Ольга Арсланова: Это программа «Отражение», мы продолжаем. Министерство промышленности и торговли России хочет вернуть в наши города ларьки и автолавки: это поможет производителям, как предполагается, как считается чиновниками, найти прилавки для своих товаров, потому что сейчас торговых мест на всех не хватает. Петр Кузнецов: Законопроект о нестационарной и мобильной торговле Минпромторг внес в Госдуму еще в конце прошлого года, обсуждение еще предстоит. Пока посмотрим, на какие результаты рассчитывают в ведомстве. Ольга Арсланова: Итак, инвестиции в мобильную торговую инфраструктуру в течение 3-х лет составят около 220 миллиардов рублей, появятся 250 тысяч новых рабочих мест, а фермеры смогут ежегодно дополнительно реализовывать до 4.5 миллионов тонн сельхозпродукции. Петр Кузнецов: Татьяна Комиссарова, декан Высшей школы маркетинга и развития бизнеса Высшей школы экономики, была у нас в дневной части «Отражения», мы говорили на эту тему. Давайте послушаем ее и вернемся в студию. Татьяна Комиссарова: По большому счету это не даст того качественного скачка, на который рассчитывается все-таки. Потому что рассчитывается на то, что будет сбыт продукции, об этом мы уже поговорили, там есть сложности с точки зрения производителя. Что будет больше рабочих мест? – вопрос, кто будет на этих рабочих местах. Это будут жители местные? Сколько им будут платить? Либо как это, когда мы ссылаемся на европейский опыт, за прилавком будет стоять хозяин или член его семьи. Честно, я в это не верю, потому что я думаю, что хозяин купит количество ларьков, поставит наших продавцов или жителей… Петр Кузнецов: Максимум постоит на торжественном открытии лавки. Татьяна Комиссарова: Да, а дальше будет все как всегда. Это будет непонятное качество, это будет завышенная цена, это невозможность проверить сертификаты, будут говорить: «Он у хозяина». Петр Кузнецов: Такие дела. Ольга Арсланова: Ну а сейчас мы приветствуем наших гостей этой студии. У нас сегодня в студии профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики Светлана Барсукова, – добрый вечер. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Светлана Барсукова: Добрый вечер. Ольга Арсланова: И председатель Комитета Торгово-промышленной палаты по развитию потребительского рынка Александр Борисов, – здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Александр Борисов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Давайте поговорим о том, зачем это нужно. От 30% до 40% рынка по данным Минпромторга принадлежат крупным торговым сетям, и обывателю кажется, что это вроде бы не так уж и много, зачем нам что-то еще придумывать, если торговые сети развиваются и цены держат относительно невысокими? Светлана Юрьевна, ваше мнение? Светлана Барсукова: Собственно, представители власти ведь прокомментировали свою инициативу, они назвали несколько доводов в пользу. Во-первых, они трудоустроят 250 тысяч, поставят их работать в эти ларьки, павильончики, торговые галереи, это первое. Второе: оживятся малые бизнесмены, средние бизнесмены, которые будут реализовывать продукцию. Якобы из-за этого упадут цены на рынке, ну и общий подъем экономики благодаря ларькам. Все это было озвучено. Вопрос, почему 3 года назад зачистили российское пространство от этих ларьков, теперь становится таким неудобным вопросом, и не желая испортить настроение представителям власти, этот вопрос им не задают. Петр Кузнецов: Интересно, будет ли после всего того, что с ними сделали, интерес у предпринимателей снова этим заниматься. Они когда-то вложили… Ольга Арсланова: Когда такая непоследовательность. Светлана Барсукова: Мягко говоря. Петр Кузнецов: Совершенно верно. Ольга Арсланова: Мало ли. Петр Кузнецов: Они вложили немалые деньги в свое предприятие, все это дело снесли за ночь… Светлана Барсукова: Да. Петр Кузнецов: …и теперь предлагается снова открывать ларьки. Светлана Барсукова: Ну насчет того, поверят или не поверят, понимаете, вообще малый и средний бизнес – это бизнес с высочайшей турбулентностью, за 3 года он очень сильно обновляется просто по составу. И кстати говоря, работающие вообще в торговле, мы как-то говорим о развитии экономики благодаря ларькам, а если поговорить о положении людей, работающих в торговле, то статистика говорит следующее: каждый 6-й российский безработный в качестве последнего места работы имел предприятие оптовой и розничной торговли. И если