Ольга Арсланова: Ну что ж, это программа «ОТРажение», пятница, скоро выходные... А у нас большая тема, вот о чем хотим сегодня поговорить. Депутат Госдумы Геннадий Онищенко ополчился с чего-то вдруг на людей с татуировками. Вот, в частности, молодых мам с татуировками он сравнил с прикроватными ковриками и озадачился, что они детям своим будут говорить, объяснять, когда постареют. Александр Денисов: Да, Геннадий Григорьевич в своей бескомпромиссной манере счел это «тяжелым проявлением интеллектуального кризиса», предложил вообще татуировки запретить, ну детям-то точно, сколько у нас вот уже «расписанных» «синих» школьников. Сам того не ведая, Геннадий Григорьевич ополчился также на королей и царей. Вот я сам удивлен, наверняка вы тоже удивитесь, что татуировка была у Карла XIV, шведского короля, сейчас мы его покажем, его изображение. Ольга Арсланова: Чем же он ее сделал? Александр Денисов: Когда омывали его тело после смерти, чтобы забальзамировать, на руке Карла XIV обнаружили надпись «Смерть королям». Казалось бы, у короля «Смерть королям». Объяснить легко: он был раньше маршалом у Наполеона, во время французской революции, скорее всего, татуировку и сделал, но мы еще это уточним. Мало того, татуировка была у нашего царя Николая II, сейчас тоже мы вам его покажем. Тут все видно, на правой руке, вот закатан рукав... Ольга Арсланова: Это не шрам? Александр Денисов: Нет, эту татуировку он сделал во время путешествия на Востоке, дракон, так что вот такая татуировка была и у нашего царя. Ольга Арсланова: Я показывать не буду, но тут коллега ездила в Новую Зеландию и рассказывает, что встречала людей, далеких от субкультур, с татуировками на лице, а это нормально, до сих пор принадлежность к тому или иному роду у людей высокого положения обозначается вот таким образом, так что Геннадий Онищенко... Александр Денисов: А в Латинской Америке к криминальным группировкам. Ольга Арсланова: А, видите, как, ну здесь это ближе к формулировке Геннадия Онищенко. А мы вас хотим спросить: татуировки – это дурной вкус или нет? Вы поддерживаете Геннадия Онищенко? Пишите «да» или «нет» на короткий номер. Начинаем нашу дискуссию прямо сейчас. Александр Денисов: Да. В студии у нас Иван Гринько, кандидат исторических наук, антрополог, начальник управления музейно-туристского развития, – Иван, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Иван Гринько: Добрый день. Александр Денисов: А также Натэла Гришина, врач-дерматокосметолог. Ольга Арсланова: Здравствуйте, уважаемые гости. Натэла Гришина: Здравствуйте. Александр Денисов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Давайте начнем с главного, с нашего здоровья все-таки, к эстетике обязательно перейдем и к истории тоже, здоровье. Там один из аргументов у Геннадия Онищенко, так как он отчасти, я так понимаю, ваш коллега... Натэла Гришина: Да. Ольга Арсланова: Аргумент был, что это очень вредно делать татуировки, можно что-нибудь подцепить, таким образом у нас эпидемия гепатита, ВИЧ и так далее. И вообще татуировка – это очень вредно. Александр Денисов: Подцепить и спровоцировать. Ольга Арсланова: Да. Давайте разбираться, вредно ли делать татуировки. Натэла Гришина: Вы знаете, вопрос действительно, который волнует уже давно, и тут вот есть некие расхождения, потому что организации, которые данную манипуляцию осуществляют, это могут быть и клиники с медицинской лицензией, и простые тату-салоны. И тут существует противоречие: у нас есть приказ Минтруда и Минздрава, где абсолютно противоположные мнения. Одни считают это бытовой услугой, другие медицинской. И получается, что вот тут такое непонятное несоответствие: вроде бы манипуляция одна и та же, но в разных организациях соответственно по-разному они осуществляются в плане норм СанПиНа, хотя, в общем-то... Ольга Арсланова: А вам-то как кажется, если у человека что-то под кожу, у него кровь идет, это медицинская манипуляция или бытовая? Натэла Гришина: Конечно, с точки зрения медицины, конечно, мы понимаем, что группа риска людей, которые посещают мастера, который осуществляет татуировку, нарушает целостность кожного барьера, соответственно контактирует с кровью, с плазмой, конечно, это большой риск. И соблюдать нормы СанПиНа обязательно, и возможность передачи инфекционных заболеваний, внесение всевозможных, золотистого стафилококка, всевозможных инфекций, ВИЧ-инфекции, гепатитов, туберкулеза, конечно, есть, особенно если это производится