Оксана Галькевич: Ну а тема следующая у нас вот какая. Говорят, что дети быстро растут. Но так ли быстро они становятся взрослыми, то есть самостоятельными, в том числе и финансово самодостаточными людьми? Вы знаете, любопытное исследование тут провела компания «Сбербанк страхование жизни» и выяснила, что средний возраст, когда дети в денежном плане становятся независимыми, в нашей стране это 26 лет. Я подчеркну еще раз: это средний возраст. В целом по стране ситуация значительно отличается от региона к региону. И вот смотрите, как это все выглядит. Получается, что раньше всех «встают на крыло», что называется, у нас ребята на Дальнем Востоке – еще до 25 лет даже. Большие молодцы в этом смысле хабаровчане, успевают как-то все основные вопросы решить. Следом Новосибирск, Владивосток и Махачкала – 25 лет. И совсем рядом с ними Красноярск и Иркутск. Москва и Северная столица где-то в центре этого списка находятся. А позже всех перестают принимать деньги от родителей в качестве какой-то помощи южане наши – Ростов-на-Дону, Краснодар и Астрахань. Ну, надо сказать, что этот опрос показал еще одну интересную ситуацию – он показал, что родители-то на самом деле сами очень долго не снимают своих детей с довольствия, продолжают помогать им деньгами, даже если сами не сказал много зарабатывают и даже когда дети уже «встали на крыло», стали самостоятельными. Чаще всего это опять же делают, судя по этому опросу, по этому исследованию, сибиряки – Барнаул, Омск и Новосибирск. Константин Чуриков: Ну, я думаю, они это делают не от хорошей жизни. Мы сейчас спросим наших экспертов. Михаил Черныш у нас на связи, первый заместитель директора Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН. Михаил Федорович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Михаил Черныш: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот раньше мы смотрели разные исследования, и из них вытекало, что, в принципе, у нас довольно инфантильная молодежь, эти миллениалы. Нам все социологические службы об этом докладывали. А тут получается несколько другая картина. Вот почему так вышло? 25 лет. До этого нам говорили, что некоторые даже до 35–40 живут с родителями. Оксана Галькевич: А 25 лет – это поздно или рано, по твоим ощущениям? Или нормально? Константин Чуриков: В принципе, это тоже, кстати, высоковато. Ну ладно. Михаил Черныш: Ну как вам сказать? Мне кажется, что это очень оптимистичная оценка – 25–26 лет. Давайте взглянем на 25-летних сегодня. Что, собственно говоря, они имеют? На что могут рассчитывать? Для них пример – рассчитывать на то, чтобы иметь собственное жилье, получить его? Вряд ли. Все-таки, по нашим данным, большинство молодых людей к 25 годам продолжают жить с родителями в родительском жилье. И это уже какая-то форма зависимости, причем очень серьезная форма зависимости. 50% молодых людей получают работу – ту самую работу, о которой говорят эксперты «Сбербанка», – благодаря родителям, знакомым или родственникам, то есть устраиваются по знакомству. Очень сложно сейчас выйти на рынок труда и получить работу. И это тоже, конечно, зависимость, потому что если что-то происходит, то куда идут молодые люди прежде всего за помощью? К родителям, конечно. Я понимаю, что имеют в виду эксперты «Сбербанка». 25 лет – это время, когда молодой человек наконец получает постоянную работу и постоянный доход. Однако постоянная работа и постоянный доход – это не та ситуация, при которой прекращаются трансферы от родителей. Родители продолжают помогать детям. И это потому, что статус, социально-экономический статус, достаточный для того, чтобы быть независимым, наши граждане получают в гораздо более позднем возрасте. Константин Чуриков: Соответственно, я имею в виду то, что одной зарплаты… Вот человек работает, у него есть зарплата какая-никакая. И это не значит независимость? Потому что он еще же с кем-то живет… Михаил Черныш: Ну конечно нет, конечно. Константин Чуриков: Понятно. Оксана Галькевич: Но, с другой