Ольга Арсланова: Курицу заморозят. Крупные производители мяса, птицы и ритейлеры договорились остановить рост цен, точнее – зацементировать их. У тушки бройлера теперь появится свой обязательный максимум, выше которого нельзя будет подниматься. Петр Кузнецов: Эти заморозки оптовых цен на три недели и обеспечение объема поставок не ниже прошлогоднего уровня. Уровень 145 руб. за кг. Правда, пока это все делается неформально. Однако ранее Федеральная антимонопольная служба по поручению первого вице-премьера Андрея Белоусова начала проверку производителей куриного мяса и яиц. Рост цен на эти продукты вызвал интерес регуляторов. Ольга Арсланова: Но вообще в последнее время мы много говорим о заморозке цен на те или иные продукты. И в Госдуме даже на этой волне предложили ввести уголовную ответственность за фейки о ценах. Законопроект предусматривает для физических лиц штраф или наказание в виде лишения свободы. Якобы спекулянты и недобросовестные торговцы нередко сеют панику, распространяют фейки с целью создать ажиотаж на товар, затем поднимают на него цены, объясняя подорожание сумасшедшим спросом. Это уточняет автор законодательной инициативы. Впрочем, многие его коллеги уже раскритиковали эту идею и сказали, что все-таки пока это не очень актуально, актуальней реальный рост на важные продукты. Давайте разбираться, почему рост на 3% или меньше, как в случае с курицей, уже проблема для населения, и что с этим делать. Об этом поговорим прямо сейчас. Петр Кузнецов: Максим Кривелевич нам поможет, доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета. Здравствуйте, Максим. Ольга Арсланова: Добрый вечер, Максим. Максим Кривелевич: Здравствуйте, коллеги. Ольга Арсланова: А давайте разбираться. Вот по итогам февраля мясо курицы подорожало менее чем на 2,5%. И это уже вызывает негодование у населения. Это нормально? Или это вот исключительно российская история, потому что мы бедные? Максим Кривелевич: А вот вы и ответили уже на этот вопрос. Ольга Арсланова: Простите. Максим Кривелевич: Собственно, почему у кого-то должна вызывать негодование цена на курицу, к примеру, или на что-то еще? Ну давайте, пускай курица будет бесплатная. Потому что цена в 145 руб., и цена, не знаю, 143 руб., и цена 150 руб. – это же нет никакой принципиальной разницы. Петр Кузнецов: А вот для народа, как выяснилось, есть. И это, видимо, о многом говорит. Максим Кривелевич: Да, это говорит о том, что те, кто за этот народ принимают решения, к сожалению, абсолютно экономически неграмотны. И это очень грустно. Потому что вот тот самый народ имеет право работать по специальности и не знать ничего, что бы не входило в, условно говоря, спектр личных интересов. А люди, принимающие решения, должны хотя бы немножечко знать экономическую историю. Уж сколько раз твердили, что со времен Гая Аврелия Валерия Диоклетиана, который довел Римскую империю до голода и бунтов на окраинах, любые эксперименты с фиксированием цен всегда заканчивались крайне плохо. Поэтому, совершенно точно, не стоит этого делать. И проблема же состоит не в том, что у нас курица дорогая. Курица у нас как раз очень дешевая. Вот мой коллега, он профессор в одном из американских университетов, у него зарплата в районе $300 тыс. в год. Ну, неужели для него 145 руб. за курицу было бы дорого? Я думаю, что мы все согласимся, что нет. Значит, выходит, проблема не в том, что курица дорогая, а в том, что зарплаты у нас, к сожалению, африканские. Ольга Арсланова: Максим, раз вы уж заговорили о коллеге, который живет в другой стране, давайте вспомним другие страны. Неужели нигде никакие группы товаров не фиксируются в цене? Ни в одной стране, которую мы можем назвать экономически успешной? Максим Кривелевич: Ни в одной экономически успешной стране в цене не фиксируются куры. Есть такие товары, которые не могут обойтись без государственного регулирования. Это прежде всего услуги и тарифы естественных монополий. Электричество, газ, топливо, лекарства, которые являются жизненно важными и без которых человек обойтись не может. Почему? Потому что в этих индустриях реально возникновение монополий. А монополии – это еще хуже, чем госрегулирование. Но производство курицы – это не та отрасль, где можно видеть монополии. В отсутствие государства любой желающий может вложить, я не знаю там, несколько миллионов рублей и начать выращивать кур. Поэтому в этих условиях я бы совершенно не пытался найти разумное объяснение этим мерам, а скорее посмотрел бы на политическую целесообразность подобных заявлений в моменте. Ольга Арсланова: Максим, и все-таки. Вот производители кур ссылаются на то, что растут цены на ресурсы, зависящие от импорта. Может быть, регулируя цены, например, государство признает, что не может справиться с зависимостью от доллара, с действием санкций? И таким образом помогает и нам, и производителям. Максим Кривелевич: Уж так помогает, просто не