Марианна Ожерельева: Владимир Путин выразил соболезнования семье Синдзо Абэ. Экс-премьер Японии скончался в больнице после покушения сегодня утром. В него было совершено два выстрела. МИД России назвал произошедшее актом терроризма, которому не может быть оправдания. По словам Марии Захаровой, Абэ был выдающимся политическим деятелем, который внес неоценимый вклад в развитие российско-японских отношений. Преступник уже задержан. Покушение он связал с тем, что был недоволен политикой Синдзо Абэ. Произошедшее обсудим с экспертом. На связи с нашей студией Валерий Кистанов, руководитель Центра японских исследований Института Дальнего Востока Российской академии наук. Здравствуйте. Валерий Кистанов: Добрый день. Марианна Ожерельева: Появляется информация, конечно, ее становится все больше. Действительно, очень много соболезнований, от различных структур поступают заявления. И везде говорится о том, что это был большой друг Российской Федерации. А на чем строилась эта дружба? Вот было между премьером Абэ и Владимиром Путиным 27 личных встреч. Это были действительно непростые годы, но при этом политики встречались и договаривались. На чем были построены эти взаимоотношения двусторонние? Валерий Кистанов: Ну, Абэ считал, что… Ну, во-первых, он продолжал линию отца, бывшего министра иностранных дел, Синтаро Абэ, который умер, который встречался еще с Горбачевым, когда Горбачев посещал Японию. И тогда, в общем-то, растаял лед в наших отношениях (тогда еще Советского Союза). Ну и сын, так сказать, как бы продолжил линию отца на улучшение отношений теперь уже с Россией, полагая, что Россия должна играть более важную роль во внешнеполитической стратегии Японии. Ну, здесь были расчеты, например, на то, чтобы использовать Россию в качестве противовеса Китаю, который в настоящее время рассматривается как главная угроза Японии. И вообще с помощью России, развитием отношений с ней повысить роль и место Японии в международных отношениях. Ну а главная, конечно, цель и мечта Синдзо Абэ была – это подписать мирный договор. Но для этого нужно было решить вот эту самую пресловутую территориальную проблему в отношениях между нашими странами, которую Абэ, так сказать, и пытался всячески решить. При этом у него была своя стратегия. Кстати говоря, она в определенной степени расходилась со стратегией японского МИДа. Вот он полагал, что нужно с Россией развивать отношения в разных сферах, прежде всего в экономической сфере, и таким образом проложить дорогу, создать хорошую атмосферу, проложить дорогу к решению территориальной проблемы и подписанию мирного договора. Я напомню, что территориальная проблема заключается в том, что Япония претендует на четыре южнокурильских острова, называя их своими северными территориями, и требует их вернуть. Вот в своей стратегии Абэ сделал упор на личные отношения с президентом России Владимиром Путиным, полагая, что только он может решить эту проблему, пойдя на какие-то компромиссные решения по территориальной проблеме. И вот эта стратегия вылилась в то, что они за время пребывания Абэ в кресле премьер-министра… А я напомню, что это долгожитель на этой должности, потому что он был с 2012 года, с декабря 2012 года по сентябрь 2020 года. Вот за все эти восемь лет, почти за девять лет он, так сказать, очень активно работал с Путиным, встречался с ним везде, на разных международных площадках, в России и Японии, пытаясь найти какой-то компромисс. Он даже пошел на то, чтобы, так сказать, вопреки общему курсу на сдерживание России со стороны Запада, в частности со стороны Соединенных Штатов, к голосу которых в Японии очень прислушиваются, пойти на определенные послабления в курсе Запада в отношении России. Ну, это проявилось, в частности, в том, что, например, после присоединения… воссоединения России с Крымом Абэ был единственным лидером из стран «семерки», который приехал на открытие Олимпиады в Сочи. Он в рамках санкционного давления Запада на Россию тоже объявил программу санкций в отношении России, но они тогда носили (а это в 2014 году, я напомню, было) более такой мягкий характер, символический характер. Абэ делал упор на то, чтобы развивать экономические отношения с Россией и на этой базе искать какие-то развязки территориального вопроса и возможности подписания мирного договора. Марианна Ожерельева: А почему Абэ мог себе это позволить, Валерий Олегович? Вот все, о чем вы говорите, эти восемь направлений, которые он развивал во взаимоотношениях с Россией… Ведь при нем Япония дружила