говорить о доходах людей, которые стоят за прилавками, то вот среднемесячная, например, заработная плата сейчас в Российской Федерации 36 тысяч. Вот ниже всех опустилось сельское хозяйство, там примерно 20 тысяч на человека в месяц. Розничная торговля – это примерно 30 тысяч, то есть это ниже среднего по России, а выше всех (80 тысяч в месяц) имеет финансовый сектор. То есть, грубо говоря, производители продовольствия получают 20 тысяч в месяц, а люди, обслуживающие финансовые потоки, 80 тысяч в месяц в среднем, вот такова картинка. Работники торговли, еще раз говорю, – это люди с заработной платой ниже среднего и с риском потерять работу в любой момент значительно выше среднего. То есть положение этих людей на самом деле трудно назвать завидным, это если говорить о торговле непосредственно. Что касается фермеров, малых бизнесменов, которые будут таким образом сбывать свою продукцию, то это, вообще говоря, история про то, что иллюзия о том, что можно заставить сети брать на реализацию их продукцию, завершилась, то есть все. Сколько их ломали, эти сети, сколько поправок в закон о торговле вписывали, сколько административных усилий было потрачено, сколько красивых обещаний верховных представителей нашей страны навести порядок и так далее. Окончательно поняли: насильно мил не будешь, розничные сети – это не про малый бизнес, это не про реализацию продукции местных фермеров. Нужен, соответственно, новый формат для них. Пытаются реанимировать идею ларьков, хотя вообще, если брать количество разных торговых форматов, наша страна – это страна мини-маркетов, то есть примерно на 800 тысяч торговых точек у нас только 22 тысячи супер- и гипермаркетов. Примерно каждый 3-й торговый объект сейчас в стране является мини-маркетом, вот страна мини-маркетов. И этот формат, в общем-то, как-то справляется с какими-то задачами. На помощь взывают сейчас идею ларьков, но там встает ряд еще проблем, не озвученных моей коллегой. Кто будет контролировать продажу или непродажу алкоголя в ночное время? А наркотики пойдут или нет через это? Качество продукции действительно, сертификаты? Вы понимаете, да, что это распыленные мини-объекты. При сокращении армии участковых (не будем про это забывать), их просто вырезали на территории ввиду, как это называется, оптимизации расходов, – кто будет контролировать вот эти вопросы? Видимо, само общество должно как-то сигнализировать, я не знаю, посмотрим. Ольга Арсланова: А обществу так глобально сейчас нужны такие объекты? То есть да, в Минпромторге заявляют о том, что у нас вообще мало торговли, мало разнообразия в торговле. Но, может быть, не так они будут востребованы, эти лавки, ларьки? Александр Борисов: Давайте я объясню. Хочу сначала выразить Светлане Юрьевне признательность за защиту торговли, особенно сетевой торговли, потому что в развитых экономиках доля сетевой торговли в зависимости от, если брать Европу, северную или южную, от 60% до 90% всего торгового оборота. У нас от розничного оборота страны на долю всех сетей приходится всего 30%. В продовольственном сегменте доля сетей выше, примерно половина, четверть федеральные сети, четверть региональные и малые сети. И вот представьте себе, когда 100% производителей предпочитают встать в сети, потому что и мы как потребители предпочитают покупать в сетях, и производство прекрасно понимает, что это лучший способ… Ольга Арсланова: Всем удобно. Александр Борисов: Да, и производители хотят встать в сети. Сети не справляются с этим, выставляют жесткие стандарты, которым ни малый, ни средний бизнес, конечно, соответствовать не может объективно. И одна из главных задач – это, конечно, расширить каналы сбыта. Проблема еще заключается в чем? Об этом, к сожалению, мало говорят. Перейдя в новую социально-экономическую формацию, став почти капиталистическим способом производства, мы пришли, впервые столкнулись с феноменом перепроизводства. И одним из способов увеличить возможность сбыта является создание новых каналов, отсюда нестационарная и мобильная торговля. Когда мы говорим о ларьках, это не возвращение к ларькам прошлого. Вы, наверное, еще помните, какие это были киоски, ларьки самодельные… Ольга Арсланова: Я в 1990-е гг. в таком ларьке даже работала продавцом, очень хорошо помню. Александр Борисов: Замечательно! Ольга Арсланова: Ларек, в котором продается все: сигареты, какие-то китайские игрушки, все что угодно, продукты