Иван Князев: Наша жизнь порой настолько стремительно меняется, развивается, что каждый год появляются какие-то новые явления, реалии, вещи, которым необходимо придумать свое название в языке. Есть просто слова, значение которых мы теоретически знали, но раньше редко использовали в речи, так как не было никакой необходимости. Вот согласно опросам ВЦИОМ, одно из трех главных слов 2021-го года – это, конечно же, слово «коронавирус», очевидно. Да, мы знали коронавирус раньше. Почти 40% респондентов его выбрали, теперь повторяем это слово почти каждый день. Чуть меньше людей главным словосочетанием выбрали «рост цен», 34% таких. Ну, правда, в нашей программе мы тоже постоянно и часто об этом говорим. Ну, конечно же, «QR-коды». Мы и раньше о них слышали, но в этом году это слово стало особенно актуальным. В списке отмеченных слов или фраз были также «маски», «вакцина», «снижение доходов», «дистанционное обучение», «неопределенность». Марианна Ожерельева: Выделяли главные слова уходящего года и люди разных профессий. Вот, например, бизнесмены, политики, а также топ-менеджеры называли свои слова, которые характеризуют для них 2021-й год. Так это вот «отскок», «качели» и «победили». Выбрал свое слово года и Институт имени Пушкина. Стало им слово «спутник». На втором месте оказалось слово «Афганистан», а вот на третьем – словосочетание «Северный поток». В частности, также употребление выросло у слов «перепись», «QR-код» и «антиваксер». Иван Князев: Ну, составители, не только в нашей стране мы выбирали, естественно, слово года, под конец года это делают в разных странах. Составители Оксфордского словаря выбрали словом года слово «vax», по-английски, да, означающее «вакцина», «вакцинация», «вакцинировать». Об этом сообщается на сайте Oxford Languages. Целое понятие появилось у них, сленговое, по-моему, даже, «vaxid», так и называется. Какое слово для вас стало главным в этом году? Какое было на слуху? Какое, может быть, сами чаще обычного употребляли? Какие новые слова узнали? Поделитесь с нами, расскажите. Ну а мы поговорим, обсудим все это с экспертом. Марианна Ожерельева: В студии с нами сейчас Игорь Исаев, директор Института лингвистики РГГУ. Игорь Игоревич, здравствуйте! Игорь Исаев: Добрый день! Иван Князев: Мы же даже в прошлом году примерно то же самое делали, исследовали, да, слова? Потому что, ну, ковидная эпоха у нас тогда, много всего нового появилось в нашей речи. Давайте сравним, что было тогда, что было сейчас. Игорь Исаев: Давайте. Вот я смотрю сейчас то, что мы обсуждали в мае 2020-го года. Просто список того, что тогда казалось невыносимо свежим, неприятным и требующим долгих размышлений. Сравните: май – декабрь. Мы обсуждали слово «ковидники», те, кто попал в Коммунарку. И фразеологизм «Все, тебе Коммунарка». Иван Князев: Да. Игорь Исаев: Ужасная вещь, но Коммунарка спасает. Мы обсуждали слово «коронавирус» через «а». Потому что большинство людей, которые впервые видели слово «коронавирус», писали его по-русски с соединительным «о»: «короновирус». Что логично по-русски. Иван Князев: Да, целые баталии были по этому поводу. Игорь Исаев: Конечно. Смотрим. Мы обсуждали «коронавирус». Запрещенное слово, как в «Гарри Поттере», но только у нас было слово «карантин». Нельзя было произносить вслух. Никто его не использовал, поэтому оно было запрещено. «Печенеги», «половцы» были в предыдущую волну, они уже прошли. «Рабочие выходные», то, к чему мы с вами пришли в прошлом году. Иван Князев: А, да, это же целое явление такое в нашей жизни. Марианна Ожерельева: «Ковидулы». Игорь Исаев: «Ковидулы» и «рабочие выходные». Да, у меня, как у педагога, «удаленка». Но