Марина Калинина: Здравствуйте. Я Марина Калинина, это рубрика «Промышленная политика». Каждый вторник мы рассказываем о российских предприятиях, показываем о них сюжеты, показываем людей, которые там работают и делают достойную продукцию. Сегодня речь пойдет о производстве спецтехники. Поговорим о том, что вообще происходит на этом рынке. У меня в гостях Евгений Горелый, генеральный директор завода «ДСТ-Урал», – здравствуйте, Евгений. Евгений Горелый: Здравствуйте. Марина Калинина: И Вячеслав Пронин, заместитель директора Ассоциации «Росспецмаш», – добрый день. Вячеслав Пронин: Здравствуйте. Марина Калинина: Давайте посмотрим сюжет об этом предприятии, которое находится в Челябинске, производит тракторы, бульдозеры и много всего еще интересного, а потом поговорим. СЮЖЕТ Марина Калинина: Вот такой получился сюжет. Вообще, Евгений, нужно быть авантюристом, чтобы построить с нуля такой завод рядом с Челябинским тракторным заводом, составить ему не то что конкуренцию, а вывести на такой уровень высокий. Как вообще это удалось сделать? За счет чего? Евгений Горелый: Ну это же в первую очередь, естественно, коллектив, то есть в основе действительно коллектив авантюристов определенный был, в котором каждый выполнял свою задачу. В результате подошли к нынешнему уровню. Марина Калинина: Ну вот 1998 год, в общем, год-то непростой, и вы основываете… Евгений Горелый: Это год нашего всплеска. Это как раз когда вдруг стало дорогое импортное и все обратились к своему, отечественному. Ну и мы как-то начали развиваться с этого момента. Марина Калинина: А деньги откуда брали? Евгений Горелый: Это еще, наверное, более авантюристическая история. По-разному, занимали, все было, всякие… У нас было очень много вариантов финансирования. Марина Калинина: Ну вот смотрите, в сюжете ваши сотрудники сказали, что каждый год, даже чаще, выходит какая-то новая модель. На что вы ориентируетесь? Вообще что сейчас на этом рынке происходит, на рынке спецтехники? У вас же есть там совершенно сумасшедший какой-то бульдозер, который вообще без водителя ездит и управляется джойстиком. К сожалению, мы его не сняли, потому что он уехал к покупателю, что, может быть, для вас хорошо, для нас обидно, но тем не менее. Евгений Горелый: Ну там специфический был заказчик на самом деле, цвет зеленый этот трактор имел, то есть это для специальных, скажем так, задач. Да, действительно, эта машина изначально подготовлена для дистанционного управления, ну и у нас есть в программе ее роботизация, для того чтобы еще проще было управлять. То есть вы можете не только на нем покататься, но еще и дорогу по проекту сделать без отклонений от документации. Марина Калинина: То есть такая игрушка на дистанционном управлении для взрослых? Евгений Горелый: Ну да. Вы задаете параметры, она начинает копать или выравнивать землю ровно так, как необходимо, под дом или под дорогу. Марина Калинина: Что сейчас вообще происходит на рынке спецтехники? Какие есть ориентиры? Что требуется? И можем ли мы этот рынок удовлетворить сами, внутри страны? Вячеслав Пронин: Абсолютно не имею никаких сомнений в том, что наши вот такие, как вы назвали, авантюристические заводы, я имею в виду российские, могут полностью удовлетворить внутренние потребности, я не имею. То есть у нас есть огромные мощности, огромные компетенции еще сохранившиеся, слава богу, не потерянные, которые способны создавать продукцию, которая действительно по конкурентным своим характеристикам выше, чем то, что нам привозят зачастую из-за рубежа. А по объему это на самом деле Евгений Анатольевич правильно подметил, что когда создаются внешние условия благоприятные, для того чтобы завод развивался, завод, который хочет расти и хочет развиваться, будет развиваться. Поэтому сегодня мы производим, конечно, не такую большую часть потребления, как хотелось бы, это 30–40%, по некоторым видам техники до 90% доходит, но в среднем 30–40%. Но я уверен, что если создать такие благоприятные условия или хотя бы равные условия по сравнению с зарубежными поставщиками, то наши заводы расцветут и смогут удовлетворить