недостаточно компетентными специалистами, которые все нормы не соблюдают, которые, в общем-то, работают подпольно, а иногда... Александр Денисов: А поди пойми, компетентный он, не компетентный, даже если он сидит в салоне. Натэла Гришина: Совершенно верно. Поэтому в этом смысле с точки зрения медицины Онищенко абсолютно прав, я считаю, это должно быть все-таки как-то организовано, систематизировано и как-то отслеживаться, должен быть какой-то контроль. Но не должно быть все-таки это охотой на ведьм, потому что мы же знаем прецеденты, когда мы пытались что-то запретить, это уходит в подполье, а это значит, что это усиливает возможность нелегального совершения данных манипуляций... Ольга Арсланова: Еще и дороже становится. Натэла Гришина: И более того, еще больше увеличивает вероятность инфицирования населения. Хотя, еще раз говорю, это действительно серьезные вещи, инфекции, которые передаются таким образом, серьезные, они не просто сопряжены с какими-то заболеваниями, временными какими-то проблемами, а они действительно с риском для жизни. Ольга Арсланова: Натэла, вы нас не пугаете сейчас? Вы знаете хоть одного человека, который чем-то так заразился? Натэла Гришина: Ну я такую статистику не вела... Александр Денисов: Возможно, он тоже не знает, этот человек. Натэла Гришина: Более того, я всегда говорю, это касается, кстати, не только татуировок, но и мастеров маникюра и людей, которые обращаются к подобным мастерам, которые совершают манипуляции с нарушением целостности кожного барьера. Мы никогда не можем гарантировать себе самому, что данный мастер, к которому мы пришли на дом либо в какое-нибудь подполье, в какой-нибудь подвал, мы не понимаем вообще, есть ли у него разрешение на данный вид деятельности, что он не внесет нам эту инфекцию. Но уходя от него, мы в принципе симптоматику не сразу же получим, сегодня и сейчас. Да, если это какие-то инфекционные заболевания гнойничковые, золотистый стафилококк, это быстро, но, если говорить о гепатите B и C... Александр Денисов: Это нестрашно. Натэла Гришина: ...и ВИЧ-инфекции, мы это получим потом когда-нибудь на каком-нибудь очередном обследовании или перед какой-то очередной важной операцией, где обязательный спектр исследований как раз на подобные инфекции. И тогда мы увидим результат, но не факт, что мы свяжем с тем, что мы посетили тату-салон, понимаете, в чем дело? Поэтому в данном случае мы не можем говорить, знаем ли мы таких людей или не знаем мы таких людей, такую статистику я лично не вела, но риск однозначно существует. Поэтому цивилизованный метод контроля и проведения данных манипуляций должен быть, в этом смысле я согласна с ним. Александр Денисов: В больницу если попадаешь, первым делом, если предстоит операция, тебя спрашивают, есть ли татуировки или нет. Если сдаешь кровь, первый же повод для отказа – это наличие татуировок, все, свободен как бы, кровь принимать не будут. Натэла Гришина: Да. Александр Денисов: К вам вопрос. Вот Геннадий Григорьевич говорил про запрет татуировок, а на самом деле уже за это можно, так сказать, схлопотать. Была же история в Ростовской области, там один из товарищей нацистскую татуировку себе сделал, размещал в Сетях, там прокуратура проверки проводила и прочее. Какую-то ответственность... Ольга Арсланова: Контент татуировки. Александр Денисов: Да-да-да. Потом был еще ресурс «Гулаг-Инфо», они там разместили ролик с заключенными в тюрьме, пляски какие-то у них были, и тоже были заключенные с нацистскими татуировками. Я еще, кстати, удивился, я не думал, что нацистская тематика в уголовной среде как-то практикуется. Иван Гринько: Ну, может быть, просто люди по 282-й «присели», тут тоже... Александр Денисов: По 282-й? Да, не исключено, не исключено. Иван Гринько: Тут тоже... Ольга Арсланова: Ну то есть они в принципе и ручкой могли нарисовать, без разницы. Иван Гринько: Да. Александр Денисов: То есть ответственность уже есть за татуировки так или иначе. Иван Гринько: Ну в данном случае не за татуировки, а за распространение нацистской символики. Александр Денисов: За картинку, да. Иван Гринько: Здесь за контент, а не за сам факт татуировки, это все-таки две большие разницы. Ольга Арсланова: А вот смотрите, Геннадий Онищенко когда ругал татуированных людей, он язычниками их обзывал и зэками, по-моему, то есть два источника, они немножко друг другу противоречат, но тем не менее, откуда это все взялось и почему это модно, ну и крайне негативные проявления. А расскажите, он прав, это действительно какая-то языческая традиция в нашей стране носить татуировки? Я что-то не помню, чтобы восточные славяне наносили себе татуировки какие-то. Иван Гринько: Ну, когда мы уходим далеко, тут всегда очень сложно говорить. Понятное дело, что там... Ольга Арсланова: ...