Оксана Галькевич: Собственно, отталкиваясь от последней новости в нашем выпуске, который только что нам Ксения представила, давайте поговорим о помощи чрезвычайного характера – то есть о той помощи, которая должна приходить в таких экстренных ситуациях. Они у нас, к счастью, конечно же, не ежедневные, но, увы, все-таки довольно частые. И тут каждый из вас, уважаемые телезрители, может вспомнить не одно событие. Константин Чуриков: Все помнят наводнение на Дальнем Востоке в 2013 году. Ливни шли два месяца, больше всего затоплений было в Хабаровском крае, Амурской области и Еврейской автономной области. Ущерб составил больше 500 миллиардов рублей. Пострадали больше 190 тысяч человек. Две с половиной тысячи домов признали непригодными для проживания. Оксана Галькевич: Наводнение в Сочи – это уже лето 2015-го. Тогда из-за дождей затопило Черноморское побережье. Там за сутки на город обрушились две месячные нормы осадков, и в двух районах этого региона был введен режим ЧС. Затопило больше 500 домов, около 300 человек пришлось эвакуировать. Сотни остались в тот момент, как всегда, без газа, без электричества, без чистой питьевой воды. Константин Чуриков: Еще в апреле нынешнего года были степные пожары в Забайкалье. Огонь уничтожил 17 населенных пунктов, было уничтожено больше 150 домов. Ожоги и различные травмы получили десятки человек, без имущества остались 645 жителей. Ущерб от стихии составил 1 миллиард рублей, ну, в том числе сельскому хозяйству – 600 миллионов. Власти пообещали построить людям новое жилье до осени – ну, до этой осени. Оксана Галькевич: До этой осени, да. Или, например, то же наводнение в Иркутской области, о котором мы с вами разговариваем постоянно, вспоминаем в наших прямых эфирах. Режим ЧС, как мы сказали уже, действует там по-прежнему, уже больше месяца прошло. Во всех этих ситуациях люди, которые попадают в эти зоны бедствия, потом долгие дни, недели даже ждут, когда им помогут, когда выплатят все компенсации, когда разберут наконец завалы на их улицах, когда придет комиссия для оценки ущерба, когда семьи обеспечат новым обещанным жильем. Да много еще, в принципе, чего. Константин Чуриков: И в этой ситуации все негодование, вся эта мощь недовольства падает на головы чиновников, потому что нерасторопные, потому что дела идут медленно, в списках содержатся ошибки или вообще самих списков нет. Все-таки давайте попытаемся разобраться: это чиновники у нас так нерасторопны… Оксана Галькевич: …или просто, может быть, у этих людей (а они ведь тоже люди), ну, сил, например, не хватает, не хватает самих людей, в конце концов, в этой зоне чрезвычайной ситуации? И тут уже вопрос к тому, а как тогда организована эта административная работа в зоне бедствия в режиме чрезвычайной ситуации? Все ли там так? Константин Чуриков: Все ли там так? Вы нам можете сейчас звонить и рассказывать. А в студии у нас сейчас – политолог, глава федеральной экспертной сети «Клуб регионов» Сергей Старовойтов. Сергей Игоревич, здравствуйте. Сергей Старовойтов: Да, здравствуйте. Оксана Галькевич: Сергей Игоревич, здравствуйте. Первый вопрос к вам такой. Как вы считаете, у нас, опять же посмотрев на эти случаи, которые только что перечислены (далеко не все, как вы понимаете), как вы считаете, у нас такая федеральная система взаимопомощи в чрезвычайных ситуациях существует или нет? Ведь очевидно, что, например, в Иркутской области возможности и силы региона для того, чтобы административно обеспечить и обслужить эту ситуацию, они превышены. Своих ресурсов может просто не хватать. Вот такая система взаимопомощи все-таки существует? Или регион в данной ситуации оставлен сам с собой? Сергей Старовойтов: Вы знаете, почему у вас такой вопрос