Ольга Арсланова: Ну а мы продолжаем и в ближайший час поговорим о территориях опережающего развития в нашей стране. Кстати, сразу обращаемся к тем, кто живет в рамках этих территорий, – звоните, рассказывайте, какие у вас впечатления, как это все у вас работает. Ну а поводом для беседы стала новость о том, что в России появляются 19 новых территорий опережающего развития, или сокращенно ТОРов, об этом заявил премьер-министр Дмитрий Медведев и уже утвердил их статус. Это некие города или части территории региона, на которых действуют особые правовые и налоговые условия для предпринимателей и работников промышленности. Юрий Коваленко: Также упрощаются административные процедуры. И Медведев отметил, что для населенных пунктов, жизнь в которых зависит от одного лишь градообразующего предприятия, это шанс активизировать производство, привлечь инвестиции. Причем ТОРы создаются не только для развития экономики, но и для создания комфортных условий проживания населения. Давайте посмотрим, где они появляются. Ольга Арсланова: Давайте сначала посмотрим на сферу деятельности, от легкой промышленности до тяжелой металлургии. Ну и да, география от Архангельской области с ее лесопереработкой и химией до Ростовской, где идет добыча ресурсов и синтез полимеров. Это и Алтай с коксохимическим производством, и Чувашия с машино- и станкостроением, также Курганская область с предприятием противопожарного и специального оборудования, – в зависимости от того, что заинтересует на этих территориях инвестора. Юрий Коваленко: Кстати, Варгаши уже заинтересовали 14 инвесторов, это большой успех. Но все 19 новых ТОРов, по мнению Дмитрия Медведева, за 10 лет должны привлечь 160 миллиардов инвестиций, в них должны быть созданы 30 тысяч рабочих мест и главное очень быстро. На то, чтобы оправдать получение статуса, у территории будет разве что 1-2 года, однако пока что это лишь предположительные сроки. Сегодня в России всего 142 ТОРа, и некоторые из ранее появившихся, кстати, могут свои статусы потерять, – это те, у которых каким-то образом не получается привлечь инвесторов. Ольга Арсланова: Поговорим об этих территориях и о том, зачем они нужны, насколько эффективно они существуют, с нашими гостями: у нас в студии Светлана Липина, заместитель председателя Совета по изучению производительных сил Всероссийской академии внешней торговли Минэкономразвития России, – добрый вечер. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Светлана Липина: Добрый вечер. Ольга Арсланова: И Сергей Раевский, профессор Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС. Здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Сергей Раевский: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Спасибо, уважаемые гости, что пришли. Давайте вместе разбираться с этими территориями, потому что очень часто их путают с особыми экономическими зонами. Есть мнение, что ТОРы создаются, в отличие от особых экономических зон, более целенаправленно, по запросу инвестора, финансируются как-то по-другому. Давайте вместе разберемся, что же это такое и чем же это отличается от всех особых экономических территорий, которые вообще существуют и в нашей стране, и за рубежом. Светлана Липина: Добрый день еще раз, Ольга, Юрий. Действительно, в мировой практике существует такое понятие, как развитие регионов, как введение особых режимов хозяйствования. И у нас таких несколько вариантов, как вы уже и сказали: это особые экономические зоны, зоны территориального развития, территории опережающего социально-экономического развития и режим свободного порта Владивосток, как мы помним. То есть это все меры, скажем так, механизмы, точнее инструменты территориального зонирования и развития. Есть у нас еще параллельно инструменты отраслевого или скорее функционального развития – это те самые промышленные инновационные площадки, кластеры и так далее, и тому подобное. Мы в этом году действительно делали большое исследование по поводу сравнения ТОР, ОЭЗ, ЗТР и всех возможных вариантов, которые распространены в Российской Федерации. Я думаю, что в процессе разговора как раз я вас ознакомлю с нашими результатами. Ольга Арсланова: Но ключевое отличие ТОРов – они создаются с чей подачи? То есть инвестор делает заявку, что он хочет на этой территории что-то создавать, или государство решает, что этот моногород какой-то конкретный нужно таким образом спасать? За кем ключевое решение? Светлана Липина: Заявку, безусловно, подает муниципальная власть, региональная власть, то есть тут… Особое отличие между ОЭЗ и ТОРами заключается в механизмах вхождения на территорию, в аренде, во временном периоде функционирования. И то, что, например, ТОР в большей степени ограничен именно муниципальным образованием, вот. Ольга Арсланова: Понятно. Сергей Васильевич, по поводу ТОРов тоже вам вопрос – по каким критериям определялись ТОРы? Почему именно такая форма? И чем эта форма условно для той или иной территории лучше, чем любая другая, чем особая экономическая зона, кластер и так далее? Сергей Раевский: Я бы хотел продолжить мысль Светлана Артуровны, что создание территории с особым режим функционирования – это фактически действительно одна из мер оригинальной экономической политики, которая направлена на подъем социального развития, экономического