Константин Чуриков: Тот самый массовый расстрел в воинской части под Читой в Забайкалье. Что это было? Официальная версия Минобороны – нервный срыв, который не связан с обстоятельствами службы. Но вот газета «Коммерсант» пишет о том, что там все-таки были неуставные отношения. По ее данным, Военное следственное управление СК проверяет версию о травле, что сослуживцы, мол, издевались над этим солдатом из-за его национальности. Версию о дедовщине считает приоритетной и отец подозреваемого. Сейчас будем беседовать на эту тему с Сергеем Кривенко, руководителем правозащитной инициативы «Гражданин и армия», он у нас на связи. Сергей Владимирович, здравствуйте. Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Сергей Владимирович, нам активно в последние вообще годы, как только срок службы уменьшился до одного года, рассказывали, что с дедовщиной покончено, ее больше нет, некому там издеваться над солдатами-срочниками. Вот этот конкретный случай – это исключение из правил? Или действительно дедовщина сегодня в армии цветет? Сергей Кривенко: Дедовщины как таковой, в старом ее понимании, действительно нет. Как повсеместное господство старослужащих над младшеслужащими. Но насилие в армии осталось и никуда не делось. Те реформы, которые произошли с 2008 по 2012 годы, очень серьезно оздоровили армию. Они позволили уйти от дедовщины и довольно серьезно сократить уровень насилия. Но он, к сожалению, остается еще довольно высоким. И очень большим минусом является то, что в последние годы Министерство обороны довольно сильно закрылось. Не публикуется уже в течение 10 лет сводка, статистика правонарушений, которые происходят в армии. Не публикуются данные, статистика, гибели военнослужащих. Поэтому мы знаем только эпизодически о тех случаях, которые проявляются. Марина Калинина: Вы говорите, что дедовщины сейчас нет. При этом вы говорите, что не публикуются данные. Может быть, просто эта информация стала недоступной, и все? А она так и осталась, эта дедовщина пресловутая? Сергей Кривенко: Здесь все-таки очень важно употреблять правильные термины. Дедовщина – это господство, это такая система управления в казарме, когда господствуют старослужащие. И эта система ушла. В связи с переходом с двух… Марина Калинина: Но теперь командиры господствуют. Сергей Кривенко: Да. Теперь господствуют в некоторых частях и командиры, прибегают к насилию. В некоторых частях складываются группировки солдат, которые, что называется, держат казарму. Но они складываются по разным причинам. И по национальному признаку, по признаку местничества: приходит какая-то сплоченная группировка солдат в армию из какой-то местности. По совершенно различным и случайным вещам. Потому что реформа в армии не завершена. И поэтому вот эти случаи насилия, к сожалению, и происходят. Константин Чуриков: Извините, что вас перебиваю. СМИ пишут, Ура.ру, например, поговорило с бывшим солдатом-срочником этой части. Он говорит, что вот тот самый лейтенант, которого в том числе застрелил Шамсутдинов, вообще регулярно унижал военнослужащих. В частности, якобы постоянно требовал, чтобы ему купили что-то поесть, заставлял солдат по 5 часов подряд снимать и надевать защитный костюм. Скажите, вот против этого лома какой есть прием? Т. е. кто должен следить за тем, как взаимодействуют руководящие военнослужащие и рядовые? Кто-то же должен? Сергей Кривенко: Да, это и есть большая проблема. К сожалению, в армии так и не создано вот это управляющее звено, которое должно непосредственно и только заниматься этим вопросом: следить за состоянием личного состава, за его моральным обликом, за его готовностью. К сожалению, в армии этого нет. И опять все по-прежнему лежит только на одном командире. Если командир успевает это все делать. А на нем лежит все: и обеспечение работы воинской части, и боевая подготовка, и все, много-много других вопросов. Поэтому, когда командир плохо выполняет свои обязанности, возникают эти проблемы. И, конечно, в конкретном случае надо еще будет разбираться, и, надеюсь, следствие