Сергей Вострецов: Если просроченный продукт оказывается в доступе для людей, то торговые сети нужно наказывать вплоть до лишения лицензии

Гости
Сергей Вострецов
председатель объединения профсоюзов России СОЦПРОФ

Оксана Галькевич: Мы продолжаем наш прямой эфир, это программа «Отражение». Приветствуем всех, кто нас смотрит с самого начала программы, и тех, кто к нам только что присоединился. В студии с вами сегодня Александр Денисов…

Александр Денисов: …ну и Оксана Галькевич. Через полчаса будем вместе с вами и нашими экспертами в студии обсуждать борьбу с бедностью в стране, поговорим про рецепты. В последнее время было предложено их немало – например, обналичивание материнского капитала или заключение социального контракта (выплаты взамен на обязательства искать работу). Будет ли это эффективным или нет? Обсудим в начале следующего часа. Пишите нам, звоните – поговорим.

Оксана Галькевич: Ну и еще коротко напомним о том, что у нас есть такой проект, «Реальные цифры» называется. На этой неделе мы вас, уважаемые телезрители, спрашиваем, сколько платите за вывоз мусора. Очень актуальный вопрос в свете новой реформы в сфере обращения с отходами. Все уже наверняка получили новые платежки с новыми суммами. Вот, пожалуйста, и расскажите нам, что теперь там написано.

Александр Денисов: Ну и сообщения с указанием этих сумм, о которых вас просит Оксана, присылайте на наш SMS-портал. Пишите, указывайте обязательно ваш регион и как вы платите за мусор – исходя из метража квартиры или из количества зарегистрированных в квартире. И еще также укажите, насколько изменился, насколько вырос ваш платеж по сравнению с прошлым годом. Завтра вместе с вами будем подводить итоги и обсуждать это.

Оксана Галькевич: А вдруг он у кого-то стал меньше? Ну, вдруг. Ну, просто вдруг! Тоже будет интересно. В общем, какие изменения видите – пишите об этом.

Ну а сейчас – наша рубрика, она называется «Личное мнение». И сегодня к нам в «Отражение» пришел депутат Государственной Думы, член Комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов Сергей Вострецов. Здравствуйте, Сергей Алексеевич.

Сергей Вострецов: Добрый вечер.

Александр Денисов: Здравствуйте, Сергей Алексеевич. Ну и автор такой необычной инициативы – предлагать раздавать малоимущим продукты, у которых истекает срок годности.

Сергей Вострецов: Ну, на самом деле давайте вспомним совсем недавнюю историю. Еще сто лет назад… Да какие сто? Несколько десятилетий назад, после войны, вся Европа, да и Россия…

Александр Денисов: И Америка тоже.

Сергей Вострецов: …и Америка, да, испытывали реальные проблемы с продовольствием. И сегодня еще существует в мире огромное количество стран, где реально просто еды нет. И в этом плане, с точки зрения, конечно, и моральной, да и логической, кощунство, когда мы видим, что миллиарды тонн еды выкидываются просто-напросто на помойку, причем…

Александр Денисов: Сергей Алексеевич, а миллиарды ли тонн у нас выкидываются?

Сергей Вострецов: 1,5 триллиона…

Александр Денисов: Это торговые сети?

Сергей Вострецов: Нет, я еще раз говорю – в мире 1,5 триллиона тонн продуктов выбрасывается ежегодно.

Александр Денисов: А у нас?

Сергей Вострецов: У нас тоже цифры довольно-таки большие. Сейчас статистически точно не скажу, но они очень серьезные. Это действительно миллионы тонн продовольствия, начиная от круп, тушенок, «скоропорта»… Я про «скоропорт» вообще не говорю. То есть огромное количество продуктов, которые могли бы дойти до потребителя, они не реализуются.

Более того, была очень серьезная проблема – торговые сети перегружали свои вот эти риски до последнего момента…

Александр Денисов: На нас?

Сергей Вострецов: Нет, на тех, кто является производителем, на фермеров, на тех, кто производит эти товары. То есть они брали у них товар, накручивали свои наценку, отдавали их в реализацию. И то, что не реализовывали, пытались возвращать, чтобы утилизировали.

Александр Денисов: Так называемый «невозврат».

Сергей Вострецов: Да, «невозврат». И страдали целые хозяйства, закрывались фермерские хозяйства. Это сегодня по закону мы запретили делать, потому что нельзя свои риски скидывать на слабое звено в конечном итоге, на тех, кто больше всего и работает.

Оксана Галькевич: А вот в торговых сетях? Вы что все-таки конкретно предлагаете?

Сергей Вострецов: А в торговых сетях…

Оксана Галькевич: Потому что вас уже критикуют довольно серьезно за эту инициативу. Давайте поясните.

Сергей Вострецов: Любую инициативу… можно, знаете, сделать из нее пугалку. Это, конечно, правовая безграмотность наших многих журналистов, которые использую терминологию как хотят, абсолютно вольготно. «Просрочка» – где-то пишут кавычки, где-то… «Помоями чуть ли не хотят кормить». Конечно же, ни о какой просроченной продукции и речи быть не может, это преступление.

Александр Денисов: Ну, мы сразу сказали: у которых истекает срок годности.

Сергей Вострецов: Да, абсолютно. Значит, эти продукты абсолютно соответствуют ГОСТу, их можно употреблять. Поэтому именно об этих продуктах и шла речь.

Другой вопрос – у каждого продукта есть свой срок годности. Потому что есть некоторые, которые годами хранятся, некоторые – месяцами, а если говорить об овощах и фруктах, то некоторые – и неделю. То есть был сказан вопрос – не менее суток. Это как раз для «скоропорта», то есть для скоропортящихся продуктов. А для других продуктов это может быть и месяц, и за полгода надо реализовывать, когда понимаешь, что у тебя накоплено столько товара на складах, который ты не реализуешь никогда.

Но торговым сетям невыгодно снижать ценники. Они делают это в самый-самый последний момент, то есть вот-вот он испортится. И в конечном итоге им выгоднее даже дотянуть до просрочки. Просто так отдать они не могут – они заплатят НДС на этот товар, 20% от стоимости. То есть понимаете, да? А утилизация будет где-то 10% от стоимости стоить.

