Иван Князев: Итак, прямо сейчас встречаем наш новый специальный проект «Как спасти деревню». Наши коллеги, журналисты ОТР, отправились в Ярославскую область, чтобы рассказать и показать, чем живет российское село, поговорить с людьми. В ближайшие полчаса наши эксперты – это жители села Заозерье. Тамара Шорникова: Расположено село в Угличском районе в 150 километрах от областного центра. Там живут 380 человек. Есть школа, детский сад, пожарная часть, магазины и не один музей. Заозерье вошло в литературу как Заболотье в книге Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина». Иван Князев: Итак, смотрим спецпроект нашего телеканала, ну а мы вернемся в студию через полчаса. Село Заозерье, Ярославская область – Наше село хорошо описывает Салтыков-Щедрин в своем произведении «Пошехонская старина». Голос за кадром: По-хозяйски описывает. Заозерье в 30-е гг. XIX века купила мать писателя. Купчиха из Москвы разглядела в нем золотую жилу. Не забытой глубинкой было оно тогда: только трактиров 16 – по одному на каждой улице – стояло на торговом пути, деньги текли рекой. – У нас есть улица Ваганьковская. У нас все как Москве. Голос за кадром: Правда, в литературу Заозерье вошло как Заболотье От усадьбы писателя в селе ничего не осталось, но и без барского дома есть что посмотреть туристу. – Видно, что люди живут, школа есть, и как-то совсем нет вот какой-то этой безнадежности. Татьяна Волкова, экскурсовод: Англичанина мы принимали. Он, видать, по домам был таким старинным и хотел их реставрировать. Ему очень понравилось. На ломаном языке сказал: "Заозерье, Заозерье лучше всех!" Потом француз приезжал со своей женой. Он даже задержался на 2 дня у нас, в бане парился, его жена, китайка она или не знаю кто, пила водку и все говорила: "Чуть-чуть, чуть-чуть мне налить, цуть-цуть!" Мы всех встречаем вот так – от души, то есть чужие, свои – мы всех любим! Голос за кадром: Татьяна Анатольевна, бывший учитель истории, стала водить экскурсии, выйдя на пенсию. Вместо нее в школе теперь преподает ее ученица Алена Петухова, которая тоже водит экскурсии. Алена Петухова, учитель, директор АНО «Заозерье»: На самом деле я всегда хотела уехать из Заозерья. Как только закончила школу, я сразу говорила своему папе: «Папа, я уеду куда подальше, в Москву, в Ярославль, куда угодно». Подумала, что английский язык очень хорошая вещь, но не для работы в школе, а, например, чтобы стать бортпроводницей. И устроилась в компанию бортпроводницей, в которой в принципе я там недолго была, 2 месяца, может быть. И поняла, что московская шумная на самом деле жизнь не для меня, хотя я, наоборот, хотела, потому что здесь тихо, скучно в деревне для меня было. И я поняла, что на самом деле мне и в Москве скучно. Голос за кадром: В Заозерье Алена вернулась учителем истории, получила еще одно образование. А чтобы не было скучно, взялась не только преподавать, но и возрождать родную историю. Сейчас у нее несколько проектов, один из них – Музей купеческой предприимчивости. Алена Петухова: Глаза боятся, руки делают, вот так я думаю. Конечно, это страшно, это риск, пойдет не пойдет, а что скажут местные, и вообще мы как-то, наверное, смешно выглядим, потому что кое-что, например, не знаем, мы краеведы-непрофессионалы, что узнали, то и говорим. Голос за кадром: Еще один музей, школьный, создали учителя больше 20 лет назад. Нина Басалаева, смотритель школьного музея: Вот этот мишка – ему 62 года будет. Мария Константиновна принесла от своего сына Николая. Голос за кадром: В русской горнице игрушки, каких не найдешь в соседних селах: деревянные блошки, например, заозерская старинная игра. Здесь за столом дети пьют чай из самовара и рисуют наличники для воображаемых домов. Нина Басалаева: Без