Тамара Шорникова: Итак, новая тема. В России упали продажи дешевых лекарств в аптеках впервые за 3 года. А вот дорогих препаратов продается больше. Иван Князев: За первые 6 месяцев этого года продажи лекарств стоимостью выше 500 рублей увеличились почти на 8%. Все, что дешевле, наоборот ушло в минус. Препаратов в ценовой категории от 150 до 500 рублей продали на три с лишним процента меньше, чем в прошлом году. На 7% упали продажи копеечных лекарств – тех, что стоят меньше 50 рублей. Тамара Шорникова: Эксперты связывают сложившуюся ситуацию с вымыванием дешевых препаратов из ассортимента аптек. Пока, впрочем, их доля в структуре продаж остается высокой: от 20% до без малого 40%. Дорогих препаратов от 500 рублей на прилавке только 9%. Но при этом денег, конечно, они приносят наравне и даже больше, чем те самые дешевые препараты. Иван Князев: И любой человек, наверное, который приходит в аптеку, задается вопросом: «А кто же во всем этом виноват? Почему так?» Так вот, производители лекарств уверены, что аптечные сети не хотят продавать дешевые лекарства из-за низкого бонуса от реализации. Ну, прибыль маленькая. Зачем продавать? Фарм-ритейлеры, наоборот, связывают сложившуюся ситуацию с инфляцией, что, мол, из-за нее и выросла стоимость отдельных лекарств: они перешли из дешевого сегмента в более дорогой и это как-то поправило статистику. Тамара Шорникова: Как на самом деле, сейчас будем обсуждать. Ждем ваших звонков и СМС. Какие лекарства подорожали в ваших аптеках и что вам в них, в этих аптеках, советуют покупать? Сейчас представим нашего гостя. Иван Князев: Да, у нас сегодня в гостях Иван Глушков, заместитель генерального директора Stada. Здравствуйте, Иван Анатольевич. Иван Глушков: Добрый день. Иван Князев: Действительно такая тенденция намечается? И действительно говорят производители, что аптеки во всем виноваты? Иван Глушков: Давайте договоримся не говорить в категориях вины. Иван Князев: Ну, хорошо. Иван Глушков: «Виноваты аптеки, виноваты производители». Иван Князев: Когда я прихожу в аптеку, хочу купить себе цитрамон, мне говорят: «Извините, за 6 рублей цитрамона (хоть я и нашел такой в одной аптеке) нет, но есть за 50». Иван Глушков: Смотрите, аптеки – это достаточно давно уже частный бизнес, который пытается вести свою работу таким образом, чтобы обеспечить себе приемлемый уровень доходности. Аптека – не благотворительная организация. Аптека не должна думать о здоровье потребителя. Иван Князев: Ну, да. Их сложно, конечно, винить. Иван Глушков: Если государство хочет, чтобы аптека была социальным учреждением и только потом торговой точкой, то, кроме слов, надо еще что-то для этого сделать. Пока у нас слов много. Но по факту что торговать продуктами питания, что торговать лекарствами – лекарствами сложнее, потому что больше лицензионных требований. И что мы с вами хотим? Иван Князев: Бизнес, ничего личного. Тамара Шорникова: А как сейчас это работает? Есть ли определенный перечень, определенные обязательства у аптеки? Иван Глушков: Так называемый минимальный перечень лекарственных препаратов, перечень минимального ассортимента, который должен присутствовать в каждой аптеке. Тамара Шорникова: За отсутствие того или иного дешевого, необходимого препарата есть ли какие-то штрафы, проверяется ли наличие тех или иных препаратов на прилавках? Иван Глушков: Смотрите. Первое. Есть перечень минимального ассортимента. За отсутствие препарата перечня минимального ассортимента в конкретной аптеке есть небольшой штраф. Я сейчас не помню цифру. Надо смотреть кодекс об административных правонарушениях. Да, это проверяет Росздравнадзор. Но перечень же составлен не по ценам. Он составлен по действующему веществу и форме выпуска. Поэтому действующее вещество и форма выпуска может быть и дорогая. Это не перечень дешевых препаратов. Это перечень препаратов первой