Школьников возьмут под наркоконтроль?

Гости
Сергей Полозов
Член Совета по проблемам профилактики наркомании при Совете Федерации, председатель Всероссийского общественного движения «СТОПНАРКОТИК»
Михаил Зобин
врач-нарколог

Елена Медовникова: Итак, школьников надо в обязательном порядке тестировать на наркотики и алкоголизм в рамках диспансеризации, которая, в общем-то, и проводится для того, чтобы выявлять у детей серьезные заболевания, – такое предложение внесла в Госдуму зампред Ирина Яровая. Ну и ситуацию надо действительно исправлять. Вот подросткам, которые уже встали на опасный путь, при этом в помощь следует выделять добровольцев-наставников, чтобы те помогали справиться с ситуацией. Ну вот много ли сегодня в российских школах употребляющих детей? Как с ними работать? Об этом поговорим с нашими экспертами.

Александр Денисов: Да, ну и, конечно же, с вами. Наш опрос запускаем: «Обязательно ли тестирование школьников на наркотики?» Поддерживаете ли вы такую инициативу? Отвечайте «да» или «нет», через полчаса подведем итоги.

Наш первый собеседник – Сергей Полозов, член Совета по проблемам профилактики наркомании при Совете Федерации, председатель Всероссийского общественного движения «СТОПНАРКОТИК». Сергей Андреевич, добрый вечер.

Елена Медовникова: Добрый вечер.

Сергей Полозов: Добрый вечер.

Елена Медовникова: Сергей Андреевич, давайте, может быть, поясним сначала для наших телезрителей, вообще о каких тестах идет речь вот в этом предложении.

Сергей Полозов: Ну, тестирование на наркотики у нас есть нескольких видов. Я не знаю, какие в этой инициативе будут предусмотрены, но, скорее всего, это тесты на мочу, соответственно экспресс-тесты быстрые. Соответственно, есть различные опять же вариации. И если это тесты на мочу, то тогда здесь возникает очень много вопросов.

Во-первых, они в большом своем количестве дают ложноположительный или ложноотрицательный результат. Во-вторых, подростки, которые действительно находятся в регулярном употреблении и, скажем так, в теме, они знают способы, как обойти эту проверку, и к тому же, ну если день диспансеризации назначен на конкретное число, это не является такой неожиданной проверкой, то, естественно, к нему можно подготовиться. Это вызывает вопросы по этой инициативе. Если же тестирование будет по крови, это тестирование более показательное, меньше ложноположительных результатов дает, показывает более длительное нахождение наркотических веществ в крови, то здесь, наверное, это надо было бы поддержать,

Важно здесь только оговорить тот момент, кто действительно, что это за люди, которые вот эту вот поддержку будут оказывать, это кто такие, потому что такого института я на сегодняшний момент не знаю, это волонтеры какие-то, или какая-то служба, или это будут вновь какие-то набранные люди обученные, ну то есть это тоже вопрос остается. Но то, что тестирование регулярное необходимо, это факт, это покажет реальную картину сегодняшнего наркопотребления в молодежной среде, а оно достаточно высокое, выше, чем показывает официальная статистика. Я думаю, что очень многие удивятся действительно тому, какое количество ребят покажется с положительным результатом. Но это тем не менее благо, благо в первую очередь для родителей, потому что они могут заранее предпринять какие-то меры, нежели уже бороться с последствиями.

Елена Медовникова: Сергей Андреевич, а в том случае, когда как раз выявлен положительный результат, вот что будет дальше? Ну ребенок употребляет, выяснили, и что?

Сергей Полозов: Ну, здесь зависит все от того, как давно он употребляет и что он употребляет. То есть если это разовое потребление, то здесь часто можно обойтись, скажем так, даже какими-то разговорными историями, даже необязательно отправлять ребенка к наркологу, естественно, вместе со взрослым, потому что это совместная их работа. Если это более уже регулярное употребление, то здесь, конечно, в первую очередь работа нарколога, работа, наверное, такого психиатра, поскольку это тут опять же зависит от того, есть ли уже химическая зависимость или ее нет, этой зависимости, это как раз решает нарколог. Это первое, на что стоило бы обратить внимание.