рождается? Потому что каждый раз, когда случается какое-то стихийное бедствие, неприятность, трагедия… А они, к сожалению, случаются с определенной регулярностью. И если бы знали, где соломку подстелить, то, наверное, таких бы случаев не происходило. Мы помним, что, например, та же структура МЧС – в ее служебные обязанности вменяется не только то, чтобы решать проблемы, разгребать завалы, грубо говоря, но и предотвращать такие происшествия. Константин Чуриков: Верно. Потому что они тем более делают несколько раз в год… Прогноз МЧС – это огромный такой талмуд! Они его публикуют. И там, в общем-то, все написано. Надо, кстати, проверить, было ли там это наводнение. Сергей Старовойтов: Да, конечно. И Дальний Восток практически ежегодно встречается с этим. Дальний Восток, Алтай – ну, это зоны традиционного подтопления. Можно долго говорить о том, в чем причина, но это случается. Как коммунальные службы не готовы к снегопадам, точно так же не готовы коммунальные службы, МЧС, руководство регионов к таким происшествиям, хотя знают, что они будут. Например, главы регионов прекрасно понимают, что у них каждый год будет, например, наводнение и подтопление, и поплывут эти дома, и люди будут страдать… Оксана Галькевич: И дамбы не выдержат. Сергей Старовойтов: Дамбы и так далее. И так каждый год. И вот смотрите – та же самая ситуация, что и с внезапными снегопадами. Даже здесь, в Москве, мы видим, что стоит насыпать снега чуть больше, превысить норму – и кажется, что и техники не хватает… Ну, Питер столкнулся недавно с этим. Оксана Галькевич: Да. Но тут, понимаете, должен быть некий алгоритм на самом деле. Вот как мы наблюдали, например… Я видела, например, в соседней с нами и схожей по климату Финляндии. Когда вдруг рушится там на город, на Хельсинки или на соседние деревни какой-то снегопад, они что делают? Они выгонят не только технику, а люди отвалы такие вешают, крепят на свои автомобили, которые способны это выдержать, и включаются тут же в работу: кто-то – за малую денежку, а кто-то – на волонтерских основаниях. Сергей Старовойтов: Вы знаете, здесь вопрос-то существует… Оксана Галькевич: Техники всегда будет не хватать. Сергей Старовойтов: Да. Одна часть – техническая. Не хватает техники, трагедии случаются, и с ними надо работать. Другой вопрос – и, насколько я понимаю, он наше общество больше интересует – это как организовать такую взаимную поддержку, чтобы когда трагедия случилась, когда беда пришла в дом соседей, то ты не оставался равнодушным к этой проблеме. Оксана Галькевич: Я все-таки (Костя, прости) по чиновникам хочу сказать. Вот смотрите. Только что у нас была новость о том, что в Иркутской области многие люди до сих пор не получили какие-то компенсации. Когда мы эфир посвящали вчера, например, Иркутской области, нам звонили люди и говорили, что комиссия до сих пор не пришла, акта у них до сих пор на руках нет. Значит, я работу какую сегодня проделала? Я позвонила, собственно говоря, и выяснила, а сколько у вас там людей в этих специальных комиссиях работает. И вот смотрите – информация такая, вам для размышления. Сергей Старовойтов: Вы очень серьезно подошли к вопросу! Оксана Галькевич: Работа такая. Вот смотрите. Значит, информация следующая. 