Ольга Арсланова: Время большой темы. В России могут запретить долевое строительство, и по некоторым данным это, возможно, произойдет совсем скоро. Дело в том, что в эти дни чиновники решают, как спасать крупную строительную компанию "Urban Group", выясняют, кто будет достраивать ее объекты. И проблемы этого крупного подмосковного застройщика могут дорого обойтись всему рынку в целом. Юрий Коваленко: Всему действительно. В общей сложности компания заключила договоры о долевом строительстве на сумму около 80 миллиардов рублей. Дыра в ее бюджете по разным оценкам составляет от 7 до 50 миллиардов рублей. И вот с проблемой будет разбираться новый ответственный за строительство, вице-премьер Виталий Мутко. Ольга Арсланова: Решение с ситуацией с одной компанией проблем отрасли не решит, это очевидно. Именно поэтому, как утверждают некоторые источники, правительство всерьез обсуждает полный запрет долевого строительства уже с 2020 года. Для частного бизнеса это может сделать работу на рынке жилой недвижимости абсолютно невыгодной, впрочем, как невыгодно будет и покупать квартиру многим россиянам, которые сейчас готовы ради хорошей цены рискнуть и купить все-таки квадратные метры на этапе строительства. Юрий Коваленко: Действительно слово "рискнуть" очень хорошо это описывает. По последним данным, число долгостроев в 69 субъектах страны увеличилось с 836 до 842, и это за первый квартал 2018 года. В списках обманутых дольщиков числится свыше 30 тысяч человек, но руководитель рабочей группы "Единой России" по защите прав дольщиков в Госдуме Александр Сидякин в ноябре 2017 года заявил, что от недобросовестных застройщиков пострадали около 130 тысяч человек, то есть в 3 с лишним раза больше, чем говорит официальная статистика. И вот лидерами по выявлению новых долгостроев стали Башкортостан, Краснодарский край, Костромская и Московская области. Ольга Арсланова: Да, больше всего проблемных объектов по этой статистике в Ростовской области, также в числе регионов с большим количеством недостроев Новосибирская, Самарская, Челябинская, Омская области, Москва и Подмосковье, естественно, республики Башкортостан и Татарстан. Данные сейчас на ваших экранах. Юрий Коваленко: На более поздний срок перенес ввод 139 проблемных объектов по стране, лидерами по переносам сроков достройки объектов числятся Владимирская, Ярославская и Архангельская области. Ольга Арсланова: Данные 2017 года: в России восстановлены права 6 тысяч обманутых дольщиков, они вложили деньги в 140 проблемных объектов, почти за год интенсивной работы над проблемой долгостроев из перечня незавершенных вот этих объектов удалось исключить 82 долгостроя, 67 сданы и люди, к счастью, получили свои квартиры. Юрий Коваленко: И все же долевое строительство является сегодня самым распространенным способом для застройщиков получить деньги на возведение объектов недвижимости, а для покупателей жилья решить квартирный вопрос, скажем так, дешевле. Это подтверждает статистика: около 80% жилья сегодня приобретается через договор долевого участия, заявлял экс-министр строительства Михаил Мень. По оценке Минстроя, банкам предстоит заместить 3.5 триллиона рублей для полного отказа отрасли от долевого строительства – именно в такую сумму оценивают сегодня частные инвестиции. Ольга Арсланова: Да, штука, в общем, популярная, количество договоров долевого участия, зарегистрированных в России, за первый квартал 2018 года, это самые свежие данные, на 16% превысило показатели аналогичного периода прошлого года. Но вот не исключено, что эта лавочка будет постепенно закрываться, в любом случае закон будет ужесточаться в ближайшее время. Ну а вот запретят ли долевое строительство и если это произойдет, то как изменится рынок в целом, как это отразится на застройщиках, на покупателях, мы будем обсуждать с нашими гостями. У нас в студии президент Гильдии риелторов Москвы Сергей Саяпин – здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Ольга Арсланова: И директор по стратегическому развитию ФСК "Лидер" Павел Брызгалов – добрый вечер. Юрий Коваленко: Добрый вечер. Павел Брызгалов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Как всегда приглашаем наших зрителей к беседе, запускаем сейчас голосование в прямом эфире: нужно ли запрещать долевое строительство? – пишите короткий ответ "да" или нет" на короткий номер, с развернутыми ответами, пожалуйста, в прямой эфир. Уважаемые гости, новость, которая потрясла многих недавно: обманутые дольщики сняли видеообращение к президенту, стоя на коленях, в Екатеринбурге перед прямой линией, потому что считают, видимо, что кроме "господина президента" (так они к нему обращаются) никто эту проблему решить не может. Судя по информации наших коллег-журналистов, президент лично решил заняться этой проблемой. Для начала – как вы оцениваете вообще возможность скорого запрета долевого строительства, если действительно этим занимается президент? Давайте с вас, Сергей, начнем. Сергей Саяпин: Я давно выступал и продолжаю быть явным сторонником позиции, что долевое строительство в том виде, в каком оно есть в настоящий момент у нас в России, – это вещь настолько рисковая для конечного покупателя, что на самом деле запретить ее надо было давным-давно, тем самым мы бы сняли колоссальное количество проблем просто с людей. Дело в том, что сама идея привлечения денег дольщиков на этапе строительства является идей вообще-то позитивной, с одной стороны. С другой стороны, это некоторое лукавство по отношению к тем гражданам, кто вкладывается в новостройки на этапе строительства. Почему? Потому что все эти люди пребывают в ложном ощущении того, что законы их защищают от потери денег, что является на самом деле большой ментальной ошибкой: люди, которые покупают новостройки на этапе строительства, ни один закон им не говорит, что в конце они получат квартиру. В результате это приводит к тому, что так же как те люди, которые вставали перед Путиным на колени, считают, что им обязаны дать квартиру, хотя на самом деле это совсем иной простой, они просто принимают участие в чужом бизнесе и несут риски соразмерно этому бизнесу: чем дольше они покупают квартиру, тем больше рисков они несут. Все это приводит к тому, что участниками экономического оборота являются люди не готовые к этому, понимаете? Если бы это были сплошь бизнесмены и предприниматели, кто