И дальше, если это, скажем так, лечение, скажем, это те, которые еще употребляют не очень сильно давно и это лечение возможно даже без стационара, амбулаторно, то здесь, наверное, помощники нужны как раз как психологи, как люди, которые будут поддерживать, следить за дисциплиной и так далее. Но тоже вопрос очень большой, где мы возьмем такое количество этих волонтеров, умеют ли они работать с этим и так далее. Здесь я надеюсь, что в этой инициативе это проработанный момент и есть решение.

Александр Денисов: Сергей, а вот насчет того, что дальше. У нас с вами был эфир про вот как раз частные клиники, где лечатся наркоманы, и помните, был звонок от зрительницы, она рассказала, что да, вот они сдали анализы, чем это для них закончилось, что было дальше, полиция подключилась, им выписали штраф 4 тысячи рублей, дальше прописали 10 дней лечение в диспансере наркологическом. Вот тут не будет таких проблем, таких проблем на всю оставшуюся жизнь, то есть попадут в базы и прочее? Ну наверняка же просто так не пройдет же мимо, куда-то да запишут.

Сергей Полозов: Ну, здесь все зависит от того... Во-первых, нахождение на учете в наркологическом диспансере – это все-таки история в том числе добровольная, то есть это туда нужно, в этот наркологический диспансер обратиться. Я думаю, что у родителей есть возможность, скажем так, обращаться или не обращаться или обращаться, условно говоря, в частные какие-то центры, я имею в виду по наркологии, то есть именно в консультативном варианте. Плюс все-таки я согласен с вами, что вот дабы не навредить, то есть основная как бы задача не навредить, да, выявлять надо, психологический барьер у ребенка должен быть, он должен осознавать, что его проверят, что это регулярно и что это обязательно. Для родителей это тоже важно.

Но тем не менее да, действительно, здесь важно не перегнуть эту палку, важно, чтобы было понимание, что если, например, родители осознанно занимаются лечением или, скажем так, восстановлением ребенка, то есть отказом его от употребления, под руководством доктора, чтобы этот ребенок действительно не пострадал в перспективе. Потому что говорили много о том, что и те, кто находятся в наркологическом диспансере, у них и в институте будут проблемы, и проблемы с получением прав, и проблемы в перспективе могут быть на работе, когда они будут устраиваться. Понятно, что это тоже не навсегда, то есть в диспансер ставят на то время, пока человек находится на лечении, потом он снимается с этого учета, это тоже нужно понимать.

Поэтому, конечно, вы правило поднимаете этот вопрос, этот вопрос всегда стоит с точки зрения... коммерческих организаций, вот именно как будет осуществлена вот эта постпроверочная работа, чтобы она, во-первых, результаты тестов не были известны школе и не были известны кому-то другому, то есть это должны быть данные, которые известны только родителям, и они должны принимать решение, что делать, сами будут разговаривать, к наркологу пойдут, к частному пойдут, к государственному пойдут. То есть я думаю, что здесь мы со своей стороны как государство должны обеспечить им предложение, что вот они могут обратиться, а они могут выбрать что-то свое.

Александр Денисов: Со зрителем пообщаемся.

Елена Медовникова: Да, давайте поговорим со зрителем.

Александр Денисов: Жанна у нас дозвонилась.

Зритель: Алло, здравствуйте.

Елена Медовникова: Жанна, добрый вечер.

Зритель: Да-да, добрый вечер.

Елена Медовникова: Да, мы вас слушаем.

Зритель: Я считаю, что надо обязательно тестировать школьников.

Елена Медовникова: Обоснуйте ваше мнение. У вас дети?

Зритель: У меня уже выросли. Но я считаю, что так мы сможем выявить на ранней стадии заболевание, вот, и предотвратить, и вовремя начать лечение.

Александр Денисов: Жанна, но вы беспокоитесь не за своих детей, а в принципе? Вот чтобы понимать.

Зритель: Я за всех детей наших...

Александр Денисов: За всех, да?

Елена Медовникова: То есть сталкивались с проблемой где-то в окружающей среде?

