлены в России, являются частными, правильно? Или есть… Сергей Радько: Такой статистики нет, то есть, возможно, какие-то камеры поставлены на основании такого частно-государственного партнерства, может быть, какие-то камеры стоят на балансе государства. Но на самом деле эта информация, хотя и очень интересна, она довольно закрытая, и для того чтобы понять, чья камера висит, допустим, где-нибудь здесь на улице Королева, это очень трудно сделать, потому что никто такой информацией нам вразумительно не даст, мы не узнаем, на чьем балансе камера висит, кто является собственником, это узнать очень тяжело. Ольга Арсланова: Самый важный и интересный вопрос, насколько открыта эта информация: какой процент получают за каждый штраф владельцы камер? Сколько действительно уходит в бюджет региона, а сколько отдается за обслуживание? Сергей Радько: Ну вот как раз эта информация тоже закрыта, потому что ее можно узнать только, наверное, у местной власти, потому что именно она заключает договор с этой организацией, именно в контракте прописываются условия, на которых эта компания работает и сколько денег она получает. Как я уже сказал, в Московской области якобы 230 рублей, по-моему, получает компания, которая камеры обслуживает, с каждого штрафа. Возможно, в других регионах другие цифры, возможно, проценты, но все-таки это сумма довольно большая, потому что если минимальный штраф 500 рублей, он уплачивается в половинном размере (со скидкой 250 рублей), соответственно, если в эту компанию уходит 230, то государству остаются вообще копейки. Соответственно, получается, что государство с этого как бы не получает ничего. И тут два варианта – или ставить камер больше в тех местах, где есть нарушения, или ставить камеры так, чтобы они фиксировали более дорогие нарушение, хотя бы на 1 тысячу рублей, чтобы хватило этого штрафа и государству, и частной компании, которая этим занимается. Петр Кузнецов: Вот кстати, по поводу местных властей. Если мы сейчас, правильно же сказать, вернем под крыло государства все камеры… Сергей Радько: Такая идея была высказана сегодня, да. Петр Кузнецов: Ведь есть регионы, которые могут себе позволить содержать камеры… Ольга Арсланова: Например, Москва. Петр Кузнецов: Да, а есть регионы бедные, здесь тоже очень много примеров можно привести, которым без концессии в данном вопросе все-таки не обойтись. И если мы все-таки окончательно уходим от частных камер, как же быть бедным регионам? Сергей Радько: Наверное, может быть, федеральный центр рассмотрел бы вопрос о том, чтобы помочь им хотя бы частично компенсировать расходы на это, потому что это прямое влияние на безопасность, у нас постоянно провозглашаются то очередная федеральная программа, то было несколько лет назад, по-моему, сказано, что мы должны снизить травматизм и ДТП на дорогах вплоть до нуля. Эти цели довольно благородны, но на самом деле они требуют больших вложений, и наверное, если об этом говорится на самом верху, наверное, начинать нужно с федерального центра, который должен понять, сколько именно денег нужно регионам, для того чтобы поставить камеры в тех местах, где это действительно необходимо для безопасности движения. Ольга Арсланова: Вам как кажется, на самом верху об этом сейчас почему заговорили? Действительно есть желание пополнить региональный бюджет, сделать дороги безопаснее, или это некий передел собственности и ресурсов? Сергей Радько: Это очень похоже и на передел. Но с другой стороны, мне кажется, что, может быть, кто-то из чиновников не знал о том, что у нас камеры ставятся на такой частно-государственной основе, поэтому и было высказано удивление, хотя информация о том, что компании работают вместе с государством и ставят камеры за свой счет, была, по-моему, здесь тоже ее обсуждали неоднократно, поэтому в принципе эта информация не секретная, наверное, об этом должны все чиновники знать. Почему об этом только сейчас возник вопрос, сложно сказать. Ольга Арсланова: Нам звонят автомобилисты. Петр Кузнецов: Еще один вопрос… Ольга Арсланова: Подождите 2 минуты, сейчас вы выйдете в эфир. Петр Кузнецов: Закрепим. Вот у нас правило, что камеры не должны (неважно, какие они) зарабатывать, камеры должны предупреждать, камеры должны обеспечивать безопасность. Вам как кажется, насколько установленные наши камеры отвечают вот этому золотому правилу, которое должно работать на дорогах? Сергей Радько: Не совсем. Я думаю, что любой из нас может подтвердить, что есть трассы, где камеры стоят, ограничения неразумны, допустим, трасса