про это, я думаю, мы отдельно поговорим, потому что голова болит, душа болит, что с этим всем делать. «Дистанционное обучение». Дальше. «Санитайзеры», «маски». То, что вошло в нашу жизнь плотно в 2020-м году, мы уже это испытывали, как раздражающий фактор. Иван Князев: Причем «санитайзер», это ж, получается, у нас такое чистое заимствование уже, да? Игорь Исаев: Конечно. Я вам расскажу короткую историю… Иван Князев: К которому мы уже привыкли. Игорь Исаев: Насколько санитайзер силен в быту. Я недавно был в командировке в Мексике и, садясь в машину такси, я вижу, что у меня нет ремня безопасности. Я обращаюсь к таксисту и говорю: «А как же так? Это же небезопасно». Он достает из бардачка санитайзер и говорит: «Вот так будет лучше». То есть, безопасность полная. То есть, санитайзер есть в сознании всех людей мира. Иван Князев: Да. Игорь Исаев: То, что мы видим. Ну, и «самоизоляция» всеобщая, «блокпост», «QR-код». Это то, что тогда нас, в мае, очень пугало. Это было невозможно представить в качестве настоящей жизни. Сейчас у меня в телефоне основным… Кстати, ни разу не воспользовался. Иван Князев: Ну плюс еще были, помните, вот эти вот войны, как их правильно говорить: «куар» или «кьюар». Марианна Ожерельева: «Кьюар». Иван Князев: Сошлись на «кьюар», правильно. Игорь Исаев: Я в Фейсбуке сегодня делал пост. Я обнаружил за чиновниками определенную зависимость. Те, кто горячо приветствуют введение этой ограничительной меры, они говорят, что это «кьюар-код». А те, кто не хочет, называют его «ку». Поэтому это разделение на «ку» и «кью», как у Данелии. Иван Князев: Да, да, это очень забавно. Игорь, а отметили, какие производные получились от этого «QR-кода»? Ну, то есть, вот английские две буквы «QR», как мы их начинали русифицировать: «куры-коды», «кура-коды», там «куарщики», там очень много производных. Игорь Исаев: Я слышал очень смешные словообразовательные модели, но я сейчас в голове просто не помню. Но я обратил внимание, что люди стараются русифицировать. Кстати, это обычная вещь. Смотрите, как работает русская грамматика. Вы получаете слово «кофе» неизменяемое, но оно, такое-сякое, очень похоже на слово «поле». С этим конечным «е». Оно не окончание, но похоже. Иван Князев: Женский род. Игорь Исаев: Средний, средний. Иван Князев: А, средний, господи, прошу прощения. Стыдно. Игорь Исаев: Товарищи, средний, средний. Так вот. И, конечно же, мы тотчас получаем «кофе», «с кофем», «кофях» даже, множественное число. То же самое и «такси» с «таксями» в просторечии это получается. Конечно, носитель русского языка обязан «QR» изменять по правилам грамматики, вне всяких сомнений. И он у нас был. А также «курьер» и «доставка», это то, что стало нашей жизнью, и сейчас, в том числе. Марианна Ожерельева: А ранее, то есть, не так часто употребляли? Игорь Исаев: Ну тут вы меня спрашиваете, как будто вы родились в 2020-м году. Конечно, конечно. Все наши доставки – это вещь достаточно старая. Марианна Ожерельева: Хм. Ну ладно, пусть так. Что еще было отмечено вами? Какие еще интересные слова? Игорь Исаев: Ну вот я смотрю про лексику, которую уже мы сегодня с вами назвали. Введенные Оксфордским словарем. Надо сказать правду, здесь тоже, мы про это говорили с вами прежде, все-таки надо понимать, что это не язык меняется. Это меняется, совершенно точно, ситуация, которая обязывает нас вводить в язык новые слова. Язык, с точки зрения лексики, одна из самых неверных подруг лингвиста. Лексика меняется мгновенно, как только появляется явление. А куда деваться? А попробуйте спихнуть морфологию, фонетику и синтаксис, не выйдет. Только лексика очень быстро меняется. И мы на нее реагируем. Оскфордский словарь: язык изменился. Да нет, друзья, конечно, изменилась ситуация, которая потребовала парочку единиц новых. Иван Князев: Но при этом филологи говорят, что язык – это такая, ну, это живая система. Игорь Исаев: У, еще какая! Самая неустойчивая в мире система – язык, и самая устойчивая система в мире – язык. Вот смотрите. Мы с вами пользуемся литературным языком, который у нас с вами в словарях, справочниках, учебных пособиях. Мы смотрим на сайт Грамота.