Зритель: Я знаю, что в каждой школе раньше чеки какие-то выдавали, из других школ приходили, их прямо за руку водили. Надо обязательно проверять.

Александр Денисов: Проверять, понятно. Спасибо, Жанна.

Елена Медовникова: Проверять, в любом случае лучше предотвратить ситуацию, естественно. Сергей, вы нас слышите?

Сергей Полозов: Да-да, слышу.

Елена Медовникова: Да. Вот действительно такая ситуация. Прежде всего говорим о профилактике. Вот что делается вашей организацией, вообще, в принципе, для того чтобы не лечить уже недуг, а как-то предотвратить?

Сергей Полозов: Ну да, вы очень правильный поднимаете вопрос, что действительно и экономика, и с точки зрения социальной, и с точки зрения криминогенной и так далее, очень большое количество, спектр таких вопросов, то есть профилактика важнее, чем уже последствия, она позволяет государству сэкономить деньги на последующей реабилитации, на последующем содержании людей под стражей и так далее, и тому подобное.

Единственное, что сегодняшняя профилактика в основном является инициативой общественной, проводится за счет общественных организаций, за счет волонтеров, за счет тех людей, которые эту работу для себя выбрали. Не всегда и не все организации обладают какими-то знаниями, умениями и навыками с точки зрения психолого-педагогического подхода, особенностей психофизиологических в зависимости от возраста, потому что наркомания молодеет. Мотивация первого употребления у, скажем так, школьников 11–12 лет и мотивация у старших школьников и студентов абсолютно разная, а значит, что и для борьбы с этой мотивацией профилактика должна быть тоже разная, разноформатная. И людей, конечно, тоже не хватает.

Сейчас обсуждается уже достаточно давно вопрос создания государственных стандартов первичной профилактики, пока этот вопрос, скажем так, не принял такого государственного характера, хотя мне кажется, что проблема очевидная, методологии нет, количества людей большого, которые должны действительно охватить большое количество школ, нет, более того, даже есть запреты на вхождение в школу для общественных организаций, отсутствуют современные форматы, которые могли бы с помощью VR, ну виртуальной реальности, с помощью мобильных телефонов, в которых молодежь разбирается очень хорошо, эту работу можно было бы делать.

Александр Денисов: Сергей, извините, что прерываю, вот сказали про 11 лет – с 11 лет начинается наркомания, тот вот возраст, когда приступают? Что за наркотики-то сейчас в школах?

Сергей Полозов: Ну, преимущественно, я не могу сказать, что у нас средний возраст 11 лет, средний возраст, конечно, больше...

Александр Денисов: Начинают с 11 лет?

Сергей Полозов: Начинают, да, и в 10 есть лет, и в 11 лет, и достаточно большой процент, если сравнивать, например, 2–3 года назад, этот процент вырос существенно. Наркотики, естественно, никто не приносит в школу, достаточно много лживых различных официальных сообщений о том, что их с конфетами раздают и так далее. Но тем не менее в основном это свои же одноклассники приносят, которые общаются в определенном кругу, они так же просто вовлекают на попробовать, на слабо́ и так далее...

Александр Денисов: А что за наркотики, расскажите.

Сергей Полозов: В основном они синтетические наркотики самые дешевые. Начинается все чаще всего, естественно, с курения, с какой-то токсикомании, сейчас очень популярен сниффинг так называемый, когда заправки для зажигалок нюхают и сам газ из зажигалок, шарики с закисью азота, которые тоже в правовом поле никак не регламентированы. То есть с этого начинается, а дальше все традиционно, то есть это синтетические наркотики, которые раньше в жаргоне назывались спайсами, сейчас называются по-другому, ну то есть синтетический аналог марихуаны, синтетический аналог, соответственно, и так далее. Дальше просто больше, то есть уже зависит от того...

Но опять же надо понимать, что достать наркотики сегодня стало гораздо проще, чем это было те же 3–4 года назад за счет закладок. Цена на наркотики минимальная, плюс на обедах можно сэкономить, и так далее. То есть, к сожалению, предложений огромное количество, и у детей огромный выбор.