не сохранилось. Иван Гринько: Нет, ну почему же? В летописных источниках есть, например, замечательные истории про то, как у тех же восточных славян люди совершали надрезы в знак обозначения братства между собой, и это в принципе тоже прообраз татуировок, вариант скарификации или шрамирования. Так что с восточными славянами тоже можно сказать, что они практиковали подобный обряд. Ну а так во многих мировых религиях татуировки не запрещены, это все уже более поздняя мифология. Те же японские татуировки спокойно совершенно уживаются с буддизмом и синтоизмом – разве это язычество? Мне кажется, нет. В исламе очень часто используются татуировки с хадисами, тоже мировая религия, отнюдь не язычестве. Ольга Арсланова: А нанесение татуировки исторически что означало для человека? Это его по какому признаку выделяло? Иван Гринько: Вы знаете, я в своей книге выделял следующие основные функции. Первая функция является маркирующей, потому что людям для нормальной коммуникации, для выстраивания социальной структуры всегда нужны какие-то знаки. То, что у нас сейчас заменяется дорогими часами и хорошими костюмами, в некоторых традиционных обществах могло быть исполнено при помощи татуировки или других соматических модификаций, необязательно это должно было быть тату. Это ритуальная функция, например, обряды перехода, потому что очень многие соматические модификации, в том числе татуировка, связаны с изменением социального статуса человека, например, его переходом в следующую возрастную группу. Естественно, нельзя отрицать и эстетику. Традиционные общества так же любят эстетику, как и мы с вами, и татуировка в данном случае очень помогает. Опять же не надо забывать про вопрос идентичности. Когда ты ставишь на себе знак принадлежности к той или иной этнической, конфессиональной, семейной группе, это тоже для человека очень важно. Ну и, наконец, о чем мы говорили в сегодняшнем интервью, – это функция обережная. Люди всегда думают о том, как бы сохранить себя и свое тело, и иногда действительно в ритуальных функциях используют татуировку как оберег. Александр Денисов: А чем вот объяснить, мы приводили пример царей и королей, зачем Николай II себе сделал, зачем шведский... ? Ольга Арсланова: Она его не уберегла, смотрите. Александр Денисов: ...король себе делал татуировку, причем с таким диким названием? Чтобы нас потешить потом? Иван Гринько: Нет, с Бернадотом вообще все понятно. Александр Денисов: Ну мы объяснили, да. Иван Гринько: Вы же понимаете, что это был главный социальный взрыв, Великая французская революция, и человеку надо было обозначить то, что он один из революционеров. Александр Денисов: Тоже принадлежность к этой группе, да. Иван Гринько: Да, это действительно было очень важно. Александр Денисов: А Николай? Иван Гринько: А вот этого я не знаю, к сожалению, чем руководствовался наш император, я не в курсе. Но вполне возможно, что да, для него тоже это было вопросом эстетики, например, или знакомством с другой культурой, не знаю. Александр Денисов: Что-то новенькое. Вопрос к вам обоим: как вы думаете, почему татуировка вышла за пределы именно узких определенных групп? Ольга Арсланова: Племен. Александр Денисов: Ну кто раньше татуировки делал? Заключенные, да? Или, например, солдаты-срочники, «дембель неизбежен», ну я так не смеюсь, конечно, но тем не менее ребята как-то пытались обозначить, что они там были. А теперь это распространилось, Натэла молодая женщина, легко можно представить, что у нее тоже где-то есть татуировка, мы, конечно, уверены, что нет, но тем не менее. У всех можно это встретить неожиданно: на спине, еще где-то. Вот на пляж выходишь, сроду бы не подумал, что эта прекрасная мама, у нее вся спина расписана, как у Анжелины Джоли. Ольга Арсланова: То есть уже никуда, невозможно отнести ни к какой группе человека. Александр Денисов: Да-да-да. Почему это выплеснулось за пределы групп, как вы думаете? Натэла Гришина: Вы знаете, как мне кажется, если честно говорить, это все-таки относится к эстетике и художеству, все-таки это самовыражение, и люди с художественным вкусом и началом, конечно, вот таким образом тоже воплощают себя