106 поселков в зоне затопления оказались – это 55 тысяч человек. На эти 55 тысяч человек работают сейчас 350 человек (чуть больше) в комиссиях, которые, соответственно, должны ходить по разрушенным домам, по подтопленным домам и составлять акты о непригодности или пригодности жилья. Это межведомственные комиссии. В каждой из них по 11 человек: специалисты от Росреестра, Жилнадзора, еще какого-то черта в ступе. Одиннадцать человек. Формируют их муниципалитеты. Это только сертифицированные специалисты. То есть ни я, ни вы – люди с высшим образованием – не можем прийти и сказать: «Друзья, мы хотим вам помогать». Константин Чуриков: Оксана, я тоже с высшим образованием. Оксана Галькевич: Да, и ты тоже, Костя. Мы не можем включиться в работу таких комиссий. Это только специальные люди должны делать. После того как они пришли в этот дом… А 350 человек – это 31–32 комиссии на 55 тысяч человек. Константин Чуриков: Я посчитал: получается 0,006 чиновника на человека. Оксана Галькевич: Значит, дальше. После того как они пришли в этот дом, они заполняют определенные документы. Опись, осмотр – все это составляется. Далее идет камеральная проверка этих документов. Мы с вами знаем, кто имел дело с налоговой, прекрасно понимаем, что камеральная проверка занимает три месяца и еще месяц на выплату возврата вашего налога. Камеральная проверка по закону. Далее там должна быть составлена дефектная ведомость, если человек, например, не хочется сносить и получать жилье, а хочет отремонтировать за счет государства свой дом. Далее человек должен получить акт, потом – постановление мэра о признании этого дома, потом – заключение комиссии. Вот это все должно… Сергей Старовойтов: Оксана, мы понимаем, что это бесконечно… Константин Чуриков: Оксана, Оксана! Сергей Старовойтов: Это бесконечно. Мы разделяем ваше возмущение. Оксана Галькевич: Люди сейчас там работают… Нет-нет-нет, подождите! Люди работают там сейчас в круглосуточном режиме – и они все равно не успевают, они не справляются. Сергей Старовойтов: Конечно, конечно. Оксана Галькевич: Вот сегодня мне сказали, что они привезли туда автобус чиновников из Минкультуры, потому что… ну, чтобы хоть кто-то сидел и что-то забивал в компьютер. Они не справляются с этим. У меня вопрос. Простите, а когда такое происходит… Приморье – 190 человек пострадали, и ко всем надо прийти в дом. Иркутская область – 55 тысяч человек пострадали, ко всем надо прийти в дом. А где федерация? Где соседние регионы, которые присылают этих резервистов, специалистов от Росреестра, Жилнадзора, черта в ступе, которые формируют эти комиссии и работают на месте вместе с местными? Сергей Старовойтов: А где крупный бизнес? Мы же с вами тоже… Оксана Галькевич: Крупный бизнес – это другая история. Крупный бизнес так же, как мы с вами, не может в эту комиссию войти, если сейчас говорить об оценке пострадавших, об оценке их имущества. Сергей Старовойтов: Смотрите. Комиссии комиссиями, но мы же понимаем с вами, что при любом стихийном бедствии, при любой трагедии, которая происходит в стране, одними комиссиями проблему не закрыть, ну просто невозможно. А знаете, по какой причине? Оксана Галькевич: Это просто одна часть работы. Сергей Старовойтов: А я вам объясню, по какой причине. Ровно потому, что чиновники работают… Ну, например, чиновники работают, исходя из регламентов. И например, расходование бюджетных средств должно прописываться, утверждаться депутатами на местном уровне. Проще говоря, чиновник не может взять денег, у него просто неоткуда взять денег (например, глава района, губернатор) и направить на решение проблемы. Константин Чуриков: Смотрите. Извините, что вас перебиваю. Этим и отличаются две разные ситуации – штатная и нештатная, чрезвычайная и обычная. Сергей Старовойтов: Соответственно, должны, наверное, существовать некие резервные фонды и резервные силы у нас, например, как в случае войны. Оксана Галькевич: Алгоритм нужен, да? Сергей Старовойтов: Алгоритм на случай войны. То есть – всеобщая мобилизация, резервирование средств, возможность изымать, например, технику и средства какие-то для разбора завалов, например. Конечно, это вопрос к федеральным законодателям. Друзья, давайте все-таки