развития отдельных территорий, которые в той или иной степени испытывают проблемы в своем функционировании. И конечно, эта проблема относительно не новая, потому что в мире уже давно, особенно в Китае, есть примеры, когда специальные экономические зоны, создаваемые на территории, способствовали привлечению существенно большого объема инвестиций, новых инвесторов, особенно из стран с развитой экономикой, что безусловно способствовало тому, что эти территории получили мощный импульс экономического развития. В нашей новейшей истории начиная с 2005 года и когда был принят закон об особых экономических зонах федеральный… Ольга Арсланова: Это был какой год? Сергей Раевский: В 2005 году был принят федеральный закон об особых экономических зонах, где вначале были записаны две зоны особые, технико-внедренческая и промышленно-производственная, а затем в дополнение к этому закону вышел новый закон, где были еще дополнены эти две зоны четырьмя видами особых зон – это туристско-рекреационные и портово-логистические. Поэтому по нашему законодательству у нас может быть четыре типа или вида особых экономических зон. Повторяю: технико-внедренческая, промышленно-производственная, туристско-рекреационная и портово-логистическая. Ольга Арсланова: И ТОРы могут быть такими? Сергей Раевский: Это не совсем… ТОРы – это немножко другая, как говорится, песня. Ольга Арсланова: Это уже 2014-2015-е гг. Зачем спустя 10 лет пришлось обращаться к этому? Сергей Раевский: Конец, самый конец 2014 года, тогда в нашей Государственной Думе был принят закон 473-й о территориях опережающего социально-экономического развития. Ольга Арсланова: Зачем? Сергей Раевский: Он вступил в силу 31 марта 2015 года. Вопрос состоял изначально несколько более узко, потому что, как вы помните, в 2014 году осенью у нас состоялся Восточный экономический форум первый на Дальнем Востоке, в рамках которого прошло большое количество встреч, обменов мнениями, и неоднократно мы слышали слова нашего президента о том, что Дальний Восток является территорией нашего приоритетного присутствия геополитического, приоритетного социально-экономического развития. И в рамках вот этой мощной политической задачи в конце 2014 года специально, потому что в законе, в первой редакции закона было записано, что территории опережающего социально-экономического развития создаются только в рамках… Ольга Арсланова: …Дальнего Востока. Сергей Раевский: …Дальневосточного экономического района. И первые три территории опережающего развития в конце июня 2015 года – это "Надеждинская" ТОР, "Хабаровск" и "Комсомольск", они были приняты, вступили в силу отдельным постановлением правительства нашей страны, были созданы именно на Дальнем Востоке. Но 22 июня 2015 года в дополнение к этому закону вышло постановление правительства о распространении режима территории опережающего развития в том числе на моногородские поселения. Этим был дан старт тому, чтобы концепция территорий опережающего развития стала расширяться, и тем самым, как вы правильно сказали, сейчас это примерно 100 территорий опережающего социально-экономического развития. Но система преференций так называемых, то есть экономических преимуществ, в территориях опережающего развития была усилена по сравнению с особым экономическим зонами по крайней мере по трем позициям. Ольга Арсланова: Давайте о преференциях, о том, какие режимы там действуют, обязательно поговорим через несколько минут. Вы просто сказали о географии, о том, что она за эти 3 года больше чем… расширялась, заметно… Сергей Раевский: Ну да, с 2015-го по март 2018-го, когда, как вы правильно сказали… Ольга Арсланова: Ну да, с нуля до более чем сотни. Наши корреспонденты как раз побывали на некоторых этих территориях опережающего развития – в Самарской области, в Ульяновской области и во Владивостоке – и изучили, что же там за это время изменилось. Давайте мы на это тоже посмотрим. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: И у нас звонки со всей стороны. Давайте послушаем для начала Москву, у нас на связи Вера. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Вера. Я давно хотела задать этот вопрос, потому что я читала в "Новой газете" об этом законе 473-м, который был принят 29 декабря 2014 года. Был принят втихаря, без лишнего шума, под Новый год. "Новая газета" дала письменный отзыв и говорила про Дальний Восток, что там территории отдают китайцам просто на разграбление. Ольга Арсланова: Да, по крайней мере были такие подозрения в самом начале. Зритель: Да-да. Вот пусть объяснят специалисты, которые у вас присутствуют, эту точку зрения "Новой газеты". Ольга Арсланова: Спасибо. Это была точка зрения, кстати, не только "Новой газеты", многие политики критиковали, говорили о том, что отдаем китайцам. Оправдались эти опасения? Светлана Липина: Если бы они оправдались, наверное, общественность давно бы всколыхнулась, потому что это же все-таки наша большая страна. Просто только подумала о том, чтобы как-то добавить ложку дегтя в эту красивую картинку, но вот видите, у вас в картинке все прозвучало. Дело в том, что оценивать деятельность тех же ТОРов и оценивать деятельность кластеров пока не представляется возможным, они существуют очень малое время: кто пришел, зачем пришел – очень короткий срок, большие