Александр Денисов: Да, еще же нужно заплатить за утилизацию.

Сергей Вострецов: Конечно, абсолютно верно. И поэтому они ее типа утилизируют, ну, многие, дай бог. Я надеюсь, что есть добросовестные торговые сети.

Александр Денисов: Про это тоже поговорим подробно.

Сергей Вострецов: Мы бы не видели с вами вот этих помойных ям, где ковыряются люди. Кстати, во Франции тоже была такая проблема в свое время, когда торговые сети вываливали это просто все в помойные баки, и начинали люди туда лезть, травиться. И были многие судебные иски. Так вот, французское правительство запретило портить эти продукты и заставило их реализовывать – раздавать, грубо говоря.

И здесь механизм раздачи, конечно, наверное, не самый простой. Я думаю, может быть, здесь должно быть государственно-частное… ну, государственное партнерство с бизнесом. К примеру, те же торговые сети, когда у них полгода или какой-то… ну, в зависимости от категории товара, подходит срок, что товар будет испорчен, может быть, открыть какие-то социальные магазины по примеру «Народного», как в Петербурге. А там очереди стоят. Этим торговым сетям было бы невыгодно на «черный» рынок отдать, чтобы переклеили, а потом мы же с вами травились этим товаром, или выбросить…

Александр Денисов: Или затерли.

Сергей Вострецов: Да, или затерли, или выкинуть это просто в помойное ведро. А выгодно было бы отдать в эти социальные магазины, и с реальной скидкой в 90%, в 95% можно было бы этот товар реализовывать. А торговые сетям делать зачет налоговый на тот товар, который они передают. Потому что несправедливо с них еще брать за то, что они бесплатно отдадут, недополучат тоже свою прибыль, 20%. Наверное, можно делать этот зачет.

Государство могло бы эти магазины… Ну, это должно быть в каждом районе, по крайней мере, хотя бы, а не один на Москву или один на Питер, куда эти социальные группы могли бы приходить. Скорее всего, люди работающие туда бы не пошли – у них времени нет, чтобы стоять, искать эти магазины и так далее, они купят где поближе. Но какая-то социальная категория – многодетные или, к примеру, даже те семьи, которые с достатком, но сегодня ипотеку взяли, они экономят на всем, – и они пошли бы, может быть, туда и тоже постояли либо в очереди, ну, взяли бы.

Александр Денисов: В данный момент социально незащищенные.

Сергей Вострецов: Да, социально незащищенные.

Александр Денисов: Это каждый может оказаться, конечно.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, вы же депутат Государственной Думы, народный избранник. Вы же не против общения с народом?

Сергей Вострецов: Абсолютно нет.

Оксана Галькевич: У нас звонок как раз есть, народ из Перми звонит, Юрий, давайте его послушаем. Юрий, здравствуйте. Говорите, пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте. Я вот работаю грузчиком в магазине и каждый раз вижу такую картину. У нас столько выбрасывается хорошего хлеба, батоны, буханки. Знаете, целыми вот этими мешками. Эти мешки можно хотя бы отдавать. «Нет, нельзя!» А сколько выбрасывается вафель, а сколько выбрасывается этих мандаринок, яблок? Знаете, у нас магазин – еще как-то ничего. А знаете, как в других магазинах делают? Они это все поливают белизной, чтобы бомжи там не шарились, не брали. Понимаете? Это же просто издевательство. Я говорю: «Вас надо на войну, чтобы вы…»

А сейчас, после Нового года, знаете, сколько выбросили мандаринок, яблок? Это же кошмар! А сколько вафель выбрасывают? Вообще это ужас какой-то! Можно же их раздавать. Они: «Нет, нельзя». Даже с охранниками ходим выбрасывать, чтобы только мы не взяли. Если ты это возьмешь, то тебя уволят с работы.

Александр Денисов: Юрий, а куда вы это выбрасываете, куда вывозите?

Зритель: Знаете, у нас такие специальные контейнеры, такие зеленые, просто выбрасывается у магазина. Потом машина приходит – и это все в помойку. Представляете?

Оксана Галькевич: Вы можете общаться, он слышит вас.

Сергей Вострецов: Юрий, а люди имеют к этим контейнерам доступ? Они могут туда как-то попасть, люди? Или как-то охраняется продукция?

Зритель: Понимаете, это все стоит во дворе. Ну, можно, конечно, пройти, но там охрана просто не пускает.

Александр Денисов: То есть на закрытой территории, да? Она огороженная?

Зритель: Да. А знаете, как еще делают? Они эти контейнеры на замок закрывают, чтобы люди там не шарились. Понимаете как?

Сергей Вострецов: И правильно делают, правильно делают.

Зритель: А?

Сергей Вострецов: Правильно делают, потому что с помойки нельзя продукты брать. Надо решать вопрос накануне, до того, как они оказались в помойке.

Зритель: Там хлеб хороший выбрасывают.

Сергей Вострецов: Да понятно все.

Александр Денисов: Спасибо, Юрий.

Сергей Вострецов: Именно поэтому, я еще раз говорю… Да, конечно, я наслушался в свой адрес, что депутаты хотят и помоями людей кормить… На самом деле, конечно, нет такой задачи. Самая основная задача – не допустить, чтобы хорошая продукция сознательно доводилась до порчи.

Александр Денисов: Сергей Алексеевич, мы эту глупую критику обсуждать не будет. Смотрите, такой момент есть. Зачастую вот эти продукты просроченные – они ведь попадают на специальные рынки. В народе они так неблагозвучно «тошниловками» называются. Я сам был на таком рынке.

Сергей Вострецов: Вы знаете, я видел сам: «Продаю просрочку».

Александр Денисов: Да-да-да.

Сергей Вострецов: Они говорят: «А для чего?» Понимаете, есть торговые сети. Они, наверное, заключают с такими недобросовестными…

Александр Денисов: Вот у меня подозрение. А как они попадают на эти рынки?

