Александр Денисов: Всё шутим, хотя тема у нас серьезная: «Стакан наполовину пуст». Подведем итоги нашего опроса в «Реальных цифрах». Спрашивали на этой неделе: сколько вы тратите на алкоголь и на табак тоже? Анастасия Сорокина: В общем, мы и так знали. Всемирная организация здравоохранения сообщила, что Россия протрезвела: меньше стали пить на 43%. Александр Денисов: Практически вообще перестали, получается. Возможно, у Жванецкого, кстати, объяснение: «Жить стало все тяжелее и все быстрее». То есть не до выпивки нам. Анастасия Сорокина: Давайте посмотрим на данные Росстата. Россияне в среднем тратят на покупку алкоголя и табака 3% своего месячного дохода. Самые большие расходы у жителей Дальнего Востока и Костромской области. Меньше всего на спиртное и сигареты уходит у жителей Северного Кавказа и Тамбовской области. Александр Денисов: Ну, это Росстат. А что же написали нам вы, уважаемые телезрители? Оказалось, что больше половины наших зрителей вообще не пьют. 10% не тратят на алкоголь деньги, потому что гонят свое. А 37% заходят все-таки в магазин за бутылкой и пачкой сигарет. Анастасия Сорокина: В лидерах по тратам, как выразился сам автор сообщения, на анти-ЗОЖ у нас оказался Хабаровский край. На втором – Красноярский край. Третье место поделили между собой Московская и Орловская области – 10 тысяч в месяц на выпить и покурить. Замыкает пятерку Кемеровская область. Александр Денисов: Вот такие цифры. Подключайтесь к обсуждению и рассказывайте, сколько вы тратите, а может быть, и не тратите, это тоже интересно. Звоните нам и пишите. А в студии у нас сегодня уважаемые эксперты. Алексей Ульянов, директор Института повышения конкурентоспособности, кандидат экономических наук. Алексей, добрый вечер. Алексей Ульянов: Добрый вечер. Александр Денисов: А также Павел Ольшанский, пивовар, генеральный директор пивоварни. Анастасия Сорокина: Здравствуйте. Павел Ольшанский: Добрый вечер. Александр Денисов: Павел, добрый вечер. Сразу напрашивается вопрос: что, нам пить действительно некогда? Алексей Ульянов: Вы знаете, я вспоминаю такой анекдот, который мне на самом деле очень не нравится. Помните, когда папа… Александр Денисов: В этой теме без юмора никак, да? Алексей Ульянов: Да, в этой теме без юмора никак. «Папа, повысили цену на водку. Ты будешь меньше пить?» – «Нет, сынок, ты будешь меньше кушать». Александр Денисов: Ох, не нравится нам ваш юмор! Алексей Ульянов: Мне вообще не нравится анекдот, поскольку он на самом деле не соответствует действительности. Потому что не надо делать из русского народа такое какое-то, извиняюсь, быдло, которое только и думает, как бы ему напиться. Русский народ абсолютно нормальный и реагирует на экономические стимулы. Если доходы падают и больше приходится тратить на еду, то, соответственно, тратить будут больше на еду. Если цены на алкоголь растут в разумных пределах, то, соответственно, потребление алкоголя будет снижаться. Действительно, мы в начале XX века… Есть многие мифы на этот счет – что Россия всегда пила и даже религию выбрала якобы из-за этого. Но в начале XX века… Александр Денисов: А религия при чем? Алексей Ульянов: Ну, вы знаете же, что князь Владимир… Помните эту байку знаменитую? Хотя понятно, что выбор был обусловлен совершенно иными причинами. Он уже давно фактически был запрограммирован Путем из варяг в греки. Но даже в начале XX века Россия была самой малопьющей страной Европы. Многие говорят: потому что была Святая Русь. Но, может быть, потому, что доходы все-таки были ниже, чем в большинстве западноевропейских стран? Позволить себе не могли. И действительно проблемы алкоголизации возникают, скажем так, на уровне перехода от доходов выше прожиточного минимума (физического выживания) до какой-то средней величины. Когда люди богатые, то там уже начинаются коллекционные вина, уже немножко другие проблемы. А вот когда уже, так сказать, жирок поднакоплен, соответственно, может возникать ловушка среднего дохода. И ведь проблемы алкоголизации у нас в нашей стране начались в 50–60-е годы, когда, соответственно, тоже доход подрос, и эти проблемы возникли. Александр Денисов: Алексей, а может быть, еще дело в ответственности? Все-таки как выпьешь, если завтра на работу? А жизнь у нас такая, знаете, многозадачная, как сейчас говорят социологи. Алексей Ульянов: Конечно, это влияет. Александр Денисов: И не выкрутишься с похмелья. Алексей Ульянов: Влияет очень большое число факторов, конечно: и религиозные, и культурные, и возможность досуга. Но действительно то, о чем говорит Росстат, о чем говорят исследования многочисленные: положительная тенденция есть. Вы абсолютно правильно сказали, что стакан наполовину пуст, а наполовину полон. Несмотря на практически двукратное снижение… У нас было примерно 18 литров (с учетом нелегального алкоголя) на душу населения, а сейчас – 9,7. То есть снижение почти двукратное. Но критическая черта, которую ВОЗ обозначает, выше которой начинаются проблемы с демографий, со здоровьем, с кретинизмом и прочим, – это 8 литров. Есть еще куда стремиться на самом деле. И пока еще у нас, к сожалению, оценивается, что 300–400 тысяч – это ежегодная смертность, сверхсмертность от злоупотребления алкоголем. То есть это не только непосредственно отравление от алкоголя. Вам любая медицинская статистика скажет: 80% убийств – это алкоголь; более 50% самоубийств – это алкоголь. То же самое по ДТП. То же самое по пожарам. То есть это просто по этому делу. Что-то недосмотрели, не туда упали, утонули, сгорели и прочее. К сожалению, такие негативные вещи есть. У нас есть даже так называемые праздничные дни. Вот 23 февраля и новогодние праздники – просто пиковые по смертности! Почему? Опять же из-за злоупотребления, к сожалению, алкоголем. Эта тенденция есть. Александр Денисов: Просто надо отменить – и все, и проблем не будет? Алексей Ульянов: Да, можно и так. Александр Денисов: Павел, вы чем объясняете, что стакан наполовину пуст? Павел Ольшанский: Ну, я объясняю это тем, что населению, особенно в регионах, просто нечем заняться. Они не могут проводить свой досуг больше никак, у них ни на что нет