определим алгоритм на случай стихийных бедствий, для того чтобы можно было как-то задействовать все возможные ресурсы и, например, работать вне регламентов мирного времени, что называется. Проблема? Проблема. Ее можно решить? Ну конечно, можно решить. Константин Чуриков: Что нам пишут зрители сейчас?.. Оксана Галькевич: А тем временем человеческое недовольство, понимаете, копится. Люди приходят и говорят потом президенту, губернатору: «К нам еще комиссия не пришла, нам еще акт не выдали». А все почему? Потому что… Сергей Старовойтов: Оксана, видите ли, человеческим недовольством очень легко спекулировать. Оксана Галькевич: Да. Сергей Старовойтов: Мы с вами видим, что как только случается какая-то беда, на этом начинают… Оксана Галькевич: В том числе в политических целях. Сергей Старовойтов: То есть кто-то начинает спасать людей и решать проблему, а кто-то начинает спекулировать на этом изо всех сил, решая свои политические задачи. Константин Чуриков: Смотрите, что зрители пишут. Москва: «Можно было заранее перебросить армейские части и укрепить дамбу». Псковщина пишет: «Важна системная профилактика, а не деньгами пожары тушить». И давайте еще послушаем Алексея, Алтайский край. Алексей, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Алексей. Зритель: Здравствуйте. Мужчина говорил, что должны быть зарезервированы силы и средства. Действительно, есть ГОСТ по управлению в чрезвычайных ситуациях, где достаточно подробно все расписано. Допустим, там не столько деньги резервируются, сколько материальные средства, топливо, техника, вода… Константин Чуриков: Люди. Оксана Галькевич: А люди резервируются? Зритель: Ну, либо резервируются, либо как будут поставляться эти продукты… Константин Чуриков: Алексей, скажите, пожалуйста, вы, может быть, спасатель бывший или нынешний, что так со знанием дела говорите? Зритель: Я раньше работал в штабной группе и когда-то занимался расчетом сил и средств в чрезвычайных ситуациях, в том числе для своего учреждения. Ну, просматривал… Оксана Галькевич: Алексей, вы сказали в основном о материальных ресурсах. А люди резервируются на этот случай, на случай таких ситуаций? Зритель: Ну, допустим, местные советы, уличные комитеты могут формировать. Допустим, они наблюдателя могут выставить. Если дамба вот-вот может прорваться или подняться вода, чтобы он не спал и мог им сообщить своевременно. Потому что федеральный орган может не сработать, может как-то информация не дойти вовремя – мало ли что. Может, они боятся чего-нибудь. У нас в Горно-Алтайске, допустим, в 2014 году довольно активно население действовало. Эмчээсники даже говорили: «Похоже, нам тут делать нечего». Люди сами собрались и сами эвакуировались, прежде чем вода дошла. Оксана Галькевич: Да, спасибо, Алексей. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Вы знаете, люди мне тут пишут в ответ на то, что я перечислила, как оформляются документы, в том числе и в чрезвычайных ситуациях: «На все это уйдет лет пять. А мы не в Африке живем». Понятно, друзья, конечно. Сибирь – у них скоро зима, у них скоро заморозки. Но вы поймите, на самом деле этого требует закон. Именно так. Пришла комиссия, составила документ, отправила на камеральную проверку со всеми дефектными ведомостями и описаниями – и только потом акт, постановление мэра и заключение комиссии, которое должно быть пакетом выдано на руки. Это придумали не чиновники. Константин Чуриков: Может быть, проблема, о которой мы говорим, Оксана, смотри, она не только и не столько системная, а это просто неспособность неких людей, которые принимают решения, поставить себя на место пострадавших? Ты сейчас перечислила. Вот что обычному человеку от этого? Понимаешь, вот эта камеральная проверка