в профессии мастера татуажа. Плюс вспомните, какие были материалы для татуажа, татуировок раньше и какие они сейчас современные, какие яркие краски, какие хорошие высококлассные материалы, инструменты... Александр Денисов: Но у вас нет, я не ошибся? Натэла Гришина: Нет, вот мое мнение, конечно, я никогда не «заклеймю» себя лично. Но это мое мнение, и я не осуждаю людей, которые на самом деле применяют данный способ к самоукрашению, к самосовершенствованию абсолютно. Я нейтральна и не осуждаю. Если меня спросите, то я как бы не хотела бы, например, чтобы мой ребенок это сделал. Но сегодня с ним разговаривала, он обязательно в 30 лет татуировку сделает. Вопрос другой... Александр Денисов: Ну, может, он еще передумает до 30 лет. Натэла Гришина: Да, я тоже об этом думаю, сейчас ему 18 лет, поэтому я надеюсь. Ольга Арсланова: А уже можно по закону. Натэла Гришина: Все-таки вот эта мода, которая диктует, она действительно все-таки мода... Александр Денисов: Мода. Натэла Гришина: И она, я надеюсь, пройдет, потому что, честно говоря, вот я не люблю слово «навсегда», у татуировок есть такое понятие, как «навсегда». Ты раз и навсегда надел на себя некий такой наряд, и убрать уже потом, даже если ты захочешь, стереть очень сложно. Александр Денисов: А можно я подскажу вашему сыну выход, вот тоже интересно? Сейчас мы попросим тоже показать с монитора – вот есть такое прекрасное приложение, которое называется «INKHUNTER». Если вы хотите козырнуть в социальных сетях, ну где еще, вот такая девушка с расписным бедром... Ольга Арсланова: Части девушки. Александр Денисов: Красота, да, смотрите, какая. В приложении фотографируешь себя, накладываешь это изображение, во всех сетях выкладываешь, хвастаешься, а потом ну что тебя, будут раздевать, что ли, друзья и проверять? Вот похвастались, удовлетворили. Вот такой вариант сыну подскажите. Натэла Гришина: Да, пожалуй, я думаю, что это хорошая идея, потому что, еще раз говорю, я слово «навсегда», учитывая, что человек трансформируется, он меняется, меняются его пропорции тела, его вкусы, мода, я бы не прибегала к таким, вот лично я. Но опять же я повторюсь, что когда мы заходим на территорию людей, которым это нравится, у которых особая субкультура, отношение к этому... Опять же количество людей, которые за последнее время получили профессию «мастер татуажа», а соответственно трудоустроены и зарабатывают, мы не имеем права их лишать возможности работать, это же трудоустройство, в масштабах государства это неправильно. Но контролировать это надо с точки зрения здоровья человека, безопасности, информировать населения. Ребята, вы должны понимать, что, когда вы приходите и получаете данный вид услуг, вы должны контролировать, куда вы приходите, к кому вы приходите, какой вид красителя используют. Потому что мы же понимаем, что и здесь есть, зарыта тоже такая проблема, что есть дешевые красители, есть дорогие красители, поэтому и татуаж почему-то на рынке варьирует от самых дешевых цен до самых высоких. Нужно задать себе вопрос, почему одна татуировка стоит столько-то, а другая несколько сотен долларов, – значит, здесь что-то в этом скрыто, и качество материалов в том числе. Поэтому я думаю, что вот эта мода диктует тем, что индустрия развивается, она действительно очень интересная, иногда это очень красиво посмотреть, но для меня это со стороны посмотреть на картинку. Иногда это используют в том числе для маскировки каких-то недостатков, например, увеличенного размера тела, это немножко визуально как бы контурирует... Ольга Арсланова: Темный «худит». Натэла Гришина: Более выраженные такие линии. Ольга Арсланова: Понятно. Натэла Гришина: Иногда это действительно какие-то недостатки физические в виде шрамов, в виде, например, шрамов после аппендицита, и это оправдано. Но еще раз говорю, когда мы думаем о том, чтобы обратиться за этой процедурой, нужно первое спросить, безопасно ли это будет для вас, какими средствами, какими инструментами, какими красками будут работать и, самое главное, не надоест ли мне это завтра. Александр Денисов: Зрители хотят с вами пообщаться. Ольга Арсланова: Да, послушаем. Людмила, Нижегородская область, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Алло, здравствуйте. Ольга Арсланова: Людмила, говорите, пожалуйста, да. Зритель: Ну я хочу высказать свое мнение по поводу татуировок. Понимаете, я человек уже более такого возраста, 1951 года. На мой взгляд, раньше, когда мы видели