Сергей Вострецов: Я еще раз говорю, наверное, есть, типа компании какие-то недобросовестные, которые эту просрочку у них на утилизацию забирают, а потом они эту просрочку…

Александр Денисов: Вместо того чтобы выбросить…

Сергей Вострецов: … реализовывают через «черные» рынки, через маленькие вот эти магазинчики и так далее. И мы реально с вами травимся.

Так вот, надо сделать, чтобы из торговых сетей невыгодно было непонятному кому отдавать, а лучше за то время… Я еще раз говорю, вот есть продукт, три года, осталось полгода. Давайте отдадим в специальные магазины, которые будут с 90-процентной скидкой, с 95-процентной. Знаете, не 50% сделать, когда три дня осталось. То есть это реально должно быть выгодно.

Но самое главное, что это должно быть выгодно и бизнесу, поэтому бизнес… Вот вчера на встрече президенту задали вопрос по поводу того, что…

Александр Денисов: …эквайринга.

Сергей Вострецов: И кстати, он сказал, что, может быть, стоит подумать о каких-то категориях товаров, сделать вычет. Но нельзя путать… И дальше он начал говорить по поводу экспорта, который нелегально ввозится. Это разные вещи. Потому что товар, который ввозится сюда, действительно его нужно уничтожать. Это как «ножки Буша», помните? Сначала за три копейки нам ввели, убили всю нашу птицеводческую промышленность, а потом задрали эти цены. То есть мы, конечно же, должны думать о своих рабочих местах, о производителях. Но мы-то сегодня речь говорим о товаре, который у нас произведен, который уже лежит на полках магазинов у нас, чтобы не допустить, чтобы он испортился. А это другие вещи.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, предлагаю вам небольшое хулиганство в прямом эфире. Вы же там голосуете в Думе, подходите, кликаете каким-то электронным ключом и сразу понимаете – поддержана инициатива или нет. Мы сейчас посмотрим, как общественное мнение выглядит на этот счет. Вы высказывайтесь, продолжайте об этом говорить, а мы спросим телезрителей.

Уважаемые друзья, вот как вы считаете (пытаемся сформулировать максимально аккуратно, никакой «просрочки» – в кавычках или без), почти просроченные продукты раздать бедным – да или нет? Ответы присылайте нам в прямой эфир на наш SMS-портал. Мы еще беседуем с вами 15–20 минут, в это время, а потом подведем итоги.

Сергей Вострецов: Вы знаете, бедность – это все-таки не только материальная составляющая. Что значит «бедный»? Вот мы с вами пример привели – вполне успешная молодая семья. Например, взяли ипотеку или кредит на машину или образование – и вот на этот момент они несут дополнительную нагрузку. Они формально бедными не считаются, но они сегодня могли бы воспользоваться вот такой социальной ответственностью бизнеса, который мог бы как бы поделиться частью прибыли, не только выступать «злым капиталистом». Я понимаю, что если бы действительно бизнес нес суперубытки…

Александр Денисов: Да даже элементарно – зарплата закончилась. Вот что? Надо дотянуть до следующей. Человек сэкономит. Вот пошел в магазин…

Оксана Галькевич: А может МРОТ поднять? Нет?

Сергей Вострецов: Вы знаете, МРОТ поднимать тоже нужно. Но для того, чтобы поднять МРОТ… Вы знаете, для того чтобы откуда-то что-то взять, надо куда-то положить. То есть из чего сегодня формируется наш бюджет? Тоже люди многие не понимают. Он формируется из наших налогов, которые мы платим. А у нас сегодня 20 миллионов граждан в «серой» зоне находятся, которые тоже несчастные: нянечки, репетиторы, я не знаю, на стройке кто-то работает и так далее. То есть они говорят: «Да я всего 50 тысяч получаю», – или 30 тысяч. К примеру, няня-репетитор частная получает 50–60 тысяч, а нянечка в детском саду – 15–20. Она платит налоги, а они говорят: «Мы с государством не общаемся, мы же от него ничего не получаем». Ну а как не получаете? Мы получаем и детские пособия, мы ездим по дорогам, нас охраняет милиция, армия в конце концов.

Александр Денисов: Все социальные блага, конечно.

Сергей Вострецов: Армия нас не будет охранять и в той же Сирии воевать – американцы захватят эту Сирию и сделают нам нефть по 9 долларов за баррель.

Александр Денисов: Сергей Алексеевич, да они в больницы ходят.

Сергей Вострецов: 9 долларов за баррель. И мы пенсию не сможем платить, потому что 50% бюджета формируется за счет сырьевых доходов и так далее. Поэтому мы тоже пытаемся защитить свои рынки, в том числе и сырьевые, чтобы не пришел вот такой монополист. А мы видим, что сегодня государства захватывают вот так вот. Понимаете?

Александр Денисов: Ну, с Венесуэлой пример.

Сергей Вострецов: Для этого и существует армия.

Александр Денисов: Конечно.

Сергей Вострецов: Прямая зависимость. Понимаете?

Александр Денисов: Да.

Сергей Вострецов: То есть диктат… Как развалился Советский Союз? Когда набрали на себя социальных обязательств… Раньше пенсия, до 85-го года, была 15 рублей в деревне, а они сделали 45. Многодетным пообещали квартиры, которые никто, конечно, не дал. И в результате вот эти социальные «хотелки» набрали, а ребята извне обрушили им рынок нефти, которая была 12 долларов за баррель. А у нас была тоже зависимость, у нас тоже бюджет формировался за счет сырья. Поэтому и армию содержать надо, и все. И «хотелки» свои надо все-таки держать…

Оксана Галькевич: Обслуживать, да, обслуживать. Сергей Алексеевич, у нас тут звонок.

Александр Денисов: Давайте послушаем зрителя.

Оксана Галькевич: Зритель – Елена. Тоже опять из Перми, да? Снова Пермь у нас. Какая активная у нас Пермь! Здравствуйте, Елена. Говорите, пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Елена Александровна.

Оксана Галькевич: Очень приятно.

Зритель: Мне 51 год на данный момент, то есть я пережила и 80-е годы, и 90-е. Я за то, чтобы почти просроченные продукты раздавать бедным. Объясню – почему.

