Петр Кузнецов: А мы продолжаем и хотим поговорить о новом надвигающемся противостоянии, студенты против вузов на этот раз. Учебные заведения, причем по всему миру, уже получают иски из-за онлайн-обучения. Вот только в США претензии предъявлены уже более полусотне университетов. Учащиеся везде просят одно – скидку, дайте скидку. Марина Калинина: Верните деньги. Петр Кузнецов: Ведь в договоре-то говорилось об очном формате, а им пришлось дома сидеть, домой уезжать, через ноутбуки неработающие подключаться... Марина Калинина: ...на интернет тратиться... Петр Кузнецов: ...да еще и в неудобное время, потому что много иностранных студентов, они вернулись в Африку, например, из Америки и все, это же неудобно, – в общем, очень много издержек. Марина Калинина: Российские студенты тоже подключились, и некоторым уже было отказано, между прочим, в пересмотре стоимости из-за коронавируса. После отказов появилось несколько петиций уже, например, так поступили студенты Высшей школы экономики и Российского гуманитарного университета. Петр Кузнецов: С нами сейчас на связи Олег Цапко, председатель Всероссийского студенческого союза. Здравствуйте, Олег. Олег Цапко: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Как мы понимаем, вы один из недовольных вот этим коронавирусным семестром, потому что... Ну поясните. Олег Цапко: Тут скорее, наверное, все-таки, да, студенты, которые обращаются к нам. Они недовольны тем, что на протяжении прошлого семестра они учились онлайн, соответственно, не произошло перерасчета стоимости. Просто к нам в правозащитный проект «Студенческий надзор» поступило огромное количество таких обращений, и мы были вынуждены как раз создать одну из петиций, она у нас набрала почти 30 тысяч подписей, с просьбой пересчитать стоимость обучения. Но пока что это не было сделано, потому что есть отсылка к тому, что вроде как не изменилось качество образования, хотя здесь можно очень много дискутировать, это скорее дискуссионный вопрос, чем, скажем так, из реальности. Марина Калинина: А что говорят вузы вообще? Какая реакция у них была? Олег Цапко: Абсолютно понятна позиция университетов – университеты стали, скажем так, с точки зрения нагрузки на преподавателей, ее стало в разы больше, потому что система была в том числе отчасти не готова изначально к дистанционному режиму с адресованными презентациями, видеоматериалом, медиаматериалом. Как правило как, у нас приходит преподаватель в аудиторию и читает лекцию, а здесь на протяжении нескольких часов держать аудиторию с интересом, с общением и так далее было сложнее. То есть преподавателям потребовалось намного больше прорабатывать свои материалы для перехода в онлайн. И логично, что, конечно, вузам если бы пришлось перерассчитать стоимость обучения, то пострадали бы финансово, и финансово пострадали бы преподаватели. Поэтому в нашей же петиции было предложение вот эти выпадающие доходы из-за перерасчета стоимости каким-то образом возместить учебным заведениям, чтобы не пострадали вузы и преподаватели, потому что нагрузка отчасти увеличилась именно на профессорско-преподавательский состав. Марина Калинина: Ну а вы понимаете... Я не очень понимаю, что студенты сами говорят? Действительно качество образования сохранилось, или это все только мнение вузов? Петр Кузнецов: Да-да. Марина Калинина: Действительно ли было много материалов наглядных, что-то поменялось и так далее, и так далее? Потому что одно дело, что это говорят преподаватели, что у них нагрузка большая, а что студенты говорят? Олег Цапко: Ситуация очень разная по разным университетам. Можно увидеть, где достаточно без проблем университеты перешли на онлайн-обучение, потому что у них была изначально система дистанционного обучения хорошая. Многие университеты, вы сами видели, на интернет-площадках образовательных делают свои достаточно интерактивные образовательные курсы, и для них, например, не было проблем перевести качественный контент в онлайн. Для других, они столкнулись с тем, что вообще нет такого материала, а третьи просто несмотря