прошлого нет настоящего и будущего, понимаете? Как же! Если мы не будем это знать, значит, не будут наши дети, значит, тогда русский народ просто-напросто исчезнет как национальность. Голос за кадром: В Заозерье куда не повернешь - все музей, даже пожарная часть 1902-го года. Тогда здесь была добровольная пожарная дружина. Алексей Шаров, начальник пожарной части №76: В 2009 году пошла программа "Создание малочисленных пожарных частей". Когда мы вошли в программу, нам отремонтировали здание, нам приобрели машину, мы набрали личный состав. Если тогда была только одна машина и один человек водитель, больше никого не было, прошли обучение и приступили к работе. Голос за кадром: 11 пожарных обеспечивают безопасность 28 деревень и сел вокруг Заозерья. 120 лет назад таким личным составом не обошлись бы. Сергей Антипаев, пчеловод: Вот, допустим, деревня Чуприлово. Помню, что у нас там был, я не видел даже ни одного дома там, но у нас был покос, для коровы косили всегда. Где, где? Теперь это уже просто место на местности Чуприлово, а для меня это местечко осталось деревней. Голос за кадром: 16 деревень вокруг Заозерья ушли в небытие. Каждой из них бывший милиционер Сергей Антипаев посвятил... улей на своей пасеке. Его мечта – памятник тем, которых уже нет, в камне. Сергей Антипаев: Послужил государству, государю, на государевой службе послужил, бизнесу, и вот теперь мне остался последний этап, я должен послужить своей Родине. – Как вы служите своей Родине сейчас? Сергей Антипаев: Служу Родине тем, что сделали вот этот журнал. – Журнал «Углече поле» называется. Сергей Антипаев: Журнал «Углече поле», да. – На обложке ваша церковь, которая реставрируется. Сергей Антипаев: Вот храм, да. Голос за кадром: Пять лет назад заозерцы скинулись и собрали 600 тысяч рублей на глянцевый журнал о родном селе. Читателей нашли даже за границей, о селе заговорили. Журнал – гордость заозерцев. Гордость и боль на его обложке – храм Казанской иконы Божией Матери. Ему почти 300 лет, разрушение идет быстрее реставрации. Марина Рыжкова, жительница Заозерья: Жалко: вот храм, он федерального значения, это памятник архитектуры, все-таки он рушится под воздействием погодных условий. Вот они, вот вы посмотрите, там вот, внизу, видите, кирпичи, все их надо вычинять. Вот за это вот сердце болит. Голос за кадром: Заозерью почти 550 лет. Когда-то население его было с небольшой город, 2 500 человек, сегодня нет и 500. Но и амбиций быть городом тоже нет, а вот селом, которое рождено заново, – да. Анна Тарубарова, Георгий Сытник, Леонид Куликов и Дмитрий Алексеев, село Заозерье, Ярославская область, ОТР. Оксана Галькевич: Здравствуйте, уважаемые друзья! Говорит и показывает «Общественное телевидение России». Мы сегодня в селе Заозерье встречаемся с его жителями и обсудить снова хотим вот какую тему: есть ли жизнь в нынешней российской деревне? Ну, а если есть она, то, уважаемые друзья, расскажите нам, пожалуйста, какая она, эта жизнь. Вы знаете, мы походили перед этой встречей по вашему селу, посмотрели, как вы здесь живете: и пожарная часть у вас есть, и школа у вас есть, и детки в нее ходят, и есть дошкольная группа, и ФАП у вас есть, и храм вы восстанавливаете. У вас с виду, честно говоря, и проблем-то особых нет, все нормально, жизнь своим чередом. Так ли это? Юрий Худенцов, житель Заозерья: Да не совсем так, наверное. Оксана Галькевич: Ну как не совсем так? Юрий Худенцов: Ну, нет рабочих мест в селе практически. Если раньше был колхоз, большая мастерская была, больница была своя большая с подсобным хозяйством, было КБО, швейное производство, это все было. Был когда-то детский дом, с 1942-го по 1966-е гг. – МТС. – Сырзавод был. Юрий Худенцов: Да, все это было, было. Раньше, в мое