питания, все. Кому принадлежит, неизвестно. Александр Борисов: Совершенно верно. Поэтому борьба с ларьками началась в Москве, я вам напомню, в 2010 году был избран мэр нынешний Сергей Семенович Собянин, на второй, по-моему, день своего мэрства он попал на площадь 1905 года, где столкнулся с этим «шанхаем» разномастных ларьков, которые закрывали полностью площадь, закрывали вид на… Ольга Арсланова: Но по законам вполне могли существовать на тот момент. Александр Борисов: Вот здесь есть несколько разных мнений. Есть мнение о том, что значительная часть из них была без всякой документации поставлена. Кстати, первая волна это показала, в большинстве были липовые или неправильно оформленные документы на собственность. Поэтому то, что сейчас предлагается, на самом деле то своего рода охранительная грамота от повторения подобных случаев по всей территории страны. В Москве, Москва вообще-то извлекла уроки из всех этих перипетий. Еще когда этот проект закона не был даже предложен, Москва 5 лет уже живет по сути по этому закону, предоставляя предпринимателям готовое торговое место, павильон. Не нужно самому где-то заказывать из «левых» материалов, ты покупаешь готовое рабочее место, павильон… Петр Кузнецов: Извините, поэтому, кстати, и говорят, что в Москве вряд ли они вернутся, наверное, поэтому, если этот законопроект… Александр Борисов: То, что было раньше, невозможно, в Москве это невозможно по двум причинам. Во-первых, изменился подход, во-вторых, схема утверждена в 2011 году, схема размещения нестационарных торговых объектов, то, что сейчас предлагается этим законом сделать для всей страны. По сути используется московский опыт, который многие региональные власти стали сами, по собственной инициативе перенимать, понимаете? Петр Кузнецов: Да-да, там как по цепочке пошло. Александр Борисов: И вот чтобы не допустить повторения подобных вещей, принимается вот этот закон. У меня только один упрек очень серьезный. Первый раз мы начали обсуждение этого закона 4 года тому назад, 4 года! Светлана Барсукова: Да. Петр Кузнецов: Так это они не успели исчезнуть, а вы уже начали разрабатывать законопроект о возвращении. Александр Борисов: Ну в Москве это раньше произошло, но я о другом хочу сказать. Если бы этот закон был принят в самый разгар кризиса, в 2015-2016-е гг., это серьезно помогло бы бизнесу и торговому, и производственному. Межведомственные согласования, использование самого вот этого закона для личного пиара – ведь это продолжается до сих пор. Я вам больше скажу, мы последний раз обсуждали в Торгово-промышленной палате дней 10 тому назад, появилась информация о том, что Совет Федерации будет против этого закона, понимаете? Очень плохо, что мы не используем возможности, которые могли бы быть использованы, тогда, когда это нужно. Он и сейчас пригодится, и в Москве, допустим, использование мобильной торговли, чего пока нет, в принципе, на мой взгляд, будет приветствоваться. Петр Кузнецов: Ну смотрите, мы говорим, сейчас вновь возвращаемся к интересу фермеров. Ну кто это будет? Совершенно малые какие-то предприниматели, правда? Александр Борисов: Конечно. Петр Кузнецов: Разве сейчас в хорошем смысле конкуренцию ларькам не составляет Интернет? Им проще реализовывать свою продукцию через Интернет, через соцсети. Александр Борисов: Вы совершенно правильно говорите, это новый, современный подход так называемой многоканальности. Петр Кузнецов: Может быть, ларьки уже правда опоздали? Александр Борисов: Молодые предприниматели прекрасно чувствуют вот эту возможность и уже идут по этому пути. Есть прекрасные примеры, когда молодые фермеры, прошедшие так называемый дауншифтинг, уехавшие на село и открывающие там производство сыра из козлиного молока, набирают себе клиентуру через соцсети и… Нельзя сказать, что они процветают, но они спокойно живут, используя те возможности, которые у них сейчас появились. И чем больше таких каналов будет – будут павильоны торговые, будут мобильные фургоны, будут продажи через социальные сети, мини-маркеты… Вот в Москве сейчас помимо 100 ярмарок, которые по всему городу действуют, предпринята попытка создать такие мини-рынки, 2 уже открылись, один в Кузьминках, один сейчас не вспомню где. Петр Кузнецов: О возрождении рынков мы еще поговорим. Ольга Арсланова: Это отдельная история. Петр Кузнецов: Это отдельный еще законопроект, он будет разрабатываться, как будет появляться, тоже