на то, что они отчитываются по документам, что у них идет сейчас, шел этот образовательный процесс, есть и такие университеты, которые по факту не работали, и к нам студенты обращались, что ни одного занятия с марта, с конца марта по середину июня не прошло, такие тоже есть, хотя отчитываются, что, безусловно, там вроде все хорошо. И такой момент: мы же качество измеряем по разным параметрам... Марина Калинина: Нет, а что студенты говорят? Им достаточно тех знаний, которые они получили за период дистанционного обучения? Им же есть с чем сравнивать, было очное, стало вот такое. Петр Кузнецов: Или они конкретно чувствуют себя недоученными? Олег Цапко: Конечно, легче и лучше получать образование в аудитории, эффективнее получать образование в аудитории, здесь никто не спорит, но ситуация вынужденно переведена в онлайн. Но все-таки нужно же не забывать, что образовательная услуга – это не только про вычитанное количество часов в аудиториях, в аудиторном фонде. То есть не только количество, сколько преподаватель пришел и прочитал лекций или провел семинаров для студентов, ведь в стоимость обучения входят еще и социокультурная деятельность, и мероприятия, и спортивные залы, и библиотечные фонды пользования и так далее, и так далее. Из этого складывается стоимость и бюджетных студентов, а у нас, как вы знаете, возможно, зрители не знают, стоимость обучения на платном не может быть дешевле, чем стоимость, рассчитанная бюджетом, а в стоимость бюджетного студента входит все, что я перечислил. Соответственно, вот эти вещи выпали и их никто не возместил до сих пор. Петр Кузнецов: А у самих студентов есть понимание, как должен быть произведен этот перерасчет, какая сумма должна, условно говоря, вернуться? Олег Цапко: Это должно, конечно, происходить индивидуально. Но вы знаете, я вот, насколько мы прикидывали по оценке вот этого социокультурного блока, административно-хозяйственного блока, там вот они не получали каких-то дополнительных, смежных услуг кроме, скажем так, занятий, – это не больше 10–15% от стоимости обучения за семестр. Но это тоже существенные деньги, особенно в тот момент, когда студенты первое время... Мы почему эту петицию еще запустили? Нам ведь писали студенты, что они лишились подработки, а у нас подавляющее большинство студентов подрабатывают, их родители тоже лишились работы или заработка серьезным образом, им просто нечего было есть, и это действительно проблема. И потом уже ректоры подключились, многие ректоры понимали эту проблему и на наши просьбы и вызовы ответили тем, что стали делать, продуктовые пакеты разносить студентам в общежития, какие-то материальные помощи выделять и так далее, и так далее. То есть вот такой небольшой перерасчет тоже бы на самом деле студентам сейчас был нелишним. Петр Кузнецов: Да, но просто в данном случае вуз тоже не виноват, что он без работы в этой период остался, правда? Это не совсем дела вуза. Марина Калинина: А есть надежда-то вообще какая-то, что лед тронется? Петр Кузнецов: Да, я как раз хотел спросить, сколько петиция набирает, какие дальше действия, этапы. Олег Цапко: Петиция набрала около 30 тысяч подписей, это сегодня одна из самых массовых студенческих петиций в стране... Петр Кузнецов: Но она объединяет, извините, студентов многих университетов, вузов, то есть это общероссийская такая? Олег Цапко: Да. Марина Калинина: То есть это не московские только? Олег Цапко: Абсолютно со всей страны, вузы и ссузы всей России. Общались по этому поводу, у нас была прямая линия, прямой эфир с министром науки и высшего образования Фальковым. Ну вот на тот момент, когда мы общались, пока было решение, что, если качество образования существенно не снизилось, требовать перерасчет невозможно. Марина Калинина: А кто может оценить? Кто это будет оценивать, снизилось качество образования? Олег Цапко: Это самый большой вопрос, это, кстати, большой вопрос, вы правильно его ставите. Потому что мы вот занимаемся много лет как раз включением студентов в оценку качества образования, и вот чтобы оценить снижение