М5 «Урал», я уже много раз приводил в пример, там трасса вполне европейская, там разделена газоном, и столбы, и освещение, но тем не менее там ограничение 90, почти каждые 50 метров, уж на километре точно стоит по одной камере. Ограничение абсолютно неразумное, ограничение абсолютно ненужное, и возникает подозрение, что как раз это сделано с целью сбора штрафов, хотя где-нибудь в Европе на такой же дороге было бы ограничение минимум 110 или 130 километров в час, здесь же 90 и камера. Ольга Арсланова: Послушаем автомобилистов, которые обрывают нам телефонную линию, конечно же, ожидаемо. Сергей Радько: Давайте. Ольга Арсланова: Алексей из Челябинской области у нас на связи. Здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Да, Алексей. Петр Кузнецов: Да, Алексей. Ольга Арсланова: Как вы к камерам относитесь? Зритель: Алло, вы меня слышите? Петр Кузнецов: Мы знаем, что Челябинск вошел в десятку городов, где дороги чистят от снега хуже всего в России, а вот как там со штрафами и вообще с наличием камер? Расскажите. Зритель: В этом году неплохо в принципе чистят. Хотел бы сказать о вашем заблуждении, что частники снимают штрафы в госбюджет. Ольга Арсланова: Так. Петр Кузнецов: А как происходит это на самом деле? Расскажите нам. Зритель: На самом деле происходит, что практически 90% снимают частники. Из 250 рублей 45 рублей попадает в бюджет. Ольга Арсланова: Это у вас откуда такая информация? Петр Кузнецов: Это вы на основе чего даете такие показания? Зритель: Эксперты говорили. Ольга Арсланова: А вам как это кажется, Алексей, справедливо? Зритель: Мне кажется, это вообще несправедливо. Ольга Арсланова: А как должно быть? Зритель: Потому что частники прячутся, не знают, что идет съемка. По закону должно быть. Ольга Арсланова: Как вы видите идеальное расположение? Не знаю, предупредительный щит какой-то повесить перед камерой, 100% в бюджет? Ваш вариант? Зритель: Если бы 100% было все в бюджет, я бы был согласен. Ольга Арсланова: Все. Вы готовы даже больше заплатить, да? Зритель: Готов даже больше заплатить. Ольга Арсланова: Просто сейчас речь идет о том, что, возможно, тогда штрафы будут выше. Зритель: Сейчас деньги идут в частные руки, а частные руки распространяют свое влияние. Это бизнес и не в госбюджет. Ольга Арсланова: Ясно, понятна ваша точка зрения. Давайте еще посмотрим, как реагируют автомобилисты. У нас тут пишут о том, что на дороге не осталось столбов без камер, на стоящие знаки еще можно установить, пусть заработают, даже если это знак фотофиксации. Петр Кузнецов: Норм нет по количеству? Сергей Радько: Вот как раз-таки по количеству норм нет. В Госдуме поднимался вопрос… Петр Кузнецов: То есть на каждом столбе можно условно? Сергей Радько: Да. Недавно поднимался в Госдуме вопрос о том, что лучше бы какие-то нормы ввести о том, чтобы на каком-то участке дороги было, допустим, не более 1-2 камер, потому что в принципе можно поставить камеру на каждом столбе, каждая камера фиксирует местонахождение автомобиля несколько иное, то есть фактически автомобиль, проезжая под тремя-четырьмя камерами на условно говоря 100-метровом участке, совершает 3-4 разных правонарушения, соответственно, будет такое же количество штрафов. Но это, естественно, соблазн для того, чтобы поставить камер еще больше, для того чтобы еще больше собрать штрафов. Ольга Арсланова: Вот пишут: «Раз деньги берут, пусть идут государство, а частникам достаточно платы за камеру, на их обслуживание средства надо брать из штрафов». И основная причина ДТП – это скорость, превышение, а камеры не остановят гонщика, пишут наши зрители. А что думают автомобилисты на разных улицах разных российских городов, мы узнаем прямо сейчас. ОПРОС Ольга Арсланова: Давайте выясним, что может измениться в жизни автомобилистов, если все камеры перейдут под крыло государству? Не будет ли больше штрафов, которые придется оспаривать в суде? Не вырастут ли сами штрафы? Не стоит ли нам ожидать ухудшения ситуации? Сергей Радько: Вот это интересный вопрос, потому что было сказано кем-то из опрошенных, что ему все равно, кому он платит деньги, лишь бы не нарушать. Соответственно, с одной стороны, он прав, потому что если мне пришел штраф, я знаю, что здесь висит камера, мне все равно, куда пошли деньги, я здесь больше превышать не буду. Но с другой стороны, если эти деньги идут не в карман государства, а в частную контору, это означает, что государство не получает денег, недополучает денег, он их не вкладывает ни в безопасность, ни в инфраструктуру, ни в