Тамара Шорникова: Начинаем. Будем обсуждать главные новости вместе с Константином Блохиным, политологом, ведущим научным сотрудником Центра исследования проблем безопасности РАН. Здравствуйте. Константин Блохин: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Итак, чуть позже обсудим перестановки, назначения от Минобороны. Но их уже обсуждают не только наши эксперты, но и зарубежные, обсуждают и военные действия, которые сейчас идут в районе Артемовска. В частности, генсек НАТО Столтенберг говорит о том, что такая важная сейчас фаза идет, от нее многое зависит. Увидели ли что-то иное в тональности обсуждения, в настроениях? Как можете прокомментировать высказывания первых зарубежных лиц? Константин Блохин: Ну, я думаю, что они чувствуют, что наступил перелом, перелом с нашей стороны. Очевидно, что время работает не на Украину, а на Россию и с точки зрения того, что прошла мобилизация и 300 тысяч воинского контингента – это значительное количество... Потому что даже у американцев на пике военной кампании в Афганистане не было 300 тысяч, там было 250 тысяч вместе с союзниками. Более того, конечно, существует раскол в западных странах касательно помощи Украине. Понятно, что от этой помощи они не отказываются, но все больше и больше стран не очень-то хотят эту помощь реализовывать, кроме все-таки в первую очередь англосаксов. И то задача Байдена в отношении Украины заключается в том, чтобы одновременно усидеть на двух стульях. С одной стороны, они прекрасно понимают, что их задача – не допустить поражение Украины, а с другой стороны, очевидно, что они не хотят эскалации конфликта, они не хотят расширения конфликта и выхода этого конфликта за зоны Украины, в сторону НАТО. А масштабная помощь Украине способна эту эскалацию спровоцировать. И Соединенные Штаты и их союзники не хотят прямого военного, лобового столкновения с Россией, Байден неоднократно это говорил, Столтенберг об этом говорил, что альтернатива – это только Третья мировая война. И случай с залетевшей ракетой украинской С-300 на территорию Польши продемонстрировал как раз это, потому что они спокойно, на раз-два, на щелчок могли, как говорится, эскалировать ситуацию, но никто на это не пошел. И поэтому Украина получает не 30 единиц, например, систем Patriot, а одну единицу этого Patriot. И очевидно, что, понимаете, для нас Украина – это экзистенциальный вопрос, и если мы проиграем на Украине, то, очевидно, будет нанесен огромный имиджевый ущерб, да и вообще, конечно, подорвется доверие к власти и т. д. и т. п. А для Байдена, вообще для Запада, Украина – это лишь инструмент сдерживания России, очаг напряжения у наших границ. Поэтому даже сколько они танков ни поставят, понятно, что мы можем поставить вдвое больше или втрое больше. Не будем забывать, что мы являемся танковой сверхдержавой в прямом и переносном смысле слова. И поэтому понятно, что время работает на нас. Назначение того же Герасимова тоже символично. Между прочим, если почитать, даже до спецоперации все западные аналитики считали, что все достижения российской армии, российского военно-промышленного комплекса связаны как раз с этой фигурой. Вот Герасимова считают таким, знаете, русским Клаузевицем. И поэтому, конечно, я думаю, что на Западе потихонечку, постепенно приходят к пониманию того, что на Украине Запад может проиграть. Тамара Шорникова: Давайте подключим к разговору еще одного эксперта – Василий Дандыкин, капитан 1-го ранга запаса, военный эксперт. Здравствуйте. Василий Алексеевич, слышите нас? Василий Дандыкин: Здравствуйте. Слышно. Тамара Шорникова: Давайте как раз поговорим о назначении начальника Генштаба Валерия Герасимова командующим СВО. В Минобороны рассказали о том, что такое назначение было необходимо в связи с расширением масштаба выполняемых задач. Означает ли это какую-то новую фазу СВО? Василий Дандыкин: Я хочу сказать, что Валерия Герасимова назначил командующим силами специальной операции, объединенной группировкой, министр обороны Российской Федерации Сергей Кужугетович Шойгу. Конечно, то, о чем