необходимости. Поэтому даже если в аптеке этот перечень есть, это не снимает вопрос… Пример, который вы привели, да? Пациент пришел, а дешевого препарата в аптеке нет. Иван Князев: То есть это никому не выгодно? Ни производителям, ни аптекам. А все-таки какая там наценка идет максимальная с препарата, который ты покупаешь у производителя и потом реализуешь в своей аптеке? Вот вы говорите все. Действительно, бизнес, бизнес. Да, аптеки тоже должны зарабатывать деньги. ­Но не получается ли там, что слишком много они зарабатывают, или все-таки нет? Иван Глушков: Сравнивать по отдельным препаратам невозможно. Слишком большой ассортимент. Есть жизненно важные препараты – там фиксированная наценка. Есть препараты, не включенные в перечень жизненно важных, а есть вообще нелекарственный ассортимент – там наценки никто не регулирует. Если смотреть на публичную отчетность крупных аптечных сетей, то общая норма доходности очень небольшая. Иван Князев: Небольшая – это сколько? Иван Глушков: Из того, что я видел, отчетность крупных аптечных сетей 2018 года – 10-12% по чистой прибыли. Это небольшие цифры. Тамара Шорникова: Коллеги рассказывают о новой версии технического задания межфракционного группы по совершенствованию законодательства в сфере лекарственного обеспечения граждан и обращения средств. В этом документе речь идет о возможном введении фиксированной единой наценки, которая вводится на препараты. По мнению авторов документа, это позволит как раз аптечным сетям не навязывать так называемые дорогие препараты, потому что наценка везде будет одинаковой. Им будет выгоднее просто больше продать, нежели продать конкретные виды препаратов. Как вы оцениваете такую инициативу? К чему она приведет? Иван Глушков: Во-первых, мы вовлечены в это обсуждение. Общались с депутатами до того, как Дума сейчас ушла на каникулы. Конечно, то, что написано в материале – это не совсем точное изложение той идеи, которая есть. Тамара Шорникова: Но у нас есть возможность от первоисточника узнать сейчас, раз вы участвуете в обсуждении. Иван Глушков: История предельно простая. Представьте. Стоимость хранения упаковки, стоимость логистики этой упаковки. Час рабочего времени провизора или 15 рабочего времени провизора, которое тратит на пациента – эти все расходы не зависят от того, сколько стоит пачка – 100 рублей или 500 рублей. Это одни и те же расходы. Речь идет о том, чтобы у аптеки была возможность больше зарабатывать на дешевых препаратах в процентном выражении и меньше зарабатывать на дорогих препаратах. Иван Князев: На обороте получается, да? Иван Глушков: Конечно. Да. Так, чтобы аптека получала свое вознаграждение за сам факт покупки, и чтобы это вознаграждение не было меньше, если продаются дешевые лекарственные препараты. Тамара Шорникова: Мы же понимаем, что действительно разница в ценах огромная бывает. Такая мера побудит аптечные сети закупать больше недорогих препаратов? Иван Глушков: Смотрите, это же всегда комплекс факторов, комплекс причин. Если мы с вами в большом паззле перерисовываем один элементик, это не меняет всю картину. Мы сейчас с вами говорим только про один элементик. Изменение одного элемента быстро ни на что влияния не окажет. На самом деле менять надо большое количество норм регулирования. Об этом сейчас речь. Иван Князев: Давайте послушаем нашего телезрителя. Клара нам дозвонилась из Саратовской области. Клара, здравствуйте. Зритель: Добрый день. У меня такой вопрос. Мы 1941 года рождения, дети войны. Детство было очень тяжелое. Всю жизнь проработали на комсомольских стройках. Всю жизнь работали. Стаж 50 лет. Если взять с мужем, 100 лет у нас стаж. Пенсия 15 000. У мужа воспаление почек… стоит 2700. Ему этот… нужно пить 2 месяца. Потом перерыв. Что же вы такое делаете с нами? Мы прожили такую трудную жизнь. Все время у нас были комсомольские стройки. Зарплата за того парня. И сколько же можно нам терпеть? Нам уже по 78 лет. Иван Князев: Клара, скажите, пожалуйста, а препарата нет в аптеке или дорогой? Сколько стоит? Зритель: Дорогой. 