Константин Чуриков: А сейчас о том, чего мы боимся. Левада-Центр провел очередной опрос россиян. Вот эти страхи сейчас появятся перед вами. В топы попали по итогам этого опроса: болезнь близких и детей, это 1-е место, сейчас, я думаю, мы это увидим. Это уже вы видите, вот за моей спиной. На 2-м месте мировая война. И, совершенно неожиданно, на 3-е место вдруг (а исследования проводятся не первый год) выскочил страх произвола властей. Дальше у нас идут опасения собственной болезни, боязнь бедности. Вот интересны и постоянные такие, не проходящие страхи наших граждан, их нет в этой таблице, но люди у нас по-прежнему боятся потерять работу, потерять сбережения и постареть. Сейчас об этом поговорим с нашим следующим экспертом. Марина Калинина: Да, сейчас об этом поговорим с экспертом. Павел Салин у нас на связи, директор центра политических исследований Финансового университета. Павел Борисович, приветствуем вас. Павел Салин: Добрый день. Константин Чуриков: Здравствуйте. Павел Борисович, вот все обратили внимание, что внезапно выросла доля тех, кого пугает, страшит произвол властей. Как вы думаете, с чем это связано? Павел Салин: Это связано с летними событиями, с протестами и с жесткой реакцией властей на эти протесты. И, самое главное, с тем, откуда население получает информацию. Потому что если бы оно ориентировалось на телевизионную картинку, то, наверное, этот страх не был бы столь ярко выражен. А вот это смещение источников информации, смещение потребления информации гражданами от телевидения в Интернет – оно отразилось и в данных данного опроса. Потому что то, как реакция властей освещалась по телевидению, ну, практически не освещалась, и то, как она освещалась в Интернете и освещается, это две большие разницы. И видно по этому опросу, что население больше ориентируется на ту точку зрения, которая транслируется в Интернете. О том, что власть действует необоснованно жестко и что каждый житель России в принципе может быть необоснованно подвергнут какому-то силовому воздействию. Марина Калинина: А пенсионная реформа как-то повлияла на эти показатели? Павел Салин: Пенсионная реформа именно на показатель произвольных действий власти – прямо вряд ли повлияла. Потому что тогда бы в прошлом году уже было заметно смещение. Он повлиял на другой показатель. На то, что население чувствует себя все менее уверенно в завтрашнем дне. Т. е. то, что нет какой-то уверенности в будущем. На это пенсионная реформа повлияла. А что касается страха перед произволом властей – нет, это целиком от летних и осенних событий. Константин Чуриков: Я просто еще раз, и зрителям, и нам всем, еще раз подчеркну, какие параметры выросли по опасениям. Страх произвола властей, боязнь заболеть ВИЧ или СПИДом и боязнь мировой войны. Вот об этом вас хочу спросить. Почему вот этих опасений все больше? Марина Калинина: Боязнь мировой войны, кстати, выросла в 2 раза почти. Павел Салин: Да, но с мировой войной здесь тоже понятно. Если брать внутриполитическую ситуацию, то здесь население, как уже говорилось, ориентируется не столько и не только на телевизионную картинку, сколько на собственное ощущение, на социальные сети в Интернете, на социальные сети живые: сети общения, потому что в мегаполисах события лета-осени активно обсуждаются и между людьми. А вот что касается отношения к внешней политике, то здесь целиком заметно влияние телевизионной картинки. У нас телевизионная картинка за последний год существенно изменилась. Т. е. вот эта концепция осажденной крепости вновь эксплуатируется, но уже в контексте отказа, выхода Америки из договоров по разоружению и все прочее. Константин Чуриков: Подождите, вы хотите сказать, что когда, например, людям, нашим гражданам, демонстрируются новые виды вооружений, наш, я не знаю, ядерный щит, – после этого какая реакция у людей? Они чувствуют себя под защитой или у них возникает страх? Павел Салин: Опросы этого и прошлого года продемонстрировали, что у значительной части населения, в первую очередь у женской аудитории, это вызывает страх. А у мужчин это вызывает страх гораздо меньше. Но демонстрация новых видов вооружений была же весной прошлого года, и это отразили летние опросы прошлого года. А опросы этого года отражают ту информационную повестку телевизионную, которую люди видели с осени прошлого года по лето этого года. А там уже новых вооружений было гораздо меньше. Все-таки это мартовский, по март 2018 года был. Поэтому – нет. Вот сейчас то, что люди боятся войны, это следствие того, что по телевизору говорят: «Все, сейчас система контроля над ядерными вооружениями разрушается, мир погружается в хаос» и все прочее. Константин Чуриков: Спасибо большое. Павел Салин, директор центра политических исследований Финансового университета. Нам зритель пишет из Москвы: «Тем, кто у нас живет, уже нечего бояться». Ну, правда, уже какая-то закалка, наверное, должна прийти. Марина Калинина: Давай послушаем, Алексей из Мордовии нам дозвонился. Алексей, здравствуйте. Константин Чуриков: Алексей, здравствуйте. Вы чего боитесь? Марина Калинина: Какие у вас страхи? Зритель: Произвол властей. Марина Калинина: Так. Зритель: Этот произвол на самом деле очень актуален. Добиться какого-то приемлемого решения от власти абсолютно невозможно. И в частности, произвол судебной власти. Что творится просто в судах – это проблема, которая актуальна для всей страны. Поэтому у нас и «пьяных мальчиков» шестилетних давят тети, и так дальше. Везде и во всем – это просто пренебрежение законом. Вопрос этот можно озвучить так: «Для кого закон не писан? Именно для власти закон и не писан». Константин Чуриков: Скажите, а вы в данном случае говорите как телезритель, просто читатель