Соломка для бизнеса

Гости
Владислав Корочкин
первый вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России»
Александр Хуруджи
правозащитник, предприниматель

Петр Кузнецов: Мы продолжим о последствиях пандемии, поговорим о бизнесе. Его собираются снова вытаскивать новыми кредитами, но под новые ставки, причем как малый, так и крупный бизнес будут спасать. Президент одобрил новую программу помощи пострадавшим в пандемию предпринимателям. Речь о льготном кредитовании. Ставка по кредитам повысится, но незначительно – с 2 до 3% всего лишь.

Марина Калинина: Новая программа рассчитана на год. Первые полгода бизнес не будет оплачивать основной долг и проценты. Потенциальной помощью воспользуются 75 тысяч предпринимателей, на которых работают около 1,5 миллиона человек. Это заявил премьер Мишустин.

Петр Кузнецов: Он же сказал, что некоторые отрасли еще не восстановились до докризисного уровня. Эти некоторые (и не только) приняли участие в февральском опросе. Это руководители и владельцы 5 тысяч компаний. Основной проблемой для бизнеса в этом году остается, по их словам, слабый спрос на товары и услуги. Почти 60% респондентов назвали именно его, а также трудности с оплатой аренды и налогов. А четверть опрошенных урезали фонд оплаты труда. Итог неутешительный: если в прошлом году о банкротстве думали только 2%, то в этом – уже 10%.

Марина Калинина: Наши корреспонденты опросили предпринимателей и выяснили, благодаря чему их бизнесу удалось выжить в пандемию. Давайте посмотрим и послушаем, что отвечали люди.

ОПРОС

Петр Кузнецов: Мы приветствуем еще одного предпринимателя. Александр Хуруджи, сопредседатель «Партии роста». Александр Александрович, здравствуйте.

Александр Хуруджи: Добрый день.

Петр Кузнецов: Нам пишет Сахалинская область, телезритель: «Если бизнес не выжил в кризис – значит, просто он был нежизнеспособен. На смену закрывшимся всегда откроются новые. Ничего не произошло». Правда, Александр Александрович, у нас же считается, что для нашего бизнеса чуть ли не единственный способ увеличить капитал – это какой-то крах, кризис, то есть негативный сценарий. А тут, видите ли, «не приспособились». Как вы относитесь к такой политике, ну, естественного очищения, что ли, нашего бизнеса?

Александр Хуруджи: Я считаю, что этот стресс-тест, который вызван пандемией, действительно прошли не все. И все, кто были подготовлены в части IT-решений, кто имел интернет-магазины, кто изучал возможности выхода, которые предлагает государство, научился пользоваться инструментами, вовремя саккумулировал «подушку» и вовремя принял тяжелые для себя решения по сокращению издержек – тот и выжил. Но не у всех такая возможность была.

Мы с вами в подводке видели представителей event-индустрии. Естественно, для них это очень серьезное сокращение. Аналогичная ситуация с туризмом и с гостиничным фондом, который далеко не всегда присутствует только в тех местах, куда сейчас пошел поток. Многие не восстановились и не досчитались выручки – 40% и более. И для них это фактически сродни форс-мажору.

Поэтому всех под одну гребенку и говорить: «Вы неэффективные», – с учетом того, что фактически государство не признало форс-мажором существующую ситуацию, а ограничения не позволяли работать, – тоже нельзя. Поэтому я считаю, что меры поддержки нужны.

И те меры, которые предлагаются, на мой взгляд, даже недостаточные, потому что… Я просто взял и пересчитал. Там написано: 7,8 миллиарда, если я не ошибаюсь. И указана цифра: 75 тысяч предпринимателей. Я просто как предприниматель посчитал и понимаю, что максимум, на что в среднем мы можем претендовать, – это 104 тысячи рублей. То есть вроде как…

Марина Калинина: Вроде как много. А так разделишь – и все.

Александр Хуруджи: Конечно. И еще попробуй получить.

Марина Калинина: Смотрите. А насколько компании для того, чтобы выжить… Я не знаю, есть ли такая статистика. Сколько компаний вообще быстро так переориентировались и, может быть, кардинально занялись другим бизнесом, поняв, что вот сейчас именно это нужно делать, и поэтому выжили? То есть не снижали издержки, а вообще пошли в какое-то другое направление.