людей, выходили из тюрем, и вот это ассоциировалось с людьми, которые сидели, мы старались держаться от них подальше, потому что... И сейчас у меня к этому тоже негативное отношение. Во-первых, это очень некрасиво, меня так коробит, когда я вижу синие руки, ноги, просто неприятно эстетически смотреть на таких людей. И, на мой взгляд, это люди, не нашедшие себя, не имеющие, может быть, даже интересной профессии, они каким-то образом пытаются себя представить, понимаете, как-то показать, выделить себя. Ольга Арсланова: Ага. А выделяться, вы считаете, надо умом, да, а не синим вот этим? Зритель: Я считаю, надо иметь хорошую профессию и добиваться, и нас учили в 1970–1980-е гг., что ты должен быть прекрасным профессионалом своего дела, это прежде всего, это прекрасный врач, хирург, например, ученый и так далее. Вот это, я считаю, самое главное, а не выделяться татуировкой. Вот посмотрите, просто страшно на него смотреть, сын известной актрисы Яковлевой... Александр Денисов: Да, он весь исписан, кстати, да, сейчас забивает их. Зритель: Ну это просто какой-то ужас, понимаете? Александр Денисов: Да-да-да. Ольга Арсланова: Да, спасибо вам. Александр Денисов: Это нечто расписное, да. Ольга Арсланова: Кстати говоря, некоторые тату-мастера даже отказываются делать татуировки на лице, они подозревают, что человек, который о таком просит, он не очень адекватен. Александр Денисов: То есть Face трудно было найти себе мастера? Ольга Арсланова: Может, сам у зеркала, кто знает? «Как вы относитесь к татуировкам?» – этот вопрос задавали наши корреспонденты россиянам. Давайте узнаем. ОПРОС Ольга Арсланова: А вот, кстати, Саш, ты говоришь о том, что татуировки вышли за рамки групп... Александр Денисов: Ага. Ольга Арсланова: ...но все-таки можно же какие-то новые группы выявить тех, кто сейчас делают. Я не знаю, люди творческих профессий? Александр Денисов: Да скажем прямо, рэперы, мы уже упоминали Face. Ольга Арсланова: Рок-музыканты, да. Иван Гринько: Вы знаете, мне особенно весело было слушать вот нашего зрителя про то, что надо быть хорошим, профессиональным, потому что сейчас как раз очень много профессиональных татуировок среди медиков, среди ученых. Ольга Арсланова: Да вы что? Иван Гринько: Да, это прямо целые серии идут, очень красивые работы... Александр Денисов: Иван, я все забываю: у вас же есть татуировки? Иван Гринько: Да. Но я, видимо, не состоялся как профессионал. Александр Денисов: По вам не поймешь. Вот вопрос, нужно ли уметь носить татуировки, чтобы сразу не шокировать окружающих? Вот я прочитал, что работодатели 15% отказывают – пришел товарищ с «синевой» на руках или не знаю, где, на лбу, ему сказали: «Парень, до свидания». Уметь носить нужно, так сказать... ? Иван Гринько: Я бы сказал, не уметь носить, а думать, где набивать. Александр Денисов: А, вот так вот, да. Иван Гринько: Другое дело. Ольга Арсланова: Чтобы в разных ситуациях это было уместно где-то показать... Иван Гринько: Да. Ольга Арсланова: ...спрятать. Александр Денисов: Вы об этом думали? Иван Гринько: Ну, в общем, да. Александр Денисов: И где у вас? Иван Гринько: На предплечьях. Александр Денисов: На предплечьях. То есть с коротким рукавом или что-то такое, чтобы выглядывало, вы никогда не наденете? Иван Гринько: Нет, почему? Я и на официальные встречи могу прийти в поло летом, никаких проблем. Я по крайней мере ни разу не сталкивался с какими-то трудностями в общении, в профессиональной коммуникации. Ольга Арсланова: То есть сейчас все-таки нет определенных групп и татуировку может сделать кто угодно, это о человеке вообще ничего не говорит, никак не характеризует? Или все-таки есть какие-то общие черты у людей, которые делают тату? Иван Гринько: Я бы сказал, что не общие черты, а вот то, о чем я говорил раньше, что необходимость исполнения некоторых социальных функций, когда человеку важно подчеркнуть, например, свою идентичность как медика. Ольга Арсланова: То есть ему важно все равно ее показать, правда же? Он же делает, чтобы показывать? Иван Гринько: Не всегда это речь идет о том, чтобы показать, а о том иногда, чтобы напомнить себе, что да, ты связан свою жизнь с медициной, ты связал свою жизнь с армией. Это тоже иногда очень важный терапевтический эффект может иметь. Александр Денисов: Кстати, насчет армии, все уж мы про этого Face, ну Оля на концерте была, знает, что это такое. Ольга Арсланова: Конечно. Александр Денисов: Его в армию не взяли, что там, написали в медкарте «ненормальный» или что-то такое, какие-то отклонения увидели, сказали: «До свидания, пацан». Ольга Арсланова: А миллионы молодежи, фанатов у него есть, представляешь? Вот нормальным его считают. Александр Денисов: Я не спорю, Оль, безусловно. Ольга Арсланова: Но, честно говоря, он такой симпатичный, очень жалко его лицо, правда, без тату ему лучше как-то, мне кажется. Александр Денисов: Да. И послушаем, у нас есть звонок, Сергей. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Сергей, вы с нами? Александр Денисов: Есть ли у него тату? Ольга Арсланова: Воронежская область. Александр Денисов: Сергей? А, Виктор, простите. Ольга Арсланова: Давайте Виктора послушаем. Да, здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте, добрый день. Ольга Арсланова: Слушаем вас. У вас есть татуировки, Виктор? Зритель: Да, добрый день. В 1970-х гг. я был судим, у меня татуировки. И я до сих пор купаюсь в футболках, потому что мне стыдно перед детьми, перед внуками. Тогда это смотрелось красиво. Но сейчас, то, что сейчас происходит, я представляю, что будет лет через 40: на пляже бабушки, когда расплывшиеся татуировки... Не знаю, мне кажется, это позор. Сейчас, да, пока молодые, пока кожа... А что будет дальше? Ольга Арсланова: Спасибо. Смотрите, то есть стыдно не потому, что она есть, а потому, что она, видимо, уже старомодная, а раньше такие делали. Александр Денисов: Стыдно, потому что видно, да. Ольга Арсланова: Я тоже помню, в мои времена чуть ли не чернилами из ручек кололи, дома сидели, ну правда было такое, школьники и подростки. То есть вопрос в том, что меняется еще и восприятие, есть мода на татуировки, она меняется, и человеку стыдно, потому что у него там купола, а сегодня он не хочет уже с ними ассоциироваться. Натэла Гришина: Ну вот то, о чем говорилось: сейчас мода диктует данный вид и татуировок, и данную площадь покрытия, включая глаза. Мы знаем тоже, что тоже очень рискованно для зрения, и лицо. Ольга Арсланова: Слепнут же люди, да? Натэла Гришина: Да. Но вот я хотела внести ремарку, одна зрительница сказала, что таким образом выделяться. Вы знаете, я не вела такую статистику, но мне кажется, через какое-то время выделяться такая категория людей именно с татуировками уже перестанет, в меньшинстве будут люди, которые не задействованы, понимаете, о чем я говорю? Поэтому, когда через много лет эти люди выйдут на пляж, им не будет стыдно, потому что их будет большинство, это как из оптимистической такой ноты. Поэтому честно вам скажу, мы не можем навязывать населению, наносить татуировку или не наносить, это неправильно. Мы можем высказывать свою точку зрения, осуждать или как-то диктовать, нужно это делать или нельзя, особенно на уровне правительства, депутатов, я считаю, что это все-таки неправильно. Внутри семьи мы можем говорить нашим поколениям, внукам, детям о том, что вот я бы не хотел, я бы не желал, выбор все равно остается за людьми. Опять же нужно ограничивать и возраст, вот эта манипуляция должна производиться как минимум с 18 лет, когда человек в совершеннолетие уже вступает. Ольга Арсланова: Там же паспорт в тату-салоне никто не спрашивает. Натэла Гришина: Но все-таки... Иван Гринько: Нет, спрашивают. Ольга Арсланова: Ну очень часто не спрашивают. Иван Гринько: Нет, даже частные мастера, которые не имеют лицензии, они к этому относятся очень трепетно, никто не хочет себе лишних проблем с родителями. Ольга Арсланова: Давайте как раз тату-мастера спросим, у нас тату-художник Алина Агаджанова на связи. Алина, здравствуйте. Первый же вопрос о возрасте. Кто что говорит: подростки в Интернете хвалятся тем, что «пришел, у меня паспорт не спросили, я в 11 классе, а уже с татуировкой». Александр Денисов: Алина, а почему мы на вас образцы не видим вашей деятельности? Иван Гринько: Продукции. Ольга Арсланова: Вам нет 18? Алина Агаджанова: Продукция под одеждой. Александр Денисов: Под одеждой, да. Вы не подготовились к эфиру. Алина Агаджанова: Нет, не подготовилась, к сожалению, иногда... Ольга Арсланова: Давайте с молодежи начнем, потому что Геннадий Онищенко про них тоже сказал. Алина Агаджанова: Ну, до 18 лет татуировки мы не делаем, то я считаю, что это неправильно, потому что человек еще развивается, до 18 лет смысла нет делать, потому что они могут с течением жизни поменять свою форму. Ольга Арсланова: То есть вы просите паспорт, смотрите, сколько лет? Алина Агаджанова: Да, просим паспорт. Более того, когда