денег. Поэтому я здесь… Александр Денисов: Так наоборот – пить же перестали. Павел Ольшанский: Ну, пить перестали… Я сомневаюсь в данной статистике, потому что очень часто бываю в регионах, езжу. И чем глуше место, тем больше народ пьет. Александр Денисов: А вы в регионы с какими целями ездите? Свой товар предлагать, продвигать? Павел Ольшанский: Нет, нет. Александр Денисов: Спаиваете? Павел Ольшанский: Во-первых, я сам по себе живу в деревне, в самом крайнем Подмосковье. Очень часто посещаю Тверскую область, потому что у меня там есть бизнес небольшой. Соответственно, приходится общаться. Даже тот же подбор персонала, сотрудников – он всегда связан с тем, что тебе сложно подобрать людей, потому что все неквалифицированные. Ну, не все, но очень много неквалифицированного персонала, пьющие. Очень много! Это очень большой процент! То есть ты, прежде чем подберешь нормального сотрудника, можешь перелопатить человек двадцать-тридцать, которые у тебя будут уходить в запой с регулярностью раз в два месяца. Александр Денисов: Так чего же вы хотели на таком предприятии? Уйдешь в запой-то. Павел Ольшанский: Нет, у меня одно предприятие связано с производством оборудования, поэтому там люди не пьют. Александр Денисов: А на пивоварне? Павел Ольшанский: На пивоварне? Они пьют не на пивоварне. Просто весь райончик, который у нас там, все знают, что наркоманы и алкоголики. Небольшая деревня, и там все пьющие. Там низкоквалифицированный персонал в основном. Сейчас мы ориентируемся, например, на более дальние города. Объявления о работе я даю, например, в Воскресенске, хотя он находится от меня в 40 километрах, – как раз по той причине, что я надеюсь там найти людей, менее подверженных данной проблеме. Анастасия Сорокина: Павел, вы руководитель пивоварни, да? Это один из ваших бизнесов. Когда вы затевали свой проект, вы как раз ориентировались на то, что Россия, скажем так, любит выпить пиво? Или, в принципе, это случайность? Павел Ольшанский: Ну, начнем с того, что… Александр Денисов: Или просто вы любите выпить пиво? Сами себе варили? Павел Ольшанский: Да, начнем с того, что я люблю пиво. Это все началось как бизнес по производству оборудования, а также бизнес по пиву. Он начался с того, что не нравилось то, что было на рынке в тот момент. Сейчас, конечно, ситуация значительно изменилась в лучшую сторону, есть выбор, появилось очень много пивоварен мелких, крафтовых, которые стараются варить вкусное и интересное пиво. Это все началось где-то в 2013 году. Прямо взрывной рост был по причине того, что упростили возможности для мелких пивоварен, то есть убрали обязательные счетчики, которые очень дорогие в обслуживании и на самом деле бессмысленные для мелких пивоварен, и разрешили варить пиво без них. Александр Денисов: У нас есть сюжет, давайте посмотрим. Вот кто из вас прав – пьют или не пьют у нас? Сколько тратят на алкоголь? Действительно ли все так страшно, Павел, как вы нам рассказываете? Анастасия Сорокина: На примере Тамбовской области и поговорим. СЮЖЕТ Александр Денисов: Нашли объяснение – тамада исчез у нас как профессия, нет повода выпить. Алексей Ульянов: Кстати, я не вижу тут совершенно противоречия в том, что сказал Павел. Действительно, это две стороны одной медали. Ведь эти позитивные тенденции – снижение градуса и снижение объема – они начинаются с крупных городов. И это видно. Москва, кстати, вырвалась по продолжительности жизни на второе место после Дагестана, по-моему (74 года по сравнению с 68 по стране в целом), и именно потому, что совершенно другая культура и структура потребления алкоголя. За Москвой начинает подтягиваться Питер и другие миллионники, теперь уже областные центры. Но в деревнях ситуация действительно плохая. Здесь я с Павлом соглашусь. Там пока эти изменения еще, может быть, только-только начинаются. Александр Денисов: Зритель у нас есть. Анастасия Сорокина: Из Магаданской области Юрий до нас дозвонился. Юрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Александр Денисов: Здравствуйте, Юрий. Зритель: Слежу за вашей передачей, потому что интересные вопросы поднимаете. Я понимаю, что ваша передача ничего не решает и никаких изменений не произойдет… Александр Денисов: Юрий, скажите, а кто у нас что решает? Зритель: Да-да-да. Да никто ничего не решает. Решают люди, у которых деньги есть, которые успели наворовать. Ну, бог с ним, это лирика уже. Давайте так, по-быстрому. Вот товарищ сидит такой очень бодрый и говорит о том, что он знает, как что и почему пьет. Вот в очках товарищ, он сейчас у меня на экране… Александр Денисов: Алексей. Зритель: Да-да-да. Он очень много говорит – и ничего конкретного, ничего понятного. Он просто говорит. Ну, говорильная машинка такая. Анастасия Сорокина: Юрий, а что вы хотели спросить? Зритель: Секунду-секунду! Я не буду брать ситуацию, которая происходит по всей стране, хотя ситуация страшная, я по Магадану. Пьют все, пьют страшно! Понимаете? Пьют все и пьют страшно. И пьют страшно, чтобы забыться о том, что завтра придется решать какие-то проблемы, которые не решаются и не решаемые. Проблема пьянства в России не в том, что народ склонен к этому или народ хотел бы пьянствовать, а дело в том, что надо забыться хотя бы на время какое-то. Нет работы. Зарплата – ёпрст! Пенсия – мама родная! Я не буду озвучивать эти все… Стакан наполовину пуст? Стакан, по-моему, не наполовину, а он вообще пуст, этот стакан. Александр Денисов: Вы имеете в виду, что все выпили уже, да? Зритель: Нет-нет-нет. Хотели бы выпить, а не на что. Александр Денисов: Юрий, ну а вы-то как? Зритель: Секунду, секунду, секунду! Александр Денисов: В этих условиях тоже налегаете на стакан, раз все перечислили, все тяготы жизни? Зритель: Я просто это знаю. Я здесь живу. Вы у себя в студии, а я живу здесь среди людей, с которыми общаюсь. Бухают все! Анастасия Сорокина: Понятно, спасибо, Юрий, вам за звонок. Александр Денисов: Спасибо, Юрий. Мы в студии, конечно, тоже не живем, тоже по домам расходимся. Алексей Ульянов: Я могу вам сказать, что мы тоже живем среди людей. В Магадане, действительно, одна из самых тяжелых ситуаций – ну, как