весь спрос. Марина Калинина: Евгений, а что вот вам сейчас нужно как производителю, для того чтобы развиваться? Евгений Горелый: Нам немножко времени нужно, то есть немножко должны подрасти кадры, немножко времени, чтобы докупить оборудование и его запустить, дорисовать какие-то еще свои новые проекты и перейти, наверное, к другим. Это бесконечный процесс на самом деле. Действительно, нужна какая-то стабильность и, скажем так, в большей части, наверное, более лояльное к нам отношение нашего клиента, который на сегодняшний день находится под прессингом в основном активной иностранной рекламы и каких-то иных более дешевых сегментов, какие-то другие типы машин, бэушной техникой пользуются или еще какой. Марина Калинина: А вот тот стереотип, что российское все плохо, лучше зарубежное покупать, сейчас все равно остается? Или все-таки сознание потребителей как-то перестраивается? Как с этим бороться? Вячеслав Пронин: Нет, сознание перестраивается, извините, что перебиваю, просто это такой острый вопрос для нас, постоянно его слышим, такие необоснованные… На 100% такие заявления голословны, потому что никто не проводил никаких сравнительных испытаний, никаких тестов не было, просто люди говорят, как их научили в начале 2000-х гг., что вот российское все плохо, они так это запомнили и так продолжают думать. На самом деле шаг уже сделан очень большой вперед и по качеству, и по уровню техническому, и если поставить ноздря к ноздре два бульдозера, один российский, другой импортный, то никакой разницы с точки зрения выполнения техпроцесса, надежности вы не увидите. Поэтому частое вот это такое мнение разбивается о факты. Когда получается хоть какое-то небольшое сравнение в реальных условиях провести, сразу же выясняется, что и по экономике, и по технологии использования именно в российских условиях наша техника лучше. Марина Калинина: А вы как переубеждаете клиентов, что ваша техника достойная и что не надо покупать зарубежную? Евгений Горелый: Методично. Ну в первую очередь, конечно, у нас цена есть. Во-вторых, конечно, мы все-таки ближе, гораздо ближе к своему клиенту находимся, чем даже иностранцы. Мы шаг за шагом идем. То есть есть предприятия, допустим, у нас есть крупный потребитель, это вот большая структура «Сургутнефтегаз», это долгий путь, он почти 6 лет шел, испытания одной машины занимает 6 месяцев… Марина Калинина: Переубедили? Евгений Горелый: Да, потом они принимают решение закупать небольшую партию, больше, и так далее расширяется ситуация. Марина Калинина: У нас есть звонок как раз из Челябинской области, Александр нам дозвонился. Александр, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Марина Калинина: Слушаем вас. Зритель: Я хотел спросить… Конечно, очень приятно, что производят сами технику у нас. Хотел спросить, все-таки какова доля импортных комплектующих в ней, в частности, чьего производства используют метизов и электротехническая часть. Марина Калинина: Спасибо. Евгений? Евгений Горелый: Хороший вопрос, человек, наверное, немножко в курсе, спасибо. Доля у нас на самом деле небольшая, она не касается на самом деле метизов и электротехнических изделий, в основном это касается специализированной гидравлики. Да, там есть, доля в себестоимости где-то у нас от 8% до 12% в зависимости от машины, а так мы идем… Скажем так, на сегодняшний день у нас внутри даже программа идет по изменению, вернее по наполнению импортными комплектующими, потому что мы являемся поставщиками еще для армии, а там жесткое очень требование, должно быть просто отсутствие иностранного компонента. Марина Калинина: То есть только российское все должно быть? Евгений Горелый: Только, да, потому что там гораздо жестче требования к технике предъявляются, чем на гражданском рынке. Марина Калинина: Смотрите, железо мы умеем делать, варить, резать и так далее, а вот у нас всегда проблема по части двигателя. Вот Евгений, я видела, они используют ярославские двигатели. А вообще вот насколько это проблема для других предприятий? Насколько наши двигатели мы можем сами делать и насколько они соответствуют уровню? Вячеслав Пронин: Проблема действительно стоит, и многие заводы с ней сталкиваются. Опять-таки по части двигателей, которые у нас производятся, там таких больших нареканий нет, соблюдается экология, экономические какие-то показатели. Но, к сожалению, у нас неполная номенклатура этих двигателей, то есть не на каждую машину можно найти действительно производимый в России двигатель, и это очень большая проблема. Надеюсь, что Минпромторг сконцентрирует свои усилия на то, чтобы это решить, потому что действительно, вы правильно подметили, это основы. Но основы – это не только двигатели, гидравлика тоже… Евгений Горелый: Да. Вячеслав Пронин: Тоже есть какие-то вопросы, не вся номенклатура у нас производится. Но мы видим, что сейчас все изменяется за счет того, что заводы-потребители растут, у них повышаются какие-то требования, у них повышаются запросы. И заводы-поставщики компонентов тоже начинают развиваться: кто-то приходит со своими кровными, вкладывает, начинает развивать эти направления производства. Но на все, правильно, нужно время. Марина Калинина: Трактор, бульдозер, любая машина – это железо и двигатель. Но за этим железом и двигателем стоят жизни людей, жизни людей, которые работают непосредственно на этой технике порой в весьма сложных, суровых условиях. И тут встает вопрос контрафакта, различных подделок и недобросовестных предпринимателей, производителей, которые кроме прибыли, в общем, ничем не интересуются. Вот насколько остро эта проблема стоит сейчас именно вот в этой отрасли? Евгений Горелый: Это очень острая проблема, действительно, потому что, во-первых, это создает ситуацию понижения цены как таковой на рынке, потому что действительно они могут продавать свою технику вот эту по гораздо заниженной цене, соответственно мы какую-то часть прибыли недополучаем, то есть предприятия, которые достаточно добросовестно выступают на рынке… Марина Калинина: И вы тоже вынуждены, получается, цены за счет чего-то снижать? Евгений Горелый: Это раз, да. Во-вторых, соответственно, мы не уменьшаем объемы инвестиций в развитие, то есть это идет его каскадный фактор, который мешает нам работать, не просто продавать, но и развиваться, это одна часть. Вторая часть – это, конечно, когда человек соглашается приобрести такую технику, он на себя берет риск о том, что его же сотрудники в принципе могут пострадать при эксплуатации этой техники. Допустим, бульдозер – это не так страшно, как страшен, допустим, кран. Давайте представим, что у нас дом собирается, большой дом, и с высоты дома полетела плита, потому что ну вот так, сэкономили на покупке. Вот один простой фактор, который может, скажем так, поменять немножко ситуацию человека при выборе техники. Он должен задумываться все-таки над своими последствиями. Вячеслав Пронин: Если можно, я немножко обобщу. Марина Калинина: Да, конечно, Вячеслав. Вячеслав Пронин: Вот то, что вы назвали, контрафакт, фальсификат, восстановленная техника, это та, что сделана из бэушных деталей, продаваемая как новая, она наносит три вида опасности. Первая – это экономическая опасность, которая добросовестным производителям мешает жить, они не могут немного поднять свою маржу, для того чтобы накопить капитал, чтобы инвестировать, чтобы… Марина Калинина: …чтобы развиваться. Вячеслав Пронин: …чтобы научно-исследовательские работы проводить и так далее. Вторая опасность – это экологическая опасность, то есть именно вред окружающей среде. И третья опасность самая страшная – это угроза вреда жизни и здоровью оператора либо окружающих людей. Марина Калинина: Это первое, наверное, да. Вячеслав Пронин: Это самое важное, я ее поставил на последнее место, чтобы так… Марина Калинина: …сделать акцент. Вячеслав Пронин: …акцентировать, да. И проблема особенно в сегменте строительно-дорожной техники стоит остро, это связано с тем, что там присутствует массовый сегмент, например, бульдозеры, которые в 1980-х гг. производили десятками тысяч штук в год, и эти машины до сих пор остались на рынке вторичном. И так называемые дельцы скупают вот этот хлам, берут основное, так скажем, сердце этого бульдозера, раму, которую невозможно в кустарных условиях произвести, и вокруг нее строят какой-то там бульдозер, не соблюдая ни постоянство производства, не соблюдая никакие стандарты, не соблюдая никакие меры предосторожности и при производстве, и при эксплуатации. И потом выкидывают эту машину на рынок, и действительно она на 40% становится дешевле, потому что они не вкладываются вот в эту ключевую компетенцию. И вводят своего потребителя в заблуждение, говорят: «Да нет, это новая машина». Марина Калинина: Так они, наверное, еще под какими-то известными марками это все продают? Евгений Горелый: Да, безусловно, то есть Вячеслав правильно подметил, это все марки, которые раньше, в советские времена производили по сути на весь мир продукцию и создали вот этот вот запас так называемого сырья. Вячеслав Пронин: Да, даже на домашних рынках они создают вот такой еще отрицательный имидж для российских производителей добросовестных, потому что кто-то там, не знаю, в Африке купил российский бульдозер, он сломался, ему не помогли ни с сервисом, ну и сломался он на следующий день, он не выполняет свою функцию, а пожаловаться некуда. И они делают уже обобщение, что ага, российские бульдозеры не очень хорошие. Марина Калинина: А что делать-то с этим? Есть какое-то решение? Вячеслав Пронин: Есть и тактика, и стратегия. Тактическое решение – это то, что сейчас Росстандарт выпустил разъяснение о том, что машины, произведенные из бывших в употреблении деталей, не подлежат сертификации, то есть не могут никак быть представлены новыми. То есть как бэушные они, пожалуйста, восстановленные после капремонта продаются, пожалуйста. Марина Калинина: То есть человек сознательно идет и покупает бэушный, он знает, что это б/у. Вячеслав Пронин: Да-да, это его риски, это его выбор, но его уже по крайней мере в заблуждение ввести не могут. Это такое тактическое решение, сейчас контрольно-надзорные органы будут проверять всех, кто «шалит», так скажем, по этим вопросам. А стратегическое решение – это введение так называемых одобрений типа. Это процедура сертификации, подтверждения соответствия, подтверждения безопасности по сути техники, аналогичная тому, что есть в автопроме. И там уже не получится декларировать, что твоя машина безопасна, без испытаний, а это уже большое ограничение, и вот этих всех «восстановителей», назовем их так, позволит с рынка убрать. И на самом деле подтверждение остроты момента коротко: узнали случай, что покупают 30–40-летние краны, которые уже полностью ресурс свой износили, устанавливают, красят, снимают двигатель, чтобы это не была самоходная машина, и продают как стационарную крановую установку. Марина Калинина: Ничего себе. Вячеслав Пронин: И представляете, что такое 40 лет, этот металл напрягался, у него там усталость металла, остаточная нагрузка, он в любой момент может рухнуть, и люди пострадают. Вот с этими вопросами мы стараемся бороться. Марина Калинина: И еще у нас один звонок есть, из Московской области Василий. Здравствуйте, Василий. Зритель: Здравствуйте. Марина Калинина: Слушаем вас. Зритель: Евгений, я хочу поддержать вас, горжусь вами, что вы пошли наперекор китайцам, японцам и выпускаете смело такие тракторы. Вперед вам зеленую улицу, и ничего не бойтесь! Мы их должны задавить, и пусть наша техника работает дольше на севере, на юге, в средней полосе. Я горжусь вами и желаю вам успехов и всего-всего хорошего! Евгений Горелый: Спасибо. Марина Калинина: Спасибо. Ну вот видите, какие слова хорошие вам говорят. Еще одна проблема, не знаю, проблема для вас или нет, у вас молодых кадров достаточно много на заводе. Вообще что с кадрами для производств? Евгений Горелый: Катастрофа, катастрофа. Надо прямо, напрямую говорить, что в стране произошла кадровая катастрофа. То есть у нас ни экономисты, ни юристы такими же не являются, а тем более… Я обычно говорю просто: что такое подготовить экономиста или юриста? Дайте ему условно два метра учебников, он их прочитал, ну и все, вперед. Инженера так не подготовить, он должен испортить энное количество материала, отсидеть в лаборатории, его там током ударить должно, заготовками ему прилететь, то есть он все должен познать помимо того, что учебники изучить. Опять-таки они должны учить ту технику, которая сегодня нужна, а не та, которая была в прошлом веке. То есть нужно перепрофилировать уже производство кадров. Марина Калинина: Вячеслав, а «Росспецмаш» как-то помогает в этом плане как ассоциация производителей? Вячеслав Пронин: Ну мы взаимодействуем и с Минобрнауки, или как правильно теперь называется ведомство. Наши компании зачастую финансируют создание классов для подготовки молодых специалистов в профессиональных ВУЗах. Также мы, правда, это в отношении сельскохозяйственной техники, но все-таки… Марина Калинина: Ну тоже ведь спецтехника. Вячеслав Пронин: Тоже спецтехника, да. Мы создали премию для молодых конструкторов-инженеров, премия имени Александра Александровича Ежевского, был такой великий человек в отрасли сельскохозяйственного машиностроения, где молодые студенты III–IV курсов могут прислать свои работы, свои дипломные проекты, свои какие-то, может быть, внешние от института проекта на независимый конкурс, получить ценные призы, получить соответственно поддержку со стороны ассоциации и, что самое главное, дальше могут попасть на практику на ведущие заводы и предприятия в области в данном случае сельскохозяйственной техники. Марина Калинина: А молодежь-то вообще хочет на заводы идти работать, или все в юристы, экономисты? Вячеслав Пронин: В прошлом году я стал членом жюри как раз вот этого конкурса, он был во второй раз, я стал тогда членом жюри и встретился со студентами, которые получили высокую оценку их работы, это было, по-моему, 15 человек. Знаете, глаза горели, им хотелось на завод, хотелось им делать машины, хотелось им этим заниматься, и хочется верить, что… У нас выборка такая маленькая, но она репрезентативная, что в целом молодежь хочет этим заниматься, но им сложно найти, где – где научиться, где набраться опыта, где пройти практику. К сожалению, вот здесь у нас некий перекос либо устаревшие стандарты, либо устаревшие методики обучения, либо обучают старой технике, которую уже никто не использует и нигде она не нужна. Вот с этим проблемы. Марина Калинина: А вы обучаете у себя? Евгений Горелый: Да. Мы проще поступаем, мы ищем их уже на базе I–II курсов, приглашаем к себе, и они начинают у нас уже в принципе… Вот сколько он часов проработал у нас, то есть задание какое-то выполнял, он уже за это получает какую-то минимальную ставку денежную. То есть мы их просто приучаем сначала каждый день приходить на предприятие, потом выполнять какую-то работу, и когда диплом подходит, они уже берут у нас какую-то задачу, не какую-то набившую оскомину, а уже реальную у конструкторов возьмут, озвучат ее, покажут, что они сделали, и уже, так скажем, достаточно подготовленные ребята уже приходят на производство, за год-два-три где-то до уровня специалистов их дотягиваем. Марина Калинина: Ну руки-то оттуда у них растут? Евгений Горелый: Да, но опять-таки нужно обеспечить сейчас, чтобы у них реально глаза горели. То есть мы привыкли уже к смартфонам, мы же уже зависим от этих устройств – вот уровень производства такой же и должен быть. То есть когда человек в одной руке держит вот это современное устройство связи, но при этом видит какой-то древний станок, который еще во время войны танки «точил», условно говоря, он понимает, у него разрыв шаблона определенный происходит, и он понимает, что вот здесь он вряд ли будет работать, а его заставляют. Поэтому он все-таки «смигрирует» туда, где более удобно и где его труд оценят, скажем так, больше, но и он с помощью современных инструментов труда принесет больше пользы. Марина Калинина: Ну что, спасибо! Время как всегда пролетело незаметно. Успехов вам! Евгений Горелый: Спасибо. Марина Калинина: Евгений Горелый, генеральный директор завода «ДСТ-Урал», и Вячеслав Пронин, заместитель директора Ассоциации «Росспецмаш», были сегодня в этой студии. Ну а сейчас производственные портреты тех людей, которые работают на заводе в Челябинске.