погрешности в статистике, то есть сравнивать невозможно. А вот, например, ОЭЗы, мы сейчас как раз говорили о том, чтобы создать особые экономические зоны, может быть, там же отличие, как мы говорили, по срокам: из 21 ОЭЗ, которые были на 31 декабря, функционирует только 4 в стране более-менее в положительной динамике. Юрий Коваленко: А ТОРы из тех, которые созданы? Светлана Липина: А ТОРы, я объясняю, пока оценить невозможно, потому что, во-первых, по ОЭЗам если есть еще методика, утвержденная правительством, методика оценки эффективности, то по ТОРам, по кластерам таких методик нет, они несут в себе качественные характеристики, они не несут количественных. То есть как оценить эту деятельность? Юрий Коваленко: Новые ТОРы, которые создаются, будут созданы с учетом ошибок, которые были при постройке старых? Светлана Липина: Вот я очень сомневаюсь в этом. Хотелось бы как раз по ходу создания, по ходу начала их функционирования внести какие-то предложения, корректировки тех минусов, которые, собственно, мы с коллегами выявили в процессе исследования. Юрий Коваленко: Потому что остров Русский мы сейчас только что увидели, Тольятти всех проблем не решил. Вот нам телезрители пишут из Анжеро-Судженска Кемеровской области: "Было много надежд, время идет, изменений никаких нет, все позакрывалось, заводы не работают". Светлана Липина: Вот. Почему функционируют из 21 ОЭЗ (ТОРы мы пока оставляем, потому что ни статистики, ничего нет, особенно оценки, мы не знаем, как их оценивать, у нас нет официальной методики оценки), а вот по ОЭЗам 4 функционируют только потому, что, во-первых, у них удобное географическое положение, у них развита социально-экономическая, транспортная инфраструктура, а самое главное, есть воля губернатора и есть воля власти муниципальной, которая развивает этот регион, а это самое главное условие в развитии ТОРов. Ольга Арсланова: И возможно, они развивались бы даже если бы у них не было такого статуса. Светлана Липина: Возможно, да. Ольга Арсланова: Есть мнение, что вот такие особые территории формируются там, где, в общем, довольно депрессивно, куда инвесторы сами без дополнительных преференций не пойдут. Вопрос: какие критерии отбора все-таки? Какие? Почему именно вот так? И есть ли шанс у этой территории развиваться без вот этих дополнительных государственных костылей, рыночными механизмами? Сергей Раевский: Разрешите я отвечу на этот вопрос. Да, я вначале, прежде чем ответить на ваш конкретный вопрос, хотел бы продолжить ответ на вопрос уважаемого слушателя и телезрителя по поводу присутствия китайцев на Дальнем Востоке. Это преувеличение. Я знаю там ситуацию, я там жил, работал длительное время, это было не так давно. Когда-то да, в начале 1990-х гг., в середине 1990-х гг. были определенные такие, скажем, приезды групп китайских граждан, которые торговали различными товарами не очень высокого качества. В последние годы этого нет, существенно больше присутствие китайцев в городе Москве, например, где создается на севере, как мы знаем, сугубо, чисто китайский небольшой район, строится огромный бизнес-центр, где будет все китайское. Ольга Арсланова: То есть инвестиции в Москву китайских… Сергей Раевский: В Москву существенно больше, чем на Дальнем Востоке, это однозначно. Ольга Арсланова: А вы помните, когда критиковали ТОРы именно по этой китайской линии, никого не смущал возможный приход инвесторов из Японии и Южной Кореи, про них почему-то страхов не было. Сергей Раевский: Потому что они идут только тогда, когда есть четкий расчет технико-экономический на то, что будет реальная отдача от этих инвестиций. Это не так просто в условиях юга Дальнего Востока, даже юга Дальнего Востока создать проект, который был бы рентабельным с учетом отдаленности территории, с учетом сложных природно-климатических условий, требующих повышенных затрат на энергию, на сырье, на рабочую силу. И потом надо эту продукцию продать, ее надо сбыть там, где ее купят, и соответственно окупить эти инвестиции. Поэтому я считаю преувеличение мнение о том, что Дальний Восток отдается, цитирую, на разграбление китайцам. Юрий Коваленко: Но все же… Ольга Арсланова: Да, давайте все-таки поговорим… Сергей Раевский: О критериях. Ольга Арсланова: Да, я бы хотела, чтобы вы ответили на мой вопрос о том, зачем создавать, если это депрессивные места, а возможно, это точки, как у нас сейчас принято говорить, роста, поэтому нужно им помогать? Сергей Раевский: У нас в основном… Конечно, я понимаю, те примеры, которые здесь были, касались именно моногородов. У нас не было ни одного примера, за исключением острова Русский, где пример был именно по особой экономической зоне, потому что остров Русский, где была в октябре 2016 года прекращена деятельность туристско-рекреационной особой экономической зоны, был именно как территория, которая планировалась под туризм, под отдых, но, к сожалению, совершенно правильно было отмечено в решении правительства, резиденты не пришли, вложений нет, какой смысл там ее продолжать. Юрий Коваленко: И пляжей там нет, каких-то особых… Сергей Раевский: Да и пляжей там нет, там известно какое место, я там тоже был. Поэтому у нас 8 особых экономических зон благополучно были ликвидированы осенью 2016 года как не оправдавшие себя ввиду отсутствия резидентов. Юрий