Вот я, например, с 1 января потеряла работу, то есть я семь месяцев сидела дома и получала пособие по безработице. Как выживала? Приходила в магазин, конкретно приходила так, чтобы смотреть и покупать продукты с тем сроком годности, который уже подходит. И вот только благодаря этому, только благодаря этому я выжила, можно сказать.

Александр Денисов: Елена, а эти продукты были со скидкой большой, правильно я понимаю?

Зритель: Ну, не с большой скидкой, не с большой скидкой, не так, как вы говорили – 90%, 95%, но все-таки такие продукты, которые на тот момент были мне по карману.

Александр Денисов: Ну, например, что вы покупали?

Зритель: И еще я говорила, что я жила в такие годы, которые были у нас, считались дефолтом и такими страшными годами. Я просто всегда беру продукты впрок, то есть я их элементарно замораживаю. То, что я купила со скидкой… Допустим, есть у меня сейчас кушать, но я покупаю со скидкой и кладу их в заморозку.

Александр Денисов: А что вы замораживаете, расскажите? Вот любопытно, что конкретно вы положили?

Зритель: В принципе, знаете, я живу как бы… ну, в сельской местности. Мы замораживаем абсолютно все, начиная, допустим, от фарша…

Оксана Галькевич: И молоко, и кефир можно морозить.

Зритель: Кстати, замороженное молоко очень вкусное, попробуйте.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Сергей Вострецов: Мы все помним, все жили в деревне. Я помню, даже еще в 90-х годах, когда не было продуктов, мы вместо… Ну, у нас многодетная семья, пять детей было. Сахар пережигаешь на плитке и заливаешь кипятком, чтобы цвет был. Понимаете? То есть мы еще помним вот это. Конечно же, глядеть на то, что выбрасывается…

Оксана Галькевич: Это мы не можем, это правда, это у нас у всех.

Сергей Алексеевич, а если, допустим, как-то – даже не знаю, как сказать – начать с себя? Ну, я имею в виду… Допустим, если столовая Государственной Думы будет готовить из продуктов, которые… уже практически уходит у них срок годности, вы будете есть?

Сергей Вострецов: А мы не знаем…

Оксана Галькевич: Вы не знаете?

Александр Денисов: Может быть, они и готовят.

Сергей Вострецов: Может, и готовят. Нет, дело в том, что на самом деле… Понимаете, а здесь ничего зазорного ведь нет, если соответствует ГОСТам и так далее.

Оксана Галькевич: Нет, я просто спрашиваю.

Сергей Вострецов: Понимаете, мы выхватываем эти части. Я считаю, что вообще должны быть… Вот в Питере есть пример социальных столовых. Мы сейчас говорим о поддержке всяких общественных организаций, которые занимаются социалкой, да? Почему бы не дать им гранты, чтобы они открыли какие-то общественные столовые, помимо вот этих социальных магазинов, куда могли бы приходить необязательно бедные. Мне не нравится слово «бедные». Вот у нас приходят пенсионеры…

Александр Денисов: Люди в трудной ситуации.

Сергей Вострецов: Знаете, приходят они туда, и бесплатно их там кормят, они общаются друг с другом, у них пары даже образовываются. Понимаете? Да не только сложная ситуация. У нас ситуация сложная всегда и у всех. Понимаете?

Александр Денисов: Согласен, согласен.

Сергей Вострецов: Все начинается как бы в голове.

Оксана Галькевич: Нет, миллионов двадцать – так у них потяжелее ситуация, чем у вас, например, чем у меня с Сашей.

Сергей Вострецов: Тяжелее. Нет, вы знаете, ситуация и у нас, и у меня она тоже была, в зависимости от периода жизни.

Александр Денисов: Жизнь разная.

Сергей Вострецов: Я в 21 год остался – папа умер, две сестры, семь и восемь лет, и дочка, инвалид по слуху, жена бросила – с тремя детьми, офицер. Ничего? Тоже ситуация. Вылезли же? Вылезли. То есть как-то считали.

Я еще раз говорю, что это разные вещи. Но вопрос в другом – вопрос в том, что мы, государство, должны сделать так, чтобы вот такой вакханалии просто не было. Значит, мы сегодня законодательно должны посадить за стол торговые сети, производителей, которые производят, представителей вот этих общественных организаций и с ними обсудить, какие нужны правовые нам изменения внести, чтобы вот такого не было, чтобы мы не видели вот эти миллионы тонн продуктов на помойке, когда кому-то их реально не хватает.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, вы всколыхнули прямо народные волнения! Звонок из Петербурга, Юрий на связи. Юрий, здравствуйте. Говорите, пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте. Я вот как раз хочу вам сказать. Вы знаете, получается, что надо выбросить… То есть как сказал тот грузчик? Закрыли, все выбросили, все. То есть не досталось ни животным фермеров, не досталось никому. И получается, люди, особенно многодетные, они не могут это взять. И вообще почему они должны это брать? Мы живем в XXI веке, извините меня. И они должны просроченное есть?

Александр Денисов: Нет, Юрий, речь идет не о просроченном, а о продуктах, у которых истекает срок годности. И продавать их с максимальной скидкой.

Зритель: Так это одно и то же, извините меня. Это одно и то же.

Сергей Вострецов: Юрий, смотрите. Вот есть тушенка, она три года хранится, осталось полгода. Почему, понимая… Или греча, я не знаю, крупа какая-то.

Александр Денисов: Сгущенное молоко

Сергей Вострецов: Сгущенное молоко. Понимаешь? У него еще…

Зритель: Я понимаю. Нет, пожалуйста, давайте так. Смотрите. Значит, получается что? Мы уничтожаем то, что у нас есть, но новое-то поступает опять. И мы его опять уничтожаем?

Сергей Вострецов: Так об этом и идет речь. Если бы мы уничтожали, потому что у нас хватает, у нас переизбыток у всех, и мы уничтожаем по глупости своей, потому что производим больше, чем можем потребить…

Александр Денисов: Это одно дело.