стороны, смотрите, может быть, тогда семьи можно раньше создавать, чтобы как-то вырваться из-под опеки родителей? Потому что муж работает, жена работает, один заработок, другой – уже какая-то попытка все-таки должна быть самостоятельно двигаться в этой жизни, в своем направлении. А у нас этого не наблюдается. Михаил Черныш: Во-первых, семье надо где-то жить. Семья, если она хочет быть самостоятельной, должна взять ипотеку, ну, если нет свободного родительского жилья. А это уже серьезное обременение, в том числе и финансовое. Второй вопрос, вторая проблема, которая стоит перед молодой семьей, – дети. Как только рождаются дети, наши молодые семьи проваливаются в бедность. И здесь на помощь им снова приходят родители. Создание семьи – это еще один способ попасть в зависимость от родителей. Константин Чуриков: Следовательно, мы сейчас говорим не о том, что кто-то инфантильный или финансово незрелый, а о том, что просто такая экономическая ситуация в стране, при которой модель выживания – это все-таки помощь родственников? Михаил Черныш: Ну, во-первых, модель выживания и модель решения некоторых жизненных проблем. Это всегда опора на родственников, на трансферты со стороны родственников. Ну представим себе, что молодой человек хочет купить машину. Куда он пойдет, к кому он обратиться, для того чтобы получить какую-то материальную помощь для этой покупки? Ну конечно, к родителям. Может быть, пойдет в банк, но это обременение. К родителям пойти проще. Константин Чуриков: Либо в банк, либо к папе, да. Оксана Галькевич: Михаил Федорович, это интересная ситуация. То есть у родителей жить я могу, при этом буду искать возможность как-то машину покупать. Ну, как-то странно. Это ли не инфантилизм? Или это ли не сидение, простите, на шее у родителей, так еще и ножками поболтать? Хочешь машину, дружок? Давай… Михаил Черныш: Я бы не стал давать здесь моральных оценок. Мне кажется, здесь просто вот так устроен рынок труда, так устроена наша структура занятости, что молодой человек, если он только получил постоянную работу, он не может рассчитывать на финансовую самостоятельность. Он не может быть полностью самостоятельным в силу тех обстоятельств, в которых он находится. Вина ли его в этом? Ну, может быть, отчасти да. Но в основном – нет, потому что так устроена система, так устроен рынок труда. Константин Чуриков: Спасибо, спасибо. Оксана Галькевич: У нас есть звонок… Да, спасибо большое. На связи с нами был Михаил Черныш, первый заместитель директора Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук. И звонок мы должны принять. Лариса из Ростовской области. Константин Чуриков: Ладно, эсэмэска потом. Здравствуйте, Лариса. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Говорите. Зритель: Можно говорить? Константин Чуриков: Конечно. Зритель: Можно говорить? Оксана Галькевич: Можно, Лариса. Слушаем вас вместе со всей страной. Зритель: Вот вы ведете передачу. Почему в Сибири дети становятся раньше самостоятельными? Я считаю, что там развита промышленность гораздо больше, есть места, куда можно устроиться, получить профессию пораньше и заработать денежки. У нас в Ростовской области работы нет, нет медицины. Если в других регионах пособие по безработице 12 тысяч, то у нас было 1 500, а сейчас 4 500. Константин Чуриков: Лариса, это очень интересный феномен, потому что вы нам звоните не просто откуда-то, а вы нам звоните из края такого Черноземья. У вас очень богатая земля, у вас вообще большая история. Зритель: Земля богатая, но толку нет. Все очень дорого! А зарплаты мизерные – 15, 20 тысяч. Ну, 25 тысяч предлагают дальнобойщику. Ездить по всей стране за 25 тысяч. Константин Чуриков: Ну, это довольно адская работа. Спасибо за ваш звонок. Оксана, продолжаю просто нашу линию. Оксана Галькевич: Давай. Константин Чуриков: Кто инфантильный, а кто – нет? Вот хочешь решить проблему, хочешь сделать хорошо – сделай сам. Нам пишет зритель: «Построил сыну дом в 2013 году, а теперь живу для себя. Владимир, Краснодар». Понимаешь? Оксана