ру, пытаемся проверить себя, на сайт института русского языка академического, все проверяем. И в то же время, у нас с вами появляются нововведения. Ну, например. Мы с вами до сих пор в своем языке тащим с глубокой древности вариативные грамматические формы. Например, «в доме», «в дому». Это просто раньше в древнерусском были падежи: местный и предложный. У нас с вами есть родительный падеж «выпить рюмочку коньяка» или «коньяку». Иван Князев: «Коньяку». Игорь Исаев: Это зависит от того, сколько. Если вы хотите выпить коньяка, то не ограничиваете волю божью. А если хотите чуть-чуть, то «коньяку», конечно. Иван Князев: Это интересно. Игорь Исаев: Так что вот. Иван Князев: Какие явления еще у нас появились? Я вот очень много из молодежной среды для себя вытащил, и не всегда даже понимаю, что это значит. Скорее всего, это, ну, так или иначе, с англицизмами связано. Например, такое слово «кринж», тоже не знаю, что это такое. Игорь Исаев: Ну, кринжовая тема, прямо да, рискованно сейчас, да, потому что это все-таки на грани издевательства и шутки, такое вот, конечно. Иван Князев: В молодежной среде, там, ну, как-то параллельно это все формируется? Игорь Исаев: Да по большому счету, это создание определенной субкультуры, которая удобна для разных целей. Субкультуры создавались и будут создаваться постоянно. Ну давайте начнем с отрицательной семантики. Тюремный жаргон – специальная субкультура, которая нужна для замкнутого общения. Молодежный жаргон – это специальная субкультура, которая должна подчеркнуть статусность и отдельность, самостоятельность происходящего. Все мы с вами были в определенном возрасте в этой субкультуре. Время прошло, и мы предпочитаем пользоваться общими вариантами, которые спасают нас от непонятности большинством. Пройдет и это. Иван Князев: Пройдет и это. Еще то, что, ну, это правда уже давно в обиходе появилось, в нашем разговорном. Знаете, когда английское «sorry» переделывают на «сорян». Игорь Исаев: «Сорянчик». Иван Князев: «Сорянчик». Игорь Исаев: Да. Иван Князев: Причем, да, уменьшительно-ласкательные суффиксы появляются там. «Сорянчик» – это просто так мило звучит. Игорь Исаев: Ну правильно. Это то, о чем мы с вами говорили. Надо русифицировать все, что есть. Иван Князев: Причем, ну, как бы «sorry» – это прямо «извините», а «сорянчик» – это, ну, «извините» и с улыбочкой так. Игорь Исаев: И вот когда мы с вами скажем это друг другу в дружеском общении, это нормально. Вы не имеете права так сказать руководству. Руководство, вероятнее всего, не имеет права сказать вам так. И с родителями, по всей видимости, мы тоже эту форму не будем употреблять, правда ведь? Иван Князев: Ну, они не поймут. Хотя, ну… Марианна Ожерельева: Ну, можно разъяснить. Игорь Исаев: Придется объясняться. Иван Князев: Объясняться придется, конечно. Марианна Ожерельева: Вот нам пишут из Костромской области: «Новые слова появляются разные, нужные и ненужные. Зато дети не знают, кто такой колхозник, обидно». Игорь, вам за какое-то слово обидно? Иван Князев: Да, которое вышло из лексикона. Марианна Ожерельева: Что сейчас его не употребляют, вышло из нашего обихода? Игорь Исаев: Вы