покупают новостройки, они бы отдавали себе в этом здравый отчет, и кстати, среди обманутых дольщиков почти никогда не бывает, знаете, таких действительно богатых и успешных людей, это в основном те, кто именно хотят сэкономить. Поэтому это люди, не являющиеся профессиональными предпринимателями, не являющиеся хорошо экономически образованными, не понимающие, что они делают. Конечно, низкая цена привлекательна, но мы видим все последствия, к которым это приводит, на коленях… Ольга Арсланова: Понятна ваша позиция. Павел, ваша компания как работает? Павел Брызгалов: Мы работаем согласно закону. Ольга Арсланова: Хороший ответ. Павел Брызгалов: У нас другой возможности нет, иначе нам не дадут возможности дальше работать. Ольга Арсланова: Но закон сейчас не запрещает долевое строительство. Павел Брызгалов: Да, и мы, как и все остальные застройщики, этим активно пользуемся, именно так привлекаем средства на строительство объектов. Ольга Арсланова: Расскажите, что вам известно об этом заседании, что действительно там говорилось? Потому что сейчас информация, что называется, маринуется, решения какие-то конкретные пока нам никто не озвучивает. Нам интересно, что будет с вашим рынком. Павел Брызгалов: К сожалению, меня туда не позвали, на это совещание, поэтому я пользуюсь теми же слухами, которые сейчас ходят по рынку… Ольга Арсланова: Каких-то инсайдов нет? Павел Брызгалов: Инсайдов нет. Слышал как и, наверное, многие, что решили немножко ускорить процесс, речь уже идет о 2019 годе, а не о 2020-м. Для нас, в общем-то, основной вопрос в связи с ускоренным переходом от долевки к проектному финансированию либо каким-то другим схемам финансирования строек: откуда у покупателей возьмутся деньги? Ольга Арсланова: Нет, сначала откуда у компании возьмутся деньги. Павел Брызгалов: У компании, скажем так, у хороших устойчивых компаний деньги есть, они, в общем-то, тянут свои объекты, помогают тем дольщикам, которые сейчас в статусе обманутых находятся, в том числе мы сейчас этим активно занимаемся. Но покупательская способность у людей не возьмется просто так из ниоткуда, то есть сейчас мы их активно защищаем, активно, скажем так, устрожаем всяческие требования к застройщику, сейчас мы уже видим по вашей статистике, что процесс пошел, застройщики начали быстрее и чаще банкротиться, обманутых дольщиков появляется больше. В общем-то, в этой же самой студии об этом я говорил вам еще в прошлом году, когда только обсуждали первые изменения в долевом строительстве. То есть сейчас мы столкнемся просто с валом застройщиков мелких, не очень крупных, которые просто в этих новых экономических обстоятельствах не смогут действовать. Юрий Коваленко: То есть рынок реагирует на отказ от долевого строительства закрытием? Люди перестают верить в долевое строительство со временем, наверное, да? Павел Брызгалов: Со временем… Они, в общем-то, и сейчас, наверное, хотели бы покупать не по долевке, пытаясь сократить свои риски, но экономическая ситуация такова, что долевка обеспечивает достаточно дешевый вход на рынок, чтобы купить квартиру. Если мы сейчас резко перейдем на готовое жилье, то рост цен будет достаточно заметный, по разным оценкам это от 20 до 40%. Просто если даже сравнить квартиру в строящемся доме и в готовом доме, то это уже разница… Ольга Арсланова: Это и сейчас разница 30-40%. Павел Брызгалов: …это уже разница 20%, а если мы еще добавим туда стоимость проектного финансирования, проектных кредитных средств, дополнительных каких-то издержек, которые будут связаны с тем, что застройщик уже по-другому должен вообще вести этот бизнес, он должен ускорять стройку, чтобы максимально быстро вернуть свои деньги вложенные, это опять же требует дополнительных вложений. Юрий Коваленко: Но ведь на коленях зато никто стоять не будет. Павел Брызгалов: Согласен. Но опять же… Ольга Арсланова: Проблема дольщиков будет решена, потому что исчезнут дольщики. Павел Брызгалов: Да, достаточно хорошее, радикальное решение, с этим никто не спорит. Ольга Арсланова: Впрочем, как и многие компании. О цене, о том, как изменится рынок, мы обязательно поговорим после сюжета. Дело в том, что в нашу редакцию обратился дольщик проблемного долгостроя, это постоянно у нас происходит, но здесь история, на которую мы решили обратить внимание. Жилой комплекс "Rich House" в Краснодаре, специально выбрали не Москву, не Подмосковье, для того чтобы показывать вам, что это происходит по всей стране. Там квартир ждут люди почти 4 года, и вот телезритель рассказал о том, что дольщики сейчас ведут бессрочный пикет, требуют достройки, круглосуточно сидят под забором стройки, но ничего не происходит. Давайте посмотрим, как ничего не происходит, в репортаже нашей коллеги Екатерины Ходосевич. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Вот, уважаемые гости, история из нескольких российских городов, можно еще десятки и десятки таких же собирать, рассказывать. Но Сергей, мне кажется, участники этих сюжетов, герои, пострадавшие, которых мы увидели в этих сюжетах, – если бы не было возможности купить квартиру вот так, вообще бы никогда ее не купили. Сергей Саяпин: Глубокое заблуждение, Ольга, на самом деле. Ольга Арсланова: Объясните. Сергей Саяпин: Давайте разберемся. Смотрите, во-первых, по поводу цен относительно того, что цены, если отменить долевое участие, вырастут. Цены, конечно, вырастут, но давайте не будем обманывать друг друга, нормальный это процесс или ненормальный. Ведь дело в том, что вы когда машину покупаете, понятно, что новая машина стоит дороже, чем б/у, это же естественно, любое новое стоит дороже, чем что-то старое, поэтому любая новая квартира в новом построенном доме априори должна стоить дороже, чем то же самое, но бывшее в употреблении. Поэтому если мы с вами как долевое строительство внедряли какие-то другие методики, которые позволяли сделать более хороший продукт более дешевым, чем существующий, то на самом деле кто-то кого-то обманывал. Ольга Арсланова: Сергей, подождите, извините, я вас перебью. Но подорожает не только вот это вот новое жилье, не только первичка, вторичка тоже подорожает. Юрий Коваленко: Вторичка тоже. Сергей Саяпин: Почему? Ольга Арсланова: Ну потому что предложений станет меньше. Сергей Саяпин: Нет. Ольга Арсланова: Квартир будет меньше, они станут дороже. Сергей Саяпин: Будет момент, когда рынок, конечно, будет