Александр Хуруджи: Вы знаете, очень многие, связанные с пошивом, конечно же, переключились на маски. Это правда. И я как минимум нескольких владельцев таких компаний знаю лично, которые сначала провалились. Они говорят: «Ну все! У нас и по госконтрактам, и везде все остановилось. И тут мы бросились жить маски. Оказалось, что это золотое дно». Аналогичная история с теми, кто производил различные гели и прочую химию, которая была необходима и востребована особенно в этот момент.

Но это – единицы. Большинство, конечно, переориентироваться вот так быстро не могут. Мы знаем, что у нас по законодательству достаточно сложно… Даже если у тебя нет никаких кредитов и обязательств перед банками, ты не можешь вот так вдруг взять и поменять свой бизнес, заняться чем-то другим. У тебя есть обязательства перед контрагентами, у тебя есть действующие договора аренды. Если ты их разрываешь, то ты теряешь достаточно значительную сумму. Я уж молчу про наших сотрудников, которые очень защищены действующим законодательством.

И когда мы говорим, что бизнес должен быть гибким, мы должны давать инструменты, чтобы быть гибкими. Но по факту у нас самыми гибкими все-таки оказались индивидуальные предприниматели, которые показали, что они могут быть меняться. И среди представителей малого и микробизнеса все-таки наибольшее количество выживших – это индивидуальные предприниматели. Это говорит о жизнеспособности этой формы в российских условиях. Особенно пандемия показала эту жизнеспособность.

Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, а те предприниматели, которые пытались выжить как-то самостоятельно (я сейчас уже не говорю о перепрофилировании деятельности, не о переключении резко на маски), не было ли у них трудностей? В том плане, что не попадали ли они под какие-то карательные меры? То есть не было ли такого, что… Нельзя сказать, что им не позволяли даже самостоятельно спастись в такой ситуации?

Александр Хуруджи: Вы знаете, в каком-то смысле им одни меры поддержки помогли, а вторые меры поддержки не помогли спастись. Получалась какая ситуация? Если ты поставляешь кому-то оборудование, а запрет на банкротство, мораторий был введен, и он действовал до конца 2020 года, то получается, что ты снизил все свои возможные издержки, склад дальше ты уже сокращать не можешь, за поставки ты денежные средства не получаешь, суды в какой-то момент времени не работали, банкротить ты своих контрагентов не можешь.

И вот сейчас этот наслоившийся фон, который складывался весь 2020 год, скажется на результатах количества банкротств. Что и показала статистика, по опросам Бориса Титова.

Марина Калинина: Да. Каждая десять компания будет закрыта в этом году, потеряет свой бизнес. Ну и главная проблема – это, наверное, все-таки слабый спрос, который упал очень сильно в прошлом году. И, наверное, в этом году, к сожалению, не смогут восстановиться, потому что упали и доходы, и люди не могли ходить в те же торговые центры, кафе и так далее.

Александр Хуруджи: Вы совершенно правы. И я призываю бизнес пользоваться этой ситуацией. Многие из нас очень быстро оцифровали свой бизнес, очень быстро научились пользоваться всеми возможными инструментами. И «Почта России» дает многие возможности для того, чтобы поставлять свои товары в Китай, в другие страны. Надо выходить активнее на международные рынки и не замыкаться на падающем спросе внутри страны.

К сожалению, спрос действительно серьезно сократился. И эта тенденция продолжится из-за сокращения возможностей населения. Покупательская способность серьезно упала. Есть возможность сейчас выходить на эти рынки, получать там дополнительный доход и, соответственно, на основе этого дальше создавать рабочие места.

Марина Калинина: Смотрите, еще две большие проблемы – это невозможность платить за недвижимость, за аренду, и налоги. Может быть, здесь тоже как-то пойти навстречу предпринимателям, малому и среднему бизнесу, как-то в этом направлении тоже им смягчить условия, в которых они вынуждены на сегодняшний день работать?

Александр Хуруджи: Вы знаете, не только уменьшить налоги важно (вы абсолютно правильную меру предлагаете), но и снизить издержки на администрирование. Ведь предприниматель считает расходы, которые у него есть, в комплексе. И если эти расходы идут на оплату сопутствующих программ, которые необходимы для того, чтобы создавать отчетность, если ему необходимо привлекать каких-то специалистов, закупать дополнительную компьютерную технику и прочие платежи… А сейчас очень большая часть платежей уходит на оплату банкам. И все вместе они закладывают в расходы. Это снижает доходность.

