Иван Князев: У нас на связи Станислав Симонов, экскурсовод-москвовед. Станислав Юрьевич, здравствуйте! Ксения Сакурова: Здравствуйте! Станислав Симонов: Здравствуйте! Иван Князев: При этом Станислав хорошо знает историю. Станислав Юрьевич, вот мы сегодня, в самом начале это часа, рассказывали о известных российских меценатах. А что у нас сейчас? Что у нас сейчас происходит в этом направлении? Куда это все делось? Станислав Симонов: Ну вообще, история меценатства на Руси, она очень древняя. Вот официально принято считать, что с 996-го года, при еще Владимире, уже появилось такое направление. И, соответственно, оно начало развиваться, и уже десятину выделяло государство церкви. Потом, значит, уже при Петре это все дело продолжалось. XIX век, при Александре I, при жене Павла I. Что происходит сейчас? Ну, все так очень странно. Дело в том, что меценаты не перевелись. Меценаты существуют. Но очень много мошенников. У нас как-то так, время пришло такое, что мошенники под видом меценатов просто зарабатывают тупо деньги. Потом не очень понятно, куда деваются эти деньги. Потому что все по телевизору об этом говорят: «Давайте детям вот, онкологическим больным, с такими-то заболеваниями, с такими-то заболеваниями. Дайте вот средства». Ну, видимо, кто-то переводит. Но кто переводит, сколько переводит, и, самое главное, что с этими деньгами происходит дальше, мы не знаем. Поэтому, конечно, это очень здорово останавливает людей в желании помочь близкому. Ну и самое главное. Ведь меценатство – это не только болезнь вылечить, это ведь и развитие искусства. Ну вот давайте вспомним. Иван Князев: Наука, медицина, конечно. Станислав Симонов: Савва Тимофеевич Морозов вложил во МХАТ… Простите? Иван Князев: Да, науки, медицины в том числе. Станислав Симонов: 600 тысяч рублей, 20 миллионов долларов по нынешнему состоянию курса. Ну а вот где у нас эти меценаты, которые вкладывают в искусство, в театр, музыку, живопись, в архитектуру, в конце концов. Да куда угодно. Это же, как бы, духовная история. У нас падает духовная составляющая, падает, исчезают меценаты. Иван Князев: Станислав Юрьевич, я прошу прощения, Ксения, а вот Савву Мамонтова, Морозова, братьев Третьяковых, ведь их же никто не заставлял, да? Никто не приходил, говорил, что, вот, нужно, мол, построить там больницу, приют или еще что-то? Станислав Симонов: Вы знаете, ведь вот с Третьяковым, например, история-то была очень смешная, на самом деле. У него душевный порыв был огромный. И ведь он начал с того, что он начал коллекционировать западноевропейское искусство. Это привело к тому, что ему все фальшивые картины, какие только были в Европе, просто сгружали, буквально вагонами. Когда стало понятно, что это все фальшак, и тогда он начал собирать у живых художников. Не очень разбираясь в этом, но желая дальше продолжать свое меценатство, он начал у художников живых это дело все покупать, чтоб быть точно уверенным в том, что ты покупаешь реальную картину, не поддельную. Ну вот просто душевный порыв был. Причем, массовый душевный порыв. Вот у нас как-то сейчас не очень наблюдается. Ксения Сакурова: Вы знаете, вот вы сказали, что сейчас это не наблюдается. Но я вот смотрю, там, журнал «Forbes» каждый год публикует рейтинги, в том числе, благотворителей, в том числе и российских. Но почему-то мы про это не говорим. И почему-то к ним все равно очень много вопросов, к этим людям. Это очень богатые люди, да там, из списков самых богатых людей России. Они действительно поддерживают и искусство. Кто-то создает специальные фонды как раз для артистов, и так далее. Но, во-первых, это почему-то не очень на слуху. А когда это оказывается на слуху, вызывает у большого количества людей, правда, вопросы какие-то. Правда ли это благотворительность, а не что-то другое? Иван Князев: Как нам вообще вот это все вернуть в нашу культуру? Чтобы это встало на нормальные такие, цивилизованные, я не знаю, исторические рельсы? Станислав Симонов: Так надо вспомнить, вы правильно сказали про исторические рельсы, давайте вспомним, что было раньше. 996-й год. Князь Владимир занимается благотворительностью. Значит, если у нас сейчас, ведь у нас все с головы идет, если у нас нет поддержки сверху вот этого явления, оно и будет в таком состоянии. Значит, это, видимо, должно быть государство, верхняя часть государства должна прекрасно понимать, что без их инициативы внизу все это будет потихонечку разваливаться. Ну всегда было так. Иван Князев: Ну внизу-то не разваливается. Обычный народ помогает. Ксения Сакурова: Да, нам пишут. Иван Князев: Миллион сообщений, да. Ксения Сакурова: Много сообщений. Иван Князев: И звонят люди в прямой эфир. Станислав Симонов: Да я с вами согласен. Проблема-то заключается, мы же с вами начинали с того, что, куда идут эти деньги? Иван Князев: Ну да. Станислав Симонов: Что с ними делают? Кто ими распоряжается? Ну покажите мне эти данные. Их нет. Вот если бы хотя бы их публиковать, что такой-то дал пять рублей, организация – вот столько-то. А на эти сто рублей сделали вот столько-то. Ну, массовая публикация должна быть, тогда человек потянется, конечно, к этому. Ксения Сакурова: Станислав Юрьевич, а может дело в том, что вот раньше все эти меценаты, в основном это были купцы. А купцы были людьми очень набожными, опять же, в массе своей. И может быть, это просто было сильное влияние православия? Иван Князев: Религиозное. Ксения Сакурова: Да, сильное религиозное влияние? И в этом все дело? Станислав Симонов: Конечно, и в этом дело тоже. Безусловно. Потому что, что такое благотворительность? Я помогаю ближнему почему? Потому что есть законы духовные. Одной веры, другой, не важно, какая это вера, православная, мусульманская, иудейская или какая-то еще, но я помогаю господу и себе, в том числе. Ну, господу, в широком смысле, конечно, в зависимости от веры. Иван Князев: Да, спасибо. Ксения Сакурова: Спасибо огромное! Иван Князев: Станислав Симонов, экскурсовод-москвовед, был с нами на связи.