несколько лихорадить, потому что пока пройдет вот этот плавный переход от возможности долевого строительства к невозможности долевого строительства, конечно, будет некоторая стресс-зона рынка. Но потом цены выравняются, и конечно, новое жилье, новые новостройки будут стоить дороже, чем стоит сейчас существующая вторичка, это нормально, вторичка за этим сама по себе не потянется. Она может потянуться за счет совсем других экономических аспектов, но тем не менее те, кто хотят купить на этапе, те, кто сейчас покупают на этапе строительства, вы поймите, у них деньги никто не забирает. Они сейчас покупают как? Они либо берут ипотечный кредит под те же 12% годовых и по сути не строительные компании платят эти деньги в банки, а сами люди платят эти деньги в банки. Если они будут покупать готовое, уже нет необходимости брать ипотечный кредит на этапе строительства, 2 года посчитайте по 12% годовых, вот тебе и 24% годовых, это раз. Второй момент. Те накопления, которые есть у людей, вполне можно, пока дом строится, размещать на депозите и за счет этого повышать собственную денежную массу, и это механизм сохранения и преумножения… Ольга Арсланова: На 4% годовых, да. Сергей Саяпин: Ну вы знаете, в разных банках по-разному, в настоящий момент банки под 7.5% некоторые принимают в рамках защищенных размеров денежных вкладов… Ольга Арсланова: Но это 1 миллион 200 тысяч всего лишь, там много чего не купишь. Сергей Саяпин: На 4 банка разложите, это будет уже 6 миллионов. Ольга Арсланова: Хорошо. Сергей Саяпин: Поэтому механизм получения квартиры за реальные деньги существует, но вы должны понимать, что то, что вы покупаете без риска, конечно, будет стоить дороже, чем то, что вы покупаете с риском. Другое дело, спросите любого дольщика, который несет сейчас деньги в долевое строительство в новостройки: "А ты хочешь понимаешь, что ты сегодня купил дешевле, отнес, но ты можешь вообще не получить ни квартиры, ни денег?" Спросите, он будет на это готов? Ольга Арсланова: Да, давайте дольщиков и спросим. Звоните, пожалуйста, в прямой эфир и рассказывайте. Сергей Саяпин: Давайте спросим дольщиков. Ольга Арсланова: У нас есть несколько звонков, не уверена, что это дольщики, давайте сейчас познакомимся, послушаем. Ирина, город Кемерово, здравствуйте. Юрий Коваленко: Ирина, вы в эфире. Ольга Арсланова: Нет, Ирина срывается, Владимир из Санкт-Петербурга. Здравствуйте, Владимир. Зритель: Да, добрый вечер. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Приветствуем вас. Зритель: Я хотел сказать, что запретить, конечно, многое можно, но вопрос, перед этим все ли было сделано, чтобы сама по себе отрасль нормально работала? Потому что по факту я хотел бы сказать так. С 2004 года борются за права дольщиков, но по сей момент даже никто толком не озвучил, какие конкретно права защищаются, какими нормами эти права защищаются, за что борются. И хочется отметить: более 20 изменений в этот закон 214-й было внесено, а по сути дела получается дольщиков столько же, сколько и до этого 214-го закона было. То есть вывод-то какой напрашивается? Что те, кто регламентируют эту деятельность по защите прав дольщиков или по первичному рынку в принципе, по финансированию первичного рынка, судя по всему, слабо разбираются в том, как этот рынок работает, потому что любая деятельность, которая за 14 лет не была отрегулирована до нормального состояния, значит, явно плохая работа тех, кто регулирует. Поэтому… Ольга Арсланова: Ну вот сейчас видите, Владимир, занимаются. Зритель: Поэтому прежде чем убивать застройщиков и создавать им проблемы, логично было бы задать вопрос, чем вы помогли этим самым застройщикам или хотя бы не мешали. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Зритель: Поэтому, наверное, это первая мысль, которую бы хотелось озвучить. Ольга Арсланова: Давайте об этом поговорим. Юрий Коваленко: Об альтернативах. Ольга Арсланова: Павел, вопрос у меня наивный: почему в Европе почти нигде нет долевого строительства? Я спрашиваю у знакомых во Франции, как у них строят? – "берем кредит в банке, потом строим и продаем готовое жилье". Почему в России так нельзя? Павел Брызгалов: Это вопрос не к нам, это вопрос к нашим любимым законодателям, почему они именно так организовали этот процесс. Потому что сами компании еще до того, как был введен 214-й ФЗ и так далее, работали на этом рынке исходя из того реального спроса, который был. И естественно, там были большие проблемы, 214-й ФЗ в этом смысле хоть как-то смог обозначить права участников этого долевого строительства помимо профессиональных игроков, в принципе была попытка ввести какую-то систему компенсаций, каких-то страховок, еще чего-то. Другой вопрос, насколько это были работоспособные механизмы. Если мы сейчас говорим про Европу, то да, там, конечно же, большинство стран и большинство участников рынка работают уже с готовым жильем; более того, не просто с готовым, а уже с мебелью, не просто с отделкой. Но при этом есть, например, в странах Балтии другой механизм: у них сейчас практикуется небольшое авансирование строительства, до 30%, эти деньги точно так же находятся на счетах как некая гарантия воли покупателя… Ольга Арсланова: То есть счета, застройщик не может эти деньги тратить, пока не построит? Павел Брызгалов: Нет. И оставшаяся сумма уже только после ввода объекта в эксплуатацию. Соответственно, с одной стороны, уже и сам покупатель рискует меньшей суммой, с другой стороны, и застройщик понимает серьезность намерений своего партнера по этой стройке, то есть отдельно взятого физического лица. Юрий Коваленко: А остальные 70%, я так понимаю, берутся из льготного кредитования банками? Павел Брызгалов: Ну да, либо это проектное финансирование, опять же, либо это собственные средства застройщика. Юрий Коваленко: Подобную историю пытались обсуждать в России. Почему она у нас не прошла? Павел Брызгалов: Трудно сказать, тут вариантов очень много. С одной стороны, может быть, и банковская система сама еще не совсем готова для таких вот переходов и решений. Юрий Коваленко: То есть в банке боятся, что их обманут застройщики? Ольга Арсланова: Или банки не могут выдавать деньги? Павел Брызгалов: А банки, между прочим, точно так же рискуют, как и обычные дольщики, вы посмотрите, что происходит с теми банками, которые выдали ипотечные кредиты и остались, в общем-то, с недостроенными