детство, общественное стадо коров составляло 100 голов, колхозное стадо, здесь ферма, 600 голов, может и больше, я сейчас точно сказать не могу, но не менее 600 голов. Сейчас этого ничего нет, вот, и практически все рабочие места – это магазин, это школа. Ну, школа тоже понятие немножко другое. Я в 1 класс поступил в 1959 году, у меня сохранилась фотография 2 класса, 2 класс «А» 32 человека. Оксана Галькевич: Ага, так. Юрий Худенцов: Был еще класс «Б» примерно столько же. Оксана Галькевич: Но тем не менее, хорошо, школа, может быть, теперь не такая многодетная, но она есть. А вот те рабочие места, которые вы перечислили, они же были – куда они делись? Сергей Антипаев: Вот с приватизацией... Кто-то приватизировал фабрики, заводы, недра, у нас приватизировалась земля, из-под крестьянина выбили землю, ее скупили, и те постройки, которые колхозные остались, они остались без земли. И буквально 4 года назад за 8 миллионов рублей долга колхоза колхоз разбомбили, налоговая его просто обанкротила, будем говорить. Вот обидно, при том же самом, уж простите, правда жизни, что не в какие-то 1990-е гг., а 4 года назад он перестал существовать, колхоз, за долг 4 миллиона, из которых только 800 было тело долга, а все остальное были просто проценты. Не простили, в результате с торгов пустили все оставшиеся машины, тракторный парк, все трактора, колхозные фермы. Вот они сейчас стоят рушатся. Нина Басалаева: Просто-напросто получается так, что мои родители, бабушка, мама, папа, они работали в колхозе, я осталась тоже, то есть колхоз жил на моих глазах, и вдруг в одночасье пережить то (я, наверное, никому не хочу), когда колхоз умирает… Вот это мама, папа, бабушки, дедушки восстанавливали все это, подымали. Я помню, когда я шла, была последняя, стояла машина и грузили последних коров. Вот вы знаете, я пришла домой и плакала, плакала от безысходности, что мы живем и ничего не сможем сделать. Надежда Поддубная, глава Ильинского сельского поселения: Понимаете, вот мы говорим, кто-то развалил, кто-то развалил. Ну смотрите, ведь мы же сами продавали свои гектары кому-то. – Паи. Надежда Поддубная: Паи. Ну давайте честно говорить, правильно, ведь мы же продали? Почему о ситуации вы говорите в соседнем колхозе? – а потому что, наверное, продали в этот же колхоз, а не кому-то, колхоз сам скупал и остался здесь. Не продали кому-то, чужому дяде. Оксана Галькевич: А вы за счет чего выживаете здесь, в Заозерье? Сергей Антипаев: А мы вот выживаем, село выживает, конечно, будем говорить, градообразующее предприятие – это школа, все, что крутится вокруг школы, вокруг бюджета, клуба, детского садика... То есть вот основная масса живет этими средствами. Но мы как бы не теряли оптимизма, группа, так сказать, патриотов, люди, которые остались во власти, объединившись, мы думаем, как нам выжить, и вот в результате этого и выжили здесь, потому что нам, может быть... Если не похвастаться, то хотя бы... Оксана Галькевич: ...рассказать о себе. Сергей Антипаев: ...не умереть, заявить о себе, что мы еще живы и что у нас что-то есть, какая-то основа, на которой еще можно держаться. ТУРИСТИЧЕСКИЙ ПРОДУКТ. В ГОСТИ В «ДОМ СО ЩУКАМИ» Голос за кадром: Через советское прошлое Алена пробирается к туристическому будущему. Жила в середине XIX века в этом резном доме в селе Заозерье купчиха Роскова. Для заозерцев это было богатое время, Его и выбрали их потомки как отправную точку в новую историю села. Алена Петухова: В селе Заозерье много домов, о которых нужно заботиться, но этот дом мне как-то ближе, потому что, во-первых, он деревянный, я люблю русский деревянный модерн, обожаю просто. Для меня было очень значимо сохранить это дом. Я начала узнавать про него, историю, и он еще больше мне западал в