просто до фонаря! Оксана Галькевич: Хорошо, Костя, давай… Константин Чуриков: Может быть, просто надо другими глазами посмотреть на этот мир? Оксана Галькевич: Посмотрел. Ты чиновник, ты посмотрел на это другими глазами. Константин Чуриков: Я даже не могу себя представить в этом качестве. Оксана Галькевич: И что ты будешь делать в этой ситуации, Костя? Константин Чуриков: Подожди, Оксана. Подождите… Оксана Галькевич: Представляешь? Константин Чуриков: Давайте задавать вопросы экспертам, а не друг другу. Оксана Галькевич: Да, давайте. Константин Чуриков: Сергей Игоревич? Оксана Галькевич: Сергей Игоревич? Сергей Старовойтов: Да, пожалуйста. Смотрите… Константин Чуриков: Как сделать так, чтобы они смотрели на мир глазами обычных людей? Сергей Старовойтов: Да чиновники – это и есть обычные люди. Константин Чуриков: Ну, не все! Сергей Старовойтов: Более того, у каждого из нас с вами… Ведь когда мы говорим «чиновники», мы с вами представляем себе каких-то зажравшихся наглых топовых чиновников из тех, кто ворует бюджет, да? Вот обычно так. А мы ведь с вами понимаем, что у каждого из нас с вами есть чиновники в окружении – это обычные матери друзей, сестры каких-то знакомых и товарищей. Это обычные люди, поверьте. Это обычные мужчины и женщины, которые работают в тысячах муниципалитетов, в каких-то советах, ходят в свои мэрии, в областные администрации, в свои отделы и подразделения. Это обычные люди. Понимаете, в каком они сейчас находятся положении? Все плохое, что происходит в стране… Оксана Галькевич: Они по умолчанию виноваты. Получается так? Сергей Старовойтов: Да. В стране происходит геноцид чиновников на самом деле, если вы посмотрите. Нет такой публикации, где бы они не обвинялись во всех смертных грехах. Между тем… Константин Чуриков: А наоборот не происходит, нет? Сергей Старовойтов: Смотрите. Между тем, огромная армия вот этих самых простых людей, мужчин и женщин, которые волею судьбы, образования, профессии стали теми самыми нелюбимыми чиновниками, несут ответственность за ошибки руководителей своих – руководителей регионов, руководителей каких-то министерств и ведомств. И вот здесь возникает такая проблема. Когда мы начинаем смешивать их всех вместе в одно некое целостное понятие «чиновники-негодяи», то, соответственно, мы ведь не понимаем, что есть чиновники и есть чиновник. И мое предложение заключается здесь в том, чтобы персонифицировать ответственность в данном случае. Константин Чуриков: Вот! Сергей Старовойтов: Всегда есть кто-то виноватый. Ну, просто этому «кому-то виноватому»… Даже президент об этом сейчас говорит, когда он начал сейчас активную критику, обратите внимание, губернатора Левченко, губернатора Иркутской области. Он ведь не говорит в целом о чиновничестве. Он выделяет одного ответственного, потому что он как глава государства понимает, что за каждым решением, за каждой подписью стоит человек. Давайте смотреть детально, кто отвечает за каждую подпись. Оксана Галькевич: Да. Но опять же решения губернатора – они в рамках субъекта федерации. Сергей Старовойтов: Конечно, конечно. Оксана Галькевич: Губернатор не может подписать указ… Константин Чуриков: И еще, Оксана, важно: в рамках финансирования этого субъекта федерации. Оксана Галькевич: И в рамках финансирования. Понимаете, он не может подписать какой-то указ, по которому вдруг, внезапно к этим 350 человекам, которые работают в комиссии (только сертифицированные специалисты), присоединятся коллеги из Красноярского края, из Владивостока, из Москвы, из Петербурга и прочих городов и подставят плечо в сложной ситуации. Понимаете, он здесь ничего не сделает. Сергей Старовойтов: Оксана, бюрократическая машина во все времена и во всех странах отличается