2700. Иван Князев: А был сколько? Зритель: А был где-то 1100. Все аптеки пройдешь. Где-то нету, где-то под заказ берут, деньги под заказ берут. Приходится платить 20 000 за 4 упаковки. Всю пенсию отдадим и все. У кого-то занимаем, чтобы у него всегда был этот препарат. И как же можно нам жить? Нищими пойти. Встать где-то у Мадонны с протянутой рукой совесть не позволяет. Иван Князев: Спасибо большое. Тамара Шорникова: Спасибо за звонок. Еще несколько СМС почитаем, о чем пишут. Ставропольский край: «Аптеки категорически не хотят брать дешевые лекарства. И управы на них нет». Пермская область: «За 3 года 50-рублевые лекарства подорожали в 5 раз». И многие в связи с этим тоже пишут о так называемых контрактах аптечных производителей, аптечных сотрудников, сетей с производителями. Как им сейчас действовать? Как выглядят эти контракты? Когда аптечные сети обязуются как-то рекламировать, продвигать тот или иной препарат, как это выглядит вообще? Иван Глушков: Аптечная сеть договаривается с производителем о выплате некоторого бонуса, сумма которого привязана к объему продаж препарата этого производителя в этой аптечной сети. Юридическая сторона вопроса может быть разная. Но смысл остается один и тот же. Иван Князев: А что это дает? Я не очень понял эту схему. Иван Глушков: Кому? Иван Князев: И аптеке, и производителю. Иван Глушков: Производитель получает некоторую гарантию объема продаж. Иван Князев: То, что у него будет сбыт? Иван Глушков: Да. Аптека получает дополнительную прибыль. На самом деле не секрет, что большое количество аптек сейчас уже отказались от наценки и зарабатывают не за счет наценки (так называемый фронт маржи), а за счет тех денег, которые они получают от производителя. Косвенно, кстати, в этом выигрывает и потребитель, потому что потребитель получает препараты почти по цене производителя. Иван Князев: Это как раз и хотел спросить. На цене в конечном итоге это как отражается? Если так, то хорошо. Тамара Шорникова: И, опять же, в этом документе говорится и про этот контракт. Тоже пытаются как-то с ним работать, какие-то максимальные бонусы выставлять и так далее. Если отменить, как-то повлиять на отмену системы контрактов, появится больше доступных лекарств в аптеках? Иван Глушков: Повторю то, что я говорил 3 минуты назад. Это один кусочек паззла. Отмена маркетинговых договоров… Смотрите, у нас похожая норма есть в законе о госрегулировании торговой деятельности, которая действует на торговлю продуктами. После того, как были введены ограничения на похожие механизмы взаимодействия между поставщиками и торговыми сетями, у нас больше дешевых продуктов стало в сетях? Вы заметили, что их стало больше? Тамара Шорникова: Мы уже с вами паззла назвали за время нашего короткого разговора. Иван Князев: Ставропольский край еще один паззл, одно решение подкинул: «Аптеки должны быть государственными. Цены будут фиксированными, регулируемыми. Государство будет заботиться. И никакого вам бизнеса». Иван Глушков: Да. И еще можно сказать, что производители должны быть государственные. Но после этого не жаловаться, что в этих аптеках только те лекарства, которые эти производители умеют производить. Это тупиковый путь, не решение вопроса. Тамара Шорникова: Валентину послушаем. Оренбургская область. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Я хочу сказать, как поднимают производители цены на самые простые и дешевые лекарства. Вот я постоянно покупаю цитрамон, мукалтин. Пластинками отдельными в аптеках продавались. В пределах 8-9 рублей каждая пластинка. Так что сейчас? Я все аптеки обзвонила. Нигде нет пластинками отдельными. А что они делают? Кладут в коробочку по 2 пластиночки по 8 рублей и продают уже по 70. Каждое лекарство 70, а то и выше. Вот это что, хитрость такая производителей? Мы и за коробочку должны платить 50 рублей? Также масло облепиховое натуральное. 