знаете, нет, нет таких слов. Я не отношусь к категории людей, которые жалеют о том, что язык меняется. Я счастлив. Самый стабильный язык, который не меняется и будет радовать граммар-наци существующих, это латынь и древнегреческий. Умер – проблем вообще никаких нет. Иван Князев: Потому что никто на них не говорит. За исключением, да. Игорь Исаев: Ну, есть такие категории, да. Мы их изучаем, их даем студентам, как языки науки и просто полезные вещи. Но по большому счету, как раз ровно лингвисты являются теми людьми, на которых все сердятся. К кому обращены все стенания и пинания людей, когда меняется нормативная часть? «Эти ученые испортили русский язык». Да нет, конечно, ученые всего лишь говорят, что произошли изменения, мы их отражаем в языке. Иван Князев: Подстраиваемся потихонечку. Игорь Исаев: Помните, недавно совсем Минпросвещения предложило проект реформы русского языка? И общественность возбудилась, сказали: «Ну как это так? Ну пусть этим занимаются специалисты». То есть, желание сделать новое дело должно согласовываться с разумными вещами. Язык уже зафиксирован во всех изменениях в современных словарях. Пожалуйста, посмотрите. Иван Князев: По поводу «колхозников» и исчезающих слов, я вот сейчас пытаюсь вспомнить. Ну да, понятно, что, например, наши дети сейчас уже в целом не понимают, что значит слово «колхоз», да, «коллективное хозяйство». Они могут немножко другое значение понимать «колхозника», да, человека, который простоватый. Игорь Исаев: Простоватый. Иван Князев: Да, как-то так, наверное. Игорь Исаев: Да, ну конечно. Потому что мы всегда пестовали образ горожанина, как человека революционного, передового. А колхозник у нас всегда оставался на позициях отступающих. Ну вот смотрите. Как вы отнесетесь к слову, которое активно употреблялось в 1911-м году, например, «манкировать» чем-то. Какое значение вы знаете за ним? Иван Князев: Манкировать, манкировать… Игорь Исаев: Видите, как непросто. Иван Князев: Да, это уже нужно задумываться. Игорь Исаев: Контекст: «Этот больной человек, все время манкирующий службой, нашел натуральным сам просить о своем повышении. Довольно-таки бесцеремонно». Манкирующий. Иван Князев: То есть, он злоупотребляет? Игорь Исаев: Пренебрегающий. Иван Князев: Пренебрегает. Игорь Исаев: Смотрите, и вроде бы слово на слуху, все знают слово «манкировать», но «манкировать чем» или «манкировать что», уже с управлением запутаемся. Марианна Ожерельева: От контекста, да. Игорь Исаев: Это 1911-й год. Или, например, смотрите, самое простое слово 1918-го года, активно употреблявшееся: «телефонировать». Ну кто из нас скажет сейчас «телефонировать»? Я вам никогда не буду телефонировать, я обещаю. В крайнем случае, позвоню. Еще вопрос… Иван Князев: А красивое слово. Игорь Исаев: Телефонировать? Иван Князев: Да. Игорь Исаев: Что вы! Иван Князев: Красиво. Марианна Ожерельева: Мне вот любопытно все-таки, как эти новые слова появляются? Есть, допустим, случилась пандемия, да, и мы стали знать, что такое QR-код, и так далее. А если уберем пандемию? И вот мы не знаем слово «антиваксер», допустим, да? Как эти новые слова приходят? То есть, извне зачастую? Или они внутри среды складываются? Игорь Исаев: Ну, рождение слов языке, например, в русском, было. Это делалось Карамзиным, например, когда вводилась даже буква отдельная «Ё» для обозначения русского «О» после мягких, в словах типа там «весёлый». Когда церковно-славянское приписывало «Э», но произносили мы уже «О». В XIV веке прошел процесс, когда все это изменилось. И вот эти вещи появляются. Но, как правило, они появляются насильно. Если вот делать специальные слова, их очень трудно