душу. Вопросов о том, что нужно его сохранять или нет, не было. – Но ведь никто до Вас этим не занимался, сколько времени пустовал этот дом. Алена Петухова: Потому что нерентабельно. Я когда его купила вместе с братом, я тоже не знала, что с ним делать. Купила, чтобы хозяин хотя бы появился у этого дома. Голос за кадром: Купила его Алена за 250 тысяч рублей, деньги дал брат. Дому 150 лет. В советские годы был колхозной конторой, потом пустовал и начал разваливаться. Что делать с ним, Алена решила, когда в очередной раз некуда было поселить интересующихся сельской жизнью туристов. Да и на наших глазах та же ситуация возникла. Алена Петухова: Алло, Сергей Иванович, можно у вас на ночь остановиться Александру Валерьевичу Мерзлову? Это который президент Ассоциации самых красивых деревень. Голос за кадром: Глава Ассоциации самых красивых деревень страны не простым туристом в Заозерье едет, по делу: село претендует на титул. Но для этого жителям надо потрудиться, одно из условий – открыть гостиницу. Алена мечтает сделать в "Доме со щуками" бутик-отель. Алена Петухова: В таком европейском стиле, когда в старых зданиях приходят практически в семью и семья их встречает, ухаживает, готовит из местных продуктов. У меня такая концепция и видение. Голос за кадром: Концепцию Алены поддержали даже за пределами Ярославской области: друзья из разных городов помогают деньгами то на инструменты, то на средство от жучка, который точит дерево, кто-то взялся безвозмездно за дизайн-проект. Каждый вносит посильную лепту. Но нужны баснословная для села сумма - 10 миллионов рублей. Алена Петухова: На зарплату учителя здесь ремонт не сделаешь, и думаю, что гостиница – это самый лучший вариант. К тому же здесь развивается туризм, то есть это очень удачно. Я сравнивала, я смотрела рынок однокомнатных квартир в Москве, потому что у меня друг как раз покупал тут на днях и я интересовалась этой темой. И я думаю: "Боже, это всего лишь однушка в Москве, а тут целый дом будет за эти 10 миллионов!" Голос за кадром: Алена надеется, что найдется инвестор или, как в старые времена, меценат, неравнодушный к селу. Анна Тарубарова, Георгий Сытник, Дмитрий Алексеев и Вячеслав Воробьев, село Заозерье, Ярославская область, ОТР. Оксана Галькевич: Алена, а вы же из города вернулись, да? Вы же из этого села уезжали? Алена Петухова: Да, уезжала, да. Оксана Галькевич: И вернулись. Алена Петухова: Ну, уже 11 лет я в школе преподаю. Я вернулась, потому что мне не нравилась жизнь в Москве. Все-таки... Оксана Галькевич: А здесь нравится? Алена Петухова: ...то, что я ожидала, вот эта суматоха, я ее хотела на самом деле, но никакого созидания, в общем-то, я не обнаружила. То есть для чего эта суматоха? – ни для чего. Вот эта вот жизнь быстрая, она, конечно, здоровская, но не очень весело, когда ты ничего не созидаешь в итоге. Оксана Галькевич: Но здесь-то вы видите, что... Вот, кстати, чем городская жизнь, может быть, во многом действительно от сельской, деревенской отличается? Там человек что-то делает, делает, делает, знаете, как вхолостую что-то крутится, а здесь вот вы что-то делаете, вы можете результат свой видеть. Ну вот вы видите результат своих действий каких-то, усилий, которые вы к чему-то прикладываете? Алена Петухова: Ну конечно, да. Несколько лет назад я задумала создать музей. На самом деле у нас еще школьный музей существовал, то есть это не какая-то новая идея была. Но, может быть, тогда еще не очень осознанно думала про туристов, но тем не менее задумывалась о том, чтобы появились рабочие места хотя бы какие-то. Я понимаю, что на туризме сразу не получится много зарабатывать, сразу не получится всех трудоустроить, может быть, даже некоторые люди и не хотят вообще в туризме работать, вот. Но