100 миллилитров. Несколько лет, даже 2 года назад, оно стоило около 200 рублей. Сейчас 450. Нам раньше говорили: «Почему лекарства дорожают? Потому что импортная составляющая». Но какая импортная компонента в облепиховом масле? В 2 с лишним раза подняли. Тамара Шорникова: Да, спасибо большое. А можно как-то действительно объяснить сильный рост именно в таком сегменте? Иван Князев: Если только не инфляция. Иван Глушков: С дешевыми лекарственными препаратами? Тамара Шорникова: Да. Иван Глушков: Смотрите, дешевые лекарственные препараты – две разные ситуации: препараты жизненно важные, на которые цена фиксированная, и препараты не жизненно важные, на которые государство цены не регулирует. Сначала с первыми. Для жизненно важных препаратов, если цена кратно увеличилась, то это прямое нарушение розничной точки. Потому что государство не разрешает продавать выше определенной цены плюс наценка. Второй возможный частый вариант – это когда для одного и того же действующего вещества производитель, который поставлял дешевый препарат, из-за того что цена очень низкая, перестал производить. В итоге на рынке остался такой же препарат, но другого производителя, который раньше смог зарегистрировать более высокую цену. Иван Князев: Получается дефицит препарата и дальше все рыночные механизмы.. Иван Глушков: Это следствие того, что у нас очень медленно работающий механизм госрегулирования, который не учитывает внутреннюю экономику производителя. Это раз. То, что касается истории с нерегулируемыми ценами, здесь мы опять возвращаемся к вопросу «Аптека – это торговая точка или это социальное учреждение, которое должно думать о здоровье пациента?» Как вы себе представляете? Владелец аптеки приходит к своим сотрудникам и говорит: «Слушайте, давайте подумаем, как нам поменьше заработать. Может, нам цены снизить?» Фантазийная история. Иван Князев: Давайте посмотрим, что жители наших городов думают о том, исчезают ли у них дешевые лекарства из аптек или не исчезают, заметили они это или нет. Прямо сейчас материал посмотрим. ОПРОС Тамара Шорникова: Хочется знаете, что спросить в связи с этими очень дешевыми препаратами, из того сегмента, который действительно стоит 6-8 рублей, и так далее? По интернету гуляет и периодически всплывает список препаратов. Он называется «Как можно лечиться очень дешево? Нас все обманывают» Под разными заголовками выходит. И там есть список очень дешевых препаратов, которые можно использовать взамен дорогих с тем же эффектом для здоровья, для лечения и так далее. Это действительно так? Или, может быть, хорошо, что постепенно исчезают дешевые препараты? Они просто уже изжили себя. Иван Глушков: Смотрите, как выглядит история. В цене упаковки на полке часть цены – это прибыль производителя либо аптеки, часть цены – это стоимость бренда и той рекламы, которую мы видим в телевизоре, а часть – это производственная себестоимость. Так вот, фармацевтика – такая отрасль, что здесь экономить можно только на качестве. Соответственно, ниже определенной границы цены – это гарантированно компромиссы с качеством. Русским языком: что получится с тобой, если ты эту таблетку выпьешь, никто не знает до того момента, пока ты не выпьешь, к сожалению. Соответственно, экономить можно за счет чего? За счет того, что ты покупаешь препарат компании, которая меньше тратит, например, на рекламу и построение своего бренда. Препарат будет, наверное, чуть-чуть дешевле, поскольку в стоимости упаковки не будет этой стоимости рекламы. Но вообще эти списки – это, конечно, такой популярный фейк. Другого слова не найдешь. Тамара Шорникова: А где тот ценовой порог, ниже которого