Александр Денисов: Сергей, извините, что прерываю. Вот есть такое мнение, что в нынешних условиях торговать наркотиками без покровительства людей в погонах невозможно, все это быстро выслеживается. Мне один наркоман рассказывал, что любого, кто продал больше 10 граммов, полиция тут же знает, тут же узнает про это, ну по каналам клиенты, те же самые дилеры сообщают и просто ждут момента, либо прийти квартиру забрать взамен на отказ от уголовного дела...

Сергей Полозов: Я понял, коррупционная составляющая.

Александр Денисов: Да-да-да. Согласны с этой точкой зрения, что без покровительства невозможно торговать сейчас?

Сергей Полозов: Нет, не согласен с этой точкой зрения. Безусловно, покровительство какое-то есть, но то, что без него невозможно торговать, это совсем не так. К сожалению, ситуация обстоит гораздо хуже. Это «хуже» заключается в том, что отслеживать Telegram-боты, которые создаются каждые три минуты, невозможно, технически мы к этому не готовы, службы МВД к этому тоже не готовы. Отслеживать закладчиков, чтобы брать их с точки зрения закона, то есть брать их уже с весом, который минимальный в закладках и который не ведет часто к реальной статье, тоже очень сложно. То есть закон сегодня таким образом устроен, что исполнять обязанности сотрудникам МВД крайне сложно.

Понятно, что на большом уровне, когда идет трафик большой какой-то, килограммами, тоннами и так далее, без покровительства, конечно, каких-то там коррупционных составляющих, безусловно, не обходится. Но ловить, скажем так, нам и так сложно, поэтому я бы не стал здесь говорить, что коррупция в МВД – это основа распространения наркотиков. У нас, к сожалению, слишком либеральные законы, где-то большие пробелы, ну и, естественно, понятно, есть вещи, связанные с человеческим фактором.

Елена Медовникова: Сергей, я все о своем и о профилактике, мне кажется, это в этом вопросе важнее. Существует во всех школах предмет ОБЖ, но насколько, на ваш взгляд... Может быть, просто показывать фильмы детям, которые говорят о вреде, о том, к чему это приводит? И я, кстати, знаю, что у меня несколько человек учатся в Европе, дети как огня боятся, когда начинают в 11–12 лет им показывать эти страшные фотографии и фильмы с кадрами пораженных легких, с раком и так далее. Действительно, вот эта визуализация реально работает.

Сергей Полозов: Я с вами согласен, я как раз являюсь сторонником того, чтобы действительно предмет ОБЖ включал в себя, именно он, «Основы безопасности жизнедеятельности», а это сейчас реальность наша, которая существует, и это нельзя отрицать, чтобы его, этот предмет, включили в него именно профилактику наркомании, не только это решение, но это важный был бы шаг и был бы правильный. Другой момент то, что показывать. Как я сказал ранее, методологии государственной нет, а грань между профилактикой и пропагандой очень тонкая, и здесь нужно, чтобы этот научный, скажем так, такой труд для определенного возраста подросткового был спущен сверху, чтобы он был научно обоснован как психологами, так и педагогами, чтобы это действительно работало, а не просто был рассказ.

И второй момент – это то, что касается жестких видеороликов и так далее. Большое количество родителей, мы встречаемся, разговариваем с родителями, пытаемся им рассказать о том, какие есть сигналы, по которым можно выявить, ребенок задействован, скажем так, в употреблении наркотиков или нет. И родители часто высказываются за то, чтобы показывали им жесткие видеоролики, но большой процент, огромный, на самом деле где-то 30% говорят о том, что этого делать не надо, мы травмируем психику, мы, соответственно, вот он не знал, теперь узнал и так далее. То есть здесь у самого родительского сообщества нет единого мнения. И мы проводили такое исследование, 7 200 родителей протестировали, ну исследование, и большинство высказалось, конечно, за проведение профилактики в том числе с показанием последствий, но тем не менее 30% высказались категорически против.

Александр Денисов: Сергей, да, спасибо.

Елена Медовникова: Спасибо большое. Вот как раз, да, и на ту тему поговорим чуть позже с экспертом.