как возможность, как вариант туризм, я думала, что это, да, вероятно. В целом нужна инфраструктура, нужно где туристу покушать, где остановиться и все. Своими силами мы, к сожалению, не сможем это сделать, то есть это нужны какие-то инвестиции либо меценаты, которые помогут нам эту инфраструктуру, в общем, сделать. КАК ЗАОЗЕРЦЫ ВЫБИЛИ СЕБЕ ДОРОГУ Голос за кадром: Редкий случай на подъезде к любому населенному пункту в российской глубинке – ремонт дороги. Это участок из Заозерья в сторону Углича, больше 30 лет был без ремонта, асфальт износился почти на 100 процентов. Путь до райцентра по разбитой дороге занимал примерно 2 часа вместо 40 минут. Заозерцы без дела не сидели, писали обращения властям, но дело не продвигалось. Тогда они снарядили в областной центр на прием к губернатору одну из самых уважаемых жительниц. Ярославскому губернатору она сказала: хотим пригласить вас в гости, да не можем – дорога плохая. Чиновники посовещались и включили 20 разбитых километров в национальный проект "Безопасные и качественные дороги". На переговоры и утверждение проекта ушло 2 года, стоимость работ 500 миллионов рублей. Ремонт начался этой весной, завершить его планируют к осени. Оксана Галькевич: А почему, кстати, село и деревенская жизнь в каком-то смысле стали синонимом неустроенности какой-то? Ольга Башкина, библиотекарь: Просто немножко разговор мы начали с вами не с того. Я вот чувствую, мы ходим вокруг и около. Почему урбанизация? Она есть сейчас везде, уезжают и из города Углича, уезжают в города, которые крупнее. Почему? Платят, есть рабочие места. Почему уезжает молодежь наша? Честно говоря, что тут делать нашей молодежи? По шабашкам ходить? Все. Поэтому они и едут. Почему мы объединились? Вот спасибо Алене Васильевне, спасибо Галине Александровне... – Совет мы создали. Ольга Башкина: ...которые в свое время нас объединяли, и мы работали вместе. – И сейчас. Ольга Башкина: Библиотека, дом культуры, детский сад. Вот сидят люди, которые, вот бывшая заведующая детским садом не даст мне соврать, мы были воедино, мы работали все вместе, у нас было это все, было слажено. Оксана Галькевич: Алена, к вам вопрос. Почему молодежь уезжает, ну да, понятно, в поисках заработка, все понятно, образование получать, но не возвращается сюда? Ведь молодежь – это всегда молодость, это энергия, это идеи, это желание что-то делать. Алена Петухова: Ну, я думаю, что, может быть, творческая, созидательная деятельность – это не для всех, а кому-то удобно просто устроиться на работу и работать под руководством начальника. У меня просто склад, образ мысли, может быть, другой какой-то. Я считаю, что то, что у нас в селе есть проблемы, – это и хорошо, и плохо одновременно, потому что, если есть проблемы, тогда как раз и можно что-то создавать, а когда все хорошо, создавать-то как раз и нечего на самом деле. А тут у нас непаханое поле для деятельности. Юрий Худенцов: Когда были колхозы, были предприятия, шло отчисление в бюджет города и прочего. Если этого нет, какие отчисления здесь, откуда взяться в деревне деньгам? – Куда уходят наши налоги? Совсем не нам. Надежда Поддубная: Налоги – это у нас имущественный и земельный. Имущественного налога в поселении Ильинское от имущества, которого во всем Ильинском поселении, 141 населенный пункт, 291 тысяча, вот я вам отвечаю. Налоги ваши уходят на содержание уличного освещения, на содержание дорог, на благоустройство. – Расчистка снега зимой, да, вот это вот тоже проблема. Надежда Поддубная: Конечно, конечно. На уличное содержание вот у нас уходит где-то около 3 миллионов в год, это очень большая сумма. Оксана Галькевич: А без инфраструктуры культура может быть? Алена Петухова: Ну вот у нас особо и нет инфраструктуры. В музее