действительно лекарства сомнительного качества? Иван Глушков: Невозможно сказать. Это по каждому препарату своя граница. Иван Князев: А вот доля этой рекламы, может, тоже все-таки какую-то роль играет в этом падении -7% в 2019 году на препараты до 50 рублей? Человек смотрит по телевизору, как ему из часа в час изо дня в день рекламируют вот такой чудодейственный препарат. К тому же наша телезрительница сказала: «Я доверяю. Дороже – значит лучше. К тому же импортный». Какая степень влияния у такого рода подхода в рекламировании того или иного препарата? Иван Глушков: Если бы реклама не влияла на потребителя, то рекламы бы не было. Потому что компании тратят деньги на рекламу потому, что они видят, как это влияет на потребительский спрос. Достаточно большая, конечно. Но здесь надо понимать, что до момента, пока человек достает кошелек на кассе, это все равно выбор потребителя: верить рекламе, верить провизору либо самостоятельно принимать решения. Тамара Шорникова: Сложно верить провизору, когда он скован каким-то контрактом. Иван Глушков: Слушайте, а сложно верить врачу, к которому вы приходите? Как надо иметь своего домашнего врача общей практики, которому ты веришь, который тебя ведет, в идеале надо бы, конечно, иметь своего провизора, который тебя знает, которому ты доверяешь, и слушать его. Тамара Шорникова: Юриста, молочника и так далее. Иван Глушков: Да. Да. Да. Иван Князев: Многое говорилось о том, что нужно развивать отечественного производителя лекарственных средств, поддерживать его и так далее. Это вообще осуществимые мечты и смогут ли наши отечественные производители подавать на рынок тот сегмент лекарств, который в низкой ценовой политике – до 50 рублей, до 150 рублей? Иван Глушков: Слушайте, сейчас 2 из 3 упаковок на рынке – они локального производства. 2/3. Это очень много. В верхнем ценовом сегменте доля российских производителей как раз меньше. Будет ли это не 2/3, а 80% в ближайшее время, посмотрим. Это зависит от очень большого количества причин. И государство многое делает для того, чтобы это произошло. Иван Князев: Я просто к чему? Это стандартная логика мышления: зачем мы будем покупать дорогие лекарства где-то за рубежом (в Америке, в Индии БАДы и так далее) – давайте делать свое. У нас будет все дешево. Так ли это? Иван Глушков: Не так. Фармацевтика – это тонкая химия. Здесь у нас себестоимость единицы продукта пропорциональна объему выпуска этого продукта. Если я произвожу лекарства немного, оно стоит дороже, чем если я произвожу его много. Базовая проблема в чем? Большинство препаратов в стране продаются в объеме 1-2 серии (100-200 тысяч упаковок). Это очень небольшие объемы. Производство таких объемов – это примерно как покупать заводской костюм или шить на заказ. На заказ тебе всегда будет дороже. Это тот самый случай. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Что может эту ситуацию переломить? Коротко еще. Иван Глушков: Какую? С ценой на лекарства, с себестоимостью? Тамара Шорникова: С желанием производителей выпускать больше хорошей продукции. Иван Князев: И дешевой желательно. Иван Глушков: За последние 4 года силами в том числе Минпромторга в стране появилось 3 десятка новых заводов. Производители ищут возможности для того, чтобы поставлять больший объем препаратов на рынок. Нормальная позиция для любого частного бизнеса. Отдельно говорить, что производители сели, им тепло, комфортно и они ничего не делают, нельзя. Это не так. Иван Князев: Хорошо. Спасибо. Иван Глушков, заместитель генерального директора Stada, был у нас в гостях. Нам осталось лишь только подвести итоги опроса, который мы запустили в начале нашей беседы. Тамара Шорникова: Да. Мы спросили у телезрителей: «Заметили ли вы исчезновение дешевых препаратов, дешевых лекарств из аптек?» Заметили 92%, нет – 8%. Такие итоги. Спасибо. Иван Князев: Спасибо.