Ольга Арсланова: «Попытки атаки ВСУ на российские военные аэродромы в Саратовской и Рязанской областях стали опасным витком конфликта», – об этом сегодня пишет Bloomberg, как всегда по вечерам, я читаю западную прессу и западные информагентства, так что последствия уже волнуют Запад. Накануне Минобороны России подтвердило удары по энергоинфраструктуре Украины и удары украинских беспилотников по аэродромам «Дягилево» и «Энгельс». Сообщили, кстати, в Минобороны, что их сбили, ущерб был нанесен обломками после перехвата силами ПВО. Некоторые военные эксперты полагают, что за этим последует некий новый ответ России, буквально на днях мы его увидим. Ну и со стороны Украины возможны новые атаки. И вот какие объекты могут оказаться под угрозой уже в ближайшее время, мнение доктора военных наук Константина Сивкова, который сегодня был нашим гостем в эфире. Константин Сивков: Объектами удара могут сейчас оказаться базы ядерных подводных лодок с баллистическими ракетами. Объектами удара могут оказаться атомные электростанции, гидроэлектростанции; далее предприятия химической промышленности, представляющие серьезную угрозу; важнейшие административно-политические объекты на территории каких-то городов. Беспилотник 5,5 тонн, у которого отсек разведывательной аппаратуры достаточно большой, может иметь боевую часть 500, 600 и больше килограмм – это очень мощная боевая часть. Вот то, что показывали в интернете, ну была показана фотография этого взрыва, там был очень мощный взрыв боевой части очень большого калибра. Поэтому перспектива угроз очень серьезная. Ольга Арсланова: Сейчас приветствую в эфире Дмитрия Корнева, военного эксперта, основателя портала MilitaryRussia.ru. Дмитрий Николаевич, здравствуйте. Дмитрий Корнев: Да, здравствуйте. Ольга Арсланова: В общем, понимаем, да, что вот эта атака совершенно точно не будет последней, как было понятно, что Крымский мост – это только начало. Но знаете, первый вопрос, который лично у меня возник, – а как старые советские дроны могли оказаться в глубине России, атаковать вот эти объекты так далеко от границы с Украиной? Дмитрий Корнев: Ну, задача технически вполне возможная. Дело в том, что ближайший претендент на звание вот этого дрона – это бывший разведывательный беспилотник Ту-141, он производился в Харькове, соответственно, у Украины есть полный доступ к технологии производства этого аппарата. А с учетом того, что он производился давно, годы прошли, сейчас можно создать новые системы управления, достаточно простые, компактные и весьма точные. И вполне вероятно, что на Украине были проведены соответствующие работы, которые позволили сделать этот беспилотник ну вот такой «крылатой ракетой» своеобразной. Тысяча километров в час скорость полета максимальная, это достаточно большая скорость. Маневры по высоте, т. е. он может преодолевать зону ПВО на малой высоте, скрываясь, как говорится, от радаров дальнего действия. И действительно, он может нести достаточно большую полезную нагрузку, по разным оценкам, от 400–500 килограмм до 800 килограмм, может быть, даже больше, это очень большой заряд взрывчатки. Создание таких аппаратов технически возможно, безусловно. Ольга Арсланова: А скажите, пожалуйста, ответом на эту атаку что может быть? Мы понимаем, что удары по инфраструктуре, которые в первую очередь уничтожают энергоресурсы, – это уже вчерашний день, это то, что было до этого. Мы понимаем, что там ставки повышаются, а мы отвечаем, ну как-то такое чувство, что аккуратненько, так пассивненько отвечаем. Или все еще впереди и в ближайшее время мы узнаем, каким может быть ответ? Дмитрий Корнев: Ну смотрите, ответы же могут быть разного рода. Первое, что, вероятно, необходимо делать и что уже, видимо, делается, – это усиление обороны как линии соприкосновения, так и в глубине территории. Вполне вероятно, что не многоэшелонированная оборона была и где-то были в ней, значит, бреши. Соответственно, сейчас... Понятно, что учится противник, но и мы тоже должны на этом учиться, оборона должна выстраиваться, это первый ответ. Второй ответ – это разведка мест возможного базирования, применения пусковых площадок, обслуживания. Эта техника требует определенной инфраструктуры для применения. Эту инфраструктуру необходимо обнаруживать и как-то с ней бороться. Ольга Арсланова: А как бороться? Для этого, я так понимаю, у нас все есть, но почему-то вот борьбы мы пока не очень видим. Дмитрий Корнев: Смотрите, выстраивание... Есть такое понятие «разведывательно-ударный комплекс», т. е. проводим разведку и в режиме