Коваленко: Какова их дальнейшая судьба? Что с ними сейчас стало? На них вообще поставили крест? Сергей Раевский: С ними ничего, их просто нет. Осталось 26, было 34 максимально особых экономических зон, которые есть, в разной степени эффективных, как правильно сказала моя коллега. По поводу критериев. Критерии четко прописаны по созданию территорий опережающего развития в специальном постановлении правительства, когда мы этот статус распространили на моногорода. Там есть несколько позиций… Ольга Арсланова: Ну здесь понятно: берем моногорода, называем их ТОРами. Сергей Раевский: Первое: наличие свободной земли, земельных участков. Второе: наличие ресурсов, в том числе трудовых ресурсов, для тех они эти предприятия создавали. Главное – наличие резидентов потенциальных. В той заявке, которую муниципальное образование будет подавать Минэкономразвитию, оно обязательно должно перечислить, какие эти резиденты могут прийти. Ольга Арсланова: Так. Сергей Раевский: Три позиции. Четвертая: необходимо, чтобы упоминание о территории опережающего экономического развития было в стратегии социально-экономического развития субъекта федерации. И еще один такой интересный критерий – чтобы доход бюджета субъекта федерации, в рамках которого создается территория опережающего развития, был достаточно консолидированным и выпадающие доходы компенсировались другими видами экономической деятельности. Поэтому земля, резиденты, ресурсы… Да, и последнее условие – отсутствие в рамках этого муниципального образования каких-либо льготных режимов экономической деятельности. Ольга Арсланова: Понятно. Сергей Раевский: Чтобы не было дублирования этого процесса. Когда это есть, заявка оформляется, соответственно направляется туда. Но там интересный дальше нюанс, критерий. Ольга Арсланова: Давайте мы сейчас прервемся на новости, уважаемые гости, а дальше разовьем эту мысль буквально через 2 минуты. НОВОСТИ Юрий Коваленко: Прошлый блок мы закончил достаточно интересной, интригующей вещью. Ольга Арсланова: Мы продолжаем говорить о территориях опережающего развития с нашими гостями: у нас в студии заместитель председателя Совета по изучения производительных сил Всероссийской академии внешней торговли Минэкономразвития России Светлана Липина, профессор Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС Сергей Раевский. Ощущение некоей искусственности остается от этих территорий опережающего развития, пишут нам наши зрители. Мы знаем, что есть особые экономические зоны в разных странах, у нас россияне путешествуют, видят, какие доходы приносят, например, в Арабских Эмиратах особые экономические зоны, налоговые льготы и так далее. А у нас по крайней мере на первом этапе у Счетной палаты были очень такие пессимистичные оценки того, что сделано, в частности, то, что было сделано на Дальнем Востоке. Давайте перейдем к вопросу выгоды: продолжая, естественно, разговор о том, какие же особые преференции, особые условия создаются там, насколько это действительно выгодно стране? Давайте тогда, Светлана Артуровна, с вас начнем. Светлана Липина: Ольга, вы в первой половине нашей беседы затронули очень интересный вопрос, насколько вообще выгодно и целесообразно создание таких образований, как ТОРы, ОЭЗы и так далее. Так вот в рамках исследования, когда мы говорили, например, о возможностях по опорным зонам, какие режимы применить и так далее, мы обследовали все региональное законодательство, мы смотрели не как юристы, а как экономисты. И пришли к тому, что в рамках региона муниципальных образований северных территорий, арктических территорий уже созданы те же самые льготные условия по сути, которые возможны при создании ОЭЗ, ТОР и так далее. То есть здесь очень тонко надо подходить ко всему этому, насколько региональное законодательство позволяет бизнесу развиваться, и тогда находить те самые тонкие ниши, кристаллики, которые противятся развитию территорий, почему и как. Вот, например, очень эффективно сегодня функционирует в Арктике судостроительный архангельский кластер, реально идет большими шагами развитие. А Мурманский порт был закрыт как неэффективный, ну то есть особая зона. Ольга Арсланова: Хотя казалось бы. Светлана Липина: Казалось бы, да, то есть в тот момент, когда начинал свое бурное развитие архангельский судостроительный кластер, в Мурманске уже все было на самом деле. И вот такие вот нюансы по кристалликам необходимо собирать. И поэтому когда мы смотрим региональное законодательство, насколько эффективно работало региональное руководство, муниципальные власти до того, как они подают заявку на особые территории, – если у них уже эти льготные режимы существовали, почему они не функционируют? Юрий Коваленко: Наши телезрители спрашивают: а ТОРы – это обязательно ли восстановление старых предприятий, которые закрывались и которые были градообразующими, или это замещение, на месте тех старых предприятий какими-то новыми предприятиями и резидентами, которые должны быть более эффективными? Светлана Липина: Совершенно необязательно. То есть речь идет о будущем развитии, мы же сможем на целесообразность того или иного процесса развития. Там условия разнятся с теми же особыми экономическими зонами, как мы и говорили, в ответственности, в территориальном… То есть здесь муниципальное