Сергей Вострецов: Это одно дело.

Оксана Галькевич: Спасибо, Юрий.

Сергей Вострецов: Но на сегодняшний день мы же могли бы… Этот переизбыток есть кому потребить? То есть у нас нет переизбытка у всех, правильно? Есть действительно категория граждан, которая могла бы это потребить, если бы им это просто досталось. Но сегодня получается, что из-за несовершенства правового у нас и торговые сети не могут это отдать просто так, не нанеся себе ущерб, и граждане не могут это в реальном мире получить, а только незаконно, через «черный» рынок или через помойку.

Александр Денисов: Причем, Сергей Алексеевич, надо подчеркнуть, что это не подачка какая-то, а это скидка большая на товар, у которого…

Сергей Вострецов: Абсолютно. Вплоть до 100%.

Александр Денисов: Конечно, конечно.

Сергей Вострецов: В зависимости от категории товара.

Александр Денисов: Да. Это же не то что «на, Боже, что нам негоже».

Сергей Вострецов: Тот же хлеб… Есть в магазинах в Европе целые прилавки, куда можно прийти и трехдневный хлеб взять просто так. Вы понимаете?

Оксана Галькевич: Ну, мы же разные мнения сейчас получаем. Правда? Мы выслушиваем самые разные. Допустим, Тольятти, Надежда…

Александр Денисов: Надежда дозвонилась.

Оксана Галькевич: Не знаем, что она скажет. Давайте с ней поговорим тоже. Надежда, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Что думаете?

Зритель: Рада вас слышать. У меня вопрос к депутату. До коих пор наша страна богатая, как мы себя преподносим всему миру, и будем позориться до такой степени, что людей кормить просроченными продуктами?

Александр Денисов: Надежда, вы знаете, вы выхватили неверно. Мы предлагаем не просроченными продуктами, а продуктами, у которых истекает срок годности, продавать их с максимальной скидкой.

Сергей Вострецов: Так же позорится и Германия, и Франция, и Англия, все страны Европы позорятся.

Александр Денисов: В чем позор? В чем унижение? Это, наоборот, разумное использование ресурсов. Почему мы должны их выбросить, если можно дешево продать это, а человек купит?

Зритель: Ну зачем называть себя богатой страной и все время говорить? Вообще зачем? Затем, чтобы потом кормить просроченными продуктами страну?

Оксана Галькевич: Спасибо, Надежда.

Сергей Вострецов: Знаете, а вот это клише, которое наложили как раз, я говорю, некоторые СМИ, что «хотят отравить, просрочку дать». Вы понимаете, любую благую идею, если ее… Ну, у людей уже выработалось клише.

И что значит «богатая страна»? У нас что, все люди здесь живут супербогато? У нас огромное количество категорий, которые живут, извиняюсь, на пособия, которым мы помогаем, на прожиточный минимум, который сегодня очень маленький. И мы думаем…

Оксана Галькевич: Так оно не живет на пособия, Сергей Алексеевич, оно там еле выживает.

Сергей Вострецов: Еле сводит концы с концами.

Оксана Галькевич: Да.

Сергей Вострецов: Поэтому и идет речь о том, чтобы поддержать эту категорию. И для них, для этой категории… А мы говорим, что она немаленькая. То есть эта категория – это не миллион, не два, а это десятки миллионов людей, которым такая поддержка была бы необходима.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, а такая инициатива? Вот у нас, смотрите, бульдозерами качественную нормальную еду вроде как давят, да? А почему, может быть, дальше не пойти – предложить еще и такую еду тоже раздавать людям, которые нуждаются?

Сергей Вострецов: Вы знаете, все-таки то, что касается…

Оксана Галькевич: А то, знаете, душераздирающая картина.

Сергей Вострецов: Все, что касается санкционной продукции – здесь все-таки нужно очень жестко бороться. Потому что на самом деле, если мы санкционную продукцию начнем раздавать просто так, то тогда получается, что та продукция, которая наша, она куда денется? А это рабочие места. Оттуда продукцию привезли, не наши рабочие ее произвели.

Оксана Галькевич: То есть там борьба с конкурентами, когда мы давим санкционную, да?

Сергей Вострецов: Иногда, чтобы захватить рынок, специально как бы заваливают дешевой продукцией. Почему сегодня скандалим с Белоруссией и так далее? Потому что пытаются через добропорядочных соседей, типа произведено там, а на самом деле европейские товары нам сюда по дешевке гнать. И мы не выдерживаем этой конкуренции. Почему сейчас говорят о сухом молоке?

Александр Денисов: Они субсидируют.

Сергей Вострецов: Понимаете? «Давайте завалим, они бесплатно нам его отдадут». Если бы мы сейчас открыли свои границы, они бы нас гуманитарной помощью (даже сейчас) завалили бы, потому что… Но завалили бы ровно настолько, насколько пока бы не крякнула опять наша сельскохозяйственная продукция.

Сейчас, слава богу, мы наше село подняли, у нас сегодня есть продовольственная безопасность. Да, цены еще высокие, потому что у нас еще нет своих где-то семян, где-то своих поросят, вот мы закупаем. Как только мы уйдем от зависимости вообще, что и семена, и поросята, и цыплята станут наши, тогда мы можем регулировать цены гораздо более проще внутри страны. Понимаете? Пока еще зависимость существует. Да, она уже не такая опасная.

Но на сегодняшний день, кстати, с теми же лекарствами та же самая история. Понимаете? То есть нужно производить свое, потому что сегодня по лекарственному обеспечению у нас такой безопасности нет. У нас еще 12 лет назад своего инсулина в стране не производилось. А что такое инсулин? Это три с лишним миллиона человек, которым укольчик не поставят день-два… То есть не надо никакой войны. Не дали оттуда нам лекарств – все. И нас захватывать не надо, здесь беспорядки завтра начнутся у нас с вами.

Оксана Галькевич: Вы знаете, важное замечание от наших телезрителей, вот я вижу, в чате общаются. Вот этот звонок из Перми, где человек рассказывал о том, как выбрасывают продукты. Выбрасывают именно просрочку, а не то, что…

Сергей Вострецов: Правильно. И правильно делают. И правильно, что закрывают.