качества образования, это могут только специализированные структуры. Ну вот если Росаккредагентство когда приезжает и государственную аккредитацию проводит, у них там есть свой порядок. А если получается добровольная какая-то история по оценке качества образования, этим занимаются аккредагентства, и аккредагентства берут колоссальные деньги, это невозможно. Получается, что каждая группа или каждая специальность должны вызвать аккредагентство и оценить независимую оценку, а это сотни тысяч рублей, ну это невозможно просто сделать чисто технологически и физически, оценить качество образования, снизилось оно или нет, потому что заключение такое может дать только высокопрофессиональные специалисты. Петр Кузнецов: А что говорят вообще в этом случае нормативные акты (не знаю, как назвать)? Они вообще предусматривают различия в стоимости дистанционного и традиционного обучения? На что-то можно уповать? Олег Цапко: По действовавшему на тот семестр законодательству как раз были только формы очное, заочное и очно-заочное, ну нам привычнее вечернее. Петр Кузнецов: Да. Олег Цапко: Сейчас в законе об образовании были только формулировки, что с применением дистанционных и электронных форм обучения. Конечно, это трактовалось все очень по-разному, и сейчас, собственно говоря, внесли некоторые изменения в законодательство, что допускают проведение, в том числе освоение очной формы обучения, программ с использованием таких технологий. Сейчас в законодательстве есть такой пункт, он вызван как раз переводом на дистанционный формат обучения. Но все-таки если вы посмотрите вообще сам рынок образовательных услуг, то увидите, что, например, стоимость часа работы преподавателя и вообще самого дистанционного формата обучения, конечно же, дешевле, ну как правило дешевле. В тех же вузах, мы возьмем условный университет один, в нем посмотрим стоимость образовательных услуг в очной форме и в дистанционной, и там просто разница колоссальная. Но сейчас нам это подается немножко под другим соусом, что да, вынужденно, мы все вынужденно перешли в эту систему. Но конечно, студенты считают, что немножко несправедливо к ним отнеслись в этой ситуации. Петр Кузнецов: Олег, давайте напоследок поговорим о следующем сезоне, он вот-вот уже начинается на самом деле, потому что сдвинут, понятно, был предыдущий. Те практические, лабораторные занятия, проектные работы, которые были перенесены... Да, они, кстати, переносятся, да, на следующий год, все то, что не было проведено в это время? Марина Калинина: Как дальше будут вузы себя вести? Что говорят? Олег Цапко: Все согласно индивидуальным планам по каждой образовательной специальности, направлению. В этом смысле где-то перенесли... Ну, например, студенты, которые выпустились в этом году, им уже ничего нельзя перенести в этом смысле. Петр Кузнецов: Да, вот я хотел спросить. Олег Цапко: Каким-то студентам перенесли те какие-то особенно экспериментальные вещи, то, что можно было каким-то образом в онлайн перевести, сегодня технологии позволяют, и VR-технологии, дополненной реальности и так далее, есть вузы, которые это делают, но это все-таки единичные истории, где сложные опыты можно провести через такого рода... Петр Кузнецов: Да, ну и опять же это дополнительные расходы вуза в данном случае, здесь ни о какой экономии речь не идет. Олег Цапко: Да. Петр Кузнецов: Последний вопрос: какова же все-таки вероятность, что новый учебный год продолжится в онлайн-формате, ну начнется хотя бы в онлайн-формате? Олег Цапко: Пока что Министерство науки и высшего образования говорит о том, что 92% вузов планируют выйти 1 сентября, остальные пока решают, это будет с середины сентября или позже. Есть возможность выйти на 2 месяца позже... Но вы знаете, здесь надо смотреть по эпидемиологической обстановке в каждом регионе, потому что сейчас мы можем загадывать, что в каком-то условном регионе, действительно, еще есть шансы выйти... Например, я сам родом из Алтайского края, где сейчас, например, большие цифры по количеству заболевших, там уже есть сомнения