образование, в ОЭЗах просто территория, ограниченная каким-то функционалом, то есть количество лет, 70 лет… Юрий Коваленко: А вот в сухом остатке каким видится ТОР идеальный? Светлана Липина: Ой… Юрий Коваленко: Вот к чему стоит идти? Светлана Липина: А вот это основа основ всего, на самом деле, потому что ни в одной… Мы просмотрели все заявки, которые подаются. Во-первых, нет цели, то есть в чем цель создания этого ТОРа ил ОЭЗа, потому что эта цель должна быть увязана со стратегией, как сказал мой коллега, обязательно со стратегией развития территории, с программами развития, со стратегией развития муниципального образования, федерального округа и Российской Федерации в целом. Вот если позволите, коротко. Та же самая, допустим, арктическая зона: если в основах политики записано, что у нас основная цель – это ресурсное развитие территории, то в стратегии арктической зоны записано комплексное развитие социально-экономическое. Весомая разница. Ольга Арсланова: Давайте от идеальных ТОРов к реальным перейдем. У нас на связи Игорь из Амурской области. Здравствуйте, Игорь. Зритель: Здравствуйте, алло. Ольга Арсланова: Здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Я хотел бы сказать насчет аббревиатуры ТОР, территория опережающего развития. Я бы хотел маленько переиначить это название, хотел бы сказать, что территория, обделяющая регион. Значит, пример такой: у нас в Амурской области строится газоперерабатывающий завод вот последние… Все идет в Китай, напрямую в Китай, инвестирует Китай. И могу сказать со 100%-й гарантией, что все это идет в Китай, местному населению никаких поблажек насчет газа, не говоря уже об отоплении газом, ничего такого не будет. У нас с супругой есть свой небольшой ИП, мы частные предприниматели, уже 3 года мы толчемся на одном месте, никакой помощи от государства в буквальном смысле слова нет вообще, куда бы мы ни обращались. Так что как бы надежды никакой просто-напросто и все. А, хотел еще вопрос задать вашему гостю программы, когда он жил на Дальнем Востоке, интересно знать. Пускай приедет еще раз и посмотрим, как люди живут на Дальнем Востоке. Построили космодром "Восточный", людей обманывали на протяжении 3-4-х лет насчет зарплаты, то же самое творится сейчас и на газоперерабатывающем заводе. Так что у вас гость маленько прав, как хорошо живут люди на Дальнем Востоке. Люди живут на Дальнем Востоке… Я вам хочу сказать со 100%-й гарантией, что сидят без хлеба многие, без хлеба в XXI веке, поймите правильно. Юрий Коваленко: Спасибо. Ольга Арсланова: Сергей Васильевич, что можете ответить нашему зрителю Игорю? Игорь, спасибо, что позвонили, давайте послушаем теперь нашего гостя. Сергей Раевский: Игорь выдал, скажем, то, что я говорил… Я не говорил о том, что люди хорошо живут на Дальнем Востоке, это он мне приписал слова, которых я не говорил. Я говорил о другом, о том, что в рамках Дальнего Востока создаются территории опережающего развития, цель которых стимулировать развитие экономики отдельных, выбранных территорий, наиболее удачно расположенных, для того чтобы в дальнейшем уровень жизни повышался. Но оценок современному уровню жизни, как вы помните, я не давал. Юрий Коваленко: То есть это для роста экономики, но никак не для роста благосостояния местного населения? Сергей Раевский: Нет… Ольга Арсланова: Подождите-подождите, как же так? Вот смотрите, нам Хабаровский край тут же написал: "Могли бы жить и лучше, ТОР в Комсомольске-на-Амуре. Указы президента о высокой зарплате не выполняются, МУП "Горводоканал" не поднял зарплаты на 15%. Город грязный, новостройки медленные и редкие, поликлиника в ужасном состоянии, медицина не на должном уровне", – а для кого ТОР тогда, если не для населения? Для кого он делается? Сергей Раевский: Нет, безусловно, конечно, в идеале и как и должно быть любая производственная деятельность экономическая должна сопровождаться выпуском дополнительной продукции и повышением заработной платы. Но другой вопрос, вопрос в том, насколько уровень заработной платы, который на этих предприятиях, возможно, будет, соответствует ожиданиям работников этих предприятий. Это же картина не только в рамках отдельного региона Дальнего Востока, она же по всей стране примерно такая же, потому что… Ольга Арсланова: Нет, подождите, если там особые условия, если там налоговые льготы, если там административные свои особенности, правовые особенности, люди, наверное, должны это как-то ощутить в ежедневной своей жизни? Или нет? Сергей Раевский: Вопрос, скажем, тут интересный, потому что так называемый эффект мультипликативный от того, что мы произведем больше продукции, которая в дальнейшем может в конечном итоге вылиться в производство большого объема услуг для местного населения, возможно, здесь прямой связи и не наблюдается. Вот тот же самый газохимический завод в рамках ТОР "Свободный", о чем говорил наш уважаемый телезритель и слушатель. Действительно, это чисто отраслевой проект, который имеет очень большие инвестиции бюджетного характера, который будет реализован как конечная точка на газопроводе, соответствующим из районов Якутии по газу, продукция которого пойдет на экспорт в Китай. Это отраслевой проект, но он привязан к территории опережающего развития "Свободный", которая была создана, для того чтобы