Оксана Галькевич: Конечно. И закрывают, естественно, да.

Сергей Вострецов: И доступа вообще не должно быть.

Оксана Галькевич: Это то, чем уже отравиться можно точно.

Сергей Вострецов: Нет, я считаю, что вообще эти случаи надо на контроль взять, те случаи, где мы видим, как продукты оказались в доступе для людей. Вот эти торговые сети, которые это допустили – их вплоть до лишения лицензий, потому что травят наше население. Понимаете? Вот здесь надо быть очень жестким. Они не должны экономить на утилизации, если уже это произошло, если продукты просроченные.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, тем не менее я все-таки хочу заметить. Вот мы с вами с чистого листа ведь начали сегодня беседу. Мы не давали формулировок, которые, как вы говорите, некие журналисты…

Сергей Вострецов: Они уже раскачивают…

Оксана Галькевич: Ну подождите.

Александр Денисов: Ну, судя по звонкам, да.

Оксана Галькевич: Мы с чистого листа с аудиторией… Люди сами делают выбор – за или против вашей инициативы. Вот Нина из Белгородской области – понятия не имею, за или против она. Давайте ее послушаем. Нина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Вот у нас большой открыли магазин, называется «Ашан». Там вся очень дорогая колбаса, все дорогое, не подойдешь. Но знаю точно, точно знаю, потому что близкие работают люди, что все это прессуется, вся колбаса дорогая, все-все прессуется. Никого не подпускают, вывозят на мусорку…

Сергей Вострецов: Ответственный бизнес.

Зритель: Как можно на такие цены, особенно нам, пенсионерам, прожить? Как? Я постоянно живу в долгах…

Сергей Вострецов: Вот о чем речь – ответственность бизнеса. «Не достанься ты никому! Уничтожим, расспресуем, но цены не скинем». Понимаете? Вот о чем идет речь. То есть вопрос…

Оксана Галькевич: Спасибо, Нина.

Сергей Вострецов: То есть вопрос… Правильно она говорит. Вот вам и ответственный бизнес. То есть вместо того, чтобы скинуть цены: «Нет, будем держать ее на такой цене, пока она не испортится».

Но опять-таки, я еще раз говорю, мы должны им предложить путь. То есть сегодня бизнес, вот эти торговые сети тоже стоят в тупике: «Раздать не можем, то есть подарить, потому что это налогом облагается. Значит, мы должны еще заплатить за то, чтобы отдать». И вопрос тупиковый.

Оксана Галькевич: А вы пытались считать, собственно говоря, выгоду для сетей, вообще для реализаторов?

Сергей Вострецов: Конечно. Минимум 10% выгоды. Потому что если правильно уничтожать, утилизировать продукцию, то есть чтобы к ней не могли доступ получить, к испорченной, то это минимум 10%. А 10% – выгода уже у них в кармане.

Оксана Галькевич: Телефон просто не умолкает, линия раскалена! Краснодарский край тоже хочет высказаться. Виталий, мы вас слушаем.

Зритель: Да, слушаю вашу эту дискуссию по поводу того, как накормить нищих или бедных людей. Мне просто стыдно слушать. Такое государство у нас, держава! За это обидно. Людям надо дать работу, чтобы они могли прийти в магазин и купить. Вот за что надо бороться, а не так, что просроченный товар, куда-то его выложить на полки, чтобы приходили и его собирали, можно сказать, как собаки и кошки. В советское время я никогда не видел, чтобы где-то в этих ящиках копались, кроме собак и кошек. Людей я никогда там не видел.

Сергей Вострецов: В советское время за порчу продукции лет пятнадцать можно было получить, если ты просрочил.

Оксана Галькевич: Спасибо. Сергей Алексеевич, кстати, по поводу того, что людям надо обеспечить нормальную работу, нормальную зарплату. Это по вашей части, вы же Комитет по труду, социальной политике.

Сергей Вострецов: Абсолютно верно. На самом деле сегодня, я еще раз говорю, подчеркиваю, чтобы платить реальные пособия, деньги надо откуда-то брать. Половина бюджета, понятно, формируется из нефти и газа, эти деньги есть, а остальное – из налогов. Так вот, у нас 20 миллионов вот таких «сознательных» граждан, которые сегодня… Ну, у нас 80 миллионов с лишним трудоспособного населения, и из них 60 платят, а 20 миллионов не платят. А на биржи стоят 600 тысяч.

Оксана Галькевич: Так у нас бюджет-то профицитный.

Сергей Вострецов: 600 тысяч. Понимаете? Сегодня минимальное пособие на бирже, его уже подняли – 8 тысяч. Значит, люди туда не идут, на эту биржу не становятся.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, у нас профицитный бюджет, профицитный бюджет.

Сергей Вострецов: Профицитный.

Оксана Галькевич: Очень профицитный бюджет!

Сергей Вострецов: Ну? И вы предлагаете раздать этот бюджет? Этот профицитный бюджет идет на «подушку безопасности». Если бы этой «подушки безопасности» не было… Помните, когда у нас просела цена до 30 долларов за баррель?

Оксана Галькевич: Так?

Сергей Вострецов: А социальное государство свои обязательства не бросило. У нас как были вот эти пособия и по детям, и материнские капиталы, и поддержка людей после 80 лет…

Александр Денисов: И индексации.

Сергей Вострецов: И индексации, и так далее. Понимаете? А из чего ее брать? Бывают как бы взлеты и падения. И государство не должно жить одним днем, поэтому государство должно формировать запасы.

Оксана Галькевич: Артур из Осетии, к сожалению, сорвался звоночек, но есть Татьяна из Свердловской области. Татьяна, здравствуйте. Говорите, пожалуйста. У нас прямо общественные слушания в прямом эфире.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Я хотела спросить у Сергея Вострецова, откуда в социальном государстве, в таком богатом, столько бедных людей, что их придется кормить просроченными продуктами?

Александр Денисов: Татьяна, еще раз повторяем: о просроченных речь не идет, а речь идет о продуктах, у которых истекает срок годности. Что же вы не услышите-то!