правильно разберется. Но большая вероятность того, что действительно это связано с тем, что называлось раньше неуставными отношениями в армии. Мы очень часто сталкиваемся: военнослужащие как по контракту, так и по призыву говорят о переработке. О том, что их бесконечно ставят в наряды, идет переработка служебного времени. Повсеместно идут звонки об этом. Марина Калинина: Сергей Владимирович, в данной ситуации мог бы помочь какой-нибудь, не знаю, психолог, какая-то психологическая служба? Чтобы в армии с такими людьми работали, чтобы с ними общались, чтобы понимать, что у них вообще в головах происходит. Сергей Кривенко: Служба психологической поддержки существует в армии. Но, к сожалению, в последние годы тоже была сокращена. Она развивалась в 2010, 2011, 2012 годах. Но сейчас сокращена. И тоже, как идут многие сообщения из многих частей, психологов недостаточно. Просто недостаточно в частях. Константин Чуриков: Да, спасибо вам большое. Сергей Кривенко, руководитель правозащитной инициативы «Гражданин и армия». У нас еще много сообщений и много звонков. Сейчас послушаем Виктора из Алтайского края. Виктор, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Марина Калинина: Слушаем вас. Зритель: В армии дедовщина была, она и есть, но она и будет. Я служил в 1972-1974 два года, но дедовщина была. Она хоть маленько воспитывает и маленько молодежь чему-то учит. А сейчас что? Он пришел на год. Он, во-первых, пришел неподготовленный… Константин Чуриков: Виктор, подождите, я не понял. Воспитывает служба или дедовщина? Зритель: И служба, и дедовщина. И замполиты были, и все – да, вот это все вместе делает хорошего солдатика. Константин Чуриков: Но вот видите, какой солдатик получился: расстрелял сослуживцев. Давайте еще Юрия послушаем. Зритель: А у нас тоже, в мои годы, точно так же бегали. Бегали и искали всей ротой, всем батальоном. И с территории сбегали. И с автоматами сбегали, и все. Константин Чуриков: Понятно. Давайте еще Юрию дадим высказаться. Юрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я бы, в отличие от эксперта, я делегировал ситуацию в нашей российской армии. Наберите, пожалуйста, в Ютьюб «дедовщина в российской армии», и прямо увидите выложенные ролики дедов, которые издеваются над молодыми солдатами. Это большое оперативное поле для военной прокуратуры. Тем более в тех «медвежьих углах», о которых мы обсуждаем. Дедовщина есть, и она никуда не исчезла. Пусть даже как исключение из правил, но тем не менее. У меня тоже были, когда я служил, такой случай был, когда военнослужащий, уже старослужащий, захватил автомат у часового и почти расстрелял своих обидчиков, которые были равны ему по призыву. Это прежде всего попустительство офицерского состава, который сейчас пытается все-таки хоть на психологический срыв, когда они всю ответственность и все воспитание возлагают на сержантов. Не забывайте, что у нас были строительные части, куда непосредственно направлялись те бывшие судимые в молодые годы потенциальные военнослужащие. Сейчас эти подсудимые поступают в обычные войска. Может, за исключением в десантных войсках и в РВСН их нет, но тем не менее устанавливают тюремные порядки в других частях. Константин Чуриков: Юрий, понятно. Но вы знаете, вообще у этого юноши была довольно чистая до сих пор биография. Он хотел служить, он даже планировал перейти на контракт и вообще с детства мечтал, как пишут наши коллеги-журналисты, быть военнослужащим. Спасибо. Марина Калинина: У нас следующий эксперт, Андрей Быстров. Константин Чуриков: Следующий эксперт – Андрей Быстров, академик Академии военных наук России. Андрей Владимирович, здравствуйте. Андрей Быстров: Здравствуйте. Марина Калинина: Здравствуйте. Константин Чуриков: Андрей Владимирович, вот говорится, что при прохождении призывной комиссии Рамилю Шамсутдинову поставили вторую группу нервно-психической устойчивости. Т. е. срыв возможен только в состоянии стресса, длительного стресса и без помощи психолога. Кто эти группы устанавливает? Кто