реального времени обнаруженные цели уничтожаем. Где проводить разведку, где должны висеть беспилотники, это должен показать анализ применения этих дронов, которые мы уже видели. То есть нужно провести анализ всей обстановки. Мы записываем, наверняка записываем все радиообмены; у нас есть данные космической съемки (надеюсь, что есть, они должны быть), у нас есть данные аэрофотосъемки; у нас есть возможность анализировать все это с использованием вычислительной техники любого типа, любого класса. Мы можем вычислить потенциальные точки, откуда могло проходить применение, соответственно, дальше с помощью логических построений выстроить возможные точки инфраструктуры, техобслуживания. В конце концов, все предприятия на территории Украины нам известны, мы можем представлять, где что находится. Ну а дальше надо быть готовыми моментально наносить удары. Ольга Арсланова: Дмитрий Николаевич, будет ли воздушная наступательная операция, о которой так много рассуждают ваши коллеги, по-моему, мы с вами тоже об этом говорили? Сейчас есть точечные удары, которые, по сути, выводят из строя то, что потом очень легко отремонтировать. Возможно, наступательная воздушная операция с минимумом жертв гражданских, но с максимально уничтоженной инфраструктурой в единицу времени дала бы больший результат, я не знаю, производство, железнодорожные пути и т. д. Дмитрий Корнев: Ну, вопрос, наверное, все-таки не совсем по адресу, это вопрос все-таки к Генеральному штабу... Ольга Арсланова: Нет, может быть, просто я как-то не так рассуждаю, может быть, это неправильная стратегия. Дмитрий Корнев: Смотрите, применение крылатых ракет, которое идет в последнее время вот этими волнами, мы же тоже учимся, мы понимаем, сколько ракет сбито, почему сбито, где они прошли, где они не прошли. Украинцы тоже выстраивают своего рода оборону. Наша задача – не потерять самолеты с пилотами, и, собственно, в эту сторону делается, я так понимаю, максимум внимания сейчас, потому что самое ценное, что у нас есть, – это пилоты, а самолеты, как говорится, можно починить, ракеты не жалко. И вот то, как эти комбинации будут выстраиваться, как будут выстраиваться взаимодействия разнородных сил с учетом разведки, – вот здесь где-то, наверное, лежит зерно потенциальной победы. Ольга Арсланова: И самое дорогое, что у нас есть, – это люди. Владимир Путин сегодня заявил об отсутствии смысла в дополнительной мобилизации, вот буквально следующее он заявил: «У нас из 300 тысяч мобилизованных 150 тысяч уже в зоне проведения операции (т. е. половина), а из них 77 в боевых подразделениях, остальные на вторых и третьих рубежах». Как вам кажется, готовы ли действительно сейчас эти люди, какой будет эффект от того, что они появились в зоне военной операции? И действительно ли можно говорить, что этих людей будет достаточно, с учетом того, что украинцы провели уже какую, восьмую или девятую волну мобилизации? Дмитрий Корнев: Ну да, у них там мобилизация идет, можно сказать, не прекращаясь. Вопрос достаточно сложный. Дело в том, что, ну как вам сказать... С точки зрения количественного анализа, по идее, 150 тысяч – это достаточно много, это большие силы. Плюс у нас же есть кадровые части, которые находились уже в зоне специальной военной операции, у нас есть союзные силы ЛНР и ДНР, которые также находятся в зоне специальной военной операции и которые уже имеют боевую подготовку. Вот чисто арифметически получается, что этих сил должно хватать. Опять же, мы помним, что у нас еще в резерве еще столько же. И плюс у нас еще есть части, наши кадровые части на территории страны, это тоже достаточно большой резерв. Вопрос, наверное, здесь в организации, в планировании операций, поиске мест, где имеет смысл наступать, в массировании сил и средств именно на этих участках, ну и во взаимодействии разных родов войск, конечно же, т. е. классика. Ольга Арсланова: Спасибо. Давайте вместе следить за ходом событий, будем на связи. Дмитрий Корнев, военный эксперт, основатель портала MilitaryRussia.ru. Главный научный сотрудник Института Европы РАН Николай Межевич сейчас на связи с нами, и мы тоже обсудим новости военной операции и противостояния России и Запада, то, что мы делаем каждый вечер, потому что каждый день нам подбрасывает темы для обсуждения. Николай Маратович, здравствуйте. Николай Межевич: Добрый день. Ольга Арсланова: Слушайте, я, знаете, вот не могу не начать сразу с вопроса от нашего зрителя, такой вот не в бровь, а в глаз, простой вопрос, но классный: «А если бы Запад в одночасье перестал поддерживать и снабжать