Оксана Галькевич: Ну, пусть Сергей Алексеевич сам объясняет, он автор инициативы.

Сергей Вострецов: Нет, я еще раз говорю, кстати, это наша работа наших СМИ. В погоне за «жареным», когда все заголовки несколько дней идут – «Просрочкой россиян хотят отравить», «Депутаты предлагают кормить помоями» и так далее, – понимаете, вот это шаблоны, которые… Это, кстати, вопрос о том, что и так в не самое благополучное время мы подкидываем благодаря своим рейтингам… Я не говорю про вас.

Оксана Галькевич: Вот! Я только хотела сказать: не надо нас под эту гребенку!

Сергей Вострецов: Один из самых объективных каналов, который поднимает самые проблемные вопросы, не боится: и про многодетных, и про какие-то другие социальные вопросы. Один из самых объективных каналов, который не гонится за дешевым популизмом. Но вы посмотрите, сколько людей.

Мы говорим о том, чтобы добиться, чтобы бизнес стал социально ответственным, не дожидался, пока испортится товар, а начал его реализовывать либо с реальными скидками, либо вообще со стопроцентной скидкой отдавать населению. То есть как это сделать? А люди говорят: «Что вы нас хотите в богатом государстве…»

Давайте мы приведем еще европейский опыт. А они что? Что, они тоже как бы неразвитые государства? Мы говоримо том, что есть перепроизводство и не весь товар реализован. Нереализованный товар, который еще годен, всем ГОСТам соответствует, – как его отдать тем, кому он нужен? Вот сегодня о чем идет речь.

Александр Денисов: В Америке, кстати, движение есть – фриганы (или как-то так называется), которые как раз специально едят…

Оксана Галькевич: В Америке? Ну, такое движение во всем мире есть. Сергей Алексеевич, а есть же еще идея, которая… я не знаю, в какой степени реализации она сейчас находится, – вот эти талоны на еду для малообеспеченных, food stamps они называются.

Сергей Вострецов: В Америке 30 миллионов получают эти талоны. Тоже успешная типа страна на самом деле.

Оксана Галькевич: У нас тоже была такая идея. Она сейчас в какой степени реализации?

Сергей Вострецов: Пока не готов сказать. Но я могу сказать однозначно, что сейчас мы и с торговыми сетями, раз эта тема встала… А она встала, еще раз говорю, как раз было 70-летие блокады, и люди, которые пережили все это, они говорят: «Это недопустимо». Значит, плохо работает государство. Значит, безответственный бизнес, раз у людей не хватает, у кого-то…

Причем мы не говорим про бедных. Вы сказали сразу «раздать бедным». Нет, тем, кому это необходимо, скажем так. Никто же не заставляет брать со скидкой. Мы же не говорим сейчас… Не берите. Не нужно? Не берите. То есть, если вы считаете унизительным – не ходите и не покупайте товары со скидками. Правильно?

Оксана Галькевич: Да.

Сергей Вострецов: Ну, нет же такого правила, чтобы заставить кого-то.

Оксана Галькевич: Продолжаем голосование в прямом эфире. Ростов-на-Дону на связи снова, Татьяна, наша телезрительница. Татьяна, что думаете вы?

Зритель: Я думаю, что абсолютно правильно подняли эту программу, эту тему в своей программе. И вообще я уважаю вашу программу.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Зритель: Ничего зазорного здесь нет. Кто-то придет и купит, даже по скидочной цене, потому что у нас на 8 400 нельзя прожить. Вот напротив моего дома мусорка. Когда я вижу, что люди роются в этой помойке, думаю: Господи, не дожить бы до этого времени! Не приведи, Господь, и помилуй! Так что правильно все говорят. И нечего говорить, что просроченное будут есть. А когда в помойке роются – это лучше, чем когда подходит срок годности? И потом, я всю жизнь проработала, 42 года, в фармации. Все это условно. Я не говорю, конечно, про совсем негожие продукты…

Оксана Галькевич: Да, спасибо, Татьяна.

Зритель: Я точно так же, как и вы…

Оксана Галькевич: Спасибо, Татьяна. Сергей Алексеевич, а это уже как-то оформлено в виде законодательной некой инициативы, уже документ какой-то написан? Или пока это все в воздухе?

Сергей Вострецов: Честно говоря, тема болезненная. Когда ко мне обратились мои избиратели, ну, когда празднования были, мы много общались с людьми пожилыми и так далее. Я понимал, что это вызовет волну критику и как это преподнесут, потому что есть же как те, кто хочет этого, а есть те, кому это, может быть, и невыгодно – тем же нечистым на руку, кому мы перекроем фактически целый бизнес.

Оксана Галькевич: «Черному» рынку.

Сергей Вострецов: Да, «черному» рынку. То есть мы перекроем вот этим псевдоуничтожителям, которые нас же и травят, если мы сделаем цивилизованную эту передачу в социальные магазины, в социальные кафе, может быть, этой продукции и наладим. Это же видно будет, как оно вошло в торговую сеть и как вышло.

Оксана Галькевич: Так. И что? Документа сейчас пока нет, да?

Сергей Вострецов: Поэтому здесь, понимаете… Но самое главное, чтобы не получилось так. Торговые сети сейчас сидят и руки потирают: «Ага, сейчас нам налоговый вычет сделают, а мы хитренько будем под это дело все, 20% НДС списывать». Не получится! То есть здесь нужен четкий перечень товаров, которые необходимы, жизненно необходимые. Я не знаю, куры, мясо, я не знаю, крупы какие-то и так далее. И это должно быть под четким-четким контролем.

То есть первое – усилим ответственность за утилизацию, чтобы она все-таки действительно была. И когда бизнес будет тратить 10%, он уже тоже будет думать: «Лучше я буду социально ответственным бизнесом, мне будут помогать развиваться, может быть, какие-то льготы давать и так далее, нежели я буду вот таким…» Вот как про «Ашан» было: «Не достанься ты никому! Ни на процент не скину! Лучше я эту колбасу запрессую, дождусь, пока испортится, и выброшу ее на помойку».