и в целом на Дальнем Востоке. Это и статистика показывает. Я вам могу сказать, что мне отрадно, что я принимал в своей жизни участие в разработке антиалкогольных мер, в том числе таких, как введение ночного запрета продаж, который сразу отразился позитивно на улучшении демографической ситуации, как повышение акцизов, введение минимальной цены на крепкий алкоголь. Я считаю, что одни эти меры (это и показывает статистика) привели в совокупности к повышению продолжительности жизни мужчин с 60 до 68 лет. То есть это действительно большой прогресс. Мне отрадно, что, может быть, мой вклад здесь тоже есть. Но, действительно, пока еще мы можем говорить о том, что у нас разрыв продолжительности жизни между мужчинами и женщинами самый большой в мире – 10 лет составляет. Женщины – 78, мужчины – 68. Александр Денисов: Потому что мужчины активно борются со своим здоровьем. Некоторые. Алексей Ульянов: Да. Александр Денисов: Вот сейчас на двух таких мужчин давайте посмотрим. У нас есть небольшой материал, наши корреспонденты сняли. Сейчас мы вам про них расскажем. Вот история двух любителей спиртного из Челябинской области. Бутылку водку они покупают каждый день. В месяц тратят на алкоголь больше 8 тысяч рублей. Покупают чаще нелегальное спиртное, поскольку в магазинах бутылка стоит минимум 300 рублей. Для них это дорого. Анастасия Сорокина: Рифат по профессии электрик. Выпивает обычно «курсами», то есть иногда воздерживается на месяц, а потом снова начинает. В день может употребить и целую бутылку водки. А вот Алексей больше трех рюмок себе не позволяет, зарабатывает на частных заказах в строительной бригаде. Оба товарища уже пытались бросить пить, но не получается. Алексей Смирнов, житель Зауральского: «Я, честно говоря, давно пью, реально. И не то чтобы усталость… Наверное, жизнь такая, что реально ни то, ни се, и ни туда, ни сюда». Рифат Зарипов: житель Зауральского: «Это ничего не дает. Это уже образ жизни. Если раньше это было для веселья, для разговоров, то теперь это просто употребление алкоголя. Много точек в городе, которые работают практически круглосуточно. Привозят они водку-паленку, водку из Казахстана. И купить, приобрести в любое время дня и ночи – это не проблема». Александр Денисов: Кстати… Как зовут? Алексей. Вот Алексей откровенен, он сказал: «Это просто образ жизни. Не нужно сваливать на обстоятельства. Просто пили для веселья, а теперь просто пьем, потому что уже начали пить». Павел Ольшанский: Могу прокомментировать. Александр Денисов: Конечно, конечно. И не сваливает на зарплату и прочее. Павел Ольшанский: Сейчас объясню. Я недавно общался как раз с одним из своих сотрудников, который ушел в очередной запой. Когда он вышел, я спрашиваю: «Вот почему так? Есть работа, ты можешь зарабатывать деньги, а ты вместо этого пьешь». Объяснение меня, если честно, немножко удивило, я не ожидал. Заключается оно в том, что когда он не пьет, у него больше потребностей. Ему тут же хочется купить себе какой-то телефон. Ему хочется себе купить еще что-то, какую-то одежду. А когда он выпивает, у него этих потребностей нет. Он говорит: «Когда я бухаю, я вышел во двор – и через пять минут я пьяный. У меня вообще может денег не быть, но я буду пьяным. Мы потом где-нибудь подшабашим, получим две копейки – и опять все пьяные». Александр Денисов: А в чем мораль? Купил бы телефон, господи, раз так хочется! Павел Ольшанский: Мораль в том, что тех денег, которые зарабатывают люди в регионах, им не хватает на достойную жизнь. Если они трезвые, то вот то, что их окружает, вот это все благополучие и возможность нормальных товаров, что-то купить… Этого все равно не хватает. Александр Денисов: Павел, я вас не понимаю. Вы сами рассказывали, что не могли нормальных работников набрать. Павел Ольшанский: Да. Александр Денисов: Скорее всего, вы им платите неплохую зарплату. То есть на вашу зарплату он мог бы купить и смартфон, и… Что он там себе хотел? Штаны или куртку. Павел Ольшанский: Я же нахожусь в рынке, я не могу им платить нормальную зарплату. Александр Денисов: Ну хорошо. Но вы же не какие-то крохи, вы же не обираете их, что-то же им платите. Павел Ольшанский: Плачу, но все равно… Александр Денисов: Уж как-то прожить можно? Павел Ольшанский: Да, прожить можно. Александр Денисов: Вот! А почему же тогда он не устраивается и не бросает пить? Купил бы себе телефон. Павел Ольшанский: Он себе покупает телефон, но больше ему ни на что не хватает. Вот либо телефон, либо, я не знаю, тортик на выходные. Все! То есть люди живут прямо совсем от зарплаты до зарплаты. Они не могут… А ведь еще же многие живут с большими семьями. Подвозишь людей и спрашиваешь: «Сколько ты зарабатываешь?» Он говорит: «Ой, я зарабатываю много, – это в Подмосковье, – 25 тысяч рублей. Правда, жена не работает. И еще двое детей». Я говорю: «А как живете? За счет чего?» – «Ну, огород». Вот за счет огорода они как-то спасаются. Я вообще не понимаю, как можно жить с двумя детьми на 25 тысяч рублей. Но человек даже доволен. Да, он на попутках добирается до работы, он работает в «Пятерочке». Я его уже несколько раз даже подвозил. Он добирается до «Пятерочки», а потом обратно. Работает там по часов двенадцать пять-шесть дней в неделю. Вот 25 тысяч рублей. И он считает, что это очень хорошая зарплата. Александр Денисов: Павел, вы не понимаете, а они живут все-таки. Давайте послушаем… Анастасия Сорокина: Выслушаем наших зрителей. Дозвонилась до нас из Воронежской области Елена. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Да я вам уже рассказала все. Александр Денисов: Нашим редакторам рассказали. Анастасия Сорокина: Нам можете снова рассказать. Зритель: Здравствуйте. Я в эфире? Александр Денисов: Да. Зритель: Значит, я хочу возразить Алексею, вашему гостю, который сказал, что пить начали в 50-е годы. Это чушь! Пусть перечитает Горького, как беспробудно пили рабочие окраины. В России, к сожалению, алкоголизм уже сложился поколениями на генетическом уровне. И классическую литературу вашему гостю неплохо бы знать. И второе. Чушь, что меньше стали пить! Я врач. И те изменения у молодежи, которые сейчас есть, – это катастрофа! Я последние десять лет вижу молодых людей, которые начинают пить пиво (а пиво – вообще вроде бы и не алкоголь) с 10–12 лет. Это катастрофа! И то, что ночью не продают… Да, в рознице, может быть, и не продают, но ночные пивнушки, кальянные, клубы, рестораны, всевозможные наливочные, разливочные, рюмочные – в каждом жилом доме по две-три штуки, в Воронеже. И оттуда дети утром выползают! Дети. Так что не надо… Александр Денисов: Елена, спасибо большое. Кстати, интересную тему затронули. Анастасия Сорокина: Предпочтения. Александр Денисов: Да. Вот мы с Настей, когда готовились, выяснили любопытную информацию. Например, количество этих разливух, наливаек – как их там называют? – увеличивается. Например, в Новосибирске в одном девятиэтажном доме, высотке, работает пять магазинов разливного пива. Как в районах ситуация? Например, в Санкт-Петербурге в Выборгском районе 330 наливаек – что превышает число продовольственных магазинов, там их 160. Например, в Ростове-на-Дону в Ворошиловском районе 184 таких точек. И статистика: с каждым годом примерно на 50% увеличивается число таких точек. Может быть, Павел, это вы виноваты, производители, торговые сети, которые опутывают нас и маргинализируют наши районы? Куда ни вышел – уткнулся в магаз с разливухой. Павел Ольшанский: Смотрите. Если это все работает в рамках закона, то проблемы-то никакой нет. Александр Денисов: Естественно, в рамках закона, это все понятно. Павел Ольшанский: То, про что говорила сейчас ваша слушательница, зрительница – она говорила как раз про то, что идет все в нарушение закона. То есть все это дело торгуется в нарушение закона. Александр Денисов: Ну хорошо, молодежь – понятно, тут нарушение. Но там же и взрослые тоже спиваются. Вышел в тапках из дому, пошел, купил – как за хлебом. Вы же к нам приближаете этот соблазн. Как вы не понимаете, Павел? Павел Ольшанский: Что приближаем? То, что в ресторане… Анастасия Сорокина: Доступность. Александр Денисов: Пойло, пойло. Достаточно руку протянуть. Анастасия Сорокина: Вышел из дома в тапочках и можешь купить себе все, что хочешь. Павел Ольшанский: Ну, до какого времени работают разливайки? Александр Денисов: До одиннадцати. Павел Ольшанский: До одиннадцати. Александр Денисов: По закону. Павел Ольшанский: По закону – до одиннадцати. В чем проблема тогда? Александр Денисов: Можно и до одиннадцати написаться, совершенно верно. Павел Ольшанский: Вопрос в соблюдении законов. Александр Денисов: Вопрос, что вы нас соблазняете слишком активно. Анастасия Сорокина: Такое количество, такой ажиотаж! Это как раз наша слабость. Павел Ольшанский: Ну смотрите. Такие, как мы, именно мелкие пивоварни, они вряд ли будут соблазнять молодежь, у которой нет денег, по одной простой причине: та продукция, которую мы делаем, она значительно дороже, чем продукция крупных производителей, которая есть во всех сетях. Александр Денисов: Сколько 0,5 пива у вас стоит? Сколько стоит? Павел Ольшанский: Бутылка 0,5? Ну, начинается, если в розницу, от 120 рублей. Александр Денисов: Ну не сказать, что какие-то страшные цены. Анастасия Сорокина: Не сильно дороже, чем в магазине. Павел Ольшанский: Смотрите. А когда вы приходите в любой сетевой магазин, куда крафт попасть, по большому счету, не может, то он там может обнаружить пиво и за 50, и за 40 рублей. Александр Денисов: И за 30 даже есть. Павел Ольшанский: Да, и за 30. Хотя мне вообще не понятно, как может быть пиво за 30 рублей. Александр Денисов: Про это поговорим, кстати. Алексей, дадим вам возможность парировать. Анастасия Сорокина: Высказаться. Очень много было… Алексей Ульянов: Да-да-да. На меня прямо набрасываются люди, которые вроде бы как борются с проблемой, а на самом деле просто поражаешься, насколько у людей забита голова клише, которые алкогольное лобби десятилетиями забивало. Некоторые наши СМИ просто на этом работают. Просто поражаюсь! Посмотрите статистику. Я же не говорю, что не пили люди, но действительно пили меньше в начале XX века, это правда. Резкий рост не с нуля, конечно, начался, а именно с 50–60-х годов. Это первое. Действительно, сейчас мы говорим… Мы постоянно говорим о том, что стакан наполовину полон, а наполовину пустой. Есть позитивные тенденции. Безусловно, они видны, в первую очередь в больших городах. Сложнее в депрессивных регионах? Безусловно, сложнее. Более того, в последние годы начинается, к сожалению, обратная тенденция – и не потому, что народ обеднел. Вот как раз народ реагирует по инерции, как в продолжение уменьшения потребления алкоголя. Но правительство под действием алкогольных лоббистов, к сожалению, принимает не совсем правильные меры. И мы это видим. Александр Денисов: Какие? Алексей Ульянов: Например, в кризисный год решили взять и понизить минимальную цену на водку. Решили – пусть народ горе заливает. И с 2015 года… Александр Денисов: Сейчас предложение – пиво по ночам продавать. Алексей Ульянов: Да-да-да. Александр Денисов: Опять муссируется Минпромторгом, кстати, почему-то. Почему? Алексей Ульянов: Сделали послабления на рекламу, например. Постоянно Федеральная антимонопольная служба, которую надо в алкогольную службу уже переименовать, мало того что при ее непосредственном не просто попустительстве, а участии у нас монополизирован пивной рынок тремя иностранными пивными компаниями. И они себе позволяют здесь такое, чего там, за рубежом, не позволяют. Пиво – неплохой напиток. Я, кстати, за русский крафт целиком, двумя руками. Но его как раз давят и выдавливают эти иностранные пивные компании. А эти наливайки, про которые вы говорите, на первых этажах… Слава богу, сейчас вопрос поднимается. Я здесь, может быть, не соглашусь с нашим гостем. Конечно, эту тему нужно закрывать. И конечно, любой закон хорош, когда есть система контроля и выполнения. Почему, например, ночной запрет будет соблюдаться полностью только тогда, когда у нас алкоголь будет, например, в специальные комнаты выведен? А лучше еще крепкий алкоголь… Я считаю, что вообще Россия как страна из демографической катастрофы не выберется, если мы водку не выведем в специальные магазины, просто