и с американцами, и с европейцами отношения развивались, и с Российской Федерацией. Даже вот то, что вы сейчас обозначили: он приехал на Олимпиаду в Сочи, но не стал персоной нон грата для других политиков. Почему ему это было позволено? Вот о некоем политическом весе. Почему? Валерий Кистанов: Ну, вы знаете, я бы не сказал, что он стал персоной нон грата для других, так сказать, политиков. Марианна Ожерельева: Так я и говорю: не стал. Вот съездил, другая позиция, но все равно… Валерий Кистанов: Ну да. Вы знаете, тут не надо, так сказать, преувеличивать значимость России для Абэ в его внешнеполитической стратегии. Все равно при всем этом главным направлением, краеугольным камнем Японии во внешней политике, в ее военной стратегии, в ее международных делах оставались и остаются Соединенные Штаты. И Абэ, даже когда взял курс на определенные послабления с Россией в поиске каких-то компромиссов, он этот курс согласовывал, например, с тогдашним президентом Соединенных Штатов Бараком Обамой. Обама ему тогда, когда Абэ собирался ехать в Россию, прямо сказал: «Ну не надо ехать в Россию». Абэ поехал, убедив его, что для Японии очень важно с Россией развивать отношения, подписать мирный договор, решить территориальную проблему. Тут был у него определенный момент, когда он шел, ну, не совсем в русле этих советов. По большому счету, понимаете, Соединенные Штаты… Тот же Абэ с теми же Соединенными Штатами вел курс на усиление военного сотрудничества, на повышение роли Соединенных Штатов в военной политике. Ну, достаточно сказать, что Абэ выдвинул концепцию открытого и свободного Индо-Тихоокеанского региона, направленную на сдерживание Китая в основном. И эту политику подхватил тогдашний президент уже после Обамы, Дональд Трамп. И вот они на пару эту политику продвигали. Так что, понимаете, здесь я не вижу никакого противоречия. Другое дело, что это был личный курс Абэ, и он (это надо признать) в определенной степени расходился с курсом и с позицией японского МИДа, который… Марианна Ожерельева: И устоял. Валерий Кистанов: Вот Абэ искал компромиссы. Понимаете? Он говорил, что если все четыре острова сразу требовать – ничего не получится, можно вообще ничего не получить, а надо строить наши отношения в поиске развязки территориального вопроса на основе советско-японской декларации 56-го года. А там было записано, что Советский Союз в качестве жеста доброй воли готов вернуть Японии… вернее, не вернуть, а передать (там именно так) два острова – Хабомаи и Шикотан, но только после заключения мирного договора. Понимаете? А еще в Сингапуре в 2018 году Абэ и Путин договорились положить эту декларацию советско-японскую в основу дальнейших переговоров. В Японии это рассматривалось как большая уступка России. Его начали критиковать за то, что он чуть ли не готов ограничиться двумя островами, отказавшись от более крупных – Кунашира и Итурупа. Но это неправильно, это иллюзия. Понимаете? Он никогда официально не заявлял, что отказывается от Кунашира и Итурупа. Понимаете? И, в конце концов, в общем, еще до этой специальной военной операции, которая обрушила наши отношения с Японией, наши отношения по территориальному вопросу, в общем, уже под занавес правления Абэ зашли в тупик, уже стало ясно, что никакого компромисса не будет. Марианна Ожерельева: То есть уже было сложнее. Валерий Олегович, буквально минута у нас. Все-таки если говорить о развитии двухсторонних отношений, сегодняшняя ситуация ясна, но здесь важно, кто у власти в том или ином государстве, несмотря на контекст отношений между странами? Вот как в примере с Абэ: все равно было некое движение вперед, пусть мелкие шаги, но они были. Или же ничего в ближайшие годы не поменяется, и от того, кто будет у власти в Японии, мало что изменится? Валерий Кистанов: Ну, по большому счету, мало что изменится, потому что принципиальная позиция Японии заключается в том, что надо вернуть четыре южнокурильских острова, свои северные территории, и только после этого подписать мирный договор. Любой политик, который отойдет от этой позиции, ограничится меньшим количеством островов или вообще откажется от притязаний, он тем самым себе подпишет смертный приговор как политику. Это надо себе четко представлять. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое. На связи со студией был Валерий Кистанов, руководитель Центра японских исследований Института Дальнего Востока Российской академии наук. Говорили о том, что в Японии скончался после двух выстрелов экс-премьер Синдзо Абэ.