обеспечить развитие этого предприятия и экспорт этой продукции в Китай. Вопрос другой, действительно он непростой. Хорошо, выпустили больше продукции – насколько повысится заработная плата работников этого предприятия? Это прямой вопрос к владельцам этого завода. Конечно, вопрос создания социальной инфраструктуры вокруг этого предприятия, чем должна, как правильно говорила Светлана Артуровна, озаботиться местная власть, чтобы производственные проекты, которые создавались в рамках этой территории, сопровождались соответствующей социальной инфраструктурой. Юрий Коваленко: Но ведь по факту получается, что хороший ТОР – это тот, который привлекает инвесторов и который платит хорошо налоги, а не тот, в котором хорошо живут люди, правильно? Сергей Раевский: Вот, к сожалению, критерий эффективность длительное время территориального развития часто был направлен на получение именно некоего экономического и финансового эффекта. Вопрос, чтобы этот эффект финансово-экономический распространялся, как правильно было отмечено в сообщении из Комсомольска-на-Амуре, на развитие соответствующей социальной сферы. Но если не будет предприятий, не будет налогов в местный бюджет; если не будет налогов в местный бюджет, городской или региональный, не будет возможности строить эти новые социальные объекты, это вещь абсолютно взаимосвязанная. Юрий Коваленко: Так ведь люди и говорят, что не стало ни тепло ни холодно с момента появления ТОРа. Сергей Раевский: Ну дело в том, что совершенно верно было замечено, что времени прошло относительно немного, мгновенно, думаю, этому эффекту проявиться было сложно. Ольга Арсланова: Сколько дадим времени для подведения? Сергей Раевский: Я думаю, что года 3-4 еще надо, чтобы понять ситуацию. Ольга Арсланова: Ага, хорошо. Сергей Раевский: Но вопрос еще в чем заключается? Вот какие резиденты приходят на территории опережающего социально-экономического развития? Насколько они действительно желают вложить средства в эту территорию? И есть проблемы в том числе и по приходу новых резидентов. Например, на 1 января 2018 года в ТОР "Хабаровск" было заключено инвестиционных соглашений на 88 миллиардов рублей, но реально вложено пока инвестиций на 6 миллиардов. То есть желания очень большие, но реальные инвестиции пока… И в этом-то проблема, то есть действительно нет эффекта. Почему нет эффекта? Потому что реальные инвестиции, которые вкладываются в развитие предприятий в рамках этой территории, пока недостаточно, чтобы этот эффект появился. Ольга Арсланова: Хотя вот заявление премьер-министра Дмитрия Медведева по 19 ТОРам, которые появятся: "За ближайшие 10 лет эти решения позволят привлечь порядка 160 миллиардов рублей инвестиций". Сергей Раевский: Вот я сделал специальную табличку по 18 территориям опережающего развития на Дальнем Востоке и сложил предполагаемые частные инвестиции, у меня получился 1 триллион 47 миллиардов рублей, что они хотят вложить. Это же цифра! Но вопрос в том, сколько вложили реально, от этого будет реальный экономический эффект, социальный для любой территории опережающего социально-экономического развития. Юрий Коваленко: Но давайте правде в глаза посмотрим, все-таки инвестор вкладывает деньги не для того, чтобы развить территорию, а для того чтобы получить выгоду. Сергей Раевский: Правильно. Никакой инвестор сейчас просто так вкладывать деньги в объекты, не профильные для его предприятия, никогда не будет. Вот вы инвестор, у вас проблема – деревообработка, вы будете вкладывать средства в деревообработку. Другой вопрос, что налоги, которые вы будете платить, остаются на этой территории, из этих налогов должен формироваться бюджет этой территории и уже местная власть должна строить объекты социального профиля на этой территории. Но это же надо быть сумасшедшим инвестором, чтобы отвлекать свои ограниченные ресурсы на непрофильную деятельность для своего предприятия, этого нигде не было никогда, это было только в плановой экономике, когда мы действительно строили производственные предприятия и планировали одновременно создание какого-то объекта жилищного или социально-культурного для проживания населения, которое будет работать на этих территориях. Поэтому вопрос комплексного развития территорий в этом смысле, конечно, непростой. Но если не будет, повторяю, экономической деятельности, у нас деньги ниоткуда не возьмутся, и то, что ожидания, возможно, сейчас не оправдываются, вполне, я согласен, нормальная, скажем так, реакция жителей территорий опережающего развития. Но мы же видели примеры другого плана в начале. Ольга Арсланова: Разумеется, мы специально подобрали разные варианты, чтобы быть объективными. Сергей Раевский: Да, они самые разные. И вы думаете что, в мире любая особая экономическая зона дала эффект, который она планировала? Да ничего подобного. Никакая деятельность, в том числе и с точки зрения создания специальных режимов хозяйствования, не давала 100%-го эффекта. Ольга Арсланова: Сергей Васильевич, нас чужие неудачи не радуют. Сергей Раевский: Да. Ольга Арсланова: Давайте наших зрителей послушаем. Сергей Раевский: Но экономику не обманешь, те же самые неудачи будут и у нас, которые проявились. Ольга Арсланова: Да, наверное. Давайте Юрия из Санкт-Петербурга послушаем. Здравствуйте, Юрий. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Да, вы в эфире. Зритель: Я хочу рассказать… Вот как развивать ТОРы, в частности, вот вопрос к профессору, если у нас в стране запрещено фактически заниматься бизнесом? Вот предпринимательством, пожалуйста, занимайтесь. Пример: у нас есть проекты производственные, мы стараемся заниматься произведенные проектами, не торговлей и не оказанием услуг. У нас достаточно эксклюзивные проекты. Вот проект по строительству завода по производству жидкого пектина, завод по производству мочевины, только не такой, который пытаются строить в Кингисеппе "ЕвроХим", то есть размещают грязное производство. На форуме экономическом сидел около президента, на прошлом, строим завод по производству мочевины, строят половинчато, то есть только аммиак. Аммиак пойдет в Европу, у нас грязное производство, а мочевину будем производить в Европе. А мы пытаемся построить завод полного цикла, мочевина. Приходим в банк, почему я вот хочу пример привести, запрещено заниматься бизнесом. Приходим в банк, нам говорят: "Сколько стоит завод по производству мочевины?" Мы говорим: "Полный цикл, 1 тысяча тонн в сутки мочевины – 500 миллионов долларов. Пожалуйста, 30% от этой суммы ваша сумма, на остальную сумму предоставьте залог, мы вам дадим кредит под 16%". А зачем я пришел в банк, если у меня есть свои деньги и у меня есть залог? Так снимите вывеску "банк", напишите "залоговая контора". Ольга Арсланова: Очевидно, что только крупный бизнес может себе позволить монополизировать это дело. Зритель: Нет, а профессор вот сказал, что только у нас инвестиции государственные крупные, разрешено завод строить по сжижению газа, и у нас Михельсону дают из Фонда национального спасения 10 миллиардов, а когда вернет? И вот как развивать ТОРы? Ольга Арсланова: Понятно, спасибо. Зритель: Мы не стоим на месте, работаем с Западом. Ольга Арсланова: Ага, вот так приходится. Юрий, хорошо, мы сейчас вернемся, обязательно обсудим вот этот аспект, только Виктора из Комсомольска-на-Амуре еще послушаем, Комсомольск-на-Амуре долго ждет уже выхода в эфир. Виктор, вам слово. Зритель: Добрый день, доброй ночи. Ольга Арсланова: Доброй ночи. Юрий Коваленко: У нас еще вечер. Зритель: Вот Комсомольск-на-Амуре – территория опережающего развития. У меня постоянный вопрос, я наблюдаю за городом – кто кого тут опережает, я не понимаю? Деньги просто… Ничего толком не строится, только деньги закапываются в землю. Ольга Арсланова: Что вы имеете в виду? Зритель: Набережную, все по плану у них, ни одного производства не строится, молокозавод, который существовал, они в ТОР внесли якобы построенный. То есть если я понимаю правильно, опережающее развитие – это предприятия, правильно? Ольга Арсланова: Да, правильно? Юрий Коваленко: Частично. Светлана Липина: Да. Ольга Арсланова: В основном да, как правило. Сергей Раевский: Естественно… Светлана Липина: И у ТОРа есть цель развития конкурентоспособности территории… Зритель: Но почему в основном? У нас почему-то… Ольга Арсланова: Это может быть туризм, например. Светлана Липина: …новых производств, новых. Зритель: У нас почему-то в основном в Хабаровском крае японцев привлекаем, которые нам будут выращивать салаты и так далее, и тому подобное. Почему мы сами этого всего не можем сделать? Ольга Арсланова: Вот! Зритель: Привлекаем китайцев, вьетнамцев для выращивания скотины тут у нас на Дальнем Востоке. Почему мы сами всего этого не можем делать? Ольга Арсланова: Спасибо. Хороший вопрос. По большому счету с разных сторон и Юрий, и Виктор говорят об одном и том же: почему если по всей стране для бизнесменов условия такие мягкие от тепличных, скажем прямо, и где-то какие-то такие теплятся очаги, и то не везде теплятся. Может быть, проще начать с общих условий для всей территории, которые помогут бизнесу как-то вздохнуть спокойно? Меньше проверок, меньше налогов, кредиты под нормальные проценты? Светлана Липина: Вот, об этом мы, экономисты, все и говорим. Ольга Арсланова: И ТОРы тогда не понадобятся. Светлана Липина: Абсолютно точно, потому что если мы идем к единой цели и говорим о том, что основа развития государства есть повышение благосостояния населения, а государство без населения своего жить, существовать совершенно не будет, тогда, значит, надо устроить налоговые каникулы и поблажки, помогать и стимулировать в том числе и бизнес, в том числе индивидуальных предпринимателей, в том числе и сотрудников просто на предприятиях. Просто возвращаясь к тем же ТОРам, я сейчас ведь отметила, что мы немножко суть создания этих ТОРов меняем. Мы говорим, что мы из моногородов хотим создать территории опережающего развития, то есть эта территория должна повысить свою конкурентоспособность и создать новые производства с высокопроизводительными рабочими местами. Но ближайшие 10 лет от этой территории налогов мы практически не получим, в социалку они не пойдут, то есть это тоже надо отдавать себе отчет. Если в критерии будет вписано, что мы будем пересматривать деятельность этих ТОРов через 5-10 лет, это одна ситуация, а если мы будем смотреть на них через 70 лет, как записано их время функционирования, то я не знаю, выживем мы к этому времени или нет, будет ли что оценивать. Поэтому, конечно, в принципе сейчас молодым технократическим нашим правительством решаются