говорил мой коллега, его заслуги тоже весьма и весьма высоки. То, что мы так или иначе перестраивали …, делали ее более мобильной, боеготовой, и как бы там ни сложилось, но вот мы тоже, не только Украину натовцы натаскивали 8 лет, мы, в общем-то, тоже многому научились. Ну и что? Значит, генерал армии Суровикин был назначен в тот период, когда надо было принять жесткие и порой непопулярные решения. Он эти решения принял, в частности, по отводу наших войск с правого берега Днепра, это оставить Херсон. Непростое решение, тяжелое решение. Он смог за короткое время стабилизировать фронт по всему направлению, он сокращен был. Более того, при нем начались действия наступательные на Донбассе, в частности, в … направлении Артемовска. Сейчас... Тамара Шорникова: Да, Василий Алексеевич, плохо слышим вас, прерывается связь. Давайте попробуем через минутку снова с вами связаться, пока редакторы наберут вас по телефону. Пока связываются с нашим экспертом, если говорить о поставках танков Украине и разногласиях, ФРГ пока сопротивляется, но Польша, Франция настаивают на передаче Leopard, и вот Польша собирается передать роту Leopard. Могут ли эти конфликты привести к каким-то серьезным разногласиям, или все-таки здесь консенсус будет найден, нет выхода другого? Константин Блохин: Ну, я думаю, это все терки внутри одной западной цивилизации, и, конечно, какого-то вот нам ожидать перелома в отношении России из-за этих разногласий, я думаю, не стоит. Вот, как говорится, среди многих наших аналитиков есть глубокое убеждение, что некоторые такие внешние факторы могут повлиять на Запад, на политику Запада в отношении России: голод, холод, цены на углеводороды, внутриполитическая борьба в Соединенных Штатах – вот все это способно изменить траекторию западной политики в отношении России. Вот я так не думаю. Во-первых, я думаю, что все-таки могущественная западная цивилизация адаптирована и может выстоять 2–3 месяца в году, к этим холодам подготовиться. Тамара Шорникова: Тем более пока погода на их стороне. Константин Блохин: Пока и погода на их стороне. И, понимаете, разногласия-то есть, но русофобия-то сильнее. Понятно, что эти поставки погоды в доме не сделают, понятно, что особенно в количестве танков, я думаю, что всей даже Западной Европе соревноваться с Россией не стоит. Как раз сфера танковая – это наше преимущество. Но сам показатель, сами эти поставки просто являются индикатором той русофобии, которая сейчас существует. Тамара Шорникова: Тут хочется понять, до какой черты готовы дойти страны, потому что постепенно в новый пакет военной помощи Украине включаются те виды вооружений, о которых изначально говорили, что они не будут поставлены никогда, потому что это чревато как раз новым уровнем конфликта с Россией. Константин Блохин: Да. Ну, как вы помните, в свое время и Javelin рассматривались в качестве красной линии, а дошли до того, что поставят Patriot, уже идет обсуждение поставок истребителей F-16, а некоторые говорят, что нужно отправлять чуть ли не воинский контингент США на территорию Украины, некоторые говорят, что нужно готовиться к ограниченной ядерной войне на территории Украины... Понимаете, вот такие уже идут обсуждения. Я думаю, что пока они все-таки освобождаются от того вооружения, которое не жалко. Те же самые Patriot – система крайне дорогая: одна батарея Patriot стоит 1 миллиард долларов. Более того, эффективность этих Patriot тоже под вопросом. Вот эти Patriot десятилетиями стоят в Японии, и я что-то не припомню случая, чтобы хоть раз эти Patriot смогли перехватить северокорейскую ракету. То есть, понимаете, если ты хочешь выиграть в войне, то твоя формула должна быть простой: твое вооружение должно быть дешевым, оно должно быть эффективным, и его должно быть много. Вот почему танк Т-34 стал столь популярным и легендарным? Западное вооружение сверхдорогое, для Украины его недостаточно, и, конечно, вопросы эффективности. Более того, у Украины заканчиваются людские ресурсы, несколько волн мобилизации, и, конечно, они прекрасно понимают, что