нет нормального туалета, например. Чаем мы поем, потому что там сначала готовим дома блины, потом я привожу в музей, ну то есть по сути это и нет инфраструктуры. Но тем не менее я не считаю, что у нас нет культуры. – Возродить бы нам сыр, сметанку, вот это все, чтобы мы продавали, да? – Коров у нас сейчас очень мало. – Возродить, заводить... Надежда Поддубная: Дорого стало. Подождите, стоп... – Возродить нам надо, Надежда Ивановна, хлебопекарню свою. Надежда Поддубная: Нет, смотрите, мы говорим о корове, о сметане, о молоке, вы говорите, дорого. Вот сейчас есть хорошая государственная программа «Социальные контракты», где людям, которые хотят чем-то заняться, коровами, сметаной и всем остальным, можно получить деньги, дается сумма, можете корову купить, можете две, можете три. Содержите, вы обеспечиваете себя и продаете, реализуете дачникам, туристам, которые посещают Заозерье. Вы делаете свои сырочки, начиная с малого. То есть говорить «кто-то пускай заведет корову, а не я», так тоже нельзя. – Но человек должен быть свободный, ухаживать и растить... Надежда Поддубная: А давайте вспомним, когда были... Так, хорошо, когда у вас в каждом дворе, вы говорите, сто коров было в каждом доме – эти женщины были свободны? – Если бы работали все... Нет. – Нет, с утра до вечера работали. Надежда Поддубная: То есть это тоже вот, понимаете, вы как бы... Вот у нас, да, есть мужчина, который взял соцконтракт и взял, ему выделили средства определенные, неплохие, завел ульи. Сейчас он будет заниматься потихоньку-потихоньку. Кто вам не дает? ГДЕ ВЗЯТЬ ДЕНЬГИ НА ОТКРЫТИЕ ПАСЕКИ Голос за кадром: Познакомься Салтыков-Щедрин с Николаем, ему бы для своих рассказов о Заозерье меньше фантазировать пришлось. Николай – пчеловод по фамилии Трутнев. Николай Трутнев, пчеловод: Вырос я, родился здесь, в селе, мама моя тоже родилась здесь. Я учился в школе здесь, в садик ходил тоже здесь. Когда 18 лет исполнилось, забрали в армию. Отслужив в армии, вернулся опять сюда. После армии уже работал, шабашил. Когда было 20 лет, мне предлагали завести пчел, я в то время еще как-то мал и глуп еще был к этому делу, испугался. Голос за кадром: В 30 стал смелей, но дело жизни так и не нашел. Подсобили односельчане. Сначала друг подарил улей. Пчелы сами нашлись. Николай Трутнев: Есть такое состояние пчел, когда они роятся. Я пошел в обед за коровой, прихожу – они вот там сидят, на березе, целый рой гроздью такой. Домой сбегал за ящиком, стряхнул их, главное, на следующий день заселил. Голос за кадром: Николай решил расширить пасеку, стал копить на ульи. Взялся за книги – учебник по пчеловодству 1973 года. Николай Трутнев: И тут, как говорится, как сам бог послал, звонит Елена Семеновна, это наш работник из администрации: «Коля, у нас такой в области действует «Социальный контракт», там дается на развитие». Она мне дала бумажку, написано, что на покупку пчелосемей, животных купить. Голос за кадром: 50 тысяч государственных рублей Николай потратил на пасеку, еще на 50 купил теленка и двух поросят. Теперь его семья – а у Николая жена и двое детей – живет хозяйством. Николай Трутнев: Свининка своя, молочко свое, телятинка тоже своя, курочки свои. Как некоторые ко мне тоже приезжали, спрашивали: «Коль, а вы не подсчитывали?» Я еще индюков держу. «А вы не подсчитывали, сколько это? Может, это убыточно вообще как-то, это дело? Сколько сейчас корм стоит, все это вроде дорогое, вроде это убыточно». Я говорю: «Я не знаю, я не заморачиваюсь». Я говорю: люди, вот я просто некурящий, а люди некоторые, которые курят, они прокуривают в год, блин, не знаю, сколько-то тысяч, а я, может, на эти деньги кормлю индюков. Голос за кадром: Деньги по соцконтракту Ярославская область выдает уже 11 лет тем, кто