тем, что она крайне неэффективная как машина. Ну, точнее так: она имеет огромную инерцию, поэтому не сломается в этом случае принципиально. Но вместе с тем, когда возникает необходимость тонких решений, адресных решений, бюрократическая машина оказывается неспособной сориентироваться. На быстрые маневры не способна бюрократическая машина. Оксана Галькевич: Ну, тут наш «федеральный слон», мне кажется, тоже должен как-то подтанцовывать быстрее, да? Сергей Старовойтов: Ну смотрите, Медведев об этом говорил. Смотрите, премьер российского Правительства, анализируя нацпроекты, говорил ровно об этом. Вы понимаете, что у нас на треть выполнены нацпроекты по одной причине – они недофинансированы, и не по вине федеральных только ведомств или не по вине только региональных. Одни не подготовили бумажки нужные, другие им вовремя не выдали деньги, изменили правила финансирования… Константин Чуриков: И не могут расходовать бюджет, тратить его на эти благие цели. Сергей Старовойтов: Конечно, конечно. И нацпроекты буксуют. Оксана Галькевич: Сергей Игоревич, самое интересное, что виноватый-то всегда найдется – несмотря на то, что вот такая многосоставная система. Константин Чуриков: А между тем, нам звонит Виктор из Тулуна. Виктор, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Виктор. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Рассказывайте, какая помощь дошла до вас. И дошла ли? Зритель: Ну, мне эта помощь не нужна. Константин Чуриков: Ну, «до вас» – имеется в виду «до жителей». Зритель: Это людям, которые затонули. Я не затонул, я живу на горе. Помощь оказывается у нас по продуктам и по вещам. По вещам, наверное, уже и много, потому что к нам в район завезли вещей как бы с избытком. И утопленники в основном сейчас просят… Ну, не утопленники. Константин Чуриков: Не утопленники, а потопленцы – давайте так скажем. Оксана Галькевич: Долгих лет жизни вам, друзья! Зритель: Да. Ну, их так зовут. И они просят в основном воду. Мы работаем как бы на район, не на город, я там работаю. Получилось как? Район наш… Первая деревня, которую затопило, она в 100 километрах, и дороги были перетоплены. Они только начали туда поступать, возить, когда дороги уже освободились. До этого возили на вертолетах и на других транспортных средствах. Константин Чуриков: Виктор, вы же общаетесь с теми, кого затопило. Скажите, пожалуйста… Президент недавно, буквально неделю назад снова к вам прилетал. Вот что за эту неделю изменилось? Зритель: Убираются затопленные места, выравниваются площадки. Но я думаю, что это лишнее, потому что было нарушено течение реки… Оксана Галькевич: Русло было нарушено, да? Зритель: Она не течет, как раньше. А? Оксана Галькевич: Русло, русло было изменено. Зритель: Да-да-да. Оно не изменено, его как бы усилили дамбой. Но когда раньше были наводнения (мне 65 лет, я их еще помню), напрямую выходило на мост железнодорожный… Оксана Галькевич: Спасибо. Нам вчера как раз рассказывали о том, что мост железнодорожный как раз устоял. Константин Чуриков: Спасибо, Виктор, за ваш звонок. Вот смотрите. Сейчас параллельно с нашей беседой… Мы тут о паводках, о наводнениях. А вот нам пишет Сибирь, Курганская область, Красноярский край, что задыхается уже как бы страна практически от этого дыма и черного неба. Сергей Старовойтов: Только что мы плыли, а сейчас мы задыхаемся от пожаров в Красноярском крае. Константин Чуриков: Опять мы рассуждаем. Значит, там есть какие-то особенные зоны контроля, в этой тайге, в этих лесах, которые находятся далеко, удалены от населенных пунктов, поэтому там можно не тушить. Проблема нарастает. Мы все как бы сидим и об этом не думаем… Оксана Галькевич: Федеральное МЧС подключается только тогда, когда есть