домами, – что делать с этим активом банку? Ольга Арсланова: Я так понимаю, что с "Urban Group" все проблемы и начались после того, как крупные банки перестали выдавать ипотеки… Павел Брызгалов: Нет, проблема началась до этого и исходя из этой проблемы банки перестали финансировать, потому что как-то этот коллапс надо было уже останавливать, не влезать дальше в эту историю. Но все равно банк становится как залогодержатель таким же участником и таким же обманутым дольщиком, только кратно в большом размере, чем отдельно взятое физлицо. Потому что, с одной стороны, конечно же, там проводят какую-то оценку, проводят страховку, аккредитацию этих застройщиков, но тут, как говорится, неизвестно, как поведет менеджмент компании, были допущены ошибки или нет, как повела себя администрация, дала ли она вовремя все необходимые разрешения или нет. Тут очень много составляющих, которые влияют на конечный, хороший результат завершения строительства объекта, тут много участников, которые каждый на своем участке может, извините, напортачить и завалить все дело, а отвечает в итоге банк и дольщик. Ольга Арсланова: Сергей, если запретят долевое строительство, компании куда пойдут? Они пойдут в банки. Сергей Саяпин: Точно. Ольга Арсланова: Ну куда еще, очевидно? Будут брать… Дадут далеко не всем, смогут взять далеко не все. Сергей Саяпин: Давайте я расскажу, почему в России не получилось. Вот смотрите, конечно, всем не дадут. Чего боятся больше всего застройщики? – что они не смогут получить доступ именно к проектному финансированию, потому что для того чтобы соблюсти те требования, которые нужны для того чтобы подтвердить статус хорошего заемщика (чтобы тебе дали деньги, ты должен быть хорошим заемщиком), для этого нужно на самом деле очень многое: нужно платить налоги, нужно иметь открытую прозрачную отчетность, нужно иметь какие-то активы в собственности и так далее. Далеко не каждый застройщик… Ольга Арсланова: А также можно быть государственной компанией и быть аффилированной с банком, тогда проблем не будет. Сергей Саяпин: Да, действительно так… Ольга Арсланова: Две-три останутся. Сергей Саяпин: Совершенно верно, но только такие проблемы мы не обсуждаем. Почему до последнего момента… Ольга Арсланова: Почему мы их не обсуждаем? Сергей Саяпин: …в России было долевое строительство, а сейчас от этого пытаются уйти? Смотрите, долевое строительство вообще появилось в 1985 году в Аргентине и всегда было признаком слаборазвитой экономической стороны. Долевое строительство активно использовалось только в странах с гиперинфляцией, как раз почему это раньше не могли кредитовать банки? – потому что если банк дает 100 рублей застройщики, то потом, спустя 2 года, когда дом достроили, банк берет те же самые 100 рублей плюс проценты, но только гиперинфляция уже съела давно все эти деньги. Поэтому именно в странах с высокой инфляцией использовался механизм долевого участия в строительстве. В развитых странах, как вы правильно сказали, в Европе, там, где стабильная экономическая система, там, где невысокая инфляция, вполне обходятся без этого: если ты можешь взять кредит под достаточно невысокий процент, и главное у тебя прогнозируемо, что эти деньги не обесценятся. Может быть, Россия сейчас к этому пришла, но опять же учитывайте, что Европа неоднородна, что в каждой стране Европы есть свои правила, в той же Германии есть ссудосберегательные кассы, а в той же Болгарии нет вообще никакого вменяемого законодательства о дольщиках, там ты точно так же можешь стать обманутым дольщиком. Поэтому на самом деле в каждой стране политика в отношении строительной отрасли отражает экономическую систему. Если мы сейчас говорим о том, что мы можем прийти к той системе, которая будет защищать дольщиков, мы скорее всего говорим о том, что наше правительство полагает, что наша экономическая система к этому готова. Готова она или нет, это большой вопрос, очень неоднозначный. Поживем – увидим. Юрий Коваленко: Дольщики часто говорят о том, что у нас в стране вопрос решается с ними как попытка запрячь новую лошадь, не выгрягши старую из телеги. Можем ли мы сказать о том, что проблема с дольщиками решится, когда не станет действительно самих дольщиков, когда мы сначала разберем существующие проблемы, а потом начнем строить новую систему, взять какую-то паузу? Сергей Саяпин: Согласен. Юрий, смотрите, проблема в России не в плохих законах, как, например, Павел правильно сказал, 214-й федеральный закон на самом деле очень много чего отрегулировал, это хороший закон-то был. Проблема не в том, что у нас законы плохие, а в том, что они плохо исполняются. И если вы показывали только что репортажи, например, про Сочи, то в Краснодарском крае буквально 3 недели назад прошел масштабный арест, арестовали около сотни человек, и это как раз те строители и связанные с ними лица, кто строили вообще без всяких разрешений на строительство, без соблюдения 214-го федерального закона и так далее. Поэтому если те законы, которые мы примем, будут исполняться всеми на местах, мы получим решение проблемы обманутых дольщиков, не будет никаких обманутых дольщиков вследствие их отсутствия. Но если в ряде регионов страны мы продолжим ту же вакханалию, которая сейчас происходит, а у нас, знаете, чем дальше в лес, тем толще партизаны: в Москве соблюдают 214-й ФЗ, в Санкт-Петербурге соблюдают 214-й ФЗ, в Екатеринбурге соблюдают, а дальше вот, в Иркутске и так далее, в Сочи, в Краснодарском крае появляются те, кто строят просто на 6 сотках, бывший дачный участок, ты построил многоэтажный дом, а сказал, что это многоквартирный дом без всякого 214-го федерального закона. Вот если мы такое будем позволять, то конечно, никуда наши обманутые дольщики не денутся, проблема именно в исполнении тех законов, которые принимаются. Ольга Арсланова: Многие наши зрители переживают из-за того, что идут бюджетные деньги на помощь дольщикам. Вот пишут: "Дольщики – взрослые люди, хотели купить жилье дешевле на стадии строительства, понимали все риски, которые с этим связаны, шли на это сознательно. И чего теперь жаловаться? Надо покупать готовое жилье". Вот с дольщиками мы и поговорим. У нас Михаил на связи, Иваново. Здравствуйте, Михаил. Зритель: Добрый день. Ольга Арсланова: Ну что, Михаил, вы купили квартиру на стадии… Юрий Коваленко: Купили ли вы то, что покупали? Зритель: Да, мы