знаем, куда деваться от такой помощи. Зависимость от доллара – это примерно как зависимость от воздуха. Как только вы избавите человека от зависимости от воздуха, он перестанет дышать. А как только он перестанет дышать, он перестанет жить. Вот примерно следующим образом работает и зависимость от доллара. Дело в том, что экспорт и импорт – это не какое-то российское изобретение. Так живет весь мир. Каждая страна производит то, что выгодно производить внутри ее границ, экспортирует то, что выгодно экспортировать, и импортирует то, что выгодно импортировать. Это как раз совершенно нормальный процесс. Не нужно избавляться от зависимости от импорта. Потому что зависимость от импорта – это есть жизнь. Мы все чем-то обмениваемся. Один человек делает лепешки, другой делает вазы. Они же не могут, один – только питаться лепешками, а другой – жить только, так сказать, своими вазами. Они обмениваются товаром. Всегда было, всегда будет. Проблема в другом. Проблема в том, что государство создает искусственные барьеры, при которых малейшее колебание импортных цен вызывает неспособность людей покупать эту продукцию. Петр Кузнецов: Максим, и совершенно логично, что государству, особенно в нынешней экономической ситуации, необходимо принять меры, как раз направленные на повышение доходов населения. Например, та же адресная помощь. Объясните, пожалуйста, почему она не рассматривается в качестве альтернативы заморозке цен? Это дороже, это дольше? Максим Кривелевич: Потому что надо выделять деньги. Понимаете, бюджет – это же не просто закрома родины. Это закрома родины, на которые у очень многих людей есть детальные планы. И если вы говорите, что эти средства пойдут на адресную социальную помощь малоимущим гражданам, значит, они не пойдут на какие-то другие проекты. У этих проектов есть соответствующие лоббистские группы интересов, у малоимущих граждан нет лоббистских групп интересов. Т. е. нет партии, которая бы представляла их интересы в парламенте. Петр Кузнецов: Несмотря на то, что малоимущих большинство. Максим Кривелевич: А, ну уж простите, они не являются, по определению Аристотеля, политическими животными. Поэтому их интересы будут рассматриваться чисто теоретически. Если государство так сильно хочет помочь нам кушать дешевую курицу, почему бы государству не начать покупать у производителей курицу по рыночной цене и раздавать гражданам России бесплатно? Ольга Арсланова: Максим, но, с другой стороны, курицу… и курицы, и до этого были, там, другие продукты, – это же вечная история про то, что цены растут и население все с большим трудом это все может себе позволить. Не только малоимущие. Даже люди, которые средне зарабатывают. Вопрос в том, что у нас как-то неравномерно получается. У нас цены растут вместе с долларом и стоимостью импорта, а зарплаты почему-то – нет. Вот как, объясните нам, пожалуйста, по-простому, почему так? Почему растут цены, а соответственно и доходы производителей, а зарплаты, даже у тех, у кого они более или менее приличные, не растут вообще? Даже на эти 3%. Максим Кривелевич: Смотрите. Этот вопрос очень сложен, если есть принципиальное нежелание говорить правду вслух. И он очень простой, если вы согласны сказать правду вслух. Ольга Арсланова: У нас есть желание сказать правду. Максим Кривелевич: Тогда все совершенно просто. Дело в том, что рост цен – это элемент монетарной политики государства. Т. е. бюджетные доходы не растут, социальная политика требует постоянного увеличения выплат, и таким образом государство возвращает назад все, чем одарило граждан. Т. е. сегодня вам повысили пенсию, стипендию, зарплату на 3 руб., завтра вот эти 3 руб. забрали через рост цен. В итоге государство выглядит благодетелем, а бюджетные средства не тратятся. Ольга Арсланова: Понятно. Петр Кузнецов: Мы не знаем, из какой категории Михаил, наш телезритель, но он хочет очень в эфир. Давайте послушаем Михаила. Здравствуйте. Николай. Ольга Арсланова: Добрый день. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Сути не меняет, да. Зритель: Здравствуйте. Вот они все говорят о росте цен в долларах и тому подобное. Так пускай нам зарплату сделают в долларах. Вот. Так, $1200-1400. Ольга Арсланова: А что, мы с вами живем в стране, где доллар является валютой? Зритель: Да как … поет про доллар, что доллар растет и курица растет. Ольга Арсланова: А, хорошо. Зритель: Вот у нас растет бензин, у нас растут корма, у нас растет все, кроме заработной платы у людей. И все. Вот и все. И ту же курицу он загибает выше крыши. Раньше вот у нас в Тольятти 95 руб. стоил килограмм курицы. Сейчас 135. Это во сколько раз, сколько процентов они подняли? Ольга Арсланова: Нет, но в среднем-то нам говорят, что меньше. Петр Кузнецов: Николай, спасибо. Максим, а что в принципе происходит при вмешательстве в действия вот этого ценового механизма, какие побочные эффекты, и почему получается так, что цены как раз