угроза населенным пунктам, когда есть федеральной режим чрезвычайной ситуации. Константин Чуриков: И мы сейчас опять, извините, профукаем и эту ситуацию. Оксана Галькевич: «Да пусть горит!» Сергей Старовойтов: Я думаю, что уже профукали. Вы, наверное, тоже видите в сетях эти постапокалиптические фотографии детей в дыму, в масках. Это очень говорящие иллюстрации к тому, что происходит на этих территориях. Смотрите – ровно та же возникает проблема. Ведь сейчас не могут найти ответственного за эти пожары. Какие-то вбрасываются вопросы… Я, например, не видел ни одного вопроса губернатору Красноярского края. Я не видел выступления губернатора Красноярского края с объяснением того, какие меры принимаются, чтобы локализовать очаги пожаров, что-то еще делать. Ну, минимум – даже с объяснением того, что же все-таки происходит там, насколько ситуация опасна, насколько это все долго продлится и так далее, и так далее. Смотрите – ведь это памятка любого специалиста по работе в кризисных ситуациях. Первое, что нужно сделать, – это наладить систему коммуникации. Людям надо объяснять, что происходит. Потому что когда возникает ситуация неведения, то порождает это слухи, порождает это какие-то панические настроения – ровно то, что мы сейчас и видим. Константин Чуриков: Их надо к чему-то готовить, потому что за полчаса ты вещи не соберешь. Человек должен как-то настроиться. Оксана Галькевич: А давайте еще по другим «годяям» и негодяям пройдемся. Вот вы сказали: «А где бизнес?» А вот действительно, на самом деле, когда мы обсуждали эту историю в Иркутской области, мы думали: а где бизнес, правда? Мы провели 4 июля телемарафон помощи Иркутской области. И вы знаете, перед этим была подготовительная некая работа, очень быстрая, мы связывались с разными, в том числе большими и крупными, корпорациями, бизнес-структурами. Вы знаете, например, я получила в одном месте такой ответ. Это очень крупная государственная корпорация, не буду называть… Сергей Старовойтов: Страшно вымолвить, видимо. Оксана Галькевич: В общем, там прозвучал ответ такой: «Это не наш регион. Генеральный директор в отпуске. В следующий раз предупреждайте заранее». Константин Чуриков: Хороший ответ, такой человеческий! Да? Оксана Галькевич: Ну, больше всего меня даже не «гендиректор в отпуске» поразил и даже не «предупреждайте заранее». Меня поразило «не наш регион». Хочется спросить: а страна у нас наша? Она вообще как? Другой бизнес – большие крупные корпорации, железная дорога. Они могли как-то прицепить вагоны по пути? У нас не самая разветвленная железнодорожная сеть в стране. Вот они все идут из Москвы туда, на Дальний Восток, и собирать людей-волонтеров. Ведь туда же доехало очень мало людей – только те, кто смог пешком практически добраться. Сергей Старовойтов: Конечно, конечно. Оксана Галькевич: А страна огромная, это очень дорого. РЖД сделала что-то? Ничего подобного! Сергей Старовойтов: И если вы посмотрите, кто помог из крупных компаний… Оксана Галькевич: «Аэрофлот», S7 и прочие. Сергей Старовойтов: Я специально, готовясь к сегодняшнему эфиру, посмотрел. Существует несколько компаний… Не знаю, можно ли у вас в эфире их называть или нет. Константин Чуриков: Пожалуйста, называйте. Все можно. Оксана Галькевич: Те, которые помогли, называйте. Сергей Старовойтов: Это Братский алюминиевый завод. Упоминания есть… Оксана Галькевич: Это местный? Сергей Старовойтов: Местная компания. Это «Русал», который также считает Иркутскую область территорией присутствия своего. Оксана Галькевич: Это тоже местный. Это их регион, да? Это так называется. Константин Чуриков: Мы так поделились теперь. Сергей Старовойтов: Совершенно верно. Ровно то, о чем вы говорите. И это «Бурятхлебпром». Оксана