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, согласитесь, у нас веселее слушания в прямом эфире, чем у вас в Думе проходят. У вас как-то все спокойно, а у нас бурно так!

Сергей Вострецов: У нас тоже.

Оксана Галькевич: Татьяна из Тюмени. Татьяна, здравствуйте. Если можно, очень коротко, времени мало.

Зритель: Здравствуйте. Я звоню из Тюмени. Просто сейчас смотрю передачу и очень обидно за государство, очень большое и великое государство, потому что людей просто заставляют рыться в мусорках. Знаете, единственное, что хочу сказать? Почему нам прожиточный минимум устанавливают те люди, у которых действительно прожиточный максимум? Спасибо вам большое.

Оксана Галькевич: Да, спасибо. Вы знаете, у нас продолжается голосование сейчас на нашем портале. Я не скажу вам результаты.

Сергей Вострецов: Нет, давайте я все-таки про прожиточный минимум отвечу. Конечно же, хочется сделать прожиточный минимум… чтобы вообще не было прожиточного минимума, чтобы вообще никто не нуждался.

Оксана Галькевич: Чтобы был прожиточный максимум.

Сергей Вострецов: Я вам могу сказать, что в Советском Союзе том же до 56-го, до 60-го года вообще понятия «прожиточный минимум» не было, то есть люди голодали, по сути. То есть только в социально ответственном государстве есть прожиточный минимум. Понимаете? Во многих государствах, возьмите, которые очень… у них вообще понятия прожиточного минимума нет.

Он маленький, но он на то и минимум. То есть мы должны думать, как людей работой обеспечить, как обеспечить социальными гарантиями, чтобы этот прожиточный минимум стал больше. Но от того, что мы будем говорить «халва, халва», во рту слаще не станет.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич…

Сергей Вострецов: Нам нужно думать, как бюджет наполнять. А для этого нужно выводить нам 20 миллионов людей, которые не платят налоги, но живут со своих соседей, родителей и так далее. Давайте тоже будем сознательными, давайте все оформимся на работу. А это миллиарды рублей, которые пойдут…

Оксана Галькевич: Вот!

Сергей Вострецов: Либо встанем на биржу труда. И мы тогда посмотрим. Мы тогда закроем для мигрантов дорогу, чтобы они сюда не приезжали и не вывозили деньги в свои страны.

Оксана Галькевич: Золотые слова, Сергей Алексеевич!

Сергей Вострецов: У нас бы не было десятков тысяч мигрантов… А там они получают не только по 30, а и по 50, и по 70 тысяч на работах.

Оксана Галькевич: Прошу слова, Сергей Алексеевич, прошу слова у вас. Вот вы за налоги заговорили. Можно вопрос вам? У вас же еще есть «хорошая» инициатива – вы предлагаете обложить домохозяек тоже налогообложением. То есть: «Сидишь дома, воспитываешь детей? Плати налоги! Не можешь сама? Пусть муж этим занимается». Коротенечко, у нас уже немного времени, выскажитесь тоже по этому поводу.

Сергей Вострецов: Во-первых, про налоги. Это не про налоги, потому что налоги платят только с прибыли. Но есть обязательные платежи в Медицинский фонд, в Пенсионный фонд, в Фонд соцстраха. Мы как бы все с вами этими фондами пользуемся. И те, которые говорят, что не пользуются, тоже пользуются.

Александр Денисов: В больницу они ходят.

Сергей Вострецов: Да, в больницу они ходят, в садик дети ходят, в школу ходят. Это кто-то содержит? Так мы возвращаемся к тому, что типа все домохозяйки. Но 20 миллионов людей не могут быть домохозяйками. Понимаете? И если они себе могут позволить (мужья), чтобы они по 30–40 лет домохозяйками были, ну, тогда давайте… Почему тетя Нюра, которая работает в школе или в садике, или даже в налоговой, или в Роспотребнадзоре за 18–25 тысяч, платит налоги и содержит садики, школы, дороги, милицию и все остальное, а вот эти «несчастные» не платят?

То есть я считаю, что не налоги, а обязательные платежи, конечно, должны платить все – за исключением тех, кому нечем платить. А кому нечем платить…

Александр Денисов: На биржу труда.

Сергей Вострецов: …мы их на биржу труда ставим или мы их учитываем, платим им, наоборот, им оказываем помощь, инвалидам и так далее. Мы же платим, наоборот, им платим. Давайте покажем, что они какая-то социальная категория, которые нуждаются, и мы им будем оплачивать.

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, у нас время в прямом эфире, к сожалению, уже практически истекло. Обещаете, что придете к нам обсудить в прямом эфире эту тему?

Сергей Вострецов: Конечно, обещаю.

Оксана Галькевич: Придете, да?

Сергей Вострецов: Более глубоко.

Оксана Галькевич: Поймали вас, как говорится, на слове. А давайте посмотрим, как выглядят итоги нашего голосования. Вот спрашивали: почти просроченные продукты раздать бедным – да или нет? Вы знаете, 93% считают, что да, надо раздавать, ничего в этом зазорного нет. А 7%...

Сергей Вострецов: Я был в эфире другом, и 87% проголосовали «за». То есть все-таки, знаете, либо это провокации какие-то, специально выдергиваются, понимаете… Потому что мы смотрели IP-адреса, с которых заходят вот эти заголовки, – они почти везде одинаковые. Такое ощущение, понимаете, что есть специальный заказ на любую здоровую тему…

Оксана Галькевич: Сергей Алексеевич, у нас все честно, никакой конспирологии, с честными IP-адресами и телефонами. Результаты у нас такие. Ждем вас, чтобы обсудить налоги домохозяек.

Это был Сергей Вострецов, член Комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов, в прямом эфире программы «Отражение». Ну а дальше, уважаемые друзья, мы свами не прощаемся, мы еще до конца этого часа будем обсуждать как раз тему борьбы с бедностью. Прямо у нас сегодня такой круг вопросов самый широкий. Будем об этом говорить, оставайтесь с нами. Спасибо.

Рубрика «Личное мнение»