И Сергей сейчас у нас на связи, это Воронежская область. Сергей, добрый вечер. Вы нарколог?

Зритель: Да.

Елена Медовникова: Да, добрый вечер, мы вас слушаем. Ваша точка зрения, пожалуйста?

Зритель: Я хотел сказать, вот обязательное тестирование школьников, оно может проводиться, вернее должно по идее проводиться, несколько раз. Почему? Потому что, если взять ситуацию, что стоит кучка, ну несколько человек, молодых людей, школьников, как правило, они прячутся где-то, курят, кто-то курит сигареты, а один из них курит марихуану. Выдыхаемый дым содержит также марихуаны; те, кто его вдохнул, в течение 2 недель у них в моче будет выявлена марихуана, хотя они ее не курили.

Елена Медовникова: Это очень интересный факт. А вы предлагаете через 2 недели проводить повторное тестирование?

Зритель: Я считаю, что это вообще должно быть анонимно, с согласия родителей и не привлекать никаких посторонних, я имею в виду силовых структур, ни в коем случае, особенно инспекцию по делам несовершеннолетних и все прочее.

Елена Медовникова: То есть, на наш взгляд, в программу диспансеризации не нужно это включать?

Зритель: Нет, ни в коем случае.

Елена Медовникова: Хорошо, спасибо.

Александр Денисов: Да. У нас есть опрос: «Нужно ли вводить обязательное тестирование школьников на наркотики и алкоголь?» Давайте посмотрим и продолжим разговор.

ОПРОС

Елена Медовникова: Ну а сейчас мы поговорим с Михаилом Зобиным, он на связи, это врач-нарколог. Михаил Леонидович, добрый вечер. Вы нас слышите?

Михаил Зобин: Да, здравствуйте. Слышу.

Елена Медовникова: Да, добрый вечер, Михаил Леонидович.

Ну вот мы видим, мнения действительно разошлись, кто-то «за», кто-то «против». Но хотелось бы мне лично обратиться вот как раз к нашему последнему звонку. Вы слышали, да, как раз тоже мнение врача-нарколога, что нужно детей тестировать несколько раз, потому что... Ну вот для меня открытие, что марихуана, ее запах, частицы могут присутствовать и в тесте у тех детей, которые просто ее вдыхали, стояли рядом. Ну вот как здесь быть, действительно, с этими тестами?

Михаил Зобин: Я бы просил не воспринимать это заявление моего коллеги как факт, поскольку при однократном употреблении марихуаны, не вдыхание каких-то мифических паров от соседствующих потребителей, а собственного потребления каннабиса в обычной наркотической дозе может показать вам результат в течение 1–2 суток. Если даже человек принимает марихуану ежедневно в течение недели, то уже через 10 лет вы ничего по экспресс-методам не получите. Поэтому, значит, это выдумка.

Что касается всех остальных веществ, ну, скажем, если речь идет об алкоголе, например, как часто говорят, то алкоголь имеет постоянный градиент выведения независимо от концентрации, то есть маленькая банка пива 0,33 элиминируется за 1,5 часа. Это означает, что если школьник накануне выпил у вас литр пива, то на следующий день при профилактическом осмотре в биологических жидкостях вы ничего не обнаружите, другими словами, отрицательный результат вам ни о чем не говорит. А если это касается наркотиков, например амфетамина или героина, то лабораторная экспресс-диагностика дает положительные результаты тоже в течение 1–2 дней после употребления.

Александр Денисов: Михаил Леонидович...

Елена Медовникова: То есть не работают, да, тесты, нет системы, чтобы отследить?

Михаил Зобин: Тесты работают, но вы получите 15–20% ложноположительных результатов при этом. При том что если вы планируете это обследование, то тот, кто действительно принимает наркотики, на всякий случай принесет вам чужую мочу, или особым образом обработанную, или искусственный раствор, и все это в продаже, мои пациенты об этом хорошо осведомлены. Те, кто выдвигают инициативы разные, об этом, может, не знает. То есть вся эта кампания, единственным выгодоприобретателем, с моей точки зрения, будут производители тест-систем. Так эти проблемы не решаются.