человек заполняет форму, согласие перед татуировкой, мы просим паспортные данные и сканируем документ. Александр Денисов: Алина, знаете, я слышал, даже есть документальный фильм, не скажу, как называется, неважно, про женщин про наших российских, жертвы, ну там огнестрельные ранения были, шрамы, может, кто-то ударил, раны, потом забивают шрамы именно наколками, причем не столько чтобы скрыть, а как-то это такой некий терапевтический, душевный эффект оказывает. Вот к вам такие приходили с просьбами? Алина Агаджанова: Конечно-конечно, часто приходят и со шрамами, и после кесарева растяжки, аппендицит, что угодно. Просто людям более комфортно видеть на себе что-то красивое, какую-то красивую картинку, будь то цветы или что-то другое, нежели напоминание о том плохом, что с ними произошло в прошлом, то есть это помогает... Александр Денисов: Но им легче становится? Алина Агаджанова: Да, это помогает морально людям, просто помогает людям морально. То есть, например, пришла женщина на той неделе, сказала, что не может носить платья с коротким рукавом, этот шрам, пожалуйста, помогите от него избавиться, вот. Так что плюс определенный в этом есть. Александр Денисов: И что, вы прямо скрыли? Нанесли какой рисунок на этот шрам? Алина Агаджанова: Цветочек, то есть я делаю цветы в основном. Александр Денисов: Ага, вы «флорист», так сказать, да? Алина Агаджанова: Ну да, так сказать, флорист в тату-мире, да. Александр Денисов: Спасибо, Алина. В следующий раз, когда будете подключаться к нам, готовьтесь все-таки к эфиру. Спасибо. Ольга Арсланова: В смысле раздевайтесь, что ли, Саш? Или на лице, как Face, надо делать? Натэла Гришина: Демонстрация работы, реклама. Ольга Арсланова: Итак, давайте сейчас посмотрим на татуировки, раз уж Саша хочет посмотреть на татуировки, и тоже на женщине, это наша героиня из Липецка. Александр Денисов: Да? Я смотрю внимательно. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Вот еще один герой. У Вадима Черноморова из Рязанской области татуировками покрыто больше половины тела. Первую он сделал еще школьником 10 лет назад. Александр Денисов: Вот, школьники делают активно. Самая экстремальная татуировка на глазах у него, на глазных яблоках... Ольга Арсланова: Ох. Александр Денисов: Ух ты, жуть какая. Ольга Арсланова: Больно смотреть, правда. Александр Денисов: Теперь они у него черные. По мнению врачей, эта рискованная процедура может привести к слепоте. Впрочем, это не новшество, такие татуировки делали еще древние римляне, когда пытались вылечить белые пятна на радужной оболочке глаз, наверное, убить просто наповал своего противника в бою. Уже в таком виде Вадим успел сфотографироваться, когда получал новый паспорт. Он уверен: закон, запрещающий татуировки, не примут, ведь для многих молодых людей это один из способов самовыражения. Вадим Черноморов: Есть, конечно, татуировки у меня, которые и смысл значат. Но опять же помимо смысла мне нравится и визуальная их составляющая, то есть... Потому что, хоть я и не художник, но татуировщик, любой тату-мастер художник, он может подобрать и смысловой рисунок, и при этом чтобы он был красиво изображен, чтобы это была интересная композиция, если это большая работа. Ольга Арсланова: В родном городе к внешнему виду Вадима привыкли. Многие предлагают сфотографироваться, в том числе и полицейские. Молодого человека часто приглашают на ток-шоу. Единственный недостаток – сложно устроиться на работу: такой внешний вид многих отпугивает, поэтому Вадим открыл свой YouTube-канал, ведет собственный блог, этим и зарабатывает на жизнь. Александр Денисов: Он же ведь на паспорт сфотографировался, вот представим, что он все это выведет и куда-то там отправится, ему скажут: «Дружок, а это не ты». Ольга Арсланова: А вот скажите, в истории практика сведения татуировок при выходе, например, из определенной социальной группы, при смене приоритетов, были такие примеры? Иван Гринько: Ну, наверное, да, потому что каждый случай выхода по большому счету индивидуален, поэтому их описывать отдельно... Ольга Арсланова: Или в этом и есть, кстати, своя философия? «Это было в твоей жизни, не выведешь, это навсегда, придется только принять»? Иван Гринько: Да. Ольга Арсланова: Даже если твои вкусы изменились, взгляды изменились... Иван Гринько: ...окружение изменилось. Ольга Арсланова: ...