купили, но как бы очень обидно слышать, что вот какие-то дольщики негодяи, хотят купить жилье подешевле. Ольга Арсланова: Да, хотят. Зритель: Я вот лично покупал жилье по-дорогому, потому что просто в этом районе не было возможности купить больше жилье. Ольга Арсланова: То есть вас интересовал район, вы хотели купить жилье там… Зритель: …хотели купить подешевке или еще что-то. Плюс мы использовали материнский капитал, что как бы полагалось нам по закону, мы использовали материнский капитал. В результате мы как бы все потеряли. Застройщик наш успел обанкротиться, губернатор просто отстранился от решения проблем новоиспеченный, а те, кто занимались решением проблем, люди, которые должны были…, просто не хотят этим заниматься. Ольга Арсланова: А расскажите, Михаил, почему вы выбрали именно этот объект, именно этого застройщика? Что у вас было написано в договоре? Насколько вы его тщательно изучали? Вот это все нашим зрителям очень интересно, как дольщики делают такой выбор. Зритель: Во-первых, мы изучали… Понятно, что мы как бы все-таки не специалисты в этой области, но мы смотрели, что застройщик… имеет разрешение на строительство, мы заключили договор, "Сбербанк", поскольку у нас материнский капитал, выделил эти деньги. То есть у нас вообще сомнений не было. В результате мы просто оказались… Честно, наш застройщик – это мошенник, то есть я в этом просто не сомневаюсь. Ольга Арсланова: Ну и вопрос цены. Вы сказали, что у вас недешевое было жилье, то есть если сравнивать, например, с аналогичными квартирами на вторичном рынке… Зритель: Да, недешевое жилье. Если вот сейчас дольщикам, которым построили, сейчас у нас почему-то решают вопросы только дольщиков "СУ-155", остальных просто игнорируют, не хотят с ними общаться, то я могу сказать: на момент заключения договора у "СУ-150" жилье стоило 25 тысяч за квадратный метр, мы покупали по 36 тысяч за квадратный метр. Ольга Арсланова: Понятно, спасибо большое. Давайте расширим географию, еще Ростовскую область послушаем, у нас Галина на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Город Каменск-Шахтинский, Ростовская область, Халтурина 4В, недостроенный дом. Просто уже не знаем, что делать, 5 лет бьемся в этом кругу, не можем выбраться никак. Что нам делать? Куда обратиться? К Путину обратиться и сказать: в Сирии тоже разбитые дома, и у нас разбитые стоят дома. Деньги там заплатили и ветераны войны, и материнский капитал, есть просто пенсионеры, есть люди, которые даже продали квартиры и живут теперь на дачах. Это же вообще беспредел. Государство 20 лет тому назад выдвинуло все это, а контроля никакого нет и помощи никакой нет. Хотя вот Путин призвал, чтобы помогли всем дольщикам и обеспечили достройку этого дома, – абсолютно никакой нет уверенности в том, что нам достроят этот дом. Вот что нам делать? Не знаем. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Нам еще приходят сообщения из Котельников, из Подмосковья, где построил жилой комплекс, ну как, не достроили жилой комплекс "Белые росы", тоже один из символов проблем дольщиков. Признаюсь честно, чуть было я сама не попала с этим жилым комплексом, очень друзья хвалили, говорили, что надо брать, откроют в Котельниках метро, недвижимость подорожает. Насколько я понимаю, больше 2-х лет официальная у них задержка срока сдачи эксплуатации по определенным корпусам. Вопрос в следующем: все вот эти вот компании – и компания, которая "Белые росы" строили, и компании, о которых пишут наши многочисленные зрители в сотнях SMS – как-то же попали на рынок, их кто-то проверял, кто-то, наверное, гарантировал их добросовестность. Или не стоит на это рассчитывать? Нужно постоянно вооружаться юридическими знаниями и все проверять, нанимать себе адвоката, я не знаю? Павел Брызгалов: С учетом новых поправок случайных компаний на рынке уже точно не будет, потому что уже там надо подтверждать стаж работы на этом рынке в качестве либо генподрядной, либо подрядной организации, либо в статусе застройщика, иметь специальные сертификаты и требования о том, что ты являешься специализированной компанией, если ты хочешь именоваться застройщиком. Соответственно, просто так уже на этот рынок не войдешь. Юрий Коваленко: То есть компаний без стажа на рынке не будет вообще? Павел Брызгалов: Их уже не будет. Более того, до недавнего времени там была практика, что были компании, скажем так, однодневки, которые на проект, то есть они были владельцем земли, здание построили, сдались, компания, в общем-то, закрывалась. Сейчас такие компании будут на вес золота, потому что именно эти компании уже имеют опыт строительства, большие проекты… Юрий Коваленко: Положительный опыт. Павел Брызгалов: Да, положительный. Эти компании, как правило, как раз 3 года и строят, потому что это крупные проекты. Поэтому вот эта вот история компаний станет уже гораздо более прозрачной, то есть это не будет долгое искание в бесконечных материнских, дочерних структурах, поиски, кто есть кто и в каком родстве состоит, здесь уже все будет гораздо более прозрачно. Ольга Арсланова: Мы сейчас говорим о законодательстве, которое уже принято, мы говорим о специальных счетах, мы говорим о проверке компаний, но не о полном запрете долевого строительства при всем при этом. Павел Брызгалов: Да. Если мы вернемся немножко назад, то, естественно, на рынок выходили совершенно разные компании с совершенно разными вообще профессиональными ориентирами и так далее. То есть многие объекты вообще возводились хозяйственным способом, то есть без привлечения генподрядной организации, а собственными силами; соответственно, эта деятельность вообще никак не сертифицируется, не требуется никаких там специальных каких-то разрешений или еще чего-то. В общем-то, мы сейчас достраиваем в Раменском и в Жуковском объекты, в общем, компания, которая там была незастройщиком, именно так и вела это строительство. И в общем-то, с одной стороны, они были профессиональными строителями, потому что имели серьезное производство строительных материалов и так далее, с помощью которых они, в общем-то, и возводили эти здания, но так или иначе возводили это своим хозяйственным способом. Такие сейчас случаи тоже есть, их много. Но на что я хочу обратить внимание? Вот звонят дольщики, есть сюжеты. Все, что я слышу, – это то, что в каких-то регионах действительно местные власти пытаются эту проблему