чтобы водка не лежала рядом с детским питанием. Вот это точно нужно сделать. Анастасия Сорокина: Тогда все пойдут, купят себе оборудование и будут непонятно что… Алексей Ульянов: Вы знаете, что касается самогона – это, кстати, очень интересный феномен. Есть исследования абсолютно надежные, которые говорят, что в 80-е годы доля самогона достигла пика – 30% потребления. Сейчас она в районе 5%. То есть так или иначе у нас изменилось население. Мы на огородах уже не все выращиваем. Александр Денисов: Надо сказать, что это сложное дело. Уметь надо! Алексей Ульянов: Это сложно. А самое главное… Александр Денисов: Прежде чем напиться, нужно пару месяцев потратить. Анастасия Сорокина: Но один месяц ты гонишь, а год пьешь. Алексей Ульянов: Вы знаете, алкогольное лобби любит говорить о проблемах. Самогон не вреднее водки. Все, что люди делают для себя, они делают хорошо. И как минимум дешевой водяры, прощу прощения, самогон лучше. Более того, у меня даже есть несколько личных примеров знакомых, которые поставили себе самогонные аппараты, и они стали в разы меньше пить. Они уже смакуют, они уже пробуют. Александр Денисов: Вы знаете, насчет «сделать хорошо»… Алексей Ульянов: Поэтому с точки зрения ухода от налогов это проблема. С точки зрения демографии это абсолютно не проблема. Александр Денисов: Насчет «сделать хорошо». Мы все слышали про Роскачество, которое проверило пиво, пивные напитки. Ничего хорошего там не нашли. Какая-то бензойная кислота. Еще расскажете нам, что это такое. И мы решили, что «Отражение» должно сварить свое пиво. Поехали к нашему приятелю Роману Щукину в Мытищи, в Подмосковье, и сварили там пиво. Давайте посмотрим, что у нас получилось. СЮЖЕТ Анастасия Сорокина: Саша, нам нужно, чтобы все были здоровые. Предупреждаем, что Минздрав не рекомендует употреблять спиртные напитки. В общем, мы не рекламируем производство… Александр Денисов: А варить рекомендует, интересно? Минздрав пока молчит на эту тему. Павел, а я вам загадку задам, которую как раз Роман… Вы же его знаете, да? Павел Ольшанский: Да, знаю. Александр Денисов: Может быть, кстати, и загадку эту тоже знаете. Каковы пять ингредиентов хорошего пива? Вода… Павел Ольшанский: Я знаю эту загадку Романа. Александр Денисов: …солод, хмель, дрожжи… Павел Ольшанский: …и совесть пивовара. Александр Денисов: Ха-ха-ха! У вас совесть есть? Павел Ольшанский: Да, конечно. Александр Денисов: А у производителей магазинного пива совести нет? Павел Ольшанский: Да нет, я бы не сказал так. Александр Денисов: Зато есть бензойная кислота вместо совести, да? Анастасия Сорокина: Вот что это такое, кстати говоря? Опасно или нет? Павел Ольшанский: Если честно, для меня бензойная кислота – это тоже как бы какой-то секрет. Это какое-то вещество, которое… Александр Денисов: Роскачество выявило в большом количестве. Павел Ольшанский: Роскачество, наверное, выявило, да. Но я могу сказать, что пиво, которое производится у нас в целом в стране, оно, с точки зрения безопасности, нормальное. Есть невкусное пиво, дешевое пиво, совсем дешевое пиво. Но это уже вопросы, скажем так, технологий. Крупные производители могут очень жестко экономить. Александр Денисов: Вы знаете, слово «безопасное» и слово «плохое» – это все-таки разные вещи. Безопасное-то, может, и безопасное, но оно лучше-то от этого не становится. Павел Ольшанский: Ну, может, оно вкуснее не становится от этого. Но тут для многих же вопрос именно дешевизны. Те, для кого важно за минимальную цену получить большее количество напитка, они это и получают. Александр Денисов: За 30 рублей. Павел Ольшанский: Здесь, может быть, как раз могла бы сработать ограничительная мера с точки зрения минимальной цены на пиво, она как-то помогла бы не так сильно экономить. Здесь мне сложно комментировать. Я считаю, что пиво, которое у нас в России производится и у крупных производителей, и у нас, с точки зрения качества, оно качественное. Но оно может быть дешевое. И крупные экономят – они добавляют туда ферменты, чтобы получить больший выход. Александр Денисов: Действительно «скороспелка» у них, да? Павел Ольшанский: Ну конечно. Там технологии позволяют пиво варить очень быстро… точнее, сбраживать. Варится оно у всех одинаково. Александр Денисов: И уже это нехорошо. Анастасия Сорокина: Саша, у нас очень быстро летит время программы, нужно дать слово зрителям. На связи Калининградская область, Наталья до нас дозвонилась. Здравствуйте. Александр Денисов: А за алкоголем оно так и происходит – все быстро. Анастасия Сорокина: Наталья? Зритель: Добрый вечер. Александр Денисов: Наталья, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Рада приветствовать вас, ведущие и гости в студии. Хочу сразу оговориться, что я не сторонник употребления спиртных напитков. Ни в коем случае не хочу защищать все это явление, пьянство, оно мне очень противно. Но я полностью согласна с Павлом, так как он правильно объясняет. Наши люди имеют очень низкий уровень доходов. И государство высокими ценами на алкоголь как бы толкает человека употреблять плохие, я бы даже сказала, низкого качества алкогольные напитки. Я так понимаю, что хотя бы в цене водки акциз составляет бо́льшую часть стоимости. И люди у нас в Калининградской области, в деревнях точно (у меня там брат проживает), ящиками покупают паленую водку. Они вынуждены, им тоже иногда хочется попраздновать что-то. Я считаю, что это не функция государства – так уж сильно воспитывать взрослых людей. Мы сами решаем, пить нам или не пить. Нормальный и здравомыслящий человек не будет много употреблять. Но из-за низких доходов люди просто вынуждены покупать вот такую дешевую продукцию. И у нас недавно был репортаж по Калининграду, вы же знаете, у нас цех подпольный был закрыт. И что вы думаете? Я узнаю от знакомых… Я думаю: ну вот, наконец-то все это прекратится! Нет. Уже в двух местах открыли новые цеха. А продавали бы все это легально в сетевых магазинах, но по более или менее приемлемой стоимости, то люди бы иногда купили на праздничек и выпили хорошего пива или нормальной водочки, и все было бы прилично. Государство само толкает людей, обирая