а татуировка осталась, чтобы помнили, получается так. А ведь... Вот я хотела тоже у вас спросить. Там у нас в сюжете прозвучало о том, что мало кто выводит, но у меня есть информация о том, что рынок выведения татуировок лазером... Натэла Гришина: Лазерное выведение, да. Ольга Арсланова: Да, он как раз очень сильно растет. Натэла Гришина: Он на самом деле большой, растет, потому что действительно как растет потребительский рынок эту процедуру именно татуажа заполучить, нравится, модно, так и через какое-то время появляются следующие весы, качели, именно выведение, желание вывести татуировку по разным причинам. И мы знаем на самом деле примеры знаменитостей, артистов, которые наносили, не будем называть их имена... Александр Денисов: Джоли своих мужей забивает обратно. Натэла Гришина: Я не стала говорить. Александр Денисов: Билли Боба Торнтона, да. Натэла Гришина: Вы же понимаете, куча звезд, которые наносили публично... Ольга Арсланова: Классно, память. Натэла Гришина: ...а потом они менялись партнерами или партнеров меняли и выводили эти татуировки, да, действительно. Александр Денисов: Теперь Энистон набивает. Натэла Гришина: Но самое интересное, что выведение этих татуировок гораздо дороже, чем нанесение. Ольга Арсланова: Дороже, конечно, долго. Натэла Гришина: И если честно говорить, то абсолютно, скажем так, бесследного удаления татуировок не существует, все равно это шрам, все равно это рубец, все равно это... Александр Денисов: ...риск? Натэла Гришина: Остается... Не риск, а просто остается след. Потому что дело в том, что пигмент, который забивается в кожу, для того чтобы он оставался именно глубоко, мы сейчас говорим о художественной татуировке, потому что есть еще перманентный макияж. Если мы говорим о художественной татуировке, ее задача, скажем так, остаться надолго, меньше менять пигмент, выцветать, ну требования такие, эстетически выглядеть надолго, чтобы ультрафиолет ее, скажем так, не приводил в такой непотребный вид. А значит, нужно глубоко забивать, на уровень дермы, дермальный уровень. И тогда, когда вдруг человеку захочется вот эту художественную татуировку свести лазером, то приходится заходить на дермальный уровень, то есть повреждать ростковый слой кожи, а это уже не поверхность, это не эпидермис. Ольга Арсланова: То есть шрам. Натэла Гришина: И соответственно нарушение вот этого росткового слоя приводит к шрамированию и рубцеванию. Поэтому в любом случае лазерная шлифовка приводит к шрамированию, оставляет след после себя. Он убирает лишь картинку и пигмент. Если говорить о перманентном макияже, то вот он немножко отличается от художественной татуировки тем, что он забивается на уровне эпидермиса, и это действительно нормы, которые нужно соблюдать. Потому что вот тут точно мода может меняться: человек хочет убрать, другой цвет губ сделать, другую форму бровей, он не хочет стрелки, и пигмент, его задача через год, максимум полтора полностью уйти. Поэтому краски должны быть соответствующие, они должны отличаться от художественных красок, которые при татуаже используются, и забиваться на более поверхностный слой. Александр Денисов: Вы знаете, у нас очень интересный звонок, если еще не ушел зритель... Ольга Арсланова: Да. Александр Денисов: Александр из Приморья, буквально коротко возьмем его. Александр? Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Да, я слушаю. Александр Денисов: Здравствуйте. Какую татуировку вы сделали и по какому поводу, расскажите? Зритель: Здравствуйте. Я вот считаю, что наши депутаты занимаются не теми вопросами, которые непосредственно мешают гражданам жить... Александр Денисов: Понято. Какую татуировку сделали, по какому поводу? Зритель: Я сделал своего сына портрет на руку, потому что бывшая супруга не дает видеться. Ольга Арсланова: Ага. Зритель: Я не считаю, что татуировки должны быть запрещены, они, наоборот, помогают и видеть ребенка хотя бы рядом, и чувствовать его. А вот этот вот закон, который пытаются ввести, я считаю, что он не просто нарушает права, потому что у нас не решается проблема отцов и матерей, которые матери запрещают общаться с детьми. Александр Денисов: Спасибо, Александр, очень интересная история, спасибо вам большое, что позвонили, подождали. Ольга Арсланова: Заодно проблема татуировок. Спасибо. У нас был опрос, мы вас спрашивали, татуировки – это дурной вкус? «Да» ответили 90% наших зрителей, а «нет» всего 10%, хотя, по-моему, мы все доводы и «за», и «против» предъявили, ну вот выбор такой. Спасибо большое уважаемым гостям. Александр Денисов: Да, спасибо. Иван Гринько: Спасибо.