решить, и те, которые пытаются, ее решают, они находят общий язык с застройщиками, они находят механизмы и пути решения этих проблем, и есть те, которые сидят сложив руки и 5 лет… Ну это кошмар. Ольга Арсланова: Павел, небольшая ремарка: просто не все, как мне представляется, субъекты себе финансово могут это позволить решать. Подмосковье, Москва могут. Павел Брызгалов: Ну в Подмосковье, извините, тоже, это не именно товарно-денежные отношения, это, как правило… Ольга Арсланова: То есть можно по-другому? Павел Брызгалов: Конечно, во многих случаях это просто банально обмен, то есть где-то просто выделили земельный участок под новое строительство, на котором застройщик может сам эти деньги заработать и в общем-то свои убытки, понесенные на дострое другого объекта, компенсировать и остаться как минимум в нуле, то есть и людям… Юрий Коваленко: А вот часто идут на такое? Павел Брызгалов: Ну крупные застройщики очень плотно работают и с Московской областью, и с Москвой, в нашем регионе... Юрий Коваленко: Ну застройщику это выгодно. Павел Брызгалов: …поэтому у них, в общем-то, уже сложились нормальные рабочие отношения в этом смысле, они уже стали действительно социально ответственными застройщики, они помогают решать эти социальные проблемы, потому что это проблема действительно социального характера больше. Ольга Арсланова: Сергей, почему вам не нравится идея уже принятого закона? – спецсчета, проверенные компании, долевое строительство продолжает существовать, потому что денег нет, в компании нет денег, у людей нет денег. Сергей Саяпин: Смотрите, мне нравится идея уже принятого закона, то есть спецсчета, проверенные компании, – это хорошо, это здорово за исключением одного "но". То, что мы говорим, проверенные компании, вы мне поверьте, что в России создать имидж проверенной компании достаточно легко. И более того, если вы обратите внимание, то проблемы обманутых дольщиков, как правило, концентрируются в определенных регионах точечно, вот только что прозвучало, Раменское и Жуковский – проблемные регионы, Балашиха, если мы про Подмосковье говорим, – проблемный, Сочи – проблемный и так далее. Почему так происходит? Потому что, как правильно сказали только что, как Павел сказал, застройщики плотно работают с местной администрацией и за счет плотной работы с местной администрацией в принципе создать положительный имидж компании достаточно легко, ведь в том числе продумать ту отчетностью, которую хотят видеть, для того чтобы тебе выдали разрешение, тоже не очень сложно. Так вот до тех пор, пока не будет стоять железобетонной защиты от дурака, то есть пока можно будет обманывать систему, систему будут обманывать. Чтобы систему не обманывали, есть только один механизм: она должна напрямую это запрещать. Если мы с вами говорим про эскроу-счета, тут тоже все как бы хорошо и здорово, но для кого это будет работать? Эскроу-счет ты разместил в банке каком-то, этот банк разорился, обанкротился. Хорошо, если у тебя счет в самом крупном банке России, а если он не в таком крупном и у этого банка отозвали лицензию. В настоящий момент да, предусмотрен механизм, что ваши денежные средства, размещенные на эскроу-счете, будут точно так же защищены в рамках системы страхования вкладов, но, простите, в объеме 10 миллионов рублей. Для большинства регионов это огромные цифры, но в Москве, где есть колоссальное количество объектов намного дороже, чем 10 миллионов рублей, простите, ваш эскроу-счет ничем не защищен и вы точно так же станете обманутым дольщиком. Поэтому если мы с вами хотим побороть систему, то мы не должны оставлять возможности лазейки, побороть ее, не должны возможности допускать в принципе системы обманутых дольщиков. Ольга Арсланова: Сергей, еще небольшое уточнение с точки зрения конституционных прав: не будет ли это нарушением? Вот мы, например, с Юрием хотим профинансировать стройку какую-нибудь, там потом заселиться, компанию нашу всю тоже пригласить туда телевизионную. Почему мы не имеем на это право? Сергей Саяпин: Имеете, почему не имеете? Ольга Арсланова: Почему мы напрямую не можем этого сделать? Сергей Саяпин: Профинансировать? Ну станьте… Вы поймите, здесь происходит подмена понятий. Все те, кто вам сегодня звонят в студию, так и сделали, они профинансировали чужую стройку. Ольга Арсланова: Да, это инвесторы. Юрий Коваленко: Венчурные инвестиции. Сергей Саяпин: Да, только их никто не спросил, осознают ли они риск своего капитала, что они профинансировать профинансировали, но это как любой бизнес, когда вы можете вложиться в любой бизнес и прогореть. Проблема в том, что надо создать механизм, при котором люди не путали бы одно с другим, они понимали бы, что если я финансирую что-то, то как бы это мой бизнес, это я не квартиру покупаю, я в чужом бизнесе принимаю участие. Ольга Арсланова: Но может быть, тогда вопрос не запретов, а вопрос просвещения какого-то в том числе и со стороны компаний? Сергей Саяпин: Вам никто с Юрием не мешает создать строительную компанию небольшую девелоперскую, взять Павла в долю и строить дом. Ольга Арсланова: Только так, да? Сергей Саяпин: Я совершенно не против. Юрий Коваленко: То есть здесь ничего личного, только бизнес? Сергей Саяпин: Конечно. Юрий Коваленко: То есть здесь нет покупки квартиры, здесь бизнес? Сергей Саяпин: Нет, вы как дольщик принимаете участие в чужом инвестиционном проекте. Павел Брызгалов: Нет, ну… Ольга Арсланова: Это, по-моему, очень упрощенный взгляд. Павел Брызгалов: Друзья, мы сейчас так договоримся, что, в общем-то, можно в Москве купить 6 маленьких квартир или набрать 6 раз по 10 миллионов, их объединить и тоже жить спокойно. В общем-то, любая сделка независимо от рынка является определенным риском. Давайте вспомним черных маклеров, вот этих вот риелторов на вторичке и всем остальном, там мошенничество тоже есть, там 214-й ФЗ вообще не действует. И куда эти люди обращаются? Сергей Саяпин: При чем тут это, Павел? Павел Брызгалов: Ну как при чем? Вы сейчас говорите о защите этих дольщиков, о том, чтобы что-то отменить и так далее. Можно все отменить, можно систему отменить, тогда ее нельзя будет обмануть, тоже выход. Сергей Саяпин: Ну подождите… Ольга Арсланова: Можно в принципе да, не строить, а продавать только уже построенное. Я думаю, что… Павел Брызгалов: Можно вообще перестать строить и только заниматься реставрацией и