даже у сотрудников вузов и преподавателей, получится ли выйти 1 сентября, хотя в планах вроде бы есть. Поэтому надо смотреть по этой ситуации. Плюс еще такой важный момент, который опубликовали тоже вчера коллеги из университетов: есть риск того, что студенты приедут из разных регионов, из своих сообществ, как говорится, и благодаря тому, что контакты возникнут (мы ведь на протяжении почти полугода приостановили контакты массовые), благодаря этому контакту вузы могут стать, конечно, очагами распространения коронавирусной инфекции в сентябре-октябре. Марина Калинина: То есть будет такой наплыв... Петр Кузнецов: Как один из... Марина Калинина: Спасибо. Петр Кузнецов: Ну что, Олег, мы желаем вам начать вовремя и, самое главное, в мире с вузом, потому что ну тоже ссориться с этими петициями тоже как-то не хочется, еще кому как, еще учиться продолжать, то, о чем мы говорили. Спасибо вам огромное, это Олег Цапко, председатель Всероссийского студенческого союза. Говорили в предыдущей теме, как боятся просто подавать в суд на работодателя, потому что последствия страшнее будут... Марина Калинина: А тут вот студенты не боятся. Марина из Великого Новгорода нам дозвонилась. Марина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У меня сын студент, учится в нашем новгородском НовГУ. И меня возмущает то, что мы платим слишком много за обучение, а мы учились с марта месяца на удаленке, понимаете? Дома, по компьютеру. Петр Кузнецов: Сказали «А», говорите «Б» – сколько вы платите? Зритель: Платим мы 16 500 в месяц за обучение. Петр Кузнецов: Ого. Марина Калинина: Так. Зритель: Вот. И у нас было с марта и до конца, как говорится, сессии, мы были на удаленке. Но можно сделать какой-то перерасчет студентам? Потому что в основном-то работают родители и оплачивают обучение родители, родителям это тоже нелегкий труд заработать такие деньги. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, так речь все-таки о деньгах, или это такая принципиальная позиция, потому что вы понимаете, что просажен конец года с точки зрения качества обучения и полученных знаний? Марина Калинина: Что знаний нет. Петр Кузнецов: Да. Или вы пытаетесь чуть-чуть поднабрать утерянное за карантин? Зритель: Да. Понимаете, и качество, естественно, обучения страдает, и ребята, конечно, нервничают, переживают, как они все это восполнят, свои знания, понимаете? Марина Калинина: Да, спасибо за ваш звонок. Из Амурской области сообщение: «Студенты 100% правы, а качество образования не может быть лучше дистанционно. Как бы мы ни старались, врать не стоит никому», – сообщение подписано «завкафедрой». Петр Кузнецов: Ага. Марина Калинина: Из Владимирской области: «Онлайн-обучение – это не очное обучение, это суррогат самый настоящий, псевдообразование». Из Липецкой области: «Я тоже против такого обучения. У нас в селе большинство детей не обучалось, вообще нет интернета. Департаменту нет до этого дела. Нарушаются права ребенка об образовании». Петр Кузнецов: Телезритель из Пермского края пишет: «Слушать может дистанционно, да, а вот сдавать надо с глазу на глаз, ведь это будущее нашей страны, так будет честно». Сообщение из Курской области большими буквами, Caps Lock: «Онлайн-обучение самое лучшее». Продолжим об онлайн-обучении. Сергей Салихов с нами сейчас на связи, первый проректор НИТУ «МИСиС». Сергей Владимирович, здравствуйте. Сергей Салихов: Добрый день. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, насколько серьезная проблема вот с этим, как мы его попытались окрестить... Марина Калинина: ...