постоянно это продолжаться не будет. Эти накачки, поставки вооружений будут продолжаться до тех пор, пока у Запада будет убежденность, что можно Россию либо ослабить на территории Украины, либо вообще победить, потому что некоторые вообще к этому и призывают. И пока мы отчасти будем позволять это делать, потому что мы, понимаете, жестко не реагируем. Вот эти логистические цепочки, мосты, через которые эти поставки вооружений проходят, – мы же до сих пор их не разрушили. Стратегическая авиация вообще не используется на Украине. Многие вещи мы позволяем, вот эти постоянные «туристические» поездки западных лидеров то в Киев, то вот недавно в Харьковскую область приехали... Ведь посещения западных лидеров возможны лишь в условиях тотальной безопасности. Вот если бы они не чувствовали, что им не грозит никакая угроза, если бы они не чувствовали вот это, никто бы даже не сунулся туда. Поэтому здесь, конечно, зависит также и от нас. Что касается договороспособности Украины и западного истеблишмента, то я думаю, что пока ни Украина, ни западный истеблишмент к этому не готовы, надо прекрасно это понимать. Весь этот переговорный процесс, о котором идет речь, – это лишь уловка, это лишь инструмент, как говорится, для сохранения киевского режима. Уж об этом и Меркель открыто сказала: все те Минские соглашения, которые действовали в течение 8 лет, простая цель – накачать Украину вооружениями. И к большому сожалению, мы сами инициировали в начале специальной военной операции этот переговорный процесс, потому что в начале специальной военной операции западные партнеры наши, как говорится, бывшие, находились в состоянии шока, и Джонсон об этом открыто сказал, и Германия находилась, и т. д. И все думали, что украинский режим падет. Но конфликт приобрел затяжной характер. Украина, кстати, использовала эти переговоры, и с помощью вот этого переговорного процесса, который длился где-то 1,5–2 недели, если мне память не изменяет, они смогли заручиться поддержкой Запада. Потому что на Западе сначала считали, что если Москва начнет эту операцию, то она сломает Украину через колено и сделает это за месяц-два, тогда зачем вообще поставлять это оружие. Поэтому здесь их договороспособность будет напрямую зависеть от побед на поле боя. Тамара Шорникова: Поговорим снова о военных перспективах и расстановке сил с Василием Дандыкиным, капитаном 1-го ранга запаса, военным экспертом, мы связались с ним по телефону. Василий Алексеевич? Василий Дандыкин: Я на связи. Тамара Шорникова: Да. Василий Алексеевич, остановились на... Василий Дандыкин: Я хочу сказать, что задачи, которые были поставлены, генерал армии Суровикин выполнил, и неслучайно Верховный главнокомандующий это оценил, наградил его орденом Святого Георгия III степени, это высшая военная награда. И вот теперь в связи с тем, что мы наблюдаем и в Соледаре, и дальше наблюдать будем в Артемовске, это продолжение битвы за Донбасс, освобождение Донбасса, освобождение Соледара – первая ласточка, дальше это будет, конечно, Краматорск и Славянск, Северск, и, конечно же, это Авдеевка. (Что касательно обстрела сейчас Донецка, это прекращать надо.) Теперь нужны более широкие действия наступательного характера, поэтому привлечен такой, в общем-то, человек, опытный в проведении боевых действий, несомненно, здесь мой коллега говорил о начальнике Генерального штаба. И у него как раз в заместителях главнокомандующий Воздушно-космическими силами, никто не освобождал его от этой должности, Суровикин, естественно, главком Сухопутных войск Салюков и замначальника Генштаба, тоже очень опытный военачальник, с боевым опытом, генерал-полковник Ким. Значит, у нас намечаются действия другого характера, действия наступательного характера. Что касательно частичной мобилизации, 300 тысяч человек, то … более половины в качестве резерва в бой не вступали, они по сей день, уже вот который месяц продолжают готовиться, идет боевое слаживание, это не просто так, это части, соединения, это новое оружие, притирка; нужно пополнять людьми, в т. ч. имеющими боевой опыт. И все это крайне беспокоит и киевский режим, и, конечно, их спонсоров. Я еще хочу сказать, что вот говорил коллега, не участвовала дальняя авиация, – участвовала дальняя авиация. Естественно, все нанесения ударов, в т. ч. когда случился теракт на Крымском мосту, в т. ч. когда случился полет беспилотника советского производства на аэродромы под Рязанью и в Энгельс и еще раз в Энгельс, конечно же, поднимались наши соколы, дальники, и у них есть оружие дальнего действия, ракеты, это и Ту-95, и Ту-160, и они наносили удары комбинированные. Стреляли моряки своими ракетами, «Калибрами». Стреляли летчики, стреляли, в общем-то, нашими «Искандерами». Вот то, что входит в состав, там 100 с лишним залпов – это общие усилия. Но я хочу сказать здесь, что крайне осторожно нужно относиться к нанесению ударов, допустим, по всяким посланцам западных стран, они там уже их ждут, когда это развернется. Они, кстати, 8 лет целенаправленно готовили украинские Вооруженные силы к этому, о чем подтверждает заявление Меркель и того же бывшего французского президента; очевидно, что это было так. И конечно же, это ими было инспирировано, в какой-то степени вот эти переговоры, о которых мы говорили, так случилось. Мы, в общем-то, может, в какой-то степени не ожидали, что мы столкнемся вообще со всем блоком НАТО, включая Америку. Конечно же, поставки оружия этот конфликт замедлили. Конечно же, с этим во многом связаны те локальные успехи формирований киевского режима, которые мы наблюдали в сентябре, в какой-то степени в октябре, но мы их купировали. Сейчас все то, что они накопили, все те соединения и части, которые они подготовили в Европе, и вот сейчас они два корпуса где-то там пытаются подготовить, во многом они купированы, эти постоянные контратаки, которые они проводили. Видно, что если раньше батальонно-тактические группы, сейчас уже ротами наступали, исчерпаны. И конечно, показательны вот эти бои у нас, вот сейчас зачистка идет Соледара. У нас действительно идет, скажем так, поток современной техники, в т. ч. танков, особенно Т-90М, …, которые, в общем-то, сейчас поступают на вооружение, уже участвуют в боях, показали свою чрезвычайную эффективность. Насыщение идет теми же беспилотниками. ВПК работает, это влияет на то и создание Координационного совета, который, в общем-то, сумел все это дело упорядочить. Но надо оценивать и те поставки, которые сейчас будет делать Запад. Это во всяком случае может замедлить боевые действия, однозначно, потому что поставляют они уже не секонд-хенд, который выбрали, советское если брать оружие, по всему миру, сейчас добрались до Африки, в т. ч. и самолеты, кстати, которые мы сбиваем, еще из того же запаса советского производства. Сейчас уже пошла поставка не просто оборонительных – сейчас пошла поставка наступательных вооружений. Это касательно и боевых машин, в частности, это касается Bradley, далее уже БТР, который стоит на вооружении чисто американской армии, это касательно и поставок танков. Конечно, английские танки не такие современные, но это первая ласточка. Поляки поставляют роту уже, в общем-то, достаточно современных Leopard... Конечно, это доставит какое-то, скажем так, в определенной степени замедлит боевые действия... Тамара Шорникова: ...но для того и нужны люди... Василий Дандыкин: Но я думаю, что правильно коллега сказал, что наши воины все, которые воюют, это касательно и Вооруженных сил, касательно и добровольцев, касательно ЧВК «Вагнера», они найдут возможность, для того чтобы купировать эту угрозу, как это делали наши бойцы во время Великой Отечественной войны. Тамара Шорникова: Спасибо. Василий Дандыкин, капитан 1-го ранга запаса, военный эксперт, был с нами на связи. Поблагодарим также и гостя в студии – Константин Блохин, политолог, ведущий научный сотрудник Центра исследования проблем безопасности РАН. Спасибо за ваш комментарий. Константин Блохин: Спасибо. Тамара Шорникова: Через несколько секунд будем говорить о возможном дефиците лекарств. Если вы с ним столкнулись, позвоните, напишите, расскажите.