столкнулся с трудной финансовой ситуацией. На ведение подсобного хозяйства - до 100 тысяч рублей, на развитие бизнеса – до 250 тысяч. Таких как Николай, получивших помощь, за это время в регионе почти 10 тысяч человек. Анна Тарубарова, Анастасия Окулова, село Заозерье, Ярославская область, ОТР. Ольга Башкина: У нас был небольшой опыт. В позапрошлом году у нас был День села, и мы с Марией Константиновной продали свои работы, вот эти мягкие круглые подушки, которые вы видели на выставке. У нас с большим удовольствием купили по 500 рублей. Оксана Галькевич: Слушайте, у вас подушки бомбические. Ольга Башкина: Зачем искать каких-то талантов? Так, может, нам создавать вот это свое и натурпродукт, это все выставлять? А мы ищем какие-то бренды, какие-то рыбки, какие-то пескари, чего-то... Про кружок еще рассказать? – Давай, давай. Ольга Башкина: Год назад мы... У нас так получилось просто стихийно, к нам в голову пришла идея: не собираться ли нам зимними вечерами где-то? Оксана Галькевич: Класс. – Ну а чего делать-то. Оксана Галькевич: Ну а чего, не по домам же сидеть. Ольга Башкина: Ха-ха. Я пришла к Марии Константиновне, поскольку она у нас талантливый человек, она уже давно вяжет, она умеет, я сама только недавно, ну не буду лукавить, года три как вяжу крючком, я вообще не умела вязать, я вязала спицами, крючок я в руках не держала, а сейчас мои работы все стоят на выставке, вы их видели: и салфетки, и подушки, и много всего что другого. Мария Константиновна мне не отказала, спасибо ей большое, и у нас... Сначала нас было трое, потом нас было пятеро, потом нас стало восемь человек, ха-ха. На данный момент мы пока остановились, нас, желающих повязать поучиться, восемь человек. Всю зиму мы собирались в библиотеке по пятницам и обучались вязанию. Оксана Галькевич: А у меня идея родилась для вас. Мария Константиновна, онлайн-школу по вязанию крючком откройте, пожалуйста. Я к вам первая запишусь из Москвы, да, берите с меня деньги, и с других таких, которые вязать не умеют. Правда. – Вы приезжайте к нам. – Я лучше подарю. – Мы так все и делаем. – А денежка не идет, а ниточки мне надо купить, а крючок мне надо купить, а время мне надо убить... Но я все равно подарю, я продавать не умею и никогда не буду. Нина Басалаева: Мы надеемся все же, что вот будет развиваться, и развиваться будет и подсобное хозяйство, будут развиваться люди, жить этим. Тем более Надежда Ивановна говорит, что есть возможность такая. Оксана Галькевич: Но это как опять кто-то заведет корову, но не я. Нина Басалаева: Ну, вы знаете, а я, например... Оксана Галькевич: Я хочу все-таки какой-то конкретики от вас. Нина Басалаева: Вот девочки будут вязать и продавать, а я буду пироги печь. Ольга Башкина: Единственный вопрос – закупка муки, молока, все это... – Кто-то должен купить, да? Ольга Башкина: Нет, финансы, как это, на свой счет будет? – Рабочее место еще, чтобы... Ольга Башкина: Вот. Потом, конечно, плюс, если будет проживание, если людям будем где остановиться. Вот одна у нас девушка занимается, в деревню приглашает, в дом. Ну, что-то как-то не очень активно, хотя мысль очень хорошая. Человек, приезжая из города, должен попробовать именно деревенской жизни: поколоть дрова, зачерпнуть воды из колодца, а не то что они приехали проживать в «Дом со щуками», тут им и душ они хотят, и туалет теплый, и водичка чтобы втекала. А мне кажется, вот приехал бы он в дом и попробовал жить как мы живем: поносите воды, принесите столько, чтобы вам помыться в бане... Оксана Галькевич: Заколотить его там, в этом доме, да, зимой? И вот так вот сидеть всей деревней и смотреть: «Э, попробуй! Что там?» Ольга Башкина: Пусть попробует деревенской жизни. А почему бы и нет? Оксана Галькевич: «Ну давай, как