коронавирусный период. Петр Кузнецов: Нет, я даже хотел про противостояние студентов и вузов. Сергей Салихов: Я не думаю, что можно трактовать сложившуюся ситуацию как противостояние студентов и вузов. Разные вузы подошли к этому периоду в разной степени готовности. Вот, например, у нас в университете реализуется модель цифрового университета «Digital MISIS» с 2012 года, и университет подошел в высокой степени готовности, потому что у нас были реализованы все сервисы для студентов в цифровом формате, для преподавателей, была сформирована инфраструктура. И если уж говорить, продолжать тему, например, качества обучения, то, безусловно, внедренные индивидуальные учебные планы с оговорками, с переносами практических, лабораторных занятий на следующий семестр позволили нам сохранить полное освоение учебных программ при том качестве, которое дает наш университет. Марина Калинина: А вы проверяли какие-то итоги после этого периода? Тестирование студентов при очной форме и при вот такой дистанционной? Есть изменения в какую-то сторону? Сергей Салихов: Вы знаете, сессия этого семестра у нас также прошла полностью в онлайн-режиме, в онлайн-режиме также были проведены защиты выпускных квалификационных работ. Это был, конечно, для университета такой большой вызов организовать это так, чтобы не потерять и качество, чтобы студенты смогли высказаться, чтобы онлайн-коммуникация не повредила правильному представлению дипломной работы. Но я вот скажу по своему опыту... Марина Калинина: Ну вот если сравнивать первый семестр и второй семестр, вот первый очный, второй такой, результаты? Сергей Салихов: Как раз был в одной из комиссий по приемке дипломных работ гаковской, и это были великолепные работы, которые были замечательно налажены студентами. Возможно, еще сыграло в плюс то, что все-таки переход к такому режиму случился в конце марта, когда уже основной поток экспериментов для дипломных работ был завершен, оставалось только обработать эти результаты. Поэтому сказать, что было вот такое снижение качества, конечно же, нельзя. Марина Калинина: Если говорить о нагрузке на преподавателей, насколько она изменилась? Действительно ли дистанционное обучение – это большая нагрузка, больше, чем очная форма? Сергей Салихов: Я скажу, что, конечно, нагрузка на преподавателей сильно возросла. И это связано не только с тем, что некоторые курсы в некоторых университетах были не готовы к переходу в онлайн. Это связано и с изменившейся психологической парадигмой преподавания, приходилось буквально, вот особенно в мартовский период, на лету перестраивать и методику, перестраивать способы подачи материала, выполнять дополнительную работу, связанную с созданием того контента электронного, который был бы доступен и передавал бы нужные знания студенту. Поэтому, безусловно, нагрузка возросла. Но здесь важно понять, как действовали университеты в этот момент. Вот, например, мы запустили с марта проект для преподавателей «Школа педагогического мастерства», где наши методисты, педагоги поддерживали проведение занятий в онлайн-режиме, которые проводились. Мы давали преподавателям те необходимые навыки, знания, компетенции по педагогике, по работе в электронных системах, которые позволили им с честью, я считаю, пройти вот этот период. Петр Кузнецов: Сейчас идут первые отказы от перерасчета. Правильно ли мы понимаем, что в принципе о снижении стоимости обучения речи никакой не может идти, потому что вузы и без того несут издержки и на онлайн даже было потрачено из бюджета больше? Сергей Салихов: Безусловно, онлайн-образование более дорогое образование, нежели обычное. Возможно, многолетняя практика онлайн-образования приведет к небольшому снижению стоимости, но в целом то, что мы имеем сейчас, – это, конечно, были инвестиции вуза в такой режим работы. Но если мы говорим о стоимости обучения, например, в следующем году, то, понимая социальную значимость этого аспекта, наш университет не поднял стоимость обучения ни по одной программе на следующий год. Петр Кузнецов: Ага. Спасибо. Марина Калинина: Спасибо. Сергей Салихов, первый проректор МИСиС. Петр Кузнецов: Александр Милкус с нами сейчас выходит на связь, обозреватель Издательского дома «Комсомольская правда», завлабораторией Высшей школы экономики. Александр Борисович, здравствуйте. Александр Милкус: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Наш телезритель из Москвы вот только что написал: «Так это все вопрос не к вузу, а к правительству. Компенсации студентам-платникам – это к государству», – то есть не на плечи