их налогами, я считаю. Анастасия Сорокина: Спасибо, Наталья, вам за звонок. Кстати говоря, тоже одна из тем. Например, сигареты у нас сейчас все идут с маркировками, как это опасно, вредно, картинки. В общем-то, снижение тоже прослеживается. Алексей Ульянов: Снижение. Мы опять лидеры в мире по снижению. Но мы как были на первом месте в мире по числу курильщиков-мужчин (60% мужчин курило), так по-прежнему на первом месте и остаемся – 45%. То есть снижение, конечно, колоссальное, но тем не менее опять же есть куда еще стремиться. Анастасия Сорокина: Есть определенная такая у нас… Даже дискуссия иногда в студии поднимается, что у нас это такая культура. У нас что дети видят? Как вечером родители отдыхают, «№снимают стресс» или праздники проводят с алкоголем. Александр Денисов: Или не родители, а соседи, например. Анастасия Сорокина: Или соседи, да. То есть все время на виду процесс употребления алкоголя. Александр Денисов: Или незнакомые люди на детской площадке. Анастасия Сорокина: Может быть, имеет смысл, если вы за инициативы, каким-то образом и для молодого поколения делать рекламу, что это вредно, а не рекламировать, например, безалкогольное пиво, которое, по сути, такой же рекламой является? Алексей Ульянов: Реклама безалкогольного пива – это, конечно, лазейка, опять же пролоббированная иностранными пивными компаниями при попустительстве Федеральной антимонопольной службы, повторюсь, которая за эту тему отвечает, потому что всем понятно, что рекламируется бренд, пиво целиком, которое опять же давит русский крафт, который я считаю единственным нормальным пиво, которое можно пить. Я не соглашусь, что у нас пиво все нормальное. Любой человек, который путешествует за границу, а у нас таких аж целых 20 миллионов, которые… Александр Денисов: Чувствуется, Алексей, вы цените вкус хорошего пива. Правильно? Алексей Ульянов: Сколько бы нам ни объясняли эти пивовары, монополизировавшие российский рынок, но это две большие разницы – пиво той же самой марки в Германии или Чехии и здесь. Вот если можно ходить в России и пить пиво… Знаете крафтовую пивоварню, знаете владельца, например, как Павла? Вот туда и ходите. Магазин я вам точно не советую. А что касается… Анастасия Сорокина: Информирование о вреде алкоголя. Алексей Ульянов: Да, информирование о вреде алкоголя. Безусловно, культурные сдвиги важны. Они происходят, они постепенно происходят. Вы знаете, даже автомобилизация населения на самом деле вносит вклад в снижение алкоголя. Ну, любой человек – он законопослушный. Конечно, есть люди, которые совершенно безбашенные и сядут в любом состоянии за руль под этим делом. Но автомобилизация населения тоже внесла свой положительный вклад. Александр Денисов: Ну, с этими ничего не сделаешь, хоть расстреляй. Алексей Ульянов: Кстати, скандинавский опыт, который… Они имели те же самые проблемы в XIX веке. Страны северной культуры потребления, было очень много потребления крепких напитков. С ростом доходов их стали опять потреблять больше. И вдруг выяснилось, что продолжительность жизни падает, преступность растет и так далее и тому подобное. И внедрили достаточно жесткие меры. Несмотря на финнов, некоторые из которых ведут себя в Питере не очень хорошо, но в целом мы видим, что страны, которые занимали последние места в Европе по продолжительности жизни, теперь они первые места в мире занимают. Там активную роль церковь, кстати, играла – в том, чтобы культуру изменить, чтобы дать возможность досуга. Это, конечно, тоже очень важный аспект. И об этом, безусловно, не нужно забывать. Александр Денисов: На связи у нас еще один эксперт. Анастасия Сорокина: Андрей Константинович Демин, президент Российской ассоциации общественного здоровья. Андрей Константинович, здравствуйте. Андрей Демин: Здравствуйте, добрый вечер. Анастасия Сорокина: Как вы считаете, стали ли меньше употреблять в России алкоголь? Андрей Демин: У нас подтверждена хорошая положительная статистика. Совсем недавно вышел специальный доклад Всемирной организации здравоохранения, где все это задокументировано. Очень серьезное у нас снижение по алкоголю и по табаку. Но проблема в том остается, что мы идем в чрезвычайно высоких уровнях, поэтому успокаиваться нам никак нельзя, надо эту работу продолжать. Вообще я должен сказать, что… Я слышал часть дискуссии. Я бы хотел сказать, что это как сказка про вершки и корешки. Действительно, это очень тяжелая ситуация, когда 3% расходов домохозяйств наших уходит на эти совершенно вредные для здоровья факторы риска. Здесь никаких иллюзий не должно быть. Это все должно из нашей жизни постепенно уходить. На сегодняшний день у нас остается бремя болезней и социального неблагополучия от этих факторов риска. А эти 3% доходов, которые могли бы быть израсходованы на отдых, на образование, на здоровье и так далее, они уходят у нас. И они не просто ведь расходуются, а они уходят. Я могу вам просто привести пример конкретный. Если человек у нас покупает пачку сигарет японской компании, то эти деньги идут в бюджет государства Японии. Если он покупает пачку сигарет американской компании, то, скорее всего, они пойдут на социальные программы здравоохранения в Соединенных Штатах Америки. То есть совершенно идиотская ситуация, с которой мириться нам совершенно невозможно. Александр Денисов: Послушайте, у нас же тоже акцизы на табак повысили, мы же тоже с продажи сигарет получает в бюджет наш. Или я что-то путаю? Андрей Демин: Вы знаете, акцизы акцизами, но дело в том, что… Да, вы правильно говорите. У нас этот подход просвещенческий в значительной степени исчерпан. На сегодняшний день самые активные нам помогающие меры по всему миру – это меры ценовые и налоговые. Поэтому акциз у нас остается крайне низким, здесь никаких у нас успехов нет. И все время пугают, вот этот бизнес зловредный все время пугает тем, что это такая продукция, она страшно необходима нашему народу, особенно бедным людям. Под этим предлогом как-то прокатывает. Они убеждают наших руководителей… Александр Денисов: Стресс снимать, так скажем. Андрей Демин: Это ошибочная, фальшивая вещь. Анастасия Сорокина: То есть