ремонт дорог, а это опять же прямое влияние на безопасность. Тем более мы говорим, что камеры, которые стоят в регионах, где в регионах очень мало денег, почему, как нам сказали из Челябинска, только 45 рублей попадает в бюджет, а остальные 200 идут в карман частной компании, – это ненормально. Поэтому то, что количество камер не уменьшится, понятно; то, что деньги перераспределятся в госбюджет, наверное, хорошо. Но вот вы правильно сказали, что не исключено, что здесь тут же возникнет уже у государства коммерческий интерес, а почему бы ему не поднять штрафы и не получать деньги уже непосредственно в бюджет. Поэтому здесь проблема вторая возникнет. Но пока та ситуация, о которой мы говорим, конечно, ненормальна, потому что коммерческая организация, которая имеет своей целью извлечение прибыли, безусловно, сделает все для того, чтобы поставить камер как можно больше, как можно больше денег получить, а может быть, даже камеры подрегулировать так, чтобы они немножко подкручивали скорость в сторону повышения, то есть не на 500 рублей штраф, а, допустим, на 1 000 – в 2 раза больше выгоднее. Ольга Арсланова: И оспорить такой штраф очень сложно, потому что автомобилист никак не докажет, что он ехал со скоростью 60 километров. Сергей Радько: Оспорить его невозможно, потому что если камера прошла сертификацию, имеет поверку и исправна, то ни один суд, ни один начальник ГИБДД такое постановление не отменит. Петр Кузнецов: Затаскаешься и на бензин сколько потратишь по этим всем инстанциям. Сергей Радько: Да. Потому что наше личное убеждение, что вот я на спидометре видел, что скорость 60, а не 100, – в это, конечно, никто не поверит. Петр Кузнецов: Вся надежда на дорожных инспекторов, да. Тут серия SMS с призывом вообще камеры убрать. У нас так бывает, знаете: вот раньше как хорошо было… «Камеры понаставили, ГАИ сократили, ДТП стало больше», – Пермский край. Вологодская область: «Убрать всех частников с дорог и их камеры тоже», – Андрей. «Нужны ли вообще эти камеры? – Москва спрашивает. – Какая польза от них?» Давайте поясним… Ольга Арсланова: Да, кстати, они что-то изменили в нашей жизни, когда появились? Петр Кузнецов: Ну понятно, что исключена, наверное, коррупционная составляющая, появилась камера при взаимодействии с гашником? Сергей Радько: Первое – коррупционная составляющая да, исключена. Второе… Ольга Арсланова: Потом их очень много, столько не поставишь гаишников. Петр Кузнецов: Но чем камера лучше или хуже человека с палкой? Сергей Радько: Второе: реализуется принцип неотвратимости наказания. Потому что если на дороге стоит один инспектор с радаром, как это было раньше, пока он пишет протокол в отношении одного нарушителя, мимо него может сотня проехать. Камера при нормальной работе, при идеальной… Ольга Арсланова: Перспективность выше, мне кажется. Сергей Радько: Да, она может их ловить то ли 100, то ли 200 за минуту, то есть неотвратимость здесь опять же присутствует. Другое дело, что, конечно, убирать с дорог инспекторов, сокращать их штат была, наверное, ошибка, потому что все-таки иногда некоторые нарушения, которые камера выявить не может, должны заниматься именно инспектора, например, управление в пьяном виде. Петр Кузнецов: Ну да. Сергей Радько: Камера не может это зафиксировать. Поэтому если вы на трассе увидели машину, которая петляет, виляет и так далее, особенно на междугородней трассе, очень трудно дозвониться в полицию, объяснить, где вы находитесь, чтобы они знали, куда ухать. Ольга Арсланова: И уже поздно будет. Сергей Радько: Да. Недавно был случай, когда во Владимире около 100 километров гонялись за нарушителем, только потом его задержали, устроив массовое ДТП. Петр Кузнецов: «Живой щит», эта история? Сергей Радько: Да. Ольга Арсланова: Ну и как правильно написали наши зрители, гонщика камера не остановит, она просто пришлет ему штраф, но пресечь его нарушения точно никак не сможет. Сергей Радько: Гонщика может остановить только бетонный забор, но мы же не можем поставить бетонный забор на всех дорогах. Но нужно понимать, что ДТП совершают не только гонщики, их совершают простые люди, которые сегодня превысили, завтра превысили, потом что-то не учли и происходит трагедия. Поэтому нужно понимать, что все-таки те камеры, которые есть, дисциплинируют прежде всего нас, простых людей, не гонщиков. С гонщиками нужно, наверное, как-то отдельно работать, хотя в принципе если гонщику приходит много штрафов, почему бы их не взыскать: если он, допустим, совершает 10 нарушений по тысяче рублей в