Галькевич: В этом доме? Прекрасно! Константин Чуриков: Нет, в другом доме. Оксана Галькевич: А, отселил сына. Константин Чуриков: Сыну построил, отселил – и все! Понимаешь? Проблемы решаются и так. Оксана Галькевич: Давай строй два дома своим сыновьям. Отлично! Константин Чуриков: Ну, все впереди, Оксана. Не все сразу. Оксана Галькевич: Еще один эксперт у нас на связи – Михаил Кимович Беляев, эксперт Российского института стратегических исследований, кандидат экономических наук. Надорваться так просто родителям можно, знаешь, если всем квартиры покупать. Константин Чуриков: Михаил Кимович, рассудите нас. Оксана Галькевич: Да. Михаил Кимович, знаете, что я хотела сказать? Сейчас звонок был из Ростовской области, и зрительница сказала: «Вот в Сибири и на Дальнем Востоке – там понятно, им есть где работать, и зарплаты у них выше». Я думаю, сейчас позвонит Дальний Восток и Сибирь, скажут: «Так понятно, у них на Юге, – как Костя сказал, – край богатый, работа есть, на своем огороде два раза картошку собрать за сезон можно». Вот как на самом деле? От чего все-таки это зависит? Михаил Беляев: Здравствуйте. Ну конечно, не секрет, что у нас рынок труда напряженный, и для молодых он тоже не очень простой. Вы понимаете, все-таки все зависит от человека, который хочет на этой земле трудиться и устраивать свою собственную судьбу, свое собственное будущее. Вот я, как вы видите, не вчера родился. Мы любим сравнивать с советской властью период нынешний. Я вам скажу, что при советской власти тоже, в общем-то, для того чтобы молодой человек был обеспечен, надо было ему тоже пошевелить мозгами, потрудиться, получить образование. И первая зарплата у молодого человека, если он не становился к станку на предприятии, была тоже, в общем-то, можно сказать, не совсем роскошная. И родители ему помогали. Но потом он продвигался. Вот в чем все дело. Я хочу перескочить немножко на другой момент. Почему надо двигаться? Есть такое понятие «социальная мобильность». Если Лариса из Ростова-на-Дону считает, что в Сибири полно таких мест, которые шоколадные, по ее мнению, то почему бы не передвинуться туда и там почему бы не поработать? Если мы возьмем нелюбимую нами Америку, то мы понимаем, что там человек за всю свою трудовую жизнь меняет 4–5 мест жительства – в зависимости от того, где он находит более выгодные условия работы. И там, наоборот, если человек в течение пяти лет никуда не переместился и не поменял позицию свою рабочую, то считается, что этот человек бесперспективный. Надо двигаться, надо получать образование, надо перемещаться по стране, надо уметь… Ну, тут связано, правда, и с рынком жилья. Константин Чуриков: Конечно. Михаил Кимович, вот такой вопрос: а двигаться куда? Понимаете, двигаться в Москву или двигаться в ту самую Америку, где проще? Михаил Беляев: Вот видите, Ларисе понравилась Сибирь и Дальний Восток. Понимаете, tastes differ, как известно, вкусны разнятся. Но я вам хочу сказать тут, правда, не про работу, а про то, где лучше. Это я по высшему образованию скажу. Я уже подзабыл точно данные, но, допустим, люди, которые работают на периферии, учились в университетах, им кажется, что университеты центральные намного лучше, это предел их мечтаний. Те, кто учится в центре, почему-то думают, что зарубежные университеты лучше. Тот, кто уехал учиться за рубеж, иногда считает, что зря они туда уехали, все-таки у нас МГУ, который сейчас вошел в сотню лучших университетов… Константин Чуриков: 75-е место, я смотрю. Михаил Беляев: То есть, вы понимаете, все зависит от того, как вы на рынке труда… Понимаете, трудоустройство – это такая же работа, как и работа. И ваша работа зависит от того, как вы поработали над своим трудоустройством. Оксана Галькевич: Вы знаете, Михаил Кимович, у меня еще такой вопрос, такой поворот в этой ситуации. А когда еще не пробовать, не искать, не двигаться, как вы говорите, как не в молодости? Ну понятно, Лариса бабушка, мама, она жалеет младшее поколение. Но