И если бы была простая, понятная, долгосрочная программа по налогам, которая для микробизнеса позволяла бы встать на ноги, а для малого и среднего – фактически прогнозировать свои расходы, желательно на десятилетия, и то же самое было бы (ну, в идеале хотелось бы видеть) с нашими естественными монополиями, которые постоянно увеличивают стоимость электроэнергии, воды и тепла…

Марина Калинина: Это отдельная история, да.

Александр Хуруджи: …то мы бы с вами, наверное, смогли оживить экономику. И, соответственно, люди бы немножко лучше жили.

Петр Кузнецов: Спасибо за ваш комментарий.

Марина Калинина: Спасибо.

Петр Кузнецов: Александр Хуруджи.

А мы приветствуем Владислава Корочкина – это первый вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России». Владислав Леонтьевич, здравствуйте.

Владислав Корочкин: Добрый день.

Петр Кузнецов: Позвольте я снова примкну к армии недовольных. Друг за другом пишут нам из разных регионов: «Не тяните бизнес кредитами с процентными ставками. Накормите голодных»; «Предпринимателям неоднократно помогают. А не хотят ли хоть раз помочь пенсионерам?»; «Все предприниматели живут на широкую ногу», – и так далее, и так далее.

А правда, в праве ли бизнес требовать помощи от государства, особенно в таких условиях, когда мы все в них оказались, на страницах этого негативного сценария? «Ну, ты же бизнесмен, ты как-то решай сам свои проблемы. Ты знал, куда ты шел». То есть требовать не мешать решать проблемы – это одно. Но: «Дайте то, дайте другое. Сделайте что-нибудь с НДФЛ». А тут еще и кредит под ноль процентов… У нас и так бизнес, даже если мы говорим об открытии, его открыть намного проще, чем в других странах. И налоги у нас не такие высокие, как во Франции.

Владислав Корочкин: Ну, на самом деле все и так, и не так. И налоги у нас не самые низкие в мире. А фискальная нагрузка на фонд оплаты труда была одной из самых высоких в мире, если брать социальные отчисления, которые тот же бизнес за своих работников делал во все фонды.

И потом, что значит – бизнес и государство? Надо, наверное, поставить первоначально бизнес, потому что если бы не хозяйственная деятельность, если экономика не существует, то есть если бизнес ничего не делает, то государство просто обанкротится, поскольку никаких налогов у него не будет. Оно живет только за счет тех денег, за счет той добавленной стоимости, которую производит бизнес. Каждый чиновник – это потребитель части добавленной стоимости, которую создал кто-то из предпринимателей.

Это пункт, который нужно понимать. Я так понимаю, что в правительстве это как раз достаточно хорошо понимают. И именно для этого ту курицу, которая несет те золотые яйца, на которые, собственно говоря, продавая которые, живут все, включая пенсионеров, все люди в нашей стране, – его нужно во что бы то ни стало сохранить.

Марина Калинина: Я тут тоже хочу немножко за бизнес вступиться, потому что Петя так… Просто дело в том еще, наверное… Это мои мысли. Если бы был введен режим чрезвычайной ситуации официально, то таких потерь не было бы для бизнеса. Но официально он введен не был, а ограничения по работе того же бизнеса были введены. И тут уже, наверное, это на государственном уровне нужно было решать – тогда еще, вначале.

Владислав Корочкин: Именно так. И в большинстве стран, напомню (в той же Америке, в Европе, в Швейцарии) всем тем бизнесам, которые были остановлены в принудительном порядке, государство компенсировало от 70 до 80% выручки за аналогичный период прошлого года, просто выдавало – именно для того, чтобы все эти экономические субъекты сохранились и после отмены ограничений могли очень быстро восстановиться в полной мере.

Кстати, те меры, которые вроде как на сохранение занятости работников… Процент под ноль – это же деньги, которые достаются работникам компаний. Они их получают на руки и тратят в магазине – и таким образом поддерживают спрос, то есть экономическую активность на местном уровне, которая не вынуждает их идти на биржу труда, сохраняет за ними рабочее место, на которое они могут сразу вернуться, как только появится такая возможность, как только будет снят локдаун или спрос восстановится до какого-то приемлемого для рентабельности уровня.