день, то, наверное, для них это тоже будет ощутимой суммой. Петр Кузнецов: Сейчас где-то улыбнулась одна Мара Багдасарян, вы сейчас сказали… Ольга Арсланова: Как минимум одна. Анатолий из Новосибирской области, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Вы в эфире, Анатолий. Зритель: Вот здесь звучит тема или мнение, что эта система устраняет коррупционную составляющую. Я думаю, что здесь как раз явно выпячена явная коррупционная схема, неприкрытая. Обычно за коррупционерами гоняются, их ловят, они прячутся, а это открытая коррупционная система. Она решается довольно просто, это гениальное изобретение коррупционеров: за государственные деньги с помощью государственных чиновников (представителей ГИБДД) устанавливаются сначала знаки, которые невозможно не нарушить, затем вывешиваются вот эти камеры, причем наверняка они вывешиваются за государственный счет. Подключается зависимая дочерняя или какая-то фирмочка, которая частная, о которой мы сейчас говорим, и начинает отнимать у государства деньги. Если бы это были только государственные камеры, все бы нарушители были бы даже довольны тем, что они пополняют государственный бюджет, никто бы не возмущался. Здесь явная, неприкрытая, откровенная коррупционная схема, которая работает по всей стране. Ольга Арсланова: Понятно, спасибо за вашу точку зрения. Сегодня господин Акимов назвал некие «серые» схемы концессии, которые собираются перекрывать. Что имеется в виду? Это примерно то, о чем говорил наш зритель, «серые» схемы концессии? Сергей Радько: Ну он прав, да. Ольга Арсланова: Коррупционные схемы? Сергей Радько: По сути коррупция перешла на другой уровень. Раньше коррупция была на уровне «водитель-инспектор», сейчас коррупция перешла на уровень «представитель коммерческой компании и некие органы власти», которые как-то договорились поставить камеру здесь, здесь и здесь и как-то делить те доходы, которые она приносит. Конечно, это безобразие, это нужно прекращать. Как быть дальше, большой вопрос, потому что, как я уже сказал, не исключено, что уже те же самые чиновники, которые, например, получат камеры в полное свое владение, у них появится соблазн «а давайте-ка мы так же поставим камеры на другом месте, чтобы собирать штрафы уже целиком в бюджет». Потому что если они поймут, что бюджет от этого пополняется, то соблазн поставить камеры собирать деньги в бюджет, конечно, никуда не денется. Ольга Арсланова: Вам известны какие-то успешные дела автомобилистов против камер, против штрафов, выписанных, например, несправедливо? Сергей Радько: Эти дела были, но они были связаны с явными несоответствиями… Петр Кузнецов: Это вот когда тень от автомобиля считалась за сам автомобиль? Сергей Радько: Да, когда видно, что нет нарушения. Было несколько случаев, когда камеры приписывали то ли «УАЗику», то ли «Жигулю» скорость за 200 километров в час, чего он в принципе не мог сделать… Петр Кузнецов: И то, кстати, благодаря во многом… Сергей Радько: …общественному мнению. Петр Кузнецов: …широкому общественному резонансу. Ольга Арсланова: В основном, в большинстве своем автомобилисты не могут воевать с камерами. Сергей Радько: Они не могут воевать, если они хотят убедить, что они не превышали. Есть другие способы избежать наказания, если, допустим, вы продали машину, машина поехала в другой регион и по дороге собрала штрафы, которые вы все вынуждены оплачивать, – вы можете их оспорить, предъявить договор купли-продажи, тогда, скорее всего, постановление прекратят. Но если вы просто уверены в том, что вы не нарушали, а камера превысила показатели, то, конечно, в этом вы никогда никого не убедите. Петр Кузнецов: В итоге получится вернуть камеры государству, или частное лобби… Ольга Арсланова: …неистребимо? Петр Кузнецов: …будет препятствовать и помешает? Сергей Радько: Я думаю, на первом этапе, скорее всего, вопрос поставят так, чтобы не получали частные компании какой-то процент от штрафа, а чтобы они получали некую фиксированную сумму, чтобы они не были заинтересованы в увеличении числа штрафов. Потом, может быть, можно будет перейти на другой уровень, полностью эти камеры перевести под крыло государства. На первом этапе я думаю, что это вполне реально. Петр Кузнецов: Здорово. Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо вам большое. Адвокат, эксперт партии «Автомобильная Россия» Сергей Радько был у нас в гостях. Мы обсуждали предложение, которое прозвучало в правительстве, передать камеры видеофиксации из частных рук государству. Будем следить за этой темой.