обсудим. Ольга Арсланова: Что уникального, нового, того, чего еще нет, могут вот эти вот форматы предложить покупателю? То есть я туда пойду, чтобы что купить? Светлана Барсукова: Ну они разберутся, чтобы что купить. Ольга Арсланова: Это будет дешевле? Это будет качественнее? Светлана Барсукова: Тут главное, они хотят на государственном уровне зафиксировать идею, что теперь государство борется за плюрализм торговых форм. Ольга Арсланова: Просто разнообразие. Светлана Барсукова: Да. Хотите, платформенная продажа с помощью Интернета; хотите, ларек; хотите, торговый павильон; хотите, торговая галерея – это все разные форматы. Хотите, магазин открывайте, хотите, кстати, рынки. Вопрос немножко в другом. Ведь мысль очень понятна, казалось бы, не нуждается в доказательстве, что чем больше разных торговых форматов, тем больше разнообразие поведенческое и для производителя, и для покупателя. Но берем статистику: ведь не когда-то в 1990-е гг., а буквально за последние 5 лет количество, например, рыночных мест на рынках сократилось в разы, не на 10-15%, а в разы, понимаете? Александр Борисов: Да. Светлана Барсукова: Вот эти вот павильоны, которые сносились активно в 2015 году, – где-то да, где-то это был «шанхай», но где-то это были, кстати, по типовым проектам городскими властями построенные павильоны. Они были прекрасно оборудованы, прекрасно отделаны, уютно, любимые населением этих жилмассивов, и они тоже пошли под нож. Ведь сносились… Это приобретало характер кампании тогда, ведь просто зачищалось это пространство. И сейчас, спустя буквально несколько лет, говорят: нет, мы теперь создадим новые торговые площади, и вы на условиях аукциона сможете занять эти ларьки, киоски. Ведь это же не просто будет предоставлена возможность, а будут проведены аукционы. То есть сначала с тех же станций метро, вспомните, с переходов, с вот этих вот пространств, прилегающих к метро, людей согнали, все это снесли. Вот я приглядываюсь сейчас к павильонам, которые монтируются просто на моей станции метро. Честно говоря, отличий визуальных между тем, что было и было снесено достаточно безжалостно и быстро, я не вижу. Может быть, какие-то, не знаю, нанотехнологии, но я не вижу визуальных отличий между тем, что было, и тем, что стало. Ведь они не провели там, извините, канализацию, ничего там нет, это те же стены, стеклянные прилавки, окошки, дверцы, там будут сидеть люди и торговать, видимо, тем же самым. Почему прогнали одних и сейчас запустят других? Я думаю, этот вопрос волнует вообще людей не просто торгующих или покупающих, а в принципе население России, потому что это же деньги. Вот я сегодня смотрела, как демонтировали мощную железную ограду около моей станции метро. Ее сколько-то месяцев тому назад наварили, видимо, предполагали, что будет платная стоянка… Ольга Арсланова: Это работа над ошибками. Петр Кузнецов: Потом «наварились» и стали сносить. Светлана Барсукова: Видимо. Понимаете, она простояла без движения, а это не просто какие-то ворота, понимаете, она предполагалась с задвижкой, видимо, с пультами, то есть это была мощная конструкция инженерная, то есть это монтировали, люди с любопытством смотрели, что же тут будет, делали ставки. Вот у меня муж считал, что там будет платная автостоянка, я говорила, непонятно что будет. В общем, сегодня я видела демонтаж, то есть приехали, все это убрали. Вот мне просто интересно как гражданину этой страны – я ведь тоже плачу налоги, кстати, я их вынуждена, но плачу все до копейки, потому что работаю в госучреждении, – на какие деньги это было установлено? Почему это было убрано без всяких извинений, без всяких плакатов, что здесь должно было быть, по какой причине планы поменялись? То есть борьба с безработицей в стране идет по очень простому сценарию: половина населения будет рыть траншею, а половина ее закапывать. И мы выйдем на рекордные показатели по миру по числу вовлеченных в трудовую деятельность россиян. Петр Кузнецов: Вот вам и 25 миллионов рабочих мест. Александр Борисов: Можно я некоторое объяснение дам не по траншеям, не по оградам, а по тем торговым местам, которые, как вы говорите, отбирались, а сейчас выставляются на аукцион. Дело в том, что московское правительство (я сейчас в защиту московского правительства хочу несколько слов сказать) обнародовали цифры: примерно 70% торговых мест принадлежало трем крупным компаниям, которые по сути извлекали