Галькевич: А это соседи. Сергей Старовойтов: Это соседи, которые… Ну, может, на самом деле это не их территория, но они по-соседски помогли. Вы совершенно правильно поднимаете вопрос: а где эта солидарность между регионами? Да, мы видели, как простые люди, волонтеры собирали помощь из разных регионов. Ведь бизнес циничен. И при этом они тратят огромные деньги на так называемую социальную поддержку, на пиар-программы. Мы знаем, это миллионы долларов! Оксана Галькевич: И эти деньги заложены в их бюджеты. Сергей Старовойтов: Но при этом, когда возникает реальная ситуация, из которой можно получить политические очки и пиар, какие-то бонусы, они совершенно ничего не делают – ровно по той же причине, что и государственная власть: они слишком инерционные, они слишком бюрократы. И нет персональной ответственности за то, что… Проще говоря, некому прийти к этому директору, который в отпуске, набрать, где он отдыхает, и сказать: «Уважаемый директор, а вы представляете, что в стране? Давайте-ка мы поможем. Это наши земляки». Оксана Галькевич: Сергей Игоревич, ну не Путин же ему позвонит. У этого гендиректора нет стыда и совести, понимаете. А может быть, и сердца у него нет. Я не знаю, чего у него нет. Понимаете, он сам должен соображать, звонить и говорить: «Ребята, там такое-то и такое-то, делаем то-то», – а не ждать, когда кто-то к нему придет. Вот так! Константин Чуриков: Но вместе с тем… Не будем посыпать голову пеплом. Сергей Старовойтов: Да, совершенно верно. Оксана Галькевич: Тем более – чужую голову. Константин Чуриков: …есть люди, которые помогают в частном порядке, помогают в том числе при участии благотворительного фонда «Адели» через наш канал, который анонсировал как раз таки помощь пострадавшим при наводнении в Иркутской области. Вот сейчас туда везут 480 кухонных плит – их купили на деньги, которые собрали вы, наши уважаемые зрители. Плиты изготовили на заводе «Златмаш» в Челябинской области за четыре дня. У каждой две конфорки и жарочный шкаф объемом 25 литров. Завод продал плиты по себестоимости, а их доставку (кстати, о бизнесе) взял на себя. Антон Лобанов, генеральный директор АО «Златмаш»: «Все работники предприятия сопереживают горю, которое произошло в Иркутской области, и поэтому мы решили откликнуться на этот благотворительный марафон. Мы решили, что наша продукция поможет людям пережить это тяжелое время. Жители остались без жилья, без предметов первой необходимости. И наверное, очень важно, чтобы сегодня у них была горячая еда, кипяченая вода». Оксана Галькевич: На плиты потратили почти 2 миллиона рублей – это половина собранных денег. На оставшиеся уже купили насосы для откачки воды (они там очень нужны), раскладушки, тепловые пушки, чтобы восстановить жилье, хоть как-то просушить к зиме, к ближайшей уже зиме. Константин Чуриков: Ну а скоро Оксана лично полетит в Тулун на место событий и расскажет, кому достались эти вещи. Оксана Галькевич: Да. Друзья, я еще хочу напомнить, что на самом деле «Почта России» по-прежнему принимает ваши отправления бесплатно, за свой счет, на адрес Иркутского Красного Креста. Отправляйте, пожалуйста, туда санитарные принадлежности, продукты длительного хранения, полотенца, постельное белье – все, что необходимо людям. Единственное, обратите внимание: все вещи должны быть новыми. Это не вопрос к почте, а это требования оказания гуманитарной помощи. Константин Чуриков: Спасибо вам за беседу. У нас в студии был Сергей Старовойтов, политолог, глава федеральной экспертной сети «Клуб регионов». Спасибо, Сергей Игоревич. Оксана Галькевич: Спасибо большое. Сергей Старовойтов: Спасибо, коллеги. Константин Чуриков: Через пару минут «Отражение» продолжится на ОТР. Не переключайтесь!