приживать, приживлять, приживывать, извините. Марианна Ожерельева: Вживлять. Игорь Исаев: Вот, наверное, так. Иван Князев: Вживлять. Игорь Исаев: Вживлять, наверное, да. И, как правило, появляются новые слова в связи с заимствованием или с возможностью словообразования. Вот эти слова, которые я вам читал. Например, «визитировать» – посещать кого-то. Старое слово, глаголы на «-ировать», к ним «визит» добавляется, и вот вам рождается новое слово, заимствованное. Это с заимствованием. А с родными словами очень сложно все. Они не рождаются, они эволюционируют. Марианна Ожерельева: Звонок? Иван Князев: По поводу… Ну да, давайте сначала звонок послушаем. Марианна Ожерельева: Послушаем Ольгу из Нижнего. Иван Князев: Ольга из Нижнего Новгорода, здравствуйте! Марианна Ожерельева: Ольга, здравствуйте! Зритель: Здравствуйте! Я хочу сказать, что в этом году часто звучит слово «штамм». Штамм, штамм, штамм, альфа, бета. А вот почему «омикрон» называют «амикрон»? Вот это мне непонятно. Иван Князев: Да, спасибо вам. Зритель: А еще часто непонятно такое словосочетание «бессимптомный больной». Что это такое? До сих пор не пойму. Иван Князев: Спасибо. Игорь Исаев: Это как «рабочие выходные». Иван Князев: Как «рабочие выходные». Игорь Исаев: Ну да, с «бессимптомным больным» все понятно. Вирус есть, но не проявляется. Как будто бы просто. А вот… Иван Князев: Омикрон. Игорь Исаев: Первый вопрос «омикрон». Вот он достаточно простой, но и сложный. Мы с вами знаем, что есть в греческом алфавите две буквы «омикрон» и «омега». «Омега» – «омикрон», маленький и большой. Вот было для краткий и долгий, на самом деле, там звуки обозначают. «Омикрон» выбран, ну, как одно из обозначений. Просто «О-краткое» называется. Почему мы называем «амикрон»? Ну, у нас с вами литературно «акающее» произношение. Это, мы с вами не можем говорить «омикрон»? Можем, все, что угодно, можем. Но «акающее» произношение заставляет нас так произносить. И даже в свое время это отразилось на орфографии. Мы с вами стали писать «баран» и «стакан» через «А», в то время, как этимологически мы их писали через «О». И вот в северных говорах произносят «боран», «стокан». Так что вот здесь наше литературное произношение. Иван Князев: А это не та история, там, с «терт» – «торт»? Игорь Исаев: О, ничего себе, вы помните… Нет, это не то, но, как бы… Иван Князев: Это «молоко» – «млеко». Это другое. Игорь Исаев: Да, это полногласные сочетания так рождались, да. «Кащей» и «Кощей» ведь до сих пор. По России едешь, тут Кащеево, а тут Кощеево. Ну, вот это то же самое. Иван Князев: Я просто хотел спросить, как у нас заимствования появляются? Это зависит, ну, я не знаю, издревна, да, от контактов между какими-нибудь народностями? Потому что, вот, например, вот в Польше, у них же есть слово «самоход». Игорь Исаев: Есть. Иван Князев: В польском, которое обозначает машину. Игорь Исаев: Правильно. Мы с вами имеем в своем распоряжении польское по происхождению слово «зонтик». То есть, да, это результат контактов. Так же, как слово «лошадь», которое большинство крестьян в правильном значении считает: «лошадь» – это наше слово. Нет, это тюркское позаимствованное слово когда-то, на очень ранних этапах. Иван Князев: Так же, как и «сарай». Игорь Исаев: Да. Так же, как «сарафан». Страшно сказать, слово «сарафан» не наше. Ну, давайте не так. Оно уже наше. Оно по происхождению не наше. И точно так же, как мы имеем в своем распоряжении какое-нибудь древнегерманское по происхождению слово «хлеб», которое всему голова. Ну, как оно не наше? Язык – самая универсальная губка-поглотитель. Она все делает своим. Иван Князев: Так, что еще мы отметили в этом