сверхприбыль из сдачи в аренду этих мест. Сейчас, по итогам аукционов, 70% торговых мест (это данные Департамента торговли и услуг) принадлежат ИП, оставшиеся 30% по небольшим лотам (по 2-3) мелким и средним предпринимателям. Вот основная причина, почему вот эта смена произошла. Но я хочу еще несколько сказать в защиту самого закона. Вот его главная задача, на мой взгляд, заключается в том, чтобы не допустить серьезных переделов собственности в дальнейшем по всей стране. Там есть одна проблема, которую мы сейчас пытаемся, Торгово-промышленная палата выступает за то, чтобы передать полномочия местных властей (районных, муниципальных) по определению основных форматов этой нестационарной мобильной торговли хотя бы на региональный уровень. Потому что смена местных властей происходит чаще, и к сожалению, любая такая смена приводит к определенным зачисткам. Светлана Барсукова: Но вы же понимаете, что это признание того факта, что все держится на неформальных вот этих как бы клановых связях? Александр Борисов: Да. Светлана Барсукова: То есть если я подружился с главой управы, мне дадут торговать; глава управы поменялся, дадут торговать другому. Александр Борисов: Вы правы. Светлана Барсукова: То есть фактически вы расписываетесь в бессилии против слома этой системы. Александр Борисов: Это своего рода констатация факта, да, и попытка изменить эту систему. Светлана Барсукова: Тогда в идеале, в пределе эта логика означает следующее: лучшая для России модель – это никогда не сменяемый губернатор области и глава государства. Вот тогда кто с ним договорился… Ольга Арсланова: По крайней мере будет долгосрочно. Светлана Барсукова: Ну да. Александр Борисов: Ну я бы не хотел в политический спор вступать, но с точки зрения управления развитием вот этой мелкой торговли надо добиться того, чтобы не происходили вот эти вещи, сменяемость местной власти и смена игроков. Светлана Барсукова: Александр Иванович, дорогой, но ведь именно мелкая торговля – это то, что почвенно, это то, что… Потребность в этой мелкой торговле, в ее форматах, в ее специализации понимается именно только на месте. Губернаторы областей… У нас области, как несколько европейских стран, и мы говорим и будем защищать идею открытия маленьких вот этих торговых форматов на уровне губернатора, под которым территории… Петр Кузнецов: Секунду, давайте из Москвы уже уезжают, потому что Москва не вся Россия… Ольга Арсланова: Мы в Москву еще вернемся. Петр Кузнецов: Точнее Россия-то начинается как раз за МКАД. Давайте отправимся в Екатеринбург и Севастополь, узнаем, как там обстоят дела с лавками и киосками. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Вот зрители очень многие пишут примерно следующее: «Ларьки и палатки – это сплошной криминал и антисанитария, трудоустройство для мигрантов, а не для фермеров». Или это будут, как вам кажется, другого какого-то формата уже заведения, где будут работать сами же представители производства… Петр Кузнецов: О да. Ольга Арсланова: Не перекупщики? Кто там будет? Светлана Барсукова: Нет, сами они вряд ли будут работать, потому что они уже работают. Понимаете, нельзя одновременно выращивать, не знаю, овощи и тут же торговать. Петр Кузнецов: Как в Баварии у нас не будет, понятно. Это было сразу понятно. Светлана Барсукова: Вряд ли, да. Будут наниматься люди, естественно, наниматься из числа безработных, наниматься из числа людей самых незащищенных слоев населения. Но это же вопрос не к ларькам, это вопрос к тем службам, которые контролируют приток мигрантов, это вопрос к инспекции по труду, это санэпидем и так далее. То есть, понимаете, в данном случае говорится о том, что ларьки могут быть концентрацией бездействия власти по многим направлениям, но это не проблема ларьков. Вы разве не можете в крупном магазине столкнуться с просроченным продуктом и так далее? Вопрос того, как работают власти, ларьки – это один из форматов. Ну да, видимо, да, в силу специфического качества российской власти в ларьках будет концентрироваться криминал, мигранты, гарантированные увольнения по первой прихоти владельца. Ну да. Петр Кузнецов: Кроме того, просто в магазин мы приходим как-то осмысленнее, а когда мы говорим о ларьке, речь идет о том, что я покупаю просто на ходу, и вот здесь качество очень важно. Давайте все-таки нарисуем модель идеального ларька в 2019 году. Что это должно быть? Светлана Барсукова: Ну про