растут на те продукты, которые государство пытается заморозить? Максим Кривелевич: Все очень просто. Как только вы что-то замораживаете, становится дефицит. Как только становится дефицит, вариантов два: либо рост цен догоняющий из-за снижения производства, либо черный рынок. Т. е. вам сегодня, как производителю, не дали заработать на вашей курице – завтра вы будете делать меньше кур. Будете делать меньше кур – куры будут выше в цене. Мы это же проходили с зерновыми культурами и с масличными культурами. Смотрите, вот телезритель, может быть, не догадываясь сам, но понял очень глубокую проблему. Он что сказал? Топливо дорожает. А почему дорожает топливо? А топливо дорожает, потому что каждые пять лет акцизы в этом топливе удваиваются. Т. е. топливо дорожает не само по себе. Топливо дорожает потому, что государство с помощью подорожания топлива собирает налоги. Дальше, телезритель сказал: корма дорожают. А почему дорожают корма? Да все потому же. Мы живем в открытой рыночной экономике. В ней невозможно одной рукой собирать больше налогов, а другой рукой требовать от производителей не повышать цены. Но самый главный вопрос, который он задал: а почему у нас не повышаются зарплаты? Петр Кузнецов: Ага. Максим Кривелевич: И на этот вопрос тоже есть ответ. А потому, что у вас нет силы вести переговоры со своим работодателем о росте зарплаты. Петр Кузнецов: А силы нет потому, что мы недоедаем. Просто нет сил на это. Максим Кривелевич: …Почему зарплаты очень высоки, к примеру, во Франции? Потому, что там мощнейшие профсоюзы. Очень много бизнеса уже убежало из Франции, потому что там настолько сильные профсоюзы, что они повышают зарплаты сильнее, чем могут позволить работодатели. А какой сейчас главный в США политический скандал? 15-долларовый minimum wage. Т. е. ни один рабочий в США не будет получать зарплату меньше $15 в час. И это будет введено как федеральный стандарт. Ольга Арсланова: Т. е., Максим, вы предлагаете россиянам ополчиться против работодателей массово и потребовать повышения зарплаты? А если этот работодатель – бюджет?.. Петр Кузнецов: С экономическим обоснованием. И на сколько. Ольга Арсланова: …Что делать? А ты, оттого что стандарты не нравятся, иди на другую работу, дверь там. Максим Кривелевич: Чем, простите, бюджет отличается от любого другого работодателя? Если вы не боретесь за свои права как рабочий класс, значит, у рабочего класса не будет никаких прав. Все ж просто, да? Почему крепостные крестьяне перестали быть крепостными? Потому что они боролись за отмену крепостного права. Т. е. если вы не будете бороться за свои трудовые права, у вас не будет трудовых прав. Петр Кузнецов: У меня вот еще вопрос. Вы снова вернули нас туда, в Европу. Вы, отвечая, по-моему, на Олин вопрос по поводу, а что, неужели нигде на Западе не регулируют цены, вы сказали: уж по крайней мере, на курицу не регулируют. А разве у них нет таких больших, я не помню, как они называются, сетевых магазинов, где стараются удерживать цены? Максим Кривелевич: Они их не регулируют. Они ими управляют. Это совершенно другой жанр. Между законодательным регулированием и управлением разница примерно такая же, как между брачной ночью и, простите, насилием. Поэтому – нет, это совершенно другой жанр. Ольга Арсланова: И вот еще вопрос по поводу конкуренции. Можно ли сказать, что у нас она есть на рынке продовольствия? И в сфере производителей и в сфере ритейла. Потому что мы понимаем, что конкуренция – это как раз залог адекватных цен. Максим Кривелевич: Вы знаете, у нас очень грустное состояние конкуренции. Она откровенно недостаточная. Но она недостаточная не из-за небольшого количества хозяйств, а из-за их низкой финансовой обеспеченности. У нас зачастую крестьянские, фермерские хозяйства просто не имеют денег для того, чтобы закупить топливо, для того, чтобы закупить удобрения, для того, чтобы профинансировать свою деятельность. А вот как раз институтов, финансирующих эту деятельность, у нас мало. Кроме одного-единственного специализированного банка (не буду делать ему рекламу в эфире), собственно, больше не придумаешь. И в итоге получается очень интересная ситуация, что крестьяне начинают закладывать повышение цен еще на этапе приобретения топлива, на этапе приобретения кормов, на этапе приобретения удобрений. И таким образом цены растут ежегодно. Т. е. если бы были крупные агрохолдинги, которые бы могли обеспечивать себя собственным финансированием, то, наверное, вопреки вот тому, что количество игроков на рынке уменьшилось, наверное, конкуренция на рынке бы возросла. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Максим Кривелевич, доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета, был с нами. Мы пришли к выводу, что в общем и в целом готовы терпеть рост цен, если есть и рост зарплат. Петр Кузнецов: Спасибо. Да. Максим, вас благодарят наши телезрители за доступные и понятные ответы.