году? Вот. Марианна Ожерельева: Пишут, «Локдаун», что было слово, популярное в этом году, «инфляция». Ну и, конечно, «пандемия» и «масочный режим». Иван Князев: Пишут: «Ковид – самое противное слово», из Вологодской области. Слово этого года – «антирекорд», вот тоже мы его часто использовали. Марианна Ожерельева: «Оцифровка». Игорь Исаев: Ну, к «антирекорду» еще «эксклюзивный» сейчас идет. Сейчас эксклюзивное все, и антирекорд все. Марианна Ожерельева: И профессии эксклюзивные появились. Иван Князев: Какие мы, может быть, я не знаю, в Новом году у нас какие могут появиться явления, которые нам снова придется как-то обозначать в языке? Игорь Исаев: А вот это трудно сказать. Мы сейчас с вами, видите, переживаем сложный момент дистанционного обучения. И у нас прямо совсем недавно появились все эти слова, связанные с… У нас «zoom» стал словом нарицательным. Там, «зумиться», глагольная часть, это, как бы, понятная вещь. Многие университеты создают какие-то свои программы, как сейчас это, ВКС – не воздушно-космическая станция, а видео-конференц-связь, вот. Вот-вот. Создают свои такие вещи. И в каждых университетах появляются какие-то свои обозначения. Посмотрим, очень трудно прогнозировать. Мы не можем с вами прозреть на будущую ситуацию. Мы посмотрим. Мы это откомментируем по факту. Иван Князев: По факту. Ну вот, «дистант», например, да, в образовании, я просто сейчас вспоминаю, что у нас появилось? «Дистант», по-моему, у нас появилось слово. Игорь Исаев: Да-да-да, мы вообще, на самом деле, действительно очень страдаем. Мы, как преподаватели вузовские, и я знаю, что и школьные действительно страдают. Потому что онлайн, вот в расписании смотришь, у тебя написаны пары – онлайн. И к этому достаточно долго привыкать пришлось. Так что, и онлайн, а главное слово для педагогов сегодня – это мотивация и качество. То, с чем мы страдаем. Раньше мы привыкли видеть студентов, а студент привык видеть нас. Мы сидим в одной аудитории. И мы знаем, что этот человек работает, этот не работает, мы примерно представляем. Сейчас я вижу черные окошечки. И я искренне благодарю тех, кто включил экран. И я понимаю, почему не включают остальные. Потому что сзади родственники могут быть, дети, внимательная собака заглядывает в камеру. Все это будет отвлекать. Пришли просто новые реальности. И ты вынужден проверять качество образования по факту на экзамене. Это крайне дискомфортная ситуация. Но, кажется мы прошли, привыкли. Иван Князев: Игорь, по поводу вот, например, тех слов, которые лично мне очень нравится иногда использовать, которые до сих пор нахожу в литературе и которые, фактически, ну, среди моих знакомых, друзей, вообще где угодно слышу уже крайне редко. Как вот говорите, красивые слова, да? Обращение, например, к девушке – «голубушка», «душа моя», «свет мой», «голубчик». Игорь Исаев: Мне хочется перекреститься и окунуться в прошлое. Иван Князев: Да, это все есть в классической литературе, но мы почему-то эти прекрасные слова не используем. И я этому пока не могу найти объяснения, почему. «Голубчик» же прекрасное слово. Игорь Исаев: У нас с вами вообще большая проблема обращения друг к другу. Как мы обращаемся друг к другу в транспорте? Вот если мне… Иван Князев: Уважаемый. Марианна Ожерельева: Уважаемый, да. Игорь Исаев: Марианну, да, Марианну нужно в транспорте, не зная по имени, как-то обернуть, спросить, выходит ли. Первое, что мы делаем, либо касание при обращении, либо: «Скажите, пожалуйста», универсальное обращение. Или там, «будьте добры». Это единственное, что, у нас катастрофа, поэтому «сударыня»… Марианна Ожерельева: Ну, наверное, весь транспорт, все пассажиры на