разных ресурсов? Или вас напрямую этот произвол как-то затронул? Зритель: И напрямую затронул. И не только меня, а и близких довольно-таки, и знакомых людей этот вопрос затронул. И напрямую – это вообще. Я могу предоставить документы, абсолютно доказывающие вот эти все мои требования. Константин Чуриков: Ладно. Спасибо за ваш звонок. Мы просто сейчас не успеем эти документы все посмотреть. Марина Калинина: Спасибо. У нас на связи еще один эксперт: Алексей Рощин, директор центра социологии и социальной психологии при Московском институте экономики и управления в промышленности. Алексей Валентинович, здравствуйте. Алексей Рощин: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Марина Калинина: Вы чего боитесь, Алексей? Алексей Рощин: Ну, как, я боюсь, как все, я думаю, того, что ситуация рано или поздно пойдет вразнос и мы все столкнемся с хаосом. Потому что понятно, что ситуация крайне неустойчива. И никаких, главное, планов по выходу из нее никто почему-то нам не предъявляет. Константин Чуриков: Алексей Валентинович, а не занимаемся ли мы вместе с Левада-Центром, который проводил это исследование, и мы со всеми россиянами опрошенными, каким-то, извините за выражение, паникерством? Т. е. где здесь… Марина Калинина: Т. е. ты хочешь сказать, что не все так плохо. Константин Чуриков: Нет, я просто хочу спросить. Потому что, смотрите, были предложены какие-то варианты ответа, да? Или люди спонтанно называли. Но людей же об этом спрашивали. Вот как здесь отличить сиюминутное что-то такое, связанное с этим исследованием, от того, что реально беспокоит людей? Алексей Рощин: На самом деле как раз открытые вопросы на то и направлены, чтобы, так сказать, не программировать реакцию, а именно выявить, что люди сами говорят, что у них реально на уме. И вот мы получаем то, что люди действительно все-таки опасаются именно такой неопределенности, а соответственно любая неизвестность пугает и как бы вызывает работать фантазию. Я думаю, проблема-то основная у нас в том, что все-таки очень плохо с образом будущего. У нас власти хорошо рассказывают о том, что они сейчас делают, как они борются с какими-то текущими напастями, такого типа как борются с происками коварного Запада. А вот того, что как мы хотим сделать, к чему мы идем, какое будущее нас ожидает и что в нем будет такого хорошего и прекрасного по отношению к тому, что сейчас, – это почти напрочь отсутствует. Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что если бы мы видели этот свет в конце туннеля, то даже к сегодняшним, текущим проблемам относились бы по-другому и по-другому бы отвечали социологам, да? Алексей Рощин: Конечно. Т. е. тогда был бы понятен и вектор движения. Куда идем, зачем, чего мы хотим добиться в итоге и т. д. А так получается, что это совершенно непонятно. При том, что и существующая ситуация тоже мало кого устраивает. И из-за этого такое ощущение зависания над пропастью. Соответственно, людей, конечно, пугает. Марина Калинина: Алексей Валентинович, но обещаний-то как раз от властей очень много, какое у нас будет светлое будущее. Алексей Рощин: Но обещания – они какие-то очень линейные. Т. е. обещания типа того, что «не волнуйтесь, хуже не будет». А надо людям знать, а что будет лучше. Что изменится. Самый простой пример: при социализме мы все привыкли, что мы идем к коммунизму. Там, где не будет денег, все будут дружные и веселые, и т. д. Т. е. мы понимали, к чему хотя бы… Марина Калинина: Но в общем мы к этому пришли: денег нет. Алексей Рощин: Да, вот мы к этому в итоге и пришли. Но это тоже мало кому нравится. И соответственно, получается, что вот этой сформулированной как бы повестки будущего – ее нет. И из-за этого и происходят все эти… Тем более, что на самом деле, если бы еще при этом росло благосостояние, как говорится, людей, они бы спокойно относились. Но ведь доходы населения не растут уже почти 6 лет. И соответственно это на фоне экономического ухудшения еще и политическая неясность. Это людей действительно пугает. Константин Чуриков: Спасибо, Алексей Валентинович, что вы прояснили эту неясность. Алексей Рощин, директор центра социологии и социальной психологии при Московском институте экономики управления и промышленности. У нас сейчас звонок. Нам звонит Тамара из Воронежа. Тамара, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Знаете, я вот одна… Константин Чуриков: …Но говорят: мужчина должен опасаться, а женщина бояться. Вы чего боитесь? Зритель: …Дело в том, что я одна воспитала двух детей и как-то уже научилась мыслить в свое время немножко по-мужски. Но мне уже 75 лет, и от меня мало что зависит в этой жизни, понимаете? Здоровье потеряно, пенсия очень маленькая, смешная: 9 тысяч. Я уже боюсь не бедности. Бедность уже пришла, понимаете? Я работала, пока могла работать, работала, как-то сводила концы с концами. Теперь я уже боюсь нищеты. А все вот эти ваши вопросы, они складываются из этого. Произвол властей – это бедность и т. д., нищета. Произвол властей ведь не только в том, что они там дубинкой на дураков помахали, которые вышли непонятно за что. В основном-то произвол – это пенсионная реформа, это накопительная часть пенсии, которой нас лишили. Это все тоже произвол властей. Во всяком случае, я так понимаю. Может быть, я неправа. Константин Чуриков: Нет, спасибо как раз за ваше мнение. Нам каждое мнение в эфире очень важно. Спасибо большое, Тамара. «Войны боятся в основном те, кто смотрит телевизор, в основном пенсионеры, которые смотрят эти телепрограммы». Телевизор смотрят не только пенсионеры. «Пенсия 9 тысяч, боюсь заболеть» – Тверская область. И вот у нас Тверская область же боится депутатов. Такой страх перед законодательной властью. Переходим.