реконструкцией. Сергей Саяпин: А почему бы не построить и не продать готовое, Павел? Вот скажите, вы построили, продали готовое, я купил готовое. Вы поймите, я вам как риелтор скажу, что мы когда консультируем своих клиентов на тему того, покупать или не покупать новостройку, мы им знаете первое что начинаем объяснять? Что застройщик вам показывает картинки, это очень красивые картинки, там цветы, клумбы и все такое. Но когда вы придете принимать ключи от достроенного дома, там будет не та картинка, которую вы видите: там будут висеть сопли проводов через детскую площадку, там будет вместо газона перепаханное поле, вы будете идти в красивой обуви по тем местам, где еще забыли положить асфальт и так далее. Вы придете не в ту красивую картинку, которую вам показывают, а вы придете в реальный дом, где плитка хорошо если положена заботливыми руками, но скорее всего она будет положена вкривь и вкось, это же зависит от категории дома. Если мы с вами хорошие дома берем, от бизнес-класса и выше, там все будет скорее всего соответствовать картинке, но если мы с вами берем эконом-класс, то когда вы приходите принимать ключи, у вас все не так. Дольщики покупают картинки, они покупают мечту, фантазию, и мы с этого начинаем: уважаемые люди, вы когда собираетесь покупать новостройку, вы понимаете, что это картинка, а не реальность, реальность будет другая. Ольга Арсланова: Давайте дадим Павлу ответить. Павел Брызгалов: Ну тут даже смешно просто это комментировать. Ольга Арсланова: Это так? Это правда, Павел? Павел Брызгалов: Потому что, извините, как риелтор риелтору, наш брат тоже дорогого стоит, и когда ты приходишь покупать ту же самую квартиру на вторичке, тебе расскажут, что у тебя и соседи отличные, и подъезд у тебя убирают, все остальное и прочее. В итоге соседи оказываются алкоголиками-наркоманами, ты боишься выйти на свою лестничную клетку и так далее. Вот эту вот картинку продают все независимо от готовности дома. Сергей Саяпин: Нет, если вы продаете готовый дом, вы продаете не картинку, вы продаете конечный объект недвижимости, который я могу прийти, посмотреть и сказать, соответствует он тому, что мне прислали, или нет. Ольга Арсланова: Я так понимаю, что Павел говорит о том, что риски присутствуют и при покупке квартиры на вторичке. Павел Брызгалов: Риски присутствуют везде. Сергей Саяпин: Я не спорю с этим. Павел Брызгалов: Другой вопрос, что нам как застройщику, в общем-то, ничего не стоит продавать готовое жилье, пожалуйста. Сергей Саяпин: Отлично. Почему мы тогда спорим? Павел Брызгалов: Но где эти люди, которые готовы это покупать? Сергей Саяпин: Ну… Павел Брызгалов: В тех объемах, чтобы выполнить приказ президента об увеличении объемов строительства 120 миллионов квадратных метров? Где, где эти люди? Юрий Коваленко: Без дольщиков это невозможно? Павел Брызгалов: Где у них деньги, чтобы заниматься вот такими объемными и массовыми покупками особенно в эконом-классе, который дешевый и с криво положенной плиткой? Сергей Саяпин: Павел, а где сейчас... А где сейчас по статистике покупатели берут деньги, как по-вашему? Павел Брызгалов: По-разному. Сергей Саяпин: Согласитесь, что большинство сделок ипотечные, правда? Ну более 50%. Ольга Арсланова: А вопрос с ценами? Павел Брызгалов: Вопрос, насколько… Сергей Саяпин: Нет-нет, более 50% ипотечников сейчас на рынке, правильно? Павел Брызгалов: Слушайте, вы сейчас говорите простую математику: если я взял в ипотеку 1 рубль, которого мне, 1 рубля, не хватает на сделку, я уже взял ипотеку, я уже в вашей статистике. Сергей Саяпин: Конечно. Павел Брызгалов: А большинство действительно берет не всю сумму, оно берет достаточно маленькую часть. Сергей Саяпин: Да. Павел Брызгалов: При этом у них есть собственные средства либо есть другой актив, который они продали (неважно, машина это, квартира на вторичке, дача или еще что-то). Они этой ипотекой добавляют ту небольшую разницу, которой им не хватает. Сергей Саяпин: Да, я не спорю. Павел Брызгалов: Вот и все, при чем тут, где они берут эти деньги? Сергей Саяпин: Это ответ на ваш вопрос, где они возьмут те деньги, чтобы купить готовое, – в ту же самую ипотеку. Ольга Арсланова: Они возьмут просто значительно больше, это факт. Павел Брызгалов: Только почему у нас для вторички ипотечные ставки немножко выше, чем на новостройки? Сергей Саяпин: Действительно, стоит задуматься об этом, правда? То есть когда государство системно поддерживало эту отрасль, при этом мы понимаем, что новостройка как актив куда менее защищен, чем квартира на вторичном рынке. То есть понимаете, возникает странная ситуация… Павел Брызгалов: Но вы сами сказали недавно, что вторичка как бы хуже и дешевле, потому что старый дом, а новый дом должен быть дороже и новее. Сергей Саяпин: Я не сказал хуже, я сказал, что вторичка должна дешевле стоить. Но как актив, защищающий ипотечный кредит, новостройка, конечно, существенно проигрывает, потому что вторичка – это готовый актив, который ты можешь пощупать и реализовать в любой момент… Павел Брызгалов: Но это риски банка. Сергей Саяпин: …а новостройка – это актив виртуальный. Павел Брызгалов: Это риск банка, который выдал эту ипотеку. Сергей Саяпин: Это риск банка, совершенно верно, конечно. Так вот я вас уверяю, что все звонящие к нам сегодня в студию, многие из них либо продавали свое вторичное жилье и вкладывались в новостройки, совершенно верно, желая что-то там выиграть на этом, либо брали ипотечные кредиты. И в итоге сейчас эти люди оказываются и с ипотечным кредитом, и без квартиры, что ужасно. Павел Брызгалов: Ужасно. Сергей Саяпин: Когда ты покупаешь вторичную недвижимость, ты берешь ипотечный кредит, но у тебя всегда есть актив, который ты купил. Если ты покупаешь новостройку, ты берешь точно такой же кредит, но куда менее защищенный, потому что дом-то может быть недостроен, и не получаешь ни того, ни другого. Но зачем так делать? Ольга Арсланова: Павел, а мы можем сейчас хотя бы примерно предположить, насколько усохнет рынок строительства жилья, если примут этот закон в ближайшие годы? Павел Брызгалов: Тут на самом деле даже не зависит ничего от принятия конкретно этого закона о запрете долевого строительства, потому что, в общем-то, сейчас уже с учетом поправок созданы все условия для естественного перехода на готовое жилье. Потому что на самом деле если деньги лежат на эскроу-счете и