тебя сразу обернутся, подумают: «Откуда он?». Игорь Исаев: Как-то слишком изящно, по-моему. Это опасно. Марианна Ожерельева: «Кто сказал «сударыня»?». Иван Князев: Да, да, да. А с «голубушкой» что делать? Игорь Исаев: С «голубушкой» тоже есть проблемы. «Голубушка» подразумевает близкое знакомство, поэтому несколько моветон. Я не имею права ни к кому из вас обратиться таким именем. Огромное количество слов, которое можно выставлять напоказ и предлагать людям для разбора. Ну, например, короткий этап. Вы открываете Словарь русских народных говоров. Там такие единицы есть, это ж просто спать невозможно. Марианна Ожерельева: Какие, например? Игорь Исаев: Ну, например. Значит, мой любимый материал из последних экспедиций, село Роговатое Старооскольского района Белгородской области. Я горячий привет передаю всем, кто нас там принимает, нашим замечательным друзьям из этого села. Вы приходите в магазин. Там что-то лежит далеко, и вы говорите продавцу: «Попнитесь, пожалуйста». Иван Князев: Что сделать? Марианна Ожерельева: «Попнитесь». Игорь Исаев: Попнуться, попнуться. Достаньте. И человек, молодой, старый, он попнется. Ну, например, лимонад стоит очень высоко. Он попнется вверх и подаст вам его. Я однажды спросил молодого продавца, говорю: «Скажите, пожалуйста, а вам не странно, что я приезжий (ну, все знают, что я приезжий, там), что я вас прошу попнуться?». И они засмеялись. Они поняли, привели в факт сознание, что это диалектное слово, оно классное: попнуться. Иван Князев: Как их сохранить-то? Игорь Исаев: Вы знаете, если у нас будет население сельское, например, то никакой проблемы. Нам с вами ничего делать не надо, не нужно мешать. Если у нас сохраняется сельское население, если у нас есть возможность там жить, все будет в порядке. Марианна Ожерельева: Послушаем звонок. Иван Князев: Послушаем, да. Марианна Ожерельева: Любовь из Вологодской области. Любовь, мы вас слушаем, здравствуйте! Иван Князев: Тоже прекрасный регион, где много интересных слов. Зритель: Здравствуйте! Иван Князев: Любовь! Зритель: Можно говорить? Марианна Ожерельева: Да. Зритель: Да, можно говорить? Иван Князев: Конечно. Зритель: Здравствуйте! Вот, наверное, самое слово, которое на слуху у всех, это «мошенники». А мошенники… У нас предупреждают везде, да: «Не доверяй. Не берите трубку, не разговаривайте, не отвечайте, кладите трубку». У нас даже в автобусах есть такая, это, ну, как бы, реклама, чтобы… Реклама есть такая, что, не, там, вам звонят мошенники… Иван Князев: Ну да, да, да, слишком часто, конечно. Да, слишком часто мы это слово используем в этом году. Спасибо вам большое, Любовь, за ваше наблюдение. Действительно, мошенников стало много в этом году, мы постоянно… Игорь Исаев: Ну, какие у них слова, в Вологодской области! В одном из сел Сямженского района нам сказали на украшения на наличниках, что это для «хворсу» и «басы». Иван Князев: А «хворс»? Игорь Исаев: «Хворс» – это «форс», там «хв» вместо «ф» произносится. Иван Князев: А-а-а! Игорь Исаев: А «баса» – это северное слово «краса». Так что. Иван Князев: Они там тоже говорят: «Хворс морозу не товарищ»? Причем, «морозу». Игорь Исаев: Конечно. Иван Князев: У меня одна знакомая употребляет слово «шапуля». Игорь Исаев: Ну, это для головного убора? Иван Князев: Да, да, да. То есть, не «шапка», «шапуля». Игорь Исаев: Ну, или для валенок название «катанки», ну, в общем, это, это все есть, все есть в нашем языке. Поговорим как-нибудь однажды об этом. Иван Князев: Да, ну вот, вы говорите, люди на селе останутся. А молодежь-то вот эти традиции языковые, она их перенимает, или она все-таки как-то осовременивается? Игорь Исаев: Молодежь