Украину, возможен такой вариант? И что для этого в реале должно произойти?» Николай Межевич: Нет, такой вариант невозможен. Запад очень и очень сильно вложился в этот проект. Безусловно, именно Запад – это такая родина рыночной цивилизации в том плане, что вот средства вложены, средства должны дать отдачу. И Украина – это в известной степени такой бизнес- и политический проект: вложенные средства должны дать отдачу. Отдачей не могут быть ресурсы Украины, потому что их, в общем-то, нет. Отдача от проекта может быть только в виде ресурсов России, т. е. разрушенная Россия, Россия, разделенная на части, Россия, утратившая суверенитет. Если такая цель достигается, то 100, 200, 300, 400, 500 миллиардов, в общем-то, не всегда и не полностью обеспеченных бумажек – это не цена. Ольга Арсланова: Николай Маратович, а тут же вопрос от другого зрителя, видимо, с другой политической позицией, он спрашивает: «А неужели было не выгоднее просто с Россией спокойно и мирно торговать, то, чем Запад занимался долгие годы и вполне успешно?» То есть такая капиталистическая взаимовыгодная модель, которая теперь оказалась разрушена. Николай Межевич: На определенном этапе коллективный Запад принял решение о том, что торговать, конечно, с Россией неплохо, но лучше все забрать бесплатно, т. е. создать такие социально-экономические, политические условия, при которых России как суверенного государства нет, ну и тогда зачем торговать? Просто «было ваше – станет наше». Мы на это не согласились, хотя, в общем-то, известно, что к тому же февралю текущего года ситуация могла развиваться в двух зеркально противоположных сценариях: в том, в котором она пошла, и в обратном в виде нападения Украины на Россию. Ольга Арсланова: Николай Маратович, но тем не менее мы продолжаем одновременно с одними и теми же странами, людьми, не знаю, группами воевать и торговать, правда же? Николай Межевич: Да, это не совсем обычная схема. Было бы странно, если бы, условно говоря, наши министры, предположим, Вячеслав Михайлович Молотов и Иоахим фон Риббентроп ругали друг друга на каких-нибудь трибунах в третьих странах, а наши министры экономики торговали углем, нефтью или газом. На сегодняшний день ситуация такова, что нам для того, чтобы воевать, и Западу для того, чтобы воевать, нужно поддерживать определенные торгово-экономические отношения. То есть любая торговля, любая продажа того или иного ресурса устраивает, даже с учетом всех этих попыток сделать этот процесс невыгодным для нас, но все равно она устраивает обе стороны: ту сторону, которая покупает, и ту сторону, которая продает. Нам нужны деньги для поддержания нашей безопасности, Западу нужны деньги, к сожалению, для нарушения принципов нашей безопасности. Поэтому спор заключается в том, кто быстрее добежит до цели: мы быстрее и эффективнее воспользуемся получаемыми возможностями, нефтедолларами, газодолларами, «хлебодолларами», или Запад быстрее и эффективнее воспользуется, нарастит свой потенциал и бросит его опять на восток по старой традиции. Так что внешние все воздействия – это еще и проверка нашей внутренней эффективности. Ольга Арсланова: А главным козырем в этой игре что может стать? Прорыв на фронте, вот то, что в ту или иную сторону склонит фортуну? Николай Межевич: Запад, предлагая первый, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой, восьмой пакеты санкций, исходил из того, что российская экономика достаточно быстро сломается. Она не сломалась. То есть идея была, в общем, не доводить до такого сложного, долгого и позиционного конфликта – идея была сломать Россию через возмущение людей, через магазины, где нечего есть, через средства массовой информации, которые будут писать о том, что у нас все плохо, через пятую колонну, которая будет бродить стадами по Красной и Дворцовой площади и т. д., и т. д. Вот этого всего не получилось или получилось настолько мало, плохо и смешно, что эффекта не дает. Поэтому да, вероятно, теперь, когда мы понимаем, что надежды на приход к власти на Украине здравых сил не оправдались, а Запад понимает, что надежда на приход Навального на пост генерального секретаря, президента, премьер-министра и пр., пр., пр. одновременно, разумеется, тоже не состоялась. Значит, видимо, вопрос будет решаться на полях специальной военной операции. Ольга Арсланова: Спасибо за ваш комментарий! Николай Межевич, главный научный сотрудник Института Европы Российской академии наук. Главные события этого дня мы продолжим обсуждать буквально через несколько минут с Сергеем Лесковым, не пропустите.