Петр Кузнецов: И все же эти кредитные послабления – это вообще сейчас актуально? Или это было актуально до пандемии, когда экономика постепенно только входила, вкатывалась в этот кризис?

Владислав Корочкин: Я не очень понимаю, какие кредитные послабления. Если речь идет о якобы льготных кредитах…

Петр Кузнецов: Да, да.

Владислав Корочкин: …под 7% годовых, то у нас ставка Центробанка – 4,25%. При 7% годовых банки как зарабатывали, так и зарабатывают. Это вполне себе коммерческая ставка. Поэтому если каким-то образом государство компенсирует часть, пару процентов банкам – ну, это решение государства.

Но вообще, в принципе, даже при отсутствии компенсаций все равно для банков это выгодно. Если мы посмотрим на прибыль банков за прошлый год, то это становится очевидным. Она очень даже неплохая практически у всех крупных банков.

Петр Кузнецов: Тогда такой вопрос. Какие дополнительные меры, по-вашему, сейчас необходимы как малому, так и самому крупному бизнесу? И что может себе государство в этих условиях позволить?

Владислав Корочкин: Ну, все-таки это прежде всего совершенствование регуляторики. То есть это продолжение реформы контрольно-надзорной деятельности и разрешительной деятельности. И очень важно сейчас не усугублять те требования, которые были – именно с точки зрения того, что говорил Александр Хоруджи. Это снижение издержек, чтобы не было изъятий.

У нас есть некоммерческое партнерство «Опора». Мы только что разбирали кейсы, которые возникли во многих регионах, когда местные законодательные собрания или главы пытались поднять арендную плату за землю бизнесу – от 5 до 10 раз. Это что получается? Что одной рукой государство дает…

Петр Кузнецов: Вот! Я как раз хотел…

Марина Калинина: Одной дает, а другой отнимает.

Владислав Корочкин: И тут же эти деньги кто-то изымает. Получается, что центр понимает эту тему, а там просто хотят пополнить бюджет, не задумываясь, к чему это приведет уже в самой близкой перспективе.

Петр Кузнецов: Да. Это к вопросу о взаимодействии и заинтересованности регионов в малом бизнесе. Понятна заинтересованность в крупном. А вот что меньше – здесь уже о чем можно говорить? Есть ли интерес у регионов к бизнесу, который поменьше?

Владислав Корочкин: Ну, разные регионы. Некоторые ведут себя вполне достойно. И даже кое-где наблюдается увеличение количества малых предприятий во время пандемии. Но вопрос, как всегда, – это качество управления, которое непосредственно упирается в конкретные персоналии, которые так или иначе либо приспособлены к управленческим функциям, либо не совсем.

Марина Калинина: Владислав Леонтьевич, у нас остается буквально минутка. Ваш прогноз на этот год? Он будет сложнее для малого и среднего бизнеса, чем предыдущий?

Владислав Корочкин: Я думаю, что сложнее, чем предыдущий, он быть уже не может. Полагаю, что целый ряд дополнительных мер поддержки бизнеса все-таки будет принят – может быть, в несколько этапов, и в зависимости от той ситуации, как будет внешняя конъюнктура складываться и внутренняя экономика развиваться.

То есть тут, я думаю, правительство будет реагировать по принципу обратной связи. Если будут ухудшение – значит, будут одни меры. Если будет все естественным путем расти за счет всяких благоприятных вещей, типа высоких цен на нефть и грамотной внешней политики, то пакет мер будет несколько иным. Но в целом, я думаю, год будет более благоприятным и легким, по сравнению с предыдущим.

Петр Кузнецов: Спасибо.

Марина Калинина: Ну, будем надеяться.

Петр Кузнецов: Владислав Корочкин, первый вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России».

Тут беспощадно все равно проходят наши телезрители. «Не знаю ни одного бедного бизнесмена. Вечно плачут, ноют, жалуются», – Владимирская область. Кировская: «Смотря какой бизнес. «Развлекалочкам» не надо помогать».

Марина Калинина: На этом дневная часть «ОТРажения» подошла к концу. Петр Кузнецов, Марина Калинина – мы с вами прощаемся. До завтра! Пока.

Петр Кузнецов: До завтра! Оставайтесь на ОТР. Не выключайте просто канал.