решает, с какой психикой и какой военнослужащий где может служить и чем заниматься? Андрей Быстров: Вы знаете, у нас медицинские комиссии существуют при военкоматах, они опираются на системы обследования по месту жительства, свои системы обследования у них есть. Но я бы вопрос поставил немножко по-другому. Вот правильно говорили передо мной некоторые эксперты, что проблема эта не нова. Она была, есть и будет в Вооруженных силах. Не только в наших Вооруженных силах, а во всех, в большинстве стран мира, даже в такой успешной, как Соединенные Штаты, подобные инциденты не так часто, но происходят. И в общем-то здесь, конечно, и психологический фактор человека. А с другой стороны, ведь мы смотрим, что эти случаи происходили и 5 лет назад, и 10 лет назад. И, я помню, и 20, и 25 лет назад они происходили в армии. Это человеческий фактор, это люди. Поэтому, мы смотрим, даже у американцев во время успешных операций, которые они проводят, подобные ситуации тоже часто случаются. Не так часто, может быть, как у нас. Марина Калинина: Андрей Владимирович, а скажите, все-таки, с вашей точки зрения, это проблема дедовщины или это проблема безнаказанности именно командного состава? Андрей Быстров: Я думаю, что это, наверное, ни то и ни другое. Можно понять и командиров, которые поставлены в определенные условия. Можно понять и солдат, которые себя… ну, тоже поставлены в эти условия. Я думаю, что здесь проблема более системный характер носит применительно к нашим Вооруженным силам. То, что все реформы, которые происходят в Вооруженных силах, они – вот как у нас: приходит новый министр обороны, и с чего начинаются реформы? С формы одежды и с того, чтобы более или менее в человеческий вид привести внешний облик. Техника, вооружение, заборы покрасить, казармы побелить. А построением армии принципиально нового типа никто не занимается еще. Я думаю, наверное, еще не пришло такое время. Мы же занимаемся, я говорю: экономика у нас цифровая, да? Уже мы строим системные приложения, с гаджетами, с банками работаем онлайн. Но, в общем-то, и Вооруженные силы требуют совершенно новых принципов организации, управления… Константин Чуриков: Хорошо. Вот если бы, например, в этой воинской части стояли бы везде камеры слежения, камеры фиксации, это от чего-то бы спасло? Как вы думаете? Андрей Быстров: Ну, может быть, так не нужно тотально. Но от чего-то бы и спасло. Если посмотреть караульную службу: у нас караульная служба по охране складов несется очень часто, скажем так, по старинке. Пост сдал – пост принял. Живыми людьми. Караульная служба. А во многих странах уже роботы занимаются этими вопросами и от такой вот рутинной работы личный состав минимизирована она. Константин Чуриков: Вы говорите, что меняется внешний облик армии. А как быть с внутренним состоянием солдата? Одна из версий – то, что его унижали исходя из его национальности. Вот как здесь работать с личным составом, чтобы в голову это не приходило? Мы же все-таки многонациональная страна, правильно? Андрей Быстров: Ну, если эти вещи присутствуют в обществе у нас часто, я думаю, что в армии они в более таком уже экзальтированном виде. Когда молодежь, она более радикальна. И эти вещи приобретают… По сути дела, это продолжение, наверное, все-таки настроения общества внутри. И, попадая в систему бесконтрольности, она приобретает такие формы, я думаю. Марина Калинина: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Андрей Быстров, академик Академии военных наук России. Вот просто каждую секунду обновляются СМС-сообщения. Ульяновск: «Насилие в армии никогда не прекратится». Нам пишут из Ростова, что «ребята, которые идут служить, не готовы к армейской жизни, многие воспитаны в тепличных условиях, поэтому начинаются такие проблемы». Марина Калинина: Но еще говорят, что перевод полностью на контрактную службу, может быть, поможет в данной ситуации. В общем, идей много. Константин Чуриков: Но полностью контрактную службу пока еще все-таки никто не обещал. У нас на этом все, переходим к следующей.