эта статистика, которая сейчас подтверждает, что пить стали меньше, в общем-то, она кого-то, я так понимаю, не устраивает? Александр Денисов: Конечно. Анастасия Сорокина: То есть можно ждать мер, что сейчас опять будет волна, которая спровоцирует людей употреблять алкоголь? Можно такой вывод сделать? Андрей Демин: Вы знаете, по поводу того, что говорят – качественно, некачественно, – это тоже абсолютно лживая вещь, которую сам бизнес продвигает очень активно, что якобы бывает качественный алкоголь, а бывает некачественный, бывают качественные сигареты, а бывают некачественные сигареты. Это абсолютное вранье, потому что действующее начало везде одно и то же, и все это вредно. То есть уменьшения вреда – никакого. Это то, что нам сейчас пытаются рассказать. Внедряли эти вейпы, электронные сигареты, а вы видите, что в США произошло. По-моему, уже 600 случаев заболевших и огромное количество уже погибших людей. Это молодые люди, которые пострадали абсолютно за то, что бизнес хотел с них получать пожизненные свои отчисления. Я думаю, что с этим нам надо заканчивать очень активно. Александр Денисов: Андрей Константинович, у меня такой вопрос. Вы президент Российской ассоциации общественного здоровья. Ассоциация общественного здоровья показывает хороший пример? На корпоративах не пьете, не курите? Как у вас там с этим делом? Андрей Демин: Ну что вы? Я вообще считаю, что корпоративы, где пьют и курят – это вообще анахронизм, это просто вредительство настоящее. И здесь, собственно говоря, профсоюзы должны за этим присматривать. Александр Денисов: У вас-то как проходят праздники? Андрей Демин: Я, например, точно могу сказать, что у меня никакой двойной морали нет: я не курю и алкоголь не употребляю. Больше того, я с гордостью могу сказать, что трое детей в нашей семье… да, самые разные были ситуации, но они в настоящее время взрослые люди, и никто из них не курит. Про алкоголь могу сказать то же самое. У нас огромная доля нашего населения, к сожалению, потихонечку под ударами такими информационными слабеет, под ударами бизнеса, которые у нас совершенно не употребляют алкоголь. У нас совсем недавно было почти 40% таких людей, а сейчас их становится все меньше и меньше. И куда же этим людям деваться? Бизнес этот наркотический им показывает якобы выход какой-то из ситуации. Никакой это не выход, а это настоящее болото! И нам надо всячески разоблачать это вранье. Анастасия Сорокина: А как это можно сделать, Андрей Константинович? Какой выход как президент Российской ассоциации общественного здоровья вы видите? Какая стратегия? Андрей Демин: Очень простой выход, очень простой выход. Нам надо преодолеть конфликт интересов. Нам надо эти компании, к которым у нас очень уважительно относятся как к инвесторам и так далее, их надо разоблачать, их надо ограничивать, их надо через повышение акцизов… Понимаете, самая главная ахиллесова пята у этого бизнеса очень простая – у них должна упасть доходность. Потому что сегодня, могу вам сказать, у нас статистика: 50 пачек сигарет, отгрузка с фабрики, себестоимость – 1 доллар. Вы представляете, какая там прибыльность? Они в отдельные годы расходовали до миллиарда долларов США на продвижение своей продукции в России. Вот представьте, какие это деньги. Они такую дрянь делают, которую продвинуть совсем непросто. Если мы их лишим доходности, то тогда мы сможем их остановить. Александр Денисов: Андрей Константинович, против табачных компаний выступило хорошо медицинское лобби, продвинули эти законы о запрете. Объясняют знающие люди, что это медицинское лобби протащило этот закон – и все, они прижали табачников. А вот против алкоголя кто может выступить, какое лобби? Андрей Демин: Могу сказать, что никакое не медицинское лобби. Дело в том, что у нас есть президентские указы по продолжительности жизни. И совершенно очевидная вещь, что мы без наведения порядка с алкоголем и табаком никак не сможем этих результатов необходимых достигнуть. Что касается алкоголя, то здесь у нас очень просто. У нас есть очень серьезная проблема – у нас примерно одна треть потребляемого алкоголя берется неизвестно откуда. Ну, мы можем догадываться, что это самогоноварение, которое у нас легальное, к сожалению, до сегодняшнего дня (и это тоже недоработка очень серьезная), ну и какие-то другие источники контрабанды возможной и так далее. Теперь – что касается этого крепкого алкоголя. Там все очень просто. У нас есть Росспиртпром, у которого есть акционер самый главный – Росимущество. Здесь все очень просто. Я бы даже не сказал, что у нас какой-то частный бизнес присутствует. Это все регулируется просто по щелчку пальцев. Что касается… Александр Денисов: То есть, проще говоря, закрыть Росспиртпром – и проблема решена, да? Андрей Демин: Почему закрыть? Вы поймите, пожалуйста, что у нас несколько десятков миллионов людей зависимых. Понимаете, их надо лечить. Вот это очень серьезный вопрос. Потому что если их не лечить, то тогда у нас возникают эти постоянные угрозы со стороны алкогольного и табачного бизнеса: выйдут люди и будут проявлять свое недовольство, и у нас социальная и политическая стабильность может немножко задрожать, и никому это не надо. Поэтому надо этих людей лечить. Кстати сказать, есть примеры очень хорошие. Я могу вам сказать по потреблению алкоголя: 57% населения нашей планеты вообще не употребляют алкоголь. А нам рассказывают, что это нормально; главное, чтобы было качественно. Поймите, насколько это гнусная ложь, насколько это фальшивая позиция. Вот человек звонит, и как будто бы он непричастный. Но я же слышу речевку алкогольного бизнеса. С алкогольным бизнесом очень просто… И с пивом надо разобраться. Я маленький пример приведу. У нас под предлогом Чемпионата мира по футболу опять появилась реклама… Александр Денисов: Пили прямо на улицах. Удивительно! И полиция не трогала. Андрей Демин: У нас же чемпионат закончилась, а реклама почему-то осталась. Почему? Кому это выгодно? Там совершенно конкретный выгодоприобретатель. Но это же совершенно не общественное здоровье, не наше население. Поэтому эти все мелочи… И еще вам могу сказать, совершенно