Александр Денисов: Михаил Леонидович, а может быть, ничего плохого нет? Вот предыдущий наш собеседник говорил, и зрители тоже звонили, что главное без полиции, анонимно, чтобы это никуда не попадало. А может быть, ничего плохого в этом нет, что будет попадать? Потому что, если что случается, вдруг мы выясняем, опа, человек, оказывается, наркоман, что-то там совершил, нигде не числился, ни по каким картотекам. Чем раньше попадают... Потому что завязавших наркоманов в принципе не бывает, давайте скажем прямо, Михаил Леонидович. Может быть, и ничего плохого в этом нет, что все будут наперечет?

Михаил Зобин: Давайте все-таки как бы придерживаться научных фактов, полученных в доказательных исследованиях. Я не сторонник таких обывательских представлений, что «завязавших наркоманов не бывает», – бывает, более того, их достаточно много, которые имели опыт употребления наркотиков и прекратили даже без всякого лечения. Только я хочу сказать, что я совсем не пропагандирую употребление, а как раз всячески противодействую этому и стараюсь спасать этих пациентов. Но чем больше наводится жути среди, значит, молодежи, тем больше это вызывает обратную реакцию, отторжение. Потому что они очень хорошо знают то, о чем взрослые, которые хуже осведомлены, с ними пытаются говорить...

Елена Медовникова: Ой, Михаил Леонидович, давайте как раз послушаем, знают ли они хорошо. У нас на связи 17-летняя девушка-подросток, это Валерия из Ульяновска. Валерия, добрый вечер, мы вас слушаем.

Зритель: Да, здравствуйте.

Елена Медовникова: Очень хотим ваше мнение узнать.

Зритель: На самом деле мое мнение складывается в том, что если человек не употребляет, то стресс он никакой не испытывает. Потому что, если он чист, ему не за чем переживать, какой у него, тест у него явно положительный не будет, для него это просто как сделать обычную прививку от гриппа. А вот если уже человек употребляет, то, естественно, у него будет стресс, то есть стресс боязни получить какой-то выговор от родителей, естественно. Он боится получить какие-то санкции, какие-то последствия у него будет из-за того, что он употребляет. Ясное дело, что он этого боится, поэтому у него и складывается такое стрессовое состояние.

Елена Медовникова: Валерия, ваше мнение понятно. Честно, вопрос в лоб – среди ваших друзей, знакомых кто-то употребляет? Знаете об этом?

Зритель: Нет, я с такими людьми даже если как-то встречалась, пересекалась, стараюсь их отстранять от своего окружения, потому что я считаю, что такие люди... Им нужна другая помощь, уже со специалистами, а я в это ввязываться не особо хочу.

Елена Медовникова: Спасибо, мы вас услышали, Валерия.

Ну вот, Михаил Леонидович. Вы с нами на связи?

Михаил Зобин: Да-да, слышу.

Елена Медовникова: Да. Вот услышали мнение подростка, вы сказали, что такими методами, такими тестами ситуацию не исправить. Как исправить?

Михаил Зобин: А исправить не так просто, как предлагается какими-то такими кампаниями по лабораторному выявлению раннего употребления. Это все делается долго и планомерно.

Елена Медовникова: Что конкретно?

Михаил Зобин: Во-первых, плохо работают в этой среде общеобразовательные программы, ориентированные на устрашение. Это международный опыт, который показал, что, значит, избыточные страшилки вызывают лишь интерес. А поведение, на которое рассчитывают в этой группе, оно не появляется в связи с этими работами. Значит, необходимы другие интересы, необходимы социальные лифты, необходима занятость, необходима планомерная работа по позитивным каким-то позициям, а не по устрашающим. Потому что пока предлагается, что мы вас поймаем, обнаружим, поэтому будет соответствующая реакция.

Александр Денисов: Спасибо.

Елена Медовникова: Спасибо, спасибо.

Александр Денисов: Михаил Зобин у нас был на связи, врач-нарколог.

Подведем итоги опроса. Обязательно ли тестирование школьников на наркотики, поддерживаете идею? – «да» ответил 81%, «нет» 19%.