осмысленность, знаете… Почему вам предлагают кредит в шубном отделе? Есть понятие импульсивной покупки: вы заходите в магазин меха, не предполагая, что выйдете оттуда с норковой шубкой. Петр Кузнецов: Мы от ларька ушли к шубам. Светлана Барсукова: Это хорошо изученный феномен, именно поэтому вам предлагают там оформить кредит. Как выглядит идеально? Ну что обсуждать мечтания? Ну чисто, красиво, вкусно, дешево, что я добавлю к этому? Петр Кузнецов: Аудитория соответствующая будет? То есть это, как правило, будут люди с низкими доходами, для которых качество продукции далеко не на первом месте? Светлана Барсукова: Ну… К сожалению, таких людей становится все больше. Я разговаривала с представителями малого бизнеса, которые производят продукты для населения, и они говорят, что за последние годы те продукты, которые они для себя относили к продуктам ежедневного потребления, сейчас смещаются в понятие премиум-класса или деликатеса. Какие-то виды пресервов, еще раз говорю, они делали массово, теперь это, оказывается, деликатесная продукция для жителей глубинки. Говорят, что колебания буквально в несколько рублей на довольно массовые продукты питания уже существенно влияют на сбыт этой продукции. Ольга Арсланова: То есть даже не десятки рублей? Светлана Барсукова: Не десятки, люди буквально уже на рубль-два, все это считается, калькулируется. К сожалению, растет армия, масса людей, для которых бюджетные ограничения становятся очень существенными при ведении бюджета. Петр Кузнецов: Так, может быть, тогда это возвращение ларьков – это инструмент не помощи фермерам прежде всего, а помощь бедным? Ольга Арсланова: Если там будет дешевле. Светлана Барсукова: Я не думаю, что это случится. Я не думаю, что там будут бросовые цены. Если они будут бросовые, то на продукцию только соответствующего качества. Возможно, произойдет реализация продукции, срок годности на которую уже истек. Не надо обольщаться по этому поводу. И даже представитель Минпромторга очень вскользь упомянул про снижение цен ввиду запуска ларьков, это было буквально вскользь сказано; было очевидно, что даже они понимают… Петр Кузнецов: Зашил куда-то в свое заявление. Светлана Барсукова: …что никакого снижения цен не будет. Ольга Арсланова: Получается, что конкуренция вообще на этом обширном рынке торговли увеличивается, значит, цены теоретически могут немножко снижаться? Или по крайней мере не так быстро расти? Александр Борисов: Вот со Светланой Юрьевной в очередной раз соглашусь. Светлана Барсукова: Спасибо. Александр Борисов: Тенденция к снижению цен у нас не наблюдается… Ольга Арсланова: …никогда. Александр Борисов: …или наблюдается очень редко. Но понимаете в чем дело? Я просто представляю вам один из возможных вариантов развития событий. Вот сейчас «Мираторг» был вынужден пойти на то, чтобы создавать собственную сеть магазинов, потому что даже этот крупный производитель далеко не всегда может всю свою продукцию через федеральные сети продать, хотя это его как раз уровень. Средние производители могут использовать автолавки и торговые павильоны, для того чтобы свою продукцию уже в специализированных точках продавать, и вот там возможна продажа по ценам производителя, понимаете? То есть вот такой вариант развития событий вполне возможен, и я уверен, что найдутся в каждом… Петр Кузнецов: Не в ущерб качеству? Александр Борисов: Конечно, потому что производитель будет торговать собственной продукцией и тем самым нарабатывать свой имидж, его торговая марка со временем может хотя бы в своем регионе приобрести другое звучание. Петр Кузнецов: Светлана Юрьевна? Светлана Барсукова: Понимаете, ведь качество продукции не есть производное от злонамеренности или добросовестности производителя. Он реагирует на спрос. Если спрос уходит в нижний ценовой сегмент, то всегда можно произвести мегакачественную продукцию, но она просто будет дорого стоить. И если я понимаю, что спрос уводит меня в нижний ценовой сегмент, я соответственно меняю ингредиенты, я с рецептурой начинаю «колдовать», потому что я не могу этому населению продать сыры за 800 рублей за килограмм. Александр Борисов: Светлана Юрьевна… Светлана Барсукова: Но люди желают покупать сырки по 5 рублей, куда мне? Путем… Александр Борисов: Я 5 лет в годовом отчете Комитета Торгово-промышленной палаты говорю о том, что основная проблема у нас – падение покупательной способности населения. Светлана Барсукова: Да, вот, конечно. Александр Борисов: Просто у нас тема сейчас другая. Ольга Арсланова: Но они связаны. Светлана Барсукова: Все могут произвести качественную продукцию – вопрос, по какой цене вы его реализуете. Александр Борисов: Вот то, что в этом законе заложен, например, вариант, что если у предпринимателя по тем или иным причинам, допустим, прокладывается федеральная трасса, изымается место, ему предоставляется, компенсируется аналогичное место по согласованию с ним. Я считаю, что это очень серьезная положительная вещь в этом законе. Петр Кузнецов: Это как должно быть. Но опять же не расплодим ли мы в этой сфере коррупцию? Известно, как под ларьки администрация, берем отдельный город, выделяла места и отдавала места под палатки определенным фермерам. Александр Борисов: Для этого как раз федеральный уровень закона местная власть не способна перепрыгнуть. Петр Кузнецов: Поэтому и говорили о том, что это… Александр Борисов: Вот почему нужен федеральный закон. Петр Кузнецов: Да-да, вы об этом уже говорили. Александр Борисов: Продление аренды, до сих пор это доброе желание местной власти, а здесь законом, после 5 лет аренды вы бесплатно продлеваете, и мы сейчас добиваемся, чтобы не однократно продление было, а многократно. Ольга Арсланова: Давайте послушаем потенциальных покупателей, наших зрителей, узнаем их мнение. У нас сейчас на связи Людмила из Ростовской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот вы знаете, я живу в маленьком городе, и вот сколько слушаю сейчас эту вашу перипетию, людей, все на свете. Меня бесит порой. Вы знаете, у нас на улице живет много старых людей, вот я инвалид II группы, как говорится. У нас раньше ездила машина, которая привозила нам и продукты, и все на свете, мы заказывали многие что-то. Сейчас это все запретили, как говорится, мы не можем взять это. Вот сейчас у нас гололед, мы сидим даже порой без хлеба, натурально без хлеба, мы не можем выйти, а вы вот какой-то абсурд говорите, что… все на свете. Да следить надо за этим! Почему у нас «Макдональдс», который и ругают, и хвалят, и все на свете, но он будет расширяться, еще больше расширяться? Почему у нас нельзя сделать такие красивые, как говорится, чтобы люди зашли? Я, например, захожу когда на рынок у фермера покупаю, я всегда могу попробовать что-то такое, все на свете, а в магазине я не могу это попробовать, не могу понюхать этого просто-напросто. А сколько там брака продается, сколько гнили продается? Просто-напросто возьмешь домой, принесешь, а за что ты деньги отдал? Да просто-напросто надо… У нас есть специальные организации, которые должны следить за этим. Не знаю, людям все равно, перекупщики, не перекупщики, я хочу кушать хороший, качественный продукт, так же кормить своих детей… Ольга Арсланова: Желание ваше совершенно понятно, спасибо, Людмила. Михаил из Казани, послушаем, узнаем его мнение. Здравствуйте. Зритель: Алло. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Михаил. Зритель: Здравствуйте. Вот вопрос такого плана. Зачем наступать второй раз на те же грабли? Для чего нужны эти ларьки? Для того чтобы мусор разводить? Их только где-то полтора года назад снесли просто-напросто, сейчас опять по городу будет летать мусор, грязь. В этом году уже опять подняли цены на вывоз мусора – почему? Должно быть на 1.7%, но подняли на 6.5% вывоз ТБО, это первое. Петр Кузнецов: А вот ваш коллега по ту сторону эфира считает, что никакого мусора от ларьков не будет. Зритель: Ну это, вы знаете… Пусть коллега не рассказывает мне сказки… Петр Кузнецов: Тут, конечно, надо сравнивать масштабы городов, безусловно. И второе что вы хотели сказать? Зритель: И вот еще что хотел сказать. Вместо ларьков, которые надо строить (палатки, ларьки), у нас… Ольга Арсланова: Так мы и не узнали. У нас есть небольшой опрос жителей разных городов от наших корреспондентов. Спрашивали, нужны ли ларьки и киоски в городах. Вот что люди отвечали, давайте посмотрим. ОПРОС Петр Кузнецов: Вот что нам пишут. «У людей денег нет, а вы про ларьки», – это Саратовская область. «Это деньги на ветер, там будут одни гастарбайтеры», – Воронежская область. Москва считает, что полно магазинов, зачем ларьки. «В ларьках нет ни воды, ни туалета, одна антисанитария. Я против», – Ивановская область. Тюменская: «Тогда и челноков тоже нужно возрождать». Ну и Ростовская: «Оставить хлеб, газеты, мороженое с водой (минералка, видимо, имеется в виду)». Ольга Арсланова: Давайте звонок еще из Москвы сейчас примем и будем подводить итоги. Нона из Москвы на связи с нами. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, добрый вечер. Я хотела ответить Александру Борисову. Вы сказали, что большинство ларьков принадлежало всего 3 или 4 системам, ну структурам. Петр Кузнецов: А на самом деле? Зритель: Я с вами категорически не согласна… На самом деле несколько сетей было в Москве на Тверской, «Пирамида», там были магазины, москвичи помнят. В основном, 99% ларьков принадлежало частным лицам, и когда московская новая власть сносила их – собственно, почему я и звоню, меня это возмутило, – сносили, обвинили людей в том, что у них незаконно оформлено, у многих были и почтовые адреса, и юридически оформлено все. Я это знаю абсолютно точно, потому что некоторое время занималась оформлением палаток через Москомархитектуру, они были все абсолютно легальные. И обвинения, что они оформлялись неправильно, – закон обратной силы не имеет. И кстати, я ни одного случая не помню, чтобы людям сносимых палаток компенсировали утраченный товар, материальные затраты… Ольга Арсланова: Это правда. Понятно. Зритель: Да, надо было наводить порядок, но вот… Ольга Арсланова: Спасибо большое, мысль понятна, мало времени. В Москву тоже вернут? Светлана Барсукова: Если это приобретет характер кампании… Ольга Арсланова: Есть шанс? Светлана Барсукова: Если это станет модным, будет дано задание, чтобы Москва продемонстрировала этот пример для всей России, наверное, это сделают. Но понимаете, вопрос же, для каких-то районов московской жизни это актуально, для каких-то неактуально. Вот вы говорили про уровень губернаторов, – я придерживаюсь диаметрально противоположного взгляда: дайте людям и местным властям самых низовых уровней разобраться с этим вопросом. Потому что буквально в соседних жилмассивах ситуация может различаться: и социальный состав проживающих может различаться, и топография района… Здесь скользко в гололед или лужи, людям неудобно ходить в магазины; в соседнем микрорайоне другая ситуация. Дайте людям разобраться с этим вопросом. Но те, кто что-то делает, их права должны быть защищены. То, что в 2015 году произошло, я считаю, что действительно были «шанхаи», их нужно было сносить, но по большей части это было просто безобразие. Если у людей были, оказывается, плохо оформлены документы, надо было помочь им дооформить их правильно и сохранить их права, потому что они ведь не только коробку теряли, они своим трудом возделали привычку жителей отовариваться на этом пятачке, они годами продавали не сквашенный, например, творожок, поэтому люди к ним шли. А теперь даже если им предоставят новые возможности, скажут, что теперь все замечательно, попробуйте назад провернуть этот фарш. Мысли людей, представления об отношениях с властью: вот этот человек, у которого снесли палатку или ларек, будет участвовать в аукционе, который сейчас предложит московское правительство? Александр Борисов: Отвечаю. Петр Кузнецов: Только очень коротко, за 30 секунд сможете? Александр Борисов: В Москве сейчас 9 тысяч нестационарных торговых объектов, 9 тысяч. Петр Кузнецов: Все еще. Александр Борисов: Было 16 тысяч. Не все еще, а их количество нарастает, 4 тысячи были оформлены уже по новой, через аукционы, в виде стандартных… Об этом готов спорить. Петр Кузнецов: Зафиксировали. Александр Борисов: И этот процесс на самом деле в Москве продолжается и будет развиваться. Я вам хочу сказать, что здесь ничего не остановилось, и люди конкретные, огромное количество людей продолжают работать именно в этих торговых павильонах. А вот что касается гражданки, которая сейчас звонила, я цитировал данные Департамента имущества Москвы, это официальные данные. Светлана Барсукова: Честь мундира, конечно. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Ну если и возвращать, то, наверное, все-таки с глубинки, согласитесь, если заниматься этим законопроектом. Очень коротко, «да» или «нет». Ольга Арсланова: Вот сейчас нужно по всей стране сделать так, чтобы у людей было право и возможность планировать вдолгую свою работу именно в таких торговых форматах. Петр Кузнецов: Спасибо большое. Александр Борисов, председатель Комитета Торгово-промышленной палаты по развитию потребительского рынка, и Светлана Барсукова, профессор факультета социальных наук Высшей школы экономики. Ольга Арсланова: Спасибо.