не мелкая вещь. У нас на границе есть специальный правительственный список, по которому освобождено оборудование для производства табака и алкоголя, освобождено от налога на границе, представьте себе. И вот такая мера действует. Кому она выгодна? Она выгодна здоровью? Она выгодна населению? Она выгодна бюджету? Нет! И у нас много других примеров в таком же духе. И все это надо вычищать, выжигать каленым железом буквально. Александр Денисов: Спасибо большое, Андрей Константинович. Анастасия Сорокина: Спасибо, Андрей Константинович Демин, президент Российской ассоциации общественного здоровья, был с нами на связи. Вот пишут, например, из Владимирской области: «Если в магазине купил «левый» алкоголь, то хозяина этого магазина просто надо наказать». Какие-то меры контроля могут помочь снизить потребление? Алексей Ульянов: Вы знаете, с экспертом согласен, ну не знаю, на 120%, пожалуй. Очень отрадно сейчас прозвучало. И мне хочется вспомнить еще один миф, который, соответственно, вбит этим алкогольным лобби, – об итогах горбачевской антиалкогольной кампании. Вот все говорят о вырубке виноградников. Это, конечно, была большая ошибка, потому что я сторонник того, что виноделие как раз должно быть под протекцией. И определенный переход с крепких напитков на вино – это хороший путь. Скандинавский опыт это тоже подтверждает. Но самое главное что было сделано? Было просто централизовано и сокращено в три-четыре раза производство водки и спирта. И вот это одно дало нам за год прирост пять лет по продолжительности жизни. Это беспрецедентно для мирного времени! То есть за 85-й год ничего в здравоохранении не случилось, с доходами ничего, но пять лет плюсом, 600 тысяч плюсом. Александр Денисов: И в те же годы, по-моему, всплеск рождаемости был. Последний, по-моему. Алексей Ульянов: И всплеск рождаемости, да. Кстати, о чем мы должны говорить? Если вы вспомните ранние годы перестройки, то это же всплеск энтузиазма. И что, народ выйдет, куда-то пойдет защищать этих алколоббистов? Не хочется плохих слов применять. Если мы вспомним 85-й и 86-й год, то это годы подъема эмоционального в стране. Это подъем рождаемости, снижение смертности на 600 тысяч. Вот эффект. Как только в 87-м году прикрыли это дело, сразу все ввернулось на круги своя. Ну какие еще нужны доказательства? Я считаю, что если мы действительно не решим проблему по крепкому алкоголю, не выведем водку в спецмагазины, не посадим… А у нас есть просто список этих алкогольных лоббистов, которые в ФАС сидят, в Минфине сидят, в Росалкогольрегулировании сидят. И все их знают. И эксперты в области всех знают просто поименно, вот этот список, и спецслужбы их знают. И если действительно Росспиртпром, который на самом деле государственное предприятие, поставляет этот левый алкоголь в третью смену… И все это тоже прекрасно знают. Если мы не наведем порядок… Александр Денисов: Все-таки в третью смену они поставляют? Алексей Ульянов: Да конечно. Потому что на самом деле самогоноварение опять же – это маленький фактор, не надо его преувеличивать. Бо́льшая часть так называемой паленой водки – это третья смена тех же самых водочных заводов. Александр Денисов: Так, а что с крафтом будет делать? Понятно, с этими товарищами мы разберемся, всех мы их знаем… Анастасия Сорокина: Как отфильтруют? Александр Денисов: С Павлом как мы поступим, Алексей? Павел Ольшанский: Я могу на самом деле за Алексея здесь прокомментировать. Как раз занимают очень маленькую долю. То есть принципиально это очень маленькая доля во всем мире. Это от силы ну 3% от пива – не от всего алкоголя, а именно от пива. Плюс ко всему это более дорогой продукт, который требует большей культуры. Может быть, когда-нибудь надо будет и с этим тоже бороться, но изначально я бы все-таки внедрял культуру употребления алкоголя. Может быть, это будет первый шаг к безалкогольному обществу. Анастасия Сорокина: А как бы вы стали это делать? Александр Денисов: Через крафтовое в безалкогольное? Павел Ольшанский: Я вам могу сказать, что среди тех, кто варит крафтовое пиво, я алкоголиков там не встречал. Как правило, те, кто употребляют крафтовое пиво, они не берут ящик пива на вечерочек, чтобы посмотреть телевизор. Они берут себе разное пиво, они его дегустируют. Многие сорта ты много и не выпьешь, потому что есть крепкие сорта. С крафтовым пивом такая ситуация, как с вином, то есть ты пробуешь разные вкусы, разные пивоварни. Поэтому это другой напиток. Это не напиток, который ты взял и упился им. Алексей Ульянов: Согласен. Александр Денисов: Не разливуха, короче говоря. Павел Ольшанский: Ну как? В разливайках тоже продается крафтовое пиво. И это основной продавец крафтового пива, потому что крафтовое пиво не во все сетевые магазины вхоже. Александр Денисов: Давайте итоги подведем. Интересную мысль высказал Андрей Константинович: эта статистика, что мы стали меньше пить, встревожит производителей. То есть они это воспринимают только: «Это не ваша заслуга, а это наша недоработка». Алексей Ульянов: Они же как уж на сковородке вертятся. Почему эти предложения постоянно? То вернуть пиво и водку в ларьки, то «давайте понизим акцизы, введем народную водку, рекламу разрешим» и так далее. Они прямо вертятся как уж на сковородке! Им очень не нравится, что народ трезвеет. А насчет крафтового я согласен. Ему просто надо не мешать, и они своим качественным продуктом завоюют определенную нишу. Пусть у нас будет большая часть трезвенников, и пусть будут люди, которые культурно употребляют натуральное виноградное вино и качественное пиво, как в Чехии Анастасия Сорокина: И как раз наша статистика подтверждает, что пьют меньше. Наши зрители так проголосовали. Мы обсуждали тему потребления алкоголя. Алексей Ульянов, директор Института повышения конкурентоспособности, кандидат экономических наук, был у нас в студии, и Павел Ольшанский, пивовар, генеральный директор пивоварни «Варяг». Спасибо, что были вместе с нами. Увидимся после новостей. Александр Денисов: Павел, спасибо. В следующий раз с пивом приходите, мы с Алексеем оценим. Или с Анастасией. Алексей Ульянов: Зовите, продегустируем.