вуза перекладывать. Как вам такая формула? Александр Милкус: Ну слушайте, я вот, честно говоря, надеюсь, очень-очень надеюсь, после 15 августа должны рассказать, как будут в этом году выдавать образовательные кредиты, есть поручение президента, 15 августа должны доложить правительство и Банк России о новых вариантах образовательных кредитов под 3% с очень щадящими вариантами. То есть это действительно та форма, когда правительство на себя возьмет часть расходов на содержание высшего образования, потому что понятно, что 3% банкам абсолютно невыгодно, тем более там условия очень-очень щадящие по сравнению с теми, которые сейчас есть, сейчас 9%. Конечно, предпочитают люди брать потребительские кредиты, а не образовательные. Петр Кузнецов: Ага. Марина Калинина: То есть сейчас это в принципе на вузы все ложится, получается, да, вот пока в данной ситуации? Александр Милкус: Нет, ничего не ложится на вузы, люди платят, это ложится нагрузкой, если мы говорим про платников, платников, у нас есть вузы, где их 60%, 70% таких ребят, конечно, это ложится в основном бременем на семью, люди собирают деньги, собирают деньги заранее, эти деньги тратятся, расходуются с учетом инфляции, теряются. А вот такая форма, в общем-то... Я очень надеюсь, что она заработает, потому что 4 раза у нас была попытка ввести образовательные кредиты, 4 раза она, в общем-то, не сработала, вот условия не очень приятные. А вот нынешняя, по крайней мере та задача, которую сформулировал президент, если в этом банке и в правительстве одобрят вот такой вот вариант, я думаю, что у них вариантов и нет... Марина Калинина: ...других. Александр Милкус: ...то, в общем-то, я надеюсь, что все будет гораздо проще и легче. Вот мы считали просто с ректором одного из вузов, если брать 500 тысяч кредит, то вот при новой системе отдавать придется 514 тысяч всего и через 4 года после... Это, извините, совсем уже другие деньги. Марина Калинина: Но о качестве образования давайте поговорим. Как считают сами преподаватели, как считают сами студенты, вот эта очная форма и такая дистанционная на качество как влияет? Ухудшилось или нет все-таки вот так, положа руку на сердце? Александр Милкус: Вы знаете, я хочу сейчас поблагодарить… Несмотря на то, что не принято органы государственной власти хвалить, но я хочу похвалить Министерство науки и высшего образования. Буквально 2 недели назад они опубликовали очень честный, откровенный доклад «Уроки стресс-теста. Вузы в условиях пандемии и после нее», где очень правдиво сообщили, проанализировали ситуацию. Один из главных выводов: переходить на онлайн-обучение невозможно полностью, и вузы наши не перейдут на это обучение. Плюс там, значит, еще информация о том, что больше 60% преподавателей не были готовы к этой форме, однако мы перешли и, в общем-то, что-то могли сделать, заниматься со студентами. И главное... Поэтому про качество я бы пока не говорил. Я думаю, что, если мы сравниваем качество обучения в школе во время дистанта и качество обучения в вузах во время дистанта, я думаю, что вузы, конечно, выиграли. Тоже посмотрите, вот интересные цифры, я специально их выписал: если школьники с родителями, ну мы все видели, мы даже, по-моему, обсуждали это в эфире ОТР, родители стонали, им приходилось работать вместо учителей, объяснять домашние задания и так далее, и так далее. А вот у студентов ситуация совсем иная: 64% студентов сообщили, что у них появилось больше времени на сон, что они меньше стали уставать от учебы, и 49% сказали, что у них появилось больше свободного времени. Вот студент такой студент у нас, вот, то есть студенты не стонали, а учились. Плюс, конечно, большинство преподавателей, ну не большинство, часть преподавателей не были готовы, но достаточно быстро перешли. Что, на мой взгляд, очень важно в выводах министерства и министерского доклада, который, кстати, готовили ректоры ведущих вузов и мои коллеги из Института образования Высшей школы экономики? – о том, что вузам надо давать больше свободы. Проиграли те вузы, которые ждали распоряжений