какие-то задачи, то есть они собирают большие площадки, они выискивают решения, они смотрят, как стимулировать развитие малого и среднего бизнеса в России, что останавливает его. Все эти препоны, собственно, выясняются, посмотрите на сайте Минэкономразвития, там очень много информации по этому поводу. Я думаю, что как-то это сдвинется с мертвой точки. Юрий Коваленко: Но вот как говорил Юрий из Петербурга, все-таки этот бизнес будет явно не русским, потому что в России бизнесмену очень и очень тяжело, либо надо ехать в ТОРы и доказывать, что ты на самом деле очень успешный и профессиональный, так получается? Светлана Липина: Но в ТОРы-то не едут… Юрий Коваленко: Мы на чужих плечах попытаемся въехать в счастливое будущее? Светлана Липина: Вот вы знаете, в ОЭЗы, собственно, тоже желающих мало войти и работать. То есть вот мы много говорим: "Вы создайте мне условия, мы будем работать", – а работа не появляется. То есть где-то здесь что-то не срабатывает, почему-то механизм не работает, и вот хорошо бы… Юрий Коваленко: Но новые ТОРы появляются. Светлана Липина: ТОРы появляются, да, но я опять-таки говорю, нет оценки их эффективности, мы не знаем, как будем их оценивать, для чего они… Они создаются понятно для чего, цель есть, задачи есть, но нет оценки эффективности той количественной, чтобы мы эти показатели могли сравнить через 2-3, 4-5 лет и сказать: "Ребят, вы не развиваете территорию, у вас жителям жить еще похоже" или "У вас жители, наоборот, стали жить лучше". А качественные, мы сами с вами знаем, растекаются. Ольга Арсланова: Сергей Васильевич, ваше резюме, у нас минута остается, для того чтобы подвести итог. Сергей Раевский: Понятно. Действительно я согласен с моей коллегой, что вопрос оценки эффективности работы территорий опережающего развития – это вопрос не одного, не двух лет. Ведь подумайте сами, у нас первые 5 лет 0% налога на прибыль, следующие 5 лет 10.2-12% налога на прибыль, то есть первые 5 лет налогов не платят. На землю налоги 0%, на имущество налоги 0% в первые 5 лет, снижение страховых взносов с 30% до 7.6% – все делается для того, чтобы экономика ожила с точки зрения возникновения новых, как говорят, точек роста, новых предприятий, которые в дальнейшем, привлекая дополнительные инвестиции, создавая дополнительные рабочие места, будут способствовать повышению в определенной степени и уровня экономического развития, и уровня жизни населения этих территорий. Но по положению, по закону, который был принят, действительно у нас первые 5 лет налоги-то обнулены, то есть местный бюджет и региональный бюджет начнут получать дополнительные ресурсы спустя только 5 лет. Но дополнительный эффект появится на первых порах только именно с точки зрения создания новых рабочих мест, чтобы население имело занятость и соответственно дополнительные доходы к существованию. Ольга Арсланова: То есть большого пока ждать не стоит? Юрий Коваленко: Тучные годы впереди? Ольга Арсланова: Но это неточно. Сергей Раевский: Не хотелось бы заканчивать тем, что они впереди, это уже проявляется. То есть не во всех ТОРах идет активно процесс, безусловно, где-то лучше условия, где прежде всего была изначально неплохая экономическая база, где основа, где удачное, хорошее географическое положение с точки зрения сбыта продукции, с точки зрения минимальных затрат на подключение к объектам инфраструктуры, что очень важно. И тогда идут инвесторы, вкладывают ресурсы, и их отдача на первые 5-10 лет для территории прямая фактически минимизирована, но в дальнейшем, конечно, это проявится. Ведь и всегда так было, когда территории новые осваивались или строились новые предприятия, соответственно, пытались получить дополнительные ресурсы. Но вот я одну мысль хотел бы оттенить… Ольга Арсланова: Только очень коротко. Сергей Раевский: Очень коротко. Действительно территории опережающего развития, моногорода создаются не только для тех предприятий, которые были когда-то крупными градообразующими, но для того чтобы стимулировать развитие новых предприятий, и тому много примеров. И вот эти новые предприятия когда будут расширять свою производственную деятельность, конечно, будут способствовать тому, чтобы увеличилась занятость, повышались доходы населения в рамках тех принятых нормативов, которые у них существуют. Возможно, они не могут удовлетворить местное население, я хочу 100 тысяч, мне дают 30 тысяч. Конечно, будет всегда в этом смысле недовольство среди населения, но, конечно, стимул развития будет не только для тех предприятий крупных, на базе которых, собственно, моногород и получил статус моногорода, но и для новых производств, которые, получив эти налоговые преференции и административные преференции, активизируют и будут созданы в рамках этой территории. Ольга Арсланова: Спасибо. Сергей Раевский: Сказать, что территория эта есть золотое яйцо, которое сейчас надо скушать, в настоящий момент, это просто нереально. Ольга Арсланова: Понятно. Спасибо большое нашим гостям: заместитель председателя Совета по изучению производительных сил Всероссийской академии внешней торговли Минэкономразвития России Светлана Липина, профессор Института бизнеса и делового администрирование РАНХиГС Сергей Раевский. Говорили о том, как живут ТОРы в России. Спасибо большое. Сергей Раевский: Спасибо.