пока стесняется. Пока у них есть возможность хотеть… Марианна Ожерельева: Употреблять эти слова? Игорь Исаев: Пока у них есть возможность хотеть уехать в город, они этого стесняются. Как только они остаются на селе, ближе к 35-40 годам они говорят так же, как все вокруг. Иначе это неприлично. Вспомните рассказ Шукшина «В шляпе», когда там герой не соответствовал местной традиции. Это стыдно. Поэтому, если ты живешь в селе, ты должен говорить так, как говорят в селе. Это нормально. Иван Князев: Я помню еще со времен фольклорной практики в университете способ сохранить слова вот эти, вообще какие-то традиции, это, ну, песни, обряды какие-нибудь. Вот если они, ну, как бы, у нас будут оставаться в нашей жизни, то, соответственно, и слова там. Игорь Исаев: Мы все это фиксируем. И диалектологи, я, как диалектолог, мои коллеги, как фольклористы, все это фиксируют. Все это есть в огромном количестве. И даже консерваторские люди специальные все это фиксируют. Фиксация не значит сохранение. Фиксация – значит консервация. Мы можем показать потом, когда это не будет работать. Чтобы это работало сейчас, самая простая вещь: пусть будет работа на селе, и все будет в порядке. Никто из села не уедет, если там можно, не никто, село останется, если там будет работа. Давайте вот думать об этом. Марианна Ожерельева: К вопросу об обращении к кому-либо. Нам пишут из Тюменской области: «В моем детстве в Армавире к женщинам на рынке обращались «дама» или «дамочка»». Сегодня так уместно, Игорь? Или тоже вызовет какой-то вопрос? Игорь Исаев: Уместно, уместно. Только если вы хотите получить ответ соответствующий. Иван Князев: По лицу. Игорь Исаев: Ну, например, да. «Личный» ответ. Поличный. Иван Князев: Ну, «дамочка», это уж уже такое, несколько пренебрежительное. Игорь Исаев: Все-таки есть к аннотации пренебрежения, так же, как «голубушка». Марианна Ожерельева: «Барышня», «сударыня», вот пишут. Игорь Исаев: Если бы мне было 80 лет, то, наверное, я мог бы обратиться: «голубушка». И то сейчас некоторые сомнения. Скажут: «А почему вы гендерность проявляете?». Знаете ли, сейчас сложно. Иван Князев: Кстати, как вы относитесь ко всем вот этим? Игорь Исаев: Я отношусь хорошо к осмысленным вещам. Я к радикализму к любому отношусь плохо. Радикализм есть в любой сфере. Марианна Ожерельева: А еще пишут, слово «хайп» – слово года. Согласны? Много, часто употребляли? Игорь Исаев: Да пожалуй, нет. Марианна Ожерельева: Нет? Не хайповали? Игорь Исаев: Нет, все-таки «хайп» – это отдельная история, она очень, сфера ограничена у нее. Это все-таки подписчики Моргенштерна, в основном. Иван Князев: Ну да. Ну так, все-таки, подводя итоги, какое у нас главное слово-то в этом году? Игорь Исаев: А главное слово – «будущее». Иван Князев: Будущее. Марианна Ожерельева: Светлое? Игорь Исаев: Давайте, «будущее». Посмотрим, посмотрим, что у нас будет через месяц, два, три. Иван Князев: Спасибо вам большое. Игорь Исаев, директор Института лингвистики РГГУ, был с нами на связи. Игорь Игоревич, с наступающим вас! Марианна Ожерельева: Спасибо! Игорь Исаев: С наступающим! Иван Князев: С Новым годом! Уважаемые друзья! Мы вас тоже с Марианной благодарим, что вы сегодня все три часа с нами провели, и вообще весь год смотрели дневной блок программы «Отражение». Еще раз, Марианна Ожерельева для вас работала. Марианна Ожерельева: Иван Князев! Спасибо, да, что были с нами, что смотрели, реагировали, звонили. И действительно, это очень важно. Потому что сегодня мы подводили итоги, экономические и ваши личные. Тоже важно. Здоровья, главное. Иван Князев: Да, счастливого вам Нового года! И до встречи в Новом году. Увидимся.