молодое-то поколение может себя особо и не жалеть. Уж надо вставать со стула, с маминого дивана – и вперед! Константин Чуриков: На диван жены. Оксана Галькевич: Да хоть так, Костя. Только на своем, а не на мамкином. Михаил Беляев: Ну, у нас, конечно, патернализм развит. Мы строим детям и дом, старались и машину купить, и так далее, и так далее. Мы детишек опекаем до тех пор… Как говорят: «С детьми трудно первые 40 лет». Оксана Галькевич: Ой! Да вы что? Константин Чуриков: Ты не знала, да? Оксана Галькевич: У меня все прямо все упало, Михаил Кимович! До 40 лет я не готова. Михаил Беляев: Тем не менее, конечно, надо шевелиться, надо двигаться. Я не говорю, что все удастся, что стоит куда-то уехать – и ты сразу там уже приобретешь финансовое благополучие. Но никто к тебе не придет домой, никто тебе ничего не предложит, если ты сам не начнешь двигаться. Понимаете, я начинал младшим научным сотрудником в Академии наук. Зарплата была очень скромная. Я занимался переводами и не стеснялся рать дополнительную работу. Полночи сидел, за пишущей машинкой сидел, стучал, переводил. И ничего. Я, кстати, и грузчиком работал в свое время. Константин Чуриков: Вот! Я в свое время ди-джеем в ночном клубе работал. И нормально, ничего. Оксана Галькевич: Во всех семьях есть такие истории, да-да-да. Молодец! У нас звоночки есть, Михаил Кимович, давайте вместе выслушаем. Лидия из Курска. Лидия, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Оксана Галькевич: Добрый. Зритель: Я хочу высказаться по теме. Я считаю, что неправильно делают родители, которые опекают своих детей чуть ли не до старости. Я одинокая мать, я воспитывала сына одна в условиях общежития, где мы жили с ним вдвоем в одиннадцатиметровой комнате. Получив образование, он… Константин Чуриков: Ой, связь плохая, к сожалению. Ну, мы поняли мысль. Оксана Галькевич: Позиция ясна. Константин Чуриков: То есть сложные обстоятельства (вот какой вывод делаем), они так или иначе человека должны как бы подстегивать и выталкивать, да? А если все слишком хорошо в семье, то какой смысл тебе развиваться, что-то искать и так далее? Папа с мамой тебя приютят. Оксана Галькевич: Да в любой ситуации должны обстоятельства поддергивать тебя и выталкивать куда-то. Михаил Беляев: Нет, по-разному. Тут я не очень согласен. Бывает, что иногда и в таких достаточно благополучных семьях дети понимают, что им надо двигаться вперед. И я знаю немало таких людей из очень обеспеченных семей, которые могли бы, наверное, ничего не делать на два поколения вперед. Я просто фамилии называть не буду. И наоборот – те люди, которые жили в стесненных обстоятельствах, они как-то теряют инициативу и говорят: «Ну, мы жили в таких условиях, ничего не видели, ничего не знаем. И знать ничего не хотим. И нам все равно ничего в этой жизни не светит», – как раз деморализующие. То есть мы не берем крайние вещи – и те, и те. Мы говорим о среднем. А средние… Еще раз повторю эту формулу: успешное трудоустройство – это труд, это отдельный труд. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое. Константин Чуриков: Это правда. Спасибо. Михаил Беляев, эксперт Российского института стратегических исследований, кандидат экономических наук. Оксана Галькевич: Прежде чем мы уйдем от этой темы, я думаю, что надо сказать и о родителях… Константин Чуриков: О детях. Оксана Галькевич: …о детях, которые поддерживают родителей. Такие тоже есть. Если графику успеем показать, то можно об этом рассказать тоже. И таких на самом деле больше половины. И эти ребята – молодцы! Мне кажется, вот это правильная установка как раз. Константин Чуриков: Конечно, безусловно. Оксана Галькевич: Быстрее встать на ноги и уже родителям своим помогать, а не сидеть, знаете, до какого-то возраста и говорить: «Тяжело, жизнь не складывается». Да, Костя? Константин Чуриков: Ну, это если удалось. Понимаешь? Оксана Галькевич: Конечно. Константин Чуриков: У всех разные ситуации. Оксана Галькевич: Ну, тебе же удалось. Все хорошо. Ты молодец!