мы-то?» Алена, к вам много ваших однокурсников из Москвы, с которыми вы в Москве учились, за это время приезжали на вашу жизнь посмотреть? Алена Петухова: В прошлом году, да, приезжали даже помогать, не только посмотреть. Оксана Галькевич: Как волонтеры, да? Алена Петухова: Как волонтеры, да. Они у меня работали в доме, отдирали обои, гвозди. – Помогали вещи выносить. Алена Петухова: Мусор выносили, все в пыли были, грязные, но довольные. Оксана Галькевич: Алена, а вы себе какие цели ставите? Сергей, вы себе какие цели ставите? Мария Константиновна? Вот все-все-все, давайте, какие вы себе цели и задачи ставите? Алена Петухова: Я все же думаю, что у нас какие-то развлечения еще дополнительные должны быть для туристов, потому что, чтобы остаться в гостинице, нужно чем-то заниматься в селе, поэтому это должен быть какой-нибудь прокат велосипедов, еще один музей, как минимум один музей, по крайней мере сейчас вот с письмами мы работаем, которые были найдены на почте от 1928 года, и Музей почты и письма как-то коррелируются здесь. Поэтому, надеюсь, осенью, когда-то Музей писем. Оксана Галькевич: Слушайте, а правда, приезжают куда-то за границу, там «Мадрыд», «Парыж», по почте отправляют это, «я тебе из Мадрида тебе открытку отправил» – из Заозерья, да? Алена Петухова: Ну конечно, конечно, там будет... – Как идея очень даже интересно. Оксана Галькевич: Классно я придумала? – У них она, эта идея, родилась, есть, но почему-то они ее никак не могут воплотить. И вроде бы и надо-то... Оксана Галькевич: Может быть, не знаю, со стороны администрации какой-то помощи не хватает? – Они планировали сделать открытки с видами Заозерья, чтобы люди, которые приехали на этот фестиваль, написали себе и отправили. Но немножко у нас не получилось, руки не доходят. Алена Петухова: Это не значит, что мы не хотим делать, просто нужно и это делать, и то... – Нет, просто руки не доходят. Алена Петухова: Ранжировать приходится. – Мы не отказываемся помочь ни в коем случае. Оксана Галькевич: Вот смотрите, мы снова к вам приедем. Что мы здесь увидим? О чем мы скажем? Мы приедем и увидим что у вас, какие изменения произошли? Алена Петухова: Ну, Музей писем, я думаю, уже заработает. Оксана Галькевич: Так. Пироги будут в кафе в отдельном? Пекарня будет? – Мы вам можем устроить платный мастер-класс запросто. Оксана Галькевич: Итак, друзья, спасибо вам большое за этот разговор... Сергей Антипаев: Вы меня спросили, я еще не сказал, что я буду делать. Оксана Галькевич: Так, давайте, Сергей. – Давайте. Сергей Антипаев: Вот я конкретно. Допустим, я сейчас пытаюсь сохранить свою улицу, потому что эта улица, Первая Кузнечная, осталась одна-единственная улица, которая не заделана металлическим сайдингом, которая еще имеет облик деревенской улицы. Хороший вид на храм... Оксана Галькевич: К Алене будут приезжать люди, туристы, постояльцы, к вам пойдут чай пить с пирогами. Сергей Антипаев: Да. Оксана Галькевич: Хорошо же! Сергей Антипаев: Какую-то красоту, марафет какой-то навести, чтобы каждый дом был готов принять гостя, разместить его, накормить, напоить. Пускай без гостиницы. Оксана Галькевич: Ну что, спасибо вам большое! Тогда, значит, договорились. Мы выслушали ваши цели, ваши задачи, ваши планы на год услышали, постараемся через год к вам приехать и посмотреть, будет ли пекарня, как у вас будет с мастер-классом, как у вас будет с домом постоялым, как у вас будет с пчелами и с вашим участком земли, как вообще у вас жизнь будет, намного ли она изменится. А может быть, ненамного, но... – ...но изменится. Оксана Галькевич: ...хоть что-то хорошее прибавится. Спасибо большое! Сергей Антипаев: Движение вперед есть все равно. – Спасибо вам! – Спасибо вам большое! Оксана Галькевич: Да, спасибо