застройщик их не видит и вынужден обращаться, смысл в этих деньгах на этом счете защищенном для застройщика? Никакого смысла нет. Сергей Саяпин: Никакого. Павел Брызгалов: Поэтому все необходимое, чтобы промотивировать застройщика на переход, на продажу и строительство готового жилья, все сделано. Мы готовы. Ольга Арсланова: Вы это сделаете? Павел Брызгалов: Да, мы это сделаем. Более того, сейчас мы серьезно работаем над этой всей историей и понимаем, что выживет тот, кто будет строить быстро и качественно. Это говорит о чем? Это говорит о том, что мы возвращаемся в эру домостроительных комбинатов, в эру условно типового жилья. Ольга Арсланова: Потому что его выгоднее возводить. Павел Брызгалов: С учетом модернизации и так далее это, конечно, будет жилье нового поколения и так далее. Но вопрос в том, кто сможет построить дом за 6 месяцев и сдать его, тот как бы будет на коне. Юрий Коваленко: Ну все новое – это хорошо переделанное старое. Павел Брызгалов: Да. Юрий Коваленко: С другой стороны, опять же… Павел Брызгалов: Я просто о чем хочу сказать? Что сейчас с учетом вот этих всех изменений существенно поменяется структура рынка с точки зрения типологии домостроения. Монолита станет очень мало, он будет действительно только в супердорогих объектах, потому что люди будут готовы ждать, застройщики будут готовы продавать с очень большой маржинальностью эти объекты, весь стандарт… Ольга Арсланова: И строить их будет 1.5 застройщика. Павел Брызгалов: Весь стандарт-класс, весь комфорт-класс будет строиться в формате именно быстровозводимых условно типовых серий. Конечно же, они будут… Юрий Коваленко: …качеством гораздо ниже? Павел Брызгалов: Ну по сравнению с монолитом там будут определенные ограничения, с точки зрения качества еще вопрос, что качественнее, а что хуже, потому что производство в заводских условиях и производство на строительной площадке – это все-таки вещи, которые регулируются: где-то в одном случае руками рабочих на стройплощадке, а где-то технологии. Юрий Коваленко: То есть опять же риски? Павел Брызгалов: Это риски девелопера, который, в общем-то, передавая продукт уже готовый, либо его делает качественный и культура платит эти деньги, либо он некачественный и клиент платит меньшие деньги, это все понятно. Юрий Коваленко: А почему нельзя сделать опытную систему, как это делается обычно? Сначала делается проектное изыскание, потом делается опытный образец, потом выпускается в серию. Почему нельзя сделать регион или хотя бы какой-нибудь жилищный комплекс в нескольких точках России, в которых опробовать эту система, а потом распространять? Почему мы опять сейчас пальцем в небо пытаемся попасть? Павел Брызгалов: Отличный план, ваши бы слова да в уши богу. Юрий Коваленко: То есть это невозможно? Павел Брызгалов: Я не знаю, почему это невозможно. Мы же как бы не выходим с такими предложениями, Владимир Владимирович говорит: "Все, ребят, решили, пусть якуты будут опытным регионом". Ольга Арсланова: Якутов можно не спрашивать. Павел Брызгалов: Но то, что было предусмотрено, некий лаг во времени перехода, потому что есть объекты, которые не подпадают под действие этих изменений, они будут еще на рынке года 3 точно существовать. То есть у нас сейчас за те 3 года, которые изначально все рассматривали и что-то планировали, произошла бы естественная смена объектов, которые были до изменений с определенными статуса юридическими, объекты, которые вышли на рынок уже после изменений, поменялась бы эта система. Еще бы года 3 потребовалось посмотреть, вообще какой результат она дала, все эти изменения: посмотрели бы, сколько застройщиков осталось в живых, сколько бы банков осталось в живых за эти 6 лет. И после этого можно было бы уже принимать ответственные решения, что да, готовому жилью быть и никакому другому, да, долевке быть или не быть, а если быть, то в каком виде. Потому что тут мы видим что? Все сделано для защиты дольщика, но получается, что все это сделано за счет застройщика. И что мы сейчас видим? Застройщики начинают сыпаться. Сергей Саяпин: А должно быть наоборот, Павел? Павел Брызгалов: Нет, я считаю, что должен быть нормальный, честный баланс, мы же на рынке, то есть на чаше весов есть товар и есть деньги, есть риск и есть стоимость этого риска, все это должно быть понятно и прозрачно для покупателя и для других участников, в том числе и для государства. Сергей Саяпин: Как вы думаете, дольщики, которые покупают, осознают свои риски, что они могут ничего не получить? Павел Брызгалов: А вам как риелтору что мешает их просвещать и консультировать? Сергей Саяпин: Мы их просвещаем, но те люди, которые звонили, не обращались к нам, они покупали напрямую у застройщика. Павел Брызгалов: Ну… Сергей Саяпин: Мы-то просвещаем, тут и проблема в том, что люди к этому не готовы. Павел Брызгалов: Вам надо становиться более массовыми. Сергей Саяпин: Смотрите, на что направлены изменения? Ольга Арсланова: Сергей, у нас 20 секунд. Юрий Коваленко: Давайте подготовить итоги. Сергей Саяпин: 20 секунд. Большинство застройщиков строят, не имея возможности полностью профинансировать строительство, это есть корневая проблема. Они начинают строить и финансируют стройку на деньги дольщиков, потому что у них есть другого механизма, им кредит не даст никто, потому что они плохие финансовые заемщики. И когда продажи встают, стройка встает. Если ты не можешь подтвердить свою платежеспособность для банка, не надо лезть в строительную отрасль, не надо рисковать деньгами людей, кто тебе дает деньги бесплатно. Если ты для банка плохой заемщик, значит, и для дольщика ты тоже не так себе заемщик. Не играйте чужими деньгами и все. Ольга Арсланова: Подводим итоги нашего голосования. Нужно ли запретить долевое строительство? – 73% наших зрителей считают, что нужно, против запрета всего 27%. Ну и я напомню, что несколько тысяч, как мне сообщают, SMS пришли с жалобами на застройщиков. Но закон уже вступил в силу, скажем так, ограничивающий сейчас застройщиков, посмотрим, как будет меняться ситуация, будем следить за новостями. Спасибо большое нашим гостям. У нас в студии были Сергей Саяпин, президент Гильдии риелторов Москвы, и Павел Брызгалов, директор по стратегическому развитию ФСК "Лидер". Спасибо большое, уважаемые гости. Сергей Саяпин: Спасибо. Павел Брызгалов: Спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо.