Виталий Млечин: Продолжаем программу «ОТРажение», в прямом эфире «Общественного телевидения России» наш дневной выпуск, Марианна Ожерельева и Виталий Млечин. Говорим о главном, сейчас внимание приковано, конечно, к переговорам российско-украинской делегации, которые должны начаться в 15 часов по московскому времени, по последней информации. Ну и, естественно, пресс-конференция главы МИД Сергея Лаврова, которую мы только что посмотрели. Сделал он ряд заявлений, будем их обсуждать. Ну вот по поводу переговоров он тоже высказался, сказал, что переговоры состоятся сегодня, он это подтвердил также, и заявил, что украинская делегация обещала привезти на новый раунд переговоров сформированную позицию. Но это еще не все: он также сказал, что в данный момент идет разговор президента России и президента Франции... Марианна Ожерельева: Телефонный, да. И что очень важно, и Москва, и президент Путин не раз говорили о том, что они благодарят Макрона за эту поддержку. Да, все-таки понятно, что позиции у него бывают разные, я сейчас про Макрона, по-разному он высказывается, но все-таки что посреднические усилия пока не закончены и все ищут некое мирное решение того самого переговорного процесса между Россией и Украиной. Все это обсуждаем сейчас с Владимиром Жарихиным, политологом, и пресс-конференцию главы МИД России Сергея Лаврова, и возможные сегодняшние переговоры, к чему мы все развернемся. Виталий Млечин: Владимир Леонидович? Марианна Ожерельева: Владимир Леонидович, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Владимир Жарихин: Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Какие у вас... Виталий Млечин: А... Давай-давай-давай, сначала ты. Марианна Ожерельева: Какие у вас ожидания? Потому что действительно заявлений было сделано много и можно по-разному к ним относиться, но все-таки, да, состоялась и пресс-конференция, и мы говорим о том, что в 15 часов по московскому времени стартуют российско-украинские переговоры, и вроде бы в воздухе повисла вот эта надежда. Она у вас тоже есть, или призрачно? Владимир Жарихин: Надежда никогда не должна нас оставлять. Конечно, ситуация очень непростая, но тем не менее уже я вижу и по тому, что прошла вот эта пресс-конференция Лаврова, большой интерес был со стороны зарубежных журналистов, и сейчас идут переговоры Путина с Макроном, в 15 часов начинается очередной раунд переговоров... Ну, я так понимаю, все-таки, по крайней мере надеюсь, что на Западе вот эта эмоциональная реакция, которая вызвала ураганные обвинения России, ураганные объявления всевозможных санкций от российского рубля до российских котов, которых не пустили на выставку, – эта эмоциональная реакция проходит, начинается все-таки трезвый анализ ситуации и попытки ситуацию разрешить мирным путем. Это непросто, будем говорить прямо, и я не думаю, что объявит украинская сторона свои предложения, российская сторона согласится, пожмет руки и все, так сказать, закончится миром. Конечно, это, будем реалистами, начало переговоров, когда стороны находятся достаточно далеко друг от друга в своих позициях. Виталий Млечин: Но тем не менее сегодня могли бы быть достигнуты хоть какие-то договоренности, как вы считаете? Владимир Жарихин: Я боюсь, что сегодня еще это не настанет. Сегодня... Но уже то, что... Ну, один раз встретились – это не переговоры, это встреча, оценка позиций и т. д. Если встретятся второй раз, это уже начались переговоры. После оценки позиций сторон, они достаточно, я сказал, противоречат друг другу, тем не менее стороны готовы говорить дальше. И это дает такой очень-очень-очень осторожный, но оптимизм в перспективах дальнейших переговоров. Тем более что я думаю, что все-таки, судя по тому, что возобновились контакты с Макроном, он все-таки стремится тоже... Ему не дают покоя лавры его предшественника в 2008 году, и это хорошо. Тогда, в общем-то, мира определенного достигли. Марианна Ожерельева: Вы сказали... (Да, извини, Виталий.) Вы сказали об истерии, которая пройдет, фактически повторив слова господина Лаврова, что все «перебесятся», Запад. Виталий Млечин: Да. Марианна Ожерельева: Владимир Леонидович, а можете вот четко назвать, в чем Запад должен «перебеситься»? Потому что мы много говорим, что Украина как лоскутное одеяло, что каждый на себя эту часть тянет. Вы говорили не раз в нашем эфире об этой зависимости от Евроатлантического блока и западных проинтересов. А вот четко сказать, вот они должны от чего «перебеситься»? То есть мы-то смотрим сегодня на экономические показатели и ужас-ужас как бы, хочется сказать, когда все это закончится тоже, потому что у этого очень глубокие последствия могут быть, как заявляют опять же ряд экспертов. «Перебеситься» в чем должен? То есть остановиться что, в информационной войне, в повестке санкционной? Что должно произойти с Западом? Владимир Жарихин: Ну, осознать, что то, что произошло, произошло, что, так сказать, назад ситуацию открутить совсем, на тот момент, когда начались военные действия, невозможно, что надо все равно находить какие-то взаимоудовлетворяющие решения. Потому что, в конце концов, как это ни печально, но война, войны, военные действия, вооруженные конфликты – это тоже инструмент политики, плохой, тяжелый, но иногда, к сожалению, единственно возможный для одной из сторон, и они должны это понять. Должны понять российскую решимость, а значит, все-таки согласиться на определенные уступки и со своей стороны. Виталий Млечин: Вот еще один важный аспект, о котором тоже сегодня говорил Сергей Лавров, и, кстати, он возвращался к этой теме несколько раз, – относительно возможности ядерной войны. Вот он назвал это «ядерной истерией» и вот что подчеркнул, что о возможностях ядерной войны говорят постоянно наши западные партнеры, у них это все время возникает, вот эта возможность. Однако вот эту самую ступень боевой готовности на самую высокую перевела именно Россия, а Соединенные Штаты демонстративно не делают этого и даже отказались от испытаний, чтобы вот, так сказать, градус не повышать. Скажите, пожалуйста, есть все-таки под этими опасениями возможность реального ядерного конфликта, хоть какая-то почва, или это действительно какая-то истерия западная? Владимир Жарихин: Определенные есть, они должны понимать решимость России, и поэтому... Ну, они считают, что, собственно говоря, не меньше, чем ядерный удар, на Россию должно повлиять то, что они просто у нас сейчас взяли и украли 300 миллиардов долларов, вот понимаете. Но они должны сейчас понять, что этот финансовый «ядерный» удар на Россию в том смысле, в котором они хотят, т. е., что называется, Россия подняла руки, не подействует, а значит, надо искать другие инструменты воздействия, в т. ч. и показать готовность к определенным компромиссам. Пока я этого от Запада не видел, но они были в истерике. Ну, истерика прошла, так сказать, объявили, что все на свете, вплоть до зубной пасты их производства, они нам теперь поставлять не будут. Но увидели, что это не аргумент, это не очень приятно, когда переходишь на другую зубную пасту, но пережить можно. И поэтому надо все-таки находить точки соприкосновения, и, я думаю, все-таки вот эта новая попытка Макрона – это показатель того, что они это начинают понимать, надеюсь. Марианна Ожерельева: А точки соприкосновения, еще хочу вот все-таки точечно, – это что? Ведь есть конкретные предложения со стороны Российской Федерации, господин Лавров заявил, что мы хотим услышать от украинской стороны тоже некую сформулированную версию, есть ожидания, что она появится. На ваш взгляд как политолога, вот конкретные шаги, к чему должны прийти помимо прекращения огня? Дальше что? Владимир Жарихин: Дальше действительно... Марианна Ожерельева: Вот признание Крыма украинской стороной, ЛНР и ДНР в тех границах, в которых они сегодня есть, – вот это ключевой момент, к которому мы должны двигаться? Владимир Жарихин: Да, безусловно. И к этому моменту, надеюсь, двигаться будут. И все-таки, ну, что ли, найдется возможность для тяжелого, кстати, тяжелого для обеих сторон, но компромисса. Марианна Ожерельева: Достижение компромисса – это очень важная история, безусловно. И мы как раз сегодня и пытаемся понять, как к этому прийти. От белорусской стороны источник был, что, возможно, поменяется состав делегации украинской. Как вы думаете, вот эти изменения сегодня насколько вообще нужны и необходимы? Вот уже ряд крупных бизнесменов заявили, что затягивать переговорный процесс – это вообще безумие, потому что с каждой минутой все больше и больше рушится этот экономический мир, и мы сегодня встроены в логистическую цепочку очень серьезно, очень сильно. Вот как вы думаете, как бы вообще возможна вот эта шахматка здесь или нет, или уже остановится и в 15 часов по московскому времени стартует? Владимир Жарихин: Ну, посмотрим. Мне кажется, что там, в общем-то, представлены люди, которые, что ли, оказывают влияние на принятие решений... Марианна Ожерельева: Все-таки оказывают. Владимир Жарихин: Если говорить, так сказать, о моих представлениях, мне кажется, что господин Арахамия, который относительно недавно стал украинским гражданином, а до этого был грузинским политиком, – ну это не самый яркий, я бы сказал, представитель все-таки украинского политического класса, а здесь необходимы как раз, что ли, адекватные, полностью адекватные представители. Виталий Млечин: Что касается отношений России с западными партнерами, вот Сергей Лавров заявил следующее: «Запад слушает Россию, но не слышит ее. Большинство стран понимают мотивы Москвы при проведении спецоперации, но вынуждены поддерживать политику Запада». И еще вот что он сказал: «Мы убеждены, что поступаем правильно», – и подчеркнул, что это не «дипломатическое фиаско России», как он выразился, а «дипломатический талант» Запада, что западные страны, Соединенные Штаты в первую очередь, таким образом реагируют на повестку дня, что, получается, все выставляют в свете, выгодном им. А скажите, пожалуйста, может ли Москва что-то этому противопоставить? Все-таки дипломатический талант Москвы как-то может проявиться, как-то выровнять ситуацию? Владимир Жарихин: Ну, здесь, может, я чуть-чуть поспорю с нашим министром иностранных дел, при всем моем огромнейшем к нему уважении. В условиях, когда классическая договорная дипломатия рухнула вместе со многими другими основами, что называется, привычного нам мира, там и свобода печати, и святая частная собственность, и верность все-таки в определенной степени договорным обязательствам, – в этих условиях эти действия американской дипломатии напоминают, действительно – играли-играли в футбол, но почувствовали, что как бы гол не забивается, схватили мячик в руки, понесли и положили в ворота, сказали: «А у нас теперь такие правила, по таким правилам мы теперь играем». И когда такие вещи делаются, то действительно вроде бы победа, но при этом рушится сама идея дипломатии как нахождения компромисса между странами. И начинает, кстати, рушиться не только дипломатия, начинает рушиться мировая экономика, потому что она тоже основана на определенных правилах игры. А какие же правила игры, когда блокируют без, так сказать, каких-либо законных решений огромные суммы денег, когда объявляют непрерывно санкции, какая свобода торговли тут? Понимаете, и в условиях отсутствия игры, а наличия произвольно принимаемых и постоянно меняющихся т. н. правил вести дипломатию тому, кто это делает, очень легко, но при этом он убивает дипломатию, при этом он убивает международные отношения, которые основаны все-таки на балансе сил и возможностей между государствами, в этом проблема. Марианна Ожерельева: Вот мы как раз сейчас будем говорить про экономику. Можно последний вопрос очень коротко, финальный? Все говорят, что нужны переговоры прямые между Путиным и Зеленским. Вы в это верите? Очень коротко. Владимир Жарихин: Нужны переговоры прямые между Путиным и представителем Запада, который принимает решения. Марианна Ожерельева: Спасибо. Владимир Жарихин: Скорее всего, это все-таки Байден. Марианна Ожерельева: Спасибо огромное. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Владимир Жарихин, политолог, был с нами на связи. Об экономике поговорим. Виталий Млечин: Да, пора поговорить об экономике. Тут тем временем доллар к рублю уже 118 на Московской бирже, очередной рекорд сегодня был установлен, такой антирекорд скорее. Ну и что касается экономических связей, вот появилась информация о том, что китайские грузоотправители начали приостанавливать транзит грузов через Россию в ЕС, об этом пишут «Ведомости» со ссылкой на свои источники. Марианна Ожерельева: Да. Но мы связались с железнодорожниками, пока, как они говорят, никаких запретов от китайской стороны они не получали. Но между тем все-таки коронавирус внес уже эти поправки в логистические цепочки, действительно, у нас были проблемы с доставкой грузов, мы обсуждали, и машины не ехали к нам долгое время, т. е. эта проблема существовала. Виталий Млечин: Да несомненно. Ну и сами участники рынка, вот судя опять же по... Марианна Ожерельева: Опасения есть, да. Виталий Млечин: ...информации от источников, на которые ссылаются «Ведомости», говорят, что вроде запретов нет, но они сами опасаются за сохранность своих грузов. То есть даже если нет документов, которые требуют не транспортировать грузы через территорию России, собственно, заказчики могут сами начать от этого отказываться. Давайте обсудим ситуацию. Марианна Ожерельева: Вот эти вот панические настроения и вообще что будет с мировой экономикой. Виталий Млечин: Да. Максим Кривелевич с нами на связи, доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета. Максим Евсеевич, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Как всегда улыбающийся. Максим Кривелевич: Добрый день, коллеги. Виталий Млечин: Ха-ха. Максим Евсеевич... Максим Кривелевич: Так а почему же нам не радоваться? Виталий Млечин: Да, вот расскажите. Максим Кривелевич: Дело в том, что мировая экономика переживает интересный и, я бы сказал, беспрецедентный этап в своем развитии. Виталий Млечин: Так. Максим Кривелевич: Когда-нибудь мы будем нашим внукам рассказывать: «Вот вы живете сейчас скучно, вы-то жизни настоящей не видели, а мы вот жили в 2022 году, и там такое происходило!» Виталий Млечин: Ага. То есть вы считаете, что мы доживем все-таки до внуков? Максим Кривелевич: Конечно. Экономика очень на самом деле адаптивная система. Дело в том, что для нормального существования экономики что 50 рублей за доллар, что 500 рублей за доллар, совершенно это нормально. Риски... Виталий Млечин: А для жителей? Марианна Ожерельева: А для людей-то вы не посчитали, сколько это «нормально»? Максим Кривелевич: Вот смотрите, вот само движение, условно говоря, от 50 к 500, – вот это травма, вот это стресс. А когда, так сказать, есть какое-то понимание определенности, тогда уходит фактор рисков. Дело в том, что риски – это то, что ведет к убыткам, как раз то, что вы затронули. Да, грузоотправители не понимают, это опасно или безопасно. Если бы они сказали, что да, это опасно, значит, эта магистраль была бы занята какими-то другими грузоотправителями; если бы они сказали, что да, это безопасно, везли бы они. То есть вот мы сейчас на самом деле действительно переживаем очень сложный и тяжелый этап, который связан с тем, что все боятся всего. Как только страхи уйдут, экономика начнет тихонечко приходить в себя. Виталий Млечин: Так. Это, конечно, позитивный прогноз, спасибо большое. Но вы могли бы обозначить сроки, когда все начнут немножко приходить в себя? Марианна Ожерельева: А мы потом вам в этот день позвоним и спросим. Максим Кривелевич: Вообще легко. Значит, коллеги, на секундочку, очень-очень давно в нашем с вами эфире я говорил про 100 рублей за доллар, и тогда все почему-то это воспринимали как шутку, теперь почему-то это как шутку уже не воспринимают. Точно так же сейчас очень легко воспринимать как шутку мои слова о том, что рано или поздно это кончится. Виталий Млечин: Ага. Максим Кривелевич: Потому что понятно, что сейчас, когда все напуганы, понятно, когда рвутся цепочки поставок, когда очень сложно спрогнозировать не то что курс на завтра, вообще сложно спрогнозировать, что будет в магазинах завтра, то возникает некое предощущение того, что это теперь на всю жизнь и теперь вот мы перейдем на мороженную картошку как единственный источник питания и будем жить в картонной коробке под мостом. Но все плохое рано или поздно заканчивается, точно так же, как и все хорошее, и через несколько лет будут совершенно другие проблемы, будет другая ситуация. Помните, какое было славное время, когда все всего лишь боялись коронавируса, да? Вспоминается как такое теплое ламповое время. И текущий кризис рано или поздно закончится и уступит место новому кризису. Марианна Ожерельева: Максим, вот про эту фразу вашу, на всю жизнь, не на всю жизнь. Смотрите, колоссальное количество санкций, причем самые разные секторы, и кошечки страдают, и деревья страдают, не попадают в конкурс, и экономика страдает, и нефтегазовый сектор... Вот этот рубильник когда выключают, здесь как бы тоже понятно, взмах вниз. А как его, по каким, скажем, сегментам будет проще откатить назад санкционный режим, а где действительно, даже если все стало хорошо, вот то светлое будущее рано или поздно, о котором вы сказали, оно приходит, но что-то вот там замыкает и не поднимается оно вверх? Вот как бы что не удастся в ближайшее время вернуть, а что вернем? Максим Кривелевич: А ничего не удастся в ближайшее время вернуть. Если вы помните, те санкции, которые были введены поправкой Джексона – Вэника, запрет Советского Союза на политическую эмиграцию, были отменены через много лет после того, как Советский Союз в принципе прекратил существовать. Ввести санкции – дело минут, снять санкции – дело лет. Марианна Ожерельева: Ну прямо по всем направлениям, подождите? Виталий Млечин: Но они фактически же не исполнялись. То есть понятно, что они как бы действовали на бумаге, но фактически же они... Марианна Ожерельева: А тут-то оно действует, мы это ощущаем уже. Максим Кривелевич: Да, совершенно справедливо. Но вы же говорите о чем? Вы же говорите о движении рубильника, да, т. е. о символическом жесте. Символический жест будет не скоро. Но точно так же, как... Посмотрите на ситуацию между Россией и Японией относительно, так сказать, судьбы того, что называется на их берегу северными территориями, а на нашем берегу, так сказать, исконно российскими островами. Да, общей какой-то договоренности нет, но страны жили, работали, торговали друг с другом. То есть вот политический жест – это одно, экономика – это другое. Марианна Ожерельева: Ага. Максим Кривелевич: И я думаю, что, если делать такой аккуратный прогноз, 3 года после окончания конфликта – это тот период, когда начнется оздоровление экономической ситуации в России. Марианна Ожерельева: Максим, вот четче все равно. Смотрите, вчера re:Store не открылся, сегодня открывается, мы видим ценник, сколько там было, 230... почти 240 тысяч. Виталий Млечин: Да, 240, грубо говоря. Марианна Ожерельева: iPhone Pro Max. Это запредельная сумма, т. е. это сразу в 2 раза, да? Виталий Млечин: Ну почти в два. Марианна Ожерельева: Вернули, вопрос, какой ценой. То, что там закрылся H&M, приостановил работу, или Ford, одна история, когда ты колготочки не можешь купить своему ребенку, пижамку какую-то производства H&M, а другая история, когда сотни людей, занятые в производстве машин, тот же Ford приостанавливает работу. Вот это поясните. Эти люди что, они вышли, пошли заниматься другим делом каким-то? Здесь возврат возможен или нет? Ладно, что уже H&M ушел с российского рынка или не ушел, или уйдет, или остановил свою работу, а люди, которые были заняты в производстве? А комплектующие? Максим Кривелевич: Ну подождите, как бы я же не сказал, что все это безболезненно. Когда я говорю, что через 3 года начнется восстановление, это не значит, что оно начнется быстро, это не значит, что оно начнется легко. Это не значит, что эти 3 года будут периодом, когда все будут кушать пирожные и радоваться жизни. Я как раз почему и говорю о трех годах – потому что понятно, что все пострадают. Вот текущую ситуацию можно сравнить со стихийным бедствием, с ураганом, с торнадо. Никто не останется в плюсе, попав в эпицентр урагана, просто у кого-то дом будет сломан, так сказать, до основания, а у кого-то только, я не знаю, разобьется окно. Поэтому, конечно, будут личные трагедии, конечно, будут десятки, сотни тысяч человек, кто прямо пострадает, и будут десятки миллионов человек, кто пострадает косвенно. Но при всем при этом экономика рано или поздно к ситуации адаптируется. Марианна Ожерельева: Это понятно. Максим Кривелевич: Вы поймите правильно, я же не пытаюсь сказать, что то, что происходит, хорошо. Я просто говорю, что это не конец света. Конечно, это все очень-очень неприятно, конечно, это все очень-очень убыточно, конечно, так сказать, это все не сводится к печальной судьбе котиков, которые не смогут поучаствовать в выставке. Но тем не менее эти люди, которые даже потеряли работу, они не лягут на улице, так сказать, умирать с голоду – они будут искать какую-то другую работу. Понятно, что она будет хуже, понятно, что она будет меньше оплачиваться, понятно, что все это будет стресс, но тем не менее, так сказать, взрослый, здоровый, трудоспособный человек имеет огромные возможности к адаптации. То есть есть огромная разница между полностью хорошей, счастливой и полной жизнью и хотя бы каким-то выживанием, и внутри этого спектра, так сказать, очень многие россияне будут существовать в ближайшие 3 года как минимум. Виталий Млечин: Максим Евсеевич, понятно, что вы сравнили со стихийным бедствием то, что происходит, количество санкций каждый день увеличивается, видно, конца и края еще нет этому всему. При этом российские власти говорят, что просчитали, готовились, мы видим, что меры предпринимаются по поддержке бизнеса и людей. Но вот скажите, пожалуйста, в условиях современной экономики, вот современного этого глобального мира вообще может выстоять в таких условиях? То есть можно как-то минимизировать ущерб, или все равно будет еще бить долго по нам это? Максим Кривелевич: Минимизировать нельзя, а выстоять можно. У нас с вами есть два достаточно интересных примера, это Иран и это Северная Корея. Дело в том, что много лет назад, так получилось, я написал научную статью относительно эффективности санкций, т. е. не журналистскую такую публицистическую, а научную статью, т. е. я разбирался в свое время с этим вопросом. И что меня удивило больше всего, это то, что есть только одна стратегия с точки зрения экономики, с точки зрения теории игр в санкциях, – это их экспоненциальное усиление. То есть если вы вводите сегодня санкцию на копейку, завтра должно быть на десять копеек, послезавтра должно быть уже не на рубль, а на десять рублей, а на следующий день должно быть уже на тысячу рублей. Это единственная стратегия, при которой вы не проигрываете второму как бы партнеру с точки зрения теории игр в экономике. Поэтому сказать, насколько, скажем, яма окажется глубокой, можно только тогда, когда мы будем знать период, когда закончится санкционная, так сказать, борьба, потому что каждый следующий раунд санкций должен быть значительно, т. е. в разы, сильнее, чем предыдущий. Поэтому мы не можем просто остановиться, сказать: вот есть сегодняшние санкции, они наносят экономике ущерб, условно говоря, в X рублей в год, и, следовательно, мы их, так сказать, преодолеем, потратив на это Y рублей. Почему? Потому что, если будут завтрашние санкции, завтрашние санкции будут в десять раз сильнее вчерашних, а послезавтрашние будут в сто раз сильнее вчерашних, и вот это вот очень интересно. Дело в том, что Иран, когда попал под санкции, он имел огромный слой единоверцев, которые совершенно безвозмездно ему помогали, и с контрабандой его нефти, и с переводом денег, и со всем остальным. Северная Корея когда попала под санкции, она все-таки находилась на совершенно другом этапе экономического развития... Марианна Ожерельева: Максим, они не были встроены в международную экономику, они не были встроены даже на 2% в мировую экономику, это колоссальный разрыв. Примеры Ирана и КНДР изолированных, которым отрезали просто вот этот..., возможность быть в ней – это же не то, когда ты соучастник и у тебя та самая зубная паста, о которой нам господин Жарихин говорил, она там европейская либо американская, а своей такой нет сейчас. Это же намного сложнее и глубже. Максим Кривелевич: Коллеги, так я же вам об этом и говорю. То есть у нас есть два интересных примера. Один пример – страна, которая была, условно говоря, в эпохе угля и стали, Северная Корея. Для эпохи угля и стали можно жить в изоляции, особенно если у вас есть дружелюбный сосед, так сказать, в лице Китая. И второй – это Иран, который был в чуть более продвинутом состоянии, но у которого так или иначе были уже налажены неформальные контакты с половиной мира, которые позволяли ему, условно говоря, и деньги переводить, и контрабандой торговать. У нас другой уровень развития, у нас высокоразвитая европейская страна, у нас другой уровень интеграции. Почему я и говорю, что это совершенно беспрецедентная ситуация, она очень интересна, и она по-настоящему уникальна. В экономике очень любят отталкиваться от каких-то, скажем, прецедентов и говорить: вот помните, вот такая ситуация была, было то-то, то-то и то-то, а сейчас нужно умножить на 2 или сейчас нужно умножить на 0,5. Так вот такой ситуации, чтобы крупная европейская страна попадала под санкции, не было примерно никогда. Марианна Ожерельева: Спасибо, Максим. Максим Кривелевич: И поэтому никто не может сейчас сказать, на что это будет похоже. Марианна Ожерельева: Спасибо огромное. Виталий Млечин: Спасибо большое. Максим Кривелевич, доцент кафедры «Финансы и кредит» Школы экономики и менеджмента Дальневосточного федерального университета, кандидат экономических наук. А сейчас поговорим с генеральным директором компании «Оптимальная логистика» Георгием Властопуло. Георгий Константинович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте, Георгий. Георгий Властопуло: Добрый день, добрый день. Виталий Млечин: Расскажите, пожалуйста, как человек, который не понаслышке знает, что происходит в сфере логистики, как сейчас складываются отношения с партнерами, не только с западными, но и с восточными. Потому что вот информация о том, что китайские тоже поставщики перестали отправлять грузы по территории России, вы как-то можете ее прокомментировать? Георгий Властопуло: Да, конечно. Давайте сначала, как складываются отношения с партнерами европейскими и не только европейскими, скажем, потому что, например, Maersk – это датская компания, ZIM – компания израильская. Ну так вот, компания ZIM, сегодня из нашего офиса Владивостока пришла информация, что тоже отменила прием букингов, скорее всего, дальше эта ситуация будет только усугубляться и кризис углубляться вот таким вот образом. Теперь что касается перевозок по железной дороге из Китая. К сожалению, вчера мы получили неприятную информацию от партнеров в Китае. Дело в том, что вчера у нас должен был уходить поезд из Китая на Дуйсбург... Я хочу тут сделать небольшую ремарку. Дело в том, что железнодорожные перевозки по новому Шелковому пути из Китая, которые, мы говорим, идут в Россию, они на самом деле идут в Европу, а Россию они проходят транзитом, и часть, значит, контейнеров просто остается в России, идут до станции назначения в России, а остальная часть идет в Европу. Так вот вчера поезд от станции в Китае до станции Дуйсбург был отменен, потому что в Дуйсбурге, значит, заявили, что они не готовы принимать поезд, который идет транзитом по территории Российской Федерации. Это достаточно тревожный звонок, потому что 90% поездов, которые уходят из Китая, – это конечная станция назначения внутри Европейского союза. Часть из этих поездов идут транзитом через Казахстаном, часть идет транзитом через Россию. Поэтому, если, скажем так, вот тот тревожный звонок, который мы вчера получили, это не единичный случай и мы увидим, что ситуация начинает разворачиваться и в этом направлении, вот тогда, скажем так, проблем будет гораздо больше, потому что у нас останется единственный путь доставки товаров из Юго-Восточной Азии и Китая – это через порты Владивостока. Но напомню, что до порта Владивостока сейчас большинство контейнерных линий отказалось везти, там осталось всего лишь несколько перевозчиков и внутренние, локальные китайские какие-то перевозчики и агенты. Если нам закроют железную дорогу, это уже будет совсем плохо. Марианна Ожерельева: Можно уточнение по «железке» все-таки? Георгий, ведь оформляется заявка за 30 дней до отправки, и второе, вы едете по маршруту ОТЛК, это Россия, Казахстан, Белоруссия, на Малашевичах едете потом в Европу, в тот самый Дуйсбург – как это происходит? Это как маршрут? Георгий Властопуло: Нет, смотрите, дело в том, что китайские власти субсидируют отправку поезда китайским агентам, платформенникам вплоть до конечной станции назначения в Европе. Когда состав приезжает, например, в Забайкальск, там происходит перегрузка контейнеров (во-первых, у нас разноколейность с Китаем), часть контейнеров дальше идут, следуют на Европу контейнерными поездами, а часть контейнеров другими поездами следуют уже на внутренние станции в России. То есть понимаете, да, поезд изначально формируется в Китае, ну, например, 50 вагонов, дальше они приезжают в Забайкальск, там происходит сортировка, часть отправляется дальше в Европу, а часть идет на внутренние станции России. Таким образом, вот вчера прецедент, который возник, китайцы им как бы отказали в отправке целого поезда. Марианна Ожерельева: По маршруту Россия – Казахстан – Белоруссия железнодорожному? Георгий Властопуло: По маршруту Китай – Россия – Казахстан, совершенно верно. Таким образом... Марианна Ожерельева: Именно китайские партнеры сказали, да, что есть опасения за груз? Георгий Властопуло: Китайские партнеры нам сказали, что европейцы отказались принимать поезд, т. е. снимают, скажем так, акцептованную заявку на прием этого поезда на станции в Европе. Соответственно... Марианна Ожерельева: Было объяснение от компании Maersk, они назвали неким фейком историю о том, что сейчас не принимаются грузы. Они объяснили тем, что так как это тоже в один день нельзя принять заявку, букинг происходит все-таки заранее, что сейчас идет накопление тех грузов, которые ранее у них были, т. е. вот это официальное письмо на английском и на русском языке... А ваша улыбка означает, что все-таки это некая такая история поиграть в хорошего полицейского, доброго, или же как бы вы думаете, берут такую некую отсрочку к тому, что что-то на следующей неделе мы, возможно, увидим и датская компания тоже не знает, как себя в этой ситуации вести? Георгий Властопуло: У Maersk свои поезда тоже выходят из Китая... Марианна Ожерельева: Буквально 30 секунд. Георгий Властопуло: ...и, возможно, это письмо было в отношении тех поездов, операторами которых выступает компания Maersk. Я говорю сейчас о другом поезде, который конкретно вчера не ушел со станции, потому что возникли вот такие вот сложности. Как дальше будет развиваться ситуация, сложно прогнозировать. Марианна Ожерельева: Покажет время. Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Будем следить, конечно. Марианна Ожерельева: Спасибо вам. Виталий Млечин: Спасибо большое. Георгий Властопуло, генеральный директор компании «Оптимальная логистика». Марианна Ожерельева: Виталий, пока мы с тобой говорили, Volkswagen тоже приостановил работу в России. Виталий Млечин: Да, видите, сообщения приходят чуть ли не каждую минуту. Мы за всем этим внимательно следим. Сейчас прервемся минуты на три... На три. Марианна Ожерельева: И вернемся. Виталий Млечин: И вернемся, будем обсуждать. Никуда не уходите.