от начальства, от министерства. Те вузы, которые уже работали с онлайн, которые понимали, как выстраивать современную систему образования, оказались более подготовлены, и их студенты оказались в выигрыше. Марина Калинина: Еще один вопрос. А вот скоро начинается новый учебный год, новый семестр. Каким он будет после пандемии? Вернется ли полностью очное образование, или вот вузы, уже имея практику такую дистанционного образования, оставят часть предметов именно в таком виде, как это было с марта по июнь, май? Александр Милкус: Во-первых, не надо думать о том, что дистанционное обучение в вузах у нас появилось только с появлением пандемии и переходом на дистантное... Марина Калинина: В каких-то да, но в каких-то нет. Александр Милкус: Многие, многие ведущие вузы занимались онлайн с ребятами, предлагали курсы и других вузов, и ведущих вузов через Coursera, через платформу «Открытое образование» и раньше, то есть никаких вот таких вот принципиальных изменений для ребят из этих вузов не было и не будет. Будут ли дальше вузы, которые раньше побаивались цифровых технологий, их использовать, их, кстати, не так много, этих вузов, – не знаю, пока непонятно. Я думаю, что начнется учебный год с того, что все встретятся в аудиториях, я надеюсь, Роспотребнадзор это разрешит, начнут обниматься, общаться, потому что ну просто люди соскучились друг по другу и по своим преподавателям тоже. Надо учитывать, что вузы несут еще и социальную функцию, социальную функцию общения. А вот проанализировать, насколько переход в онлайн поможет образовательному процессу, как переходить в онлайн, – это, я думаю, должна сделать управленческая команда вузов, наверное, уже где-нибудь в сентябре-октябре. Нужно сесть... Потому что пока решали горячие проблемы, а вот сейчас нужно сесть и подумать, что мы можем привнести, что мы можем сохранить, что не можем. Ну и плюс я хочу сказать, вот опять же в этом докладе Министерства науки и высшего образования говорилось, что 6,5% студентов у нас учебу не закончили, то есть те, кто должны были в этом году выпуститься, потому что есть специальности, по которым невозможно защититься онлайн. Марина Калинина: Ну медики, врачи, да, действительно. Александр Милкус: Ну, и творческие специальности... Петр Кузнецов: Все, кто завязаны на практике как раз. Александр Милкус: Часть студентов дипломы защитит и получит документ об окончания высшего образования, о получении высшего образования только в сентябре. Марина Калинина: Спасибо. Петр Кузнецов: Александр Милкус, спасибо, и его комментарий. Послушаем Ольгу из Москвы, она давно нас ждет. Зритель: Добрый день. Петр Кузнецов: С вами и завершим эту тему, Ольга. Покороче только, если можно. Зритель: Да, добрый день. Петр Кузнецов: Пожалуйста. Зритель: В принципе также согласна, что студенты должны быть против онлайн-обучения, потому что все-таки дистанционное обучение стоит дешевле, а очное обучение платное стоит других денег. И хотелось бы все-таки получить в следующем году либо какую-то скидку, либо перерасчет в связи с тем... Я не скажу, что ухудшилось обучение, но как возросла нагрузка у преподавателей, также возросла нагрузка и у студентов. В принципе студенты находятся дома, они тратят также электроэнергию и все остальное прочее, это также затраты родителей. Марина Калинина: Ага. Зритель: Так они ходили раньше в институты, общались... Живое общение никогда не заменится дистанционным обучением. Петр Кузнецов: Понятно, да. Вот единственное, с чем не согласен, все-таки есть версия, что возросла и нагрузка на бюджет самого вуза, то есть и вузу это невыгодно, а тут с него еще и деньги просят, понимаете, вот в чем дело. Тут тоже надо разбираться, дебеты с кредитом сводить. Спасибо большое, Ольга из Москвы. Марина Калинина: Посмотрим, как дальше будут развиваться события. Петр Кузнецов: Да. Ну а мы завершаем эту тему. Спасибо, что были с нами, спасибо, что включались. Оставайтесь на ОТР: сейчас выпуск «Несерьезных новостей», а потом поговорим о мифах и легендах, в которые верят или не верят россияне.